— Так сегодня ночью в лесу оргии будут?
— Что за глупость? Это бред. То, что многие уединятся, это да. Благо — зачать ребенка в день, когда солнце в наивысшей своей силе. Поэтому и стараются среди природы, трав и покоя. Есть и те, кто хочет просто оторваться, но контрацептивы никто не отменял и проблем потом не будет. Сегодня время единения. Тел, душ, миров.
— Но ты тоже будешь участвовать, а я хочу быть в центре событий, — взяв в руку старую потемневшую от времени чашку, улыбнулся он.
Я невольно задержала взгляд на чашке. Мама столько раз привозила красивые сервизы, но мы с бабушкой надежно упрятывали их на самые дальние полки шкафов. Нашим сердцам милее этот чайничек со сколом, эти чашечки с почерневшими трещинками и посеревшими внутренними стенками. Пусть дом у нас отремонтировал наилучшим образом, есть все удобства и пластиковые окна, в быту приятнее пользоваться родным, проверенным годами. Вот побьем всё — достанем красивые сервизы, а пока…
— Хочешь — пойдем, но со мной скучно будет. Вторую половину ночи так точно, — подняв свою чашку и проведя ладонью по нагретой ею деревянной поверхности стола, честно произнесла я.
— Ой, какие гости у нас! — вошедшая бабушка сразу узнала Мишу, к моему стыду.
Бабушка поделилась новостями, что народ уже сгоняет скотину к специально подготовленным для этого кострам — длинным и узким. За каждым животным будут особо приглядывать, ведь нечисть сегодня сильна, как никогда. Шкодливость у них в природе, ничего не стоит увести корову или козу в лес, столкнуть в овраг или заманить в болото. Потом будут строить виноватые рожицы, разводить руками или лапами.
Нас отвлекла песня, которая грянула под окнами. Ребята подобрались слишком тихо и изрядно напугали. Бабушка рассмеялась, Миша схватился за сердце, а я высунулась в открытое окно, с криком замахиваясь полотенцем:
— Вот я вас!
В ответ мне раздался гогот из-под берестяных масок и кучи лохмотьев. И женский голос громко напевно произнес:
— Хозяюшки да гостюшка, а поднимайтесь-ка, да с нами на речку, там костры горят, там народ ждет-не дождется!
— Идем-идем, — отсмеялась я и вернулась в комнату.
Молодежь снова запела, пока мы собирались:
«Уж как ночь коротка,
Уж как ночь коротка —
На Купалу,
На Купалу!
Как целебна роса,
Как целебна роса —
На Купалу,
На Купалу!
Собирался народ,
Собирался народ —
На Купалу,
На Купалу!
Заводил хоровод,
Заводил хоровод —
На Купалу,
На Купалу!»
Вторую половину песни мы с бабушкой пели вместе со всеми, стоя у палисадника. Бабушка подпихнула меня вперед, жестами показав, что ей ещё надо вывести коз к скотным кострам, а меня она отпускает с молодежью. Я ухватила Мишу за руку и первая двинулась к реке, где уже развели огромный костер, на котором торжественно собирались сжечь чучело. Моя задача сегодня — приглядывать за навьими и обойти все скопления людей, а, значит, и все костры. Этим мы и занялись.
Сколько раз я прыгала через костры в эту жаркую дурманящую ночь и сосчитать трудно: каждая компания считала моим долгом почтить их костер своим прыжком. У каждого костра нас кормили и поили медовухой и квасом, предлагали остаться, но я упорно благодарила за гостеприимство, и мы шли дальше, ориентируясь больше по усиливающемуся у костров аромату полыни, которую в них сжигали стогами, чем по отсветам. Полынный дым разносился по всему лесу, а ветер с реки уносил его и того дальше. Меж деревьев и у домов я постоянно замечала нечисть и нежить, болтающую или пляшущую, напевающую что-то, водяницы плескались в реке, перекликиваясь и хихикая. Завидев меня, многие сразу же строили виноватые мордашки, расписываясь в уже совершенных каверзах, а некоторые эти самые каверзы как раз прекращали. А нечего дегтем ворота марать или траву с сором в колодцы кидать! Уже к часу пополуночи в реке оказалась половина парней и девушек, которые спокойно отнеслись к навьему соседству. В эту ночь «соседи» выглядели вполне по-человечьи и сидели за одним столом со старшим поколением, купались с молодежью, сопровождали женщин, обходящих леса в поисках трав. Я даже видела, как бабушка лихо отплясывает под руку с лешим, а Наташкин ухажер едва не подрался с одним из водяных. Причина драки скромно стояла в стороне, но довольная улыбка выдавала девку с головой.
Миша всё это время послушно следовал за мной. Ему было весело, квас и медовуха кружили голову, дым сгораемой в кострах травы дурманил. Глаза парня блестели, на щеках появился румянец и явно не только от летней теплой ночи. Такое время объединяет: ты не знаешь имен и половины толкущегося в округе народа, но каждый встречает тебя с улыбкой, каждый готов поддержать, помочь, принять руку, чтоб присоединиться в танце, подхватить твою песню, разделить с тобой эйфорию от этого древнего праздника.
В лесу, перебивая птиц и сверчков, перекликивались искатели цветущего папоротника, периодически натыкаясь на уединившиеся парочки. Это легко определялось по ойканью, брани и смеху. Иногда дело доходило до кратковременной погони, судя по треску ломаемых веток и шелесту.
Ночь сегодня короткая, уже в четыре часа пополуночи взойдет солнце. Всё взрослое население встретит его и возрадуется.
Дети спят давно, старики присматривают за ними, но сами почивать не ложатся. Молодые присмирели, разбились на группки у костров, балагурят, кормятся, шутят.
Мы вернулись на реку к самому большому костру. И людей тут побольше: болтают, играют в старинные игры, водят хороводы… Хоть ночь и не холодная, многие накинули ветровки и рубашки, девушки, по старинке — красивые цветастые платки. И всё равно почти каждую красавицу обнимал сидящий рядом парень, ну так, чтоб не замёрзла, мало ли. Кто-то из них смущенно потупился, радуясь, кто-то дерзко отпихивал благодетеля, к своему удовольствию повторно оказываясь в теплых крепких руках, кто-то умиротворённо опустил голову на надежное плечо. Но были и те, кто к мужским объятиям отнесся спокойно, как я, например.
Миша ровным движением приобнял меня, некрепко сжав предплечье, наклонил к себе. Мы с ним оба выросли в городе, разве нас чем таким смутишь? Я не стала артачиться, прижалась боком — действительно, ведь теплее и уютнее. Да и негоже сегодня быть одной.
— Не пожалел, что со мной был? — укрыв длинным подолом босые ноги, криво улыбнулась я. — Мог бы подцепить кого-нибудь, время хорошо провести.
— Мне кого-нибудь не надо. И я хорошо провел время, — спокойно ответил он, наблюдая, как какая-то парочка в обнимку неслышно выступила из леса в освещенный круг и присоединилась к посиделкам.
— Ну, ежели так, я рада, — выдохнула я, принимая из руки проходящего мимо парня жестяную кружку с чаем, который готовили на разведенном рядышком маленьком костерке.
— И я рад, что попал на ваш праздник. Наш праздник, — сразу поправился он, прихлебывая из своей кружки. — Я могу ещё приехать?
— Конечно. Мы гостям рады.
— А ты?
— И я.
Я улыбнулась, глядя на светлеющее небо. Предрассветные сумерки — диковинная пора. Сейчас навьи вернуться в свой мир, разбредутся по своим владениям, а люди, встретив рассвет, разойдутся по домам.
Народ у костра стал тормошиться, чувствуя приближающийся рассвет. В деревне сейчас люди выходят на улицы, готовясь встретить новый день.
Костры затушили, все потянулись в центр деревни. Я оказалась права, там уже собралась толпа. Я увидела бабушку, которая с умилением смотрела на нас с Мишей, наверняка, в своей голове она уже готовилась принимать сватов. Но её мечтания не сбудутся, а вот многие после сегодняшней ночи действительно решатся попросить за себя любимых.
Люди с нетерпением топтались на нашей деревенской площади в ожидании рассвета. И он не заставил себя ждать. Над полем на востоке начало светлеть, и после положенного времени первые яркие лучи светила явились нам.
Люди закричали, зашептали, вскидывая руки:
— Здравствуй, Солнце!
И оно улыбнулось нам, обласкав восторженные, счастливые, светлые лица своими лучами.
1-5 июня 2015 года, Нижний Новгород.
— Что за глупость? Это бред. То, что многие уединятся, это да. Благо — зачать ребенка в день, когда солнце в наивысшей своей силе. Поэтому и стараются среди природы, трав и покоя. Есть и те, кто хочет просто оторваться, но контрацептивы никто не отменял и проблем потом не будет. Сегодня время единения. Тел, душ, миров.
— Но ты тоже будешь участвовать, а я хочу быть в центре событий, — взяв в руку старую потемневшую от времени чашку, улыбнулся он.
Я невольно задержала взгляд на чашке. Мама столько раз привозила красивые сервизы, но мы с бабушкой надежно упрятывали их на самые дальние полки шкафов. Нашим сердцам милее этот чайничек со сколом, эти чашечки с почерневшими трещинками и посеревшими внутренними стенками. Пусть дом у нас отремонтировал наилучшим образом, есть все удобства и пластиковые окна, в быту приятнее пользоваться родным, проверенным годами. Вот побьем всё — достанем красивые сервизы, а пока…
— Хочешь — пойдем, но со мной скучно будет. Вторую половину ночи так точно, — подняв свою чашку и проведя ладонью по нагретой ею деревянной поверхности стола, честно произнесла я.
— Ой, какие гости у нас! — вошедшая бабушка сразу узнала Мишу, к моему стыду.
Бабушка поделилась новостями, что народ уже сгоняет скотину к специально подготовленным для этого кострам — длинным и узким. За каждым животным будут особо приглядывать, ведь нечисть сегодня сильна, как никогда. Шкодливость у них в природе, ничего не стоит увести корову или козу в лес, столкнуть в овраг или заманить в болото. Потом будут строить виноватые рожицы, разводить руками или лапами.
Нас отвлекла песня, которая грянула под окнами. Ребята подобрались слишком тихо и изрядно напугали. Бабушка рассмеялась, Миша схватился за сердце, а я высунулась в открытое окно, с криком замахиваясь полотенцем:
— Вот я вас!
В ответ мне раздался гогот из-под берестяных масок и кучи лохмотьев. И женский голос громко напевно произнес:
— Хозяюшки да гостюшка, а поднимайтесь-ка, да с нами на речку, там костры горят, там народ ждет-не дождется!
— Идем-идем, — отсмеялась я и вернулась в комнату.
Молодежь снова запела, пока мы собирались:
«Уж как ночь коротка,
Уж как ночь коротка —
На Купалу,
На Купалу!
Как целебна роса,
Как целебна роса —
На Купалу,
На Купалу!
Собирался народ,
Собирался народ —
На Купалу,
На Купалу!
Заводил хоровод,
Заводил хоровод —
На Купалу,
На Купалу!»
Вторую половину песни мы с бабушкой пели вместе со всеми, стоя у палисадника. Бабушка подпихнула меня вперед, жестами показав, что ей ещё надо вывести коз к скотным кострам, а меня она отпускает с молодежью. Я ухватила Мишу за руку и первая двинулась к реке, где уже развели огромный костер, на котором торжественно собирались сжечь чучело. Моя задача сегодня — приглядывать за навьими и обойти все скопления людей, а, значит, и все костры. Этим мы и занялись.
Сколько раз я прыгала через костры в эту жаркую дурманящую ночь и сосчитать трудно: каждая компания считала моим долгом почтить их костер своим прыжком. У каждого костра нас кормили и поили медовухой и квасом, предлагали остаться, но я упорно благодарила за гостеприимство, и мы шли дальше, ориентируясь больше по усиливающемуся у костров аромату полыни, которую в них сжигали стогами, чем по отсветам. Полынный дым разносился по всему лесу, а ветер с реки уносил его и того дальше. Меж деревьев и у домов я постоянно замечала нечисть и нежить, болтающую или пляшущую, напевающую что-то, водяницы плескались в реке, перекликиваясь и хихикая. Завидев меня, многие сразу же строили виноватые мордашки, расписываясь в уже совершенных каверзах, а некоторые эти самые каверзы как раз прекращали. А нечего дегтем ворота марать или траву с сором в колодцы кидать! Уже к часу пополуночи в реке оказалась половина парней и девушек, которые спокойно отнеслись к навьему соседству. В эту ночь «соседи» выглядели вполне по-человечьи и сидели за одним столом со старшим поколением, купались с молодежью, сопровождали женщин, обходящих леса в поисках трав. Я даже видела, как бабушка лихо отплясывает под руку с лешим, а Наташкин ухажер едва не подрался с одним из водяных. Причина драки скромно стояла в стороне, но довольная улыбка выдавала девку с головой.
Миша всё это время послушно следовал за мной. Ему было весело, квас и медовуха кружили голову, дым сгораемой в кострах травы дурманил. Глаза парня блестели, на щеках появился румянец и явно не только от летней теплой ночи. Такое время объединяет: ты не знаешь имен и половины толкущегося в округе народа, но каждый встречает тебя с улыбкой, каждый готов поддержать, помочь, принять руку, чтоб присоединиться в танце, подхватить твою песню, разделить с тобой эйфорию от этого древнего праздника.
В лесу, перебивая птиц и сверчков, перекликивались искатели цветущего папоротника, периодически натыкаясь на уединившиеся парочки. Это легко определялось по ойканью, брани и смеху. Иногда дело доходило до кратковременной погони, судя по треску ломаемых веток и шелесту.
Ночь сегодня короткая, уже в четыре часа пополуночи взойдет солнце. Всё взрослое население встретит его и возрадуется.
Дети спят давно, старики присматривают за ними, но сами почивать не ложатся. Молодые присмирели, разбились на группки у костров, балагурят, кормятся, шутят.
Мы вернулись на реку к самому большому костру. И людей тут побольше: болтают, играют в старинные игры, водят хороводы… Хоть ночь и не холодная, многие накинули ветровки и рубашки, девушки, по старинке — красивые цветастые платки. И всё равно почти каждую красавицу обнимал сидящий рядом парень, ну так, чтоб не замёрзла, мало ли. Кто-то из них смущенно потупился, радуясь, кто-то дерзко отпихивал благодетеля, к своему удовольствию повторно оказываясь в теплых крепких руках, кто-то умиротворённо опустил голову на надежное плечо. Но были и те, кто к мужским объятиям отнесся спокойно, как я, например.
Миша ровным движением приобнял меня, некрепко сжав предплечье, наклонил к себе. Мы с ним оба выросли в городе, разве нас чем таким смутишь? Я не стала артачиться, прижалась боком — действительно, ведь теплее и уютнее. Да и негоже сегодня быть одной.
— Не пожалел, что со мной был? — укрыв длинным подолом босые ноги, криво улыбнулась я. — Мог бы подцепить кого-нибудь, время хорошо провести.
— Мне кого-нибудь не надо. И я хорошо провел время, — спокойно ответил он, наблюдая, как какая-то парочка в обнимку неслышно выступила из леса в освещенный круг и присоединилась к посиделкам.
— Ну, ежели так, я рада, — выдохнула я, принимая из руки проходящего мимо парня жестяную кружку с чаем, который готовили на разведенном рядышком маленьком костерке.
— И я рад, что попал на ваш праздник. Наш праздник, — сразу поправился он, прихлебывая из своей кружки. — Я могу ещё приехать?
— Конечно. Мы гостям рады.
— А ты?
— И я.
Я улыбнулась, глядя на светлеющее небо. Предрассветные сумерки — диковинная пора. Сейчас навьи вернуться в свой мир, разбредутся по своим владениям, а люди, встретив рассвет, разойдутся по домам.
Народ у костра стал тормошиться, чувствуя приближающийся рассвет. В деревне сейчас люди выходят на улицы, готовясь встретить новый день.
Костры затушили, все потянулись в центр деревни. Я оказалась права, там уже собралась толпа. Я увидела бабушку, которая с умилением смотрела на нас с Мишей, наверняка, в своей голове она уже готовилась принимать сватов. Но её мечтания не сбудутся, а вот многие после сегодняшней ночи действительно решатся попросить за себя любимых.
Люди с нетерпением топтались на нашей деревенской площади в ожидании рассвета. И он не заставил себя ждать. Над полем на востоке начало светлеть, и после положенного времени первые яркие лучи светила явились нам.
Люди закричали, зашептали, вскидывая руки:
— Здравствуй, Солнце!
И оно улыбнулось нам, обласкав восторженные, счастливые, светлые лица своими лучами.
1-5 июня 2015 года, Нижний Новгород.
