Больше всего на свете я ненавижу звук капель. Без разницы, где, что, как и на чем они капают. Просто ненавижу. Ненавижу, даже больше тех, чьи расплывающиеся фигуры уходят во тьму. Больше тех, что убили меня.
Я помню эти капли с детства. Когда вечером все ложились спать и спокойно, как мне казалось, засыпали, на кухне начинал капать кран. Он как секундная стрелка своими каплями мерил мою ночь. Капля за каплей. Минута за минутой. Ночь за ночью.
А потом кончилось детство, отца уволили с работы. И началась борьба за выживание. Поиск работы. Любой, хоть за кусок хлеба, хоть за поношенный свитер. Главное не сдохнуть от голода и не замерзнуть. И те же капли, только уже пота, опять вели отсчет. День, два… Еще живая.
Любовь ворвалась в мою жизнь подобно смерчу. Сметая малейший здравый смысл, любое трезвое решение. Я погрузилась в нее полностью, без остатка. Пила день за днем безумный напиток любви и страсти и слышала как он капает на землю изменами, предательством, безразличием. Но делала вид, что это простое послевкусие божественного напитка. Пока не осталась одна. С двумя крохами, которые капля за каплей возвращали мне здравый смысл и понимание, что я стала матерью.
А капли все капали. Из глаз моих детей, когда я уходила на работу и оставляла их одних дома. Из моих глаз когда я приползала домой после и от усталости не могла уснуть. Из глаз урода, который за долги отнял у меня мою комнатушку и смеялся до слез слушая мои мольбы и крики моих напуганных детей.
Я отчетливо помню ливень. Тот ливень, что смыл с меня остатки души и человечности. Тот ливень, который привел его ко мне. Его глаза никогда не роняли слез. Все вокруг него застывало от холода его сердца и страха. Он обожал желтые перчатки и дорогие сигареты. Он вышел тогда из своего авто и чистейшим белым платком, вытер навсегда мои слезы.
Мы небыли любовниками. Он приказывал я исполняла, он предлагал я делала, он наблюдал я работала. Я смела все моральные нормы и правила. Я смотрела на него и шла по его следам до тех пор, пока мне было удобно идти, и когда в один из дней он оступился, я просто перешагнула через него и пошла дальше.
Мои дети больше никогда не плакали, они больше никогда не ложились спать голодными. Я нанимала им лучших учителей. Я отправляла их по разным странам расширяя их кругозор. Я сделала им капитал, который открывал двери в безбедное будущее не только для них самих, но и их детей и внуков. Я продумала все их настоящее и будущее. Я знала, что они будут жить дальше.
Но капли капали. Это были слезы и жизни тех кто оставался под моими ногами. Он сказал тогда это один раз «Все воруют» и больше я никогда не оглядывалась назад. И никогда не останавливалась.
Я имела все! Деньги, власть, мужчин. Я использовала все, что мне нравилось и выбрасывала все, что становилось не нужным, скучным, утомительным. Я никогда не уставала жить дальше…
Телефон высветил его номер неожиданно. Уже много лет он молчал и вдруг звонок. Еще не приняв вызов я знала, что он скажет. «Они идут». Две секунды и время замерло…
Бежать? Нет. Умолять? Ха! Отдать все? НИ-КОГ-ДА!
Я позвонила дочери и сыну, спросила про внуков, сказала, как я сильно их люблю и попрощалась…
Меня били долго. Идиоты. Разве чувствует человек, хоть что-то, когда у него нет души? Я молчала про счета в банках, про имущество по всему миру. Я молчала про своих детей, которые скоро вступят в права наследования. Я молчала, так как слушала, как капает кровь на цементный пол в моем гараже и отсчитывает последние минуты моей жизни…
Один.
Жалеешь?
Два.
Нет.
Три.
Хотела бы все вернуть?
Четыре.
Да.
Пять.
Зачем?
Чтобы починить этот долбанный кран!
….
Я помню эти капли с детства. Когда вечером все ложились спать и спокойно, как мне казалось, засыпали, на кухне начинал капать кран. Он как секундная стрелка своими каплями мерил мою ночь. Капля за каплей. Минута за минутой. Ночь за ночью.
А потом кончилось детство, отца уволили с работы. И началась борьба за выживание. Поиск работы. Любой, хоть за кусок хлеба, хоть за поношенный свитер. Главное не сдохнуть от голода и не замерзнуть. И те же капли, только уже пота, опять вели отсчет. День, два… Еще живая.
Любовь ворвалась в мою жизнь подобно смерчу. Сметая малейший здравый смысл, любое трезвое решение. Я погрузилась в нее полностью, без остатка. Пила день за днем безумный напиток любви и страсти и слышала как он капает на землю изменами, предательством, безразличием. Но делала вид, что это простое послевкусие божественного напитка. Пока не осталась одна. С двумя крохами, которые капля за каплей возвращали мне здравый смысл и понимание, что я стала матерью.
А капли все капали. Из глаз моих детей, когда я уходила на работу и оставляла их одних дома. Из моих глаз когда я приползала домой после и от усталости не могла уснуть. Из глаз урода, который за долги отнял у меня мою комнатушку и смеялся до слез слушая мои мольбы и крики моих напуганных детей.
Я отчетливо помню ливень. Тот ливень, что смыл с меня остатки души и человечности. Тот ливень, который привел его ко мне. Его глаза никогда не роняли слез. Все вокруг него застывало от холода его сердца и страха. Он обожал желтые перчатки и дорогие сигареты. Он вышел тогда из своего авто и чистейшим белым платком, вытер навсегда мои слезы.
Мы небыли любовниками. Он приказывал я исполняла, он предлагал я делала, он наблюдал я работала. Я смела все моральные нормы и правила. Я смотрела на него и шла по его следам до тех пор, пока мне было удобно идти, и когда в один из дней он оступился, я просто перешагнула через него и пошла дальше.
Мои дети больше никогда не плакали, они больше никогда не ложились спать голодными. Я нанимала им лучших учителей. Я отправляла их по разным странам расширяя их кругозор. Я сделала им капитал, который открывал двери в безбедное будущее не только для них самих, но и их детей и внуков. Я продумала все их настоящее и будущее. Я знала, что они будут жить дальше.
Но капли капали. Это были слезы и жизни тех кто оставался под моими ногами. Он сказал тогда это один раз «Все воруют» и больше я никогда не оглядывалась назад. И никогда не останавливалась.
Я имела все! Деньги, власть, мужчин. Я использовала все, что мне нравилось и выбрасывала все, что становилось не нужным, скучным, утомительным. Я никогда не уставала жить дальше…
Телефон высветил его номер неожиданно. Уже много лет он молчал и вдруг звонок. Еще не приняв вызов я знала, что он скажет. «Они идут». Две секунды и время замерло…
Бежать? Нет. Умолять? Ха! Отдать все? НИ-КОГ-ДА!
Я позвонила дочери и сыну, спросила про внуков, сказала, как я сильно их люблю и попрощалась…
Меня били долго. Идиоты. Разве чувствует человек, хоть что-то, когда у него нет души? Я молчала про счета в банках, про имущество по всему миру. Я молчала про своих детей, которые скоро вступят в права наследования. Я молчала, так как слушала, как капает кровь на цементный пол в моем гараже и отсчитывает последние минуты моей жизни…
Один.
Жалеешь?
Два.
Нет.
Три.
Хотела бы все вернуть?
Четыре.
Да.
Пять.
Зачем?
Чтобы починить этот долбанный кран!
….
