— Добрый день, — прозвучал тонкий голосок, и Тори повернулась к привлекательной девушке, которая держала в руках блокнот и что-то записывала. — Охрана не говорила, наверное, но мы сейчас закрыты.
Тори слегка улыбнулась:
— Нет, я должна работать здесь.
Девушка сузила глаза, засмотревшись на гостью их заведения:
— Вы — Виктория Далтон?
— Да, я буду петь здесь.
— Меня зовут Аманда. Я управляющая, — она сделала паузу, оценивая Тори с ног до головы взглядом. Ей явно не понравилось то, что она увидела, но девушка вежливо промолчала. Её реакция ожидаема. Виктория сделала всё, чтобы быть заурядной серой мышкой. Быть может, так её не пустят на сцену такого известного заведения. Не будет ведь Мануэль портить свою репутацию.
Аманда кивнула, тем самым приказав следовать за ней. Тори поспешно поплелась в след за управляющей, встречая на себе взгляды других работников. Сейчас они её вовсе не волновали, ведь надолго она тут не останется. Это точно.
— Присядь здесь и жди своей очереди. Танцовщицы отрепетируют, и ты сможешь выйти на сцену. Покажешь, на что способна, — быстро бросила Аманда и, поставив галочку в блокноте, удалилась, принимая звонок по телефону.
Тори села на кожаный черный диван, поднимая взгляд на искусно извивающихся девиц. На сцене девушки чувствовали себя легко и свободно. Они ловко изгибались и мастерски виляли бедрами. С таким минимумом одежды, она бы никогда не смогла повторить подобные эротические танцы для публики, сплошь состоящей из похотливых мужланов.
Тори прикрыла глаза и выдохнула. Не стоит впускать в свою голову негативные мысли. Нужно настроиться. Нельзя паниковать. Сейчас лишь один раз споет и ей точно откажут. Иначе быть не может. Хотя бы потому, что выглядит Тори точно не для сцены. По крайней мере, она очень старалась такой показаться.
— Как тебя впустили сюда? — бросила одна из танцовщиц, подхватив бутылку воды со стола. — Не думала, что Виктория Далтон такая простушка.
Тори подняла взгляд на девушку. Это очень хорошо, что её такой сочли. Она именно такого результата и добивалась. Удачный старт.
— Я здесь ненадолго, — невзначай ответила Тори.
— Понятное дело. Видимо, бедность хорошенько помотала.
Тори ухмыльнулась. А здесь непростые танцовщицы. Довольно негостеприимные.
— Хорошо, что я всего лишь буду петь, а не оголяться перед жадными взглядами пузатых мужчин.
Девушка поставила бутылку с водой и почти что вплотную подошла к Виктории, представ перед ней практически голой. Тори подняла взгляд, чтобы не созерцать оголенный живот и увидела в глазах блондинки неподдельный гнев. Она будто бы приняла вызов и была готова решить недопонимания прямо здесь и сейчас. Похоже на разборки в стиле бедного района, в который им довелось переехать.
— Что-то имеешь против таких, как я?
— Эй, Лили, отойди от девушки, — со стороны прозвучал грубоватый женский голос и к ним подошла та самая танцовщица, что командовала остальными на сцене.
— Привет, Виктория, я Шерил.
Тори поразилась смене приветствий. От негативной Лили, до дружелюбной Шерил, которая протянула ей руку в любезном приветствии.
Та самая Лили, громко цокнув зубами, сделала шаг назад и ещё долго сверлила взглядом новенькую. Тори же была приятно удивлена, что здесь всё же есть нормальные люди. Голубоглазая блондинка Шерил оказалась очень милой девушкой.
— Не обращай внимания. Им нужно к тебе привыкнуть, — проговорила Шерил. — Просто твоя репутация не особо впечатлила нас. — Да, я понимаю, — Виктория кивнула.
Она хорошо знала, что про неё пишут в интернете. И, в принципе, все статьи были хоть и приукрашены, но достаточно правдивы. До того, как она стала бедной, её манеры были не особо достойными по отношению к тем, кто ниже по статусу. Теперь-то получилось ощутить на себе, что значит неуважение со стороны других людей. Не всё так прекрасно в мире, когда у тебя нет за спиной мешка с деньгами. В один момент меняется абсолютно всё, ведь финансовое состояние всегда было весьма значимой частью беззаботной жизни. Теперь стоит научиться жить по другим правилам. И эти правила ей вовсе не нравились.
День только начался, а настроение Ника уже успели подпортить. Разборки
Мануэля с неким Расселом уже перешли все границы. Сложно вспомнить, когда мистер Кано кого-то так сильно боялся. Он буквально сходит с ума, метаясь в догадках, что же за человек этот Рассел, который имеет за спиной столько силы, что может погубить Мортал и Мануэля, лишь щелкнув пальцами.
Не успели они забыть историю со взрывом склада Мортала, в котором хранилось оружие, как появилась новая проблема в виде Рассела. И, конечно же, Мануэль поручил это задание Нику. Неужели Мануэль считает его всемогущим? Если никто из его стаи верных людей не справился, то почему должен справиться Ник? Невероятно.
— Ты выяснил, кто такой Рассел? — без лишних формальностей спросил Кэм — один из доверенных лиц Мануэля.
— Мне тебе нужно отчитываться? — бросил невзначай Ник, не взглянув на парня.
— Не понимаю, почему Мануэль так сильно доверяет тебе, — проговорил Кэм и, чтобы удостоиться внимания Николаса, встал прямо перед ним. — Я-то вижу, что ты ещё тот хитрый лис.
Ник едва заметно ухмыльнулся, наконец одарив оппонента своим взглядом:
— Сочту за комплимент.
Кэм гневно сжал зубы, изучая Николаса с недовольным выражением лица:
— Хватит язвить! Ты ничего не сделаешь без своей выгоды. Мануэль слеп, если не видит этого, — Кэм вытянул шею, чтобы смотреть в глаза Нику, который был гораздо выше, чем он. — Я тебе не доверяю, Морган. Знай!
— Я это как-то переживу, Кэм, — Николас, продолжая довольно улыбаться, по-дружески хлопнул раздраженного Кэма по плечу, что ещё больше вызвало в парне агрессию.
Нику нравилось наблюдать за людьми с высоты своего спокойствия. Именно это вызывает в других ещё больше злости. Со стороны такое поведение только забавляет. А ещё больше нравится то, как недолюбливают его некоторые участники Мортала, подозревая в чем-то нехорошем в то время, когда Мануэль Кано не имеет и доли сомнения на его счёт. Возможно, мистеру Кано стоило бы прислушаться к своим людям… Ник может создавать впечатление доверенного человека, но точно никогда и никому не будет прислуживать. Разве что, если ему это для чего-то нужно.
Ник остановился около барной стойки, уловив приятный тонкий голос. Он обернулся, посмотрев на центр сцены. Обхватив микрофон руками, стояла Виктория Далтон. Она выглядела поразительно милой, трудясь над каждой нотой своей песни. Не совсем привычно видеть эту девушку такой. Вероятно, что лишь на первый взгляд мисс Далтон постигла знания морали. Ведь он помнит её чрезмерно самоуверенной и невероятно капризной. Вряд ли что-то могло с тех пор поменяться.
— Виски? Как всегда? — спросил бармен, но не смог удостоиться ответа. Внимание Николаса было занято певицей. — Эй, Морган!
Ник поспешно перевел взгляд на бармена:
— Да, пожалуй.
— Увлекла новенькая? — спросил бармен Том, доставая с третьей полки любимый напиток Николаса Моргана. — Согласен. Хорошенькое юное создание.
Ник вновь посмотрел в сторону сцены, наслаждаясь нежным женским голосом, который непривычно вливался в довольно грубую песню.
— Это создание далеко не хорошенькое, — бросил Ник. — Маленький демон.
Том толкнул в сторону Моргана напиток и, поставив руки на стол, сузил глаза.
— Тебе откуда знать?
— Подрабатываю экстрасенсом, — кратко ответил Ник, не желая рассказывать всем, что был знаком с семьей Далтон и теперь помогает Мануэлю не потому, что тот его клиент или друг, а лишь в своих личных целях.
Всё внимание бармена и Николаса привлек резко оборвавшийся звук. Виктория остановила свое пение и что-то недовольно пробубнила пианисту, который старательно пыхтел за фортепиано.
Она возобновила пение, но после неудачной попытки новенького музыканта, который аккомпанировал ей, вновь негодующе забубнила. Пальцы музыканта задрожали так, будто ругает его не двадцатилетняя девчушка, а сам Мануэль Кано.
А вот и проявился характер Виктории. Она не могла измениться. Конечно же нет.
Ник забыл о своем напитке и, расстегнув пуговицу на пиджаке, поспешно направился в сторону сцены. Протянув руку, он жестом указал парню не продолжать играть. Танцовщицы, которые отдыхали и хихикали сидя за столиками, в миг притихли, обращая внимание на то, что всегда спокойный Николас был не на шутку разгневан. Застыло молчание. Даже уборщица, легонько повиснув на уборочной машине и вытянув шею, начала наблюдать за тем, что не понравилось мистеру Моргану.
Тори не поняла, что происходит и просто застыла, будто статуя, уставившись на Ника.
— Мисс Далтон, вы забыли, что лишились своего дворца, и корона давно спала с вашей головы? Имейте уважение к парню, который, как и вы здесь, работает, — командирский тон Николаса заставил Викторию напрячься.
Она приоткрыла губы не в силах принять тот факт, что её отчитывают. Ещё и кто? Николас Морган! Возмутительно!
— Не нужно было брать на работу тех, кто играть то толком не умеет, — дерзко бросила в ответ Тори, защищая себя.
— Этот парень — профессионал. Он новенький и ему нужно освоиться. Не все настолько самоуверенны, как ты, тыковка.
— Ч-что? — переспросила Тори, посчитав, что ослышалась. Как он её назвал? — Ты провела жизнь не зная, как сложно всё дается. Маленькая принцесса в один момент превратилась в нищую.
А он хорош. Ему удалось задеть гордость Тори. Она была ошеломлена подобным сравнением. Тыква. Очень красиво с его стороны. Оглянувшись, Тори увидела, как работники начали перешёптываться и тихонько хихикать. Возникло неподдельное желание закрыть всем рот, но только сейчас Тори вспомнила, что больше не является авторитетной личностью. Она такая, как все. Работница в баре, которой стоит считать каждый цент и желательно не ссориться ни с кем, чтобы не вылететь с работы. Про изначальную цель — внушить им свою непригодность — стоит забыть. Она должна вернуть семье дом. Несмотря ни на что. Пора смириться. Время быть зрелой, как говорил отец.
— Извинись перед парнем, — вдруг сказал Ник, и Тори мгновение молчала, чтобы прийти в себя. Она никогда не просила прощения у людей.
— Нет, — резко бросила девушка, косо взглянув на пианиста, которому вся эта ситуация, кажется, пришлась по нраву.
— Понял. Моей доброты никто не ценит. Сама же провоцируешь меня, Викки. Очень зря, — тише проговорил он и, выдохнув, расположился на кожаном диване, уставившись на сцену, где стояла Виктория в полной растерянности от его неоднозначной фразы. — Раздевайся! — скомандовал он.
Тори шокировано хлопнула ресницами. Продолжая неподвижно стоять, она лишь надеялась, что он шутит. Хотя, казался вполне серьезным. Его темные глаза буквально обжигали её. Будто бы сам дьявол сидел на черном диване и единственное, чего желал — это наказать взбалмошную девчонку.
— Что? — прошептала Виктория, помявшись на месте.
— Видимо, слух ты оставила вместе со своим богатством. Я сказал, чтобы ты разделась! Будешь танцевать приват сегодня, если не понимаешь, что шутить со мной не выгодно.
Виктория стояла, скрестив пальцы в замок у себя на животе. Она была шокирована, как и все, кто находился в зале. Хихиканье танцовщиц больше не было слышно. Они были поражены тому, что им приходилось наблюдать. Тори помнила Николаса, как хорошего, благовоспитанного парня. Как старательного работника, который редко позволял себе непристойное поведение в присутствии людей выше статусом. Сложно было даже предположить, каким черствым мужчиной он станет. Сейчас это абсолютно другой человек. Его точно подменили.
— Ладно, не горячись. Я извинюсь, — ответила она, пытаясь потушить пламя их вспыхнувшей перепалки недопонимания. Она повернулась к пианисту и едва смогла проговорить: — Парень, не знаю, как тебя зовут, но прости, что была груба.
Ник едва заметно кивнул, удовлетворившись тем, что она всё-таки выполнила его указание. Хотя было видно, что девушка, не привыкшая к тому, чтобы банально попросить прощения за свою ошибку. Бен Далтон явно мало обращал внимания на воспитание дочери. Видимо, роль воспитателя нужно перенять Нику. Он с удовольствием станет её учителем. Хотя ей вряд ли понравятся его методы.
— Молодец. А теперь раздевайся.
— Подожди! Я ведь извинилась! — её голос заметно задрожал, предвкушая что-то непоправимое.
— Да, заслужила мою похвалу. Но наказание никто не отменял.
— Ник! — повысила голос Тори, ощутив себя клоуном на цирковой арене, над которым все смеются. — Мы не так договаривались.
— Договаривался твой отец. И он отдал тебя Мануэлю без условий. Я, пользуясь правом заместителя, решу, как тобой распоряжаться.
Звучит так, будто она лишь игрушка, а не человек! Распоряжаться! Вот что вздумал! Не зря она в детстве не была с ним почтительной. Заслужил.
Как только смысл его слов наконец-то стал яснее, Тори судорожно вдохнула воздух, переставая ощущать свое тело. Она перевела взгляд от бесчеловечного Моргана на нескольких парней, которые всё это время стояли около барной стойки и заманчиво улыбались. Вероятно, это участники преступной банды. Все смотрели на неё без капли жалости, и лишь в глазах приветливой Шерил можно было уловить сочувствие.
— Я не буду оголяться! Я не стриптизерша! — возразила Тори.
— Ты будешь делать то, что я скажу, — прозвучал жёсткий голос Николаса Моргана. — Если, конечно, не желаешь, чтобы папуля отругал свою дочурку. — Какой же ты гадкий! — процедила сквозь зубы Тори и была поражена, что все присутствующие шокировано охнули, когда она выругалась в сторону Ника. Можно предположить, что он здесь достаточно авторитетный человек и его никто не осмеливался оскорбить даже кривым взглядом. До неё, разумеется.
Он лишь слегка приподнял брови:
— У тебя три секунды, — он начал отсчитывать время: — Одна, две…
Тори боялась предположить, что последует после того, как он произнесет «три». Даст приказ пристрелить её? Неужели она была права, когда сказала отцу, что живой не вернется? Тело покрылось мурашками от переизбытка страхов в этом отвратительном месте, которое больше походило на преисподнюю. И ничего не оставалось, как закрыть глаза и схватиться за край футболки, медленно поднимая её вверх.
Она ещё крепче зажмурила веки, как только услышала довольные возгласы бесчестных преступников. Чувство стыда накрыло её с головой. Ничего позорней она ещё не делала. Понимая, что уже обречена, Тори также неспешно сняла футболку, небрежно пытаясь прикрыть грудь в бюстгальтере.
— Брось, — прозвучал очередной приказ Николаса.
Тори прикусила нижнюю губу, всё ещё не открывая глаза, чтобы не видеть похотливых взглядов и насмешек. Бросив футболку к ногам, она расстегнула ширинку на своих джинсах, помедлив перед тем, как снять их. Время казалось застыло и создавалось впечатление, что она стоит уже на этой сцене полуголая целую вечность.
Тори слегка улыбнулась:
— Нет, я должна работать здесь.
Девушка сузила глаза, засмотревшись на гостью их заведения:
— Вы — Виктория Далтон?
— Да, я буду петь здесь.
— Меня зовут Аманда. Я управляющая, — она сделала паузу, оценивая Тори с ног до головы взглядом. Ей явно не понравилось то, что она увидела, но девушка вежливо промолчала. Её реакция ожидаема. Виктория сделала всё, чтобы быть заурядной серой мышкой. Быть может, так её не пустят на сцену такого известного заведения. Не будет ведь Мануэль портить свою репутацию.
Аманда кивнула, тем самым приказав следовать за ней. Тори поспешно поплелась в след за управляющей, встречая на себе взгляды других работников. Сейчас они её вовсе не волновали, ведь надолго она тут не останется. Это точно.
— Присядь здесь и жди своей очереди. Танцовщицы отрепетируют, и ты сможешь выйти на сцену. Покажешь, на что способна, — быстро бросила Аманда и, поставив галочку в блокноте, удалилась, принимая звонок по телефону.
Тори села на кожаный черный диван, поднимая взгляд на искусно извивающихся девиц. На сцене девушки чувствовали себя легко и свободно. Они ловко изгибались и мастерски виляли бедрами. С таким минимумом одежды, она бы никогда не смогла повторить подобные эротические танцы для публики, сплошь состоящей из похотливых мужланов.
Тори прикрыла глаза и выдохнула. Не стоит впускать в свою голову негативные мысли. Нужно настроиться. Нельзя паниковать. Сейчас лишь один раз споет и ей точно откажут. Иначе быть не может. Хотя бы потому, что выглядит Тори точно не для сцены. По крайней мере, она очень старалась такой показаться.
— Как тебя впустили сюда? — бросила одна из танцовщиц, подхватив бутылку воды со стола. — Не думала, что Виктория Далтон такая простушка.
Тори подняла взгляд на девушку. Это очень хорошо, что её такой сочли. Она именно такого результата и добивалась. Удачный старт.
— Я здесь ненадолго, — невзначай ответила Тори.
— Понятное дело. Видимо, бедность хорошенько помотала.
Тори ухмыльнулась. А здесь непростые танцовщицы. Довольно негостеприимные.
— Хорошо, что я всего лишь буду петь, а не оголяться перед жадными взглядами пузатых мужчин.
Девушка поставила бутылку с водой и почти что вплотную подошла к Виктории, представ перед ней практически голой. Тори подняла взгляд, чтобы не созерцать оголенный живот и увидела в глазах блондинки неподдельный гнев. Она будто бы приняла вызов и была готова решить недопонимания прямо здесь и сейчас. Похоже на разборки в стиле бедного района, в который им довелось переехать.
— Что-то имеешь против таких, как я?
— Эй, Лили, отойди от девушки, — со стороны прозвучал грубоватый женский голос и к ним подошла та самая танцовщица, что командовала остальными на сцене.
— Привет, Виктория, я Шерил.
Тори поразилась смене приветствий. От негативной Лили, до дружелюбной Шерил, которая протянула ей руку в любезном приветствии.
Та самая Лили, громко цокнув зубами, сделала шаг назад и ещё долго сверлила взглядом новенькую. Тори же была приятно удивлена, что здесь всё же есть нормальные люди. Голубоглазая блондинка Шерил оказалась очень милой девушкой.
— Не обращай внимания. Им нужно к тебе привыкнуть, — проговорила Шерил. — Просто твоя репутация не особо впечатлила нас. — Да, я понимаю, — Виктория кивнула.
Она хорошо знала, что про неё пишут в интернете. И, в принципе, все статьи были хоть и приукрашены, но достаточно правдивы. До того, как она стала бедной, её манеры были не особо достойными по отношению к тем, кто ниже по статусу. Теперь-то получилось ощутить на себе, что значит неуважение со стороны других людей. Не всё так прекрасно в мире, когда у тебя нет за спиной мешка с деньгами. В один момент меняется абсолютно всё, ведь финансовое состояние всегда было весьма значимой частью беззаботной жизни. Теперь стоит научиться жить по другим правилам. И эти правила ей вовсе не нравились.
***
День только начался, а настроение Ника уже успели подпортить. Разборки
Мануэля с неким Расселом уже перешли все границы. Сложно вспомнить, когда мистер Кано кого-то так сильно боялся. Он буквально сходит с ума, метаясь в догадках, что же за человек этот Рассел, который имеет за спиной столько силы, что может погубить Мортал и Мануэля, лишь щелкнув пальцами.
Не успели они забыть историю со взрывом склада Мортала, в котором хранилось оружие, как появилась новая проблема в виде Рассела. И, конечно же, Мануэль поручил это задание Нику. Неужели Мануэль считает его всемогущим? Если никто из его стаи верных людей не справился, то почему должен справиться Ник? Невероятно.
— Ты выяснил, кто такой Рассел? — без лишних формальностей спросил Кэм — один из доверенных лиц Мануэля.
— Мне тебе нужно отчитываться? — бросил невзначай Ник, не взглянув на парня.
— Не понимаю, почему Мануэль так сильно доверяет тебе, — проговорил Кэм и, чтобы удостоиться внимания Николаса, встал прямо перед ним. — Я-то вижу, что ты ещё тот хитрый лис.
Ник едва заметно ухмыльнулся, наконец одарив оппонента своим взглядом:
— Сочту за комплимент.
Кэм гневно сжал зубы, изучая Николаса с недовольным выражением лица:
— Хватит язвить! Ты ничего не сделаешь без своей выгоды. Мануэль слеп, если не видит этого, — Кэм вытянул шею, чтобы смотреть в глаза Нику, который был гораздо выше, чем он. — Я тебе не доверяю, Морган. Знай!
— Я это как-то переживу, Кэм, — Николас, продолжая довольно улыбаться, по-дружески хлопнул раздраженного Кэма по плечу, что ещё больше вызвало в парне агрессию.
Нику нравилось наблюдать за людьми с высоты своего спокойствия. Именно это вызывает в других ещё больше злости. Со стороны такое поведение только забавляет. А ещё больше нравится то, как недолюбливают его некоторые участники Мортала, подозревая в чем-то нехорошем в то время, когда Мануэль Кано не имеет и доли сомнения на его счёт. Возможно, мистеру Кано стоило бы прислушаться к своим людям… Ник может создавать впечатление доверенного человека, но точно никогда и никому не будет прислуживать. Разве что, если ему это для чего-то нужно.
Ник остановился около барной стойки, уловив приятный тонкий голос. Он обернулся, посмотрев на центр сцены. Обхватив микрофон руками, стояла Виктория Далтон. Она выглядела поразительно милой, трудясь над каждой нотой своей песни. Не совсем привычно видеть эту девушку такой. Вероятно, что лишь на первый взгляд мисс Далтон постигла знания морали. Ведь он помнит её чрезмерно самоуверенной и невероятно капризной. Вряд ли что-то могло с тех пор поменяться.
— Виски? Как всегда? — спросил бармен, но не смог удостоиться ответа. Внимание Николаса было занято певицей. — Эй, Морган!
Ник поспешно перевел взгляд на бармена:
— Да, пожалуй.
— Увлекла новенькая? — спросил бармен Том, доставая с третьей полки любимый напиток Николаса Моргана. — Согласен. Хорошенькое юное создание.
Ник вновь посмотрел в сторону сцены, наслаждаясь нежным женским голосом, который непривычно вливался в довольно грубую песню.
— Это создание далеко не хорошенькое, — бросил Ник. — Маленький демон.
Том толкнул в сторону Моргана напиток и, поставив руки на стол, сузил глаза.
— Тебе откуда знать?
— Подрабатываю экстрасенсом, — кратко ответил Ник, не желая рассказывать всем, что был знаком с семьей Далтон и теперь помогает Мануэлю не потому, что тот его клиент или друг, а лишь в своих личных целях.
Всё внимание бармена и Николаса привлек резко оборвавшийся звук. Виктория остановила свое пение и что-то недовольно пробубнила пианисту, который старательно пыхтел за фортепиано.
Она возобновила пение, но после неудачной попытки новенького музыканта, который аккомпанировал ей, вновь негодующе забубнила. Пальцы музыканта задрожали так, будто ругает его не двадцатилетняя девчушка, а сам Мануэль Кано.
А вот и проявился характер Виктории. Она не могла измениться. Конечно же нет.
Ник забыл о своем напитке и, расстегнув пуговицу на пиджаке, поспешно направился в сторону сцены. Протянув руку, он жестом указал парню не продолжать играть. Танцовщицы, которые отдыхали и хихикали сидя за столиками, в миг притихли, обращая внимание на то, что всегда спокойный Николас был не на шутку разгневан. Застыло молчание. Даже уборщица, легонько повиснув на уборочной машине и вытянув шею, начала наблюдать за тем, что не понравилось мистеру Моргану.
Тори не поняла, что происходит и просто застыла, будто статуя, уставившись на Ника.
— Мисс Далтон, вы забыли, что лишились своего дворца, и корона давно спала с вашей головы? Имейте уважение к парню, который, как и вы здесь, работает, — командирский тон Николаса заставил Викторию напрячься.
Она приоткрыла губы не в силах принять тот факт, что её отчитывают. Ещё и кто? Николас Морган! Возмутительно!
— Не нужно было брать на работу тех, кто играть то толком не умеет, — дерзко бросила в ответ Тори, защищая себя.
— Этот парень — профессионал. Он новенький и ему нужно освоиться. Не все настолько самоуверенны, как ты, тыковка.
— Ч-что? — переспросила Тори, посчитав, что ослышалась. Как он её назвал? — Ты провела жизнь не зная, как сложно всё дается. Маленькая принцесса в один момент превратилась в нищую.
А он хорош. Ему удалось задеть гордость Тори. Она была ошеломлена подобным сравнением. Тыква. Очень красиво с его стороны. Оглянувшись, Тори увидела, как работники начали перешёптываться и тихонько хихикать. Возникло неподдельное желание закрыть всем рот, но только сейчас Тори вспомнила, что больше не является авторитетной личностью. Она такая, как все. Работница в баре, которой стоит считать каждый цент и желательно не ссориться ни с кем, чтобы не вылететь с работы. Про изначальную цель — внушить им свою непригодность — стоит забыть. Она должна вернуть семье дом. Несмотря ни на что. Пора смириться. Время быть зрелой, как говорил отец.
— Извинись перед парнем, — вдруг сказал Ник, и Тори мгновение молчала, чтобы прийти в себя. Она никогда не просила прощения у людей.
— Нет, — резко бросила девушка, косо взглянув на пианиста, которому вся эта ситуация, кажется, пришлась по нраву.
— Понял. Моей доброты никто не ценит. Сама же провоцируешь меня, Викки. Очень зря, — тише проговорил он и, выдохнув, расположился на кожаном диване, уставившись на сцену, где стояла Виктория в полной растерянности от его неоднозначной фразы. — Раздевайся! — скомандовал он.
Тори шокировано хлопнула ресницами. Продолжая неподвижно стоять, она лишь надеялась, что он шутит. Хотя, казался вполне серьезным. Его темные глаза буквально обжигали её. Будто бы сам дьявол сидел на черном диване и единственное, чего желал — это наказать взбалмошную девчонку.
— Что? — прошептала Виктория, помявшись на месте.
— Видимо, слух ты оставила вместе со своим богатством. Я сказал, чтобы ты разделась! Будешь танцевать приват сегодня, если не понимаешь, что шутить со мной не выгодно.
Виктория стояла, скрестив пальцы в замок у себя на животе. Она была шокирована, как и все, кто находился в зале. Хихиканье танцовщиц больше не было слышно. Они были поражены тому, что им приходилось наблюдать. Тори помнила Николаса, как хорошего, благовоспитанного парня. Как старательного работника, который редко позволял себе непристойное поведение в присутствии людей выше статусом. Сложно было даже предположить, каким черствым мужчиной он станет. Сейчас это абсолютно другой человек. Его точно подменили.
— Ладно, не горячись. Я извинюсь, — ответила она, пытаясь потушить пламя их вспыхнувшей перепалки недопонимания. Она повернулась к пианисту и едва смогла проговорить: — Парень, не знаю, как тебя зовут, но прости, что была груба.
Ник едва заметно кивнул, удовлетворившись тем, что она всё-таки выполнила его указание. Хотя было видно, что девушка, не привыкшая к тому, чтобы банально попросить прощения за свою ошибку. Бен Далтон явно мало обращал внимания на воспитание дочери. Видимо, роль воспитателя нужно перенять Нику. Он с удовольствием станет её учителем. Хотя ей вряд ли понравятся его методы.
— Молодец. А теперь раздевайся.
— Подожди! Я ведь извинилась! — её голос заметно задрожал, предвкушая что-то непоправимое.
— Да, заслужила мою похвалу. Но наказание никто не отменял.
— Ник! — повысила голос Тори, ощутив себя клоуном на цирковой арене, над которым все смеются. — Мы не так договаривались.
— Договаривался твой отец. И он отдал тебя Мануэлю без условий. Я, пользуясь правом заместителя, решу, как тобой распоряжаться.
Звучит так, будто она лишь игрушка, а не человек! Распоряжаться! Вот что вздумал! Не зря она в детстве не была с ним почтительной. Заслужил.
Как только смысл его слов наконец-то стал яснее, Тори судорожно вдохнула воздух, переставая ощущать свое тело. Она перевела взгляд от бесчеловечного Моргана на нескольких парней, которые всё это время стояли около барной стойки и заманчиво улыбались. Вероятно, это участники преступной банды. Все смотрели на неё без капли жалости, и лишь в глазах приветливой Шерил можно было уловить сочувствие.
— Я не буду оголяться! Я не стриптизерша! — возразила Тори.
— Ты будешь делать то, что я скажу, — прозвучал жёсткий голос Николаса Моргана. — Если, конечно, не желаешь, чтобы папуля отругал свою дочурку. — Какой же ты гадкий! — процедила сквозь зубы Тори и была поражена, что все присутствующие шокировано охнули, когда она выругалась в сторону Ника. Можно предположить, что он здесь достаточно авторитетный человек и его никто не осмеливался оскорбить даже кривым взглядом. До неё, разумеется.
Он лишь слегка приподнял брови:
— У тебя три секунды, — он начал отсчитывать время: — Одна, две…
Тори боялась предположить, что последует после того, как он произнесет «три». Даст приказ пристрелить её? Неужели она была права, когда сказала отцу, что живой не вернется? Тело покрылось мурашками от переизбытка страхов в этом отвратительном месте, которое больше походило на преисподнюю. И ничего не оставалось, как закрыть глаза и схватиться за край футболки, медленно поднимая её вверх.
Она ещё крепче зажмурила веки, как только услышала довольные возгласы бесчестных преступников. Чувство стыда накрыло её с головой. Ничего позорней она ещё не делала. Понимая, что уже обречена, Тори также неспешно сняла футболку, небрежно пытаясь прикрыть грудь в бюстгальтере.
— Брось, — прозвучал очередной приказ Николаса.
Тори прикусила нижнюю губу, всё ещё не открывая глаза, чтобы не видеть похотливых взглядов и насмешек. Бросив футболку к ногам, она расстегнула ширинку на своих джинсах, помедлив перед тем, как снять их. Время казалось застыло и создавалось впечатление, что она стоит уже на этой сцене полуголая целую вечность.
