— Тогда что ты там делала, хм? В кабинете.
— Это моя работа.
— Ну, правда.
— Выполняла поручение.
— Какое? — Мой голос звучал игриво, и намекал он лишь на одно, не заманил ли босс нашу Идочку в свои сети?
— Даже не смей. Нет. Лучше расскажи, как от матери отделалась.
Я пожала плечами.
— Выслала деньги. Как обычно.
— Ты не можешь на нее работать всю жизнь, тебе даже двадцати пяти нет, а ты фигачишь, как проклятая.
— Ты же знаешь, что это для Егора.
— Знаю, но. Наташка права, тебе нужен мужик.
— Что? И ты туда же!
— А что, это решит все твои проблемы, и в отличие от Натахи, я не о членах говорю, хотя это бы не помешало. Тебе нужен мужик, стабильный, с деньгами.
— Нет. Я сама решаю свои проблемы.
— Не считай постыдным принимать чью-то помощь, это нормально.
— Но я принимаю, твою, например. — Да, Ида часто меня выручает деньгами, я конечно все возвращаю, но не всегда в обещанный срок.
— Я не об этом и ты знаешь.
Наш разговор прервал мужчина, появившийся в дверях с коробкой похожей на те, что я таскаю ежедневно.
— Отдел безопасности не подскажите?
— Соседняя дверь. — Я кивнула. Мы с Идкой переглянулись. Что там в коробке? Обычно их мне таскают, я занимаюсь канцелярией, коробки по моей части. Может Натаха заказала себе пылесос, а то говорила на днях, что ее сломался. Ага, прямо на работу.
Было, уже собралась уходить, как Наташка в дверях нарисовалась, красная вся, ноздри раздуваются, ее взгляд сразу же просквозил меня.
— Сегодня не первое апреля, Макаренко. Ты зафига это сделала?
— Прости?
— Не прощаю. Зафига мне притащила этот короб?
— Понятия не имею, о чем ты. — Я постаралась протиснуться мимо нее, но безуспешно, та двинула меня слегка плечом, и не будь у меня коробки с горой документов, я бы шмякнулась на пол.
— Скрепки, дура. Целая коробка.
Кто-то прыснул позади. Ида. И взгляд Грошевской перескочил на нее.
— Это конечно забавно, но я не делала этого. Зачем мне?
— Зачем? А то думаешь, я не вижу, как ты даже молча возмущаешься тому, что я прихожу каждое утро. — Она наклонилась прямо к моему лицу. — На босса запала, а, тихоня? Шиш тебе. Усекла?
Я фыркнула. Ну, хоть кто-то указал на ее идиотизм. Зуб даю, что Идка короб заказала, больше не кому, не я уж точно.
— Дай пройти, Наташ. — Я шагнула вперед, а Натаха цыкнула в ответ, снова перекрывая выход, а затем наполовину скрылась за дверью и пнула ногой короб к моим ногам.
— Забирай это.
Я опустила взгляд на приоткрытую коробку, где большими печатными буквами было написано: «Наталья Грошевская».
— Если ты наивная дурочка, и не понимаешь, что тебе ничегошеньки не светит с Владиславом Романовичем, то можешь засунуть свои скрепки куда. сама знаешь куда! Ты же серая мышь обычная, посмотри на себя, ни сисек, ни рожи. — А вот это уже перебор. Я, конечно, знаю, что я не мисс вселенная, но никто никогда не указывал мне на мои изъяны — футболки с рисунками не считаются! А мне даже ответить на это нечего, только стоять и моргать.
— Наташ. — Протянула позади Ида.
— Что, Наташ? Посмотри на нее. Возомнила тут что-то, я таких, как ты, деточка насквозь вижу. Вся такая из себя скромная девственница.
— Наташ.
— В нашем взрослом мире, девонька, это уже не ценится, на тебя даже сантехник не посмотрит.
Я сглотнула.
— Знаешь, ты права. Я не такая, как ты, не выбеливаю волосы супрой, так, что они скоро отвалятся, не ношу лифчик на размер меньше, чтобы создавать видимость пышной груди. Но я плевать хотела на твоего Владислава Романовича с его шикарными костюмами, с твоими дебильными вздохами и скрепками.
Кто-то прокашлялся позади и, я замолчала, Наташка напряглась и почти позеленела, у меня тоже кровь отхлынула от лица. Упс. Как давно он там стоит и все это слышит?
— Наталья, зайдите ко мне.
Грошевская замялась и попыталась улыбнуться, но выглядело это плохо. Хотя, наверное, она от счастья внутри помирает, оттого, что начальник знает ее имя. А я обернуться не рискнула. Пора уносить ноги — кричало все внутри. Перешагнув короб, я обошла Натаху и скрылась за дверью.
В целом рабочая неделя прошла стабильно, не считая того, что Наташа Грошевская больше не появлялась в нашем офисе, а если и приходила к Иде, то я в это время скакала по городу с коробом документов. Пятница, хотелось бы немного расслабиться, как все нормальные работники, но выходной у меня завтра теоретически. Смены в клубе никуда не исчезнут, сейчас, по крайней мере. Но день хотя бы обещал быть легким, ведь завтра можно поспать с утра. Обещал, да не выполнил! Со вторника я ни разу не попала в нелепую ситуацию, в неловкое положение, ни в кого не врезалась, не пролила кофе на начальника, которого не видела даже последние два дня. И сегодняшний день не предвещал странностей, кроме этой коробки черничного цвета на моем столе.
«Кира. Отдел канцелярии» — Гласила небольшая бирка в углу. Идка уже была на месте, когда я пришла, поздоровалась, не поднимая головы от компа, снова что-то не успевает.
— Ид, это че?
— А?
Я помотала коробкой в воздухе, подруга даже не взглянула, но, кажется, поняла.
— Не знаю, я пришла, это уже лежало.
Ладно. В голове промелькнула одна мысль: проделки Натахи. Ну и без фантазии не обошлось: Таинственный поклонник? Ага, Федор Степанович из первой охранной смены. Медленно приподняв плотную крышку коробки, первое, что я увидела: ткань, белая красивая ткань. Шелк? Сверху небольшой сверток из бумаги цвета шампани. Быстро стянув с него черничную ленту, я развернула его и уставилась в идеально выведенные на нем буквы. «Не хочу больше видеть Вас в этих нелепых футболках. Загляните ко мне после обеда». Что это еще такое? Швырнув на стол бумажку, я принялась, как курица возиться в этой коробке, чтобы не вываливать ее содержимое наружу и не привлекать лишнего внимания Иды. В голове шумело непонимание, сердце стучало оттого же, но еще и от злости. Нелепые футболки значит? А это что? Рубашка? Брюки? Или что-то похожее на то. Только посмотрите, ни одной ниточки, ни одной задоринки и на ощупь приятно. Дорого, наверное. Я взглянула на Идку, которая даже не обращала внимания на мои копошения, затем покосилась на дверь босса. Это ведь он, да? Больше некому. Отчитал меня за внешний вид значит, а теперь одежду подсовывает. Заглянуть после обеда? Зачем? И что вообще такое «заглянуть», словно старый друг на чашку кофе приглашает. Нет, больше никакого кофе в этот кабинет. Вчерашнего хватило. Затолкав все обратно, я прикрыла содержимое крышкой и сунула под стол, плюхнулась в кресло и сложила руки на коленях уставившись в одну точку. Еще мне тут. Да, дело не в футболках даже. Это он что тут высмеивает вообще, покупая мне одежду? Не надену. Даже не подумаю.
— Чего сидишь?
— А? — Я даже немного дернулась от неожиданности, Идка кивнула на короб с документами. — А, да. Работа.
— Все нормально?
— Угу. — Почесав основание хвоста на макушке (всегда давит эта резинка), я схватилась обеими руками за короб. После обеда. А если не приду? Да и вообще. Обязана ли я? Ну, то есть, да он мой начальник и все в этом духе. Блиин.
— Что в коробке-то?
— А?
— Ку-ку, Макаренко, тебе по ушам съездили?
— А, нет, ничего. — Водрузив повыше короб, я быстро смылась из офиса во избежание каких-либо вопросов. А что я должна вообще на это ответить? Босс купил мне одежду для работы? Мне, той самой, которую никогда не видно из-за угла?
Чем ближе время обеда, тем больше я нервничаю, а чем больше я нервничаю, тем больше становлюсь неуклюжей и невнимательной. Пропустить одну ступеньку и чуть не загреметь? Сделано! Сбить с ног школьницу, у которой портфель больше моей коробки? Сделано! Почему я вообще думаю о том, что должна быть там? В офисе. В кабинете начальника. Увольнять меня не за что. Вот и все. В конце концов, моя работа разносить бумажки, а не протирать штаны в кресле. Или я только так думаю. Стараюсь думать, по крайней мере. Будто такая вся уверенная в себе, сильная и независимая. Ага, в это время суток и с этой работой, чувствую себя, как будто только от мамкиной сиськи оторвали, а с мамкой я-то уже пять лет как не живу. Школу окончила и сразу уехала, как только диагноз Егорки подтвердили, меня тут же ветром сдуло деньги зарабатывать. Только вот заработалось немного, на операцию все равно не хватит, и как бы я себя не тешила позитивом, все коту под хвост, хоть под поезд в метро прыгай. Вы спросите, а как же мечты и желания, учеба и все такое, ага. А я все это давно в земельку закопала. Балетную школу, мечты о театре, о Большом, между прочим. Мои мечты давно какашкой утерлись в виде моей второй работенки. Знала бы Инна Георгиевна, чем я занимаюсь, ее бы инфаркт хватанул.
И вот будто мне проблем мало, ненавижу телефоны, хоть я конечно и переоценила свою важность нахождения в офисе, и уж подумала, что с работы звонят, потому что обед-то прошел. А я не пошла. Решила так. Не пойду и все. Но это Настька звонит, моя соседка по квартире. Купить корм для Оболтуса, потому что сама она не накрашенная никуда не пойдет. Без проблем! Вернуть деньги за коммунальные. Вот уже проблемка.
— Возьми во внутреннем кармане моей зимней куртки, сколько я должна.
Да, я оставляю деньги в зимней куртке, чтобы потом когда придет сезон, как бы удивиться и порадоваться находке. И ничего в этом нет дурацкого. Вы сами попробуйте.
Пустую коробку пришлось обратно в офис тащить, потому что последнее время, я слишком часто их выбрасывала, осталось две, а следующая канцелярия придет только через неделю. Когда я вернулась, Идка уже домой намылилась, а часы только пять вечера пробили.
— Рано ты. Подменить?
— Не-а. — Она погримасничала в маленькое зеркальце (называет это гимнастикой, якобы от старости спасает), подвела губы алым блеском. — Босс разрешил уйти. — Ну и ну. Сколько тут работаю, всегда ее подменяла, как бы незаметно. — Кстати сказал, чтобы ты зашла. СРОЧНО.
— Да? — Я как-то покривилась. Думала, забыл уже. — И что ему надо?
— Мне откуда знать. — Подруга пожала плечами и якобы чмокнула меня в обе щеки. — До завтра, Макаренко.
— И тебе пока.
Бросив короб в угол, я осталась стоять на месте, ссутулившись и ждать чего-то. Ладно. Просто нужно войти туда и спросить что ему нужно. А еще вернуть черничную упаковку с одеждой.
Фиг с тобой, индюшара, я иду. Ухватив «подарочек», уверенными шажками, потопала к кабинету всея «Корелл клаб», притормозила у двери, выдохнула, стукнула два раза, как воробышек клювиком правда, но должно быть слышно, клянусь.
— Войдите.
Вот, я же сказала, что слышно было. Ну я и вошла, медленно, словно чего-то опасаясь и вот блин рука зачесалась теперь, нервы. Я едва заметно потерла ее о штаны и прошла вперед, ближе к длинному переговорному столу во главе которого сидел Владислав Романович. Он даже не пошевелился, только просканировал лицо взглядом, затем спустила ниже. Вот тупица. Нелепые футболки, говорите? Теперь я даже не знаю, как это назвать. Потому что до этого меня в моей футболке ничего не смущало, большую часть времени ее прикрывала огромная коробка, с которой я везде носилась. Бинго. Так у меня есть еще одна, правда не такая большая, но сойдет. Я быстро перевернула ее и прижала к груди, и кажется вызвала у босса легкую ухмылку тем самым.
— Присаживайтесь. — Он кивнул на стул напротив, я осторожно выдвинула его и присела, коробку все также держала, прижатой к груди. Начальник немного подался вперед, освобождая себя от легкой расслабленной позы и, сплел меж собой пальцы рук.
— У вас какие-то комплексы? — Внезапно поинтересовался он, глядя на коробку. Я покачала головой в ответ. Слишком быстро. Слишком часто. — Уберите ее.
Я невольно послушалась, как под гипнозом, глядя в эти карие игривые глаза и опустила упаковку чуть ниже, за что получила легкий смешок в ответ.
— Ну же, Кира.
— Вы не хотите это видеть. — Мой голос прозвучал жалко.
— Я уже видел, когда Вы вошли.
Ладно. Резко поставив коробку на стол перед собой, я выпрямилась, пусть смотрит. На мою «нелепую» футболку.
— Странно, что Вы так не считаете.
— Что?
— У Вас красивая грудь.
Святые дети Господни. Мы об этом будем здесь говорить? Я сейчас сдохну от стыда. «Ага, а футболку с этой надписью не сдохла носить» — кто-то прочирикал у меня в голове. Ладно. Несмотря на то, что я согласна с тем, что грудь не главное украшение девушки, но надпись действительно грубовата.
— Я Вас смутил. — Босс довольно улыбнулся и немного прокашлялся, словно тут же захотел тему перевести, а я-то как рада.
— Нет, не смутили.
— Нет?
— Нет. — Я еще сильнее выпрямилась, будто было куда. Хорошо, что хоть позвонки не хрустнули от напряжения.
— Вам не понравилось?
— Хм?
— Одежда, что я купил для Вас, Вы принесли ее обратно.
— А, это. Не в том дело.
— Не подошло? Ида была уверена, что это Ваш размер.
— Ида? — Я уставилась на него.
— Да, мне пришлось ее допросить немного. — Начальник приятно улыбнулся, без оскала и кривой ухмылочки. Идка предательница.
— Если бы мне сказали, что носить форму для курьера также обязательно. Я курьер, Вы же понимаете это?
— Все, кто работает в моем офисе — лицо моей фирмы. Я не хочу, чтобы лицом моей фирмы был лозунг «Не сиськи красят женщину».
Снова о моей футболке. Во рту почему-то пересохло.
— В любом случае. — Я подвинула коробку от себя. — Я не могу это взять.
— Почему?
— Просто не могу.
— У вас есть офисная одежда. Дома? Это итальянский пошив. Мне пришлось три дня его ждать. Не хотите же Вы оскорбить меня своим отказом?
Каков подлец.
— Я.
— Примерьте.
— Эмм. — Тот случай, когда слова заканчиваются.
— Я выйду из кабинета. — Владислав Романович встал и вальяжно в своей манере прошагал к двери. — Позовите, когда будете готовы.
Вот блин. Вот влипла. Вот. Что вообще происходит? Здесь? С этим мужчиной? Это что благотворительность такая? Или он пытается самоутвердиться за счет меня. Хотя куда там еще самоутверждаться.
Ладно. Чего уж там. Это всего лишь одежда. Кусок ткани. Видимо, дорогой ткани. Но какая мне разница, правда? Вот бы не подошло. Хотелось бы. Потому что. Не то, чтобы мне не нравилось, а нравится, даже очень. Ткань нежная, хочется лицом в нее окунуться. Блуза оказалась тоньше, чем я думала, и шире, что как раз хорошо смотрелось с узкими черными брюками, в которые я ее заправила. Зеркала нет, но если посмотреть хоть одним глазком то, сразу можно заметить, что влезла я в это все идеально. Брюки оказались немного укорочены, и я, было, хотела выйти из кабинета и сказать, что мне не подходит — мало, но это наверное, слишком нелепо с моей стороны. Я же не деревенщина там какая-то. А может и она. Но начальнику вообще об этом не надо знать. И почему я думаю о том, что он подумает? Мои балетки оказались странным черным пятном на фоне этого новенького прикида, и я подумала, что стоит их в сторону отставить, чтобы не создавать контраст. А теперь ноги босые. Ну ладно. Пошевелив пальцами, с улыбающимися мне с ногтей Чеширских котов, которых Настька налепила, по моей просьбе, разумеется, я прошлепала на пятках к двери, но открыла ее не сразу. Все еще какая-то неловкость во мне присутствовала. Никогда малознакомые люди не дарили мне ничего, тем более начальство. Тем более человек, который перед своим носом никого никогда не видит, кроме тех дам, которые часто бывают в его офисе.
— Это моя работа.
— Ну, правда.
— Выполняла поручение.
— Какое? — Мой голос звучал игриво, и намекал он лишь на одно, не заманил ли босс нашу Идочку в свои сети?
— Даже не смей. Нет. Лучше расскажи, как от матери отделалась.
Я пожала плечами.
— Выслала деньги. Как обычно.
— Ты не можешь на нее работать всю жизнь, тебе даже двадцати пяти нет, а ты фигачишь, как проклятая.
— Ты же знаешь, что это для Егора.
— Знаю, но. Наташка права, тебе нужен мужик.
— Что? И ты туда же!
— А что, это решит все твои проблемы, и в отличие от Натахи, я не о членах говорю, хотя это бы не помешало. Тебе нужен мужик, стабильный, с деньгами.
— Нет. Я сама решаю свои проблемы.
— Не считай постыдным принимать чью-то помощь, это нормально.
— Но я принимаю, твою, например. — Да, Ида часто меня выручает деньгами, я конечно все возвращаю, но не всегда в обещанный срок.
— Я не об этом и ты знаешь.
Наш разговор прервал мужчина, появившийся в дверях с коробкой похожей на те, что я таскаю ежедневно.
— Отдел безопасности не подскажите?
— Соседняя дверь. — Я кивнула. Мы с Идкой переглянулись. Что там в коробке? Обычно их мне таскают, я занимаюсь канцелярией, коробки по моей части. Может Натаха заказала себе пылесос, а то говорила на днях, что ее сломался. Ага, прямо на работу.
Было, уже собралась уходить, как Наташка в дверях нарисовалась, красная вся, ноздри раздуваются, ее взгляд сразу же просквозил меня.
— Сегодня не первое апреля, Макаренко. Ты зафига это сделала?
— Прости?
— Не прощаю. Зафига мне притащила этот короб?
— Понятия не имею, о чем ты. — Я постаралась протиснуться мимо нее, но безуспешно, та двинула меня слегка плечом, и не будь у меня коробки с горой документов, я бы шмякнулась на пол.
— Скрепки, дура. Целая коробка.
Кто-то прыснул позади. Ида. И взгляд Грошевской перескочил на нее.
— Это конечно забавно, но я не делала этого. Зачем мне?
— Зачем? А то думаешь, я не вижу, как ты даже молча возмущаешься тому, что я прихожу каждое утро. — Она наклонилась прямо к моему лицу. — На босса запала, а, тихоня? Шиш тебе. Усекла?
Я фыркнула. Ну, хоть кто-то указал на ее идиотизм. Зуб даю, что Идка короб заказала, больше не кому, не я уж точно.
— Дай пройти, Наташ. — Я шагнула вперед, а Натаха цыкнула в ответ, снова перекрывая выход, а затем наполовину скрылась за дверью и пнула ногой короб к моим ногам.
— Забирай это.
Я опустила взгляд на приоткрытую коробку, где большими печатными буквами было написано: «Наталья Грошевская».
— Если ты наивная дурочка, и не понимаешь, что тебе ничегошеньки не светит с Владиславом Романовичем, то можешь засунуть свои скрепки куда. сама знаешь куда! Ты же серая мышь обычная, посмотри на себя, ни сисек, ни рожи. — А вот это уже перебор. Я, конечно, знаю, что я не мисс вселенная, но никто никогда не указывал мне на мои изъяны — футболки с рисунками не считаются! А мне даже ответить на это нечего, только стоять и моргать.
— Наташ. — Протянула позади Ида.
— Что, Наташ? Посмотри на нее. Возомнила тут что-то, я таких, как ты, деточка насквозь вижу. Вся такая из себя скромная девственница.
— Наташ.
— В нашем взрослом мире, девонька, это уже не ценится, на тебя даже сантехник не посмотрит.
Я сглотнула.
— Знаешь, ты права. Я не такая, как ты, не выбеливаю волосы супрой, так, что они скоро отвалятся, не ношу лифчик на размер меньше, чтобы создавать видимость пышной груди. Но я плевать хотела на твоего Владислава Романовича с его шикарными костюмами, с твоими дебильными вздохами и скрепками.
Кто-то прокашлялся позади и, я замолчала, Наташка напряглась и почти позеленела, у меня тоже кровь отхлынула от лица. Упс. Как давно он там стоит и все это слышит?
— Наталья, зайдите ко мне.
Грошевская замялась и попыталась улыбнуться, но выглядело это плохо. Хотя, наверное, она от счастья внутри помирает, оттого, что начальник знает ее имя. А я обернуться не рискнула. Пора уносить ноги — кричало все внутри. Перешагнув короб, я обошла Натаху и скрылась за дверью.
В целом рабочая неделя прошла стабильно, не считая того, что Наташа Грошевская больше не появлялась в нашем офисе, а если и приходила к Иде, то я в это время скакала по городу с коробом документов. Пятница, хотелось бы немного расслабиться, как все нормальные работники, но выходной у меня завтра теоретически. Смены в клубе никуда не исчезнут, сейчас, по крайней мере. Но день хотя бы обещал быть легким, ведь завтра можно поспать с утра. Обещал, да не выполнил! Со вторника я ни разу не попала в нелепую ситуацию, в неловкое положение, ни в кого не врезалась, не пролила кофе на начальника, которого не видела даже последние два дня. И сегодняшний день не предвещал странностей, кроме этой коробки черничного цвета на моем столе.
«Кира. Отдел канцелярии» — Гласила небольшая бирка в углу. Идка уже была на месте, когда я пришла, поздоровалась, не поднимая головы от компа, снова что-то не успевает.
— Ид, это че?
— А?
Я помотала коробкой в воздухе, подруга даже не взглянула, но, кажется, поняла.
— Не знаю, я пришла, это уже лежало.
Ладно. В голове промелькнула одна мысль: проделки Натахи. Ну и без фантазии не обошлось: Таинственный поклонник? Ага, Федор Степанович из первой охранной смены. Медленно приподняв плотную крышку коробки, первое, что я увидела: ткань, белая красивая ткань. Шелк? Сверху небольшой сверток из бумаги цвета шампани. Быстро стянув с него черничную ленту, я развернула его и уставилась в идеально выведенные на нем буквы. «Не хочу больше видеть Вас в этих нелепых футболках. Загляните ко мне после обеда». Что это еще такое? Швырнув на стол бумажку, я принялась, как курица возиться в этой коробке, чтобы не вываливать ее содержимое наружу и не привлекать лишнего внимания Иды. В голове шумело непонимание, сердце стучало оттого же, но еще и от злости. Нелепые футболки значит? А это что? Рубашка? Брюки? Или что-то похожее на то. Только посмотрите, ни одной ниточки, ни одной задоринки и на ощупь приятно. Дорого, наверное. Я взглянула на Идку, которая даже не обращала внимания на мои копошения, затем покосилась на дверь босса. Это ведь он, да? Больше некому. Отчитал меня за внешний вид значит, а теперь одежду подсовывает. Заглянуть после обеда? Зачем? И что вообще такое «заглянуть», словно старый друг на чашку кофе приглашает. Нет, больше никакого кофе в этот кабинет. Вчерашнего хватило. Затолкав все обратно, я прикрыла содержимое крышкой и сунула под стол, плюхнулась в кресло и сложила руки на коленях уставившись в одну точку. Еще мне тут. Да, дело не в футболках даже. Это он что тут высмеивает вообще, покупая мне одежду? Не надену. Даже не подумаю.
— Чего сидишь?
— А? — Я даже немного дернулась от неожиданности, Идка кивнула на короб с документами. — А, да. Работа.
— Все нормально?
— Угу. — Почесав основание хвоста на макушке (всегда давит эта резинка), я схватилась обеими руками за короб. После обеда. А если не приду? Да и вообще. Обязана ли я? Ну, то есть, да он мой начальник и все в этом духе. Блиин.
— Что в коробке-то?
— А?
— Ку-ку, Макаренко, тебе по ушам съездили?
— А, нет, ничего. — Водрузив повыше короб, я быстро смылась из офиса во избежание каких-либо вопросов. А что я должна вообще на это ответить? Босс купил мне одежду для работы? Мне, той самой, которую никогда не видно из-за угла?
Чем ближе время обеда, тем больше я нервничаю, а чем больше я нервничаю, тем больше становлюсь неуклюжей и невнимательной. Пропустить одну ступеньку и чуть не загреметь? Сделано! Сбить с ног школьницу, у которой портфель больше моей коробки? Сделано! Почему я вообще думаю о том, что должна быть там? В офисе. В кабинете начальника. Увольнять меня не за что. Вот и все. В конце концов, моя работа разносить бумажки, а не протирать штаны в кресле. Или я только так думаю. Стараюсь думать, по крайней мере. Будто такая вся уверенная в себе, сильная и независимая. Ага, в это время суток и с этой работой, чувствую себя, как будто только от мамкиной сиськи оторвали, а с мамкой я-то уже пять лет как не живу. Школу окончила и сразу уехала, как только диагноз Егорки подтвердили, меня тут же ветром сдуло деньги зарабатывать. Только вот заработалось немного, на операцию все равно не хватит, и как бы я себя не тешила позитивом, все коту под хвост, хоть под поезд в метро прыгай. Вы спросите, а как же мечты и желания, учеба и все такое, ага. А я все это давно в земельку закопала. Балетную школу, мечты о театре, о Большом, между прочим. Мои мечты давно какашкой утерлись в виде моей второй работенки. Знала бы Инна Георгиевна, чем я занимаюсь, ее бы инфаркт хватанул.
И вот будто мне проблем мало, ненавижу телефоны, хоть я конечно и переоценила свою важность нахождения в офисе, и уж подумала, что с работы звонят, потому что обед-то прошел. А я не пошла. Решила так. Не пойду и все. Но это Настька звонит, моя соседка по квартире. Купить корм для Оболтуса, потому что сама она не накрашенная никуда не пойдет. Без проблем! Вернуть деньги за коммунальные. Вот уже проблемка.
— Возьми во внутреннем кармане моей зимней куртки, сколько я должна.
Да, я оставляю деньги в зимней куртке, чтобы потом когда придет сезон, как бы удивиться и порадоваться находке. И ничего в этом нет дурацкого. Вы сами попробуйте.
Пустую коробку пришлось обратно в офис тащить, потому что последнее время, я слишком часто их выбрасывала, осталось две, а следующая канцелярия придет только через неделю. Когда я вернулась, Идка уже домой намылилась, а часы только пять вечера пробили.
— Рано ты. Подменить?
— Не-а. — Она погримасничала в маленькое зеркальце (называет это гимнастикой, якобы от старости спасает), подвела губы алым блеском. — Босс разрешил уйти. — Ну и ну. Сколько тут работаю, всегда ее подменяла, как бы незаметно. — Кстати сказал, чтобы ты зашла. СРОЧНО.
— Да? — Я как-то покривилась. Думала, забыл уже. — И что ему надо?
— Мне откуда знать. — Подруга пожала плечами и якобы чмокнула меня в обе щеки. — До завтра, Макаренко.
— И тебе пока.
Бросив короб в угол, я осталась стоять на месте, ссутулившись и ждать чего-то. Ладно. Просто нужно войти туда и спросить что ему нужно. А еще вернуть черничную упаковку с одеждой.
Фиг с тобой, индюшара, я иду. Ухватив «подарочек», уверенными шажками, потопала к кабинету всея «Корелл клаб», притормозила у двери, выдохнула, стукнула два раза, как воробышек клювиком правда, но должно быть слышно, клянусь.
— Войдите.
Вот, я же сказала, что слышно было. Ну я и вошла, медленно, словно чего-то опасаясь и вот блин рука зачесалась теперь, нервы. Я едва заметно потерла ее о штаны и прошла вперед, ближе к длинному переговорному столу во главе которого сидел Владислав Романович. Он даже не пошевелился, только просканировал лицо взглядом, затем спустила ниже. Вот тупица. Нелепые футболки, говорите? Теперь я даже не знаю, как это назвать. Потому что до этого меня в моей футболке ничего не смущало, большую часть времени ее прикрывала огромная коробка, с которой я везде носилась. Бинго. Так у меня есть еще одна, правда не такая большая, но сойдет. Я быстро перевернула ее и прижала к груди, и кажется вызвала у босса легкую ухмылку тем самым.
— Присаживайтесь. — Он кивнул на стул напротив, я осторожно выдвинула его и присела, коробку все также держала, прижатой к груди. Начальник немного подался вперед, освобождая себя от легкой расслабленной позы и, сплел меж собой пальцы рук.
— У вас какие-то комплексы? — Внезапно поинтересовался он, глядя на коробку. Я покачала головой в ответ. Слишком быстро. Слишком часто. — Уберите ее.
Я невольно послушалась, как под гипнозом, глядя в эти карие игривые глаза и опустила упаковку чуть ниже, за что получила легкий смешок в ответ.
— Ну же, Кира.
— Вы не хотите это видеть. — Мой голос прозвучал жалко.
— Я уже видел, когда Вы вошли.
Ладно. Резко поставив коробку на стол перед собой, я выпрямилась, пусть смотрит. На мою «нелепую» футболку.
— Странно, что Вы так не считаете.
— Что?
— У Вас красивая грудь.
Святые дети Господни. Мы об этом будем здесь говорить? Я сейчас сдохну от стыда. «Ага, а футболку с этой надписью не сдохла носить» — кто-то прочирикал у меня в голове. Ладно. Несмотря на то, что я согласна с тем, что грудь не главное украшение девушки, но надпись действительно грубовата.
— Я Вас смутил. — Босс довольно улыбнулся и немного прокашлялся, словно тут же захотел тему перевести, а я-то как рада.
— Нет, не смутили.
— Нет?
— Нет. — Я еще сильнее выпрямилась, будто было куда. Хорошо, что хоть позвонки не хрустнули от напряжения.
— Вам не понравилось?
— Хм?
— Одежда, что я купил для Вас, Вы принесли ее обратно.
— А, это. Не в том дело.
— Не подошло? Ида была уверена, что это Ваш размер.
— Ида? — Я уставилась на него.
— Да, мне пришлось ее допросить немного. — Начальник приятно улыбнулся, без оскала и кривой ухмылочки. Идка предательница.
— Если бы мне сказали, что носить форму для курьера также обязательно. Я курьер, Вы же понимаете это?
— Все, кто работает в моем офисе — лицо моей фирмы. Я не хочу, чтобы лицом моей фирмы был лозунг «Не сиськи красят женщину».
Снова о моей футболке. Во рту почему-то пересохло.
— В любом случае. — Я подвинула коробку от себя. — Я не могу это взять.
— Почему?
— Просто не могу.
— У вас есть офисная одежда. Дома? Это итальянский пошив. Мне пришлось три дня его ждать. Не хотите же Вы оскорбить меня своим отказом?
Каков подлец.
— Я.
— Примерьте.
— Эмм. — Тот случай, когда слова заканчиваются.
— Я выйду из кабинета. — Владислав Романович встал и вальяжно в своей манере прошагал к двери. — Позовите, когда будете готовы.
Вот блин. Вот влипла. Вот. Что вообще происходит? Здесь? С этим мужчиной? Это что благотворительность такая? Или он пытается самоутвердиться за счет меня. Хотя куда там еще самоутверждаться.
Ладно. Чего уж там. Это всего лишь одежда. Кусок ткани. Видимо, дорогой ткани. Но какая мне разница, правда? Вот бы не подошло. Хотелось бы. Потому что. Не то, чтобы мне не нравилось, а нравится, даже очень. Ткань нежная, хочется лицом в нее окунуться. Блуза оказалась тоньше, чем я думала, и шире, что как раз хорошо смотрелось с узкими черными брюками, в которые я ее заправила. Зеркала нет, но если посмотреть хоть одним глазком то, сразу можно заметить, что влезла я в это все идеально. Брюки оказались немного укорочены, и я, было, хотела выйти из кабинета и сказать, что мне не подходит — мало, но это наверное, слишком нелепо с моей стороны. Я же не деревенщина там какая-то. А может и она. Но начальнику вообще об этом не надо знать. И почему я думаю о том, что он подумает? Мои балетки оказались странным черным пятном на фоне этого новенького прикида, и я подумала, что стоит их в сторону отставить, чтобы не создавать контраст. А теперь ноги босые. Ну ладно. Пошевелив пальцами, с улыбающимися мне с ногтей Чеширских котов, которых Настька налепила, по моей просьбе, разумеется, я прошлепала на пятках к двери, но открыла ее не сразу. Все еще какая-то неловкость во мне присутствовала. Никогда малознакомые люди не дарили мне ничего, тем более начальство. Тем более человек, который перед своим носом никого никогда не видит, кроме тех дам, которые часто бывают в его офисе.
