Когда ты молод, красив, успешен и богат и влюблен, то кажется – все дороги созданы только для тебя, и все в жизни будет прекрасно. Но бывает так, что детям приходится платить по счетам своих родителей, а если твоя мать нажила в прошлом немало врагов, то будь готов, что долги окажутся немалыми.
Две сестры – одна словно легкий океанских бриз, вторая – огненное торнадо, сметающее все на своем пути. Две сестры – такие близкие и в то же время далекие. Две сестры, связь между которыми окажется гораздо крепче, чем они могли подумать. И они обязательно победят все трудности!
Майклу Трэнтону всегда казалось, что его жена весьма странно относится к их дочерям. Словно они для нее живые куклы, которых нужно нарядить поярче – цветастые платья, рюши, заколки с натуральными камнями, бусы и браслеты, прочие украшения… А еще – в обязательном порядке, чуть ли не по расписанию, свозить в парк развлечений, на острова или лыжный курорт… Вероятно, причина была в том, что старшую дочь Алексиана не воспитывала и смогла ощутить себя хотя бы подругой, лишь когда Дэйзи выросла и стала вполне самостоятельной. Давняя и, к счастью, почти забытая история – Дэйзи простила, но вот Алекс до сих пор чувствовала раскаяние за потерянные годы, пусть и не была виновата в этой разлуке.
Это время Алекс предпочитала не вспоминать и жить настоящим.
Ошибки, взлеты и падения, сплетни в светской хронике… И новый шанс на счастье. Встреча с Майклом Трэнтоном, который с первого взгляда был покорен этой роскошной и самоуверенной женщиной. Немало выпало им испытаний и проблем, но эта встреча стала сбывшейся мечтой о счастье, ожившей сказкой. И колесо жизни снова качнулось, появились новые хлопоты и новые радости.
Но вот того, что девочки растут рядом, но будто и не вместе… что они совершенно чужие друг другу – Алекс не замечала или не хотела замечать. Хотя при этом стремилась дать им все и даже больше. Лучших преподавателей и частную школу, лучших репетиторов и хореографов, все новинки техники… знакомства с именитыми актерами и спортсменами, поездки в самые экзотические уголки планеты – Алекс безмерно баловала девочек, не жалея для этого никаких средств, времени и сил. Нет, Майкл никогда бы не сказал, что Алекс не любит дочек, но любовь эта была во многом слепа. Отчего-то жена редко защищала скромную и застенчивую Джульетт, которую частыми придирками и истериками изводила непослушная Джоан. Алекс решила, что дети должны научиться сами выстраивать свои отношения… но при этом иногда становилась слишком строгой и наказывала сестер за малейшие провинности.
На все претензии Трэнтона Алекс или отмалчивалась или в свойственной ей манере переводила разговор на другие темы. Она считала, что все делает правильно. Майкл, как мог, пытался примирить девчонок, и ему казалось, что у него получается. Но на самом деле Джоан лишь научилась хитрить и дерзить, а Джульетт молчала и все больше замыкалась в себе. К сожалению, родители, увлеченные вечным спором, кто в их семье главный, поздно заметили это.
Весной, когда бриз с залива Санта-Моники нес сладкие ароматы цветов и соленую океанскую горечь, когда оранжево-красное зарево маков вспыхнуло пожарищем на побережье, когда распустились гортензии, дикие орхидеи, лилии и лаванда, потянулись к солнцу гиацинты, когда выбросили оранжево-алые стрелы гибискусы – на вилле Трэнтонов разгорелся скандал.
В тот день сестры остались под присмотром своей няньки – старой мексиканки, лет десять назад осевшей в Лос-Анджелесе, но так и оставшейся верной своим странным традициям. Девочкам на ночь рассказывались жутковатые индейские сказки про мертвецов, частенько из их спальни доносились взрывные латиноамериканские мелодии, а в конце осени во время Дня Мертвых близнецы вместе со своей Эстер пекли сахарные черепа и сдобный хлеб, делали алтарь с фотографиями умерших и украшали его оранжевыми бархатцами – «сэмпасучиль», как их называли на языке науатль, немного слов которого девочки знали благодаря все той же Эстер. Центральное место на таком алтаре занимали два старых выцветших снимка. С одного смотрела стройная и печальная красавица с длинными черными волосами и острыми чертами лица, явственно указывающими на индейское происхождение. Это была мать Майкла, Джульетт, которую он почти не помнил. На второй фотокарточке чинно стояли возле рождественской елки родители Алекс, в строгих костюмах старой английской аристократии.
– Пора завтракать, красавицы мои, – Эстер вошла в тот день в детскую, и платье свободно висело на ее тощем и костлявом теле. Она была очень худой и высокой, с желтой морщинистой кожей, похожая на тех самых скелетов, что танцуют на столь любимом ей национальном празднике. Удивительно проворная, все у нее спорилось, все ей удавалось – а самое главное, она ухитрялась справляться как со сложным характером дерзкой и порой невыносимой Джоан, так и с молчаливой угрюмостью Джульетт.
– Не хочу, – тут же капризно сморщилась Джоан. Ее темные локоны растрепались, и она даже не удосужилась умыться, так и сидела на кровати – лохматая, заспанная, с помятым от подушки лицом.
Джульетт молча соскользнула с постели и пошла к няне – она уже явно побывала в ванной, привела себя в порядок и оделась, даже собрала волосы в хвост, хотя с ее мелкими локонами было тяжело сладить.
Эстер лишь вздохнула – надо же, сестры, а такие разные! Джоан явно достался взрывной характер матери, которая могла бы вывести из себя и гранитную скалу.
– Не хочу! Не хочу! – повторила с вызовом Джоан, швырнула в сторону двери одну из подушек и замоталась в одеяло, спрятавшись в его складках.
Эстер не стала слушать ее и лишь покачала головой.
– Захочешь – спустишься в столовую, – строго сказала она и взяла за руку притихшую Джульетт. Та не любила капризы сестры, но сносила их безропотно.
Старая мексиканка и Джульетт спустились вниз, а Джоан высунула голову из-под одеяла, словно не веря, что они действительно ушли и не будут ее больше уговаривать. Обидно – она привыкла, что все танцуют вокруг нее, и не хотела верить, что ее капризам никто не собирается потакать. Сначала Джоан решила разреветься, но потом поняла, что внизу вряд ли кто ее услышит, а просто так рыдать было не в ее правилах. Хитрюга уже давно поняла – слезами можно многого добиться, и использовала их всегда с умыслом. Кроме того, она научилась плакать на заказ – стоило придавить ногтем уголок глаза, и слезы лились самые настоящие.
Некоторое время Джоан играла с любимой куклой, которую мама заказала специально для нее – такие же темные волосы и зеленые глаза, как у хозяйки, даже платья у них с Джульетт есть такие же… Но вскоре это наскучило. Девочка отбросила игрушку и залезла на подоконник. Наблюдать за набережной и снующими вдалеке людьми, за мерно накатывающимися на белый песок волнами тоже вскоре опостылело. Да и желудок противно заурчал, требуя еды. Джоан вздохнула и решила все же отправиться в столовую, надеясь, что там уже нет противной няньки и надоедливой сестры.
Взлохмаченная и неумытая, она появилась на пороге как раз в тот момент, когда сестра доедала пудинг. Джульетт улыбнулась и сказала:
– Сегодня у нас лазанья!
– Мне все равно, – буркнула Джоан, уселась за стол и стала ждать, пока ей подадут завтрак. Быстро расправившись с едой, так же поспешно ретировалась.
Джульетт направилась следом, ей хотелось уговорить сестру поплавать в бассейне, самой было скучно. Она никогда не злилась на Джоан и любила сестру такой, какая она есть. Пусть вздорная, пусть скандалистка. Не дерется – и то хорошо. Когда они были совсем маленькие, Джоан еще и кусалась, царапалась, могла даже больно тягать за волосы…
– Джоан! – тонкий голосок Джульетт порхал меж стройных пальм, эхом разносясь по саду. Яркие бегонии и настурции, бархатные розы, нежные лилии – цветники Алекс были само великолепие, и сестрам нравилось играть на песчаных дорожках, среди юкк и зарослей азалий. Они представляли себя прекрасными принцессами, живущими в замке, а весь этот сад – своими владениями.
Джульетт была уверена, что найдет сестру в кованой беседке, увитой алыми розами. Оттуда открывался красивый вид на океан, и они с Джоан любили там сидеть и смотреть на безбрежную бирюзовую гладь. И представлять, что там, на сумрачном дне высится огромный дворец Нептуна, в котором живут прекрасные русалки с хрустальными голосами и зелеными локонами. Но Джульетт вдруг с грустью подумалось, что все эти сказки придумывала именно она, сестра чаще была слушателем, а иногда даже смеялась над наивными историями про русалок.
– Джоан! – упрямо звала Джульетт, вглядываясь в заросли – она решила, что все равно отыщет сестру!
– Зачем пришла? – отозвалась Джоан, которая сидела за столиком беседки, подперев руками лицо, и со скучающим видом глядела на серфингистов. Вряд ли она вообще помнила те сказки про прекрасный дворец на дне океана.
– Я не знаю, – честно ответила сестра, – просто мне кажется, у тебя что-то случилось.
– Мне все надоело, – Джоан перевела взгляд на Джульетт. – Скучно, понимаешь? Скучно!
– Давай пойдем в парк, или в кино, или…
– Или на пляж… – закончила за Джульетт сестра. – Не хочу. Говорю же – мне все надоело.
Джоан резко повернулась к сестре, и в глазах ее заплясали чертики – неужто правильная и послушная Джульетт готова ради нее нарушить запреты и получить нагоняй от матери? Гнева Алекс боялись они обе – если отец журил их, то в спокойной обстановке, взвешивая каждое слово… если же мать считала, что они в чем-то провинились, то долго не разбиралась. От ее крика хотелось убежать подальше – казалось, за ним последует физическая расправа. Один раз девчонки даже прятались от подвернувшегося Алекс под руку хлыста для верховой езды – и только вмешательство Майкла спасло их. Хотя вряд ли Алекс всерьез бы ударила… Но в тот момент девчонкам действительно было страшно.
– А если мать узнает? – прищурилась Джоан и с вызовом улыбнулась.
Она не боялась наказания, а вот сестра дрожала от криков матери осиновым листком – слишком уж Джульетт была трепетно-нежная, все принимала близко к сердцу, расстраивалась по мелочам.
– Может, пронесет? – протянула Джульетт с надеждой и подошла к Джоан, взяв ее за руку. – Давай только ты умоешься и переоденешься.
– А куда мы пойдем? У тебя есть идеи? – прищурилась хитрюга.
– Мне кажется, можно устроить пикник на диком пляже, – хихикнула Джульетт и сама удивилась тому, что предложила сестре эту сумасбродную идею. Но тонкая ниточка понимания, потянувшаяся сейчас между ними, была сильнее страха перед матерью.
– Отличная идея! – Джоан взволнованно подпрыгнула, взбивая пятками песок на тропинке – она любила бегать босиком. Затем сорвала розу и в порыве благодарности аккуратно вставила ее в прическу сестре. – Я тебя обожаю!
А Джульетт счастливо улыбалась – наконец-то они с Джоан побудут вместе, поговорят и поиграют. Ей так этого всегда не хватало!
Может, Джоан в этот раз даже сочинит сказку вместе с ней? Например, про злых и коварных пиратов, которые спрятали клад на диком пляже!
Вечером Алекс, сбившаяся с ног в поисках дочерей, костерила на чем свет стоит мужа и няньку с ее сказками про индейцев и поиски туземного золота, а крики миссис Трэнтон – визгливые и пронзительные – казались хлесткими пощечинами. Мексиканка молчала и опускала взгляд, боясь даже слово вставить – это привело бы только к обострению конфликта – ее хозяйка кричать умела всегда. Причем весьма виртуозно. Хорошо хоть за хлыст не хватается. И хотя мастер Трэнтон не дал бы своей взбесившейся жене обрушить гнев на няню, старуха все же тряслась от страха, будучи наслышанной о приступах ярости Алекс. Обычно угомонить торнадо по имени Алексиана удавалось только ее мужу. Но в этот день и он не справлялся.
Девчонки вернулись к ужину – грязные, с промокшими платьями, растрепавшимися волосами и остатками еды в плетеной корзинке. Там же синели веточки ароматной лаванды и алел огромный букет маков. Джоан сначала взяла вину на себя, а Джульетт лишь испуганно плакала, слушая вопли матери – в этот раз отец не защищал дочерей. И когда чуть позже Джульетт объяснила родителям, зачем устроила эту прогулку на дальний пляж, у Алекс открылись глаза на происходящее – ее дочери настолько не ладят меж собой, что одной из них приходится потакать капризам второй, чтобы получить крохи внимания. Джульетт сейчас пыталась купить непослушанием любовь и сестры, а та решила воспользоваться этим, чтобы развеять скуку и развлечься.
Наконец Майл сумел убедить жену дать ему возможность провести воспитательную беседу в спокойном тоне, чтобы объяснить девочкам опасности таких побегов – он напомнил сестрам про кинднепинг, опасных насекомых и животных, возможные пожары и наводнения, рассказал про последнее землетрясение… И хотя шансы погибнуть от укуса насекомого, к примеру, равны шансу умереть от удара молнии, Майкл постарался в красках обрисовать возможные последствия таких глупых поступков. Сестры сидели молчаливые и притихшие, даже Джоан была непривычно серьезна, поэтому Трэнтон надеялся, что будет услышан и понят. Слишком много детей пропадает, слишком многие гибнут в глупых авариях или тонут в океане. Майкл боялся за девчонок. Вскоре лекция была закончена, и сестры в сопровождении Эстер отпущены приводить себя в порядок.
– Майкл, что нам делать? Они слишком разные…
Алекс расстроенно теребила браслет, сидя в кресле и отрешенно глядя на стену. Ее приступ ярости прошел, и сейчас наступило вполне ожидаемое опустошение.
– Ты только сейчас это поняла? – Трэнтон курил у распахнутого настежь окна, слушая мерный рокот прибоя.
– Тяжело придется Джульетт… – проговорила Алекс, оставив наконец в покое браслет и переводя остекленевший взгляд на мужа.
Сейчас ей тоже захотелось курить, но Алекс бросила много лет назад и возвращаться к этой привычке не собиралась.
– Но она справится. Она умная девочка и не даст себя в обиду. Главное – научить их о себе заботиться…
Он ошибался. Но выяснилось это лишь спустя много лет, когда их дочери выросли.
Когда ты молод, красив и у тебя есть деньги, то жизнь среди роскошных вилл на океанском побережье дарит тебе только радость. Точно такие же девчонки, как ты, приезжают в Голливуд в поисках лучшей жизни, но вместо того, чтобы улыбаться в свете софитов и покорять подиумы, вкалывают с утра до ночи в прибрежных кафе и кинотеатрах, а парни сторожат пляжи и сдают напрокат скутеры и яхты, убирают в садах и моют машины. Причем делают они все это, разучившись радоваться жаркому калифорнийскому солнцу.
Но разве замечаешь ты, что улыбки этих так рано повзрослевших детей насквозь фальшивы? Ведь тебе семнадцать, у тебя есть роскошный кадиллак с откидным верхом, ты живешь в огромном доме с видом на залив Санта-Моника, летом ездишь в Европу, а на зимних каникулах – на лыжные курорты Колорадо.
Такие мысли все чаще возникали у Джульетт, особенно когда она загорала на пляже Санта-Моники возле родительского бунгало – две комнаты, душевая и гардеробная, тесновато, но уютно – не приходится арендовать шезлонг и ютиться на среди туристов на городском пляже.
А вот сестра была совершенно иная, и подобные мысли не приходили ей в голову. Джоан никогда не думала, что ее жизнь могла быть другой. Она привыкла наслаждаться тем, что имеет. И принимала все это как данность.
Две сестры – одна словно легкий океанских бриз, вторая – огненное торнадо, сметающее все на своем пути. Две сестры – такие близкие и в то же время далекие. Две сестры, связь между которыми окажется гораздо крепче, чем они могли подумать. И они обязательно победят все трудности!
Глава 1
Майклу Трэнтону всегда казалось, что его жена весьма странно относится к их дочерям. Словно они для нее живые куклы, которых нужно нарядить поярче – цветастые платья, рюши, заколки с натуральными камнями, бусы и браслеты, прочие украшения… А еще – в обязательном порядке, чуть ли не по расписанию, свозить в парк развлечений, на острова или лыжный курорт… Вероятно, причина была в том, что старшую дочь Алексиана не воспитывала и смогла ощутить себя хотя бы подругой, лишь когда Дэйзи выросла и стала вполне самостоятельной. Давняя и, к счастью, почти забытая история – Дэйзи простила, но вот Алекс до сих пор чувствовала раскаяние за потерянные годы, пусть и не была виновата в этой разлуке.
Это время Алекс предпочитала не вспоминать и жить настоящим.
Ошибки, взлеты и падения, сплетни в светской хронике… И новый шанс на счастье. Встреча с Майклом Трэнтоном, который с первого взгляда был покорен этой роскошной и самоуверенной женщиной. Немало выпало им испытаний и проблем, но эта встреча стала сбывшейся мечтой о счастье, ожившей сказкой. И колесо жизни снова качнулось, появились новые хлопоты и новые радости.
Но вот того, что девочки растут рядом, но будто и не вместе… что они совершенно чужие друг другу – Алекс не замечала или не хотела замечать. Хотя при этом стремилась дать им все и даже больше. Лучших преподавателей и частную школу, лучших репетиторов и хореографов, все новинки техники… знакомства с именитыми актерами и спортсменами, поездки в самые экзотические уголки планеты – Алекс безмерно баловала девочек, не жалея для этого никаких средств, времени и сил. Нет, Майкл никогда бы не сказал, что Алекс не любит дочек, но любовь эта была во многом слепа. Отчего-то жена редко защищала скромную и застенчивую Джульетт, которую частыми придирками и истериками изводила непослушная Джоан. Алекс решила, что дети должны научиться сами выстраивать свои отношения… но при этом иногда становилась слишком строгой и наказывала сестер за малейшие провинности.
На все претензии Трэнтона Алекс или отмалчивалась или в свойственной ей манере переводила разговор на другие темы. Она считала, что все делает правильно. Майкл, как мог, пытался примирить девчонок, и ему казалось, что у него получается. Но на самом деле Джоан лишь научилась хитрить и дерзить, а Джульетт молчала и все больше замыкалась в себе. К сожалению, родители, увлеченные вечным спором, кто в их семье главный, поздно заметили это.
Весной, когда бриз с залива Санта-Моники нес сладкие ароматы цветов и соленую океанскую горечь, когда оранжево-красное зарево маков вспыхнуло пожарищем на побережье, когда распустились гортензии, дикие орхидеи, лилии и лаванда, потянулись к солнцу гиацинты, когда выбросили оранжево-алые стрелы гибискусы – на вилле Трэнтонов разгорелся скандал.
В тот день сестры остались под присмотром своей няньки – старой мексиканки, лет десять назад осевшей в Лос-Анджелесе, но так и оставшейся верной своим странным традициям. Девочкам на ночь рассказывались жутковатые индейские сказки про мертвецов, частенько из их спальни доносились взрывные латиноамериканские мелодии, а в конце осени во время Дня Мертвых близнецы вместе со своей Эстер пекли сахарные черепа и сдобный хлеб, делали алтарь с фотографиями умерших и украшали его оранжевыми бархатцами – «сэмпасучиль», как их называли на языке науатль, немного слов которого девочки знали благодаря все той же Эстер. Центральное место на таком алтаре занимали два старых выцветших снимка. С одного смотрела стройная и печальная красавица с длинными черными волосами и острыми чертами лица, явственно указывающими на индейское происхождение. Это была мать Майкла, Джульетт, которую он почти не помнил. На второй фотокарточке чинно стояли возле рождественской елки родители Алекс, в строгих костюмах старой английской аристократии.
– Пора завтракать, красавицы мои, – Эстер вошла в тот день в детскую, и платье свободно висело на ее тощем и костлявом теле. Она была очень худой и высокой, с желтой морщинистой кожей, похожая на тех самых скелетов, что танцуют на столь любимом ей национальном празднике. Удивительно проворная, все у нее спорилось, все ей удавалось – а самое главное, она ухитрялась справляться как со сложным характером дерзкой и порой невыносимой Джоан, так и с молчаливой угрюмостью Джульетт.
– Не хочу, – тут же капризно сморщилась Джоан. Ее темные локоны растрепались, и она даже не удосужилась умыться, так и сидела на кровати – лохматая, заспанная, с помятым от подушки лицом.
Джульетт молча соскользнула с постели и пошла к няне – она уже явно побывала в ванной, привела себя в порядок и оделась, даже собрала волосы в хвост, хотя с ее мелкими локонами было тяжело сладить.
Эстер лишь вздохнула – надо же, сестры, а такие разные! Джоан явно достался взрывной характер матери, которая могла бы вывести из себя и гранитную скалу.
– Не хочу! Не хочу! – повторила с вызовом Джоан, швырнула в сторону двери одну из подушек и замоталась в одеяло, спрятавшись в его складках.
Эстер не стала слушать ее и лишь покачала головой.
– Захочешь – спустишься в столовую, – строго сказала она и взяла за руку притихшую Джульетт. Та не любила капризы сестры, но сносила их безропотно.
Старая мексиканка и Джульетт спустились вниз, а Джоан высунула голову из-под одеяла, словно не веря, что они действительно ушли и не будут ее больше уговаривать. Обидно – она привыкла, что все танцуют вокруг нее, и не хотела верить, что ее капризам никто не собирается потакать. Сначала Джоан решила разреветься, но потом поняла, что внизу вряд ли кто ее услышит, а просто так рыдать было не в ее правилах. Хитрюга уже давно поняла – слезами можно многого добиться, и использовала их всегда с умыслом. Кроме того, она научилась плакать на заказ – стоило придавить ногтем уголок глаза, и слезы лились самые настоящие.
Некоторое время Джоан играла с любимой куклой, которую мама заказала специально для нее – такие же темные волосы и зеленые глаза, как у хозяйки, даже платья у них с Джульетт есть такие же… Но вскоре это наскучило. Девочка отбросила игрушку и залезла на подоконник. Наблюдать за набережной и снующими вдалеке людьми, за мерно накатывающимися на белый песок волнами тоже вскоре опостылело. Да и желудок противно заурчал, требуя еды. Джоан вздохнула и решила все же отправиться в столовую, надеясь, что там уже нет противной няньки и надоедливой сестры.
Взлохмаченная и неумытая, она появилась на пороге как раз в тот момент, когда сестра доедала пудинг. Джульетт улыбнулась и сказала:
– Сегодня у нас лазанья!
– Мне все равно, – буркнула Джоан, уселась за стол и стала ждать, пока ей подадут завтрак. Быстро расправившись с едой, так же поспешно ретировалась.
Джульетт направилась следом, ей хотелось уговорить сестру поплавать в бассейне, самой было скучно. Она никогда не злилась на Джоан и любила сестру такой, какая она есть. Пусть вздорная, пусть скандалистка. Не дерется – и то хорошо. Когда они были совсем маленькие, Джоан еще и кусалась, царапалась, могла даже больно тягать за волосы…
– Джоан! – тонкий голосок Джульетт порхал меж стройных пальм, эхом разносясь по саду. Яркие бегонии и настурции, бархатные розы, нежные лилии – цветники Алекс были само великолепие, и сестрам нравилось играть на песчаных дорожках, среди юкк и зарослей азалий. Они представляли себя прекрасными принцессами, живущими в замке, а весь этот сад – своими владениями.
Джульетт была уверена, что найдет сестру в кованой беседке, увитой алыми розами. Оттуда открывался красивый вид на океан, и они с Джоан любили там сидеть и смотреть на безбрежную бирюзовую гладь. И представлять, что там, на сумрачном дне высится огромный дворец Нептуна, в котором живут прекрасные русалки с хрустальными голосами и зелеными локонами. Но Джульетт вдруг с грустью подумалось, что все эти сказки придумывала именно она, сестра чаще была слушателем, а иногда даже смеялась над наивными историями про русалок.
– Джоан! – упрямо звала Джульетт, вглядываясь в заросли – она решила, что все равно отыщет сестру!
– Зачем пришла? – отозвалась Джоан, которая сидела за столиком беседки, подперев руками лицо, и со скучающим видом глядела на серфингистов. Вряд ли она вообще помнила те сказки про прекрасный дворец на дне океана.
– Я не знаю, – честно ответила сестра, – просто мне кажется, у тебя что-то случилось.
– Мне все надоело, – Джоан перевела взгляд на Джульетт. – Скучно, понимаешь? Скучно!
– Давай пойдем в парк, или в кино, или…
– Или на пляж… – закончила за Джульетт сестра. – Не хочу. Говорю же – мне все надоело.
Джоан резко повернулась к сестре, и в глазах ее заплясали чертики – неужто правильная и послушная Джульетт готова ради нее нарушить запреты и получить нагоняй от матери? Гнева Алекс боялись они обе – если отец журил их, то в спокойной обстановке, взвешивая каждое слово… если же мать считала, что они в чем-то провинились, то долго не разбиралась. От ее крика хотелось убежать подальше – казалось, за ним последует физическая расправа. Один раз девчонки даже прятались от подвернувшегося Алекс под руку хлыста для верховой езды – и только вмешательство Майкла спасло их. Хотя вряд ли Алекс всерьез бы ударила… Но в тот момент девчонкам действительно было страшно.
– А если мать узнает? – прищурилась Джоан и с вызовом улыбнулась.
Она не боялась наказания, а вот сестра дрожала от криков матери осиновым листком – слишком уж Джульетт была трепетно-нежная, все принимала близко к сердцу, расстраивалась по мелочам.
– Может, пронесет? – протянула Джульетт с надеждой и подошла к Джоан, взяв ее за руку. – Давай только ты умоешься и переоденешься.
– А куда мы пойдем? У тебя есть идеи? – прищурилась хитрюга.
– Мне кажется, можно устроить пикник на диком пляже, – хихикнула Джульетт и сама удивилась тому, что предложила сестре эту сумасбродную идею. Но тонкая ниточка понимания, потянувшаяся сейчас между ними, была сильнее страха перед матерью.
– Отличная идея! – Джоан взволнованно подпрыгнула, взбивая пятками песок на тропинке – она любила бегать босиком. Затем сорвала розу и в порыве благодарности аккуратно вставила ее в прическу сестре. – Я тебя обожаю!
А Джульетт счастливо улыбалась – наконец-то они с Джоан побудут вместе, поговорят и поиграют. Ей так этого всегда не хватало!
Может, Джоан в этот раз даже сочинит сказку вместе с ней? Например, про злых и коварных пиратов, которые спрятали клад на диком пляже!
***
Вечером Алекс, сбившаяся с ног в поисках дочерей, костерила на чем свет стоит мужа и няньку с ее сказками про индейцев и поиски туземного золота, а крики миссис Трэнтон – визгливые и пронзительные – казались хлесткими пощечинами. Мексиканка молчала и опускала взгляд, боясь даже слово вставить – это привело бы только к обострению конфликта – ее хозяйка кричать умела всегда. Причем весьма виртуозно. Хорошо хоть за хлыст не хватается. И хотя мастер Трэнтон не дал бы своей взбесившейся жене обрушить гнев на няню, старуха все же тряслась от страха, будучи наслышанной о приступах ярости Алекс. Обычно угомонить торнадо по имени Алексиана удавалось только ее мужу. Но в этот день и он не справлялся.
Девчонки вернулись к ужину – грязные, с промокшими платьями, растрепавшимися волосами и остатками еды в плетеной корзинке. Там же синели веточки ароматной лаванды и алел огромный букет маков. Джоан сначала взяла вину на себя, а Джульетт лишь испуганно плакала, слушая вопли матери – в этот раз отец не защищал дочерей. И когда чуть позже Джульетт объяснила родителям, зачем устроила эту прогулку на дальний пляж, у Алекс открылись глаза на происходящее – ее дочери настолько не ладят меж собой, что одной из них приходится потакать капризам второй, чтобы получить крохи внимания. Джульетт сейчас пыталась купить непослушанием любовь и сестры, а та решила воспользоваться этим, чтобы развеять скуку и развлечься.
Наконец Майл сумел убедить жену дать ему возможность провести воспитательную беседу в спокойном тоне, чтобы объяснить девочкам опасности таких побегов – он напомнил сестрам про кинднепинг, опасных насекомых и животных, возможные пожары и наводнения, рассказал про последнее землетрясение… И хотя шансы погибнуть от укуса насекомого, к примеру, равны шансу умереть от удара молнии, Майкл постарался в красках обрисовать возможные последствия таких глупых поступков. Сестры сидели молчаливые и притихшие, даже Джоан была непривычно серьезна, поэтому Трэнтон надеялся, что будет услышан и понят. Слишком много детей пропадает, слишком многие гибнут в глупых авариях или тонут в океане. Майкл боялся за девчонок. Вскоре лекция была закончена, и сестры в сопровождении Эстер отпущены приводить себя в порядок.
– Майкл, что нам делать? Они слишком разные…
Алекс расстроенно теребила браслет, сидя в кресле и отрешенно глядя на стену. Ее приступ ярости прошел, и сейчас наступило вполне ожидаемое опустошение.
– Ты только сейчас это поняла? – Трэнтон курил у распахнутого настежь окна, слушая мерный рокот прибоя.
– Тяжело придется Джульетт… – проговорила Алекс, оставив наконец в покое браслет и переводя остекленевший взгляд на мужа.
Сейчас ей тоже захотелось курить, но Алекс бросила много лет назад и возвращаться к этой привычке не собиралась.
– Но она справится. Она умная девочка и не даст себя в обиду. Главное – научить их о себе заботиться…
Он ошибался. Но выяснилось это лишь спустя много лет, когда их дочери выросли.
Глава 2
Когда ты молод, красив и у тебя есть деньги, то жизнь среди роскошных вилл на океанском побережье дарит тебе только радость. Точно такие же девчонки, как ты, приезжают в Голливуд в поисках лучшей жизни, но вместо того, чтобы улыбаться в свете софитов и покорять подиумы, вкалывают с утра до ночи в прибрежных кафе и кинотеатрах, а парни сторожат пляжи и сдают напрокат скутеры и яхты, убирают в садах и моют машины. Причем делают они все это, разучившись радоваться жаркому калифорнийскому солнцу.
Но разве замечаешь ты, что улыбки этих так рано повзрослевших детей насквозь фальшивы? Ведь тебе семнадцать, у тебя есть роскошный кадиллак с откидным верхом, ты живешь в огромном доме с видом на залив Санта-Моника, летом ездишь в Европу, а на зимних каникулах – на лыжные курорты Колорадо.
Такие мысли все чаще возникали у Джульетт, особенно когда она загорала на пляже Санта-Моники возле родительского бунгало – две комнаты, душевая и гардеробная, тесновато, но уютно – не приходится арендовать шезлонг и ютиться на среди туристов на городском пляже.
А вот сестра была совершенно иная, и подобные мысли не приходили ей в голову. Джоан никогда не думала, что ее жизнь могла быть другой. Она привыкла наслаждаться тем, что имеет. И принимала все это как данность.
