Чемодан

Люся кивнула. Она даже как-то смутилась от того, что такая женщина, как Стелла, была вынуждена ее уговаривать. Да и понимала, что условия ей предлагают просто сказочные. От таких разве что дурак отказался бы.
       - Наверное, так и поступлю. Вот только… Дай мне чуток времени.
       - Будешь жалеть себя? – сдвинула идеальные брови Стелла.
       - Ага… Еще немножко пожалею, и снова – кремень!
       - Ну… Как знаешь. Давай уже, приводи себя в чувство. Даю тебе срок до конца недели. А на выходных будет тебе бонус – к девчонкам нашим запишу. После хорошего парикмахера жизнь у кого хочешь наладится.
       - Спасибо, Стелла. Спасибо…
       В понедельник Люся вышла на работу, уже настроившись писать заявление на увольнение. Нет, она, конечно, понимала, что под конец года её сто процентов заставят отрабатывать положенные две недели, но, главное, начать сам процесс. Однако с самого утра закрутилась со сверками, да так ничего и не сделала.
       Ближе к обеду позвонила Ирка. Люся невольно скривилась. Если та опять начнет учить ее жизни – она не выдержит. В ответ на ее рассказ о причинах расставания с Иваном – Чипижная покрутила пальцем у виска. А ведь она рассчитывала на поддержку подруги! Надеялась на понимание! По крайней мере, сама Люся, когда у Ирки были проблемы, все сердцем пыталась её понять, хотя это было и сложно.
       - Дура ты, Люська. Столько лет уже… А мозгов нет. Младше он, видите ли… Черный.
       - А это-то тут причем?!
       - Вот и я о том же. Не причём. Хотя, кажется мне, что лично ты – думаешь по-другому. Кто знает… Может, тебя волнует, что скажут бабки у подъезда? Или твоя стерва-главбухша?
       - Да не волнует это меня! Просто…
       - Что просто, Люсенька?
       - Он молодой, красивый, броский…
       - А, погодь-погодь… Ты ж не его стесняешься, правда?! Себя?! – Ирка щёлкнула пальцами и довольно оскалилась. – Ну, точно! Как же я сразу не догадалась. Это ж все твои комплексы наружу выбрались… - бормотала себе под нос, - Поди, уже накрутила себя… Как будут за спиной шептаться о том, почему такой красавчик женился на самой обычной бабе?
       - Да ты свихнулась! – вскочила Люся.
       - Нет! Это ты… того, Люська. Должна была уже научиться жить без оглядки на чье-то мнение! Должна… Ты-то ведь знаешь, что любят не за морду смазливую. Вон их сколько вокруг. И что – все влюбленные-счастливые? Да брось! Что-то другое сближает людей. Любовь иррациональна. Ей нет логического объяснения...
       В тот день Ирка много чего еще говорила. Правильных, удивительно взрослых слов… Люся просто ушам своим не верила! Интересно, что ей сегодня от нее понадобилось?
       - Привет, Люсен! – раздался бодрый голос Чипижной в трубке.
       - Привет…
       - Что… все еще дуешься на меня?
       - Даже не думала. У тебя что-то срочное? А то я тут сверкой занимаюсь…
       - Да, я на секундочку. У меня свободный вечерок выдался в пятницу… Свекровь малых забирает к себе. Не хочешь куда-нибудь выбраться?
       - Не знаю, Ир. Я еще подработку взяла, так что, со временем – не очень.
       - Да, пойдем! Тут в кино «Пятьдесят оттенков серого» показывают! Ну, знаешь, про БДСМ… - зашептала в трубку Чипижная, - я Серегу своего звала, так он, знаешь, что мне ответил?
       - Даже не догадываюсь…
       - Что БДСМ мне сам покажет! Летом. Когда созреет облепиха.
       - А она-то здесь причём?
       - По версии Чипижного, сбор облепихи – это самый жесткий БДСМ на свете. Представляешь?
       Люся рассмеялась на весь кабинет. Впрочем, ее смех практически сразу же замер на губах – в кабинет влетела Галка.
       - Ой, девочки, ой, что случилось… - запричитала она. – На стройке – беда! Готовьтесь, сейчас понаедут проверки…
       Душа Люси ушла куда-то в пятки, телефон выпал из рук, но она этого даже не заметила.
       - О, Боже! Что произошло? - схватилась за сердце Танечка.
       - Я повезла расчетки на участок, а там… скорая, все мечутся… Этого на носилках тащат… Ужас какой.
       Люся силилась сглотнуть, пытаясь спросить: кого, кого тащат?! Но огромный ком в горле не поддавался ее усилиям. Она еще не знала, кто пострадал, но парализующий ужас, охвативший все ее существо – не оставлял надежд. Несчастье случилось с Иваном. Люся чувствовала это на каком-то неподвластном разуму уровне.
       Из своего кабинета на шум вышла главбухша.
       - Что здесь происходит? – требовательно поинтересовалась она.
       - На стройке несчастье! Негра нашего с лесов столкнули…
       - Кто столкнул? - слабо шепнула Люся, плавно оседая в кресло.
       Галка покосилась на начальницу, но, все же, ответила:
       - Гринев и столкнул. Мужики видели. Говорю же… Сейчас каких только проверок не понаедет… кошмар!
       Люся пару раз моргнула, а потом изо всех сил дернула себя за волосы. Просто не придумала лучшего способа, чтобы прийти в себя. А боль отрезвила. Хорошо…
       - Куда его увезли, знаешь? – требовательно поинтересовалась у Галки.
       - Да в травму городскую, куда ж еще?
       Люся быстро осмотрелась, схватила сумку, телефон с пола, метнулась к шкафу за курткой…
       - Эй, Борщева… Ты куда это собралась? Обед уже закончился.
       - А мне все равно. Я увольняюсь. Завтра заявление завезу!
       Люся гнала, как сумасшедшая. Главным сейчас для нее было узнать о состоянии здоровья Ивана. Все остальное – второстепенное и потом… Если все хорошо, она со всем справится… Если все хорошо…
       Господи, какая же несправедливость… Почему человек не ценит того, что имеет, и, только потеряв - осознает весь ужас произошедшей ошибки? Тогда многое, что раньше казалось несущественным, вдруг выходит на первый план… И понимаешь, что ты не успел сказать что-то важное, не успел попросить прощения, не успел даже сказать «люблю», хотя это чувство разрывало на части…
       - Иван Черный… Посмотрите, пожалуйста… Поступал? – задыхаясь и размазывая слезы по лицу, поинтересовалась Люся, врываясь в приемный покой.
       - Со стройки?
       - Да, он!
       - А вы, кто, позвольте…
       - Жена! – ни капли не стесняясь, соврала Люся. – Так что с ним? Где мне его искать?!
       - Тише-тише… Вы присядьте. Ничего непоправимого не случилось. Перелом открытый у вашего мужа. Операция уже заканчивается… Ну, и так, по мелочи. Руку сломал, да ушибы. Руку, кстати, без осложнений… Так что, не переживайте. Жив, и скоро будет здоров ваш муженек…
       Люся уткнулась лицом в подрагивающие ладони. Чувства переполняли, и ей не то, что плакать хотелось… Выть! Но нельзя было… Рано еще. Возможно, потом… Когда удостоверится, что с Ванечкой все хорошо. И когда расквитается со всеми его обидчиками!
       - Как травму оформили? – спросила она, шмыгнув носом.
       Сердечности в тоне медсестры резко поубавилось. Ну и пусть думает, что Люся из меркантильных интересов спрашивает! Ей все равно. Главное, чтобы все оформили по закону. А то знает она, как производственную травму обычно замять пытаются. А тут еще криминал…
       - Как производственную. Парня в робе привезли. А у нас заведующий бескомпромиссный.
       Боже, храни бескомпромиссных заведующих!
       - Хорошо. Где я могу подождать результатов операции?
       - Вообще-то не положено, он в реанимацию будет переведен, а там строгие правила.
       - В реанимацию? – паника вновь прокатилась по Люсиному телу.
       - Да вы не переживайте. Это порядок такой. После операции всех в реанимацию поначалу помещают… Это мера перестраховки, не более.
       Дыхание возобновилось, и кровь вновь заструилась по венам. Перестраховка… Иван вне опасности… Спасибо, спасибо, спасибо.
       - А можно я хотя бы возле реанимации посижу? Я не могу без него, понимаете? Ничего не могу… Не живу почти, - вдруг прорвало Люсю. Ей нужно было хоть кому-то рассказать о собственных чувствах. Если ему не могла… Как будто бы, если о них узнают, это хоть что-то решит.
       - Ох, да не плачьте вы, милочка, - смягчилась медсестра, – увидите своего ненаглядного. Вот, надевайте халатик, бахилы…
       - Спасибо… Спасибо большое вам!
       

       ГЛАВА 18

       
       В голове гудело, и ужасно хотелось пить. Так сильно хотелось, что даже иступленную боль по всему телу не сразу почувствовал. Облизал пересохшие, истрескавшиеся губы и застонал.
       - Ваня… Ванечка…
       Люся… Опять снится? Нет, вот же… руки ее ласковые. И запах… Он ни с чем его не перепутает.
       - Как ты, хороший мой? Ванечка…
       И целует… ну, точно, она.
       - Хорошо…
       Черт, почему его голос такой странный? Что, мать его, вообще происходит? Иван приподнялся немного, но тут же без сил упал на подушку.
       - Нет-нет… Ванечка, лежи, тебе нельзя вставать…
       Это еще почему? Иван попытался открыть глаза, но веки оказались неподъемно тяжелыми, и у него ничего не вышло. А потом сознание снова куда-то уплыло. Он даже испугаться не успел…
       Люся сморгнула слезы. Она знала, как человек отходит от наркоза, поэтому отключка парня её не слишком напугала. Её уже вообще вряд ли что испугает так, как это случилось, когда она только узнала о случившемся с Иваном несчастье. Лишь теперь, как только врачам удалось убедить Люсю, что жизни ее любимого ничего не угрожает, она хоть немного пришла в себя. А вместе с этим пришло понимание, что без Вани из этой больницы она не уйдет. И пусть Люся пока не представляла, как докажет Ивану свою любовь, но все же не сомневалась, что ей это удастся сделать.
       Дверь в палату открылась:
       - Люсенька, тут тебя спрашивают… - прошептала одна из постовых сестер, с которыми Люся уже успела наладить контакт.
       Оставлять Ваню Люсе совершенно не хотелось. Но она прекрасно понимала, что у ее любимого есть и другие родственники, которых может очень удивить присутствие «жены» в его палате. Поэтому с большой неохотой она отпустила безвольную руку Ивана и тенью скользнула за дверь.
       - Николай Васильевич? – удивилась Люся, разглядывая в тусклом свете больничного коридора своего генерального директора.
       - Люся?! А я хотел с женой Ивана переговорить, а…
       - Это я.
       - Ты?! Э-э-э… - на Люсиной памяти, генеральный никогда не терял самообладания. Не потерял он его и сейчас. Но был очень к тому близок. – Ну, тогда, наверное, даже не стоит просить, чтобы вы не давали хода делу?
       - А вы, что же… Гринева прикрываете?
       - Да причем здесь Гринев, Люся? Я репутацию свою спасаю. И нервы… Ну, так, что скажешь? Замнем?
       Люся покачала головой из стороны в сторону.
       - Нет, Николай Васильевич. Все должно быть по совести. Мы не можем знать, чем травмы Вани обернутся в дальнейшем, мы не знаем, как будет проходить реабилитация – все-таки травма тяжелая…
       - Значит, производственная травма.
       - Я не знаю, как это будут квалифицировать, ведь техника безопасности соблюдалась. Возможно, вину полностью возложат на начальника участка, и Стройком не пострадает.
       Люся развела руками, не зная, что еще здесь можно сказать. Николай Васильевич нахмурился.
       - Люсь, ну, вам же еще работать в этой фирме…
       - Не надо, Николай Васильевич. Не портьте впечатление… Я тут увольняться надумала, и не хотела бы перечеркивать свое хорошее впечатление о вас. Мне вы всегда казались порядочным человеком, каких сейчас мало…
       - А теперь, выходит, ты меня подлецом считаешь? Думаешь, сладко мне сейчас будет с этими всеми комиссиями и проверками?!
       Люся вскинула голову и в легком недоумении уставилась на начальника.
       - Там, - Люся кивнула головой в сторону палаты, - после достаточно сложной операции еще не пришел в себя один из лучших ваших сотрудников. Человек, который, несмотря на наличие высшего строительного образования, вкалывал на вас чернорабочим добрые пять лет. Который собственным здоровьем расплатился за то, что вы оставили на должности человека, который этой самой должности не соответствовал по целому ряду оснований. У Вани травмы, серьезные травмы, которые неизвестно как скажутся с течением времени. Вам не стыдно, Николай Васильевич? Мне лично – очень. За того мужчину, которым я вас всегда считала. И если после моих слов у вас еще остались ко мне вопросы, еще раз повторю: ситуацию на тормозах мы не спустим. Завтра я положу заявление об увольнении вам на стол. Иван это сделает сразу же, после закрытия больничного листа. А если вы планируете и положенных компенсаций его лишить…
       - Да за кого ты меня принимаешь? – взорвался-таки начальник. Но на уставшую Люсю его демарш не произвел никакого впечатления. Деньги портили людей. Жаль, что она всегда считала генерального исключением… - Не собираюсь я его ничего лишать!
       - Вот и хорошо. Я пойду, Николай Васильевич…
       Люся вернулась в палату и совершенно без сил прислонилась к стене. Все, что происходило, было ужасно несправедливо. И страшно, на самом деле. Но она точно знала, что в их с Ваней случае справедливость восторжествует. Одного она никак не могла понять, почему Гринев так взбеленился? Разве он не понимал, к чему может привести потасовка на высоте? Чем думал? Поговорить бы с мужиками… Ведь их показания имеют большое значение. Это понимали и Гринев, и сам генеральный… Неужели прикажет молчать? И можно ли надеяться, что те не испугаются угроз? Кому захочется лишиться работы в наше неспокойное время? Ситуация у них не из легких… Ну и пусть, главное, что Ванечке ничего больше не угрожает.
       Иван зашевелился на постели. Люся быстренько метнулась к нему.
       - Ванечка… Все хорошо. Постарайся слишком не активничать…
       - Что случилось?
       - Несчастный случай на стройке… Но ты не переживай. Уже все позади. Переломы заживут, и будешь, как новенький… Тш… Не шевелись!
       - Дед…
       - Дед? Извини, хороший мой… Я не знаю, сообщил ли ему кто-то…
       - Не нужно… ничего… сообщать… Проведать…
       - Проведать?
       - Да. Его забрали в больницу. Сердце…
       - Я поняла. Нельзя беспокоить деда, но нужно проведать, так?
       Иван опустил веки, соглашаясь.
       - Хорошо. Я все сделаю… Ты, главное, не переживай! В какой он больнице, помнишь?
       - Во второй… - прохрипел Иван и снова облизал пересохшие губы. Но во рту было так же сухо, и это не слишком помогло.
       - Сейчас, Ванюша… Немного воды можно. Ну-ка, давай, через соломинку… Только немного…
       Хорошо… Немного… По глоточку. Это так необычно, когда о тебе, больном, заботится женщина. Так ново. И непонятно, что она вообще здесь делает.
       - А ты… ты здесь почему?
       Люся сглотнула. Отставила дрожащими руками стакан с водой. Робко взглянула на парня из-под ресниц.
       - А где же мне еще быть, как не с тобой?
       - Жалеешь, значит…
       - Нет. Просто люблю.
       Он никак не отреагировал на ее слова. Только крылья носа немного дрогнули. Будто бы он жадно вздохнул.
       - Мне к деду нужно… - сменил тему мужчина.
       - Вань… Не глупи. Ты только после операции. У тебя перелом ноги, открытый… Сложный…
       - А что еще? – вдруг всполошился он, будто бы только сейчас дошло, что он действительно серьезно пострадал.
       - Тише-тише… Все хорошо! Правда… Ты не волнуйся. Нога, рука… А так – все в норме.
       - Я смогу ходить?
       - Ну, конечно, Вань… Сразу же, как только кость срастется. А пока на костылях, конечно, придется. Прислушайся к себе… Ты чувствуешь и ноги, и руки!
       Договорить они не успели. В палату зашли доктора. Ивану полагался послеоперационный осмотр. Люся предпочла не мешать делать им свою работу и вышла за дверь. Реанимационная палата была небольшой. Толкаться в ней не имело смысла. Чтобы не тратить время зря, позвонила во вторую, справилась у постовой медсестры о здоровье деда Ивана. Она запомнила, что того звали Андреем… Как оказалось, справки по телефону в больнице давали неохотно. Ничего толкового добиться Люся не смогла. Ей только подтвердили, что Черный Андрей Федорович находится у них на стационарном лечении, и его состояние не вызывает опасений. Ну, что ж… Даже такая информация – значительно лучше, чем вообще никакой.