ГЛАВА 1
Хван Чжон Хён
Серое небо низко висело над крышами домов, под ногами сердито хрустел гравий. Идти было невмоготу, ноги, пусть в самых удобных кроссовках, подворачивались. Лёгкие забила пыль и запах дыма. Попахивало гарью – в это время года многие жгли сухие листья. И если в другое время Хван не обратил бы никакого внимания на едкий запах, то сейчас он закашлялся.
Ударившись о ствол дерева, он приложил лоб к коре и закрыл глаза. За ним больше никто не гонится, бежать не было смысла. Повернувшись, он облокотился на ствол дерева спиной и скатился вниз. В руке Хван держал разбитые очки. Его мать будет в ярости. «Нет у нас денег каждый раз покупать тебе новые очки, – будет причитать она. – Это третьи за два месяца. Что ты с ними делаешь?»
Рукав на куртке был практически разорван по шву и открывал плечо. Серые брюки стали чёрными и никуда негодными. Все старания выглядеть модно и со вкусом пошли прахом. Если однажды стал в своём районе изгоем, то что ни делай, ты – неудачник. Даже девушки хихикают и шепчутся за спиной, говоря о том, какой этот Хван невзрачный.
– Эй, брат, тебе помочь?
Хван поднял голову. Перед ним стоял парень в широких джинсах и с походным рюкзаком, европеец. Турист, судя по всему.
– Нет, спасибо. Со мной всё хорошо.
– У тебя кровь.
– Упал с… велосипеда. Мне близко до дома, там приду в себя. Но спасибо за беспокойство.
Парень похлопал Хвана по плечу и побрёл своей дорогой.
Посидев ещё минуту, Хван поднялся и побрёл домой, где его встретила возмущённая мать. Она заприметила его из окна и заранее заготовила бранную речь.
– И если бы работал! Ты только и делаешь, что деньги мои проедаешь. А ещё эти постоянные драки! Двадцать три года, а ума не набрался!
Хван прошёл мимо неё, юркнул в свою спальню и закрыл дверь. И хотя мать продолжала ворчать, он её не слушал. Каждый раз одно и то же, слово в слово. И бессмысленно объяснять, что его невзлюбили за то, что чистый и опрятный, без вредных привычек и за себя как следует постоять не может. Каждый день возвращение из колледжа превращается в ад. А другой дороги домой просто не было. Хвану было сложно психологически справиться с проблемами, которые преследовали его, поэтому замыкался в себе. И только музыка и танцы возвращали его к жизни. А мечты помогали забыть реальность.
Так и сейчас, наспех сменив одежду и умыв лицо от крови, он надел на голову вязаную шапочку и спустился в подвал, где оборудовал себе небольшую танцевальную зону. Музыка не беспокоила мать, а Хван мог вытворять здесь всё, что душе угодно. Он жил не там, наверху, в злом и непримиримом мире, он жил здесь, внизу, под землёй в гармонии с собой и своим телом.
Леа
Закрапал дождик. Леа раскрыла зонт и забралась двумя ногами на скамейку. Зажглись уличные фонари, и скоро её хватятся. Ну и пусть. Раз уж ей суждено увидеть любимого в последний раз, то пусть ей за это достанется. Уже не страшно.
Она ждала уже довольно долго, а он всё не шёл. Девушка начала терять терпение.
«Если он сейчас же не придёт, я даже раздумывать не стану. Пусть отец делает с моей жизнью что хочет».
И только она об этом подумала, как заприметила в конце парка знакомый силуэт. Эиджи шёл беззаботной, скользящей походкой, запустив руки в карманы брюк, непонятного цвета красного кирпича. Чёлка закрывала лоб и лаза, но ему она не мешала. Леа вздохнула. Она любила его продолговатое лицо, его повадки и загадочную улыбку. Всё это больше не её.
– Привет, – сказал он, присев на сырую скамью рядом с девушкой.
– Привет, Эиджи.
– Что за срочность? Ты хотела поговорить. – Он взял её белую ручку в свою, но Леа нехотя выдернула её и отвернулась. Эиджи заподозрил неладное. – Что случилось?
– Не знаю, с чего начать. Нам… придётся расстаться.
– Ого, – без эмоций произнёс он. Леа не подозревала о том, что сердце Эиджи готово вырваться из груди от волнения. Он никогда не показывал свою слабость. – Опять твой папаша?
– Пожалуйста, не называй его так грубо.
– Он не заслуживает моего уважения, прости.
Леа заплакала. Она сама не знала, из-за чего больше текут слёзы: то ли из-за того, что любит Эиджи и не сможет расстаться с ним окончательно, то ли из-за злости на собственного отца и его принципы.
– В этом году я заканчиваю колледж, ты знаешь, – всхлипывая, говорила Леа. – А после отец выдаст меня замуж. Жених уже есть. В воскресенье состоится сватовство.
Эиджи нервно кивнул. Капли дождя намочили волосы, но ему было плевать, он сидел, наклонившись вперёд, опираясь на колени локтями, и слушал бред своей возлюбленной. На этой девушке он мечтал жениться. Это была первая его серьёзная связь, и он не желал так просто отдавать её какому-то мажору.
– И ты дала согласие? Ты хочешь замуж за человека, которого толком не знаешь?
– Сам подумай, ну какое нас ждёт будущее? – рыдала Леа. – Какое? Отец тебя ненавидит, как и всю твою семью. Твои родители не примут меня ни за какие заслуги. Они враги.
– Давай сбежим, – резко бросил Эиджи, наперёд зная ответ. Перед ним молодая девчонка, которая боялась лишний шаг сделать без ведома отца. Побег – слишком серьёзно для неё.
– С ума сошёл?
– Любовь и есть сумасшествие, Леа. Если ты меня любишь, то пойдёшь за мной на край света.
– Это безумство! Ну сбежим мы, и что дальше? Мой отец будет искать меня с собаками, а потом с радостью посадит тебя в тюрьму. Ты этого хочешь?
– Я же тебя не оставлю, – настаивал парень.
– Расстанемся. Пожалуйста. Здесь и сейчас.
Теперь Эиджи провёл по лицу мокрыми ладонями и убрал все волосы назад. Он был ужасно притягательным, и Леа с трудом заставила себя отвести взгляд.
– Ты не изменишь своего решения? – холодно спросил он, умилительно сощурив глаза. – Ты отказываешься от меня?
Сглотнув комок, Леа выдавила:
– Да, Эиджи. Это наша последняя встреча.
Он встал.
– Ладно. Прощай.
И ушёл.
Леа осталась одна в темноте, под дождём, совершенно беззащитная и разбитая. В характере Эиджи было вот так уходить без следа и следствия. Крики, выяснения отношений или мольбы – всё это не про него. Но Леа знала, что в душе он страдает. И, возможно, дома он будет колотить всё, что только попадётся под руку.
Вонг Кьюнг
Рёв моторов оглушил полупустую парковку, но Вонг как ни в чём ни бывало продолжал заниматься своим делом, а именно натягиванием кожаных перчаток. От дождя его спасал навес крытой парковки.
Три мотоцикла один за другим подкатили к Вонгу, а через минуту всё вокруг стихло. Его друзья Джон, Ли Минки и Джено, одетые в кожаную одежду, как и сам Вонг, и обвешанные разными дорогими побрякушками, подошли ближе.
– Опаздываете, ребята, – сказал Вонг, приветствуя за руку каждого по очереди.
– Не принципиально, – ответил Джон, самый высокий и самый старший из всех. Он даже не учился вместе с ними в колледже. С Джонни дружил Джено, который позже познакомил его с Вонгом и Ли. Теперь они считаются одной бандой, особенно тогда, когда надо постоять за честь друг друга. Джон поправил воротник куртки и сделал движение головой, смахивая со лба челку. – У кого какие идеи?
– Я кое-что выяснил, – сказал Ли Минки. – Старик увёз конфискованное домой.
– И почему я не удивлён? – усмехнулся Вонг. – Этот идиот всегда вещи студентов тащит в свой домище, будто студенты могут ночью пробраться в колледж и вернуть своё же!
– Так было бы проще, – сделал вывод Джон. – К нему в дом лезть сложнее.
– Система сигнализации несложная, – сказал Джено, до этого бороздивший просторы интернета. – Мы её легко отключим.
– Ты знаешь своё дело, – посмеялся Ли.
На самом деле ребята ничерта не знали. Они не являлись ни ворами, ни взломщиками. Обычные сынки богатых родителей, любящие тусить в клубах, клеить доступных девочек и кататься по городу на мотоциклах. Они строили из себя крутых, имели хорошую репутацию, как в колледже, так и у себя на районе. Никогда не лезли в драки и не имели приводов. Примерные мальчики примерных родителей вдруг решили влезть в дом декана.
– Завтра вечером наш старик вместе с женой отбудет в Суван. У нас появится шанс провернуть дельце. До понедельника мы должны вернуть наши вещи.
Ли Минки все поддержали и следующие полчаса обсуждали план действий.
Вика
Она не сводила с него глаз. Ни один брошенный на Дон Ёна взгляд не мог сравниться с любящим взглядом Вики. На его месте любой смутился бы или раскраснелся, а кто-то, может быть, осмелился подойти к девушке и заговорить, но не Дон. Он не замечал этих взглядов. Казалось, он вообще не видел окружающих его девушек. А по нему сохла не одна только Вика.
Подруга по имени Аяна вздыхала, а потом сочувствовала Вике. Ей было грустно видеть, как та страдает из-за безответной любви.
– Когда ты перестанешь на него пялиться? – спросила Аяна, меняя Книги в руке. Лекция скоро должна начаться, а аудитория была закрыта, поэтому студенты собрались в коридоре. – Повтори лучше лекции. Сто пудов сегодня нам головомойку устроят.
– Я знаю всё наизусть.
– Вик, ну глупо ведь. Все видят, как ты таращишься на Дона, кроме него. Мне кажется, он никогда не обратит на тебя внимание. Да и посмотри, он слеп! Кроме пацанов будто никого вокруг нет. Слушай, а утеря не было мысли, что Дон Ён гей?
Вика уставилась на друзей Дона, а потом снова посмотрела на святящегося от улыбки парня. Он шутил, задирал, «флиртовал» с друзьями. Но это ведь простые приколы!
– Я считаю, что он просто так воспитан. Никакой он не гей, Аяна. Его родители старой закалки. Знаешь же как у них в Южной Корее: к девушкам относятся уважительно и стараются не подходить к ним без надобности.
– О, насчёт Кореи, – вспомнила Аяна. – Дон Ён покидает Астану сразу после учёбы, возвращается домой. Так что у тебя мало времени.
– Откуда тебе это известно? – нахмурилась Вика, крепко стиснув зубы так, что они заскрипели.
– Да это не секрет. От друзей его и услышала.
Новость Вику очень расстроила. Дон Ён такой неподступный, а если он уедет, то она его больше никогда не увидит. И рухнут все мечты, как стеклянный домик.
После лекций подруги отправились в кофейню. Эти походы давно вошли у них в привычку, они иногда даже не договаривались, а просто выходили из университета, садились на «десятку» и мчались в любимую кофейню есть вкуснейшие пироженки.
– Мне нужен план по завоеванию, – решительно заявила Вика, отправляя банановое лакомство в рот. – До конца этого года Дон и я будем встречаться. А потом он увезёт меня в Корею, и я заодно избавлюсь от плена под названием «родной город».
– Ты просишь у меня помощи?
– Ну естественно! А иначе зачем ты мне нужна!
Подруги рассмеялись шутке Вики, затем Аяна сказала:
– Тогда слушай. Для начала кончай сверлить его взглядом. Как ты уже заметила, Дон бронированный. Надо действовать.
– Как? Позвать на свидание?
– Начнём с чего-нибудь легкого. Я считаю, что парень сам должен проявить инициативу, но мы немного ему поможем.
– Есть идеи?
– Есть.
Вика придвинулась ближе к столу, сдвинула тарелку с пирожным в сторону и приготовилась слушать.
– Выкладывай.
Инга
Скрежет поднятия железных занавесей стал для меня привычным за четыре года учёбы. Это моя соседка по комнате в общаге каждое утро впускала свет, чтобы я быстрее проснулась. Я же просыпалась не от света, а от шума, который издавала противная занавеска.
Сегодняшний день вообще не задался с первых минут, как я проснулась. Соседка наехала на меня за разбросанные вещи (а я любила устраивать беспорядок). Мы с ней живём вместе только пару месяцев с начала учебного года. В предыдущие года у меня были более сговорчивые соседки.
Итак, объясню, почему я живу в общаге. Я не местная, родилась и выросла в Казахстане, в городе Астана. Приехала в Южную Корею после наислажнейшего вступительного экзамена учиться. Признаюсь честно, я с класса восьмого учила корейский язык, говорю на нём сносно. И это знание спасает меня практически всегда.
В Астане у меня осталась любимая подружка Вика, с которой мы с первого класса были не разлей вода. А теперь у каждой из нас столько дел, что просто некогда элементарно списаться. В Корее учёба – это реальный ад. Я понимаю её нежелание поступать вместе со мной. Вика выбрала более лёгкий путь – Президентский государственный университет. Ну а я довольствуюсь тем, что предпочла.
Здесь у меня тоже есть подруга. И нет, это не моя противная соседка, которой я показала язык прежде чем скрыться в ванной.
Леа, как обычно, ждала меня в парке недалеко от главного крыльца. Меня удивило то, что она не читала книгу, как это делала всегда, а сидела, задумавшись, и смотрела куда-то в пустоту. Почувствовав в груди неприятный скрежет, я ускорила шаг.
– Встретилась с ним вчера? – спросила без лишних предисловий, присаживаясь рядом.
– Всё кончено.
Эиджи я в глаза не видела, но знала, как сильно Леа любила его. Поэтому моё молчание было сравнимо с минутой молчания в память о погибших.
– И… как он отреагировал?
– Он? – Леа пожала плечами. – Вполне ожидаемо: встал и ушёл. Я знаю, что он переварит полученную информацию и начнёт действовать. В этом весь Эиджи.
– А ты ждёшь от него действий?
– Честно? Жду. Я не хочу с ним расставаться.
– Тогда к чему ты всё это затеяла? В воскресенье придёт жених, ты с успехом пошлёшь его куда подальше и продолжишь тайные встречи с Эиджи.
– Нет. Папа найдёт другого. У него какая-то идея фикс – устроить помолвку, лишь бы я Эиджи не досталась. Он даже угрожал.
– Да ну!
– Да. Сказал, что если я не поведу себя разумно, отправит к бабке в Северную Корею. Можешь себе представить, что меня там ждёт?
– Да уж… такая себе жизнь.
– Ад да и только! Отец в молодости смог выбраться оттуда, но мать уехать не захотела. Нет, спасибо. Лучше помолвка с… Я даже имени его не знаю!
– А вдруг красавчик? – я подмигнула и улыбнулась подруге.
Леа осталась серьёзной.
– Я люблю Эиджи. – Затем встала со скамьи и взяла учебники. – Идём. Скоро лекции начнутся.
В коридоре возле аудитории, пока ждали, когда освободится препод, я заметила парня в очках, в модных широких брюках и в серой куртке. Не сказала бы, что у него заметная внешность. Не красавец. Обыкновенный, ничем особо не выделяющийся, невысокий, молчаливый и как будто старающийся быть незаметным. С ним никто не разговаривал, ни один из присутствующих студентов не смотрел в его сторону.
– Он с нами учится? – спросила Лею, кивая на парня.
– Нет. В другой группе. Что это с тобой? Интересуют заурядные личности?
– Нет, просто жалко его. Стоит один, сам по себе.
– И не советую тебе к нему подходить. Его весь колледж обходит стороной.
– Почему? Он такой страшный?
– Нет. Он размазня. Занеженный мамин сыночек, который слова крепкого не знает. Шарахается, если на него прикрикнуть. Девчонки из его группы рассказывали, что он расплакался, когда препод на него наорал. Прикинь? Перед всей группой! – громким шёпотом воскликнула Леа, затем хихикнула. – Над ним смеются. Слышала даже историю, что он обмочился, когда к нему подошли трое с наездами, чтобы он не путался под ногами. Точно не знаю причины. История разлетелась по всему колледжу, и с тех пор к нему не подходят, «а то обмочится ещё». – И Леа расхохоталась.
Мне же не было смешно. И я не считала такое поведение приемлемым. Человек мог быть болен, да мало ли причин на свете!
