Иногда... нет, очень редко, потому что она уже научилась себя контролировать, — но все же иногда ее рука машинально тянулась к мочке уха, к давно не существующей на этом свете серьге связи, собранной ее братом.
Теперь она носила только маленькие изящные колечки или жемчужины лутто в ушах — ничего похожего на ту гроздь переключателей, не лишенных, впрочем, диковатой красоты, присущей тогдашней моде. Но ее мужу нравились тонкие мягкие женщины, элегантно и со вкусом одетые, а она не хотела бы его разочаровывать.
Его бы удар хватил, если бы он видел меня пятнадцать лет назад, несколько злорадно подумала она, и, впрочем, тут же устыдилась. Муж ее был добрый человек — то, что он терпел ее характер хоть и с таким трудом обузданный, но все же прорывавшийся наружу вспышками ярости, достойно было уважения. В конце концов, он же знал, кто она и кем была до их встречи. Правда, Кьере подозревала, что он не верил. Действительно, слишком уж невероятной небылицей это могло показаться местным обывателям. Муж еще тогда запретил об этом рассказывать соседям и вообще кому бы то ни было.
Кьере опустила руку, сжав ее в кулак. «Дурацкая привычка, — подумала она. — И ведь уже чертова уйма времени прошла, а я все так же пытаюсь включить передатчик. Хочу позвать на помощь, бесполезная трусиха».
Она угрюмо огляделась. Женщины вокруг замерли в тех позах, в которых застал их крик вооруженного мужчины. Маленькая лавка зеленщика была не тем местом, где вы ожидаете увидеть грабителя, да еще и с оружием, так что потрясение присутствующих было обеспечено.
И сейчас, помимо самого зеленщика, трясущимися руками вводившего код в запирающее устройство на кассовом аппарате и небритого замусоленного типа, в затертой кожаной куртке и обвисших на коленях штанах, в лавке толпились шесть женщин, включая саму Кьере.
Бабули Уотерс, две сухонькие старушки-сестры, были ближе всего к главным действующим лицам, за ними стояла соседка Кьере по улице, сорокалетняя грузная дама со старинным именем Элеонора, с короткими обесцвеченными кудряшками и в строгом костюме (она тяжело дышала, то ли от страха, то ли от гнева), десятилетняя школьница Юлли, которая училась вместе с сыном Кьере и все свободное время после школы помогала своей матери и бабке, и, наконец, еще одна соседка Кьере, миловидная, очень тихая и ласковая женщина, похожая на кошечку.
Все эти маломощные субъекты не могли ничего противопоставить грабителю кроме испуганных вздохов и широко распахнутых глаз.
Кьере начала постукивать носком ботинка по прилавку, потом спохватилась и прекратила. Было скучно. Грабитель поминутно тыкал старомодным лоснящимся углепластиковым стволом в лицо зеленщику, оглядывался сквозь витрину на улицу, Элеонора громко сопела и сильно покраснела — видимо, давление от стресса поднялось. Бабули перешептывались, Юлли закрыла глаза. Снаружи был теплый солнечный вечер, зеленая тень растущих на улице вязов плясала на полу довольно тесной, но уютной лавки, оформленной под старину, в колониальном стиле.
Кьере, как и остальные, решила, что если вести себя спокойно и не геройствовать, то вскоре потрепанный мужичок, забрав деньги, уйдет. А там придется, наверно, ждать полицию, давать показания и где-нибудь подписываться. Ну, или что там положено делать.
Она внутренне вздохнула, опять поймав себя на том, что стучит ботинком по полу. Дурацкую привычку стучать, как и вообще носить тяжелые ботинки, она так и не смогла изжить. Не смогла носить каблуки и туфли: сначала казалось, что она вот-вот взлетит в этой легкой обуви, потом просто из врожденного упрямства. Это не очень шло к ее строгим деловым костюмам и нынешней модной стрижке, но прощалось. Она была хорошим работником.
Она скосила глаза к оконной витрине на свое отражение. Поправила волосы, недавно выкрашенные в модный цвет жемчужной росы... или жемчужного молока? В салоне стилист разливалась соловьем, расписывая последние тренды, Кьере только вежливо кивала, но не слушала. Как результат, теперь сильно укороченные и выпрямленные волосы едва закрывали уши. В том же салоне обещали, что укладка будет сохраняться в течение месяца, но вот уже через неделю отдельные пряди начали выбиваться, слегка даже закручиваясь.
В прошлом году муж уговорил сделать подтяжку лица, так что линии век и подбородка были все те же, что и пятнадцать лет назад. Вот только разрез глаз она отказалась менять, но все равно, увидь ее кто-нибудь из тех, старых знакомцев, животики бы надорвали, какой она стала строгой дамой... Просто усталая тетка средних лет, которая зашла после работы в магазин...
Зеленщик возился долго: совсем недавно поставил новую кассу и не успел освоиться с трехступенчатой системой защиты. Нужно было ввести пароль (который был написан на бумажке и торчал из-под нижнего угла кассового аппарата), провести по сенсорному экрану определенным образом и дать считать отпечаток пальца. «Да и черт бы побрал эту любовь к старине, зачем нам сдались эти кассовые аппараты и вечное торчание в лавке? Сидел бы себе дома да управлял через терминал всем магазином, а денежки безналом капали, только трать... — думал бедняга. — И ведь как защититься-то, никакой безопасности...»
Кьере подумала, что за дверью стоит сообщник мужичка: в тени козырька магазина снаружи что-то мелькало, но особо ничего видно не было. Да и мужичок оглядывался не очень внимательно. Будто знал, что и так есть кому покараулить.
В общем, все бы и закончилось мирно, разве что уж Элеонора подозрительно была близка то ли к обмороку, то ли к истерике, а ближайшая соседка Кьере — к слезам. Но идеальные преступления бывают разве что в книгах да триди-шоу.
Когда зеленщик отпер кассу — а та любезно воспроизвела небольшую мелодию, — грабитель быстро перегнулся через прилавок и воткнул в открывшееся отверстие на панели кассы небольшое белое устройство, плоский коробок наподобие старого коммуникатора, в серых потеках грязи и с парой торчащих проводков. Видимо, вручную переделанный ключ перевода. Зеленщик горестно вздохнул, наблюдая за мигающим заполошно зеленым сигналом на кассе: деньги ушли на счет грабителя, прощально пиликнув, и на экране появилась надпись «Транзакция завершена». Грабитель рванул устройство из разъема, нечаянно задев одну из бабуль Уотерс локтем.
Бабуля пошатнулась, едва не упав, и машинально вцепилась ему в плечо. Грабитель толкнул ее в грудь... и тут же едва успел отскочить от просвистевшей в воздухе сумки.
Бабули Уотерс очень любили рукоделие и собачек. Аляповато сделанными аппликациями и ажурными вывязанными узорами у них было украшены почти все поверхности в доме и все кофточки и сумочки. Старшая, Эмили, любила узоры из листьев, а младшая, Тильда, -— из цветов.
Многочисленные собачки у них питались по тонко сбалансированному рациону, включавшему все необходимые вещества: на вид получалось нечто отвратительное, но животные привыкли. А вот по средам бабули в качестве лакомства приносили им кости, натуральные кости из лавки мясника.
На несчастье незадачливого грабителя, сегодня как раз была среда. Так что в сумке, которой Эмили Уотерс едва не снесла голову грабителю, лежали вкуснейшие мозговые кости на два эталонных килограмма.
— Что вы себе позволяете, молодой человек! — возмутилась Тильда Уотерс, прижимая руки к сухой груди. Ее сестра угрожающе надвигалась на грабителя, размахивая тряпичной пращой, украшенной красными и оранжевыми листьями.
— Ты посмотри, только, Тильда, куда это мы катимся, никто не уважает старость! — восклицала она. — Ах ты, маленький прыщавый мерзавец, поднять руку на беззащитную женщину!..
Сначала грабитель оторопело отступал. Может, у него когда-то была такая же суровая бабка, и у него сначала сработала привычка — а уж потом подключился разум. Мужчина взвизгнул, взмахнул рукой с пистолетом, сильно пнул пожилую женщину ногой по колену и оттолкнул ее на деревянный прилавок. Все ахнули, а мужчина схватил Тильду Уотерс свободной рукой за шею и дернул ее к прилавку, у которого лежала старшая сестра — и совсем не двигалась.
— Гребаные старые кошелки, никто сейчас не дергается, ясно?.. А ты, гребаный медленный ублюдок, отойди от кассы и руки за голову, — срывающимся голосом приказал мужичок.
Теперь он стоял так, что смотрел в основном на зеленщика, в левой руке пистолет, в правой — обмякшая бабуля. Зеленщик торопливо отступал, пухлые пальцы сомкнулись в замок на затылке. Еще в самом начале потасовки лавочник, наконец, провел рукой по «тревожному» сенсору, который имелся сбоку его кассы, и теперь он жутко боялся и одновременно надеялся, что полиция прибудет до того, как грабитель уйдет. Ему было жалко денег, но еще больше он опасался погрома, который могли полицейские и грабитель устроить в его лавке.
— Эй, ты, — раздраженно донеслось до грабителя. Он недоуменно повернул голову, чтобы взглянуть поверх взъерошенных седых волос бабули — и отшатнулся от резкого удара в нос. Не успев сообразить, что к чему, махнул рукой со стволом, и тут же эта рука была схвачена в запястье тонкими, но будто стальными пальцами и вывернута за спину. Женщина грубо дернула его вывернутую конечность вверх, отчего все плечо пронзило болью, пнула коленкой по копчику, а другой рукой схватила за волосы. Он даже не мог сообразить, кто из этих баб напал на него.
— Отпусти ее, ублюдок, — злобно прикрикнула она.
Оружие давно лежало на полу, выпав из его сведенных болью пальцев, да и бабуля уже сама вывернулась. Он никак не мог понять, как этой... твари пришло в голову поднять на него руку. Да ведь он был сильнее! Сучка не могла держать его вечно. Превозмогая боль, он толкнулся назад, рассчитывая грохнуть ее о стену и выбить воздух, а может и дурь…
«Ха! Драться со мной в маленьком замкнутом пространстве», — хихикнул кто-то полузабытый в ее голове. Она присела и резко ушла в сторону, толкнув его самого на стену, украшенную полочками со специями. Мужичок удачно треснулся лицом об угол одной из полок, охнул и упал на колени. Кьере с разворота врезала коленом в нос, с досадой услышав треск рвущейся юбки, потом отошла и подобрала оружие. Грабитель повалился на пол.
— Так, а теперь внимание, — сухо произнесла она. — Ты, ублюдок, — небрежный взмах в сторону стонущего грабителя, — лежишь и молчишь. Полицию вызвали?
Зеленщик кивнул.
— Отлично, теперь несите аптечку и воду. Юлли и эээ... эмм... Нина, да? Помогите Эмили и успокойте Тильду. Обращайтесь с Эмили аккуратно, вдруг кости сломаны.
Пару мгновений все оторопело глядели на нее.
— Ну же, заснули все, что ли? — раздраженно спросила она.
Юлли и Нина бросились выполнять поручения — и уж так у нее это натурально выходило, будто она всю жизнь раздавала приказы, помахивая оружием.
Элеонора по-прежнему недовольная и багровая, кашлянула.
— Э, милочка... должна вам сказать... некрасиво это! Положите этот ужасный... пистолет... вы что, не знаете, это противозаконно?.. и как это вы себя вели только что? Драки...
— Отставить разговоры! — не слушая, рявкнула Кьере. Мужичок как раз начал шевелиться, злобно глядя на нее сквозь потеки крови на лице и сальные растрепавшиеся волосы.
Мужичок сплюнул и, выругавшись, выразил сомнение в том, что она представляет для него угрозу, в весьма непечатных выражениях. Вставать, впрочем, он побоялся.
— О, — произнесла Кьере и внимательнее изучила оружие, которое ей досталось. — Ого. Прекрасный станнер, хоть и древнющий. Настоящий «Вилли-Два-Заряда», верно? И надо ж было так его изуродовать... Что это, рассверлил и вставил новый генератор? Ну, молодец, молодец. Знаешь, что если бы ты его не испоганил, коллекционеры бы его с руками оторвали? Наверняка он стоил дороже, чем вся эта лавка, идиот. А ну, сиди!
Одна из бабуль кашлянула — их обеих тем временем устроили на широком подоконнике, зеленщик передал воды. Старшая несмотря на синяк на скуле и недавний обморок, держалась бодро.
— Уж не знаю, где вы, дорогая, научились всем этим пользоваться, но вы же знаете, что это противозаконно? Даже держать в руках и то...
— Да она молодчина, — прервала ее сестра. — Думаю, если выстрелить рядом с ним в пол, этого хватит для острастки...
— Это же станнер, он парализует, — робко вставила Нина. — Стрелять надо сразу в него, в ногу например...
Женщины переглянулись — несколько смущенно, осознав, что сами впадают в грех нарушения закона. Кьере с обычно несвойственной ей тактичностью сделала вид, что ничего не слышала.
— Эй, скажи своему напарнику, чтобы не высовывался, — сказала она грабителю, не зная, на самом деле угадала она с наличием этого самого напарника или нет. Впрочем, тот, скорее всего, уже дал деру, если существовал вообще.
Грабитель сплюнул и пробормотал, что он один. И это заявление было вполне логичным, учитывая законодательство содружества Ангел-Марии, предусматривавшее гораздо более строгое наказание за преступный сговор.
Кьере не опустила оружие, пока не послышались сирены и в лавку не ввалились двое дюжих молодцов в форме.
Пару часов спустя, Далиан Озза подъехал к своему дому. На пассажирском сидении легкового флайера сидела его жена. Кто бы мог подумать: он забрал ее из полицейского участка! Кьере всю дорогу молча смотрела перед собой. Короткие светлые волосы были растрепаны, юбка порвана по шву — .
Далиан решил отложить все разбирательства до дома — скандал в общественном месте хоть и ничем противозаконным не был, но тем не менее мог сильно повредить его профессиональному имиджу. Как-никак он был ведущий юрист солидной фирмы, и это... досадное... происшествие сильно тревожило его.
В гробовом молчании они вышли из флайера, припаркованного на крыше, и спустились в дом.
— Я так понимаю, ужина вовремя нам не видать? — холодно спросил Далиан, ослабляя галстук.
Кьере остановилась. Он видел, как напряжены ее плечи, — и, о боже мой, вы только полюбуйтесь, она еще сжала руки в кулаки. Но тут из гостиной им навстречу бросился сын, видимо, ждавший их возвращения.
— Мама, ты как? — взволнованно спросил Галь, не обращая внимания на тяжелую атмосферу. — Мне Юлли позвонила, рассказала, что у вас случилось! Ты что, правда, одна справилась с бандитом? Правда-правда? Вот уж не думал, что зарядка каждое утро может так помочь! А правда?..
— Это что еще такое? — очень тихим голосом произнес отец.
Если бы Снежная королева существовала до сих пор, она не задумываясь забрала бы Далиана Озза к себе в королевство — он был великий мастер ледяных интонаций.
— А что? — осекся мальчик. — Что не так?
— По-твоему, это было достойное поведение? Чем ты так восхищаешься, идиот? Твоя мать повела себя абсолютно предосудительно, и я боюсь представить, чего мне будет стоить, все это замять...
— Предосудительно? — переспросила Кьере — и оба Озза уставились на нее, так было это похоже на змеиное шипение.
— Да ты что говоришь! — вскрикнула она и, рванувшись вперед, крепко схватила его за отвороты белоснежной рубашки. — Так надо было стоять и смотреть, как этот ублюдок бьет женщин?!
— Отпусти меня, ты с ума сошла! Надо было ждать полицию! — Далиан слабо отталкивал ее, впервые столкнувшись с подобной агрессией.
Кьере сильно встряхнула его.
— Ждать?! Что ты несешь! Нельзя ждать, когда такое происходит! Слабак! Да ты никогда... ты никогда!..
Теперь она носила только маленькие изящные колечки или жемчужины лутто в ушах — ничего похожего на ту гроздь переключателей, не лишенных, впрочем, диковатой красоты, присущей тогдашней моде. Но ее мужу нравились тонкие мягкие женщины, элегантно и со вкусом одетые, а она не хотела бы его разочаровывать.
Его бы удар хватил, если бы он видел меня пятнадцать лет назад, несколько злорадно подумала она, и, впрочем, тут же устыдилась. Муж ее был добрый человек — то, что он терпел ее характер хоть и с таким трудом обузданный, но все же прорывавшийся наружу вспышками ярости, достойно было уважения. В конце концов, он же знал, кто она и кем была до их встречи. Правда, Кьере подозревала, что он не верил. Действительно, слишком уж невероятной небылицей это могло показаться местным обывателям. Муж еще тогда запретил об этом рассказывать соседям и вообще кому бы то ни было.
Кьере опустила руку, сжав ее в кулак. «Дурацкая привычка, — подумала она. — И ведь уже чертова уйма времени прошла, а я все так же пытаюсь включить передатчик. Хочу позвать на помощь, бесполезная трусиха».
Она угрюмо огляделась. Женщины вокруг замерли в тех позах, в которых застал их крик вооруженного мужчины. Маленькая лавка зеленщика была не тем местом, где вы ожидаете увидеть грабителя, да еще и с оружием, так что потрясение присутствующих было обеспечено.
И сейчас, помимо самого зеленщика, трясущимися руками вводившего код в запирающее устройство на кассовом аппарате и небритого замусоленного типа, в затертой кожаной куртке и обвисших на коленях штанах, в лавке толпились шесть женщин, включая саму Кьере.
Бабули Уотерс, две сухонькие старушки-сестры, были ближе всего к главным действующим лицам, за ними стояла соседка Кьере по улице, сорокалетняя грузная дама со старинным именем Элеонора, с короткими обесцвеченными кудряшками и в строгом костюме (она тяжело дышала, то ли от страха, то ли от гнева), десятилетняя школьница Юлли, которая училась вместе с сыном Кьере и все свободное время после школы помогала своей матери и бабке, и, наконец, еще одна соседка Кьере, миловидная, очень тихая и ласковая женщина, похожая на кошечку.
Все эти маломощные субъекты не могли ничего противопоставить грабителю кроме испуганных вздохов и широко распахнутых глаз.
Кьере начала постукивать носком ботинка по прилавку, потом спохватилась и прекратила. Было скучно. Грабитель поминутно тыкал старомодным лоснящимся углепластиковым стволом в лицо зеленщику, оглядывался сквозь витрину на улицу, Элеонора громко сопела и сильно покраснела — видимо, давление от стресса поднялось. Бабули перешептывались, Юлли закрыла глаза. Снаружи был теплый солнечный вечер, зеленая тень растущих на улице вязов плясала на полу довольно тесной, но уютной лавки, оформленной под старину, в колониальном стиле.
Кьере, как и остальные, решила, что если вести себя спокойно и не геройствовать, то вскоре потрепанный мужичок, забрав деньги, уйдет. А там придется, наверно, ждать полицию, давать показания и где-нибудь подписываться. Ну, или что там положено делать.
Она внутренне вздохнула, опять поймав себя на том, что стучит ботинком по полу. Дурацкую привычку стучать, как и вообще носить тяжелые ботинки, она так и не смогла изжить. Не смогла носить каблуки и туфли: сначала казалось, что она вот-вот взлетит в этой легкой обуви, потом просто из врожденного упрямства. Это не очень шло к ее строгим деловым костюмам и нынешней модной стрижке, но прощалось. Она была хорошим работником.
Она скосила глаза к оконной витрине на свое отражение. Поправила волосы, недавно выкрашенные в модный цвет жемчужной росы... или жемчужного молока? В салоне стилист разливалась соловьем, расписывая последние тренды, Кьере только вежливо кивала, но не слушала. Как результат, теперь сильно укороченные и выпрямленные волосы едва закрывали уши. В том же салоне обещали, что укладка будет сохраняться в течение месяца, но вот уже через неделю отдельные пряди начали выбиваться, слегка даже закручиваясь.
В прошлом году муж уговорил сделать подтяжку лица, так что линии век и подбородка были все те же, что и пятнадцать лет назад. Вот только разрез глаз она отказалась менять, но все равно, увидь ее кто-нибудь из тех, старых знакомцев, животики бы надорвали, какой она стала строгой дамой... Просто усталая тетка средних лет, которая зашла после работы в магазин...
Зеленщик возился долго: совсем недавно поставил новую кассу и не успел освоиться с трехступенчатой системой защиты. Нужно было ввести пароль (который был написан на бумажке и торчал из-под нижнего угла кассового аппарата), провести по сенсорному экрану определенным образом и дать считать отпечаток пальца. «Да и черт бы побрал эту любовь к старине, зачем нам сдались эти кассовые аппараты и вечное торчание в лавке? Сидел бы себе дома да управлял через терминал всем магазином, а денежки безналом капали, только трать... — думал бедняга. — И ведь как защититься-то, никакой безопасности...»
Кьере подумала, что за дверью стоит сообщник мужичка: в тени козырька магазина снаружи что-то мелькало, но особо ничего видно не было. Да и мужичок оглядывался не очень внимательно. Будто знал, что и так есть кому покараулить.
В общем, все бы и закончилось мирно, разве что уж Элеонора подозрительно была близка то ли к обмороку, то ли к истерике, а ближайшая соседка Кьере — к слезам. Но идеальные преступления бывают разве что в книгах да триди-шоу.
Когда зеленщик отпер кассу — а та любезно воспроизвела небольшую мелодию, — грабитель быстро перегнулся через прилавок и воткнул в открывшееся отверстие на панели кассы небольшое белое устройство, плоский коробок наподобие старого коммуникатора, в серых потеках грязи и с парой торчащих проводков. Видимо, вручную переделанный ключ перевода. Зеленщик горестно вздохнул, наблюдая за мигающим заполошно зеленым сигналом на кассе: деньги ушли на счет грабителя, прощально пиликнув, и на экране появилась надпись «Транзакция завершена». Грабитель рванул устройство из разъема, нечаянно задев одну из бабуль Уотерс локтем.
Бабуля пошатнулась, едва не упав, и машинально вцепилась ему в плечо. Грабитель толкнул ее в грудь... и тут же едва успел отскочить от просвистевшей в воздухе сумки.
Бабули Уотерс очень любили рукоделие и собачек. Аляповато сделанными аппликациями и ажурными вывязанными узорами у них было украшены почти все поверхности в доме и все кофточки и сумочки. Старшая, Эмили, любила узоры из листьев, а младшая, Тильда, -— из цветов.
Многочисленные собачки у них питались по тонко сбалансированному рациону, включавшему все необходимые вещества: на вид получалось нечто отвратительное, но животные привыкли. А вот по средам бабули в качестве лакомства приносили им кости, натуральные кости из лавки мясника.
На несчастье незадачливого грабителя, сегодня как раз была среда. Так что в сумке, которой Эмили Уотерс едва не снесла голову грабителю, лежали вкуснейшие мозговые кости на два эталонных килограмма.
— Что вы себе позволяете, молодой человек! — возмутилась Тильда Уотерс, прижимая руки к сухой груди. Ее сестра угрожающе надвигалась на грабителя, размахивая тряпичной пращой, украшенной красными и оранжевыми листьями.
— Ты посмотри, только, Тильда, куда это мы катимся, никто не уважает старость! — восклицала она. — Ах ты, маленький прыщавый мерзавец, поднять руку на беззащитную женщину!..
Сначала грабитель оторопело отступал. Может, у него когда-то была такая же суровая бабка, и у него сначала сработала привычка — а уж потом подключился разум. Мужчина взвизгнул, взмахнул рукой с пистолетом, сильно пнул пожилую женщину ногой по колену и оттолкнул ее на деревянный прилавок. Все ахнули, а мужчина схватил Тильду Уотерс свободной рукой за шею и дернул ее к прилавку, у которого лежала старшая сестра — и совсем не двигалась.
— Гребаные старые кошелки, никто сейчас не дергается, ясно?.. А ты, гребаный медленный ублюдок, отойди от кассы и руки за голову, — срывающимся голосом приказал мужичок.
Теперь он стоял так, что смотрел в основном на зеленщика, в левой руке пистолет, в правой — обмякшая бабуля. Зеленщик торопливо отступал, пухлые пальцы сомкнулись в замок на затылке. Еще в самом начале потасовки лавочник, наконец, провел рукой по «тревожному» сенсору, который имелся сбоку его кассы, и теперь он жутко боялся и одновременно надеялся, что полиция прибудет до того, как грабитель уйдет. Ему было жалко денег, но еще больше он опасался погрома, который могли полицейские и грабитель устроить в его лавке.
— Эй, ты, — раздраженно донеслось до грабителя. Он недоуменно повернул голову, чтобы взглянуть поверх взъерошенных седых волос бабули — и отшатнулся от резкого удара в нос. Не успев сообразить, что к чему, махнул рукой со стволом, и тут же эта рука была схвачена в запястье тонкими, но будто стальными пальцами и вывернута за спину. Женщина грубо дернула его вывернутую конечность вверх, отчего все плечо пронзило болью, пнула коленкой по копчику, а другой рукой схватила за волосы. Он даже не мог сообразить, кто из этих баб напал на него.
— Отпусти ее, ублюдок, — злобно прикрикнула она.
Оружие давно лежало на полу, выпав из его сведенных болью пальцев, да и бабуля уже сама вывернулась. Он никак не мог понять, как этой... твари пришло в голову поднять на него руку. Да ведь он был сильнее! Сучка не могла держать его вечно. Превозмогая боль, он толкнулся назад, рассчитывая грохнуть ее о стену и выбить воздух, а может и дурь…
«Ха! Драться со мной в маленьком замкнутом пространстве», — хихикнул кто-то полузабытый в ее голове. Она присела и резко ушла в сторону, толкнув его самого на стену, украшенную полочками со специями. Мужичок удачно треснулся лицом об угол одной из полок, охнул и упал на колени. Кьере с разворота врезала коленом в нос, с досадой услышав треск рвущейся юбки, потом отошла и подобрала оружие. Грабитель повалился на пол.
— Так, а теперь внимание, — сухо произнесла она. — Ты, ублюдок, — небрежный взмах в сторону стонущего грабителя, — лежишь и молчишь. Полицию вызвали?
Зеленщик кивнул.
— Отлично, теперь несите аптечку и воду. Юлли и эээ... эмм... Нина, да? Помогите Эмили и успокойте Тильду. Обращайтесь с Эмили аккуратно, вдруг кости сломаны.
Пару мгновений все оторопело глядели на нее.
— Ну же, заснули все, что ли? — раздраженно спросила она.
Юлли и Нина бросились выполнять поручения — и уж так у нее это натурально выходило, будто она всю жизнь раздавала приказы, помахивая оружием.
Элеонора по-прежнему недовольная и багровая, кашлянула.
— Э, милочка... должна вам сказать... некрасиво это! Положите этот ужасный... пистолет... вы что, не знаете, это противозаконно?.. и как это вы себя вели только что? Драки...
— Отставить разговоры! — не слушая, рявкнула Кьере. Мужичок как раз начал шевелиться, злобно глядя на нее сквозь потеки крови на лице и сальные растрепавшиеся волосы.
Мужичок сплюнул и, выругавшись, выразил сомнение в том, что она представляет для него угрозу, в весьма непечатных выражениях. Вставать, впрочем, он побоялся.
— О, — произнесла Кьере и внимательнее изучила оружие, которое ей досталось. — Ого. Прекрасный станнер, хоть и древнющий. Настоящий «Вилли-Два-Заряда», верно? И надо ж было так его изуродовать... Что это, рассверлил и вставил новый генератор? Ну, молодец, молодец. Знаешь, что если бы ты его не испоганил, коллекционеры бы его с руками оторвали? Наверняка он стоил дороже, чем вся эта лавка, идиот. А ну, сиди!
Одна из бабуль кашлянула — их обеих тем временем устроили на широком подоконнике, зеленщик передал воды. Старшая несмотря на синяк на скуле и недавний обморок, держалась бодро.
— Уж не знаю, где вы, дорогая, научились всем этим пользоваться, но вы же знаете, что это противозаконно? Даже держать в руках и то...
— Да она молодчина, — прервала ее сестра. — Думаю, если выстрелить рядом с ним в пол, этого хватит для острастки...
— Это же станнер, он парализует, — робко вставила Нина. — Стрелять надо сразу в него, в ногу например...
Женщины переглянулись — несколько смущенно, осознав, что сами впадают в грех нарушения закона. Кьере с обычно несвойственной ей тактичностью сделала вид, что ничего не слышала.
— Эй, скажи своему напарнику, чтобы не высовывался, — сказала она грабителю, не зная, на самом деле угадала она с наличием этого самого напарника или нет. Впрочем, тот, скорее всего, уже дал деру, если существовал вообще.
Грабитель сплюнул и пробормотал, что он один. И это заявление было вполне логичным, учитывая законодательство содружества Ангел-Марии, предусматривавшее гораздо более строгое наказание за преступный сговор.
Кьере не опустила оружие, пока не послышались сирены и в лавку не ввалились двое дюжих молодцов в форме.
***
Пару часов спустя, Далиан Озза подъехал к своему дому. На пассажирском сидении легкового флайера сидела его жена. Кто бы мог подумать: он забрал ее из полицейского участка! Кьере всю дорогу молча смотрела перед собой. Короткие светлые волосы были растрепаны, юбка порвана по шву — .
Далиан решил отложить все разбирательства до дома — скандал в общественном месте хоть и ничем противозаконным не был, но тем не менее мог сильно повредить его профессиональному имиджу. Как-никак он был ведущий юрист солидной фирмы, и это... досадное... происшествие сильно тревожило его.
В гробовом молчании они вышли из флайера, припаркованного на крыше, и спустились в дом.
— Я так понимаю, ужина вовремя нам не видать? — холодно спросил Далиан, ослабляя галстук.
Кьере остановилась. Он видел, как напряжены ее плечи, — и, о боже мой, вы только полюбуйтесь, она еще сжала руки в кулаки. Но тут из гостиной им навстречу бросился сын, видимо, ждавший их возвращения.
— Мама, ты как? — взволнованно спросил Галь, не обращая внимания на тяжелую атмосферу. — Мне Юлли позвонила, рассказала, что у вас случилось! Ты что, правда, одна справилась с бандитом? Правда-правда? Вот уж не думал, что зарядка каждое утро может так помочь! А правда?..
— Это что еще такое? — очень тихим голосом произнес отец.
Если бы Снежная королева существовала до сих пор, она не задумываясь забрала бы Далиана Озза к себе в королевство — он был великий мастер ледяных интонаций.
— А что? — осекся мальчик. — Что не так?
— По-твоему, это было достойное поведение? Чем ты так восхищаешься, идиот? Твоя мать повела себя абсолютно предосудительно, и я боюсь представить, чего мне будет стоить, все это замять...
— Предосудительно? — переспросила Кьере — и оба Озза уставились на нее, так было это похоже на змеиное шипение.
— Да ты что говоришь! — вскрикнула она и, рванувшись вперед, крепко схватила его за отвороты белоснежной рубашки. — Так надо было стоять и смотреть, как этот ублюдок бьет женщин?!
— Отпусти меня, ты с ума сошла! Надо было ждать полицию! — Далиан слабо отталкивал ее, впервые столкнувшись с подобной агрессией.
Кьере сильно встряхнула его.
— Ждать?! Что ты несешь! Нельзя ждать, когда такое происходит! Слабак! Да ты никогда... ты никогда!..
