– Простите! – Дана испугалась. Разумеется, она сделала что-то не то сразу, как только вышла из квартиры. Можно ли было ожидать иного? – Я давно не видела живых цветов. Уже не помню.
– Лучше их вообще не трогать, – посоветовала женщина.
– А вы за ними ухаживаете? – поинтересовалась Дана. Ведь та сама-то трогала цветы.
– Это моя работа. Слежу за поливом, за тем, чтобы росли хорошо.
Какое чудо! Каждый день иметь дело с такими прекрасными цветами, и ей за это ещё платят?
– А как получить такую работу? – с замиранием сердца спросила Дана.
Женщина нахмурилась:
– Учиться. Изучать садоводство, ботанику, химию, инженерное дело. И найти вакансию. Думаешь, всё так просто?
– Нет-нет. Не думала даже. Выращивать такие чудесные цветы, наверное, очень сложно, – и проскользнула вниз по лестнице, красная от смущения. В самом деле, как она могла подумать, что такую невероятную работу просто получить? Наверное, очередь выстраивается и отборы проводят.
Пошла по случайному коридору. В нишах всё ещё попадались цветы под лампами с мягким белым светом. От них веяло теплом. Но теперь Дана боялась их разглядывать.
В коридоре стали попадаться люди, мимо которых она старалась проскальзывать, не привлекая внимания. Но на одного нечаянно посмотрела – широкоплечий, коренастый, мускулистый, подобно всем юпитерианам. Взгляд её привлекли знакомые черты – похоже, Дана его видела на Сатурне.
Мимолётного взгляда хватило для того, чтобы он тоже её узнал.
– Девушка? Девушка! – в два шага догнал её и схватил за рукав. – Подожди! Мы же виделись на Сатурне! В столовой, тогда, на вечере, когда шеф на нас рассердился ещё. С инспекции снял. На тебя тоже, – подмигнул. – Я слушал, станцию закрыли? А тебя, значит, сюда забрали? Здорово, а вечером делаешь что?
Дана похолодела. Все слова потерялись, и она молча стояла. Вырываться и не пробовала – помнила, какая силища у этих юпитериан.
– Пошли ко мне, проведём время, а?
Сейчас? Сейчас он её уведёт к себе, и не будет Амира для того, чтобы её защитить?
Ледяной страх – и снова подступила тошнота. Дана дёрнулась из его хватки и взмолилась:
– Нет, не надо! Амир обещал, что мне больше не прид ётся этого делать!
Эмоции переключались на лице юпитерианина, как радиоканалы. Раздражение, непонимание… понимание. Испуг.
– Так ты… Это ты та девочка, которую Амир Василевич привёз? Я даже подумать не мог, что… Я ничего не хотел… Пожалуйста, не рассказывай никому! Если до шефа дойдёт… Не говори, а?
Дана лихорадочно закивала, только бы он отпустил. Как только получилось выдернуть руку, развернулась и почти побежала назад, усилием воли заставляя себя не переходить всё-таки на бег. Не привлекать внимания. Никогда.
Отошла она совсем недалеко, и уже скоро дверь с шорохом сдвинулась, пропуская её в квартиру.
Тревога и страх не давали покоя. В зале было слишком пусто, в её комнате тоже. Почему-то немного успокоилась только в спальне Амира, забравшись с ногами на огромную кровать. Его запах, еле уловимый, придавал уверенности.
Даже если Амира не будет неделю, она больше ни за что не выйдет из квартиры. Будет сидеть здесь, и всё тут.
9.
Самочувствие не позволяло долго танцевать и во второй половине дня, хотя в обед Дана постаралась не объедаться. Хотелось съесть всё, и только огромным усилием воли заставила себя ограничиться тем, что даже не заполнило желудок. Надо питаться как раньше, тогда не будет так плохо, что до сих пор чуть мутит.
Поэтому вечер она посвятила растяжке. Сидеть в полном расслаблении в неудобных позах по десять минут обычно скучно, так что Дана предпочитала потанцевать. Но гибкость для танцовщицы – первое дело. Разрабатывать суставы и мыщцы надо регулярно.
В неспешных, медленных асанах йоги хорошо думается. Конечно, мысли эти не должны быть о мужчинах, но Амир не лез из головы.
Просто замечательно то, что Дана смогла, наконец, победить его странное упрямство. Хотя не факт, что насовсем. Ну ладно, сделала большой шаг. И теперь ей как-то поспокойнее. Да, он увлечён её танцами, ею самой, но если всё пойдёт дальше так, как он считает правильным? Первая же красотка, которая может дать ему то, что он хочет, получит всего Амира очень быстро. А Дана останется в стороне. И что тогда делать? То, что у неё лучше всего получается?
Сегодняшнее происшествие показало ей, что и на строгом, правильном Ганимеде есть потребность в девушках для удовлетворения некоторых надобностей. Но обслуживать юпитериан – это, должно быть, ужасно! Вряд ли все они такие нежные и внимательные, как Амир. Таких мужчин вообще не бывает. Да и всю эту внимательность перекрывает его непрошибаемое упрямство и властность. Нет, она не хочет работать с ними. Было бы идеально всё-таки попасть на астероиды…
Или нет? Сегодня мужчина, который хотел от неё того же, что и все, привёл в ужас. Дрожью в теле отзывались воспоминания о его прикосновениях. Как же разбаловал её Амир! Сможет ли Дана теперь так свободно и легко работать?
И что, если нет?
Тревога подкралась мрачной поступью.
Нельзя зависеть от одного мужчины. Это слабость, такая, которая может погубить. Мужчины думают прежде всего о себе. И слабостей не ценят и не прощают.
Дана должна держать себя в руках. Сохранять пути отступления. Какой бы ни была привлекательной жизнь, которую обещает Амир, пока увлечён.
Просто надо пытаться продлить это увлечение.
Даниэль говорил… что она могла бы быть поласковее, хитрить, и всё такое.
Даниэль считал, она сможет. Да, он негодяй, но ведь не дурак.
И да, сегодня ночью Дана сделала шаг в нужном направлении. Амир наверняка думает о ней.
На лицо вылезла улыбка – счастливая и, честно говоря, дурацкая.
Но тут же пропала, когда вспомнились слова Ильгиза – о том, что Амира невозможно обмануть.
А Дана обманула. И продолжает обманывать.
Когда ложь раскроется, конец всем планам.
Если только рассказать самой… Амир очень любит играть словами, преподнося всё так, как ему лучше. Почему бы с ним не проделать то же самое?
Нет, даже думать нельзя о том, чтобы с ним играть. Он обо всём догадается, и будет хуже.
Просто рассказать обо всём честно?
Ужас охватывает при одной мысли об этом. Какой мужчина стерпит подобный удар по самолюбию? Нет, нет. Она будет молчать.
И тогда Амир сам догадается?
Что хуже, гораздо хуже.
Но и гораздо позже.
10.
Вернулся Амир глубокой ночью. И это ещё отлично вышло. На Церере допрос пиратов уже шёл полным ходом, и прерывать его полицейские не хотели. Их пришлось уговаривать – ведь несправедливо ему, честному законопослушному гражданину, ждать в очереди за бандитами.
Беспокойство за Дану заставило его торопить служебный корабль. Казалось, ещё немного, и он вытолкает из рубки пилота и сам сядет за панель управления. На Ганимеде трудно найти неприятности на свою голову, но эта девчонка может всё!
Глубокой ночью Амир вернулся домой. Первым делом, очень-очень тихо прошёл в спальню Даны.
Огромный Юпитер слабо осветил пустую кровать.
Сначала он даже испугался. Идиотская реакция. Она могла задремать на диване.
Не задремала.
И когда Дана нашлась в его спальне – от сердца ощутимо отлегло.
Амир тихонько прошёл к кровати и присел рядом на пол. Она спала под одеялом, ещё и в пижаме. Над кроватью всегда циркулировал тёплый воздух. Как ей не жарко?
Но девушка закуталась и сжалась в комочек.
Внезапно пришла догадка – она уже не спит. Вроде бы дыхание ровное, движений нет – но Амир, почему-то, был уверен.
Немного добавил света – как ночник. Не удержался, просунул руку под одеяло и поймал её ножку, чуть влажную от пота.
Всё-таки ей жарко.
Дана вздрогнула и села, испуганно глядя на него.
– Привет.
Попыталась вырвать ножку. Он сжал пальцы – совсем легко.
Такая крошечная, размером практически с его ладонь.
Взгляд исподлобья. Затравленный зверёк в глубине глаз.
– Тебе больше нравится эта кровать? – с лёгкой улыбкой.
Которую она, кажется, не увидела:
– Я… сейчас пойду к себе, – Дана попыталась встать, но он крепко держал её за щиколотку. – Амир, пусти, я пойду. Прости, я не должна была здесь ложиться. Я не думала, что ты так скоро вернёшься.
– Я на Церере их поторопил. Честно говоря, боюсь тебя оставлять одну. Лежи. Всё хорошо.
Он перебирал её пальчики под одеялом, и Дана перестала вырываться. Очень приятные ощущения – раньше Амир никогда не понимал сравнения кожи с шёлком.
А вот на стопе – твёрдые натоптыши. Танцовщица. Такая нежная кожа, за которой она наверняка тщательно ухаживает – но никакой уход не уберёт следы постоянных тренировок.
Откинул одеяло. Зачем она так мучает себя? Вся мокрая. Маленькая симпатичная пижамка местами прилипла к телу.
Вздохнула глубже, похоже, от облегчения.
– Тебе не надо накрываться. Воздух над кроватью и так тёплый. А можно ещё теплее сделать.
– Лучше холоднее. Я хочу укрыться. Ой, прости, – голос резко стал виноватый, – я забываюсь, я уйду к себе.
Снова попыталась освободиться.
Ну уж нет.
Амир подтянул её к себе и легко прижался губами к её ножке, чувствуя лёгкую дрожь – и запах. Какого-то душистого мыла, косметики, и – сквозь это всё – горький и сладкий, возбуждающий. Её запах.
Глаза огромные, испуганные, но сидит неподвижно.
Покорно.
Что бы он не сделал сейчас, она не будет протестовать.
Почему подобные мысли вызывают приступы гнева, тщательно подавляемые, но всё большие каждый раз?
Если так будет и дальше, он испугает Дану. Которая прекрасно видит все его скрытые чувства.
Он пристально посмотрел в её глаза, тёмные в свете ночника. Улыбнулся как можно добрее.
Взгляд девушки заледенел новым страхом.
Как он может победить её чудовищ, если они срослись с её душой? Иногда кажется, что это уже невозможно, что всегда будет только так.
Но даже в этом случае он не отпустит её.
– Жди меня здесь, ясно? – по возможности мягко, а не строго.
Аккуратно снял форму и убрал в шкаф. Футболку кинул в чистку. Ему и самому хотелось быстрее в душ. Главное, чтобы Дана не ушла. Если она спит в его кровати, это может означать многое. Начиная с того, что кровать ей и правда нравится. Но может быть один из её страхов. Ведь той ночью она тоже пришла к нему.
Если ей хочется, пусть спит здесь.
11.
Дана дождалась его из душа, не ушла – но и не спала больше. Сидела там, где он её оставил, с одеялом в охапке. Как будто бы, подобно маленькой девочке, считает его защитой от чудовищ во тьме.
Амир убавил температуру над кроватью. Если ей так нужно это одеяло – пожалуйста, но зачем же так мучиться?
Он лёг на бок, прижимая к себе Дану со спины. Тоненькая пижама совершенно не ощущалась, и Амир пожалел, что не завёл себе что-то из ночной одежды, как все нормальные люди. Он же всегда спал один, за непрозрачными снаружи окнами.
А сейчас спать совершенно невозможно.
Коснулся губами её ушка – кажется, в прошлый раз ей это понравилось.
Дана напряглась и судорожно вздохнула. Что это? Похоже на нормальную женскую реакцию. Это ведь распространённая у них эрогенная зона.
Только нельзя быть полностью уверенным с Даной. Вдруг у неё на этот счёт тоже какое-нибудь табу?
Но если он всю жизнь будет бояться её задеть – у них никогда ничего не получится.
Амир приподнялся, опираясь на локоть, прижал девушку к себе чуть крепче и прошёлся языком по её ушку. Она тихонько ахнула, дыхание сбилось – теперь уже совершенно точно от возбуждения.
Осторожно просунул ладонь за поясок её штанов. Никакой реакции. В случае с Даной это, скорее, хорошо.
Девушка тихонько ойкнула, когда его пальцы проникли в неё.
Амир остановился и спросил:
– Данечка, что такое?
– Ничего, – ответила она, тяжело дыша. – Продолжай, – и прибавила совсем тихо, – пожалуйста…
Это была победа – и довольно значительная. Дана шумно вздыхала, коротко постанывала, по её телу пробегала резкая дрожь – уже совершенно точно не от страха, а от удовольствия. Ничего большего она себе не позволяла, но Амир уже чувствовал её, её желание. Её удовольствие. Девочка больше не контролировала себя – сжимала ладошки, стискивала бёдра – но ему это совершенно не мешало. Он всё равно поймал момент, чуть усилив напор, вырвав из её груди короткий вскрик.
Дана пыталась выровнять дыхание, отодвинуться чуть-чуть. И на этот раз Амир не стал возражать. Потому что мучительно вот так прижимать её – и ничего больше.
Девушка села, толкнула его в плечо:
– Ложись на спину.
– По-моему, тебе уже хватило, – как можно спокойнее ответил он.
– Нет, нет. Так нечестно. Твои условия выполнены, – она стянула верх пижамы, наклонилась чуть ближе и провела рукой по груди. – Ложись.
Дана избавилась от штанов, и кажется, настроена проверять его на прочность до предела. Он перекатился на спину – лучше дать ей в первый раз самой контролировать процесс.
– Осторожней, маленькая.
– Всё хорошо, – заверила она.
12.
Утром Амир встал очень тихо, но Дана всё равно проснулась. Села на кровати и потёрла пальчиками глаза.
Он посмотрел на неё ласково, вернулся и поцеловал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – озадаченно ответила. Почему он спрашивает об этом? Дана чувствовала себя прекрасно. Настроение такое, что можно протанцевать полдня на подъёме.
Если только у Амира нет ещё планов. Но ему, наверное, надо работать.
– Вчера была у врача?
Дыхание перехватило. Вся эйфория пропала и уступила место панике. Подняла на него глаза, но сказать ничего не смогла – слова как будто замерли в горле.
Он встал, сжал губы и резко выдохнул.
– Засранка… – очень тихо, вероятно вообще не хотел вслух.
Но Дана услышала, и ещё сильнее испугалась. Голос пропал, но она смогла выдавить:
– Я… не могу… я боюсь…
– А умереть в двадцать лет – не боишься? Я даже представить не могу, каких болячек ты могла нахватать с твоим образом жизни! – тяжёлый взгляд, глубокое дыхание.
Злится.
– Ничего подобного! Я регулярно проверялась! – запротестовала Дана. – После каждого раза экспресс-анализ. Я чистая!
– Я не про эти болезни, – ещё больше злится. Но что он имеет в виду? – Впрочем, врач тебе скажет лучше.
Он вышел, набирая номер. Дана лихорадочно стала искать по кровати пижаму – захотелось убежать к себе, скрыться с его глаз, забиться в уголок и переждать бурю.
Зашёл в соседнюю комнату. Ту, в которой всякий хлам.
По утрам Амир делает зарядку. Можно как раз пробраться мимо.
Кажется, не услышал. Через некоторое время зашумел душ. Дана оделась и сидела в своей спальне у стеночки – она была намерена сидеть так, пока он не уйдёт. На работу или на завтрак.
Не вышло.
Амир просто позвал её. И всё.
Разве может она не прийти? Сделать вид, что не услышала?
Он одевался в спальне. Дана вошла в тот момент, когда он застёгивал форму перед зеркалом, и стоял спиной ко входу. Перекрывая так же собственное изображение.
Не видно его лица. Куртка скрывает даже спину, по которой можно было бы хоть что-то сказать.
Но осанка – идеально ровная. Так что, скорее всего, до сих пор сердится.
– Завтра с утра идём к врачу. Я отведу тебя туда за руку, так что отчёты надо будет закончить сегодня. Сейчас идём на завтрак.
Дана молчала.
Амир повернулся и осмотрел её. Потом сказал уже мягче:
– Ты так хочешь идти?
Что не так с её одеждой? Короткая пышная юбочка, светлые лёгкие полусапожки на высоком каблуке, облегающая кофточка, открывающая полоску кожи на животе. Для него это слишком неприлично – или наоборот, чересчур закрыто?
– Лучше их вообще не трогать, – посоветовала женщина.
– А вы за ними ухаживаете? – поинтересовалась Дана. Ведь та сама-то трогала цветы.
– Это моя работа. Слежу за поливом, за тем, чтобы росли хорошо.
Какое чудо! Каждый день иметь дело с такими прекрасными цветами, и ей за это ещё платят?
– А как получить такую работу? – с замиранием сердца спросила Дана.
Женщина нахмурилась:
– Учиться. Изучать садоводство, ботанику, химию, инженерное дело. И найти вакансию. Думаешь, всё так просто?
– Нет-нет. Не думала даже. Выращивать такие чудесные цветы, наверное, очень сложно, – и проскользнула вниз по лестнице, красная от смущения. В самом деле, как она могла подумать, что такую невероятную работу просто получить? Наверное, очередь выстраивается и отборы проводят.
Пошла по случайному коридору. В нишах всё ещё попадались цветы под лампами с мягким белым светом. От них веяло теплом. Но теперь Дана боялась их разглядывать.
В коридоре стали попадаться люди, мимо которых она старалась проскальзывать, не привлекая внимания. Но на одного нечаянно посмотрела – широкоплечий, коренастый, мускулистый, подобно всем юпитерианам. Взгляд её привлекли знакомые черты – похоже, Дана его видела на Сатурне.
Мимолётного взгляда хватило для того, чтобы он тоже её узнал.
– Девушка? Девушка! – в два шага догнал её и схватил за рукав. – Подожди! Мы же виделись на Сатурне! В столовой, тогда, на вечере, когда шеф на нас рассердился ещё. С инспекции снял. На тебя тоже, – подмигнул. – Я слушал, станцию закрыли? А тебя, значит, сюда забрали? Здорово, а вечером делаешь что?
Дана похолодела. Все слова потерялись, и она молча стояла. Вырываться и не пробовала – помнила, какая силища у этих юпитериан.
– Пошли ко мне, проведём время, а?
Сейчас? Сейчас он её уведёт к себе, и не будет Амира для того, чтобы её защитить?
Ледяной страх – и снова подступила тошнота. Дана дёрнулась из его хватки и взмолилась:
– Нет, не надо! Амир обещал, что мне больше не прид ётся этого делать!
Эмоции переключались на лице юпитерианина, как радиоканалы. Раздражение, непонимание… понимание. Испуг.
– Так ты… Это ты та девочка, которую Амир Василевич привёз? Я даже подумать не мог, что… Я ничего не хотел… Пожалуйста, не рассказывай никому! Если до шефа дойдёт… Не говори, а?
Дана лихорадочно закивала, только бы он отпустил. Как только получилось выдернуть руку, развернулась и почти побежала назад, усилием воли заставляя себя не переходить всё-таки на бег. Не привлекать внимания. Никогда.
Отошла она совсем недалеко, и уже скоро дверь с шорохом сдвинулась, пропуская её в квартиру.
Тревога и страх не давали покоя. В зале было слишком пусто, в её комнате тоже. Почему-то немного успокоилась только в спальне Амира, забравшись с ногами на огромную кровать. Его запах, еле уловимый, придавал уверенности.
Даже если Амира не будет неделю, она больше ни за что не выйдет из квартиры. Будет сидеть здесь, и всё тут.
ГЛАВА 3
9.
Самочувствие не позволяло долго танцевать и во второй половине дня, хотя в обед Дана постаралась не объедаться. Хотелось съесть всё, и только огромным усилием воли заставила себя ограничиться тем, что даже не заполнило желудок. Надо питаться как раньше, тогда не будет так плохо, что до сих пор чуть мутит.
Поэтому вечер она посвятила растяжке. Сидеть в полном расслаблении в неудобных позах по десять минут обычно скучно, так что Дана предпочитала потанцевать. Но гибкость для танцовщицы – первое дело. Разрабатывать суставы и мыщцы надо регулярно.
В неспешных, медленных асанах йоги хорошо думается. Конечно, мысли эти не должны быть о мужчинах, но Амир не лез из головы.
Просто замечательно то, что Дана смогла, наконец, победить его странное упрямство. Хотя не факт, что насовсем. Ну ладно, сделала большой шаг. И теперь ей как-то поспокойнее. Да, он увлечён её танцами, ею самой, но если всё пойдёт дальше так, как он считает правильным? Первая же красотка, которая может дать ему то, что он хочет, получит всего Амира очень быстро. А Дана останется в стороне. И что тогда делать? То, что у неё лучше всего получается?
Сегодняшнее происшествие показало ей, что и на строгом, правильном Ганимеде есть потребность в девушках для удовлетворения некоторых надобностей. Но обслуживать юпитериан – это, должно быть, ужасно! Вряд ли все они такие нежные и внимательные, как Амир. Таких мужчин вообще не бывает. Да и всю эту внимательность перекрывает его непрошибаемое упрямство и властность. Нет, она не хочет работать с ними. Было бы идеально всё-таки попасть на астероиды…
Или нет? Сегодня мужчина, который хотел от неё того же, что и все, привёл в ужас. Дрожью в теле отзывались воспоминания о его прикосновениях. Как же разбаловал её Амир! Сможет ли Дана теперь так свободно и легко работать?
И что, если нет?
Тревога подкралась мрачной поступью.
Нельзя зависеть от одного мужчины. Это слабость, такая, которая может погубить. Мужчины думают прежде всего о себе. И слабостей не ценят и не прощают.
Дана должна держать себя в руках. Сохранять пути отступления. Какой бы ни была привлекательной жизнь, которую обещает Амир, пока увлечён.
Просто надо пытаться продлить это увлечение.
Даниэль говорил… что она могла бы быть поласковее, хитрить, и всё такое.
Даниэль считал, она сможет. Да, он негодяй, но ведь не дурак.
И да, сегодня ночью Дана сделала шаг в нужном направлении. Амир наверняка думает о ней.
На лицо вылезла улыбка – счастливая и, честно говоря, дурацкая.
Но тут же пропала, когда вспомнились слова Ильгиза – о том, что Амира невозможно обмануть.
А Дана обманула. И продолжает обманывать.
Когда ложь раскроется, конец всем планам.
Если только рассказать самой… Амир очень любит играть словами, преподнося всё так, как ему лучше. Почему бы с ним не проделать то же самое?
Нет, даже думать нельзя о том, чтобы с ним играть. Он обо всём догадается, и будет хуже.
Просто рассказать обо всём честно?
Ужас охватывает при одной мысли об этом. Какой мужчина стерпит подобный удар по самолюбию? Нет, нет. Она будет молчать.
И тогда Амир сам догадается?
Что хуже, гораздо хуже.
Но и гораздо позже.
10.
Вернулся Амир глубокой ночью. И это ещё отлично вышло. На Церере допрос пиратов уже шёл полным ходом, и прерывать его полицейские не хотели. Их пришлось уговаривать – ведь несправедливо ему, честному законопослушному гражданину, ждать в очереди за бандитами.
Беспокойство за Дану заставило его торопить служебный корабль. Казалось, ещё немного, и он вытолкает из рубки пилота и сам сядет за панель управления. На Ганимеде трудно найти неприятности на свою голову, но эта девчонка может всё!
Глубокой ночью Амир вернулся домой. Первым делом, очень-очень тихо прошёл в спальню Даны.
Огромный Юпитер слабо осветил пустую кровать.
Сначала он даже испугался. Идиотская реакция. Она могла задремать на диване.
Не задремала.
И когда Дана нашлась в его спальне – от сердца ощутимо отлегло.
Амир тихонько прошёл к кровати и присел рядом на пол. Она спала под одеялом, ещё и в пижаме. Над кроватью всегда циркулировал тёплый воздух. Как ей не жарко?
Но девушка закуталась и сжалась в комочек.
Внезапно пришла догадка – она уже не спит. Вроде бы дыхание ровное, движений нет – но Амир, почему-то, был уверен.
Немного добавил света – как ночник. Не удержался, просунул руку под одеяло и поймал её ножку, чуть влажную от пота.
Всё-таки ей жарко.
Дана вздрогнула и села, испуганно глядя на него.
– Привет.
Попыталась вырвать ножку. Он сжал пальцы – совсем легко.
Такая крошечная, размером практически с его ладонь.
Взгляд исподлобья. Затравленный зверёк в глубине глаз.
– Тебе больше нравится эта кровать? – с лёгкой улыбкой.
Которую она, кажется, не увидела:
– Я… сейчас пойду к себе, – Дана попыталась встать, но он крепко держал её за щиколотку. – Амир, пусти, я пойду. Прости, я не должна была здесь ложиться. Я не думала, что ты так скоро вернёшься.
– Я на Церере их поторопил. Честно говоря, боюсь тебя оставлять одну. Лежи. Всё хорошо.
Он перебирал её пальчики под одеялом, и Дана перестала вырываться. Очень приятные ощущения – раньше Амир никогда не понимал сравнения кожи с шёлком.
А вот на стопе – твёрдые натоптыши. Танцовщица. Такая нежная кожа, за которой она наверняка тщательно ухаживает – но никакой уход не уберёт следы постоянных тренировок.
Откинул одеяло. Зачем она так мучает себя? Вся мокрая. Маленькая симпатичная пижамка местами прилипла к телу.
Вздохнула глубже, похоже, от облегчения.
– Тебе не надо накрываться. Воздух над кроватью и так тёплый. А можно ещё теплее сделать.
– Лучше холоднее. Я хочу укрыться. Ой, прости, – голос резко стал виноватый, – я забываюсь, я уйду к себе.
Снова попыталась освободиться.
Ну уж нет.
Амир подтянул её к себе и легко прижался губами к её ножке, чувствуя лёгкую дрожь – и запах. Какого-то душистого мыла, косметики, и – сквозь это всё – горький и сладкий, возбуждающий. Её запах.
Глаза огромные, испуганные, но сидит неподвижно.
Покорно.
Что бы он не сделал сейчас, она не будет протестовать.
Почему подобные мысли вызывают приступы гнева, тщательно подавляемые, но всё большие каждый раз?
Если так будет и дальше, он испугает Дану. Которая прекрасно видит все его скрытые чувства.
Он пристально посмотрел в её глаза, тёмные в свете ночника. Улыбнулся как можно добрее.
Взгляд девушки заледенел новым страхом.
Как он может победить её чудовищ, если они срослись с её душой? Иногда кажется, что это уже невозможно, что всегда будет только так.
Но даже в этом случае он не отпустит её.
– Жди меня здесь, ясно? – по возможности мягко, а не строго.
Аккуратно снял форму и убрал в шкаф. Футболку кинул в чистку. Ему и самому хотелось быстрее в душ. Главное, чтобы Дана не ушла. Если она спит в его кровати, это может означать многое. Начиная с того, что кровать ей и правда нравится. Но может быть один из её страхов. Ведь той ночью она тоже пришла к нему.
Если ей хочется, пусть спит здесь.
11.
Дана дождалась его из душа, не ушла – но и не спала больше. Сидела там, где он её оставил, с одеялом в охапке. Как будто бы, подобно маленькой девочке, считает его защитой от чудовищ во тьме.
Амир убавил температуру над кроватью. Если ей так нужно это одеяло – пожалуйста, но зачем же так мучиться?
Он лёг на бок, прижимая к себе Дану со спины. Тоненькая пижама совершенно не ощущалась, и Амир пожалел, что не завёл себе что-то из ночной одежды, как все нормальные люди. Он же всегда спал один, за непрозрачными снаружи окнами.
А сейчас спать совершенно невозможно.
Коснулся губами её ушка – кажется, в прошлый раз ей это понравилось.
Дана напряглась и судорожно вздохнула. Что это? Похоже на нормальную женскую реакцию. Это ведь распространённая у них эрогенная зона.
Только нельзя быть полностью уверенным с Даной. Вдруг у неё на этот счёт тоже какое-нибудь табу?
Но если он всю жизнь будет бояться её задеть – у них никогда ничего не получится.
Амир приподнялся, опираясь на локоть, прижал девушку к себе чуть крепче и прошёлся языком по её ушку. Она тихонько ахнула, дыхание сбилось – теперь уже совершенно точно от возбуждения.
Осторожно просунул ладонь за поясок её штанов. Никакой реакции. В случае с Даной это, скорее, хорошо.
Девушка тихонько ойкнула, когда его пальцы проникли в неё.
Амир остановился и спросил:
– Данечка, что такое?
– Ничего, – ответила она, тяжело дыша. – Продолжай, – и прибавила совсем тихо, – пожалуйста…
Это была победа – и довольно значительная. Дана шумно вздыхала, коротко постанывала, по её телу пробегала резкая дрожь – уже совершенно точно не от страха, а от удовольствия. Ничего большего она себе не позволяла, но Амир уже чувствовал её, её желание. Её удовольствие. Девочка больше не контролировала себя – сжимала ладошки, стискивала бёдра – но ему это совершенно не мешало. Он всё равно поймал момент, чуть усилив напор, вырвав из её груди короткий вскрик.
Дана пыталась выровнять дыхание, отодвинуться чуть-чуть. И на этот раз Амир не стал возражать. Потому что мучительно вот так прижимать её – и ничего больше.
Девушка села, толкнула его в плечо:
– Ложись на спину.
– По-моему, тебе уже хватило, – как можно спокойнее ответил он.
– Нет, нет. Так нечестно. Твои условия выполнены, – она стянула верх пижамы, наклонилась чуть ближе и провела рукой по груди. – Ложись.
Дана избавилась от штанов, и кажется, настроена проверять его на прочность до предела. Он перекатился на спину – лучше дать ей в первый раз самой контролировать процесс.
– Осторожней, маленькая.
– Всё хорошо, – заверила она.
12.
Утром Амир встал очень тихо, но Дана всё равно проснулась. Села на кровати и потёрла пальчиками глаза.
Он посмотрел на неё ласково, вернулся и поцеловал.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, – озадаченно ответила. Почему он спрашивает об этом? Дана чувствовала себя прекрасно. Настроение такое, что можно протанцевать полдня на подъёме.
Если только у Амира нет ещё планов. Но ему, наверное, надо работать.
– Вчера была у врача?
Дыхание перехватило. Вся эйфория пропала и уступила место панике. Подняла на него глаза, но сказать ничего не смогла – слова как будто замерли в горле.
Он встал, сжал губы и резко выдохнул.
– Засранка… – очень тихо, вероятно вообще не хотел вслух.
Но Дана услышала, и ещё сильнее испугалась. Голос пропал, но она смогла выдавить:
– Я… не могу… я боюсь…
– А умереть в двадцать лет – не боишься? Я даже представить не могу, каких болячек ты могла нахватать с твоим образом жизни! – тяжёлый взгляд, глубокое дыхание.
Злится.
– Ничего подобного! Я регулярно проверялась! – запротестовала Дана. – После каждого раза экспресс-анализ. Я чистая!
– Я не про эти болезни, – ещё больше злится. Но что он имеет в виду? – Впрочем, врач тебе скажет лучше.
Он вышел, набирая номер. Дана лихорадочно стала искать по кровати пижаму – захотелось убежать к себе, скрыться с его глаз, забиться в уголок и переждать бурю.
Зашёл в соседнюю комнату. Ту, в которой всякий хлам.
По утрам Амир делает зарядку. Можно как раз пробраться мимо.
Кажется, не услышал. Через некоторое время зашумел душ. Дана оделась и сидела в своей спальне у стеночки – она была намерена сидеть так, пока он не уйдёт. На работу или на завтрак.
Не вышло.
Амир просто позвал её. И всё.
Разве может она не прийти? Сделать вид, что не услышала?
Он одевался в спальне. Дана вошла в тот момент, когда он застёгивал форму перед зеркалом, и стоял спиной ко входу. Перекрывая так же собственное изображение.
Не видно его лица. Куртка скрывает даже спину, по которой можно было бы хоть что-то сказать.
Но осанка – идеально ровная. Так что, скорее всего, до сих пор сердится.
– Завтра с утра идём к врачу. Я отведу тебя туда за руку, так что отчёты надо будет закончить сегодня. Сейчас идём на завтрак.
Дана молчала.
Амир повернулся и осмотрел её. Потом сказал уже мягче:
– Ты так хочешь идти?
Что не так с её одеждой? Короткая пышная юбочка, светлые лёгкие полусапожки на высоком каблуке, облегающая кофточка, открывающая полоску кожи на животе. Для него это слишком неприлично – или наоборот, чересчур закрыто?
