Женька считал, что в этой жизни ему повезло. У него солидная профессия, она ему нравится. Зарплата, правда, не очень. Приходится на двух работах...Но зато в наличии большой и разносторонний профопыт: и в больнице и в поликлинике. Поэтому мнение доктора Лукашина у коллег всегда ценится.
Из коммуналки в центре выселили – неудобно стало на работу добираться. Но зато дали отличную квартиру на юго-западе. Не хоромы. Но им с мамой вполне хватает. И метро рядом. А это уже козырь. На автобусе до метро - как по тундре на оленях. Иногда на оленях быстрее.
Рядом с домом универсам и универмаг. Недалеко мебельный. Для новоселов – самое то.
У него прекрасные друзья. Многие еще со школы. Любят и ценят.
Правда, с подругой жизни пока Фортуна не спешила... Ну ничего, ему всего за тридцать. Для мужика совсем не возраст. Успеет жениться. Тем более, что есть невеста, Галечка.
Только вот при воспоминании о Галечке Лукашин морщился, как от зубной боли. Вроде бы все понятно, когда к зубному идешь.. И зубы будут здоровые и болеть не будут… Но ноги идти в зубной кабинет отказываются.
Любимая мама, женщина тактичная, никогда в его личную жизнь не лезла. А последнее время начала как-то укоризненно на него смотреть.. И Лукашин понял: если в коммуналке молодую семью было строить проблематично, то в новой отдельной квартире вся мировая общественность его холостяцкого положения уже не поймет.
И потому сделал он Галине предложение. В самый что ни на есть канун Нового года.
И она… согласилась! А потом отправила его мама перед праздником помыться. «Как покойничка» подумал Евгений. Но вслух говорить не стал.
И привели его друзья под белы рученьки в баню. И тяпнули они там пивка холодненького. Хорошо! Но мало. И тут Мишка достал водку..
Сидели. Пили. За него и за Галю. Потом еще говорили тосты. Потом опять пили. Сознание, затуманенное водкой и ночным дежурством, то и дело его покидало. То ли во сне.. то ли наяву… его кто-то то ли вел…то ли нес…периодически из сна выплывали пролетающие за окном такси огни…
На мгновение его создание прояснилось от ночного морозного воздуха и он увидел самолет.. самолет? В бане? Откуда??? Потом его снова вырубило.
Оказывается, это не сон. Оказывается, он в аэропорту. Как занесло-то туда??? Точно! Провожали Пашку!! А какой хороший мужик из Красноярска! Нелетная погода.. всю новогоднюю ночь лететь..жалко мужика. В трезвеющей голове постепенно трезвели мысли. Так. До Нового Года два часа. Времени нет. Доехать домой по-быстрому, принять душ, не шатаясь, встать с бокалом под укоризненным взглядом матери. Стоп! Какая мать?! Его ждет Галя! При мысли о Гале его мозг протрезвел окончательно и мгновенно.
Выскочив из здания аэропорта Лукашин рванул на стоянку такси. Это было новогоднее чудо! На безлюдной площади приветливо светился единственный зеленый огонек. Подгоняемый ледяным зимним ветром и ужасом он влетел в машину: - Вы свободны?! Третья улица строителей, дом 25, квартира 12! Четвертый этаж!
- Хоть пятый. Съязвил шофер. Машина тронулась.
За окном опять замелькал пейзаж только теперь в виде придорожных елок. Счастливый, что может быть, обойдется без скандала, Евгений хотел поговорить: о бане, О Гале, о приятелях. Но угрюмый водитель буркнул что-то и замолчал. Наверное, устал и хочет поскорее домой встречать новый год – решил Лукашин. Ладно, главное, чтобы довез быстро.
В салоне было так тепло и уютно, так славно покачивало… что Женя снова стал задремывать, обмякнув на сиденье.
Из дремоты его вырвал голос водителя: - Приехали!
Зевая и потягиваясь, он вылез из такси. Водитель мгновенно рванул с места и исчез. Теперь Женя, кажется, понял, куда так торопился водитель. Если в аэропорту было ветрено и за шиворот сыпал противный колючий снежок, то на Третьей улице строителей начинался настоящий снежный буран. Полетели большие снежные хлопья, завыл ветер, и небо невозможно стало отличить от земли. Пора домой. Бегом!
И тут Лукашин спохватился. Он не оплатил поездку! Женька стремительно обернулся – конечно, машины и в помине уже не было. Улица была пуста и безлюдна: ни машин, ни людей. Ну кто в такую погоду сунется на улицу? На расстоянии руки ничего не видно. Ничего, водитель знает его точный адрес – приедет после праздника и заберет свои деньги.
Он несколько раз вздохнул холодный ночной воздух. Метель слепила глаза, по телу поползла дрожь. Пора домой к разъяренной Гале, но в теплую квартиру встречать новый год. Или через десять минут в таком буране он уже не найдет дорогу к дому. А утром у подъезда обнаружат новый снеговик. В дубленке и с портфелем.
У них есть еще час для выяснения отношений. Идея! Он сейчас позвонит Гале из автомата на углу и скажет.. что скажет? Что задержался, провожая Пашку, что только что отпустил такси и сейчас придет домой. У Гали будет время «выпустить пар», пока он будет подниматься по лестнице. И Женька быстро порысил к телефонной будке, отмахиваясь на ходу от белых «мух».
Чудеса! Но телефона на углу не оказалось. Когда новую будку успели снять?
Может, он спьяну спутал дом? Три одинаковых новостройки в таком буране легко можно было перепутать.
Лукашин подошел к соседнему дому. Но и там будки не было.
Он смачно удивился вслух, несмотря на свой медицинский диплом о высшем образовании.
И поднял голову посмотреть на адресную вывеску. На ней было название его улицы и номер соседнего дома. СТОП!!! Что за странная вывеска?! Когда вывеску успели поменять?!
Продолжение в следующей статье на этом канале.
Или он так и не протрезвел окончательно, или.. но медицинский мозг Лукашина отказывался верить в иррациональные вещи.
Ладно, надо идти домой. Дома все окончательно прояснится. Быстрым шагом до подъезда было три минуты.
Вот его дом, вот его подъезд. Что за…??? Нет, подъезд был на месте. Но еще утром гостеприимно распахнутая стеклянная дверь оказалось заменена на наглухо запертую, металлическую. В жизни своей он таких дверей не видел. Все больше поддаваясь панике он на всякий случай подергал ручку. Заперто.
И тут Женька увидел на стене небольшую пластину с надписью «ДОМОФОН». На пластине горел огонек, располагались клавиши с цифрами и буквами. А также инструкция, гласившая что нужно набрать номер требуемой квартиры и ждать ответа. На русском. Слава Богу. Подумал атеист с высшим медицинским образованием.
« - Больше пить не буду». Поклялся себе Лукашин и нажал две цифры своей квартиры. Заиграла электронная «свирель». Минута ожидания показалась очень длинной.
- Алло. Ответил ему незнакомый мужской голос. Что за мужик в его квартире? Но удивляться он уже устал и потому представился:
- Здравствуйте. Я – Лукашин.
- А я – Петров. Ответили ему через панель: – Вам чего?
- Простите за беспокойство … но я вообще-то тут…живу.
- Где – тут?
- Ну… в квартире..
- Слушай, Лукашин. Ты рано праздновать начал. Лукашины отсюда лет тридцать назад съехали.
- Простите, а почему они отсюда съехали?
- Аааа…понимаю. Сказали на том конце провода. Это твои родственники, что ли? Новый адрес не знаешь? Надо раньше было с родственниками дружить. Куда съехали не знаю. Я третий, кто эту квартиру купил. Прежний владелец с ними контактировал.
- Купили?! Квартиру?!! Голос Лукашина сорвался на визг. Мы что – на Диком Западе?! Как Вы ее купили?!!!
- Слушай, мужик! Голос в динамике стал злым: - ты меня достал. Пить надо меньше! У тебя «белка», что ли? Иди отсюда, ищи свою локацию, пока я полицию не вызвал. До праздника полчаса.
- Полиция, ЛОКАЦИЯ?! Уже орал Лукашин, но домофон замолчал.
Он в отчаянии сгреб с перил горсть грязного снега и натер им лицо. Но ничего не поменялось. Перед ним была все та же дверь. Он позвонил соседям, но там никто не ответил. Набрал еще одну квартиру, но пьяная дама еле ворочала языком.
Она хотя бы дома и в тепле. В отчаянии подумал Женя. И тут его осенило: рядом метро. Ну не может быть, чтобы в таком большом городе он даже в этот час никого не встретил.
Не разбирая дороги, он выскочил на проезжую часть сквозь буран и тут же был ослеплен фарами и оглушен визгом тормозов.
В следующее мгновение он обнаружил себя сидящим на асфальте перед капотом какой-то машины. Он поднял глаза на блестящий сверкающий бампер, на котором красовалась эмблема…МЕРСЕДЕС?!!
Иногда в компаниях Лукашину давали посмотреть иностранные журналы, в том числе с достижениями зарубежного автопрома. Иногда он видел такую эмблему в иностранных фильмах «про красивую жизнь». Но «мерседес» на Третьей улице строителей?!
Из ступора его вывел громкий голос шофера:
- Мужик, ты офигел на дороге сидеть?! Я ж тебя чуть не задавил, гада!
- Подожди, Саш, не кричи..может ему плохо…на вид не похож на бомжа.
- Не похож?! Да от него перегаром за километр несет! Уже напраздновался, сволочь, чуть другим праздник не сорвал! А ну пошел с проезжей части!
Лукашин тупо смотрел на них. И парень и девушка говорили по-русски, но выглядели.. такую одежду он видел впервые.
Водителю, здоровому парню под два метра ростом, этот его ступор быстро надоел. Он просто подхватил Лукашина, как котенка, за шиворот его дубленочки и рывком выкинул с проезжей части в придорожный сугроб.
Взревел мотор, машина исчезла в снежной круговерти. Лукашин с тоской посмотрел ей вслед. Метель немного стихла. Он тяжело поднялся на ноги, отряхиваясь. И когда снежная завеса немного развеялась, Женя увидел, что на улице за несколько часов его отсутствия кто-то успел выстроить множество огромных домов, на фоне которых советские многоэтажки казались лилипутами. Он никогда не видел такой архитектуры. Даже в кино. Через дорогу наискосок светилась вывеска какого-то магазина… супермаркет?!!! Лукашин снова без сил плюхнулся в сугроб.
Где он? Что происходит?! Его охватило отчаяние. Слезы затуманили глаза.
Лукашин поднял их к небу: там мерцали далекие загадочные звезды, которые сейчас показались такими близкими, знакомыми и родными…
И тут кто-то тронул его за плечо. Рядом с ним стоял мужичок. Небольшого роста, в каких-то воняющих отрепьях, с длинной косматой бородой.
- Ты кто?
- Дед мороз! Хмыкнул мужичок. Ощутимо пахнуло перегаром.
- А я ..
- Знаю. Лукашин.
- Откуда?! Оказывается, запас удивления у Лукашина был неистощимым.
- От ты балда. Мужик сунул в руки Жене портфель.
- Ты его у подъезда забыл. А внутри паспорт. Правда, просроченный. Но все равно: какой никакой – а документ.
- Почему просроченный?
- Так он у тебя еще советский. Это ж сколько лет назад было.
Женька придвинулся к мужику всем телом: - Ну и? И что? А почему просроченный?
- Слышь, Женек.. ты это.. больше не пей. Видно, нельзя тебе, вон как тебя перекорежило..ты забыл, в какой стране живешь? Советский Союз тридцать лет назад развалился. У нас давно уже Россия!
Дальнейшее Лукашин помнил плохо… приходя в создание он чувствовал, что его опять куда-то волокли … в себя он пришел окончательно от вида еще одного бородача, склонившегося над ним. Правда этот был седобородый.
- Ну, здравствуй, милок Лукашин.
Женька молчал, тупо разглядывая приветливое, морщинистое лицо.
- Что, завела тебя дорожка не пойми куда?
- Меня «Мерседес» сбил. Почему-то сказал ему Лукашин.
- Знаю. Зря водитель так торопился…через километр в аварию попал.. ай-яй-яй…
- Откуда знаете? Вы …дед Мороз?!
Старик затрясся беззвучным смехом: - Ну что ты, милай… какой мороз… ребята только что прибежали. У метро авария, вот не повезло. В новогоднюю-то ночь …
Женька осмотрелся…какая-то каморка, полная вонючих мужиков с помятыми рожами в таких же отрепьях. И только седобородый чистенький и опрятный. Как не из их компании.
- Где я?
- Там же, где и мы. Осклабился беззубой пастью первый бородач.
- В заброшенной будке на теплотрассе. Тут овраг, ее за деревьями не видно. Про нее все забыли - а нам хорошо. И тепло зимой на теплотрассе и крыша над головой.
- А почему вы тут живете? Милиция не гоняет?
- Эээ, ты опять за свое? Какая милиция? Полиция у нас после развала СССР.
- ЧЕГО РАЗВАЛА?!
- Саня, погоди.. чего ты его пугаешь? Не видишь – на нем лица и так нет? С ним надо того.. постепенно…
- Может, ему налить?
- Неееетттт!!! Взвыл Лукашин: - я теперь эту гадость, НИ-ЗА-ЧТО!!!
- Женек, без нашей сорокоградусной зимой ты тут не протянешь. Заржал бородач. Ему вторили другие хриплые спитые голоса, даже послышался женский писк.
- Так, цыц, ребята! Что вы на него напустились?! Дайте прийти в себя! Он и так от испуга ничего не соображает. Пойдем ко мне, у меня тут рядом персональная каптерка. Там я тебе чайку согрею и поговорим.
Идти было недалеко. Старик оказался очень проворным. Он быстро нырнул под огромные трубы теплотрассы и скоро с той стороны послышался его голос, приглашающий Лукашина сделать то же самое. Всего лишь переползти на животе под теплотрассой. Женька, кряхтя, опустился на колени – под трубами был довольно приличный лаз, запорошенный снегом. «- Хотя бы не испачкаюсь» - почему-то пронеслось у Женьги в голове. Он опустился на колени, прополз на животе и, снова встав на ноги, увидел еще одну холупу. Но это был по виду, скорее, небольшой домик, даже с окном и дверью. На окне были закрытые ставки, на двери – большой навесной замок.
- Заходи, милок.
Старик отпер замок, открыл на окне железные ставни.
Женька шагнул внутрь… темнота.. но хоть нет отвратного запаха перегара и грязного тряпья.
За его спиной послышались шаги деда. Чиркнула спичка и помещение тускло осветила керосиновая лампа.
- На свалке нашли. В ответ на его немой вопрос ответил дед. Электричества, как понимаешь, тут нет. Керосинка очень выручает.
- А когда керосина нет?
Дедок улыбнулся и достал огромный фонарь: - покупаем батарейки. Помогает. Но больше экономлю. Встаю как рассветает, ложусь – как темно. Так что ты у меня сегодня вроде почетного гостя – керосин на тебя жертвую. Меня, кстати, Иван Иванович звать.
При бледном свете керосиновой лапмы Лукашин оглядел «хоромы» старика: ну, для уличной жизни очень даже. Видно, домик был когда-то техническим помещением. Потолок и часть стен, по советский традиции была побелена и побелка еще неплохо сохранилась. Остальные стены были выкрашены синей масляной краской. И потолок и стены облупились, но в целом еще выглядели прилично. Бетонный пол укрыт соломенной циновкой. Женя вспомнил: такие продавались в местном универмаге и их очень любили приобретать окрестные новоселы. Советская промышленность, увлеченная борьбой с мировым капитализмом, уютом не баловала – брали все, что отдаленно могло походить на «уют». На стене висел какой-то дешевый тряпично-аляпистый советский большой ковер с лебедЯми и цветами. Женя помнил: такой был у них на съемной летней даче в Нахабино. Стояла железная кровать с никелированными шарами. Матрас, стеганое одеяло. Подушка. Бедно, но чисто. На оказавшейся внутри деревянной двери вбит гвоздь. На нем висела одежда деда.
Деревянный же крашеный стол, два табурета. Алюминиевая посуда. И чугунная печка с плитой. В ее железной пасти тлели угли, рядом горка поленьев. Иван Иванович подбросил еще парочку, подул - огонь вспыхнул с новой силой.
- Да ты садись, милок. Сейчас разогреется. Помещение небольшое. Много дров не надо.
Из коммуналки в центре выселили – неудобно стало на работу добираться. Но зато дали отличную квартиру на юго-западе. Не хоромы. Но им с мамой вполне хватает. И метро рядом. А это уже козырь. На автобусе до метро - как по тундре на оленях. Иногда на оленях быстрее.
Рядом с домом универсам и универмаг. Недалеко мебельный. Для новоселов – самое то.
У него прекрасные друзья. Многие еще со школы. Любят и ценят.
Правда, с подругой жизни пока Фортуна не спешила... Ну ничего, ему всего за тридцать. Для мужика совсем не возраст. Успеет жениться. Тем более, что есть невеста, Галечка.
Только вот при воспоминании о Галечке Лукашин морщился, как от зубной боли. Вроде бы все понятно, когда к зубному идешь.. И зубы будут здоровые и болеть не будут… Но ноги идти в зубной кабинет отказываются.
Любимая мама, женщина тактичная, никогда в его личную жизнь не лезла. А последнее время начала как-то укоризненно на него смотреть.. И Лукашин понял: если в коммуналке молодую семью было строить проблематично, то в новой отдельной квартире вся мировая общественность его холостяцкого положения уже не поймет.
И потому сделал он Галине предложение. В самый что ни на есть канун Нового года.
И она… согласилась! А потом отправила его мама перед праздником помыться. «Как покойничка» подумал Евгений. Но вслух говорить не стал.
И привели его друзья под белы рученьки в баню. И тяпнули они там пивка холодненького. Хорошо! Но мало. И тут Мишка достал водку..
Сидели. Пили. За него и за Галю. Потом еще говорили тосты. Потом опять пили. Сознание, затуманенное водкой и ночным дежурством, то и дело его покидало. То ли во сне.. то ли наяву… его кто-то то ли вел…то ли нес…периодически из сна выплывали пролетающие за окном такси огни…
На мгновение его создание прояснилось от ночного морозного воздуха и он увидел самолет.. самолет? В бане? Откуда??? Потом его снова вырубило.
Оказывается, это не сон. Оказывается, он в аэропорту. Как занесло-то туда??? Точно! Провожали Пашку!! А какой хороший мужик из Красноярска! Нелетная погода.. всю новогоднюю ночь лететь..жалко мужика. В трезвеющей голове постепенно трезвели мысли. Так. До Нового Года два часа. Времени нет. Доехать домой по-быстрому, принять душ, не шатаясь, встать с бокалом под укоризненным взглядом матери. Стоп! Какая мать?! Его ждет Галя! При мысли о Гале его мозг протрезвел окончательно и мгновенно.
Выскочив из здания аэропорта Лукашин рванул на стоянку такси. Это было новогоднее чудо! На безлюдной площади приветливо светился единственный зеленый огонек. Подгоняемый ледяным зимним ветром и ужасом он влетел в машину: - Вы свободны?! Третья улица строителей, дом 25, квартира 12! Четвертый этаж!
- Хоть пятый. Съязвил шофер. Машина тронулась.
За окном опять замелькал пейзаж только теперь в виде придорожных елок. Счастливый, что может быть, обойдется без скандала, Евгений хотел поговорить: о бане, О Гале, о приятелях. Но угрюмый водитель буркнул что-то и замолчал. Наверное, устал и хочет поскорее домой встречать новый год – решил Лукашин. Ладно, главное, чтобы довез быстро.
В салоне было так тепло и уютно, так славно покачивало… что Женя снова стал задремывать, обмякнув на сиденье.
Из дремоты его вырвал голос водителя: - Приехали!
Зевая и потягиваясь, он вылез из такси. Водитель мгновенно рванул с места и исчез. Теперь Женя, кажется, понял, куда так торопился водитель. Если в аэропорту было ветрено и за шиворот сыпал противный колючий снежок, то на Третьей улице строителей начинался настоящий снежный буран. Полетели большие снежные хлопья, завыл ветер, и небо невозможно стало отличить от земли. Пора домой. Бегом!
И тут Лукашин спохватился. Он не оплатил поездку! Женька стремительно обернулся – конечно, машины и в помине уже не было. Улица была пуста и безлюдна: ни машин, ни людей. Ну кто в такую погоду сунется на улицу? На расстоянии руки ничего не видно. Ничего, водитель знает его точный адрес – приедет после праздника и заберет свои деньги.
Он несколько раз вздохнул холодный ночной воздух. Метель слепила глаза, по телу поползла дрожь. Пора домой к разъяренной Гале, но в теплую квартиру встречать новый год. Или через десять минут в таком буране он уже не найдет дорогу к дому. А утром у подъезда обнаружат новый снеговик. В дубленке и с портфелем.
У них есть еще час для выяснения отношений. Идея! Он сейчас позвонит Гале из автомата на углу и скажет.. что скажет? Что задержался, провожая Пашку, что только что отпустил такси и сейчас придет домой. У Гали будет время «выпустить пар», пока он будет подниматься по лестнице. И Женька быстро порысил к телефонной будке, отмахиваясь на ходу от белых «мух».
Чудеса! Но телефона на углу не оказалось. Когда новую будку успели снять?
Может, он спьяну спутал дом? Три одинаковых новостройки в таком буране легко можно было перепутать.
Лукашин подошел к соседнему дому. Но и там будки не было.
Он смачно удивился вслух, несмотря на свой медицинский диплом о высшем образовании.
И поднял голову посмотреть на адресную вывеску. На ней было название его улицы и номер соседнего дома. СТОП!!! Что за странная вывеска?! Когда вывеску успели поменять?!
Продолжение в следующей статье на этом канале.
Или он так и не протрезвел окончательно, или.. но медицинский мозг Лукашина отказывался верить в иррациональные вещи.
Ладно, надо идти домой. Дома все окончательно прояснится. Быстрым шагом до подъезда было три минуты.
Вот его дом, вот его подъезд. Что за…??? Нет, подъезд был на месте. Но еще утром гостеприимно распахнутая стеклянная дверь оказалось заменена на наглухо запертую, металлическую. В жизни своей он таких дверей не видел. Все больше поддаваясь панике он на всякий случай подергал ручку. Заперто.
И тут Женька увидел на стене небольшую пластину с надписью «ДОМОФОН». На пластине горел огонек, располагались клавиши с цифрами и буквами. А также инструкция, гласившая что нужно набрать номер требуемой квартиры и ждать ответа. На русском. Слава Богу. Подумал атеист с высшим медицинским образованием.
« - Больше пить не буду». Поклялся себе Лукашин и нажал две цифры своей квартиры. Заиграла электронная «свирель». Минута ожидания показалась очень длинной.
- Алло. Ответил ему незнакомый мужской голос. Что за мужик в его квартире? Но удивляться он уже устал и потому представился:
- Здравствуйте. Я – Лукашин.
- А я – Петров. Ответили ему через панель: – Вам чего?
- Простите за беспокойство … но я вообще-то тут…живу.
- Где – тут?
- Ну… в квартире..
- Слушай, Лукашин. Ты рано праздновать начал. Лукашины отсюда лет тридцать назад съехали.
- Простите, а почему они отсюда съехали?
- Аааа…понимаю. Сказали на том конце провода. Это твои родственники, что ли? Новый адрес не знаешь? Надо раньше было с родственниками дружить. Куда съехали не знаю. Я третий, кто эту квартиру купил. Прежний владелец с ними контактировал.
- Купили?! Квартиру?!! Голос Лукашина сорвался на визг. Мы что – на Диком Западе?! Как Вы ее купили?!!!
- Слушай, мужик! Голос в динамике стал злым: - ты меня достал. Пить надо меньше! У тебя «белка», что ли? Иди отсюда, ищи свою локацию, пока я полицию не вызвал. До праздника полчаса.
- Полиция, ЛОКАЦИЯ?! Уже орал Лукашин, но домофон замолчал.
Он в отчаянии сгреб с перил горсть грязного снега и натер им лицо. Но ничего не поменялось. Перед ним была все та же дверь. Он позвонил соседям, но там никто не ответил. Набрал еще одну квартиру, но пьяная дама еле ворочала языком.
Она хотя бы дома и в тепле. В отчаянии подумал Женя. И тут его осенило: рядом метро. Ну не может быть, чтобы в таком большом городе он даже в этот час никого не встретил.
Не разбирая дороги, он выскочил на проезжую часть сквозь буран и тут же был ослеплен фарами и оглушен визгом тормозов.
В следующее мгновение он обнаружил себя сидящим на асфальте перед капотом какой-то машины. Он поднял глаза на блестящий сверкающий бампер, на котором красовалась эмблема…МЕРСЕДЕС?!!
Иногда в компаниях Лукашину давали посмотреть иностранные журналы, в том числе с достижениями зарубежного автопрома. Иногда он видел такую эмблему в иностранных фильмах «про красивую жизнь». Но «мерседес» на Третьей улице строителей?!
Из ступора его вывел громкий голос шофера:
- Мужик, ты офигел на дороге сидеть?! Я ж тебя чуть не задавил, гада!
- Подожди, Саш, не кричи..может ему плохо…на вид не похож на бомжа.
- Не похож?! Да от него перегаром за километр несет! Уже напраздновался, сволочь, чуть другим праздник не сорвал! А ну пошел с проезжей части!
Лукашин тупо смотрел на них. И парень и девушка говорили по-русски, но выглядели.. такую одежду он видел впервые.
Водителю, здоровому парню под два метра ростом, этот его ступор быстро надоел. Он просто подхватил Лукашина, как котенка, за шиворот его дубленочки и рывком выкинул с проезжей части в придорожный сугроб.
Взревел мотор, машина исчезла в снежной круговерти. Лукашин с тоской посмотрел ей вслед. Метель немного стихла. Он тяжело поднялся на ноги, отряхиваясь. И когда снежная завеса немного развеялась, Женя увидел, что на улице за несколько часов его отсутствия кто-то успел выстроить множество огромных домов, на фоне которых советские многоэтажки казались лилипутами. Он никогда не видел такой архитектуры. Даже в кино. Через дорогу наискосок светилась вывеска какого-то магазина… супермаркет?!!! Лукашин снова без сил плюхнулся в сугроб.
Где он? Что происходит?! Его охватило отчаяние. Слезы затуманили глаза.
Лукашин поднял их к небу: там мерцали далекие загадочные звезды, которые сейчас показались такими близкими, знакомыми и родными…
И тут кто-то тронул его за плечо. Рядом с ним стоял мужичок. Небольшого роста, в каких-то воняющих отрепьях, с длинной косматой бородой.
- Ты кто?
- Дед мороз! Хмыкнул мужичок. Ощутимо пахнуло перегаром.
- А я ..
- Знаю. Лукашин.
- Откуда?! Оказывается, запас удивления у Лукашина был неистощимым.
- От ты балда. Мужик сунул в руки Жене портфель.
- Ты его у подъезда забыл. А внутри паспорт. Правда, просроченный. Но все равно: какой никакой – а документ.
- Почему просроченный?
- Так он у тебя еще советский. Это ж сколько лет назад было.
Женька придвинулся к мужику всем телом: - Ну и? И что? А почему просроченный?
- Слышь, Женек.. ты это.. больше не пей. Видно, нельзя тебе, вон как тебя перекорежило..ты забыл, в какой стране живешь? Советский Союз тридцать лет назад развалился. У нас давно уже Россия!
Дальнейшее Лукашин помнил плохо… приходя в создание он чувствовал, что его опять куда-то волокли … в себя он пришел окончательно от вида еще одного бородача, склонившегося над ним. Правда этот был седобородый.
- Ну, здравствуй, милок Лукашин.
Женька молчал, тупо разглядывая приветливое, морщинистое лицо.
- Что, завела тебя дорожка не пойми куда?
- Меня «Мерседес» сбил. Почему-то сказал ему Лукашин.
- Знаю. Зря водитель так торопился…через километр в аварию попал.. ай-яй-яй…
- Откуда знаете? Вы …дед Мороз?!
Старик затрясся беззвучным смехом: - Ну что ты, милай… какой мороз… ребята только что прибежали. У метро авария, вот не повезло. В новогоднюю-то ночь …
Женька осмотрелся…какая-то каморка, полная вонючих мужиков с помятыми рожами в таких же отрепьях. И только седобородый чистенький и опрятный. Как не из их компании.
- Где я?
- Там же, где и мы. Осклабился беззубой пастью первый бородач.
- В заброшенной будке на теплотрассе. Тут овраг, ее за деревьями не видно. Про нее все забыли - а нам хорошо. И тепло зимой на теплотрассе и крыша над головой.
- А почему вы тут живете? Милиция не гоняет?
- Эээ, ты опять за свое? Какая милиция? Полиция у нас после развала СССР.
- ЧЕГО РАЗВАЛА?!
- Саня, погоди.. чего ты его пугаешь? Не видишь – на нем лица и так нет? С ним надо того.. постепенно…
- Может, ему налить?
- Неееетттт!!! Взвыл Лукашин: - я теперь эту гадость, НИ-ЗА-ЧТО!!!
- Женек, без нашей сорокоградусной зимой ты тут не протянешь. Заржал бородач. Ему вторили другие хриплые спитые голоса, даже послышался женский писк.
- Так, цыц, ребята! Что вы на него напустились?! Дайте прийти в себя! Он и так от испуга ничего не соображает. Пойдем ко мне, у меня тут рядом персональная каптерка. Там я тебе чайку согрею и поговорим.
Идти было недалеко. Старик оказался очень проворным. Он быстро нырнул под огромные трубы теплотрассы и скоро с той стороны послышался его голос, приглашающий Лукашина сделать то же самое. Всего лишь переползти на животе под теплотрассой. Женька, кряхтя, опустился на колени – под трубами был довольно приличный лаз, запорошенный снегом. «- Хотя бы не испачкаюсь» - почему-то пронеслось у Женьги в голове. Он опустился на колени, прополз на животе и, снова встав на ноги, увидел еще одну холупу. Но это был по виду, скорее, небольшой домик, даже с окном и дверью. На окне были закрытые ставки, на двери – большой навесной замок.
- Заходи, милок.
Старик отпер замок, открыл на окне железные ставни.
Женька шагнул внутрь… темнота.. но хоть нет отвратного запаха перегара и грязного тряпья.
За его спиной послышались шаги деда. Чиркнула спичка и помещение тускло осветила керосиновая лампа.
- На свалке нашли. В ответ на его немой вопрос ответил дед. Электричества, как понимаешь, тут нет. Керосинка очень выручает.
- А когда керосина нет?
Дедок улыбнулся и достал огромный фонарь: - покупаем батарейки. Помогает. Но больше экономлю. Встаю как рассветает, ложусь – как темно. Так что ты у меня сегодня вроде почетного гостя – керосин на тебя жертвую. Меня, кстати, Иван Иванович звать.
При бледном свете керосиновой лапмы Лукашин оглядел «хоромы» старика: ну, для уличной жизни очень даже. Видно, домик был когда-то техническим помещением. Потолок и часть стен, по советский традиции была побелена и побелка еще неплохо сохранилась. Остальные стены были выкрашены синей масляной краской. И потолок и стены облупились, но в целом еще выглядели прилично. Бетонный пол укрыт соломенной циновкой. Женя вспомнил: такие продавались в местном универмаге и их очень любили приобретать окрестные новоселы. Советская промышленность, увлеченная борьбой с мировым капитализмом, уютом не баловала – брали все, что отдаленно могло походить на «уют». На стене висел какой-то дешевый тряпично-аляпистый советский большой ковер с лебедЯми и цветами. Женя помнил: такой был у них на съемной летней даче в Нахабино. Стояла железная кровать с никелированными шарами. Матрас, стеганое одеяло. Подушка. Бедно, но чисто. На оказавшейся внутри деревянной двери вбит гвоздь. На нем висела одежда деда.
Деревянный же крашеный стол, два табурета. Алюминиевая посуда. И чугунная печка с плитой. В ее железной пасти тлели угли, рядом горка поленьев. Иван Иванович подбросил еще парочку, подул - огонь вспыхнул с новой силой.
- Да ты садись, милок. Сейчас разогреется. Помещение небольшое. Много дров не надо.
