- Мам, а кто такая Василиса? - спросила Глафиру пятилетняя дочка, потягиваясь ото сна в своей кроватке.
Глаша вздрогнула, нож, которым она нарезала теплый утрений хлеб, выпал из рук и со стуком упал на свежевыскобленные доски стола.
В горле пересохло:
- Где? Гда ты слышала это имя?
- Она мне приснилась, - девочка соскочла с кровати и зашлепала босыми ножками к маме обниматьтся.
- Ты в порядке? Они тебя не напугала? Расскажи мне все, скорее.
- Ой, мам, она такая добрая, красивая. Мы гуляли по лесу и она рассказывала мне сказки. Ты мне таких не расказывала. Знаешь, она сказала, что будет меня учить всяким играм, а потом подарит подарок. Здорово, правда?
Глаша присела напротив дочки, взяла ее за плечи, взглянула в глаза и тихо произнесла.
- Настюша, послушай меня внимательно, что бы не предлагала тебе твоя гостья из снов, ничего не бери у нее из рук. Ничего. Пообещай.
- Обещаю, - прошептала девочка, и вся радость куда-то улетучилась с детского личика.
Детское настроение, как ветер у реки. Настюшка с аппетитом умяла приготовленный матерью заутрок и умчалась на улицу играть с соседскими детьми. А Глафира тяжело опустилась на скамью и сжала передник, пытаясь унять дрожь в руках.
- За что? За что? Оставьте мне мою девочку, не трогайте ее! - хрипло прокричала она куда-то в потолок.
Солнце село за горизонт. Поцеловав уснувшую дочь, Глафира вышла из светлицы и направилась в кут.
Там за печью в укромном месте хранились вещи ее матери. Она не прикасалась к ним с тех пор, как мать погибла. Отгоняя воспоминания женщина вынула из закутка ларец, ей казалось, вечность прошла, пока она решалась приоткрыть крышку, но всего через мгновение та будто сама распахнулась.
Смотреть туда не хотелось, и одним движением Глафира достала нужное и захлопнула шкатулку.
Свеча. Глаша не стала возвращаться к дочери, где спала, пока муж был на промыслах, а прошла в горницу.
Тяжко, ох тяжко решиться. Но ради дочери она должна.
Со вздохом женщина сняла с груди амулет, который надела ей мать в тот самый день ("Глашка, беги, в лес беги и не возвращайся сюда. Прибейся где-нибудь сиротой, да ты теперь сирота и есть") и зажгла свечу. Легла на кровать, сложила руки и закрыла глаза.
Лес. Обугленный, мертвый. Полная луна освещает остовы деревьев. Тишина.
- Это по этому лесу ты гуляла с моей дочерью? По этому? Оставь нас в покое! Мы не будем твоими!
Порыв ветра чуть не сбил Глафиру с ног. И перед ней оказалась высокая женщина в черном, волосы ее были распущены и развивались на ветру, напоминая змей. На плече сидел ворон.
- Ты можешь все прекратить, просто прими дар.
- Не приму! Я видела, что он сделал с моей матерью. Я видела, как ее забивали кольями, а потом сожгли. Это ты называешь даром?
- Девочка, девочка.- Женщина вздохнула и как-то стала ниже ростом и пряди волос перестали взлетать и успокоились, укрыв плечи.
- Этот дар светел. Он добр, он помогает людям. Но твоя мать однажды использовала его во зло, он почернел и отравил ее суть.
Ты знаешь почему ты и твоя дочка видите меня по-разному? Она смотрела на меня чистой душой.
- А я? Я тоже отравлена?
- Нет, - на лице женщины промелькнуло подобие улыбки. - Ты смотришь на меня через свой страх.
Поверь, если бы ты была отравлена, я бы не пришла. Но сейчас я уже не могу уйти. Дар не моет быть так долго без хозяйки. Если это не будешь ты, значит, будет Настя. Но неокрепшую душу легко заразить злом. Ты хочешь ей судьбы твоей матери?
- Я не могу! Я не могу! - Глафира упала на колени и разрыдалась. И будто вся боль и ужас прошедших лет уходили через эти слезы. Женщина стояла напротив, терпеливо ждала и с каждой слезой образ ее светлел.
- Я согласна. - прошептала Глаша, не отнимая рук от лица.
- Запомни никто от природы не добр и не зол. Каждый рожден в равновесии. Что перевесит в тебе, зависит только от тебя.
- Возьми, - раздался рядом журчащий звонкий голос. Глаша подняла глаза и увидела, что стоит на цветущей поляне, а прекрасная юная дева протягивает ей букет из трав. Увидев изумление на лице Глафиры, дева звонко расхохоталась:
- Вот такая я настоящая! Иди помогай людям и воспитай дочку достойной приемницей. А если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.
Глафира открыла глаза. Свеча почти догорела. Ничего, она теперь знает как сделать новыю. Откуда в ней это знание, она еще не поняла.
- Мама, а Василиса еще придет?
- Обязательно придет, Настюша. Обязательно!
Глаша вздрогнула, нож, которым она нарезала теплый утрений хлеб, выпал из рук и со стуком упал на свежевыскобленные доски стола.
В горле пересохло:
- Где? Гда ты слышала это имя?
- Она мне приснилась, - девочка соскочла с кровати и зашлепала босыми ножками к маме обниматьтся.
- Ты в порядке? Они тебя не напугала? Расскажи мне все, скорее.
- Ой, мам, она такая добрая, красивая. Мы гуляли по лесу и она рассказывала мне сказки. Ты мне таких не расказывала. Знаешь, она сказала, что будет меня учить всяким играм, а потом подарит подарок. Здорово, правда?
Глаша присела напротив дочки, взяла ее за плечи, взглянула в глаза и тихо произнесла.
- Настюша, послушай меня внимательно, что бы не предлагала тебе твоя гостья из снов, ничего не бери у нее из рук. Ничего. Пообещай.
- Обещаю, - прошептала девочка, и вся радость куда-то улетучилась с детского личика.
Детское настроение, как ветер у реки. Настюшка с аппетитом умяла приготовленный матерью заутрок и умчалась на улицу играть с соседскими детьми. А Глафира тяжело опустилась на скамью и сжала передник, пытаясь унять дрожь в руках.
- За что? За что? Оставьте мне мою девочку, не трогайте ее! - хрипло прокричала она куда-то в потолок.
Солнце село за горизонт. Поцеловав уснувшую дочь, Глафира вышла из светлицы и направилась в кут.
Там за печью в укромном месте хранились вещи ее матери. Она не прикасалась к ним с тех пор, как мать погибла. Отгоняя воспоминания женщина вынула из закутка ларец, ей казалось, вечность прошла, пока она решалась приоткрыть крышку, но всего через мгновение та будто сама распахнулась.
Смотреть туда не хотелось, и одним движением Глафира достала нужное и захлопнула шкатулку.
Свеча. Глаша не стала возвращаться к дочери, где спала, пока муж был на промыслах, а прошла в горницу.
Тяжко, ох тяжко решиться. Но ради дочери она должна.
Со вздохом женщина сняла с груди амулет, который надела ей мать в тот самый день ("Глашка, беги, в лес беги и не возвращайся сюда. Прибейся где-нибудь сиротой, да ты теперь сирота и есть") и зажгла свечу. Легла на кровать, сложила руки и закрыла глаза.
Лес. Обугленный, мертвый. Полная луна освещает остовы деревьев. Тишина.
- Это по этому лесу ты гуляла с моей дочерью? По этому? Оставь нас в покое! Мы не будем твоими!
Порыв ветра чуть не сбил Глафиру с ног. И перед ней оказалась высокая женщина в черном, волосы ее были распущены и развивались на ветру, напоминая змей. На плече сидел ворон.
- Ты можешь все прекратить, просто прими дар.
- Не приму! Я видела, что он сделал с моей матерью. Я видела, как ее забивали кольями, а потом сожгли. Это ты называешь даром?
- Девочка, девочка.- Женщина вздохнула и как-то стала ниже ростом и пряди волос перестали взлетать и успокоились, укрыв плечи.
- Этот дар светел. Он добр, он помогает людям. Но твоя мать однажды использовала его во зло, он почернел и отравил ее суть.
Ты знаешь почему ты и твоя дочка видите меня по-разному? Она смотрела на меня чистой душой.
- А я? Я тоже отравлена?
- Нет, - на лице женщины промелькнуло подобие улыбки. - Ты смотришь на меня через свой страх.
Поверь, если бы ты была отравлена, я бы не пришла. Но сейчас я уже не могу уйти. Дар не моет быть так долго без хозяйки. Если это не будешь ты, значит, будет Настя. Но неокрепшую душу легко заразить злом. Ты хочешь ей судьбы твоей матери?
- Я не могу! Я не могу! - Глафира упала на колени и разрыдалась. И будто вся боль и ужас прошедших лет уходили через эти слезы. Женщина стояла напротив, терпеливо ждала и с каждой слезой образ ее светлел.
- Я согласна. - прошептала Глаша, не отнимая рук от лица.
- Запомни никто от природы не добр и не зол. Каждый рожден в равновесии. Что перевесит в тебе, зависит только от тебя.
- Возьми, - раздался рядом журчащий звонкий голос. Глаша подняла глаза и увидела, что стоит на цветущей поляне, а прекрасная юная дева протягивает ей букет из трав. Увидев изумление на лице Глафиры, дева звонко расхохоталась:
- Вот такая я настоящая! Иди помогай людям и воспитай дочку достойной приемницей. А если что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти.
Глафира открыла глаза. Свеча почти догорела. Ничего, она теперь знает как сделать новыю. Откуда в ней это знание, она еще не поняла.
- Мама, а Василиса еще придет?
- Обязательно придет, Настюша. Обязательно!
