Фаукет внимательно выслушал старика, поблагодарил его и полетел к нечистому дому. Солнце садилось, и на душе у него было неспокойно. Дом старой ведьмы был пуст и грязен, Фаукет отыскал и булавки, воткнутые в притолоку, но сколько ни силился, вытянуть не смог.
А как только стемнело, то сразу увидел, почему булавки вынуть нельзя: их держали самые разные духи, страшные песьиголовые, маленькие черные хохочущие укушники, наги вертлявые да узловатые тощие морочники. Ох и натерпелся за ночь Фаукет Флам от нечисти, и щекотали его, и царапали, и в лицо дурным духом дышали, и хохотали в уши, и дразнили, юноша только терпел, сжав зубы. Дразнить-то дразнили, а вреда сделать не могли: амулет берег. Едва держался Фаукет, чтоб не ответить да не разогнать всю эту стаю, но знал, что со всеми сразу не справится. Вот за окошками светать начало, и Фаукет стал подходить к притолоке, чтоб вовремя булавки вынуть, а тут кто-то ему под ноги подкатился, юноша споткнулся и не стерпев вымолвил крепкое словцо.
Ух, как взревело нечистое воинство, и накинулись на него сразу все, тут и терпение Фаукета к концу подошло. Уж никогда он не отличался спокойным норовом, а тут вон сколько пришлось держаться. Из последних сил рванулся он вперед, чтоб схватить булавки, но не вышло, тогда юноша выхватил из-за пазухи красный вышитый платок, что дала ему ведьма. Платок был особенный, взмахнешь им раз - и огонь загорится, а юноша к платку еще и свое колдовство прибавил, так что весь дом вспыхнул сверху донизу в один момент.
Нечисть завизжала, бросилась врассыпную, но Фаукет обратился коршуном, вылетел наружу и не дал никому уйти. Пламя всю избушку сожрало до рассвета, а потом Фаукет снова став человеком, махнул платком два раза и огонь угас, не успев перекинуться на деревья.
При свете утренней зори поворошил юноша угли, нашел остатки притолоки, а уж волос и следа не осталось: сгорели. Так хоть и не вышло по задуманному, но все же оба условия он выполнил, и до рассвета достоял и волосы сжег.
Оборотившись в быстрого стрижа, полетел Фаукет обратно, а потом, когда княжичи проснулись да приняли утреннюю трапезу, пришел к ним и повинился во всем, рассказал и о задумках мачехи, и о том, что он срывал их. Не стал говорить только о том, что в птиц оборачивался, рассказал лишь о двух чудесных вещах, которые помогали ему: зеркальце и платке.
Не поверили ему княжичи, хоть до последней ночи они трое и лежали без сил, в лихорадке, а тут наутро их отпустило. Мачеху они давно знали, она им мать заменяла, а этот юнец лишь недавно появился, и вот какие беды начались, то болезнь, то слабость непонятная. И вот смуту еще наводит, поссорить с мачехой желает...
Отобрали у Фаукета платок и зеркальце, да и заперли в темнице, ждать до суда княжеского. А Фаукет не будь дурак, выпорхнул тут же, в воробушка оборотившись. Только засовестился он домой возвращаться: знал, только его не будет рядом, злая княгиня пасынков своих со свету сживет, доказывай-не доказывай. И помочь им будет некому.
Да и всю жизнь присматривать за ними Фаукет не мог, а значит, надо было придумать что-то, чтобы княгиню с теткой на чистую воду вывести. Всего-то и остался у него костяной гребень, который заставлял человека правду говорить, если им причесаться или в волосы воткнуть. Да как же он сможет княгиню причесать? И речи об этом быть не может. Но тут у юноши возникла одна хитрая мысль, и он решил вернуться в темницу и дождаться суда.
И вот призвали его пред светлые очи князя, чтобы он все по чести рассказал. А юноша вид на себя грустный напустил, и князя стал просить, как бы князь не решил с ним, а только чтобы матушке его названой обязательно доставили гребень, который он приготовил ей в подарок. Будто бы гребень тот волшебный, ежели им расчесываться, то болезни уходят, а женщинам красота возвращается в многократном размере, если они его в прическе носят.
Едва княгиня это услышала, тут же возжелала себе этот гребень, и мужу сказала, будто зла на юношу не держит, а наоборот поспособствует, чтобы подарок был доставлен непременно. И тут же себе забрала волшебный предмет.
Юноша пожалел, что она сразу же не стала им расчесываться, но и то было дело. Он спокойно рассказал ту же историю, что и прежде княжичам: будто бы случайно подслушал разговор княгини и тетки, а потом предпринял все, чтобы хозяев своих уберечь. Выслушали его, да и отправили в темницу, князь в тишине все обдумать хотел.
Пока суть да дело, княгиня с теткой вновь уединились в своих покоях, злая женщина побоялась, что ведьма заберет у нее гребень, тоже захотев красоты неписаной, поэтому промолчала о нем. Порешили они на князя морок навести, чтобы он уж точно осудил дерзкого юношу на смертную казнь, а потом вновь за княжичей взяться. Ведьма в этот раз привезла с собой яд, сделанный из глаз морского змея, чтоб уж в этот раз наверняка. Яд этот, сильный и страшный, действовал не сразу, иссушал человека потихоньку. Ведьма считала, что можно будет смерть княжичей на Фаукета свалить, будто бы он оставил после себя заговоренные вещи, которые и подействовали на несчастных братьев.
Так и сделали. Князь осудил Фаукета на смертную казнь, и через несколько дней беднягу ждала плаха. Правда, юноша думал, что в любой момент убежать сможет, оборотившись в воробушка, и думал, что как-нибудь удастся и княгиню изобличить. Но все не выходило.
А старая ведьма, тетка княгини, подозревая в юноше колдуна, зорко следила за ним и натыкала иголок в раму оконца, где сидел Фаукет. Так что тому сбежать уже не получалось, изранился бы в кровь. А будучи человеком, до игл он не доставал, убрать не мог. Загрустил юноша. И помощи просить не у кого было, никто ему не верил. Боялся он и того, что без надзора ведьма и княгиня избавятся от княжичей, и все, что он делал, зазря пропадет.
И наступил день казни, юношу умыли, выдали рубаху чистую, заковали в цепи железные и вывели на лобное место, где уж дожидался его палач. Народ кругом столпился, не знали жалеть его или нет: княгиню-то не любили, но кто знает, правда ли она травила или вот этот заезжий, никому не известный. Князь с супругой наблюдали за ним, и Фаукет попросил последнего слова.
Цепи железные не давали ему перекинуться, так что и последняя надежда юноши сбежать пропала. Но решил он немного время потянуть и рискнуть напоследок. Вдруг да княгиня поверила ему и гребень в волосах носит.
Князь позволил ему говорить.
"Скажи-ка, пресветлая княгиня, - обратился юноша. - Ты ли налила в питье княжичам сок черного спорыжника?"
"Я", - ответила княгиня и вскочила, зажимая рукой рот. Гребень и вправду был на ней, заставляя говорить правду.
"А не ты ли волосы княжичей отнесла в ведьмин дом, чтобы нечисть тянула силы из них?"
"Я!" - крикнула княгиня, сколь не силилась смолчать.
Князь отшатнулся от нее, а народ ахнул.
"А что еще ты сделала, пресветлая княгиня?" - спросил Фаукет.
"Я налила в их питье яд из глаз морского змея, и они скоро умрут", - ответила княгиня и упала без чувств.
Все заволновались, забегали, народ стал требовать, чтобы юношу освободили, а ведьма, тетка княгини, тут и говорит:
"Не стоит верить колдуну, заставил он ее наговаривать на себя, чтобы обелиться. Казните его, и ворожба исчезнет".
"На княгине гребень мой, - ответил юноша. - Она себе его забрала, а он заставляет людей правду говорить".
Люди-то услышали только что гребень заговоренный, а кто его там разберет, колдун он и есть колдун. Вон, княгиню до чего довел. Тут бы юношу и казнили, но вдруг из толпы, постукивая клюкой, старушка сгорбленная вышла и сказала:
"Все, что этот мальчик сказал, истина. Я сама ему волшебный гребень дала, чтобы он правду мог от лжи отличить".
Была она стара, темна лицом и одежда на ней была изношенная, бедная. Однако ж, едва княгиня, придя в сознание, увидела ее, вскрикнула как раненая птица. Хватились тетки ее: а нет, пропала, будто ветром сдуло старую.
Люди зашушукались, загомонили, а старуха с клюкой по земле стукнула, и цепи с юноши мигом спали. Народ так в стороны и прянул от нее, а юноша проворно сбежал с эшафота и к сердцу прижал.
"Спасибо тебе, матушка названая! Не думал я тебя тут увидеть, но рад безмерно! Скажи, а есть ли средство от яда, что княгиня своим пасынкам дала?"
"Есть, почему не быть. Умыть их росой, собранной с лугов Подгорного края, искупать в трех ключах Хозяйки пчел, что живет там, да напоить медом, что делают ее пчелы, хвороба и спадет. Только Хозяйка пчел не всегда добра, просить ее нужно хорошенько".
Князь внимательно слушал старую женщину, а потом подал знак челядинцам, те вмиг под ручки и ее, и Фаукета приблизили. Князь запретил своей жене вынимать гребень из волос и спросил ее:
"Кто эта женщина? Отчего ты так испуганно смотришь?"
"Эта женщина - твоя настоящая жена, а смотрю я так, потому что знаю, что ты убьешь меня".
"Отчего ж?" - спросил князь, побледнев лицом.
"Оттого, что это я ведьме наказала твою жену памяти лишить и старухой сделать, чтобы самой княгиней стать".
Князь хотел было сразу ей голову срубить в сердцах, но сыновья схватили его за руки.
"Как же нам вернуть матери разум и молодость?" - закричали они.
"То мне неведомо", - отвечала злая женщина.
Тогда князь приказал схватить ее и в темницу заточить, а наутро прогнать прочь из города. Хоть и сделала она черных дел множество, все же носила в себе его дитя, сердоболен был князь не в меру.
А старая черная ведьма и в голову не взяла, что там лже-княгиня говорила. Она только рассказала Фаукету как добраться до заливных лугов Подгорного края да как отыскать там Хозяйку пчел и засобиралась обратно. Приехала она на повозке, в которую было два медведя запряжено и боялась, как бы мишки без нее не сбежали снова в лес. Ей-то туговато бы пришлось снова их ловить и запрягать.
Как ни уговаривал ее князь, остаться она не согласилась, отправилась тут же на свою черную гору. А Фаукет, не теряя времени, взялся сопровождать княжичей до Подгорного края на излечение.
Долго ли коротко ли ездили, добрались до чудесного края, отыскали там жилище Хозяйки пчел, и она милостиво позволила княжичам умываться в своих росах и купаться в своих ключах, а вечером пригласила на пир, где угостила всех волшебным медом, дарующим силы и здоровье. Да и то сказать, в накладе она не осталась, юноши приехали с богатыми дарами: мехами, тканями, серебряной и золотой утварью. Всю ночь гости пировали в чудесных чертогах Хозяйки пчел, Фаукет между делом всю историю рассказал, и о своей названой матушке упомянул. Тогда Хозяйка пчел, которой юноша очень понравился, дала ему драгоценную подвеску со своего венца: каждый, кто его коснется, обретет то, что некогда потерял. Завернула она его в несколько слоев тонкой легкой ткани, что выделывали пауки в заповедных лесах Подгорного края.
Фаукет и трое княжичей не откладывая поехали к черной горе, и Фаукет бережно держал сверток у сердца. Едва его названая матушка развернула ткань и взяла в руки сияющую подвеску, как память и молодость тут же вернулись к ней. Княжичи бросились обнимать свою мать, а потом привезли отцу. Слез радости пролилось неисчислимо при их встрече.
С тех пор жили они долго и счастливо. Когда князь состарился, он передал власть своим сыновьям и те правили мудро и долго, никогда не ссорясь друг с другом. Фаукет же отправился по миру учиться дальше разным наукам, а более всего колдовству. Вскоре все стали звать его Пламенное сердце - за добрый, хоть и вспыльчивый нрав, а также за умение управляться с огнем.
Даже до короля неназываемых земель дошли слухи о способном смелом юноше, и он послал за ним с тем, чтобы приблизить его ко двору. Так Фаукет попал в королевский совет, и немало еще добрых дел совершил на своем веку.
На том сказка заканчивается, да ты не грусти, и другие будут.
А как только стемнело, то сразу увидел, почему булавки вынуть нельзя: их держали самые разные духи, страшные песьиголовые, маленькие черные хохочущие укушники, наги вертлявые да узловатые тощие морочники. Ох и натерпелся за ночь Фаукет Флам от нечисти, и щекотали его, и царапали, и в лицо дурным духом дышали, и хохотали в уши, и дразнили, юноша только терпел, сжав зубы. Дразнить-то дразнили, а вреда сделать не могли: амулет берег. Едва держался Фаукет, чтоб не ответить да не разогнать всю эту стаю, но знал, что со всеми сразу не справится. Вот за окошками светать начало, и Фаукет стал подходить к притолоке, чтоб вовремя булавки вынуть, а тут кто-то ему под ноги подкатился, юноша споткнулся и не стерпев вымолвил крепкое словцо.
Ух, как взревело нечистое воинство, и накинулись на него сразу все, тут и терпение Фаукета к концу подошло. Уж никогда он не отличался спокойным норовом, а тут вон сколько пришлось держаться. Из последних сил рванулся он вперед, чтоб схватить булавки, но не вышло, тогда юноша выхватил из-за пазухи красный вышитый платок, что дала ему ведьма. Платок был особенный, взмахнешь им раз - и огонь загорится, а юноша к платку еще и свое колдовство прибавил, так что весь дом вспыхнул сверху донизу в один момент.
Нечисть завизжала, бросилась врассыпную, но Фаукет обратился коршуном, вылетел наружу и не дал никому уйти. Пламя всю избушку сожрало до рассвета, а потом Фаукет снова став человеком, махнул платком два раза и огонь угас, не успев перекинуться на деревья.
При свете утренней зори поворошил юноша угли, нашел остатки притолоки, а уж волос и следа не осталось: сгорели. Так хоть и не вышло по задуманному, но все же оба условия он выполнил, и до рассвета достоял и волосы сжег.
Оборотившись в быстрого стрижа, полетел Фаукет обратно, а потом, когда княжичи проснулись да приняли утреннюю трапезу, пришел к ним и повинился во всем, рассказал и о задумках мачехи, и о том, что он срывал их. Не стал говорить только о том, что в птиц оборачивался, рассказал лишь о двух чудесных вещах, которые помогали ему: зеркальце и платке.
Не поверили ему княжичи, хоть до последней ночи они трое и лежали без сил, в лихорадке, а тут наутро их отпустило. Мачеху они давно знали, она им мать заменяла, а этот юнец лишь недавно появился, и вот какие беды начались, то болезнь, то слабость непонятная. И вот смуту еще наводит, поссорить с мачехой желает...
Отобрали у Фаукета платок и зеркальце, да и заперли в темнице, ждать до суда княжеского. А Фаукет не будь дурак, выпорхнул тут же, в воробушка оборотившись. Только засовестился он домой возвращаться: знал, только его не будет рядом, злая княгиня пасынков своих со свету сживет, доказывай-не доказывай. И помочь им будет некому.
Да и всю жизнь присматривать за ними Фаукет не мог, а значит, надо было придумать что-то, чтобы княгиню с теткой на чистую воду вывести. Всего-то и остался у него костяной гребень, который заставлял человека правду говорить, если им причесаться или в волосы воткнуть. Да как же он сможет княгиню причесать? И речи об этом быть не может. Но тут у юноши возникла одна хитрая мысль, и он решил вернуться в темницу и дождаться суда.
И вот призвали его пред светлые очи князя, чтобы он все по чести рассказал. А юноша вид на себя грустный напустил, и князя стал просить, как бы князь не решил с ним, а только чтобы матушке его названой обязательно доставили гребень, который он приготовил ей в подарок. Будто бы гребень тот волшебный, ежели им расчесываться, то болезни уходят, а женщинам красота возвращается в многократном размере, если они его в прическе носят.
Едва княгиня это услышала, тут же возжелала себе этот гребень, и мужу сказала, будто зла на юношу не держит, а наоборот поспособствует, чтобы подарок был доставлен непременно. И тут же себе забрала волшебный предмет.
Юноша пожалел, что она сразу же не стала им расчесываться, но и то было дело. Он спокойно рассказал ту же историю, что и прежде княжичам: будто бы случайно подслушал разговор княгини и тетки, а потом предпринял все, чтобы хозяев своих уберечь. Выслушали его, да и отправили в темницу, князь в тишине все обдумать хотел.
Пока суть да дело, княгиня с теткой вновь уединились в своих покоях, злая женщина побоялась, что ведьма заберет у нее гребень, тоже захотев красоты неписаной, поэтому промолчала о нем. Порешили они на князя морок навести, чтобы он уж точно осудил дерзкого юношу на смертную казнь, а потом вновь за княжичей взяться. Ведьма в этот раз привезла с собой яд, сделанный из глаз морского змея, чтоб уж в этот раз наверняка. Яд этот, сильный и страшный, действовал не сразу, иссушал человека потихоньку. Ведьма считала, что можно будет смерть княжичей на Фаукета свалить, будто бы он оставил после себя заговоренные вещи, которые и подействовали на несчастных братьев.
Так и сделали. Князь осудил Фаукета на смертную казнь, и через несколько дней беднягу ждала плаха. Правда, юноша думал, что в любой момент убежать сможет, оборотившись в воробушка, и думал, что как-нибудь удастся и княгиню изобличить. Но все не выходило.
А старая ведьма, тетка княгини, подозревая в юноше колдуна, зорко следила за ним и натыкала иголок в раму оконца, где сидел Фаукет. Так что тому сбежать уже не получалось, изранился бы в кровь. А будучи человеком, до игл он не доставал, убрать не мог. Загрустил юноша. И помощи просить не у кого было, никто ему не верил. Боялся он и того, что без надзора ведьма и княгиня избавятся от княжичей, и все, что он делал, зазря пропадет.
И наступил день казни, юношу умыли, выдали рубаху чистую, заковали в цепи железные и вывели на лобное место, где уж дожидался его палач. Народ кругом столпился, не знали жалеть его или нет: княгиню-то не любили, но кто знает, правда ли она травила или вот этот заезжий, никому не известный. Князь с супругой наблюдали за ним, и Фаукет попросил последнего слова.
Цепи железные не давали ему перекинуться, так что и последняя надежда юноши сбежать пропала. Но решил он немного время потянуть и рискнуть напоследок. Вдруг да княгиня поверила ему и гребень в волосах носит.
Князь позволил ему говорить.
"Скажи-ка, пресветлая княгиня, - обратился юноша. - Ты ли налила в питье княжичам сок черного спорыжника?"
"Я", - ответила княгиня и вскочила, зажимая рукой рот. Гребень и вправду был на ней, заставляя говорить правду.
"А не ты ли волосы княжичей отнесла в ведьмин дом, чтобы нечисть тянула силы из них?"
"Я!" - крикнула княгиня, сколь не силилась смолчать.
Князь отшатнулся от нее, а народ ахнул.
"А что еще ты сделала, пресветлая княгиня?" - спросил Фаукет.
"Я налила в их питье яд из глаз морского змея, и они скоро умрут", - ответила княгиня и упала без чувств.
Все заволновались, забегали, народ стал требовать, чтобы юношу освободили, а ведьма, тетка княгини, тут и говорит:
"Не стоит верить колдуну, заставил он ее наговаривать на себя, чтобы обелиться. Казните его, и ворожба исчезнет".
"На княгине гребень мой, - ответил юноша. - Она себе его забрала, а он заставляет людей правду говорить".
Люди-то услышали только что гребень заговоренный, а кто его там разберет, колдун он и есть колдун. Вон, княгиню до чего довел. Тут бы юношу и казнили, но вдруг из толпы, постукивая клюкой, старушка сгорбленная вышла и сказала:
"Все, что этот мальчик сказал, истина. Я сама ему волшебный гребень дала, чтобы он правду мог от лжи отличить".
Была она стара, темна лицом и одежда на ней была изношенная, бедная. Однако ж, едва княгиня, придя в сознание, увидела ее, вскрикнула как раненая птица. Хватились тетки ее: а нет, пропала, будто ветром сдуло старую.
Люди зашушукались, загомонили, а старуха с клюкой по земле стукнула, и цепи с юноши мигом спали. Народ так в стороны и прянул от нее, а юноша проворно сбежал с эшафота и к сердцу прижал.
"Спасибо тебе, матушка названая! Не думал я тебя тут увидеть, но рад безмерно! Скажи, а есть ли средство от яда, что княгиня своим пасынкам дала?"
"Есть, почему не быть. Умыть их росой, собранной с лугов Подгорного края, искупать в трех ключах Хозяйки пчел, что живет там, да напоить медом, что делают ее пчелы, хвороба и спадет. Только Хозяйка пчел не всегда добра, просить ее нужно хорошенько".
Князь внимательно слушал старую женщину, а потом подал знак челядинцам, те вмиг под ручки и ее, и Фаукета приблизили. Князь запретил своей жене вынимать гребень из волос и спросил ее:
"Кто эта женщина? Отчего ты так испуганно смотришь?"
"Эта женщина - твоя настоящая жена, а смотрю я так, потому что знаю, что ты убьешь меня".
"Отчего ж?" - спросил князь, побледнев лицом.
"Оттого, что это я ведьме наказала твою жену памяти лишить и старухой сделать, чтобы самой княгиней стать".
Князь хотел было сразу ей голову срубить в сердцах, но сыновья схватили его за руки.
"Как же нам вернуть матери разум и молодость?" - закричали они.
"То мне неведомо", - отвечала злая женщина.
Тогда князь приказал схватить ее и в темницу заточить, а наутро прогнать прочь из города. Хоть и сделала она черных дел множество, все же носила в себе его дитя, сердоболен был князь не в меру.
А старая черная ведьма и в голову не взяла, что там лже-княгиня говорила. Она только рассказала Фаукету как добраться до заливных лугов Подгорного края да как отыскать там Хозяйку пчел и засобиралась обратно. Приехала она на повозке, в которую было два медведя запряжено и боялась, как бы мишки без нее не сбежали снова в лес. Ей-то туговато бы пришлось снова их ловить и запрягать.
Как ни уговаривал ее князь, остаться она не согласилась, отправилась тут же на свою черную гору. А Фаукет, не теряя времени, взялся сопровождать княжичей до Подгорного края на излечение.
Долго ли коротко ли ездили, добрались до чудесного края, отыскали там жилище Хозяйки пчел, и она милостиво позволила княжичам умываться в своих росах и купаться в своих ключах, а вечером пригласила на пир, где угостила всех волшебным медом, дарующим силы и здоровье. Да и то сказать, в накладе она не осталась, юноши приехали с богатыми дарами: мехами, тканями, серебряной и золотой утварью. Всю ночь гости пировали в чудесных чертогах Хозяйки пчел, Фаукет между делом всю историю рассказал, и о своей названой матушке упомянул. Тогда Хозяйка пчел, которой юноша очень понравился, дала ему драгоценную подвеску со своего венца: каждый, кто его коснется, обретет то, что некогда потерял. Завернула она его в несколько слоев тонкой легкой ткани, что выделывали пауки в заповедных лесах Подгорного края.
Фаукет и трое княжичей не откладывая поехали к черной горе, и Фаукет бережно держал сверток у сердца. Едва его названая матушка развернула ткань и взяла в руки сияющую подвеску, как память и молодость тут же вернулись к ней. Княжичи бросились обнимать свою мать, а потом привезли отцу. Слез радости пролилось неисчислимо при их встрече.
С тех пор жили они долго и счастливо. Когда князь состарился, он передал власть своим сыновьям и те правили мудро и долго, никогда не ссорясь друг с другом. Фаукет же отправился по миру учиться дальше разным наукам, а более всего колдовству. Вскоре все стали звать его Пламенное сердце - за добрый, хоть и вспыльчивый нрав, а также за умение управляться с огнем.
Даже до короля неназываемых земель дошли слухи о способном смелом юноше, и он послал за ним с тем, чтобы приблизить его ко двору. Так Фаукет попал в королевский совет, и немало еще добрых дел совершил на своем веку.
На том сказка заканчивается, да ты не грусти, и другие будут.
