- Я подумал, мне послышалось, - объяснил он свои действия. – У девочки замедлился пульс. Ты уже не боишься меня? – спросил, наклоняясь ко мне и заглядывая при этом в глаза.
Женщина, не отрываясь от своего занятия, скептически улыбнулась. Ответила вместо меня.
-Да кто может бояться вас, господин Защитник?! Ребенок испугался ночных тварей, не вас.
Брэт приблизил ко мне свое лицо еще ближе, при этом внимательно, с живым интересом разглядывая меня. В его глазах зажглось восхищение. А я заторможено смотрела на него в ответ. Моргая глазами и надеясь, что при очередном открытии век, лицо вампира перед лицом исчезнет. Или превратится в морду скверны, чтобы у меня грудь от боли не разрывало. От сильнейшего разочарования в тех, кого я считала идеальными. Взгляд Брэта затуманился.
- Красивый ребенок. Такой цвет глаз я только у одного человека видел. Очень давно. Думал, что людей с таким цветом глаз больше не существует, – неожиданно тихо изрек он, почти пробормотал. Потом слегка подался вперед к моей шее, но, тут же опомнившись, резко отпрянул. Смутился и посмотрел на меня виновато, но обратился уже к женщине.
– Я, кажется, голоден, доктор. У вас есть что–нибудь для меня?
Женщина вскинула на него взгляд, и в ее глазах мелькнул жадный интерес.
-Я могу предложить вам себя, господин Защитник!
«Ух, ты! Смелая какая!»
Вампир скосил на нее глаза. И досадно поджал губы.
- Мое имя Брэт, - почему-то представился он ей. - Я не кусаю людей. Не люблю делать вам больно.
- А…, - разочаровано протянула женщина. – Слышала о вас. Теперь и узнала. Но это совсем безболезненно, уверяю вас! – С жаром заверила его доктор. Обмануть его хотела. Укус вампира, если перед этим анестезией место на теле не обработать весьма болезненный. Мне папа о них много знаний дал. Собственно, только о них в нашей семье чаще всего и говорили. Их укус, конечно очень полезен, ферменты, что содержатся в слюне вампира, при попадании в кровь человека укрепляют его иммунитет, лечат хронические заболевания и даже продлевают жизнь. Но, не смотря на всю выгоду от такого симбиоза – не многие люди соглашаются на это. Ощущение, что ты для них пища отбивает у людей всякое желание кормить вампиров напрямую. Да и потом место укуса долго и неприятно заживает.
Взгляд Брэта выразил сомнение. Он ей не поверил.
-Нет, – твердо сказал он. – Я от своего обета не причинять боль человеку не отступлю никогда.
Ответный взгляд женщины спрятался за ресницами.
- Возьмите, там, - она махнула рукой в сторону холодильника. – На верхней полке резус положительный, на нижней - отрицательный.
Все города заботились о нуждах вампиров. Запасы крови имелись в любом заведении, которые они посещали. А местные лазареты или другие подобные центры организовывали пункты сдачи крови. Чтобы вампиры никогда не были голодными. И без добровольного согласия никогда не кусали людей.
- Мне все равно, что, – Брэт нажал кнопку на дверце холодильника и она, отъехав в сторону, открыла его содержимое. Взял упаковку крови, надорвал по линии разрыва уголок и приложился к нему ртом. Стал жадно пить. Я смотрела на него, и думала, что еще недавно эта кровь текла в ком-то, являлась частью человека.
Меня вырвало. Доктор кинулась ко мне, подставила судно. А меня все рвало без остановки.
- Аллергическая реакция на лекарство, – сказала она.
-Не думаю, – услышала его встревоженный голос Брэта. – Пожалуй, мне лучше уйти. Я сильно нервирую ребенка.
И он направился к выходу. На пороге оглянулся, встретился своими странными глазами с моим взглядом, полным ненависти. Грустно улыбнулся и вышел.
Прода от 13.08.2022, 10:13
Глава 6
Спустя месяц меня по решению городского совета определили в приют для сирот. Находился он в неприметном невысоком здании, почти у самой городской стены в противоположном конце от главных ворот. Все кто там жил, в основном потеряли своих родных по вине ночных тварей. Директриса приюта приняла меня с рук доктора Лейси, женщины, которая наблюдала меня и пыталась вылечить мою немоту. Но безрезультатно.
- У девочки был тяжелый посттравматический стресс и нервный срыв на почве возникшей немоты, – зачитала директриса из моей карточки с тяжелым вздохом. – Найти ее родителей не удалось?
-К сожалению, нет, – ответила доктор Лейси. – Похоже на то, что ее родители погибли за стеной города, и она видела их смерть. Зачем было брать с собой ребенка, никак не пойму?! Просто чудо, что Санни вовремя заметил патруль защитников.
- Да-да! - возмутилась ее собеседница. – Глупое желание полюбоваться красотами природы до добра не доводит. Здесь много таких, чьи родители ходили за стену, послушать пение птичек. И к чему это привело?! Столько детей на попечении города! Теперь корми их, одевай, лечи, образование давай. И все за счет других. Я иногда думаю.., - задумчиво растянула слова директриса. Подозрительно сузив глаза при этом, прошлась по мне изучающим взглядом. - Некоторые родители намеренно совершают суицид. Рожают детей, а содержать их сил не хватает. Вот и выбирают более легкий путь - вешать их на шею другим. Кукушки, не иначе. В Фениксе следует ввести более жесткий контроль над рождаемостью. Выдавать разрешения на рождение ребенка только после тщательной проверки на пригодность к воспитанию детей…
Пока она говорила это, я блуждала взглядом по кабинету. На столе директрисы заметила именную табличку. «Элоиза Паркинсон» - прочла имя на ней. Тучная, просто огромная женщина, сидела напротив меня, поглотив своим телом все кресло, и размышляла вслух о возможной причине, смерти моих родителей. Доктор Лейси неодобрительно нахмурилась, когда я вынула из кармана курточки блокнот и карандаш, которые мне выдали для общения с другими людьми. Я написала на новой странице.
«Разрешите разъяснить, госпожа Элоиза! Моих родителей убили не ночные твари, а один из Защитников. На моих глазах он оторвал голову моему отцу, а до этого я слышала предсмертный крик матери. Моя фамилия - Мартин. Я дочь профессора Гарри Мартина»
Я вырвала страничку блокнота и пододвинула ее по столешнице директрисе.
Доктор Лейси выразительно закатила глаза. Она читала подобное не раз. Все взрослые вокруг меня читали. Сочувствуя кивали головами, гладили меня по волосам, но никто мне при этом не верил.
- Фантазии на фоне пережитой трагедии, - говорили они. – Один образ лег на другой, и все в ее голове перемешалось. Приняла кошмар за действительность…
Они много версий выдвигали, пытаясь найти причину моей нездоровой лживости, и старались вылечить меня от нее. Потому что, по их словам, у профессора Мартина и его супруги никогда не было детей! Расследование в их доме показало, что они погибли гораздо раньше - до того как меня нашли за стеной Феникса. Их же тела или останки так и не были обнаружены. А еще я они убеждены в том, что я вру, потому что ни один ребенок моего возраста не способен преодолеть расстояние от дома профессора до Феникса пешком за такое короткое время. В мои слова, что я превозмогая себя, пробежала это расстояние за целый световой день - никто не воспринял серьезно.
Элоиза Паркинсон приняла от меня листок. Бегло пробежалась глазами по написанному ей посланию и глянула на доктора с кривой вопросительной улыбкой. Та ей в ответ развела руками – не смогли, мол, вылечить.
Директриса досадно сжала толстые губы в линию, принимая тот факт, что на ее попечении теперь будет психически больной ребенок и, скомкав мою записку, швырнула ее в корзину для мусора. Я отвела от нее взгляд и уставилась влажными глазами в одну точку на стене. Боль и ярость переполняли меня от собственного бессилия. А еще ненависть. Дикая, бешеная ненависть к тому из-за кого я утратила способность говорить. Из-за кого меня принимают за лгунью. К тому чье лицо мне теперь снится в кошмарах. Кого я поклялась убить!
А потом Элоиза Паркинсон посмотрела на меня и нежно улыбнулась, изображая материнскую любовь. Не заботясь о том, что она слишком фальшиво смотрится со стороны на ее круглом с тройным подбородком лице.
- Здесь позаботятся о тебе, милая, - сказала она.
Но я ей не поверила. И не зря…
Глава 7
Доктор Лейси ушла, а я осталась. Миссис Паркинсон великодушно разрешила называть себя мамой. Я сделала вид, что не услышала. Мама у меня одна и называть ею ту, кто не может даже улыбнуться искренне тебе – я не буду.
Из ее кабинета меня отвела в общую детскую спальню одна из подручных директрисы. Детей в приюте было много, а места для них мало. Кровати в комнате располагались тройными ярусами. Но когда меня туда привели - спальня пустовала. Днем все дети или в учебном классе или в игровой. Согласно возрасту распределялись на дневные занятия.
Сальма – таким именем представилась помощница Элоизы. Мне и эта женщина не понравилась. Слишком радостно и довольно улыбалась, разглядывая меня, пока вела в спальню. Бойко приговаривала при этом, что давно к ним не поступало таких красивых девочек. Все что она потом со мной делала, укрепило меня в мысли, что и ей доверять нельзя.
Пока не было других детей, она приказала мне лечь на одну из пустых кроватей, а до этого раздеться до гола. Тщательно осмотрела мое тело, проверила на наличие шрамов и дефектов. Обмеряла метром длину моих рук, ног, обхват бедер, талии и груди. Все якобы для того, чтобы узнать мой размер одежды. Только зачем она для этого еще смотрела мне между ног - для меня осталось загадкой. Неприятной и подозрительной. Записав все измерения себе в блокнотик, она приказала мне одеться и ждать малышей. Когда их приведут с игровой комнаты, то меня вместе с ними отведут на обед. Мне выделили спальное место и ячейку с номером во встроенной в стене гардеробной, где я должна хранить свои личные вещи.
Так началась моя жизнь в приюте. Я была нелюдимая, замкнутая из-за своей немоты. На всех смотрела из-подо лба. А все потому, что мне никто не верил. И среди своих сверстников и более старших детей я не нашла понимания. За глаза надо мной смеялись и крутили пальцем у виска, но в лицо никто не осмеливался. Меня боялись. Я ведь ненормальная. Настойчиво утверждаю, что Защитники лжецы, а не я. Что они могут убивать нас, что намеренно ввели в заблуждение всех людей своей обманчивой личиной добрых спасителей человечества.
И больно бью к тому же, если меня дразнить по этому поводу.
Я молчала еще четыре года. Раз в год Сальма отводила меня в кабинет директрисы, и они уже вместе обмеряли меня. Объяснение для меня одно - я росту и им нужно знать мой размер. Только почему именно так поступали только со мной – они не удосуживались рассказать. Молча оправляли мои настойчивые вопросы в мусорную корзину.
В конце четвертого года проживания в приюте меня снова вызвали в кабинет Элоизы Паркинсон. При этом я слышала ее разговор с Сальмой. Я стояла посреди кабинета, и наблюдала за директрисой и ее помощницей во время их манипуляций с измерениями. Поскольку я была немая, то занятые делом женщины вокруг меня словно забыли то, что я не глухая. Или давно думали про меня, что я дурочка. Сильно озадачилась я тогда смыслом их разговора. Ведь, я еще ничего не знала о мире взрослых за стенами приюта. Насколько он жесток и какие планы строятся в отношении меня.
- Медленно растет. Возраст накинуть не получится, – раздосадовано качала головой Элоиза Паркинсон, отмечая в своих записях мой рост. – Менструация хоть началась уже?
- Пока нет, - отвечала, раздосадованная этим фактом Сальма. – Но есть вероятность, что она еще вытянется в росте в ближайший год. Жаль, так и не заговорила.
- Главное, чтобы лицо не испортилось, а в остальном… этодело вкуса. Некоторым женская болтовня не нужна вовсе. - Директриса оценивающе прошлась по мне взглядом. – Красавицей растет, ничего не скажешь. Ей уже интересуются, между прочим.
-Да? Как хорошо! – радостно всплеснула руками Сальма, - и какой из городов? Вы уже посылали им рекламу?
- Не город, а лично они.., - она выразительно с намеком подвигала бровями, глядя на Сальму.
- Вот это удача! – радостно воскликнула помощница. – В первые же смотрины ее выкупят. Можно прямо сейчас Мойре сообщить, что у нас есть отличная кандидатка. Пусть сама тогда ее представляет городам, а нам уже отсчитывает кредиты.
- В пятнадцать отдадим. Не сейчас. Рано пока. Все же надо соблюсти видимость законности и повременить немного. Она с виду выносливая и здоровая, в пятнадцать точно сойдет за восемнадцатилетнюю, но никак не сейчас. Документы потом подправим. - Довольно потерла руки директриса. - Затягивать с этим делом точно не будем. Ее уже хотят. При чем сразу двое. Думаю цену поднять можно. Торг предвидится. Мойра хорошо нагреет на этом, - хмыкнула Элоиза. - Удивительно просто. Сколько тружусь в этой сфере, а такое впервые наблюдаю. Один предлагает ее быстрей отправить к Мойре, а второй просит этого не делать, а отдать ее в обход системы…
- Но может мы…? – с жадным восторгом выпучила глаза Сальма.
Директриса категорично замахала руками.
- Нельзя! Мойра узнает и можно поставить крест на нашем деле.
Кто это они?! О чем эти женщины говорят?! Кто такая Мойра? Что все это значит?!
Похолодела вся от недоброго предчувствия. Испугалась неизвестности. И рассказать о том, что вокруг меня происходит нечто подозрительное, никому не могу. Да и не поверит никто хронической лгунье.
Меня отправили к себе.
И в ту же ночь мне приснился кошмар.
Я снова перед воротами Феникса и вижу, как они закрываются на моих глазах. В ужасе кричу им остановиться…
И в то же мгновение проснулась от собственного дикого крика! Как и все дети в общей спальне.
Ощущение такое будто то, что раньше сдавливало мое горло, мешая говорить, наконец, отпустило его. Я, зажав ладонью рот, разрыдалась. Первый раз за долгое время я почувствовала радость…
Глава 8
А спустя некоторое время, когда у меня начался менструальный цикл - Сальма и Миссис Паркинсон окружили меня такой заботой, какую ни одна сирота в приюте не получала. Мне выдавались дополнительные порции обедов, одевали лучше всех, раз в месяц меня осматривал доктор. Такое особенное отношение ко мне нашей общей мамы не могло не вызвать недовольства других детей. И не будь я способной постоять за себя, то я бы в полной мере ощутила на себе их ревность и зависть. Я и сама не понимала чем я лучше других девушек в приюте, что заслужила такое отношение. Что же нужно от меня директрисе и ее помощнице? Их чрезмерная забота и доброта только укрепила меня в подозрении, что все неспроста.
Когда мне исполнилось пятнадцать лет, я, наконец, узнала, что они задумали.
В один ничем не примечательный день меня вызвали в кабинет директрисы. Я зашла и с удивлением обнаружила, что там находились кроме нее и Сальмы еще люди. Три незнакомых мне женщины. Ни разу до этого, ни одну из них не видела на территории приюта. Одна очень пожилая, почти старуха и две молодых. Кто они?
- Раздевайся, – приказала мне Элоиза Паркинсон.
Я не шелохнулась. Настороженно смотрела на всех собравшихся.
- Зачем?
Элоиза гневно свела брови.
- Вот когда не разговаривала, ты мне больше нравилась. Молча разделась и легла сюда! – она указала на кушетку для посетителей, что стояла вдоль стены ее кабинета.
