- Нет!!! – разорвал тишину крик. -Ты убил её.
- Я сделал то, что ты хотел – остановил её мучение.
Никто развернулся и пошел вглубь леса.
Слёзы текли по щекам, а крик выжигал расплавленным железом лёгкие. По пальцам скользили длинные мокрые волосы. Бессилие и ярость накатились как цунами. На коже стала появляться шерсть, лицо вытянулось, и через несколько мгновений по берегу бежал серый волк с дикими глазами. Я видел спину Никто. Трава стегала по морде, и это ещё больше заставляло ускорить бег. Я мчался с одной целью – разорвать этого человека на куски. Чем быстрее я бежал, тем быстрее удалялся силуэт в глубь леса. Вскоре я выбежал на поляну, где стоял Никто, а рядом с ним стоял матёрый волк, охранявший его. Злость кипела у меня в груди, и я с разбегу прыгнул в атаку на зверя. Мы сцепились не на жизнь, а на смерть. Боль пронзила мой бок. В битве чувство самосохранения уходят на второй план, есть только цель уничтожить противника любой ценой. Я извернулся и вцепился зубами в горло. Кровь стала наполнять мой рот и, чтобы не захлебнуться, я стал её пить. Наверное, каждый знает её специфический железный вкус. Челюсти намертво сошлись на шее у врага. Рядом стоял Никто и смотрел. Зверь завалился на землю и замер. Кровь текла из раны и окрашивала траву в красный. Во рту у меня сохранялся вкус крови, а усталость валила с ног. Новая волна ярости накрыла меня, и я прыгнул на рядом стоящего Никто. В полете я заметил, как появилось что-то сбоку, и окутав меня, полностью обездвижило. В таком состоянии я остановился в воздухе. Огромная анаконда зажала мое тело в тиски, и лишь голова была свободна от змеиных колец. Зелённые чешуйки красивого узора танцевали перед глазами. Бешенство рвалось наружу, беспомощность разрывала сердце, и я завыл. Кричал я до изнеможения в холодных объятиях змеи. Шерсть стала исчезать, и я снова стал человеком. Слезы текли по лицу, крики и рыдания полностью измотали меня. Никто и змея ждали.
- Если б не твои спасатели, я бы тебя в куски разорвал, - сказал я, находясь в плену смертельного кокона.
- Ну, здесь ты заблуждаешься, так как спасали они не меня, а тебя, даже ценой собственной жизни. Такая преданность и самоотдача может быть проявлена только к близким и любимым.
- Что ты хочешь сказать, что тот волчара мой родственник?
- Конечно, видел бы ты себя с оскаленной мордой, ну прямо вылитый отец.
- Хватит мне этих сказок, мой отец не такой.
- В глазах ярости нет сознания. Даже если бы отец был в твоем привычном облике, ты думаешь, что-нибудь изменилось бы? Иногда чувства превращают человека в зверя. Такое поведение есть у всех живых существ в крови, и это нормально. Против животных инстинктов не попрёшь, а родительские гены дали им соответствующее поведение.
Ты когда в школу ходил, наверное, слышал, что вся информация о человеке находится в его хромосомах, а эти хромосомы передаются родителями. У всех людей есть два родителя, которые дают ребенку по одной половой хромосоме. Их взаимоотношение друг с другом и определяет пол малыша. Если женская хромосома « X » соединилась с мужской хромосомой « Y », то будет « XY » мальчик, а если от матери и от отца пришли по иксу, то будет девочка. Родительские гены несут в себе также два основных биологических принципа: любовь с созиданием и агрессию с разрушением. Этим проявлениям учат ребенка его родители после рождения. Вот и выходит, что женская икс дает жизнь, а мужская игрек её разрушает, поэтому в природе и не бывает жизни с двумя игреками. Как ни крути, а агрессия – неотъемлемая часть жизни. Твой отец замечательно тебя воспитал. Теперь ты сам можешь стать хорошим отцом и защитником своего семейства.
- Ты говоришь, что агрессия – это мужское проявление, тогда как быть с женской злостью?
- Да всё так же. У каждого же есть и мужское и женское начало, как инь и ян. Просто у мужчин это находится конкретно, а у женщин в общем, ведь половыми хромосомами информационный код не заканчивается. Существуют еще 46 обычных хромосом: по половине от каждого родителя. Вот оттуда и приходят знания от отца к дочери, но по природе- женщины нужны для любви и созидания, хотя и для защиты своих питомцев, как это сейчас делает твоя мать.
Два желтых глаза змеи уставились на меня, а раздвоенный язык коснулся щеки.
- Это моя мама???
- А что тебя так удивляет, её вид или всё, что происходит вокруг, в то время, когда ты находишься в дурке.
Голова закружилась, всё потемнело в глазах и потухло. Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим в кровати. Ноги и руки не двигались. Осмотревшись, я понял, что лежу прификсированный к кровати в первой палате. Если кто-то решит, что я лежу в смирительной рубашке, то он ошибется в сути данного момента, так как смирительная рубашка – это миф- все о ней знают, но никто её не видел. Руки и ноги были привязаны к железной кровати обычными длинными кусками тряпок. Кроме них была ещё простыня, которая опоясывала грудь и крепилась на обычной панцирной сетке подмышками. В таком положении много не подергаешься, и с каждым движением тряпки сильнее натирают кожу и передавливают вены. Повернув голову, я увидел на полу сидящего Кузнечика. Чтобы его представить, достаточно вспомнить из фильма «Властелин колец» голого дикаря Горлума, который ползал по всяким болотам и горам. Кузнечик полностью бы подошел на эту роль и без грима, вот только мозги у него атрофировались полностью, и говорить он не мог совсем, а только мычал и орал, когда ему было что-то нужно. Сейчас он был занят собственной гигиеной. Так как он сидел около моей кровати, я мог во всех деталях разглядеть его действия. Кузнечик был поглощен расковыриванием своих прыщей. На вид эти прыщи были обследованы до самых недр, из которых поднималась какая-то скудная желто-зеленая жидкость. Появившаяся капля собиралась на палец, который устремлялся в беззубый рот. Так продолжалось до тех пор, пока из прыща не начинала течь чистая кровь. Тогда, слизнув кровь, Кузнечик переходил к другому прыщу. Истинным счастьем было нахождение белого уплотнения, которое выдавливалось подобно зубной пасте из тюбика. Такое богатство съедалось полностью, а потом на этом месте проводилась тщательная ревизия. Волосы давно были вырваны грязными ногтями и отправлены в беззубый рот. Всё плавно переходило в чистку естественных отверстий. Отходы производства также без остатка поглощались. Этим занятием Кузнечик мог заниматься часами, и никто ему не мешал. А чем он мог ещё заняться при таких обстоятельствах своей безмозглой жизни. Насмотревшись на главного героя программы «Съешь себя сам», я повернул голову в другую сторону и обнаружил возле кровати стоящую капельницу, которая была подключена к моей руке. Появилась медсестра Надя со шприцем в руке и ввела всё его содержимое в резинку моей капельницы. Голова стала тяжелой, а в глазах потемнело. Меня опять выключили. Когда немного прояснилось, я увидел знакомый лес и рядом желтые глаза и раздвоенный язык своей мамы.
- Ну, что, сориентировался на местности? – услышал я в голове знакомый голос Никто. Он стоял рядом и жевал травинку.
- Слушай, ну если это моя мама, почему она тогда скрутила и не отпускает?
- Это она тебя так обнимает. И любит – поэтому и не отпускает. У мам такое бывает: чтобы сохранить своего ребенка, они постоянно держат беднягу возле себя, и такая любовь становится пожизненной каторгой. И вот попробуй рыпнуться от такой мамы. Я бы не пожелал увидеть её в гневе. А всё это делается ради любви и спасения.
Мягкие змеиные кольца стали вращаться вокруг моего тела, освобождая движения. Частичная свобода оказалась ложной, когда я провалился в темный кокон маминых колец. Сверху просвет закрылся, и стало абсолютно темно.
- Как ты заметил, - продолжал голос Никто у меня в голове, - настоящая любовь у женщин может быть только к своему ребенку. Любые другие переживания типа жгучей страсти или романтической влюбленности в придуманный идеал- всё это направлено на проявление своего животного чувства, при котором самец нужен в дальнейшем только для обеспечения комфорта: т.е. питания и защиты. Такого кавалера самка выбирает из множества других, которые как магнит притягиваются в момент гормонального созревания. Самка своим холодным расчетом позволяет более сильному и авторитетному самцу стать отцом и продолжить свой род. Такая позиция сохранилась и у людей, только появились еще и дополнения как в физиологии женщины, так и в социальных взаимоотношениях. В процессе эволюции у людей женского пола появилась девственная плева, которая сама не несет никакой роли, кроме как построения на ней тысячелетней культуры семьи и брака. Можно сказать больше и рассмотреть эту анатомическую особенность и как один из основных религиозно-политических постулатов. Глянь в лицо любой войны и ты увидишь в её глазах отражение женщины.
Второе изменение, которое появилось у женщин, называется оргазмом, чего не было у самок, жаждущих совокупления, как похожего чувства, схожего с состоянием долго не опорожненного мочевого пузыря. В природе всё конкретно: самцы убивают друг друга за самку, которая после совокупления сама может съесть живьем счастливого самца. У людей появился мотив заниматься сексом и не для продолжения рода, а получать от этого удовольствие без какого-либо потомства и членовредительства. Если же всё-таки наступала беременность, то процессы, которые происходят и по сей день с женщиной, мало чем отличаются от беременной самки. Внутри неё начинает образовываться новый организм, который, как ни странно, имеет собственные переживания, а они в свою очередь, являются основной психической базой для всей дальнейшей жизни. Обрати внимание, как ты себя сейчас чувствуешь.
Лежа в мягкой стабильной комфортной обстановке и полной темноте, я перестал отслеживать свои телесные ощущения и вместе с ровным монотонным дыханием мамы растворился в ассоциации глубоко темного океана. Медленные монотонные приливы и отливы убаюкивали меня. Всё было однообразно комфортно. Не знаю, сколько прошло времени, но я заметил, что уже отсутствуют и волновые движения, а есть только одна безграничная пустота. Меня как личности не существовало, если бы не появившийся опять голос Никто.
- Хочу обратить твоё внимание на отсутствие ощущения времени и пространства. Для этого я специально напомню тебе, где ты реально находишься: ты сейчас в теле змеи и успешно переживаешь собственную беременность. Используя свои уже знакомые взрослые ассоциации, ты используешь их для оформления своей жизни и кайфуешь в бескрайнем идеальном пространстве. Ты бы мог находиться в этом состоянии бесконечно, только, как ты ещё помнишь, беременность когда-то заканчивается и постепенно переходит в роды, хотя настоящий младенец этого не знает и вся его жизнь- это вселенская пустота. Тебе придется опять пережить это событие, и я надеюсь, что оно для тебя будет менее травматичным как в первый раз, так как ты уже знаешь, что ожидать и чем всё это заканчивается.
В этот момент в бесконечности появилось движение и образовались незримые стены, которые стали давить на меня со всех сторон, проталкивая на верх по отношению к голове. Тот факт, что моя окружающая вселенная имеет границы, которые стали мне малы, повергли меня в шок. В этот момент появилась огромная змеиная пасть около моего лица, и бывший добрый океан на своей волне швырнул меня прямиком в зубастую глотку. Руки и ноги были сжаты вокруг, а голову поглощало это ужасное чудовище.
- Сейчас ты проходишь третью основную психическую матрицу. На второй ребенок ощущает, что окружающий его мир не такой бесконечный и добрый, как казался всегда. Ну а теперь ты столкнулся с критической проблемой, которую нужно решить ценой собственной жизни.
- Ты чё, охренел! Как её решать! – хотел крикнуть я, но воздуха вокруг не было, и я всё глубже проваливался в пожирающую раздавливающую черноту. Теперь всё мое тело было сдавлено вокруг, и я не мог сделать ни одного движения, а лишь выдавливался в прежнем направлении. Силы покидали меня, сердце вылетело из груди, а воздуха не было вообще. Это был мой конец, жизнь закончилась.
- Это ты правильно заметил. На третьей фазе ребенок полностью во власти разрушающего его мира, где и принимает необратимую смерть.
Вдруг по глазам как скальпелем полосонул луч света, и меня выдавило на свободу. Я вздохнул полной грудью и заорал. Даже через закрытые глаза свет проникал прямо в мозг. Я орал, а меня крутили, мыли, вытирали, потом положили на что-то мягкое. Немного успокоившись и привыкнув к свету, я приоткрыл глаза. Я увидел зеленую траву, синее небо и бирюзовую лагуну с водопадом. В руках меня держала моя любимая и улыбалась. На меня накатило чувство глобальной любви ко всему, что я вижу. Я захотел её обнять, но мое тело было непослушным, вялым и почему-то очень маленьким, даже можно сказать младенческим. Для меня это было неважно, и я уткнулся лицом в её грудь. Меня переполнял экстаз. Маленькие ручёнки тянулись к моей Вселенной из которой я вышел. Она обняла меня и стала петь какую-то песню. Голос её разлетался повсюду. Всё вокруг замолкло и стало слушать. Она пела и гладила мою маленькую головку. Она была моя, всё вокруг было моё, я это точно знал. Песня закончилась и сбоку что-то вспыхнуло. Я повернулся в ту сторону и увидел Никто с фотоаппаратом « Polaroid » в руках. Из него выкатился черный листок, который папарацци положил себе в карман. Мне это было неинтересно, и я повернулся и уперся губами в сосок. Сладкая жидкость наполнила мой рот. Всё было просто замечательно. Я закрыл глаза и заснул, вернувшись в родную пустоту.
Очнулся я оттого, что мне что-то сували в рот. Это что-то было твердое и упиралось в зубы. Проникнув глубже, я ощутил сладкий вкус во рту.
- Кушай, кушай, сынок,- услышал я совсем рядом знакомый голос. Открыв глаза, я увидел сидящую рядом санитарку тетю Валю, которая держала мою голову и кормила манной кашей. Я послушно стал есть. В коридоре был включен свет, значит наступил ужин.
- Что же ты так разъерепенился. Коле нос сломал, они тебя в четвертом еле связали. На хулигана ты не похож. На, выпей кисельку.
Кисель был со вкусом смородины. В дурке этот напиток получают только те, кому колят аминазин. Вряд ли, кто пьет чай, завидует тем, кто получает кисель. И здесь дело не в аминазине, так как почти все принимают другие нейролептики. Просто все сидят на чифире, и даже чай напоминает им о кайфе, как запах пива для алкоголика. После ужина меня вытерли слюнявчиком и оставили привязанным лежать на койке. В палате тускло горела лампочка, старый санитар сидел на входе и читал какую-то книжку. Всё вокруг шевелилось и напоминало процесс брожения с непонятными звуками. Люди превращались в тени, каждая из которых производила сумеречные танцы. Изрядно орал и матерился привязанный сосед. Я его раньше не видел, значит, из новеньких. Он постоянно вертелся и пытался освободиться от веревок, которыми натер себе руки. Иногда разговаривал с какой-то Верой, хотя видно было, что уже выбился из сил. У выхода тусовался Максимка и постоянно канючил у санитара, чтоб тот его выпустил. Санитар себя вел как одинокий читатель в библиотеке.
- Максим, иди сюда, - позвал я.
- Ты чего здесь?
- Я сделал то, что ты хотел – остановил её мучение.
Никто развернулся и пошел вглубь леса.
Слёзы текли по щекам, а крик выжигал расплавленным железом лёгкие. По пальцам скользили длинные мокрые волосы. Бессилие и ярость накатились как цунами. На коже стала появляться шерсть, лицо вытянулось, и через несколько мгновений по берегу бежал серый волк с дикими глазами. Я видел спину Никто. Трава стегала по морде, и это ещё больше заставляло ускорить бег. Я мчался с одной целью – разорвать этого человека на куски. Чем быстрее я бежал, тем быстрее удалялся силуэт в глубь леса. Вскоре я выбежал на поляну, где стоял Никто, а рядом с ним стоял матёрый волк, охранявший его. Злость кипела у меня в груди, и я с разбегу прыгнул в атаку на зверя. Мы сцепились не на жизнь, а на смерть. Боль пронзила мой бок. В битве чувство самосохранения уходят на второй план, есть только цель уничтожить противника любой ценой. Я извернулся и вцепился зубами в горло. Кровь стала наполнять мой рот и, чтобы не захлебнуться, я стал её пить. Наверное, каждый знает её специфический железный вкус. Челюсти намертво сошлись на шее у врага. Рядом стоял Никто и смотрел. Зверь завалился на землю и замер. Кровь текла из раны и окрашивала траву в красный. Во рту у меня сохранялся вкус крови, а усталость валила с ног. Новая волна ярости накрыла меня, и я прыгнул на рядом стоящего Никто. В полете я заметил, как появилось что-то сбоку, и окутав меня, полностью обездвижило. В таком состоянии я остановился в воздухе. Огромная анаконда зажала мое тело в тиски, и лишь голова была свободна от змеиных колец. Зелённые чешуйки красивого узора танцевали перед глазами. Бешенство рвалось наружу, беспомощность разрывала сердце, и я завыл. Кричал я до изнеможения в холодных объятиях змеи. Шерсть стала исчезать, и я снова стал человеком. Слезы текли по лицу, крики и рыдания полностью измотали меня. Никто и змея ждали.
- Если б не твои спасатели, я бы тебя в куски разорвал, - сказал я, находясь в плену смертельного кокона.
- Ну, здесь ты заблуждаешься, так как спасали они не меня, а тебя, даже ценой собственной жизни. Такая преданность и самоотдача может быть проявлена только к близким и любимым.
- Что ты хочешь сказать, что тот волчара мой родственник?
- Конечно, видел бы ты себя с оскаленной мордой, ну прямо вылитый отец.
- Хватит мне этих сказок, мой отец не такой.
- В глазах ярости нет сознания. Даже если бы отец был в твоем привычном облике, ты думаешь, что-нибудь изменилось бы? Иногда чувства превращают человека в зверя. Такое поведение есть у всех живых существ в крови, и это нормально. Против животных инстинктов не попрёшь, а родительские гены дали им соответствующее поведение.
Ты когда в школу ходил, наверное, слышал, что вся информация о человеке находится в его хромосомах, а эти хромосомы передаются родителями. У всех людей есть два родителя, которые дают ребенку по одной половой хромосоме. Их взаимоотношение друг с другом и определяет пол малыша. Если женская хромосома « X » соединилась с мужской хромосомой « Y », то будет « XY » мальчик, а если от матери и от отца пришли по иксу, то будет девочка. Родительские гены несут в себе также два основных биологических принципа: любовь с созиданием и агрессию с разрушением. Этим проявлениям учат ребенка его родители после рождения. Вот и выходит, что женская икс дает жизнь, а мужская игрек её разрушает, поэтому в природе и не бывает жизни с двумя игреками. Как ни крути, а агрессия – неотъемлемая часть жизни. Твой отец замечательно тебя воспитал. Теперь ты сам можешь стать хорошим отцом и защитником своего семейства.
- Ты говоришь, что агрессия – это мужское проявление, тогда как быть с женской злостью?
- Да всё так же. У каждого же есть и мужское и женское начало, как инь и ян. Просто у мужчин это находится конкретно, а у женщин в общем, ведь половыми хромосомами информационный код не заканчивается. Существуют еще 46 обычных хромосом: по половине от каждого родителя. Вот оттуда и приходят знания от отца к дочери, но по природе- женщины нужны для любви и созидания, хотя и для защиты своих питомцев, как это сейчас делает твоя мать.
Два желтых глаза змеи уставились на меня, а раздвоенный язык коснулся щеки.
- Это моя мама???
- А что тебя так удивляет, её вид или всё, что происходит вокруг, в то время, когда ты находишься в дурке.
Голова закружилась, всё потемнело в глазах и потухло. Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим в кровати. Ноги и руки не двигались. Осмотревшись, я понял, что лежу прификсированный к кровати в первой палате. Если кто-то решит, что я лежу в смирительной рубашке, то он ошибется в сути данного момента, так как смирительная рубашка – это миф- все о ней знают, но никто её не видел. Руки и ноги были привязаны к железной кровати обычными длинными кусками тряпок. Кроме них была ещё простыня, которая опоясывала грудь и крепилась на обычной панцирной сетке подмышками. В таком положении много не подергаешься, и с каждым движением тряпки сильнее натирают кожу и передавливают вены. Повернув голову, я увидел на полу сидящего Кузнечика. Чтобы его представить, достаточно вспомнить из фильма «Властелин колец» голого дикаря Горлума, который ползал по всяким болотам и горам. Кузнечик полностью бы подошел на эту роль и без грима, вот только мозги у него атрофировались полностью, и говорить он не мог совсем, а только мычал и орал, когда ему было что-то нужно. Сейчас он был занят собственной гигиеной. Так как он сидел около моей кровати, я мог во всех деталях разглядеть его действия. Кузнечик был поглощен расковыриванием своих прыщей. На вид эти прыщи были обследованы до самых недр, из которых поднималась какая-то скудная желто-зеленая жидкость. Появившаяся капля собиралась на палец, который устремлялся в беззубый рот. Так продолжалось до тех пор, пока из прыща не начинала течь чистая кровь. Тогда, слизнув кровь, Кузнечик переходил к другому прыщу. Истинным счастьем было нахождение белого уплотнения, которое выдавливалось подобно зубной пасте из тюбика. Такое богатство съедалось полностью, а потом на этом месте проводилась тщательная ревизия. Волосы давно были вырваны грязными ногтями и отправлены в беззубый рот. Всё плавно переходило в чистку естественных отверстий. Отходы производства также без остатка поглощались. Этим занятием Кузнечик мог заниматься часами, и никто ему не мешал. А чем он мог ещё заняться при таких обстоятельствах своей безмозглой жизни. Насмотревшись на главного героя программы «Съешь себя сам», я повернул голову в другую сторону и обнаружил возле кровати стоящую капельницу, которая была подключена к моей руке. Появилась медсестра Надя со шприцем в руке и ввела всё его содержимое в резинку моей капельницы. Голова стала тяжелой, а в глазах потемнело. Меня опять выключили. Когда немного прояснилось, я увидел знакомый лес и рядом желтые глаза и раздвоенный язык своей мамы.
- Ну, что, сориентировался на местности? – услышал я в голове знакомый голос Никто. Он стоял рядом и жевал травинку.
- Слушай, ну если это моя мама, почему она тогда скрутила и не отпускает?
- Это она тебя так обнимает. И любит – поэтому и не отпускает. У мам такое бывает: чтобы сохранить своего ребенка, они постоянно держат беднягу возле себя, и такая любовь становится пожизненной каторгой. И вот попробуй рыпнуться от такой мамы. Я бы не пожелал увидеть её в гневе. А всё это делается ради любви и спасения.
Мягкие змеиные кольца стали вращаться вокруг моего тела, освобождая движения. Частичная свобода оказалась ложной, когда я провалился в темный кокон маминых колец. Сверху просвет закрылся, и стало абсолютно темно.
- Как ты заметил, - продолжал голос Никто у меня в голове, - настоящая любовь у женщин может быть только к своему ребенку. Любые другие переживания типа жгучей страсти или романтической влюбленности в придуманный идеал- всё это направлено на проявление своего животного чувства, при котором самец нужен в дальнейшем только для обеспечения комфорта: т.е. питания и защиты. Такого кавалера самка выбирает из множества других, которые как магнит притягиваются в момент гормонального созревания. Самка своим холодным расчетом позволяет более сильному и авторитетному самцу стать отцом и продолжить свой род. Такая позиция сохранилась и у людей, только появились еще и дополнения как в физиологии женщины, так и в социальных взаимоотношениях. В процессе эволюции у людей женского пола появилась девственная плева, которая сама не несет никакой роли, кроме как построения на ней тысячелетней культуры семьи и брака. Можно сказать больше и рассмотреть эту анатомическую особенность и как один из основных религиозно-политических постулатов. Глянь в лицо любой войны и ты увидишь в её глазах отражение женщины.
Второе изменение, которое появилось у женщин, называется оргазмом, чего не было у самок, жаждущих совокупления, как похожего чувства, схожего с состоянием долго не опорожненного мочевого пузыря. В природе всё конкретно: самцы убивают друг друга за самку, которая после совокупления сама может съесть живьем счастливого самца. У людей появился мотив заниматься сексом и не для продолжения рода, а получать от этого удовольствие без какого-либо потомства и членовредительства. Если же всё-таки наступала беременность, то процессы, которые происходят и по сей день с женщиной, мало чем отличаются от беременной самки. Внутри неё начинает образовываться новый организм, который, как ни странно, имеет собственные переживания, а они в свою очередь, являются основной психической базой для всей дальнейшей жизни. Обрати внимание, как ты себя сейчас чувствуешь.
Лежа в мягкой стабильной комфортной обстановке и полной темноте, я перестал отслеживать свои телесные ощущения и вместе с ровным монотонным дыханием мамы растворился в ассоциации глубоко темного океана. Медленные монотонные приливы и отливы убаюкивали меня. Всё было однообразно комфортно. Не знаю, сколько прошло времени, но я заметил, что уже отсутствуют и волновые движения, а есть только одна безграничная пустота. Меня как личности не существовало, если бы не появившийся опять голос Никто.
- Хочу обратить твоё внимание на отсутствие ощущения времени и пространства. Для этого я специально напомню тебе, где ты реально находишься: ты сейчас в теле змеи и успешно переживаешь собственную беременность. Используя свои уже знакомые взрослые ассоциации, ты используешь их для оформления своей жизни и кайфуешь в бескрайнем идеальном пространстве. Ты бы мог находиться в этом состоянии бесконечно, только, как ты ещё помнишь, беременность когда-то заканчивается и постепенно переходит в роды, хотя настоящий младенец этого не знает и вся его жизнь- это вселенская пустота. Тебе придется опять пережить это событие, и я надеюсь, что оно для тебя будет менее травматичным как в первый раз, так как ты уже знаешь, что ожидать и чем всё это заканчивается.
В этот момент в бесконечности появилось движение и образовались незримые стены, которые стали давить на меня со всех сторон, проталкивая на верх по отношению к голове. Тот факт, что моя окружающая вселенная имеет границы, которые стали мне малы, повергли меня в шок. В этот момент появилась огромная змеиная пасть около моего лица, и бывший добрый океан на своей волне швырнул меня прямиком в зубастую глотку. Руки и ноги были сжаты вокруг, а голову поглощало это ужасное чудовище.
- Сейчас ты проходишь третью основную психическую матрицу. На второй ребенок ощущает, что окружающий его мир не такой бесконечный и добрый, как казался всегда. Ну а теперь ты столкнулся с критической проблемой, которую нужно решить ценой собственной жизни.
- Ты чё, охренел! Как её решать! – хотел крикнуть я, но воздуха вокруг не было, и я всё глубже проваливался в пожирающую раздавливающую черноту. Теперь всё мое тело было сдавлено вокруг, и я не мог сделать ни одного движения, а лишь выдавливался в прежнем направлении. Силы покидали меня, сердце вылетело из груди, а воздуха не было вообще. Это был мой конец, жизнь закончилась.
- Это ты правильно заметил. На третьей фазе ребенок полностью во власти разрушающего его мира, где и принимает необратимую смерть.
Вдруг по глазам как скальпелем полосонул луч света, и меня выдавило на свободу. Я вздохнул полной грудью и заорал. Даже через закрытые глаза свет проникал прямо в мозг. Я орал, а меня крутили, мыли, вытирали, потом положили на что-то мягкое. Немного успокоившись и привыкнув к свету, я приоткрыл глаза. Я увидел зеленую траву, синее небо и бирюзовую лагуну с водопадом. В руках меня держала моя любимая и улыбалась. На меня накатило чувство глобальной любви ко всему, что я вижу. Я захотел её обнять, но мое тело было непослушным, вялым и почему-то очень маленьким, даже можно сказать младенческим. Для меня это было неважно, и я уткнулся лицом в её грудь. Меня переполнял экстаз. Маленькие ручёнки тянулись к моей Вселенной из которой я вышел. Она обняла меня и стала петь какую-то песню. Голос её разлетался повсюду. Всё вокруг замолкло и стало слушать. Она пела и гладила мою маленькую головку. Она была моя, всё вокруг было моё, я это точно знал. Песня закончилась и сбоку что-то вспыхнуло. Я повернулся в ту сторону и увидел Никто с фотоаппаратом « Polaroid » в руках. Из него выкатился черный листок, который папарацци положил себе в карман. Мне это было неинтересно, и я повернулся и уперся губами в сосок. Сладкая жидкость наполнила мой рот. Всё было просто замечательно. Я закрыл глаза и заснул, вернувшись в родную пустоту.
Очнулся я оттого, что мне что-то сували в рот. Это что-то было твердое и упиралось в зубы. Проникнув глубже, я ощутил сладкий вкус во рту.
- Кушай, кушай, сынок,- услышал я совсем рядом знакомый голос. Открыв глаза, я увидел сидящую рядом санитарку тетю Валю, которая держала мою голову и кормила манной кашей. Я послушно стал есть. В коридоре был включен свет, значит наступил ужин.
- Что же ты так разъерепенился. Коле нос сломал, они тебя в четвертом еле связали. На хулигана ты не похож. На, выпей кисельку.
Кисель был со вкусом смородины. В дурке этот напиток получают только те, кому колят аминазин. Вряд ли, кто пьет чай, завидует тем, кто получает кисель. И здесь дело не в аминазине, так как почти все принимают другие нейролептики. Просто все сидят на чифире, и даже чай напоминает им о кайфе, как запах пива для алкоголика. После ужина меня вытерли слюнявчиком и оставили привязанным лежать на койке. В палате тускло горела лампочка, старый санитар сидел на входе и читал какую-то книжку. Всё вокруг шевелилось и напоминало процесс брожения с непонятными звуками. Люди превращались в тени, каждая из которых производила сумеречные танцы. Изрядно орал и матерился привязанный сосед. Я его раньше не видел, значит, из новеньких. Он постоянно вертелся и пытался освободиться от веревок, которыми натер себе руки. Иногда разговаривал с какой-то Верой, хотя видно было, что уже выбился из сил. У выхода тусовался Максимка и постоянно канючил у санитара, чтоб тот его выпустил. Санитар себя вел как одинокий читатель в библиотеке.
- Максим, иди сюда, - позвал я.
- Ты чего здесь?
