ПРОЛОГ
С момента аварии прошло чуть больше года. Я воспринимала эту страшную дату не с момента самой аварии, а с момента, когда моя жизнь перестала иметь смысл, а именно – когда я открыла глаза после комы. Потерять человека, которого только-только приняла в свою жизнь, пустила глубоко в своё сердце, оказалось непосильной задачей. Я даже не думала, что однажды всё ценное вмиг станет бесценным, а всё важное – неважным.
Так уж распорядилась судьба, чтобы в возрасте двадцати лет я пережила сильнейшее потрясение. Для моей ранимой души это стало ударом, и с момента гибели Читта боль утраты всё ещё жила в моём исстрадавшемся от потери сердце.
Стану ли прежней?
Думаю, нет. Меня сломили люди, которым я доверяла. Разобрали мою душу на кусочки и попрятали в разных местах. Никогда бы не подумала, что близкая подруга может толкнуть в пропасть и ещё хуже – подставить нож к горлу. Не знала я и о том, что мужчина, вроде как испытывающий чувства, может бесследно исчезнуть, не поинтересовавшись за всё время делами любимой женщины. Не так сильна была его любовь. Если она вообще была…
Только обладатели силы, жгучего темперамента, молниеносных решений и беспощадных, страшных игр с людскими душами способны добиться успеха. В их глазах нет страха, печали или грусти; в них нет пустоты или тумана; в этих глазах сияют искорки веселья, огоньки бодрости и удовлетворения, здоровья и силы. И они будут желать новой крови.
Меня окружают только такие особи. Я мало сейчас верю в то, что говорят люди. Исключения есть, но это оттого, что у меня нет выбора. Разве я могу не верить своим братьям? Разве я могу оттолкнуть добродушного человека вроде Вики? Или Зака, искренне окружавшего меня заботой? Нет. Но это не значит, что они так же, как когда-то Фаррен, не толкнут меня в пропасть.
Кто угодно. Когда угодно. Где угодно.
Я слаба в своём немощном мирке, и никакая сила мысли не способна превратить желаемое в действительное. Мои мечты развеялись прахом, остался стыд от того, что делала неверные шаги, принимала неправильные решения, а ещё позорное положение женщины с ребёнком, но без мужа. В современном мире это не так уж и важно, в моей семье об этом не слишком задумываются. Это лишь мои тараканы. Я всё ещё считала, что получила в уплату страдание и боль за миг безумия.
Стану ли я когда-нибудь сильнее?
Должно произойти чудо. Должно случиться невероятное, чтобы я обрела силу противостоять своим врагам.
А пока я подвластна хищникам, способным растерзать мою плоть. А моя плоть – это их жертва.
ГЛАВА 1
Жалобный плач снова потревожил моё спокойствие. Полчаса тишины были разрушены. Я перевернулась с бока на спину и уставилась в потолок, слушая несмелое вякание, которое усиливалось по мере того, как удлинялось время ожидания.
Лукас не был капризным ребёнком, но если его беспокоил животик или зубки, то порой голова раскалывалась от его завываний. К тому же дядя Корбин и Нола приучили его к рукам. В кроватке он лежать не любил. В свои шесть месяцев малыш стал королём этого безумного дома, манипулируя каждым, кто находился рядом.
Медленно поднявшись, я подошла к колыбели и принялась качать её. Лукас смотрел на меня большими глазёнками и ждал, когда же я возьму его на ручки. Спать он явно не собирался. А я упрямо качала, рассматривая его черты лица. Он родился очень маленьким, и пока отставал в развитии. В шесть месяцев малыши уже сидят, а ему лень было даже подтягиваться. Врач заверил меня, что причина этому преждевременные роды. Я ему верила.
Внешне Лукас был милым ребёнком. Манящий, глубокий взгляд азиатских больших глаз вызывал умиление. Губки пухлые и большие, точно как у Вона. Улыбка сражала наповал. И подбородок был его. И нос прямой и немного приплюснутый. В сыне я видела только Вона, от меня ему достался лишь характер, по словам мамы. «Ты выносила мне мозг, если я оставляла тебя наедине с игрушками», – смеялась она. Лукасу тоже не интересны были игрушки. Он любил людские руки и игры непосредственно с живыми людьми.
Качание его раздражало. Дошло до того, что он раскраснелся от крика, и когда я потянула к нему руки, вошла Ив, няня, нанятая моей мамой в помощь. Моя послеродовая депрессия затянулась и привела к потере молока, а потом пропал интерес ко всему. Ребёнка без присмотра оставлять не хотели. Тогда и появилась Ив. Сейчас мне легче, но от её помощи я не отказалась.
Ив сразу взяла малыша на руки.
– Проголодался. Ненасытный он у вас! – когда я не ответила, она взглянула на меня. Лукас уже повеселел и играл с веревочками на её кофте. – С вами всё в порядке?
– Да. Почему спрашиваешь?
– У вас глаза заплаканные.
– Это от недосыпа, – быстро объяснила, затем улыбнулась. – У тебя он быстро притих.
– Малыш хочет ласк. Вам бы почаще брать его к себе, играть, целовать… Вы нужны ему.
Я отвернулась, и улыбка исчезла. С момента родов я ни разу его не поцеловала. Были моменты, когда я гладила его по головке, и мне нравилось ощущать мягкий пушок чёрных волос. Я водила пальцами по его гладкой, бархатистой коже, но целовать не могла. И в постель к себе никогда не брала. Внутри меня боролись противоречивые чувства, это было похоже на протест. Бог не дал ребёнка мне и Читту, но зато он наградил Вона. Да за что, чёрт побери? Он не заслуживал этого подарка! Я любила Лукаса всем сердцем, но осознание того, что в нем течёт кровь совсем не того мужчины, влияло на отношение к ребёнку.
– Если бы я могла объяснить… – тихо произнесла я.
Ив не ответила. Она была занята приготовлением смеси. Решив не мешать ей, я вышла, надеясь застать внизу Нолу. Но в гостиной был только Дэниел. Он был занят разговором по телефону, поэтому махнул мне рукой и скрылся за дверью в саду.
Добыв в холодильнике фруктовый йогурт, я расположилась в гостиной на диване, захватив с бара автомобильный журнал. В последнее время Зак так много говорил о новых моделях машин, что ко мне начал возвращаться интерес к автомобилям и вождению.
За спиной хлопнула дверь. Послышались быстрые шаги, а через секунду передо мной сидел улыбающийся Корбин.
– Я сдал!
– Экзамен? Поздравляю! Я же говорила, что ты способный.
– Да. Ради этого стоило расстаться с Лиз.
– Одной Лиз лишился, другую найдёшь. С твоей мордашкой, Корби, сотни Лиз будут у твоих ног, – льстила брату.
Он отобрал у меня журнал и начал обмахиваться им.
– А где Его Величество Лукас?
– Кушает наверху. Он уже требовал игр.
– Почему в твоих как будто бы весёлых словах слышится грусть?
– Прошёл год, Корбин… я… никак не могу справиться. Мне кажется, боль не утихнет никогда. Время не лечит. Лечат доктора. А время? Оно… укрепит страдания, как мышцы. Только вряд ли от этого я почувствую облегчение.
– Тебе нужна новая любовь, Элора. Если найдёшь того, кому сможешь отдавать накопленные чувства, мне кажется, и боль утихнет. А потом исчезнет навсегда.
– Нет такого, – печально вздохнула.
– Ты просто не ищешь.
Любовь найти легко. Ухажёры повсюду, только рядом с ними я ощущаю себя куском пирога. Стоит одному взять, и начинается делёжка, во время которой каждый рассчитывает на щедрую порцию.
~~~
– Ты ещё спишь?
Ян обошёл квартиру, оценил обстановку. Коты не накормлены, на столе пустой бокал из-под вина, грязные тарелки аккуратно сложены в раковине. Читтапон до сих пор в пижаме, и спал бы ещё долго, не заявись к нему Ян. И непохоже всё это на чистоплотного Читта. Никогда Ян за ним не наблюдал такого беспорядка.
– Может быть, где-то спрятан ещё один грязный бокал? Гм-м-м, дорогой мой друг? – Ян тряхнул своей густой белокурой шевелюрой. – Вчера ты был не один?
– Если бы я снова не прогнал Ким, это могло оказаться правдой, но нет – я был один. Просто опять поздно лёг.
– Ты должен готовиться к камбэку! Скоро музыкальное видео снимать будем. Неужели ты не взволнован?
– Я никогда не волнуюсь по этому поводу. С любой работой я справлюсь хорошо, я знаю.
Ян включил кофеварку, пока Читт доставал корм для котов.
– Что Ким опять от тебя хотела? Любви и понимания? – с усмешкой спросил Ян. Они часто обсуждали её попытки закрутить роман с Читтом. Все её разговоры, слёзы, и особенно стремление сделать что-то из ряда вон выходящее забавляли друзей.
– Она принесла ужин, пришлось позволить поесть со мной. А она то пуговицы на блузке расстегнёт, то юбку нечаянно приподнимет. Я просто устал от этого.
– Да и затащи её в постель, пусть довольствуется.
– Нет. Я с нелюбимыми не сплю. Ким меня не интересует. К тому же я знаю, что с Тхэ Мином она не строила из себя святую девочку. Спать с бывшей подружкой бывшего друга… ну, такая себе перспектива. Я себя не на помойке нашёл.
Ян присел рядом с Читтом и котами.
– Смотри, чему я их научил.
Читт принялся показывать, как его коты крутятся вокруг своей оси, а потом дают пять. Улыбаясь, Ян похвалил животных, погладил, затем позвал Читта пить кофе.
Через час они находились в студии Чу, практикуя их новый танец с хореографами. Из-за травм Читта, полученных в аварии, танец придумали простой, без сложных и заковыристых движений. Жалели также и Яна, который имел травмы, пусть и не столь серьёзные, что были у Читта.
Во время репетиции к ним зашёл Вон. Он давно вернулся из Китая, но был постоянно занят новыми проектами, так что виделся с Читтом изредка, лишь когда бывал в студии Чу.
– Эй, я смотрю, ты в полной форме! – улыбнулся Вон, приветствуя друга.
– Он встал на ноги первого августа, и спустя шесть месяцев садится на шпагат, словно это само собой разумеющееся! – восклицал Ян. Ну не мог он молчать. Прогресс Читта его радовал.
– Читт Ли – упорный малый. Может, сегодня поужинаем вместе где-нибудь?
– Я не выхожу из дома. Если хочешь, можешь прийти ко мне вместе с ужином. Яна тоже позовём.
Вон нахмурился, удивляясь, почему это Читт не выходит из дома. С другой стороны, это даже хорошо. Рано ему ещё светиться на людях.
– Ладно, – сказал Вон, – пожалуй, так и сделаем.
– Заодно посмотрим мелодраму, в которой ты снялся. Кстати, актриса симпатичная, – подметил Читт, хлопая Вона по руке. – Не закрутил с ней роман?
– Она помолвлена. Да и не в моём вкусе.
Когда Вон собрался уходить, Читт попросил перерыв и вышел вместе с ним, намереваясь выкурить сигарету. Курить он начал значительно недавно, стресс сказывался. Он сильно не увлекался, но иногда требовалось успокоить нервы. Они с Воном постояли на улице, на специально отведённой для этого площадке, поговорили о всяких мелочах, по большей части о работе. После распрощались. Вон ушёл, а Читт остался стоять. За эти пару минут его заметили.
Сяо Чжэнь выходил из машины и направлялся в студию Чу, когда увидел «умершего» айдола, а если быть точнее, то самого что ни есть живого айдола! Читт сильно отрастил волосы, и они скрывали его глаза и скулы, но он имел особые черты, которые нельзя было перепутать ни с кем. Сяо застыл, наблюдая, как айдол заходит в здание.
«Это он. В этом не может быть сомнения», – подумал Сяо, набирая номер Тхэ Мина. Недоступен.
Последующие несколько дней до Тхэ Мина невозможно будет дозвониться. Сяо написал ему сообщение, но тот прочитает его тогда, когда оно будет не нужно.
Читтапон Ли выходит на сцену, а значит, в скором времени всё тайное станет явным.
~~~
Забдиель позвонил в субботу вечером и пригласил на бокал вина в наш любимый бар, пообещав, что Вики с Кристофером тоже там будут. Я взбодрилась. Давно никуда не выходила, а с Забдиелем и подавно. Во время депрессии я с ним была не очень приветлива, однако, я часто приходила к Вики в спортцентр, где сталкивалась с ним и извинялась за своё поведение. Забдиель со временем привык к перепадам моего настроения и стал иногда звонить.
При встрече мы тепло обнялись.
– Ты постриг волосы! Так коротко!
Теперь от обесцвеченных пёрышек не осталось и следа. Череп Забдиеля украшал темно-коричневый ёжик. Но мне понравилось, так его скулы и подбородок стали выделяться, делая его миловидным и привлекательным.
– Я просто устал каждый день делать укладку, – посмеялся он. – Не нравится?
– Очень даже неплохо!
– Может, и тебе стоит немного изменить свою внешность?
– Угу. Волосы покрасить в огненно красный? Представляешь меня с красными волосами? Или с карэ? Нет, я привыкла к длинным медовым локонам. Они пушистые и не мешают.
– Но сегодня ты их спрятала, – заметил Забдиель, проведя пальцами по моему хвосту, затем резко сдернул резинку вниз, выпуская мою шевелюру на волю.
Я не стала обижаться.
– Раз уж на то пошло, ладно. – Тряхнула волосами и вошла в бар.
Кристофера и Вики ещё не было. Мы заказали по коктейлю и просто наслаждались ритмичными звуками музыки. Какие мысли посещали Забдиеля, я не знала. Сама я думала о словах Корбина. Мне правда очень не хватало любви. Иногда я представляла Забдиеля своим любимым человеком, но всё заканчивалось на слезливой романтике, вроде свидания, а потом мои мысли заходили в дебри, я начинала вспоминать Читтапона, и что касалось сильных чувств и физической любви, доставалось ему.
– Закажи текилу, – внезапно попросила я.
– Ты уверена?
– Да.
Как раз в этот момент к нам присоединились Вики и Кристофер, которые поддержали моё желание, и через несколько минут мы распивали жгучую текилу. Я быстро опьянела, развеселилась и танцевала как будто охваченная бурей, приводя окружающих в восторг. В итоге повисла на шее Забдиеля. Заиграла спокойная, романтичная музыка. У меня кружилась от выпитого голова, я приникла к Забдиелю и положила голову ему на плечо, носом уткнувшись в шею. От него вкусно пахло парфюмом. Его присутствие дурманило мозг, а руки, покоящиеся на моей талии, согревали своим теплом. Мне вдруг захотелось, чтобы он сорвал с меня платье и дал понять, что Читт не последний мужчина на земле, и я ещё могу быть счастливой.
Всё это – мысли пьяной женщины, но я в самом деле не могла контролировать свои инстинкты. Мои губы коснулись шеи Забдиеля, затем я медленно проделала дорожку из крошечных поцелуев по его щеке и добралась до губ. Забдиель замер, а когда я хотела подарить ему свой сладкий поцелуй, он отстранил меня.
– Нет, Элора.
Мне стало стыдно за своё поведение, потому что никогда в жизни я не вела себя настолько развязно. С Воном после гонки не считается. Тогда я была трезвой и не испытывала желания целоваться с ним. К тому же не была бы отвергнутой, если бы сама полезла. Но инициатива была от Вона. С Забдиелем всё по-другому. Однажды я его оттолкнула, теперь это сделал он. Фу, какая неловкая ситуация.
В машине, когда Забдиель вёз меня домой, я осмелилась выдавить из себя «прости, пожалуйста».
Припарковав автомобиль недалеко от моего дома, Забдиель не выключил фары и не стал глушить мотор. Он развернулся ко мне и серьёзно сказал:
– Ты много выпила, Элора. Я бы очень хотел этого поцелуя, но знаю, что завтра, как только протрезвеешь, ты будешь жалеть. А что делать мне со своими чувствами? Уж лучше этого не будет. Пойми меня.
– Прости, – повторила я и вышла.
Уже на следующий день его правота была подтверждена. Я умирала от стыда и жалела, что начала к нему приставать. К сожалению, алкоголь не стёр этих воспоминаний.
~~~
В один из прекрасных субботних дней Нола и Мита Хартон, сидя в соседних креслах в салоне красоты, обсуждали положение своих детей. Обе матери видели страдания своих чад и хотели им помочь.
