Восточные сладости
Итак, начнем как в старой доброй сказке - жил был на свете добрый юноша. Отец его, оставив, сей грешный мир, завещал сыну беречь мать и сестер, умножать семейное состояние и исполнить свое предназначение.
Юноша этот, строго следуя родительскому совету, выдал сестер замуж, нашел матери компаньонку и весьма успешно занялся семейным бизнесом.
Жизнь его текла, как драгоценное каратское вино в чашу верунского стекла. Однако вскоре все переменилось, и струя вина хлынула через край, заполняя все вокруг пенным потоком.
Вот как это все начиналось: в одну из теплых ночей, когда людям, собравшимся во дворе с пиалой чая или чашей вина, не хочется расходиться, несмотря на приближение рассвета, в ворота постучали. Сам хозяин дома, обеспокоенный столь поздним визитом, поспешил к двери вместе с привратником. Тревога неуловимо разливалась в воздухе. Уже давно судьба не испытывала их дом внезапными нападениями, но все когда-нибудь возвращается. Не спят спокойно враждебные кланы, и не спят умы чужих инженеров и техников в стремлении превзойти достижения рода Азилла, лучших из лучших в своей области.
Ночной сумрак улицы разгонялся масляным фонарем в руках дюжего сифара с многозначительной кобурой на поясе. Рядом с его плечом находился другой охранник, удерживая на плече свернутый ковер, а перед ними, широко улыбаясь, стоял высокий полный мужчина лет около пятидесяти, в высокой чалме и пышном шелковом кафтане.
- Племянник, дорогой! - воскликнул он.
- Дядюшка, какими судьбами? - мужчины обнялись и поспешили войти во двор, заперев ворота.
Вежливый хозяин тотчас проводил гостя во внутренний дворик, украшенный многочисленными растениями в горшках и кадках. В центре двора журчал фонтан, рядом расположился помост, устланный коврами.
Расторопный слуга подал чай в тонких пиалах, сладости и фрукты. Мужчины помолчали, прихлебывая чай, отщипывая кусочки сладостей и слушая звуки ночи. Наконец юноша спросил:
- Удачен ли был ваш путь, дядя Хамид?
- Удачнее не бывает, сын мой. Прошло уже семь лет, с тех пор как мой брат покинул нас навсегда. Скажи, был ли я эти годы плохим советчиком тебе и твоей матери?
- Нет, дядя, твои советы были мудры и приносили нам только радость.
- Так вот, сынок, я говорю, что пришло тебе время жениться. Позови мать, пусть примет невестку и готовится к свадебной церемонии.
У племянника лишь чуть расширились зрачки и невольно сбилось дыхание, но доверие его к дяде было столь велико, что он тут же, хлопнув в ладоши, подозвал слугу:
- Пригласи госпожу Зобейду, у нас гости.
Слуга склонился в торопливом поклоне и скрылся в доме.
Через несколько минут раздались легкие неторопливые шаги. Слуга распахнул узорчатые двери, и во дворик шагнула немолодая женщина. С открытым лицом, но в плотном черном платке с золотой каймой. Когда-то она, вероятно, была очень хороша, а с возрастом к природной красоте добавилась женская мудрость и элегантность.
- Приветствую дорогого гостя, вошедшего под наш кров, - женщина склонилась в легком поклоне.
- Привет и тебе, Зобейда, - поклонился в ответ гость. - Твой сын сегодня женится. Прошу тебя, позаботься об этой девочке, пока не взошло солнце. На рассвете сможешь назвать ее своей невесткой.
С этими словами гость кивнул тому сифару, который держал ковер на коленях. Плотная ткань развернулась, явив удивленным хозяевам космический прозрачный контейнер 'скорой помощи'. Из него извлекли смуглую фигурку в мужском кафтане, разукрашенную синяками.
- Она немного не в себе, бедняжка. Сангу пришлось уколоть ей успокоительное: когда я выкупил ее у Тупана, стала кусаться, как дикая кошка.
- Помилуйте Первые Трое! - воскликнула Зобейда. - Что привело девочку в этот вертеп?
- Не знаю. Кажется, долги. Вам пора готовиться к свадьбе, ночь уже на исходе.
Зобейда торопливо позвала свою служанку и вдвоем они унесли безвольное тело в глубину покоев.
Мужчины помолчали, отпивая еще по глотку из расписных пиал. Потом дядя кивнул племяннику, и тот извлек из деревянного изголовья миниатюрный пульт. Нажал пару кнопок. Свет звезд чуть дрогнул и подернулся молочной дымкой. Сидящий на корточках сифар замер неподвижно, а в складках одежд купца замерцала малиновая искра.
Лукаво хмыкнув и переглянувшись с Орамом, Хамид вынул из кошеля маленькую табакерку и полюбовался на встроенный в резную крышку индикатор.
- Сынок, девочка принадлежит к царскому роду, - тихо сообщил дядя.
Племянник удивленно вскинул брови, а Хамид продолжил:
- Это еще не все. Если она родит тебе сына - наш род сможет вернуться на Аман. Я не просто выкупил ее, я пообещал Тупану, что она исчезнет с Гай-Нодир, и должен сдержать данное слово.
- Слово этому шакалу? Да он первый доложит Оташ-баши! - Вертикальная морщинка собралась на переносице юноши.
- Неважно, Орам. На рассвете совершим обряд. Ты знаешь, что я могу это сделать. Потом как законный муж ты переменишь ей имя. Тупан не посмеет искать встречи с твоей женой. Главное, чтобы Зобейда представила ее как иностранку.
- Почему так важно сделать это сегодня? Девочка напугана, избита - может, стоит подождать?
- Нет, я сказал правду - лучший час наступит на восходе Сув-Ягыш. И не упусти ее, сынок, эта девочка стоит табуна курпанов.
- Хорошо, дядя. Будьте моим гостем и позвольте Салам позаботиться о вас.
По мановению руки хозяина дома из тени выступила темнокожая девушка с огромными карими глазами и черными волосами, заплетенными в тонкие косички до плеч.
- А я оставлю вас ненадолго.
Уходя, Орам бесшумно нажал кнопку на пульте, и дымка над двором растворилась, вновь открывая блеск звезд. Хамид остался сидеть на подушках, кивнув девушке, чтобы подлила вина. Он вдруг спросил:
- Ты свободная?
- Да, господин.
- Сколько лет служишь дому?
- Я служу госпоже Зобейде уже пять лет.
- Сможешь рассказать всем, что госпожа пригласила в гости дочь подруги, и она зажгла огонь в очах Орама?
- Да, господин.
- Хорошо, возьми, - из рук гостя к ногам девушки упал мешочек.
- Не нужно, я все сделаю для госпожи, - девушка осмелилась возразить.
- Возьми, быстрее соберешь приданое.
Служанка смутилась. Быстро взяв кошелек, прикрепила его за пояс. Потом вновь присела на корточки у ковра и потянулась к кувшину.
Гость вновь задумался с чашей в руке.
Вдруг один из чернокожих воинов взмахнул коротким кривым мечом - к помосту с металлическим лязгом свалился жук. Моргнули и погасли вмонтированные окошечки видеоглазков, тренькнули усики антенн. Гость спокойно кивнул девушке, и та шустро сгребла обломки в маленькую урну с крышкой.
- Отнеси Азим-бею, пусть найдет гнездо, - распорядился Хамид.
Поклонившись, смуглянка вышла со двора, а сифар протянул хозяину кисточку с пояса девчонки, сверкнувшую в его инфракрасном зрении.
- Пыль, - скомандовал Хамид, и кисточка тотчас отправилась в экранированный кошель - перегонять любопытным сцену пьяного разгула дяди и племянника.
Орам шел по сумрачному коридору. Кафтан развевался за спиной, шуршали шальвары и длинная рубаха, но шаги были почти неслышными, хотя он был весьма раздражен. Из купальни доносился плеск воды и воркование няни. С тех пор, как сестры вышли замуж, старуха ворчала целыми днями, а теперь в ее голосе слышалась прежняя ласковая строгость.
Подойдя к двери, Орам замер, прислушиваясь, но, кроме голосов няни и матери, никого не услышал и, постояв еще чуть-чуть, повернул в сторону своих покоев.
Зобейда устало откинула прядь волос с лица и тотчас украдкой оглянулась - не заметил ли кто. Ох, Хамид, Хамид... развел секреты! Или забыл, как она стала его невесткой?
- Пусть девочка полежит немного в воде, Зоча, потом разотрешь ее и кликнешь меня.
Госпожа вышла, и няня с банщицей принялись готовить высокий стол, обтянутый кожей. Застилали малиновую юфть чистой простыней, выставляли на край флаконы, выбирали плотные рукавицы из разных тканей, ножнички, щипчики - в общем, весь арсенал женщины для ухода за телом.
А Зобейда, неспешно пройдя через прохладный холл, вошла в покои, в которых не была семь лет.
Здесь ничего не изменилось - высокие узкие окна, стены, обтянутые голубым шелком, знакомая мозаика на полу.
Стараясь не оглядываться, женщина прошла к двери в соседнюю комнату, щелкнула пальцами - зажглись светильники вокруг широкой кровати. Постояла минутку, сдержав подступившие к глазам слезы, потом поднесла к губам браслет:
- Зульфия, Икрам, в главных покоях нужно проветрить, сменить постель, расставить цветы. И принесите с собой одежду, наша гостья переоденется.
Пока слуги собирали все необходимое, Зобейда стояла у раскрытого шкафа, вдыхая знакомый аромат, исходящий от одежды мужа. Потом, встряхнувшись, открыла соседнюю дверцу и вынула тонкий шелковый халат и сорочку, наклонилась и с усилием выдвинула из шкафа сундучок с резной крышкой.
Вернувшиеся с летающей тележкой, нагруженной всем необходимым, слуги застали госпожу спокойно раскладывающей на диване свадебный наряд. Подняв голову, она быстро распределила их по комнатам, уточнила задание и вышла, захватив халат с собой.
- Эх, - вздохнула девушка, приблизившись к дивану. - Красота какая! Икрам, а чье это платье?
- Госпожи, наверное. Здесь были покои ее мужа. Давай-ка побыстрее, нам нужно успеть до рассвета.
Девушка дернула плечиком и, подавляя зевоту, принялась собирать с роскошной постели простыни.
В купальне две крепкие старушки уже закончили растирание и, накрыв малышку простыней, аккуратно подпиливали ногти, смазывая кремом многочисленные мелкие царапины и ссадины.
Девушка лежала тихо, не шевелясь, хотя царапины, размокшие в ванне, наверняка щипало. Отмытые волосы, закрученные в полотенце, свисали со стола до самого пола, тонкая шея изгибалась под их тяжестью. Плечи, несмотря на худобу, красиво перетекали в тонкие, но крепкие руки. Зобейда посмотрела на будущую невестку еще раз и, вздохнув про себя, сказала
- Вот рубашка и халат, накинь и поешь, скоро будем одеваться к свадьбе.
Изумленная невеста подняла взгляд на хозяйку дома.
- Мой сын берет тебя в жены. Назови свое полное имя для церемонии. - Дама успокаивающе посмотрела в расширенные от страха глаза девушки. Шепнула тихо: - Будь спокойна, туда, откуда тебя принесли, ты больше никогда не вернешься.
- Госпожа, я не могу выйти замуж... - потерянно произнесла малышка, горестно опуская глаза. Ее до сих пор не отпускал жуткий призрак дома утех.
- Это не обсуждается, - отрезала госпожа. Мягко улыбнулась и повела плечом: - Я подпишу бумаги о твоей невинности в присутствии трех свидетелей. А мой сын не скажет тебе и слова. Для него важен факт, а не слухи.
Девушка залилась малиновым румянцем и спросила едва слышным голосом:
-Госпожа, как вы можете знать?
- Это просто. Зоча, Амун, подойдите.
Две старушки тотчас приблизились к госпоже. Зобейда взяла со столика небольшой амулет и попросила девушку:
- Повернись на спину.
Гостья медленно выполнила просьбу. Тотчас тяжелый металл амулета лег на нижнюю часть ее живота. Чуть нагрелся и замерцал.
- Я, Зобейда ильдур Азилла, свидетельствую при двух свидетелях, как то велит закон: девушка, предназначенная в жены моему сыну, сохранила свою честь неприкосновенной.
Старушки склонили головы, бормоча подтверждение. Амулет щелкнул.
- Все, - сказала Зобейда, - этот амулет хранит свидетельства невинности всего нашего рода. Никто не посмеет оспорить этот брак или опорочить твою честь.
- Но почему? - удивилась девушка.
- Этот прибор изготовлен больше двухсот лет назад как раз для таких случаев. Он не вскрывается и его записи нельзя уничтожить. Он лишь проверяет несколько параметров женского здоровья и делает запись.
Тут в баню вошла служанка с подносом, и Зобейда заспешила:
- Не бойся, мой сын хороший человек. Ты поешь, и мы поговорим.
Служанка поставила еду на низкий столик у дивана. Нянька подала гостье руку и помогла сесть на массажном столе, а потом перебраться на диван.
Скрывая интерес, хозяйка дома отошла, машинально раскладывая флаконы, искоса поглядывая на девушку за столом. Несмотря на явный голод, ела она не спеша, изысканно и деликатно.
Служанка принесла то, что нашлось на кухне - тонкие ломтики драгоценной белой рыбы и простецкие плоды кружаны. Рядом на блюдце лежало печенье с семенами тику.
Аккуратно наложив специальной ложечкой крем на печенье, девушка откусывала кусочек и заедала ломтиком рыбы. Кружану разделила ножом пополам и, чуть присолив, стала есть белую хрустящую мякоть, отрезая по кусочку за раз.
Зобейда, увидев привычные движения хорошо воспитанной аристократки, улыбнулась и налила в пиалу чай.
Через несколько минут трапеза завершилась.
Мягкие, ухоженные руки стали бережно разбирать спутанные пряди волос. Девушка прикрыла глаза от сытости и усталости. Присев рядом в удобное кресло, Зобейда негромко заговорила:
- Наша семья появилась здесь вместе с первым кораблем. Ты, наверное, знаешь, почему.
Девушка слушала, не поднимая глаз, но крупная дрожь, пробежавшая по ее позвоночнику, все объяснила.
- Да, именно. Мятежный сын покинул родную планету волей отца, не желающего пролития крови, а мой муж был его другом.
Уже почти тридцать лет как мы не видели леса Амана. Наши дети родились и выросли здесь, но мы очень хотим вернуться.
Невеста сидела безмолвно и покорно.
Зобейда, вздохнув украдкой, продолжила повествование:
- Хамид - брат моего мужа, и когда-то он принес в этот дом и меня. Так же, как тебя, завернув в ковер. А сначала выкрал с пролетающего челнока.
Хозяйка хмыкнула и слегка задумалась. Потом пояснила:
- Видишь ли, ему открыто больше, чем нам. Он видит предназначение человека. Поэтому пошел на риск и выкрал меня на пересадке, чтобы подарить своему брату.
- Что было дальше? - Девчонка, заинтересовавшись, осмелилась спросить.
Голос Зобейды стал суше:
- Спустя сутки корабль, на который я должна была сесть, взорвался. Как видишь, выбора у тебя нет. Это судьба. Все предопределено. Хамид уже готовит обряд, постарайся быть красивой невестой...
Хрупкая девушка сидела неподвижно, пока женщины заканчивали прическу. Лишь когда ее потянули к зеркалу, попыталась остаться на месте. Но хозяйка кивнула - и невесту, как пушинку, подняли и перенесли к блестящей поверхности на дальней стене у окна.
Зеркало отразило бесформенную фигуру, закутанную в слишком просторный халат. У этого существа были впалые щеки, смуглые руки и великолепная прическа, превращающая голову на тонкой шее в прекрасный цветок на хрупком стебле.
Ворчащая старушка появилась в комнате, неся в руках нечто блестящее и гибкое: серебристое платье-доспех. Тончайшие чешуйки складывались в облегающий силуэт на плечах и груди, подчеркивая талию и стекая завесой до самого пола. По команде с изящного браслета, юбка превращалась в шальвары, сливаясь с серебристыми сапожками, а накидка, прикрепленная к плечам, становилась шлемом.
Пораженная невеста подняла голову:
- Но это же...
- Примерь, нас ждут, - скомандовала Зобейда.
Далее не возражая, девушка влезла в гибкий чехол.
Итак, начнем как в старой доброй сказке - жил был на свете добрый юноша. Отец его, оставив, сей грешный мир, завещал сыну беречь мать и сестер, умножать семейное состояние и исполнить свое предназначение.
Юноша этот, строго следуя родительскому совету, выдал сестер замуж, нашел матери компаньонку и весьма успешно занялся семейным бизнесом.
Жизнь его текла, как драгоценное каратское вино в чашу верунского стекла. Однако вскоре все переменилось, и струя вина хлынула через край, заполняя все вокруг пенным потоком.
Вот как это все начиналось: в одну из теплых ночей, когда людям, собравшимся во дворе с пиалой чая или чашей вина, не хочется расходиться, несмотря на приближение рассвета, в ворота постучали. Сам хозяин дома, обеспокоенный столь поздним визитом, поспешил к двери вместе с привратником. Тревога неуловимо разливалась в воздухе. Уже давно судьба не испытывала их дом внезапными нападениями, но все когда-нибудь возвращается. Не спят спокойно враждебные кланы, и не спят умы чужих инженеров и техников в стремлении превзойти достижения рода Азилла, лучших из лучших в своей области.
Ночной сумрак улицы разгонялся масляным фонарем в руках дюжего сифара с многозначительной кобурой на поясе. Рядом с его плечом находился другой охранник, удерживая на плече свернутый ковер, а перед ними, широко улыбаясь, стоял высокий полный мужчина лет около пятидесяти, в высокой чалме и пышном шелковом кафтане.
- Племянник, дорогой! - воскликнул он.
- Дядюшка, какими судьбами? - мужчины обнялись и поспешили войти во двор, заперев ворота.
Вежливый хозяин тотчас проводил гостя во внутренний дворик, украшенный многочисленными растениями в горшках и кадках. В центре двора журчал фонтан, рядом расположился помост, устланный коврами.
Расторопный слуга подал чай в тонких пиалах, сладости и фрукты. Мужчины помолчали, прихлебывая чай, отщипывая кусочки сладостей и слушая звуки ночи. Наконец юноша спросил:
- Удачен ли был ваш путь, дядя Хамид?
- Удачнее не бывает, сын мой. Прошло уже семь лет, с тех пор как мой брат покинул нас навсегда. Скажи, был ли я эти годы плохим советчиком тебе и твоей матери?
- Нет, дядя, твои советы были мудры и приносили нам только радость.
- Так вот, сынок, я говорю, что пришло тебе время жениться. Позови мать, пусть примет невестку и готовится к свадебной церемонии.
У племянника лишь чуть расширились зрачки и невольно сбилось дыхание, но доверие его к дяде было столь велико, что он тут же, хлопнув в ладоши, подозвал слугу:
- Пригласи госпожу Зобейду, у нас гости.
Слуга склонился в торопливом поклоне и скрылся в доме.
Через несколько минут раздались легкие неторопливые шаги. Слуга распахнул узорчатые двери, и во дворик шагнула немолодая женщина. С открытым лицом, но в плотном черном платке с золотой каймой. Когда-то она, вероятно, была очень хороша, а с возрастом к природной красоте добавилась женская мудрость и элегантность.
- Приветствую дорогого гостя, вошедшего под наш кров, - женщина склонилась в легком поклоне.
- Привет и тебе, Зобейда, - поклонился в ответ гость. - Твой сын сегодня женится. Прошу тебя, позаботься об этой девочке, пока не взошло солнце. На рассвете сможешь назвать ее своей невесткой.
С этими словами гость кивнул тому сифару, который держал ковер на коленях. Плотная ткань развернулась, явив удивленным хозяевам космический прозрачный контейнер 'скорой помощи'. Из него извлекли смуглую фигурку в мужском кафтане, разукрашенную синяками.
- Она немного не в себе, бедняжка. Сангу пришлось уколоть ей успокоительное: когда я выкупил ее у Тупана, стала кусаться, как дикая кошка.
- Помилуйте Первые Трое! - воскликнула Зобейда. - Что привело девочку в этот вертеп?
- Не знаю. Кажется, долги. Вам пора готовиться к свадьбе, ночь уже на исходе.
Зобейда торопливо позвала свою служанку и вдвоем они унесли безвольное тело в глубину покоев.
Мужчины помолчали, отпивая еще по глотку из расписных пиал. Потом дядя кивнул племяннику, и тот извлек из деревянного изголовья миниатюрный пульт. Нажал пару кнопок. Свет звезд чуть дрогнул и подернулся молочной дымкой. Сидящий на корточках сифар замер неподвижно, а в складках одежд купца замерцала малиновая искра.
Лукаво хмыкнув и переглянувшись с Орамом, Хамид вынул из кошеля маленькую табакерку и полюбовался на встроенный в резную крышку индикатор.
- Сынок, девочка принадлежит к царскому роду, - тихо сообщил дядя.
Племянник удивленно вскинул брови, а Хамид продолжил:
- Это еще не все. Если она родит тебе сына - наш род сможет вернуться на Аман. Я не просто выкупил ее, я пообещал Тупану, что она исчезнет с Гай-Нодир, и должен сдержать данное слово.
- Слово этому шакалу? Да он первый доложит Оташ-баши! - Вертикальная морщинка собралась на переносице юноши.
- Неважно, Орам. На рассвете совершим обряд. Ты знаешь, что я могу это сделать. Потом как законный муж ты переменишь ей имя. Тупан не посмеет искать встречи с твоей женой. Главное, чтобы Зобейда представила ее как иностранку.
- Почему так важно сделать это сегодня? Девочка напугана, избита - может, стоит подождать?
- Нет, я сказал правду - лучший час наступит на восходе Сув-Ягыш. И не упусти ее, сынок, эта девочка стоит табуна курпанов.
- Хорошо, дядя. Будьте моим гостем и позвольте Салам позаботиться о вас.
По мановению руки хозяина дома из тени выступила темнокожая девушка с огромными карими глазами и черными волосами, заплетенными в тонкие косички до плеч.
- А я оставлю вас ненадолго.
Уходя, Орам бесшумно нажал кнопку на пульте, и дымка над двором растворилась, вновь открывая блеск звезд. Хамид остался сидеть на подушках, кивнув девушке, чтобы подлила вина. Он вдруг спросил:
- Ты свободная?
- Да, господин.
- Сколько лет служишь дому?
- Я служу госпоже Зобейде уже пять лет.
- Сможешь рассказать всем, что госпожа пригласила в гости дочь подруги, и она зажгла огонь в очах Орама?
- Да, господин.
- Хорошо, возьми, - из рук гостя к ногам девушки упал мешочек.
- Не нужно, я все сделаю для госпожи, - девушка осмелилась возразить.
- Возьми, быстрее соберешь приданое.
Служанка смутилась. Быстро взяв кошелек, прикрепила его за пояс. Потом вновь присела на корточки у ковра и потянулась к кувшину.
Гость вновь задумался с чашей в руке.
Вдруг один из чернокожих воинов взмахнул коротким кривым мечом - к помосту с металлическим лязгом свалился жук. Моргнули и погасли вмонтированные окошечки видеоглазков, тренькнули усики антенн. Гость спокойно кивнул девушке, и та шустро сгребла обломки в маленькую урну с крышкой.
- Отнеси Азим-бею, пусть найдет гнездо, - распорядился Хамид.
Поклонившись, смуглянка вышла со двора, а сифар протянул хозяину кисточку с пояса девчонки, сверкнувшую в его инфракрасном зрении.
- Пыль, - скомандовал Хамид, и кисточка тотчас отправилась в экранированный кошель - перегонять любопытным сцену пьяного разгула дяди и племянника.
Орам шел по сумрачному коридору. Кафтан развевался за спиной, шуршали шальвары и длинная рубаха, но шаги были почти неслышными, хотя он был весьма раздражен. Из купальни доносился плеск воды и воркование няни. С тех пор, как сестры вышли замуж, старуха ворчала целыми днями, а теперь в ее голосе слышалась прежняя ласковая строгость.
Подойдя к двери, Орам замер, прислушиваясь, но, кроме голосов няни и матери, никого не услышал и, постояв еще чуть-чуть, повернул в сторону своих покоев.
Зобейда устало откинула прядь волос с лица и тотчас украдкой оглянулась - не заметил ли кто. Ох, Хамид, Хамид... развел секреты! Или забыл, как она стала его невесткой?
- Пусть девочка полежит немного в воде, Зоча, потом разотрешь ее и кликнешь меня.
Госпожа вышла, и няня с банщицей принялись готовить высокий стол, обтянутый кожей. Застилали малиновую юфть чистой простыней, выставляли на край флаконы, выбирали плотные рукавицы из разных тканей, ножнички, щипчики - в общем, весь арсенал женщины для ухода за телом.
А Зобейда, неспешно пройдя через прохладный холл, вошла в покои, в которых не была семь лет.
Здесь ничего не изменилось - высокие узкие окна, стены, обтянутые голубым шелком, знакомая мозаика на полу.
Стараясь не оглядываться, женщина прошла к двери в соседнюю комнату, щелкнула пальцами - зажглись светильники вокруг широкой кровати. Постояла минутку, сдержав подступившие к глазам слезы, потом поднесла к губам браслет:
- Зульфия, Икрам, в главных покоях нужно проветрить, сменить постель, расставить цветы. И принесите с собой одежду, наша гостья переоденется.
Пока слуги собирали все необходимое, Зобейда стояла у раскрытого шкафа, вдыхая знакомый аромат, исходящий от одежды мужа. Потом, встряхнувшись, открыла соседнюю дверцу и вынула тонкий шелковый халат и сорочку, наклонилась и с усилием выдвинула из шкафа сундучок с резной крышкой.
Вернувшиеся с летающей тележкой, нагруженной всем необходимым, слуги застали госпожу спокойно раскладывающей на диване свадебный наряд. Подняв голову, она быстро распределила их по комнатам, уточнила задание и вышла, захватив халат с собой.
- Эх, - вздохнула девушка, приблизившись к дивану. - Красота какая! Икрам, а чье это платье?
- Госпожи, наверное. Здесь были покои ее мужа. Давай-ка побыстрее, нам нужно успеть до рассвета.
Девушка дернула плечиком и, подавляя зевоту, принялась собирать с роскошной постели простыни.
В купальне две крепкие старушки уже закончили растирание и, накрыв малышку простыней, аккуратно подпиливали ногти, смазывая кремом многочисленные мелкие царапины и ссадины.
Девушка лежала тихо, не шевелясь, хотя царапины, размокшие в ванне, наверняка щипало. Отмытые волосы, закрученные в полотенце, свисали со стола до самого пола, тонкая шея изгибалась под их тяжестью. Плечи, несмотря на худобу, красиво перетекали в тонкие, но крепкие руки. Зобейда посмотрела на будущую невестку еще раз и, вздохнув про себя, сказала
- Вот рубашка и халат, накинь и поешь, скоро будем одеваться к свадьбе.
Изумленная невеста подняла взгляд на хозяйку дома.
- Мой сын берет тебя в жены. Назови свое полное имя для церемонии. - Дама успокаивающе посмотрела в расширенные от страха глаза девушки. Шепнула тихо: - Будь спокойна, туда, откуда тебя принесли, ты больше никогда не вернешься.
- Госпожа, я не могу выйти замуж... - потерянно произнесла малышка, горестно опуская глаза. Ее до сих пор не отпускал жуткий призрак дома утех.
- Это не обсуждается, - отрезала госпожа. Мягко улыбнулась и повела плечом: - Я подпишу бумаги о твоей невинности в присутствии трех свидетелей. А мой сын не скажет тебе и слова. Для него важен факт, а не слухи.
Девушка залилась малиновым румянцем и спросила едва слышным голосом:
-Госпожа, как вы можете знать?
- Это просто. Зоча, Амун, подойдите.
Две старушки тотчас приблизились к госпоже. Зобейда взяла со столика небольшой амулет и попросила девушку:
- Повернись на спину.
Гостья медленно выполнила просьбу. Тотчас тяжелый металл амулета лег на нижнюю часть ее живота. Чуть нагрелся и замерцал.
- Я, Зобейда ильдур Азилла, свидетельствую при двух свидетелях, как то велит закон: девушка, предназначенная в жены моему сыну, сохранила свою честь неприкосновенной.
Старушки склонили головы, бормоча подтверждение. Амулет щелкнул.
- Все, - сказала Зобейда, - этот амулет хранит свидетельства невинности всего нашего рода. Никто не посмеет оспорить этот брак или опорочить твою честь.
- Но почему? - удивилась девушка.
- Этот прибор изготовлен больше двухсот лет назад как раз для таких случаев. Он не вскрывается и его записи нельзя уничтожить. Он лишь проверяет несколько параметров женского здоровья и делает запись.
Тут в баню вошла служанка с подносом, и Зобейда заспешила:
- Не бойся, мой сын хороший человек. Ты поешь, и мы поговорим.
Служанка поставила еду на низкий столик у дивана. Нянька подала гостье руку и помогла сесть на массажном столе, а потом перебраться на диван.
Скрывая интерес, хозяйка дома отошла, машинально раскладывая флаконы, искоса поглядывая на девушку за столом. Несмотря на явный голод, ела она не спеша, изысканно и деликатно.
Служанка принесла то, что нашлось на кухне - тонкие ломтики драгоценной белой рыбы и простецкие плоды кружаны. Рядом на блюдце лежало печенье с семенами тику.
Аккуратно наложив специальной ложечкой крем на печенье, девушка откусывала кусочек и заедала ломтиком рыбы. Кружану разделила ножом пополам и, чуть присолив, стала есть белую хрустящую мякоть, отрезая по кусочку за раз.
Зобейда, увидев привычные движения хорошо воспитанной аристократки, улыбнулась и налила в пиалу чай.
Через несколько минут трапеза завершилась.
Мягкие, ухоженные руки стали бережно разбирать спутанные пряди волос. Девушка прикрыла глаза от сытости и усталости. Присев рядом в удобное кресло, Зобейда негромко заговорила:
- Наша семья появилась здесь вместе с первым кораблем. Ты, наверное, знаешь, почему.
Девушка слушала, не поднимая глаз, но крупная дрожь, пробежавшая по ее позвоночнику, все объяснила.
- Да, именно. Мятежный сын покинул родную планету волей отца, не желающего пролития крови, а мой муж был его другом.
Уже почти тридцать лет как мы не видели леса Амана. Наши дети родились и выросли здесь, но мы очень хотим вернуться.
Невеста сидела безмолвно и покорно.
Зобейда, вздохнув украдкой, продолжила повествование:
- Хамид - брат моего мужа, и когда-то он принес в этот дом и меня. Так же, как тебя, завернув в ковер. А сначала выкрал с пролетающего челнока.
Хозяйка хмыкнула и слегка задумалась. Потом пояснила:
- Видишь ли, ему открыто больше, чем нам. Он видит предназначение человека. Поэтому пошел на риск и выкрал меня на пересадке, чтобы подарить своему брату.
- Что было дальше? - Девчонка, заинтересовавшись, осмелилась спросить.
Голос Зобейды стал суше:
- Спустя сутки корабль, на который я должна была сесть, взорвался. Как видишь, выбора у тебя нет. Это судьба. Все предопределено. Хамид уже готовит обряд, постарайся быть красивой невестой...
Хрупкая девушка сидела неподвижно, пока женщины заканчивали прическу. Лишь когда ее потянули к зеркалу, попыталась остаться на месте. Но хозяйка кивнула - и невесту, как пушинку, подняли и перенесли к блестящей поверхности на дальней стене у окна.
Зеркало отразило бесформенную фигуру, закутанную в слишком просторный халат. У этого существа были впалые щеки, смуглые руки и великолепная прическа, превращающая голову на тонкой шее в прекрасный цветок на хрупком стебле.
Ворчащая старушка появилась в комнате, неся в руках нечто блестящее и гибкое: серебристое платье-доспех. Тончайшие чешуйки складывались в облегающий силуэт на плечах и груди, подчеркивая талию и стекая завесой до самого пола. По команде с изящного браслета, юбка превращалась в шальвары, сливаясь с серебристыми сапожками, а накидка, прикрепленная к плечам, становилась шлемом.
Пораженная невеста подняла голову:
- Но это же...
- Примерь, нас ждут, - скомандовала Зобейда.
Далее не возражая, девушка влезла в гибкий чехол.
