— Эта психопатка сама запрыгнула мне на байк. С дикими глазами потребовала увезти ее подальше. Я привез ее в центр Канала и больше не видел.
Чутье подсказывало, что у Ники больше нет времени и нужно спешить. Резким движением я ударил по ножкам стула, на котором сидел Крот, отчего те сломались и канальный полетел на пол. Гулко ударившись головой о лежащий стол, Крот взвыл. При движении леска натянулась и причинила жгучую боль. Поводок на горле остался в моих руках и проложил глубокую борозду на его шее. Крот сплюнул кровь. Видимо, ударился еще и зубами.
— Ублюдок, — прохрипел тот. — Надеюсь, твою девку доктор успел изрезать на лохмотья. И чего она всем так сдалась?
Я чувствовал страх Крота, но его пугал не я, а то, что будет с ним дальше. Или это мой страх? Чего я боялся? Что не успею? Выругавшись про себя, я отключил сенсоры, а заодно и свои эмоции. Такое состояние опасно. Не для меня, для окружающих.
Когда щелкает выключатель, я больше не испытываю жалости или беспокойства, нет чувств — лишь холодный расчет и отточенные действия. Нет предела ярости или необходимости сострадать. И лишь жесткий самоконтроль происходящего, взвешенные решения, четко осмысленные шаги могут спасти живые существа вокруг. Но сейчас я потерял терпение и выключил эмоции.
Страх Крота за свою шкуру отвлекали меня и путали. Я терял время. Я подошел к канальному и присел перед ним. Испытывая абсолютное безразличие, я сжал горло предателя в обожженных местах. Крот заорал вовсе горло:
— В лаборатории доктора! Ее повезли к этому психу!
— Где лаборатория?
— Я не знаю, не знаю. Они направились в сторону заброшенной больницы.
Где находилась больница, я знал, но продолжал сидеть и давить на горло этой твари. Его лицо покраснело, а рот открылся в немом крике.
Кто-то тронул меня за плечо. Я знал, что в помещение вошли безопасники, но все равно резко развернулся.
— Свои, — отдернув ладонь, уточнил солдат с оружием в руках. — Третья группа на месте, какие распоряжения?
Я оглянулся: передо мной стоял командир третьей группы, еще двое у входа в гараж и на лестнице, значит еще двое на улице по периметру. Крот лежал на полу и стонал, из раны от лески сочилась кровь. Я повредил и так травмированную кожу на шее.
— Его заберите в Институт, в карцер, — я взглядом указал на Крота. — Трое со мной. Девушка в заброшенной больнице на окраине города. Какое оружие с собой?
— Два огнестрела и один автомат с параличом.
— Хорошо, у меня огнестрел и энерговакуум.
Первое, что я увидел возле больницы — это остатки энергетической вспышки, которая туманом расползалась в воздухе. Следы света мерцали в темноте. Не раздумывая, я пошел в сторону подвала, в окне которого светилась оранжево-серебристая дымка. Сомнений не было — Ника там.
Дверь подвала легко поддалась. За ней стояли два амбала. Убивать без надобности не в правилах Института, именно поэтому каждому безопаснику выдают автомат с параличом.
Быстрым шагом я двигался вперед, проверяя каждое помещение в коридоре. Канальных было немного — человек семь. Думаю, похищение девушки было не запланировано, поэтому такая слабая оборона и незащищенный периметр.
В одном из комнат я наконец нашел след девушки. Она молодец — на фоне серых нитей страха видна вспышка силы и твердая решимость. Блики слабые, значит, ничего не вышло. А еще боль. Ухватив взглядом нужную нить, я последовал за ней.
За спиной слышались выстрели, кто-то падал, кто-то отборно ругался, но моя цель — девушка. Следуя за нитью, в одном из помещений, я увидел доктора, который пытался сбежать через окно.
— Взять его! И в Институт, — отдал я команду безопаснику.
Через пять метров нить привела к закрытой двери. Я толкнул ее и замер от неожиданности — на меня смотрел вскрытый череп. Пространство помещения было пронизано грязными нитями ужаса, одна из которых тянулась по полу и обрывалась за дверью железного шкафа.
— Умница… — мысленно похвалил я и открыл дверцы.
Было тихо. Дул легкий ветерок и пахло скошенной травой. Мы сидели на земле, облокотившись о байк. Говорить не хотелось. Рядом с Егором я чувствовала себя в безопасности. Не знаю почему. Он спас меня, наверно, поэтому я доверяю ему. Мне не стыдно за то, что я снова попала в неприятности, но, тем не менее разгребает их Егор. Я не виновата, что похитили. С другой стороны, я могла остаться в Институте, узнать новый для меня мир, а потом уже уезжать с незнакомцами. Снова накатило чувство растерянности и бессилия. Наверно это последствие пережитого.
После того как Егор вытащил меня из шкафа и вынес на улицу, он тщательно осмотрел меня на наличие ранений и, убедившись в том, что мне ничего не угрожает, прижал к себе. И мне это было нужно.
Я поражаюсь выдержки мужчины — ни один мускул не дрогнул на его лице за это время. Взгляд сосредоточен, глаза сканируют территорию, тело напряжено. Я громко рыдала, уткнувшись ему в грудь. Натянутые нервы расслаблялись вспышкой истерики.
В больнице, когда открывалась дверца шкафа — время остановилось. Я приготовилась встретиться с лицом жуткого доктора. Паника поглотила меня. Перед глазами стояла картина с мужчиной со вскрытым черепом. Я брыкалась, билась связанными руками, не желая сдаваться в лапы садиста. Только когда, сквозь пелену в глазах, пробился образ Егора, я сдалась и опустошенная повисла на его руках.
Мужчина перетянул мои ребра бинтом, аккуратно усадил на байк, и выехал из города. По дороге в Институт я попросила мужчину остановиться. Хотелось привести в порядок мысли. Я была на взводе. А в Институте ждут разговоры, вопросы и объяснения. Не хочу. Чувствую себя морально уставшей и одновременно взволнованной. Так много событий за один день. Хочу притормозить.
Егору не очень понравилась моя идея. Он хотел как можно скорее доставить меня в мед кабинет Института, чтобы там осмотрели мои ребра. Я старалась не стонать от боли, но выражение лица меня выдавало. Да и обработать рану на виске не помешает. Голова болела не меньше ребер.
Егор сдался, остановился у обочины и скатил мотоцикл глубже в поле.
Я посмотрела на свои обожженные ладони и громко вздохнула.
— Ладони всегда будут в ожогах? — сил не было даже повернуть голову к собеседнику.
— Нет. Ты должна пройти обучение. Тебя научат не только пользоваться своей силой, но и контролировать ее и защищать кожу холодной энергией.
Егор встал и повернулся к байку. Он поднял сидение и достал небольшую сумку.
— Поверни ко мне ладони, — Егор открыл тюбик. — Это мазь от ожогов. Она быстро поможет.
Я удивленно посмотрела на мужчину, но ладони подставила.
— Просто поверь. Иногда, Ника, не нужно вникать в суть вещей, просто принимай их как должное. Так легче адаптироваться к новому для тебя миру. Со временем все встанет на свои места.
— Ты давно здесь? — не знаю, почему я задала именно этот вопрос, но мне и правда было интересно.
— Достаточно давно.
— А отсюда на Землю можно вернуться? — я чувствовала себе глупо. Словно маленький ребенок, который спрашивают, почему синий цвет называют синим.
Егор внимательно на меня посмотрел.
— Можно, — коротко ответил мужчина.
— Если ты давно здесь, почему не вернулся на Землю?
Егор молчал. Он запрокинул голову и посмотрел на небо, усыпанное звездами. Казалось, мужчина глубоко погрузился в свои мысли и ответа я не дождусь.
— Ты задаешь не те вопросы, Ника, — неожиданно для меня раздался тихий голос.
Я посмотрела на Егора. Он явно давал понять, что говорить о себе не собирается. Возможно, я задела за живое. Да и кто я такая, чтобы со мной откровенничать. Я совершенно не знала здешние правила. Может здесь не принято спрашивать друг о друге или говорить о земной жизни. Но ответы мне, все же, нужны.
— Что это за мир? В чем смысл? Зачем мы здесь? Сколько таких миров? Мы в каждый попадаем после очередной смерти? — меня словно прорвало.
— Эй, остановись, — засмеялся Егор, — не так сразу. Я понимаю твое состояние, твою потерянность, но некоторые вещи тебе рано знать, они лишь запутают. А многое получится понять только со временем, живя в этом мире.
— Ну хоть что-то расскажи, — настаивала я
— Хорошо. Но не я это должен делать, а Михаил, — Егор потер переносицу, раздумывая с чего начать. — Любой мир наполнен энергией, физический мир не исключение. Энергетические потоки влияют на процессы всей земли. Физическое, духовное и психологическое развитие человека зависит от качества и количества энергии в нем. Основная задача Мира душ следить за непрерывностью работы энергетических потоков и балансом светлых и темных каналов. Наш мир, как служба безопасности для Физмира, со своей таможней и МЧС.
— То есть вы влияете на поступки людей и их намерения?
— Хм, — смешок, — нет, мы лишь наполняем жизненной силой мир, а люди сами выбирают, какой энергией пользоваться — светлой или темной. Подробнее об устройстве нашего мира тебе расскажет глава Института.
— Хорошо, — кивнула я. — А ты знаешь, что похитителям было от меня нужно? — я опустила глаза на свои ладони. Шок от произошедшего почти прошел. Егор удивительным образом влияет на меня. С ним спокойно. Он говорил, что эмпат. Возможно, мужчина излучает мирную энергию или внушает покой. Надо будет спросить. Но мне хорошо рядом с ним. Нет страха, нет чувства одиночества.
— Понимаешь, есть души, как ты и я — мы сосуды. В нас живет ядро с энергией, которое и определяет нашу силу.
— Да, Михаил, что-то упоминал про мощное ядро во мне, — перебила я.
— Все верно. Нас называют сенсоры. Мы преобразовываем внутреннюю энергию в определенную способность. Супер силу, если тебе так понятней, — Егор терпеливо пытался подобрать слова, чтобы мне легче было понять. — А есть души, которых мы называем канальными. Они проводники необходимой энергии в Физмир. Как провода, по которым идет электричество.
— Мужчина, с которым я уехала из Института… Крот вроде? — Егор кивнул. — Он назвал место, куда меня увезли Каналом. Это город, где живут канальные?
— Да, как правило, город называется по предназначению души.
— Объясни тогда, зачем я понадобилась людям из Канала?
— Несколько лет назад в Мире душ прошел слух, что канальным душам можно залатать пробитые центры энергетической нитью. И что на земле есть такой человек — сосуд, хранящий подобную способность.
— Это я? — не смогла скрыть удивление. — Но… Я не умею. Я не знаю как. Почему они вообще решили, что это я?
— Я не знаю ты ли это. Но Михаил поручил мне охранять тебя. А значит, предполагает, что именно ты носитель ядра этой силы. Ты только пробудилась и еще не прошла обучение, не приняла себя в Мире душ, не осознала свою энергию и то, на что способна. Канальные этой группировки — глупцы. Они мелкие души, поэтому нетерпеливы. Они не стали ждать твоего развития. Решили, что ты и так все сможешь. Но так не бывает. После пробуждения души эмоционально нестабильны. Их настроение скачет, уровень энергии все время разный. Пробудившимся нужно время, чтобы прийти в равновесие и научиться контролировать свои потоки.
— Знаешь, я именно так себя и чувствую. Мое настроение прыгает: от спокойного и дружелюбного до раздражения и ярости. И ладони начинает жечь.
— Да, твой энергетический центр — это ладони. Они пропускной пункт твоего потока.
— Хм, — как я сама не догадалась. — Так, а почему эти канальные решили, что именно я смогу залатать их дыры?
— Крот долгое время работал на территории Сенсора проводом для энергии в Физмир. Я думаю, он что-то услышал и предал информацию канальным.
Я устало вздохнула.
— Значит, ты мой личный телохранитель? — я не смогла сдержать улыбку и посмотрела на рядом сидящего мужчину. Он тоже улыбнулся.
— Если хочешь называй это так. Но под дверью твоей комнаты я ночевать не буду, — Егор улыбнулся еще шире и поднялся на ноги. — Нам пора, Ника. Михаил уже дважды звонил. На наши поиски могут выслать отряд, — пошутил мужчина, но я понимала, что он прав. Нужно возвращаться. По ощущениям уже глубокая ночь и усталость потихоньку забирала остатки сил.
— Последний вопрос. Пожалуйста! — мне, правда, нужно было знать еще один ответ.
— Спрашивай, — разрешил Егор, пряча аптечку под сиденье.
— Мне нужно понимать… Эээ… Я не знаю как себя вести… — я замялась.
Мне не хотелось, чтобы Егор думал, что я ему не доверяю, но я не понимаю, на что он способен, есть ли у меня личное пространство и выбор.
— Ты сказал, что эмпат, — на одном дыхании выпалила я. — Я не понимаю кто это? Что ты можешь? Ты влияешь на меня, но я не понимаю как. Ты нарушаешь мои границы?
Я потупила глаза, делая вид, что увлеченно стряхиваю землю с одежды.
— Ника, я пугаю тебя?
— Нет, не то… — я резко развернулась к мужчине.
— Не доверяешь?
Доверяю ли я Егору? Не знаю. Я должна признать — за время, что мы знакомы, он ни разу не навредил мне, даже не попытался. Но видела я его лишь дважды — утром в парке и сейчас. Я ничего о нем не знаю. Но уверена, что он каким-то образом на меня влияет. Мне не нравится думать, что меня ограничивают в свободе, без разрешения управляют внутренним состоянием. Ведь эмоции рождают поступки. И только мне решать, что чувствовать и как поступать. Егор не давал повода не верить ему. Но и знать истинные намерения я не могу.
Я не ответила ему возле мотоцикла. Возникла неловкая пауза, а я не сумела быстро подобрать нужные слова. Момент был упущен. Мы сели на байк, и в скором времени въехали в ворота Института. Егор помог слезть с мотоцикла и уехал, молча кивнув на прощание. Видимо, доставка до кабинета врача не входит в его обязанности. Но думаю, я его обидела.
Возле двери меня ждал Михаил и два человека с оружием. Безопасники. Михаил ничего не стал спрашивать. Лишь сказал, что рад моему возвращению, что со мной все в порядке и предложил поговорить утром. Я согласилась. Я жутко устала, чувствовала себя разбитой и опустошенной. А поговорить нужно, о многом.
Меня проводили в мед кабинет. Приятной внешности доктор осторожно осмотрела мои многострадальные ребра и, попросив зайти в кабинку для рентгена, вынесла вердикт — незначительный ушиб мягких тканей. Слава богу, обошлось без переломов. Она дала мне таблетку обезболивающего и снабдив ледяным компрессом, отправила отдыхать.
— Подержи компресс какое-то время. Перед сном уберешь. От гематомы лед уже не спасет, но боль притупит. Вторую таблетку выпьешь утром, но если будет сильно болеть, — женщина протянула мне лекарство. — Души не болеют земными болезнями, а травмы и раны заживают за несколько дней. Если будешь плохо себя чувствовать, приходи. Я Татьяна, — представилась доктор.
Поблагодарив врача за помощь, я вышла из кабинета и побрела искать комнату. Мне показалось лицо Татьяны очень знакомым. Подумав, я вспомнила, что эта та молодая женщина, которая утром стояла у кабинета Михаила. Значит, она доктор.
Я поднялась к себе в комнату, бросила компресс со льдом в раковину и рухнула в кровать.
Вот правду говорят, что никогда не знаешь, что будет с тобой завтра. Еще вчера я умирала от рака, беспомощная, исхудавшая, с впалыми глазами. Без надежды, без цели, без желания бороться. А сегодня… Где я сегодня? Кто я и зачем здесь?
Чутье подсказывало, что у Ники больше нет времени и нужно спешить. Резким движением я ударил по ножкам стула, на котором сидел Крот, отчего те сломались и канальный полетел на пол. Гулко ударившись головой о лежащий стол, Крот взвыл. При движении леска натянулась и причинила жгучую боль. Поводок на горле остался в моих руках и проложил глубокую борозду на его шее. Крот сплюнул кровь. Видимо, ударился еще и зубами.
— Ублюдок, — прохрипел тот. — Надеюсь, твою девку доктор успел изрезать на лохмотья. И чего она всем так сдалась?
Я чувствовал страх Крота, но его пугал не я, а то, что будет с ним дальше. Или это мой страх? Чего я боялся? Что не успею? Выругавшись про себя, я отключил сенсоры, а заодно и свои эмоции. Такое состояние опасно. Не для меня, для окружающих.
Когда щелкает выключатель, я больше не испытываю жалости или беспокойства, нет чувств — лишь холодный расчет и отточенные действия. Нет предела ярости или необходимости сострадать. И лишь жесткий самоконтроль происходящего, взвешенные решения, четко осмысленные шаги могут спасти живые существа вокруг. Но сейчас я потерял терпение и выключил эмоции.
Страх Крота за свою шкуру отвлекали меня и путали. Я терял время. Я подошел к канальному и присел перед ним. Испытывая абсолютное безразличие, я сжал горло предателя в обожженных местах. Крот заорал вовсе горло:
— В лаборатории доктора! Ее повезли к этому психу!
— Где лаборатория?
— Я не знаю, не знаю. Они направились в сторону заброшенной больницы.
Где находилась больница, я знал, но продолжал сидеть и давить на горло этой твари. Его лицо покраснело, а рот открылся в немом крике.
Кто-то тронул меня за плечо. Я знал, что в помещение вошли безопасники, но все равно резко развернулся.
— Свои, — отдернув ладонь, уточнил солдат с оружием в руках. — Третья группа на месте, какие распоряжения?
Я оглянулся: передо мной стоял командир третьей группы, еще двое у входа в гараж и на лестнице, значит еще двое на улице по периметру. Крот лежал на полу и стонал, из раны от лески сочилась кровь. Я повредил и так травмированную кожу на шее.
— Его заберите в Институт, в карцер, — я взглядом указал на Крота. — Трое со мной. Девушка в заброшенной больнице на окраине города. Какое оружие с собой?
— Два огнестрела и один автомат с параличом.
— Хорошо, у меня огнестрел и энерговакуум.
Первое, что я увидел возле больницы — это остатки энергетической вспышки, которая туманом расползалась в воздухе. Следы света мерцали в темноте. Не раздумывая, я пошел в сторону подвала, в окне которого светилась оранжево-серебристая дымка. Сомнений не было — Ника там.
Дверь подвала легко поддалась. За ней стояли два амбала. Убивать без надобности не в правилах Института, именно поэтому каждому безопаснику выдают автомат с параличом.
Быстрым шагом я двигался вперед, проверяя каждое помещение в коридоре. Канальных было немного — человек семь. Думаю, похищение девушки было не запланировано, поэтому такая слабая оборона и незащищенный периметр.
В одном из комнат я наконец нашел след девушки. Она молодец — на фоне серых нитей страха видна вспышка силы и твердая решимость. Блики слабые, значит, ничего не вышло. А еще боль. Ухватив взглядом нужную нить, я последовал за ней.
За спиной слышались выстрели, кто-то падал, кто-то отборно ругался, но моя цель — девушка. Следуя за нитью, в одном из помещений, я увидел доктора, который пытался сбежать через окно.
— Взять его! И в Институт, — отдал я команду безопаснику.
Через пять метров нить привела к закрытой двери. Я толкнул ее и замер от неожиданности — на меня смотрел вскрытый череп. Пространство помещения было пронизано грязными нитями ужаса, одна из которых тянулась по полу и обрывалась за дверью железного шкафа.
— Умница… — мысленно похвалил я и открыл дверцы.
Глава 7. Новые открытия
Было тихо. Дул легкий ветерок и пахло скошенной травой. Мы сидели на земле, облокотившись о байк. Говорить не хотелось. Рядом с Егором я чувствовала себя в безопасности. Не знаю почему. Он спас меня, наверно, поэтому я доверяю ему. Мне не стыдно за то, что я снова попала в неприятности, но, тем не менее разгребает их Егор. Я не виновата, что похитили. С другой стороны, я могла остаться в Институте, узнать новый для меня мир, а потом уже уезжать с незнакомцами. Снова накатило чувство растерянности и бессилия. Наверно это последствие пережитого.
После того как Егор вытащил меня из шкафа и вынес на улицу, он тщательно осмотрел меня на наличие ранений и, убедившись в том, что мне ничего не угрожает, прижал к себе. И мне это было нужно.
Я поражаюсь выдержки мужчины — ни один мускул не дрогнул на его лице за это время. Взгляд сосредоточен, глаза сканируют территорию, тело напряжено. Я громко рыдала, уткнувшись ему в грудь. Натянутые нервы расслаблялись вспышкой истерики.
В больнице, когда открывалась дверца шкафа — время остановилось. Я приготовилась встретиться с лицом жуткого доктора. Паника поглотила меня. Перед глазами стояла картина с мужчиной со вскрытым черепом. Я брыкалась, билась связанными руками, не желая сдаваться в лапы садиста. Только когда, сквозь пелену в глазах, пробился образ Егора, я сдалась и опустошенная повисла на его руках.
Мужчина перетянул мои ребра бинтом, аккуратно усадил на байк, и выехал из города. По дороге в Институт я попросила мужчину остановиться. Хотелось привести в порядок мысли. Я была на взводе. А в Институте ждут разговоры, вопросы и объяснения. Не хочу. Чувствую себя морально уставшей и одновременно взволнованной. Так много событий за один день. Хочу притормозить.
Егору не очень понравилась моя идея. Он хотел как можно скорее доставить меня в мед кабинет Института, чтобы там осмотрели мои ребра. Я старалась не стонать от боли, но выражение лица меня выдавало. Да и обработать рану на виске не помешает. Голова болела не меньше ребер.
Егор сдался, остановился у обочины и скатил мотоцикл глубже в поле.
Я посмотрела на свои обожженные ладони и громко вздохнула.
— Ладони всегда будут в ожогах? — сил не было даже повернуть голову к собеседнику.
— Нет. Ты должна пройти обучение. Тебя научат не только пользоваться своей силой, но и контролировать ее и защищать кожу холодной энергией.
Егор встал и повернулся к байку. Он поднял сидение и достал небольшую сумку.
— Поверни ко мне ладони, — Егор открыл тюбик. — Это мазь от ожогов. Она быстро поможет.
Я удивленно посмотрела на мужчину, но ладони подставила.
— Просто поверь. Иногда, Ника, не нужно вникать в суть вещей, просто принимай их как должное. Так легче адаптироваться к новому для тебя миру. Со временем все встанет на свои места.
— Ты давно здесь? — не знаю, почему я задала именно этот вопрос, но мне и правда было интересно.
— Достаточно давно.
— А отсюда на Землю можно вернуться? — я чувствовала себе глупо. Словно маленький ребенок, который спрашивают, почему синий цвет называют синим.
Егор внимательно на меня посмотрел.
— Можно, — коротко ответил мужчина.
— Если ты давно здесь, почему не вернулся на Землю?
Егор молчал. Он запрокинул голову и посмотрел на небо, усыпанное звездами. Казалось, мужчина глубоко погрузился в свои мысли и ответа я не дождусь.
— Ты задаешь не те вопросы, Ника, — неожиданно для меня раздался тихий голос.
Я посмотрела на Егора. Он явно давал понять, что говорить о себе не собирается. Возможно, я задела за живое. Да и кто я такая, чтобы со мной откровенничать. Я совершенно не знала здешние правила. Может здесь не принято спрашивать друг о друге или говорить о земной жизни. Но ответы мне, все же, нужны.
— Что это за мир? В чем смысл? Зачем мы здесь? Сколько таких миров? Мы в каждый попадаем после очередной смерти? — меня словно прорвало.
— Эй, остановись, — засмеялся Егор, — не так сразу. Я понимаю твое состояние, твою потерянность, но некоторые вещи тебе рано знать, они лишь запутают. А многое получится понять только со временем, живя в этом мире.
— Ну хоть что-то расскажи, — настаивала я
— Хорошо. Но не я это должен делать, а Михаил, — Егор потер переносицу, раздумывая с чего начать. — Любой мир наполнен энергией, физический мир не исключение. Энергетические потоки влияют на процессы всей земли. Физическое, духовное и психологическое развитие человека зависит от качества и количества энергии в нем. Основная задача Мира душ следить за непрерывностью работы энергетических потоков и балансом светлых и темных каналов. Наш мир, как служба безопасности для Физмира, со своей таможней и МЧС.
— То есть вы влияете на поступки людей и их намерения?
— Хм, — смешок, — нет, мы лишь наполняем жизненной силой мир, а люди сами выбирают, какой энергией пользоваться — светлой или темной. Подробнее об устройстве нашего мира тебе расскажет глава Института.
— Хорошо, — кивнула я. — А ты знаешь, что похитителям было от меня нужно? — я опустила глаза на свои ладони. Шок от произошедшего почти прошел. Егор удивительным образом влияет на меня. С ним спокойно. Он говорил, что эмпат. Возможно, мужчина излучает мирную энергию или внушает покой. Надо будет спросить. Но мне хорошо рядом с ним. Нет страха, нет чувства одиночества.
— Понимаешь, есть души, как ты и я — мы сосуды. В нас живет ядро с энергией, которое и определяет нашу силу.
— Да, Михаил, что-то упоминал про мощное ядро во мне, — перебила я.
— Все верно. Нас называют сенсоры. Мы преобразовываем внутреннюю энергию в определенную способность. Супер силу, если тебе так понятней, — Егор терпеливо пытался подобрать слова, чтобы мне легче было понять. — А есть души, которых мы называем канальными. Они проводники необходимой энергии в Физмир. Как провода, по которым идет электричество.
— Мужчина, с которым я уехала из Института… Крот вроде? — Егор кивнул. — Он назвал место, куда меня увезли Каналом. Это город, где живут канальные?
— Да, как правило, город называется по предназначению души.
— Объясни тогда, зачем я понадобилась людям из Канала?
— Несколько лет назад в Мире душ прошел слух, что канальным душам можно залатать пробитые центры энергетической нитью. И что на земле есть такой человек — сосуд, хранящий подобную способность.
— Это я? — не смогла скрыть удивление. — Но… Я не умею. Я не знаю как. Почему они вообще решили, что это я?
— Я не знаю ты ли это. Но Михаил поручил мне охранять тебя. А значит, предполагает, что именно ты носитель ядра этой силы. Ты только пробудилась и еще не прошла обучение, не приняла себя в Мире душ, не осознала свою энергию и то, на что способна. Канальные этой группировки — глупцы. Они мелкие души, поэтому нетерпеливы. Они не стали ждать твоего развития. Решили, что ты и так все сможешь. Но так не бывает. После пробуждения души эмоционально нестабильны. Их настроение скачет, уровень энергии все время разный. Пробудившимся нужно время, чтобы прийти в равновесие и научиться контролировать свои потоки.
— Знаешь, я именно так себя и чувствую. Мое настроение прыгает: от спокойного и дружелюбного до раздражения и ярости. И ладони начинает жечь.
— Да, твой энергетический центр — это ладони. Они пропускной пункт твоего потока.
— Хм, — как я сама не догадалась. — Так, а почему эти канальные решили, что именно я смогу залатать их дыры?
— Крот долгое время работал на территории Сенсора проводом для энергии в Физмир. Я думаю, он что-то услышал и предал информацию канальным.
Я устало вздохнула.
— Значит, ты мой личный телохранитель? — я не смогла сдержать улыбку и посмотрела на рядом сидящего мужчину. Он тоже улыбнулся.
— Если хочешь называй это так. Но под дверью твоей комнаты я ночевать не буду, — Егор улыбнулся еще шире и поднялся на ноги. — Нам пора, Ника. Михаил уже дважды звонил. На наши поиски могут выслать отряд, — пошутил мужчина, но я понимала, что он прав. Нужно возвращаться. По ощущениям уже глубокая ночь и усталость потихоньку забирала остатки сил.
— Последний вопрос. Пожалуйста! — мне, правда, нужно было знать еще один ответ.
— Спрашивай, — разрешил Егор, пряча аптечку под сиденье.
— Мне нужно понимать… Эээ… Я не знаю как себя вести… — я замялась.
Мне не хотелось, чтобы Егор думал, что я ему не доверяю, но я не понимаю, на что он способен, есть ли у меня личное пространство и выбор.
— Ты сказал, что эмпат, — на одном дыхании выпалила я. — Я не понимаю кто это? Что ты можешь? Ты влияешь на меня, но я не понимаю как. Ты нарушаешь мои границы?
Я потупила глаза, делая вид, что увлеченно стряхиваю землю с одежды.
— Ника, я пугаю тебя?
— Нет, не то… — я резко развернулась к мужчине.
— Не доверяешь?
Доверяю ли я Егору? Не знаю. Я должна признать — за время, что мы знакомы, он ни разу не навредил мне, даже не попытался. Но видела я его лишь дважды — утром в парке и сейчас. Я ничего о нем не знаю. Но уверена, что он каким-то образом на меня влияет. Мне не нравится думать, что меня ограничивают в свободе, без разрешения управляют внутренним состоянием. Ведь эмоции рождают поступки. И только мне решать, что чувствовать и как поступать. Егор не давал повода не верить ему. Но и знать истинные намерения я не могу.
Я не ответила ему возле мотоцикла. Возникла неловкая пауза, а я не сумела быстро подобрать нужные слова. Момент был упущен. Мы сели на байк, и в скором времени въехали в ворота Института. Егор помог слезть с мотоцикла и уехал, молча кивнув на прощание. Видимо, доставка до кабинета врача не входит в его обязанности. Но думаю, я его обидела.
Возле двери меня ждал Михаил и два человека с оружием. Безопасники. Михаил ничего не стал спрашивать. Лишь сказал, что рад моему возвращению, что со мной все в порядке и предложил поговорить утром. Я согласилась. Я жутко устала, чувствовала себя разбитой и опустошенной. А поговорить нужно, о многом.
Меня проводили в мед кабинет. Приятной внешности доктор осторожно осмотрела мои многострадальные ребра и, попросив зайти в кабинку для рентгена, вынесла вердикт — незначительный ушиб мягких тканей. Слава богу, обошлось без переломов. Она дала мне таблетку обезболивающего и снабдив ледяным компрессом, отправила отдыхать.
— Подержи компресс какое-то время. Перед сном уберешь. От гематомы лед уже не спасет, но боль притупит. Вторую таблетку выпьешь утром, но если будет сильно болеть, — женщина протянула мне лекарство. — Души не болеют земными болезнями, а травмы и раны заживают за несколько дней. Если будешь плохо себя чувствовать, приходи. Я Татьяна, — представилась доктор.
Поблагодарив врача за помощь, я вышла из кабинета и побрела искать комнату. Мне показалось лицо Татьяны очень знакомым. Подумав, я вспомнила, что эта та молодая женщина, которая утром стояла у кабинета Михаила. Значит, она доктор.
Я поднялась к себе в комнату, бросила компресс со льдом в раковину и рухнула в кровать.
Вот правду говорят, что никогда не знаешь, что будет с тобой завтра. Еще вчера я умирала от рака, беспомощная, исхудавшая, с впалыми глазами. Без надежды, без цели, без желания бороться. А сегодня… Где я сегодня? Кто я и зачем здесь?
