- Эй! Подскажите, пожалуйста, где я?! – крикнула в неё, а в ответ по-прежнему была тишина. – Кто-нибудь! Ну, хоть слово! – заглядывала внутрь, умоляя о какой-то реакции тех нелюдей, что сидели по другую сторону стены.
Глухая тишина вторила моей такой же пустой и совершенно молчаливой памяти. Взяв поднос из ниши, залезла на кровать, рассматривая его содержимое. Свежие шпинат, кабачок, огурец, брокколи, авокадо, перец, артишок смотрели на меня со дна металлической тарелки. Игнорируя овощи, заглянула в стакан, с радостью обнаружив там воду. Поднеся к губам бокал, с жадностью выпила все его содержимое. Смотря на всё это буйство зелёного у меня на коленях, отчего-то совсем расхотела есть. Вода утолила жажду, а большего мне явно не требовалось. Убрав поднос в нишу, смотрела, как он так же медленно и практически беззвучно исчезает в стене, как и появился. И снова я осталась один на один в белоснежном кубе, потерянная и одинокая.
- Почему вы не отвечаете мне? – крикнула, со злостью ударив кулаком о стену. – Сволочи! Хотя бы слово! Чего вам это стоит?
Голос срывался, превращаясь из крика в шёпот и снова в рёв отчаяния. Но как бы сильно я не напрягала голосовые связки, ответа так и не последовало. В отчаянии упав на койку, уперлась взглядом в то место, где несколько минут назад закрылась ниша. Время шло, а ничего не менялось. Ожидание перестало нести в себе спокойствие, превращаясь в нервозность. Неизвестность начинала пугать. Ворочаясь с боку на бок, я думала о вариантах, которые можно предпринять в данной ситуации. И не имея никакого представления, участницей чего являюсь, пришла лишь к единственному выходу.
Спустившись с койки, я засунула руку себе под рубашку, схватив трубку катетера и резко дернув за неё. Слабая боль пронзила низ живота. Она казалась ничем в сравнении с теми спазмами и резью, мучающими мои внутренности на протяжении всего времени бодрствования.
Через несколько мгновений в стене открылся проход, и внутрь комнаты вошли два мужчины и женщина, одетых в одинаковые серебристые костюмы. Прямые узкие брюки и рубашки с длинным рукавом и воротником стойкой, скрывающим шею, казались сшитыми из какой-то зеркальной ткани, сливающейся с помещением, словно покровы хамелеона.
- Здравствуйте! – обрадовалась, наконец-то увидев людей.
Но стоило посмотреть на лица этой троицы, как всё воодушевление от встречи испарилось. Ровным четким шагом они подошли ко мне, не произнося ни слова. Один из мужчин схватили меня за руки, поднимая с пола и прижимая к койке.
- Что? Что происходит? – попыталась вырваться из его хватки.
Но все мои попытки сразу же пресеклись. Его сила в разы превосходила мою. Сильные пальцы вонзались в плоть, будто железные тиски. Я не могла даже пошевелить пальцами от той пытки, что причиняли его руки. Казалось, еще немного, и он раздробит мне кости. Взвыв от пронзившей боли, почувствовала, как из глаз брызнули слезы. Я выгнулась, ерзая из стороны в сторону в тщетных попытках облегчить страдание. Но вместо этого второй мужчина подошел к моим ногам, пригвоздив их к кушетке.
- Отпустите, - жалобно проговорила, понимая бесполезность мольбы и любых уговоров, чувствуя, как по щекам стекают горячие ручейки слёз.
На лицах пришедших не отражалось ни единой эмоции, ни один мускул не шевелился, застыв неестественной маской. Холодные и расчетливые, они выполняли свою работу с абсолютной беспристрастностью. Лишь в серых, практически серебристых, глазах женщины отражался интерес. Их металлический блеск гипнотизировал. Никогда раньше я не видела подобного неестественного цвета радужки. Но еще удивительнее оказалось то, что и у мужчин был тот же странный и завораживающий цвет глаз. Всё это становилось чересчур. Вся эта стерильно белая комната без видимых дверей, одинаковые люди, больше похожие на роботов, чем на живых существ, и отсутствие ответов.
- Что происходит? Что вы делаете? Что это за место? Скажите хоть слово! – взывала к ответу, но они словно не слышали меня, не замечая крика и слез.
Женщина остановился рядом с моей грудью, пристально осматривая тело. От неё веяло опасностью и чем-то, чему я не могла подобрать определение. Переведя взгляд к лицу, она задержалась на глазах, всматриваясь в них, словно пытаясь извлечь из моих глубин нужную ей информацию.
Я снова попыталась заговорить, не теряя надежды получить ответы на свои вопросы, но не смогла даже открыть рта. Мне будто залепили горло чем-то вязким, не позволяющим даже сглотнуть. Шумно вдыхая через нос, снова и снова пробовала проглотить слюну и ни одна из попыток не увенчалась успехом. Мне становилось страшно. Боязнь задохнуться стала настолько ощутимой и преобладающей над всеми остальными чувствами, что я больше не чувствовала телесной боли. Паутина страха поймала меня в свою ловушку, вытесняя другие тревоги. Её липкие веревки, впились меня ядовитыми шипами, высасывая последние проблески надежды. Я понимала, происходит нечто чудовищное, нечто такое, на что у меня нет никакой возможности повлиять.
Смотря прямо в глаза женщины, я взглядом умоляла помочь, осознавая с невероятной четкостью её абсолютное равнодушие к моим страданиям. Достаточно один раз взглянуть на маску, заменяющую ей лицо, и ты поймешь, так выглядит безысходность. Ни один живой человек не может обладать настолько статичной мимикой и не иметь совершенно никаких эмоций. Словно сойдя с экранов фильма «Терминатор», они представляли собой безупречный образец бездушной куклы. Иначе у меня не выходило объяснить их хладнокровие.
В её руке появился маленький серебряный пистолет, размером всего несколько сантиметров, но стоило его увидеть, как спина покрылась холодной испариной.
«Всё это нехорошо. Всё это очень и очень плохо», - проносилось у меня в голове.
Не требовалось знать предназначения этого приспособления, чтобы внутри все встрепенулось, противясь его применению на себе. Я замотала головой хоть как-то сопротивляясь, но женщина дотронулась до моего лба, удерживая голову на месте, прижимая пистолет к шее. Легкий укол пронзил кожу. От места прикосновения металла по телу моментально начал расползаться холод, сковывая. Мужчины тут же отпустили меня. Они знали о моей неспособности двигаться, либо говорить. Чем бы ни оказалось вещество, введенное в меня, оно полностью обездвиживало. Я напрягалась изнутри, стараясь пошевелить хотя бы пальцем, но не происходило совершенно ничего. Мой организм не слушался команды мозга, сделав меня идеальной жертвой. Единственной частью тела, выполняющей свою функцию без сбоя, остались глаза.
Я водила ими из стороны в сторону, следя за действиями троицы. С потолка к кушетке опустилось несколько беспроводных ламп, вспыхнув еще ярче прежнего, словно свет прожекторов. Прищурив глаза, я смотрела на своих мучителей, стараясь не пропустить ни единой мелочи, начавшей казаться такой важной в это мгновение. Обменявшись взглядами, троица столпилась вокруг меня. Мужчины сняли с меня рубашку, оставляя обнаженной.
Сердце в груди сходило с ума от страха. Могла бы я шевелиться или как-то управлять собственным телом, то меня непременно стошнило от накрывшей паники. Я смотрела на их безучастные физиономии и не понимала, какого черта им от меня нужно, и почему они настолько бесчувственны, не считая необходимым даже ответить на вопрос, что это, черт подери, за место!
Я ощущала ужас. Настоящий, дикий, первобытный ужас. Хотелось кричать, но даже это у меня отняли. Больше всего на свете я желала забыть текущий момент, вернувшись в прекрасное беспамятство, составляющее всю мою прежнюю жизнь. Но, к своему несчастью, вынуждена наблюдать за надвигающейся катастрофой. По-другому не получалось назвать происходящее.
Над головой повисли возникшие из ниоткуда металлические щупальца со светящимися датчиками, приближающиеся ко мне. Плавно они впились в мою кожу на голове, шее, на груди и ногах. Они облепили тело полностью, впиваясь все глубже, пока не замерли. Пространство вокруг кушетки заполнили прозрачные экраны. У них не было опоры, так же я не видела проектора, способного воспроизвести их в воздухе. На них отображались неизвестные мне символы и устройство человеческого организма. Сердце на экране билось ненормально часто, так же, как и то, что пряталось у меня под рёбрами. Сигналы скакали, меняясь. Я понимала, чьи показатели вижу, и от этого становилось еще страшнее. Женщина подошла ближе, удерживая в руке аппарат с круглым диском, покрытым по диаметру острыми длинными зубцами, отвлекая моё внимание от мониторов. Диск пришел в движение, превращая все мои самые жуткие кошмары в реальность. Я наблюдала, как мелькают зубцы, слившиеся в единую линию и думала о нереальности происходящего.
«Всё это один жуткий кошмар. Я открою глаза и окажусь в безопасности. Такого не может быть на самом деле».
Словно в замедленной съёмке нож опускался к груди. Внутри меня всё замерло. Я понимала, что не существует совершенно никакой возможности избежать надвигающегося ужаса. Сердце пробивало себе путь наружу, а душа металась в груди, отыскивая спасение. Вот только ей было не суждено покинуть тело, не испытав неизбежного. Невыносимая боль прострелила меня насквозь. Каждая клетка организма кричала, захлёбываясь кровью, криками и желанием умереть. Я не могла и не хотела чувствовать подобных пыток, моля о смерти. Единственным желанием, пылающим во мне, осталась жажда смерти. Перестать чувствовать. Исчезнуть. Забыться. И не нужно ничего больше.
И когда я уже приготовилась отправиться в иной мир под звуки распиливаемых рёбер, перед глазами вспыхнул образ мужчины. Он нежно улыбался двум девочкам, обнимающим его за шею. Я хотела рассмотреть его как следует, забыв на краткое мгновение о пытках, но и он, и девочки ускользнули от меня, оставляя в желанном забытьи.
Кричащий красный, слепящий розовый, ядовитый зеленый и магический голубой плясали по стеклу моего бокала. Прокручивая его в руке, рассматривала, как играет отражающийся свет неона. Но особенно сильно меня завораживал голубой, окрашивающий джин передо мной в какой-то неземной, волшебный цвет. Он гипнотизировал, действуя не хуже анестезии, способной снять любую боль. А сегодня, она снежным комом разрасталась внутри меня, собираясь вытеснить каждую приятную эмоцию, отсиживающуюся где-то в глубине и забывшую, когда появлялась на поверхности.
Вечер превращался в гимн жалости к себе и собственной глупости. Сколько раз я убеждалась, что эти чертовы свидания вслепую не способны принести ничего, кроме очередного разочарования и, тем не менее, согласилась в очередной раз на эту авантюру, заранее зная о её бессмысленности. Моя личная жизнь за последний год больше напоминала застойную воду в пруду, чем бьющую жизнью горную реку. Да. Все действительно было настолько плохо, что пришлось идти на организованное кем-то свидание. Работа и ничего кроме работы. Я превратилась в офисного зомби, настроенного лишь на выполнение необходимого задания. Раньше я любила свое дело: битвы за справедливость в суде, спасение невинных. Так длилось до того момента, когда мне стали поручать дела тех, против кого я всегда выступала перед судьёй и Богом. И теперь работа превратилась в чёрно-белую рутину.
Возвращаясь домой после очередного тошнотворного дела, я старалась сбежать от бесцветной жизни. Ставила мольберт и утопала в цвете, создавая новые миры, забывая об уродстве нашего. Кроме тех редких мгновений, когда я растворялась в живописи, моя жизнь была пуста. Дома меня никто не ждал, кроме пустой квартиры и просроченной еды в холодильнике. Да и на работе никто не радовался моему приходу, считая бесчувственной карьеристкой. Никто, кроме начальства, сдирающего сорок процентов за каждое новое дело и обещающего партнерство в будущем, затыкая этой перспективой рот моей совести.
И чем выше я поднималась по карьерной лестнице, тем глубже становилась яма, куда я закапывала своё самоуважение и стремление сделать мир лучше. Почему я не уволилась и не открыла собственный офис, выбирая только те дела, что не шли в разрез с моими принципами? До сих пор задумывалась об этом, но пряталась за стабильностью, высоким доходом, престижем, успехом и прочей чушью, в которую уже давно перестала верить сама. Выпрыгнуть из корпоративной упряжки означало взять полностью ответственность за свою жизнь и, помимо всего прочего, это обозначало провал в глазах общества и моей семьи. Я должна быть идеальной. Идеальной девушкой с идеальными вкусом, работой и жизнью. Вот, что все хотели видеть во мне. Я должна карабкаться вверх, достигая самой вершины, получая неприлично много денег, и лишь в том случае окружающие примут мою эксцентричность. А пока я работала на то, чтобы однажды получить ту самую независимость и начать творить добро, вместо зла.
Но даже такой карьеристке хотелось обыкновенного человеческого тепла. И вот она я. Сижу в баре, ожидая парня, с которым меня решила свести коллега и который, по всей видимости, продинамил меня. Вряд ли существует вероятность дождаться его спустя полтора часа от назначенного времени. Надеюсь только, что всё-таки он не пришел, а не сбежал в ужасе, увидев меня в реальности.
Жалея себя и мирясь с одиночеством, я медленно надиралась, опустошая один за другим бокалы джина с тоником. Жаль, что вместо напитка я не держала в руках лампу с голубым парнем внутри, способным исполнить три моих желания. А желания у меня были. Как и фантазии. И чем ближе я знакомилась с цветным волшебником, тем грязнее они становились.
Но даже веселой вечеринкой для одного мне не суждено было наслаждаться столько, сколько хотелось бы. В одно мгновение я сижу, пью коктейль и думаю о мускулистом сказочном парне из лампы, а в следующее кто-то падает на меня, стаскивая с барного стула и припечатывая всем весом к полу, попутно ударив меня в лоб своей головой. Вот я и оказалась под мужиком и совсем не тем способом, как представлялось моей больной фантазии. Упс. Всё же нужно быть осторожнее с выбором желаний.
Жесткие колючие волосы щекотали подбородок, и кожу обдало горячим дыханием.
- Что за чёрт? - крикнула, четко не понимая, что именно произошло.
- Обычно оказываясь подо мной, женщины выкрикивают другие слова,– приподнял голову обидчик.
Проследив взглядом от неопрятной темной бороды вверх, заметила пухлые губы, изогнутые кривой ухмылкой, и встретилась с зелеными глазами, бессовестно рассматривающими меня в ответ. Заглянув в них, я вмиг протрезвела. Хмель выветрился так же быстро, как моя задница оказалась на полу несколько секунд назад. Вмиг все ощущения обострились, и я со всей ясностью сознания поняла, что тело поверх меня не только очень тяжелое, но твердое и сильное.
Не успела даже отреагировать на его дерзкое замечание, как подмигнув, он слез с меня. Повернулся спиной, занося локоть назад и резко впечатывая кулак в кого-то перед собой. Драка утаскивала бородача в глубину бара. Люди столпились вокруг меня, помогая подняться и задавая вопросы, всё ли со мной в порядке. Я находилась словно под гипнозом, наблюдая за дракой и, в частности, за мужчиной, сразившим меня наповал в прямом смысле этого слова. Он орудовал кулаками, словно истинный боец, перекидывая обидчиков через спину и валя одного за другим на пол.
Глухая тишина вторила моей такой же пустой и совершенно молчаливой памяти. Взяв поднос из ниши, залезла на кровать, рассматривая его содержимое. Свежие шпинат, кабачок, огурец, брокколи, авокадо, перец, артишок смотрели на меня со дна металлической тарелки. Игнорируя овощи, заглянула в стакан, с радостью обнаружив там воду. Поднеся к губам бокал, с жадностью выпила все его содержимое. Смотря на всё это буйство зелёного у меня на коленях, отчего-то совсем расхотела есть. Вода утолила жажду, а большего мне явно не требовалось. Убрав поднос в нишу, смотрела, как он так же медленно и практически беззвучно исчезает в стене, как и появился. И снова я осталась один на один в белоснежном кубе, потерянная и одинокая.
- Почему вы не отвечаете мне? – крикнула, со злостью ударив кулаком о стену. – Сволочи! Хотя бы слово! Чего вам это стоит?
Голос срывался, превращаясь из крика в шёпот и снова в рёв отчаяния. Но как бы сильно я не напрягала голосовые связки, ответа так и не последовало. В отчаянии упав на койку, уперлась взглядом в то место, где несколько минут назад закрылась ниша. Время шло, а ничего не менялось. Ожидание перестало нести в себе спокойствие, превращаясь в нервозность. Неизвестность начинала пугать. Ворочаясь с боку на бок, я думала о вариантах, которые можно предпринять в данной ситуации. И не имея никакого представления, участницей чего являюсь, пришла лишь к единственному выходу.
Спустившись с койки, я засунула руку себе под рубашку, схватив трубку катетера и резко дернув за неё. Слабая боль пронзила низ живота. Она казалась ничем в сравнении с теми спазмами и резью, мучающими мои внутренности на протяжении всего времени бодрствования.
Через несколько мгновений в стене открылся проход, и внутрь комнаты вошли два мужчины и женщина, одетых в одинаковые серебристые костюмы. Прямые узкие брюки и рубашки с длинным рукавом и воротником стойкой, скрывающим шею, казались сшитыми из какой-то зеркальной ткани, сливающейся с помещением, словно покровы хамелеона.
- Здравствуйте! – обрадовалась, наконец-то увидев людей.
Но стоило посмотреть на лица этой троицы, как всё воодушевление от встречи испарилось. Ровным четким шагом они подошли ко мне, не произнося ни слова. Один из мужчин схватили меня за руки, поднимая с пола и прижимая к койке.
- Что? Что происходит? – попыталась вырваться из его хватки.
Но все мои попытки сразу же пресеклись. Его сила в разы превосходила мою. Сильные пальцы вонзались в плоть, будто железные тиски. Я не могла даже пошевелить пальцами от той пытки, что причиняли его руки. Казалось, еще немного, и он раздробит мне кости. Взвыв от пронзившей боли, почувствовала, как из глаз брызнули слезы. Я выгнулась, ерзая из стороны в сторону в тщетных попытках облегчить страдание. Но вместо этого второй мужчина подошел к моим ногам, пригвоздив их к кушетке.
- Отпустите, - жалобно проговорила, понимая бесполезность мольбы и любых уговоров, чувствуя, как по щекам стекают горячие ручейки слёз.
На лицах пришедших не отражалось ни единой эмоции, ни один мускул не шевелился, застыв неестественной маской. Холодные и расчетливые, они выполняли свою работу с абсолютной беспристрастностью. Лишь в серых, практически серебристых, глазах женщины отражался интерес. Их металлический блеск гипнотизировал. Никогда раньше я не видела подобного неестественного цвета радужки. Но еще удивительнее оказалось то, что и у мужчин был тот же странный и завораживающий цвет глаз. Всё это становилось чересчур. Вся эта стерильно белая комната без видимых дверей, одинаковые люди, больше похожие на роботов, чем на живых существ, и отсутствие ответов.
- Что происходит? Что вы делаете? Что это за место? Скажите хоть слово! – взывала к ответу, но они словно не слышали меня, не замечая крика и слез.
Женщина остановился рядом с моей грудью, пристально осматривая тело. От неё веяло опасностью и чем-то, чему я не могла подобрать определение. Переведя взгляд к лицу, она задержалась на глазах, всматриваясь в них, словно пытаясь извлечь из моих глубин нужную ей информацию.
Я снова попыталась заговорить, не теряя надежды получить ответы на свои вопросы, но не смогла даже открыть рта. Мне будто залепили горло чем-то вязким, не позволяющим даже сглотнуть. Шумно вдыхая через нос, снова и снова пробовала проглотить слюну и ни одна из попыток не увенчалась успехом. Мне становилось страшно. Боязнь задохнуться стала настолько ощутимой и преобладающей над всеми остальными чувствами, что я больше не чувствовала телесной боли. Паутина страха поймала меня в свою ловушку, вытесняя другие тревоги. Её липкие веревки, впились меня ядовитыми шипами, высасывая последние проблески надежды. Я понимала, происходит нечто чудовищное, нечто такое, на что у меня нет никакой возможности повлиять.
Смотря прямо в глаза женщины, я взглядом умоляла помочь, осознавая с невероятной четкостью её абсолютное равнодушие к моим страданиям. Достаточно один раз взглянуть на маску, заменяющую ей лицо, и ты поймешь, так выглядит безысходность. Ни один живой человек не может обладать настолько статичной мимикой и не иметь совершенно никаких эмоций. Словно сойдя с экранов фильма «Терминатор», они представляли собой безупречный образец бездушной куклы. Иначе у меня не выходило объяснить их хладнокровие.
В её руке появился маленький серебряный пистолет, размером всего несколько сантиметров, но стоило его увидеть, как спина покрылась холодной испариной.
«Всё это нехорошо. Всё это очень и очень плохо», - проносилось у меня в голове.
Не требовалось знать предназначения этого приспособления, чтобы внутри все встрепенулось, противясь его применению на себе. Я замотала головой хоть как-то сопротивляясь, но женщина дотронулась до моего лба, удерживая голову на месте, прижимая пистолет к шее. Легкий укол пронзил кожу. От места прикосновения металла по телу моментально начал расползаться холод, сковывая. Мужчины тут же отпустили меня. Они знали о моей неспособности двигаться, либо говорить. Чем бы ни оказалось вещество, введенное в меня, оно полностью обездвиживало. Я напрягалась изнутри, стараясь пошевелить хотя бы пальцем, но не происходило совершенно ничего. Мой организм не слушался команды мозга, сделав меня идеальной жертвой. Единственной частью тела, выполняющей свою функцию без сбоя, остались глаза.
Я водила ими из стороны в сторону, следя за действиями троицы. С потолка к кушетке опустилось несколько беспроводных ламп, вспыхнув еще ярче прежнего, словно свет прожекторов. Прищурив глаза, я смотрела на своих мучителей, стараясь не пропустить ни единой мелочи, начавшей казаться такой важной в это мгновение. Обменявшись взглядами, троица столпилась вокруг меня. Мужчины сняли с меня рубашку, оставляя обнаженной.
Сердце в груди сходило с ума от страха. Могла бы я шевелиться или как-то управлять собственным телом, то меня непременно стошнило от накрывшей паники. Я смотрела на их безучастные физиономии и не понимала, какого черта им от меня нужно, и почему они настолько бесчувственны, не считая необходимым даже ответить на вопрос, что это, черт подери, за место!
Я ощущала ужас. Настоящий, дикий, первобытный ужас. Хотелось кричать, но даже это у меня отняли. Больше всего на свете я желала забыть текущий момент, вернувшись в прекрасное беспамятство, составляющее всю мою прежнюю жизнь. Но, к своему несчастью, вынуждена наблюдать за надвигающейся катастрофой. По-другому не получалось назвать происходящее.
Над головой повисли возникшие из ниоткуда металлические щупальца со светящимися датчиками, приближающиеся ко мне. Плавно они впились в мою кожу на голове, шее, на груди и ногах. Они облепили тело полностью, впиваясь все глубже, пока не замерли. Пространство вокруг кушетки заполнили прозрачные экраны. У них не было опоры, так же я не видела проектора, способного воспроизвести их в воздухе. На них отображались неизвестные мне символы и устройство человеческого организма. Сердце на экране билось ненормально часто, так же, как и то, что пряталось у меня под рёбрами. Сигналы скакали, меняясь. Я понимала, чьи показатели вижу, и от этого становилось еще страшнее. Женщина подошла ближе, удерживая в руке аппарат с круглым диском, покрытым по диаметру острыми длинными зубцами, отвлекая моё внимание от мониторов. Диск пришел в движение, превращая все мои самые жуткие кошмары в реальность. Я наблюдала, как мелькают зубцы, слившиеся в единую линию и думала о нереальности происходящего.
«Всё это один жуткий кошмар. Я открою глаза и окажусь в безопасности. Такого не может быть на самом деле».
Словно в замедленной съёмке нож опускался к груди. Внутри меня всё замерло. Я понимала, что не существует совершенно никакой возможности избежать надвигающегося ужаса. Сердце пробивало себе путь наружу, а душа металась в груди, отыскивая спасение. Вот только ей было не суждено покинуть тело, не испытав неизбежного. Невыносимая боль прострелила меня насквозь. Каждая клетка организма кричала, захлёбываясь кровью, криками и желанием умереть. Я не могла и не хотела чувствовать подобных пыток, моля о смерти. Единственным желанием, пылающим во мне, осталась жажда смерти. Перестать чувствовать. Исчезнуть. Забыться. И не нужно ничего больше.
И когда я уже приготовилась отправиться в иной мир под звуки распиливаемых рёбер, перед глазами вспыхнул образ мужчины. Он нежно улыбался двум девочкам, обнимающим его за шею. Я хотела рассмотреть его как следует, забыв на краткое мгновение о пытках, но и он, и девочки ускользнули от меня, оставляя в желанном забытьи.
ГЛАВА 2
Кричащий красный, слепящий розовый, ядовитый зеленый и магический голубой плясали по стеклу моего бокала. Прокручивая его в руке, рассматривала, как играет отражающийся свет неона. Но особенно сильно меня завораживал голубой, окрашивающий джин передо мной в какой-то неземной, волшебный цвет. Он гипнотизировал, действуя не хуже анестезии, способной снять любую боль. А сегодня, она снежным комом разрасталась внутри меня, собираясь вытеснить каждую приятную эмоцию, отсиживающуюся где-то в глубине и забывшую, когда появлялась на поверхности.
Вечер превращался в гимн жалости к себе и собственной глупости. Сколько раз я убеждалась, что эти чертовы свидания вслепую не способны принести ничего, кроме очередного разочарования и, тем не менее, согласилась в очередной раз на эту авантюру, заранее зная о её бессмысленности. Моя личная жизнь за последний год больше напоминала застойную воду в пруду, чем бьющую жизнью горную реку. Да. Все действительно было настолько плохо, что пришлось идти на организованное кем-то свидание. Работа и ничего кроме работы. Я превратилась в офисного зомби, настроенного лишь на выполнение необходимого задания. Раньше я любила свое дело: битвы за справедливость в суде, спасение невинных. Так длилось до того момента, когда мне стали поручать дела тех, против кого я всегда выступала перед судьёй и Богом. И теперь работа превратилась в чёрно-белую рутину.
Возвращаясь домой после очередного тошнотворного дела, я старалась сбежать от бесцветной жизни. Ставила мольберт и утопала в цвете, создавая новые миры, забывая об уродстве нашего. Кроме тех редких мгновений, когда я растворялась в живописи, моя жизнь была пуста. Дома меня никто не ждал, кроме пустой квартиры и просроченной еды в холодильнике. Да и на работе никто не радовался моему приходу, считая бесчувственной карьеристкой. Никто, кроме начальства, сдирающего сорок процентов за каждое новое дело и обещающего партнерство в будущем, затыкая этой перспективой рот моей совести.
И чем выше я поднималась по карьерной лестнице, тем глубже становилась яма, куда я закапывала своё самоуважение и стремление сделать мир лучше. Почему я не уволилась и не открыла собственный офис, выбирая только те дела, что не шли в разрез с моими принципами? До сих пор задумывалась об этом, но пряталась за стабильностью, высоким доходом, престижем, успехом и прочей чушью, в которую уже давно перестала верить сама. Выпрыгнуть из корпоративной упряжки означало взять полностью ответственность за свою жизнь и, помимо всего прочего, это обозначало провал в глазах общества и моей семьи. Я должна быть идеальной. Идеальной девушкой с идеальными вкусом, работой и жизнью. Вот, что все хотели видеть во мне. Я должна карабкаться вверх, достигая самой вершины, получая неприлично много денег, и лишь в том случае окружающие примут мою эксцентричность. А пока я работала на то, чтобы однажды получить ту самую независимость и начать творить добро, вместо зла.
Но даже такой карьеристке хотелось обыкновенного человеческого тепла. И вот она я. Сижу в баре, ожидая парня, с которым меня решила свести коллега и который, по всей видимости, продинамил меня. Вряд ли существует вероятность дождаться его спустя полтора часа от назначенного времени. Надеюсь только, что всё-таки он не пришел, а не сбежал в ужасе, увидев меня в реальности.
Жалея себя и мирясь с одиночеством, я медленно надиралась, опустошая один за другим бокалы джина с тоником. Жаль, что вместо напитка я не держала в руках лампу с голубым парнем внутри, способным исполнить три моих желания. А желания у меня были. Как и фантазии. И чем ближе я знакомилась с цветным волшебником, тем грязнее они становились.
Но даже веселой вечеринкой для одного мне не суждено было наслаждаться столько, сколько хотелось бы. В одно мгновение я сижу, пью коктейль и думаю о мускулистом сказочном парне из лампы, а в следующее кто-то падает на меня, стаскивая с барного стула и припечатывая всем весом к полу, попутно ударив меня в лоб своей головой. Вот я и оказалась под мужиком и совсем не тем способом, как представлялось моей больной фантазии. Упс. Всё же нужно быть осторожнее с выбором желаний.
Жесткие колючие волосы щекотали подбородок, и кожу обдало горячим дыханием.
- Что за чёрт? - крикнула, четко не понимая, что именно произошло.
- Обычно оказываясь подо мной, женщины выкрикивают другие слова,– приподнял голову обидчик.
Проследив взглядом от неопрятной темной бороды вверх, заметила пухлые губы, изогнутые кривой ухмылкой, и встретилась с зелеными глазами, бессовестно рассматривающими меня в ответ. Заглянув в них, я вмиг протрезвела. Хмель выветрился так же быстро, как моя задница оказалась на полу несколько секунд назад. Вмиг все ощущения обострились, и я со всей ясностью сознания поняла, что тело поверх меня не только очень тяжелое, но твердое и сильное.
Не успела даже отреагировать на его дерзкое замечание, как подмигнув, он слез с меня. Повернулся спиной, занося локоть назад и резко впечатывая кулак в кого-то перед собой. Драка утаскивала бородача в глубину бара. Люди столпились вокруг меня, помогая подняться и задавая вопросы, всё ли со мной в порядке. Я находилась словно под гипнозом, наблюдая за дракой и, в частности, за мужчиной, сразившим меня наповал в прямом смысле этого слова. Он орудовал кулаками, словно истинный боец, перекидывая обидчиков через спину и валя одного за другим на пол.
