- Смотри.
Я заглядываю внутрь, и не понимая, куда мне смотреть, разглядываю помещение. Ни… себе. Ресторан в клинике! Хотя, разве их, богатых, поймешь.
Я несколько раз прохожусь взглядом по столикам, пока разум не цепляется за знакомый силуэт.
О. Артем. Я делаю к нему шаг и застываю. Рядом с ним сидит Лина. Они мило беседуют, улыбаются. При этом девушка выглядит так счастливо.
Да, больно. Очень больно. Но я думаю, Артем сможет это все объяснить. Ведь сможет, да?
Я поворачиваюсь к Кириллу. Нет, я не покажу ему, что чувствую сейчас.
- И что? Сидят просто, общаются. Ничего страшного.
- Ничего страшного? – огрызается мужчина – посмотри внимательней.
Он снова разворачивает меня к столикам.
- Видишь на ее руке кольцо? Знаешь, что это за кольцо?
Не вижу. Не знаю и знать не хочу. Неет.
- Это мамино кольцо. – Словами-убийцами кидает в меня Кирилл. – Артем дарил его Лине на обручение. Потом, когда они расстались, Лина вернула его. Не знаешь, почему оно опять у нее на пальце?
Так и надо.
Мы сидели с Кириллом в машине около моего дома. Он пил что-то алкогольное прямо из горла и между глотками говорил… о своей любви к Лине. Нет, о безумии. И я его жалела. Потому что сама была такая же, как и он – обезумевшая когда-то от любви, а теперь и от горя – я жалела, но никак его страдания облегчить не могла. Как можно дать человеку то, что сам не имеешь?
И еще, я плакала. Не стесняясь, казалось бы, совершенно постороннего человека, рыдала навзрыд. А Кирилл держался. Но чем быстрее опустошалась пузатая бутылка, тем больше собиралось влаги в уголках его глаз.
Мы уехали из клиники, так и не подойдя к Артему и Лине. Два труса. Нам обоим было больно, но узнать правду было еще больней. Потому что вот она, правда, как на ладони – два когда-то любивших друг друга человека вспомнили о старых чувствах и снова сошлись. И что тут можно еще не понимать?
-Я ненавижу его, ненавижу их. - Честно, не стесняясь, говорил мне друг по несчастью. – Я знал, что отец сделает все, для того, чтобы их помирить, но надеялся, что брат не пойдет на это. Почему, Даша, почему?
Кириллу не нужен был мой ответ, он понимал, что у меня его нет, и поэтому продолжал:
- Я успокоился, когда случайно увидел вас вместе. Да и Лина стала отвечать на мои ухаживания. И тут на тебе, Кирилл. Тебе просто по статусу не положено быть счастливым.
Друг очередной раз бьет по рулю. Но легче от этого ему не становится. Я знаю. Да я если сейчас возьму биту и пойду громить все налево и направо, все равно не испытаю облегчение.
- Ты не представляешь, но я уже шесть лет храню кольцо, с которым хотел ей сделать предложение. Я хотел взять ее в жены еще задолго до Артема. Но, как и всегда, мою кандидатуру не одобрил папочка. Мне иногда кажется, что это Лина – его дочь, а я так, приблудный нищеброд, просящий руки его принцессы. Так и хочется сделать анализ ДНК, чтобы узнать, за что отец со мной так всю жизнь обращается. Почему я для него второй сорт, а Артем – свет в окне?
Вот и сейчас папа их свел. Я знаю. Иначе, почему это они ужинали там, а не в любом другом приличном ресторане? А я ведь, как дурак, поехал к нему, хотел помириться. Да заодно и Лину увидеть. Ведь знал, что сегодня она будет в клинике. И знаешь, что он мне сказал? Он, родной мой отец? Что я никому не нужен. Никому, слышишь? Ни ему, ни брату, ни Лине. И что Лина с Артемом помирились, сейчас празднуют воссоединение. А если я не верю, могу сам убедиться, так как они здесь в ресторане при клинике. И я убедился. Да я пиз…, как убедился. А потом мне снесло планку и я просто не смог справиться с этим один.
Мужчина поворачивается ко мне и с тоскою смотрит в глаза:
- А я всегда один, Даша, всегда. После смерти мамы я каждый день чувствую это одиночество. И мне просто надоело. Мне хочется, чтобы хоть один раз кто-то разделил со мной мою боль. Нет, все привыкли, что Кирилл – клоун и балагур. Он может поднять настроение, развеселит, утешит. Но кто утешит меня? Когда мне нужна помощь, где все? Где?
Кирилл снова делает большой глоток, и по его практически бессвязной речи и заторможенным движениям, я понимаю, что он уже пьян. Неет, так дело не пойдет.
- Кирилл, хватит сидеть в машине. Пойдем в дом. Ты пьян.
- Я, Даш, не понимаю. – Кирилл как будто не слышит меня. - Почему не я? Почему она всегда выбирает его? Как появилась в нашем доме, так глаз с него не сводит. Люблю, говорит. Дура. И ей на все плевать…
И я понимала Лину. Понимала, почему она сделала такой выбор. НО я…. Я же тоже его люблю. Я им живу. И сейчас, когда она у меня его забрала, я просто не знала, что делать дальше. Как жить без воздуха? Как не задохнуться?
-А знаешь, - продолжал свой рассказ мужчина. - Не отдалась бы она мне тогда сама. Я ей специальный порошок подсыпал. Чтобы захотела. Чтобы дала. А я даже не был пьян. Я просто без нее уже не мог. Я думал, она поймет, как я к ней отношусь. Что я люблю ее. Я знаю, Артем ее так не любил и никогда не полюбит. А она наутро попросила меня об этом никому не говорить. И тогда я разозлился. И все Артему рассказал. Потому что она моя женщина. Моя.
А Артем мой. МОЙ. Теперь я знала, что такое возможно – когда человек для кого-то специально слеплен. Да каждая его пора на коже была вырезана по моему эскизу. По моему эталону совершенства. Только, видимо, так иногда бывает, что мерки не сходятся. Вот мне вроде бы в самый раз, а ему нет. Маловато. Не его размерчик.
А говорить… Говорить можно все что угодно. И люблю. И жить без тебя не могу. И, как в нашем случае, эта комната для наших детей… Только не сходятся слова с действиями. Не может любящий человек вот так вот сидеть с бывшей и улыбаться ей. Или может?
Почему то сейчас стали закрадываться небольшие сомнения. А вдруг они просто ужинали? Как старые знакомые. Только куда деть счастливое лицо Лины? Или обручальное кольцо на ее пальце? Да и слова их отца подтверждали то, что мы и сами прекрасно видели.
Я не осуждала Кирилла за то, что он открыл мне глаза. Скорее всего, даже была благодарна. И жалела. Да, на данный момент я жалела его больше, чем себя. Потому что меня предал только Артем, а его и Артем, и Лина. И отец. Отец – главный предатель во всей этой истории.
Я кое- как уговорила Кирилла не садиться за руль в таком состоянии и переночевать у нас. Мужчина уснул мгновенно, едва коснувшись подушки.
Я зашла на кухню. Судя по новым пустым бутылкам, Вадим снова выпил. Ладно, разберусь с ним утром. Мне сейчас бы в своих чувствах разобраться, прежде чем к другим с советами лезть.
Приняв быстрый душ – сил на что-то большее просто не было – зашла в комнату. И только сейчас вспомнила, что оставила телефон в машине Кирилла. Но тем даже лучше – не будет соблазна позвонить Артему и высказать все, что я о нем думаю.
Я должна вычеркнуть его из своей жизни. Вырезать из своего сердца. Только как? Как заставить себя не думать о нем, как забыть то, что у нас было? Ведь мне мало. Мне его так непозволительно мало. Неужели вот эти несколько насыщенных событиями дней – это срок годности наших отношений? И на моей первой любви большими, красными буквами стоит печать: «Просрочено!».
Я очень боялась увидеть Артема. Боялась себя. Своих чувств, которые при встрече забудут о доводах рассудка и начнут искать ему оправдания. Да я уже ищу. Вспоминаю каждый его жест, взгляд, поступок, и сама себе нахожу признаки большого чувства.
Но нет. Я не настолько наивная девочка, чтобы не понимать, что когда человеку что-то нужно, он может стать великим актером. Сыграть сочувствие? Да пожалуйста! Смотри, как я плачу вместе с тобой, запивая твое горе купленным на твои деньги дорогим коньяком.
Хочешь поддержку? Да, конечно, ты права, это он козел и идиот, а ты вся такая правильная и хорошая. Как я тебя понимаю. Кстати, раз свидание у тебя все равно отменилось, не дашь мне поносить на время вот это платье. Оно мне ТААК нравится! Тебе все равно? Тогда я еще и это прихвачу.
Хочешь любовь? Оо, любовь сыграть легче всего. Пара красивых поступков, томный взгляд и всего одно слово. Одно вечное слово - капкан: « Люблю» (в нашем случае, Артему его произносить не пришлось). И вот ловушка захлопнута, а ты достиг желаемого – девушка лежит на спине, широко разведя ноги и томно постанывая. И ты получаешь долбанный Оскар за лучшую мужскую роль. А потом идешь с этим трофеем по жизни дальше и, находя других зрителей, играешь новые роли.
Только я не хочу быть просто случайным зрителем. Я хочу играть главную женскую роль в жизни Артема, быть единственной. Или так, или лучше вообще никак. Вырвать с мясом из себя эти чувства, засунуть подальше свои эмоции, и вперед в новую жизнь без Артема. Я выживу. Я смогу… Должна. У меня вон брат… Спивается.
- Даша, проснись, Дааш- не знаю, кто теребит меня за плечо – проснись, пожалуйста.
- Отстань, дай поспать. Еще рано.
- Ну, вообще-то десятый час.
- И что? Идти никуда не надо.
С кем я разговариваю, не пойму. И почему этот человек в моей комнате? Блиин, вчера наверно дверь забыла закрыть.
- Даш, дай мне, пожалуйста, таблетку от головы. А то я сейчас сдохну.
Я нехотя разлепляю глаза, и, первое что вижу – голый мужской торс. Понимаю глаза выше – Кирилл.
- Блиин, Кирилл. Меньше пить надо было.
- Что ты мне вчера это не сказала, когда мы в машине сидели? – мужчина осекается и на несколько секунд замолкает – Даш, ты прости меня. Я вчера много лишнего наговорил. И вообще. Не надо мне было тебе все это показывать. Рано или поздно сама бы все узнала.
- Лучше рано, Кирилл, чем поздно.- Тихо отвечаю я.
- Прости – еще раз говорит друг (теперь-то уже точно) и встает с кровати. – Только дай мне, пожалуйста, что-нибудь от башки.
Так хочется поспать, но я заставляю себя проснуться.
- Сейчас, коробка с таблетками в гостиной.
Кирилл выходит, и следом за ним плетусь я.
- Кирилл, по-моему, у меня в аптечке…
Я не успеваю договорить, потому что врезаюсь в спину парня. Я не понимаю, почему он встал, и пытаюсь его обойти. Но Кирилл силой задвигает меня за спину.
- Что брат, и здесь оставил свой след? – слышу я такой знакомый, но такой холодный голос.
Артем? Откуда здесь Артем?
Я выглядываю из-за спины и вижу его, стоящего около Вадима у входной двери.
Смотрю на мужчину, но он смотрит только на Кирилла. При этом его взгляд обещает не быструю смерть. Сейчас он напоминает мне быка на корриде – красный, с раздутыми ноздрями. Осталось только копытом ударить.
- Стой, брат, – в примирительном жесте вскидывает вверх руки Кирилл – это не то, о чем…
- Да? – зло перебивает его Артем – А что? Хочешь сказать, что ты просто мимо проходил? А то, что ты полураздетый и она – мужчина одаривает меня неприятным взглядом – раздетая и вы утром выходите ОБА, бл…ь, из ее спальни, это чистая случайность?
О том, что я в одной тонкой ночнушке и крошечных трусиках вспоминаю только после слов Артема и начинаю прикрывать грудь руками. Вот стыдоба-то. Так неудобно перед Кириллом. И Вадимом.
- От кого прикрываешься, Даша? – замечает мой жест Артем – здесь походу уже все всё видели. И давно это у Вас? – слегка дергаясь, обращается снова к брату мужчина, и я вижу, как Вадим подходит еще ближе к другу и кладет ему руку на плечо – А, подожди, дай угадаю. Все вышло случайно, ты был пьян. Так это было?
Кирилл молчит. И я знаю почему – сейчас его брат просто не воспримет ни какую информацию. Он верит тому, что видит.
Артем начинает сжимать и разжимать кулаки, как будто готовясь к бою. И мне становится страшно. Потому что я вижу в его глазах желание убивать – этот взгляд режет и мы, скорее всего, в его мыслях уже лежим окровавленными трупами.
- Артем – начинаю несмело я, но меня тут же обрывают.
- Что, Дарья? Так понравилось трахаться, что уже по рукам пошла?
- Ээ, хорош – пытается успокоить его мой брат, но мужчина уже никого не видит и не слышит. Он выбрал цель. Сейчас его слова меткими ударами летят мне прямо в сердце и крошат все то последнее, что от него осталось.
- Надолго тебя не хватило? Да? Я, как идиот, переживаю, что же Даша трубку не берет. А Даше некогда. Даша ООЧЕНЬ занята. Еб…ся, как последняя шалава с моим братом. Сука. - Кричит на последнем слове мой, наверно, уже бывший парень.
Вадим сильно бьет Артема в плечо, но тот даже не замечает. Он уже созрел. Зверь готов к прыжку. И сейчас даже не понятно, кто его цель – я или Кирилл. Потому что взгляд мужчины мечется от меня к брату, от моей просвечивающей ночнушки до его голого торса. Я вижу, как он отталкивается от пола одной ногой и…
- Уходи. – тихо говорю я. А потом чуть громче – Пошел вон.
Как ни странно, но Артем слышит меня. Просто сначала не понимает:
- Ты мне? – останавливается он, так и не начав движения.
- Да, тебе. – Спокойно говорю я.
- И что, родная – слово «родная» звучит с издевкой – даже не станешь оправдываться, говорить, что этого не было.
- Не стану. – смотрю на него в упор – Уходи. – снова повторяю я.
«Уходи Артем. Не рви мне душу. Я больше не могу. Не я, бл…ь, НЕ Я должна оправдываться, а ты. Это ты должен был придти и все мне объяснить. ТЫ.»
Артем несколько секунд не сводит с меня глаз, и, на короткий миг, я замечаю в них проблески прежнего ласкового взглядя. А потом все исчезает.
- Надеюсь, я тебя больше НИКОГДА не увижу. – Это все, что он говорит мне, а затем поворачивается к Кириллу – А ты. Ты забудь, что у тебя когда-то был брат.
И выходит. Так просто захлопывает дверь в мою жизнь и наши отношения.
Я слышу, как взвизгивают шины автомобиля, и на бешеной скорости машина рвется с места. А я, прижавшись к стеночке, тихо спускаюсь вниз. Правильно. Так и надо. Молодец Даша. Все сделала правильно.
Под новый год мечты сбы…
Завтра наступает Новый год. Все уже нарядили елки, наготовили салаты тазиками, купили красивые наряды. И все ждут. Все верят, что с двенадцатым боем курантов вся их жизнь изменится. Больные – выздоровят, бедные – станут богатыми, толстые – похудеют. И наступит в полночь всеобщее счастье. И все у всех будет хорошо.
И тем больнее мне лежать сейчас на своей ставшей такой неудобной кровати, укутанной с головы до ног и ничего не ждать, и ни во что не верить. Ничего не хочу. Какая-то пустота. Апатия. Даже умереть сейчас лень. И жить тоже.
Брат несколько раз заглядывает в комнату, интересуется, как я. А мне не хочется никого видеть. Хочу, чтобы все исчезли. Все до единого. Создайте мне, пожалуйста, ваакум. Чтобы ни дверь не скрипнула, ни мимо проезжающая машина не просигналила. Ни ветер не дул, ни солнце не светило.
- Дариин – зовет меня брат.
Чувствую, как он садится на край кровати. Молчим.
- Дарин, ну ты чего? Нашла из-за чего переживать. Никто же не умер.
Почему? Я умерла. Нет, тело то конечно здесь, а вот душа. Душа лежит погребенная под завалившими меня своей несправедливостью словами любимого мною человека.
- Зато мы теперь точно знаем, что Артему ты не безразлична – пытается пошутить Влад – Вон, как его проняло.
Я высовываюсь из под одеяла.
- О чем ты говоришь? Ты хоть понимаешь, зачем он устроил весь этот фарс? А? Легче обвинить меня в измене, чем самому признаться в ней, понимаешь? Лучшая защита – это нападение. Нашел способ расстаться со мной, и выйти сухим из воды. Вроде как я такая гулящая, а он святоша.
Я заглядываю внутрь, и не понимая, куда мне смотреть, разглядываю помещение. Ни… себе. Ресторан в клинике! Хотя, разве их, богатых, поймешь.
Я несколько раз прохожусь взглядом по столикам, пока разум не цепляется за знакомый силуэт.
О. Артем. Я делаю к нему шаг и застываю. Рядом с ним сидит Лина. Они мило беседуют, улыбаются. При этом девушка выглядит так счастливо.
Да, больно. Очень больно. Но я думаю, Артем сможет это все объяснить. Ведь сможет, да?
Я поворачиваюсь к Кириллу. Нет, я не покажу ему, что чувствую сейчас.
- И что? Сидят просто, общаются. Ничего страшного.
- Ничего страшного? – огрызается мужчина – посмотри внимательней.
Он снова разворачивает меня к столикам.
- Видишь на ее руке кольцо? Знаешь, что это за кольцо?
Не вижу. Не знаю и знать не хочу. Неет.
- Это мамино кольцо. – Словами-убийцами кидает в меня Кирилл. – Артем дарил его Лине на обручение. Потом, когда они расстались, Лина вернула его. Не знаешь, почему оно опять у нее на пальце?
Так и надо.
Мы сидели с Кириллом в машине около моего дома. Он пил что-то алкогольное прямо из горла и между глотками говорил… о своей любви к Лине. Нет, о безумии. И я его жалела. Потому что сама была такая же, как и он – обезумевшая когда-то от любви, а теперь и от горя – я жалела, но никак его страдания облегчить не могла. Как можно дать человеку то, что сам не имеешь?
И еще, я плакала. Не стесняясь, казалось бы, совершенно постороннего человека, рыдала навзрыд. А Кирилл держался. Но чем быстрее опустошалась пузатая бутылка, тем больше собиралось влаги в уголках его глаз.
Мы уехали из клиники, так и не подойдя к Артему и Лине. Два труса. Нам обоим было больно, но узнать правду было еще больней. Потому что вот она, правда, как на ладони – два когда-то любивших друг друга человека вспомнили о старых чувствах и снова сошлись. И что тут можно еще не понимать?
-Я ненавижу его, ненавижу их. - Честно, не стесняясь, говорил мне друг по несчастью. – Я знал, что отец сделает все, для того, чтобы их помирить, но надеялся, что брат не пойдет на это. Почему, Даша, почему?
Кириллу не нужен был мой ответ, он понимал, что у меня его нет, и поэтому продолжал:
- Я успокоился, когда случайно увидел вас вместе. Да и Лина стала отвечать на мои ухаживания. И тут на тебе, Кирилл. Тебе просто по статусу не положено быть счастливым.
Друг очередной раз бьет по рулю. Но легче от этого ему не становится. Я знаю. Да я если сейчас возьму биту и пойду громить все налево и направо, все равно не испытаю облегчение.
- Ты не представляешь, но я уже шесть лет храню кольцо, с которым хотел ей сделать предложение. Я хотел взять ее в жены еще задолго до Артема. Но, как и всегда, мою кандидатуру не одобрил папочка. Мне иногда кажется, что это Лина – его дочь, а я так, приблудный нищеброд, просящий руки его принцессы. Так и хочется сделать анализ ДНК, чтобы узнать, за что отец со мной так всю жизнь обращается. Почему я для него второй сорт, а Артем – свет в окне?
Вот и сейчас папа их свел. Я знаю. Иначе, почему это они ужинали там, а не в любом другом приличном ресторане? А я ведь, как дурак, поехал к нему, хотел помириться. Да заодно и Лину увидеть. Ведь знал, что сегодня она будет в клинике. И знаешь, что он мне сказал? Он, родной мой отец? Что я никому не нужен. Никому, слышишь? Ни ему, ни брату, ни Лине. И что Лина с Артемом помирились, сейчас празднуют воссоединение. А если я не верю, могу сам убедиться, так как они здесь в ресторане при клинике. И я убедился. Да я пиз…, как убедился. А потом мне снесло планку и я просто не смог справиться с этим один.
Мужчина поворачивается ко мне и с тоскою смотрит в глаза:
- А я всегда один, Даша, всегда. После смерти мамы я каждый день чувствую это одиночество. И мне просто надоело. Мне хочется, чтобы хоть один раз кто-то разделил со мной мою боль. Нет, все привыкли, что Кирилл – клоун и балагур. Он может поднять настроение, развеселит, утешит. Но кто утешит меня? Когда мне нужна помощь, где все? Где?
Кирилл снова делает большой глоток, и по его практически бессвязной речи и заторможенным движениям, я понимаю, что он уже пьян. Неет, так дело не пойдет.
- Кирилл, хватит сидеть в машине. Пойдем в дом. Ты пьян.
- Я, Даш, не понимаю. – Кирилл как будто не слышит меня. - Почему не я? Почему она всегда выбирает его? Как появилась в нашем доме, так глаз с него не сводит. Люблю, говорит. Дура. И ей на все плевать…
И я понимала Лину. Понимала, почему она сделала такой выбор. НО я…. Я же тоже его люблю. Я им живу. И сейчас, когда она у меня его забрала, я просто не знала, что делать дальше. Как жить без воздуха? Как не задохнуться?
-А знаешь, - продолжал свой рассказ мужчина. - Не отдалась бы она мне тогда сама. Я ей специальный порошок подсыпал. Чтобы захотела. Чтобы дала. А я даже не был пьян. Я просто без нее уже не мог. Я думал, она поймет, как я к ней отношусь. Что я люблю ее. Я знаю, Артем ее так не любил и никогда не полюбит. А она наутро попросила меня об этом никому не говорить. И тогда я разозлился. И все Артему рассказал. Потому что она моя женщина. Моя.
А Артем мой. МОЙ. Теперь я знала, что такое возможно – когда человек для кого-то специально слеплен. Да каждая его пора на коже была вырезана по моему эскизу. По моему эталону совершенства. Только, видимо, так иногда бывает, что мерки не сходятся. Вот мне вроде бы в самый раз, а ему нет. Маловато. Не его размерчик.
А говорить… Говорить можно все что угодно. И люблю. И жить без тебя не могу. И, как в нашем случае, эта комната для наших детей… Только не сходятся слова с действиями. Не может любящий человек вот так вот сидеть с бывшей и улыбаться ей. Или может?
Почему то сейчас стали закрадываться небольшие сомнения. А вдруг они просто ужинали? Как старые знакомые. Только куда деть счастливое лицо Лины? Или обручальное кольцо на ее пальце? Да и слова их отца подтверждали то, что мы и сами прекрасно видели.
Я не осуждала Кирилла за то, что он открыл мне глаза. Скорее всего, даже была благодарна. И жалела. Да, на данный момент я жалела его больше, чем себя. Потому что меня предал только Артем, а его и Артем, и Лина. И отец. Отец – главный предатель во всей этой истории.
Я кое- как уговорила Кирилла не садиться за руль в таком состоянии и переночевать у нас. Мужчина уснул мгновенно, едва коснувшись подушки.
Я зашла на кухню. Судя по новым пустым бутылкам, Вадим снова выпил. Ладно, разберусь с ним утром. Мне сейчас бы в своих чувствах разобраться, прежде чем к другим с советами лезть.
Приняв быстрый душ – сил на что-то большее просто не было – зашла в комнату. И только сейчас вспомнила, что оставила телефон в машине Кирилла. Но тем даже лучше – не будет соблазна позвонить Артему и высказать все, что я о нем думаю.
Я должна вычеркнуть его из своей жизни. Вырезать из своего сердца. Только как? Как заставить себя не думать о нем, как забыть то, что у нас было? Ведь мне мало. Мне его так непозволительно мало. Неужели вот эти несколько насыщенных событиями дней – это срок годности наших отношений? И на моей первой любви большими, красными буквами стоит печать: «Просрочено!».
Я очень боялась увидеть Артема. Боялась себя. Своих чувств, которые при встрече забудут о доводах рассудка и начнут искать ему оправдания. Да я уже ищу. Вспоминаю каждый его жест, взгляд, поступок, и сама себе нахожу признаки большого чувства.
Но нет. Я не настолько наивная девочка, чтобы не понимать, что когда человеку что-то нужно, он может стать великим актером. Сыграть сочувствие? Да пожалуйста! Смотри, как я плачу вместе с тобой, запивая твое горе купленным на твои деньги дорогим коньяком.
Хочешь поддержку? Да, конечно, ты права, это он козел и идиот, а ты вся такая правильная и хорошая. Как я тебя понимаю. Кстати, раз свидание у тебя все равно отменилось, не дашь мне поносить на время вот это платье. Оно мне ТААК нравится! Тебе все равно? Тогда я еще и это прихвачу.
Хочешь любовь? Оо, любовь сыграть легче всего. Пара красивых поступков, томный взгляд и всего одно слово. Одно вечное слово - капкан: « Люблю» (в нашем случае, Артему его произносить не пришлось). И вот ловушка захлопнута, а ты достиг желаемого – девушка лежит на спине, широко разведя ноги и томно постанывая. И ты получаешь долбанный Оскар за лучшую мужскую роль. А потом идешь с этим трофеем по жизни дальше и, находя других зрителей, играешь новые роли.
Только я не хочу быть просто случайным зрителем. Я хочу играть главную женскую роль в жизни Артема, быть единственной. Или так, или лучше вообще никак. Вырвать с мясом из себя эти чувства, засунуть подальше свои эмоции, и вперед в новую жизнь без Артема. Я выживу. Я смогу… Должна. У меня вон брат… Спивается.
- Даша, проснись, Дааш- не знаю, кто теребит меня за плечо – проснись, пожалуйста.
- Отстань, дай поспать. Еще рано.
- Ну, вообще-то десятый час.
- И что? Идти никуда не надо.
С кем я разговариваю, не пойму. И почему этот человек в моей комнате? Блиин, вчера наверно дверь забыла закрыть.
- Даш, дай мне, пожалуйста, таблетку от головы. А то я сейчас сдохну.
Я нехотя разлепляю глаза, и, первое что вижу – голый мужской торс. Понимаю глаза выше – Кирилл.
- Блиин, Кирилл. Меньше пить надо было.
- Что ты мне вчера это не сказала, когда мы в машине сидели? – мужчина осекается и на несколько секунд замолкает – Даш, ты прости меня. Я вчера много лишнего наговорил. И вообще. Не надо мне было тебе все это показывать. Рано или поздно сама бы все узнала.
- Лучше рано, Кирилл, чем поздно.- Тихо отвечаю я.
- Прости – еще раз говорит друг (теперь-то уже точно) и встает с кровати. – Только дай мне, пожалуйста, что-нибудь от башки.
Так хочется поспать, но я заставляю себя проснуться.
- Сейчас, коробка с таблетками в гостиной.
Кирилл выходит, и следом за ним плетусь я.
- Кирилл, по-моему, у меня в аптечке…
Я не успеваю договорить, потому что врезаюсь в спину парня. Я не понимаю, почему он встал, и пытаюсь его обойти. Но Кирилл силой задвигает меня за спину.
- Что брат, и здесь оставил свой след? – слышу я такой знакомый, но такой холодный голос.
Артем? Откуда здесь Артем?
Я выглядываю из-за спины и вижу его, стоящего около Вадима у входной двери.
Смотрю на мужчину, но он смотрит только на Кирилла. При этом его взгляд обещает не быструю смерть. Сейчас он напоминает мне быка на корриде – красный, с раздутыми ноздрями. Осталось только копытом ударить.
- Стой, брат, – в примирительном жесте вскидывает вверх руки Кирилл – это не то, о чем…
- Да? – зло перебивает его Артем – А что? Хочешь сказать, что ты просто мимо проходил? А то, что ты полураздетый и она – мужчина одаривает меня неприятным взглядом – раздетая и вы утром выходите ОБА, бл…ь, из ее спальни, это чистая случайность?
О том, что я в одной тонкой ночнушке и крошечных трусиках вспоминаю только после слов Артема и начинаю прикрывать грудь руками. Вот стыдоба-то. Так неудобно перед Кириллом. И Вадимом.
- От кого прикрываешься, Даша? – замечает мой жест Артем – здесь походу уже все всё видели. И давно это у Вас? – слегка дергаясь, обращается снова к брату мужчина, и я вижу, как Вадим подходит еще ближе к другу и кладет ему руку на плечо – А, подожди, дай угадаю. Все вышло случайно, ты был пьян. Так это было?
Кирилл молчит. И я знаю почему – сейчас его брат просто не воспримет ни какую информацию. Он верит тому, что видит.
Артем начинает сжимать и разжимать кулаки, как будто готовясь к бою. И мне становится страшно. Потому что я вижу в его глазах желание убивать – этот взгляд режет и мы, скорее всего, в его мыслях уже лежим окровавленными трупами.
- Артем – начинаю несмело я, но меня тут же обрывают.
- Что, Дарья? Так понравилось трахаться, что уже по рукам пошла?
- Ээ, хорош – пытается успокоить его мой брат, но мужчина уже никого не видит и не слышит. Он выбрал цель. Сейчас его слова меткими ударами летят мне прямо в сердце и крошат все то последнее, что от него осталось.
- Надолго тебя не хватило? Да? Я, как идиот, переживаю, что же Даша трубку не берет. А Даше некогда. Даша ООЧЕНЬ занята. Еб…ся, как последняя шалава с моим братом. Сука. - Кричит на последнем слове мой, наверно, уже бывший парень.
Вадим сильно бьет Артема в плечо, но тот даже не замечает. Он уже созрел. Зверь готов к прыжку. И сейчас даже не понятно, кто его цель – я или Кирилл. Потому что взгляд мужчины мечется от меня к брату, от моей просвечивающей ночнушки до его голого торса. Я вижу, как он отталкивается от пола одной ногой и…
- Уходи. – тихо говорю я. А потом чуть громче – Пошел вон.
Как ни странно, но Артем слышит меня. Просто сначала не понимает:
- Ты мне? – останавливается он, так и не начав движения.
- Да, тебе. – Спокойно говорю я.
- И что, родная – слово «родная» звучит с издевкой – даже не станешь оправдываться, говорить, что этого не было.
- Не стану. – смотрю на него в упор – Уходи. – снова повторяю я.
«Уходи Артем. Не рви мне душу. Я больше не могу. Не я, бл…ь, НЕ Я должна оправдываться, а ты. Это ты должен был придти и все мне объяснить. ТЫ.»
Артем несколько секунд не сводит с меня глаз, и, на короткий миг, я замечаю в них проблески прежнего ласкового взглядя. А потом все исчезает.
- Надеюсь, я тебя больше НИКОГДА не увижу. – Это все, что он говорит мне, а затем поворачивается к Кириллу – А ты. Ты забудь, что у тебя когда-то был брат.
И выходит. Так просто захлопывает дверь в мою жизнь и наши отношения.
Я слышу, как взвизгивают шины автомобиля, и на бешеной скорости машина рвется с места. А я, прижавшись к стеночке, тихо спускаюсь вниз. Правильно. Так и надо. Молодец Даша. Все сделала правильно.
Под новый год мечты сбы…
Завтра наступает Новый год. Все уже нарядили елки, наготовили салаты тазиками, купили красивые наряды. И все ждут. Все верят, что с двенадцатым боем курантов вся их жизнь изменится. Больные – выздоровят, бедные – станут богатыми, толстые – похудеют. И наступит в полночь всеобщее счастье. И все у всех будет хорошо.
И тем больнее мне лежать сейчас на своей ставшей такой неудобной кровати, укутанной с головы до ног и ничего не ждать, и ни во что не верить. Ничего не хочу. Какая-то пустота. Апатия. Даже умереть сейчас лень. И жить тоже.
Брат несколько раз заглядывает в комнату, интересуется, как я. А мне не хочется никого видеть. Хочу, чтобы все исчезли. Все до единого. Создайте мне, пожалуйста, ваакум. Чтобы ни дверь не скрипнула, ни мимо проезжающая машина не просигналила. Ни ветер не дул, ни солнце не светило.
- Дариин – зовет меня брат.
Чувствую, как он садится на край кровати. Молчим.
- Дарин, ну ты чего? Нашла из-за чего переживать. Никто же не умер.
Почему? Я умерла. Нет, тело то конечно здесь, а вот душа. Душа лежит погребенная под завалившими меня своей несправедливостью словами любимого мною человека.
- Зато мы теперь точно знаем, что Артему ты не безразлична – пытается пошутить Влад – Вон, как его проняло.
Я высовываюсь из под одеяла.
- О чем ты говоришь? Ты хоть понимаешь, зачем он устроил весь этот фарс? А? Легче обвинить меня в измене, чем самому признаться в ней, понимаешь? Лучшая защита – это нападение. Нашел способ расстаться со мной, и выйти сухим из воды. Вроде как я такая гулящая, а он святоша.
