- Я пойду с тобой.
Внутренне возликовав, она осторожно и будто бы небрежно спросила:
- Боишься, что я сбегу?
- А ты сбежишь? – тут же напрягся Шайн, подозрительно сощурившись.
Нет, ей нельзя раньше времени его спугнуть. Иначе он будет настороже.
- От тебя – никогда.
Если бы он только знал, что эти слова – искренние.
Но Рэй только поморщился, отчего сердце болезненно сжалось, и отвернулся. Так горько, что хочется плакать. Эта Мика отравила его душу! Поселила сомнения в его голову, и настроила против неё! Но у неё ничего не выйдет!
Скрипучая дверь отворилась, впуская в тёплое помещение, пропахшее травами и благовоньями. Огромная печь занимала одну из бревенчатых стен, являясь сразу и местом готовки, и местом для сна. Возле единственного окна стояла широкая скамья, а чуть в стороне массивный дубовый стол, на котором находилась кухонная утварь, заполненная различными припасами. И не везде было что-то съедобное. Где-то могли быть истолчённые кости летуги – зубастого безухого существа с приплюснутой мордочкой, тоненькими лапками, на концах которых располагались острые коготки, и кожистыми перепончатыми крыльями. Этих зверьков практически не осталось. Так как они составляли огромную ценность для зельеваров, ведьм и шаманов. А хозяйка этой лачуги как раз была шаманкой, что сейчас недобро взирала на незваных гостей своими страшными глазами, покрытыми беленой.
- Зачем пожаловали… гости? – проскрипела старуха, сидя прямо на полу и что-то перебирая в морщинистых руках.
Напряжённый Рэйнальд замер совсем рядом, только руку протяни. Что она, в принципе, и сделала.
Недоумённый взгляд на мгновенье вспыхнул яростью, когда она дунула прямо в лицо не ожидавшего мужчины сонным порошком, раздобытым как раз у хозяйки дома в прошлый раз.
- Прости, любимый, но так нужно. – Успела прошептать, прежде чем он упал как подкошенный на пол.
- Что же ты творишь, дитя? – угрюмо прошамкала шаманка, медленно поднимаясь с пола.
В её руках был странный предмет, состоящий из нитей, камней-артефактов и обыкновенных деревянных палочек, образующих подобие треугольника. Вытянув одну ниточку из общего плетения, старуха сделала из неё петельку и, удовлетворённо вздохнув, медленно побрела к стене, где среди сухих пучков трав висели другие такие же необычные и пугающие «украшения».
Шаманка будто бы забыла про свой вопрос, да и про гостей вовсе. Но это не так. Даже с такими глазами эта старуха видела гораздо больше, чем следовало.
Но ей всё равно нужно рассказать, зачем они здесь, пока снаружи не заподозрили неладное.
И она рассказала. Вот только реакция шаманки была не той, что ожидалось.
- Ты хотя бы понимаешь, о чём просишь меня, дитя?
- Я знаю, вы сможете это сделать… - Она ещё никого не умоляла. Но здесь и сейчас не могла иначе. - Прошу вас, освободите его от этой связи!
- Нет, дитя, ты не осознаёшь, о чём просишь меня. – Всё её просьбы словно прошли мимо. Шаманка не собиралась спасать её любимого. О чём и сообщила. - Эту связь не разорвать. Лишь через смерть, но только подумай, сколько жертв может случиться из-за твоей прихоти.
- Это не прихоть! Я люблю его!
- А любит ли он тебя?
- Да!
- Уверена? – губы старухи растянулись в снисходительной усмешке.
Это стало последней каплей. Она не хотела прибегать к этому. Но шаманка сама напросилась.
Гневно зашипев, достала из выреза походного платья тоненькую цепочку с кулоном и произнесла чётко и с расстановкой.
- Просто. Сделайте. Это.
Кулон вспыхнул, а рисунки на лице старухи задвигались сильнее, принося своей обладательнице страдания. Этим проклятьем наградила шаманку Шанталия, замкнув основную точку на кулоне. Так что, даже после её смерти, можно управлять им.
Сокрушенно качнув головой, старуха тяжко выдохнула.
- От этой любви одни только беды. – И тут неожиданно добавила в пустоту. – Держись, девочка. Ты справишься.
А после были самые ужасные мгновения в её жизни.
Бесчувственного Рэйнальда кое-как уложили на лавку, а после раздели по пояс. Когда она увидела его полуобнажённым, то сердце гулко застучало в ушах, а кончики пальцев задрожали от невыносимого желания дотронуться до него. Но ей не позволили. Прогнали в сторону.
Шаманка начертила узоры прямо на могучей груди мужчины, на его шее, руках и животе. Потом опутала запястья тоненькими ниточками, разложила вокруг свои пугающие вещицы и наконец достала кинжал с массивной рукоятью, которая едва помещалась в старческих руках.
- А сейчас молчи и не двигайся. – Хрипло выдохнула старуха, принимаясь нараспев читать непонятное заклинание.
Кинжал тут же опутали тени, что были чернее ночи. Они ластились к рукам той, что держала острый клинок прямо напротив сердца распластавшегося на лавке мужчины.
Её мужчины.
Как завороженная она следила за страшным ритуалом. Её собственное сердечко то сжималось в маленький комочек, то пыталось вырваться из груди, трепыхаясь пойманной пташкой. Она не могла отвести взгляда и в то же время безумно хотела зажмуриться и не видеть.
А тени тем временем становились плотнее, они уже полностью поглотили и руки старухи, и остриё кинжала, с которого стекали чёрными каплями. Рукоять сверкнула алым, а в следующий миг холодная сталь пронзила горячую плоть. Чернильная вспышка затмила глаза, но она успела увидеть, как кровь её любимого смешивается с чёрными иглами, пронзающими его сердце снова и снова. Успела заметить, как этой чернотой наполняются его глаза…
А потом она закричала. И сознание покинуло её.
Меня выкинуло из воспоминания Саммер, буквально впечатав в успевшего подставить руки Шаварда.
- Тише, девочка моя, тише. – Прижимая к себе моё сотрясающееся тело, шептал сарийский правитель.
Где-то исходилась истерикой та, что убила моего альтэра. Причём смерть его была самая что ни есть настоящая. Они вогнали кинжал ему прямо в сердце. С таким не выживают.
И отчасти мне стало понятно, почему такое воспоминание было скрыто за столь неприметной дверью: его хотели поскорее забыть…
Но я всё равно не прощу ей его смерть! Как же это низко и подло: убивать того, кого искренне любишь (а эта гадина его любила!) - лишь бы избавиться от соперницы!
Ненавижу!
- Ш-шайн, - прошептала едва слышно, боясь, что если скажу чуть громче – меня разорвёт от боли. – Я должна увидеть его…
Меня молча подхватили на руки и вынесли из «покоев» провидицы. Всё это время я училась дышать заново. Каждый вздох отдавался болью, каждый выдох был наполнен отчаянием и горем. Я даже не замечала, что плачу – лишь пелена перед глазами говорила об этом. Я не чувствовала рук, не чувствовала ног, не чувствовала себя… Только сжигающая в агонии своей боль, и поглощающая пустота, разрастающаяся с каждым рваным толчком искорёженного сердца.
- Всё хорошо, - слышался голос Шаварда, и над головой, и в голове. – Всё будет хорошо.
Он будто бы и не слышал моей просьбы. Нёс меня, чеканя шаг и не глядя по сторонам.
- Шайн… - повторила снова занемевшими губами. – Пожалуйста…
- Не сейчас. – Довольно резко ответил Шавард, наконец опуская меня на что-то мягкое. Сил рассматривать обстановку – не было. Да и вообще их не было. – Ты на грани, девочка. Так что пока рано тебе. Рано. Отдыхай. А мы закончим с пленницей.
Я хотела запротестовать. Сказать, что сама сделаю это, но сариец уже опутал меня своей силой, ломая барьеры, которые и так трещали по швам, погружая в сон без сновидений.
Меня выжало настолько, что я только три дня спала беспробудным сном. А потом ещё три не могла встать с кровати без посторонней помощи. Естественно, на это время меня поселили в замке правителя, где целый штат прислуги ухаживал за мной, как за хрустальной вазой. Даже кормить с ложечки пытались, но я воспротивилась такому беспределу и по крайней мере ела самостоятельно.
Ко мне постоянно наведывалась Эльвиния, которая то ругала меня на чём свет стоит, то плакала, сжимая в объятиях так, что кости хрустели.
Шавард тоже заходил проведать, когда появлялось свободное время. И даже когда его не было. Он сильно переживал за меня – я ощущала это также отчётливо, как видела сарийца перед собой. Его молчаливая поддержка была лучше тысячи слов.
Но разговоры никто не отменял. Правда говорили мы обо всём, кроме того, что произошло в камере у провидицы. Как бы я не пыталась начать об этом разговор, де Лаваскаль сразу же пресекал его, твердя одно и то же: рано.
Я злилась, но в то же время понимала, что он прав. Я ещё была не готова к продолжению той пытки, что чуть не погубила меня и до сих пор ранила душу острым осколком воспоминаний.
Шайн… Мой защитник и мой альтэр… Тот, кого так вероломно убили, забрав часть моей души и разорвав сердце на части. Неужели тогда на ярмарке был не он? Неужели не его голос я слышала за спиной?
Нет, голос принадлежал именно ему. Я не могла ошибиться! Или могла? Меня терзали противоречия!
Почему я тогда не обернулась, чтобы убедиться? Почему струсила?! Побоялась взглянуть в глаза правде? Особенно после слов о невесте? Я должна была!
А теперь мне не дают этого сделать. Не дают убедиться. Узнать: жив ли Шайн и помолвлен с Саммер или же давно мёртв, как я и считала целый год, а на ярмарке чужой жених требовал отпустить его невесту?
Кажется, от таких терзаний я сойду с ума! Да ещё и Шавард как бы невзначай напоминает о моём обещании. Но мы оба знаем, что пока я окончательно не разберусь с прошлым, будущего не будет. Я просто не смогу выбрать нового альтэра – и сила сведёт меня с ума. Заставить создать новую связь меня никто не может. А вот что делают в Сарии с сумасшедшим менталистом, мне до сих пор неизвестно. Может, потому что таковых ещё не было? Ну что ж, хоть где-то я буду первой….
Когда я, наконец, полностью восстановилась, у нас состоялся разговор с Шавардом. Но уже не обо всё на свете, а конкретно о моей проблеме и о возможных путях её решения. Точнее одном пути.
- Я знаю, что твоё сердце до сих пор принадлежит тому, кто обрёк тебя на все эти страдания. И именно из-за него ты, девочка моя, не можешь создать новую связь. А потому, как бы мне не хотелось, я разрешаю тебе встретиться с ним.
Волна благодарности затопила меня. Порывисто обняла Шаварда и тут же смущённо отступила. Точнее попыталась. Меня сжали в ответных объятиях и грустно шепнули в макушку:
- Только он принесёт тебе ещё больше боли, чем сейчас. Просто будь готова к этому.
С этими странными напутствиями, меня отпустили. Но к пленнику я отправилась под чутким присмотром Шаварда.
Пройдя уже знакомым маршрутом, мы замерли возле дверей, за которыми скрывается ответ на терзающий меня вопрос: он или не он?
- Готова? – Шавард стоял за моей спиной, опутывая своей силой. Он словно знал, что то, что ждёт меня за этой деревянной преградой, вновь лишит равновесия. Я и так уже едва сдерживала дрожь, охватившую с ног до головы.
- Нет, - качнула головой, пытаясь выровнять дыхание и унять заколотившееся об рёбра сердце.
Сариец понимающе хмыкнул и подал знак стражнику, чтобы тот отворил дверь.
Не раздумывая больше ни мгновения, я шагнула внутрь, словно в клетку с опасным хищником.
Внутри обстановка ничем не отличалась от той, что была у Саммер. И лишь одно отличие тут же приковало мой взгляд.
Он сидел на кровати, положив одну руку на согнутую в колене ногу и прислонившись к стене. Его поза казалась расслабленной, а глаза - прикрыты. Но это впечатление было обманчивым.
Замерев на месте, я с жадностью рассматривала каждую чёрточку такого знакомого лица. Несмотря на то, что кожа стала на пару тонов темнее, а волосы короче, как у всех сарийцев - это был он. Тот, что украл моё сердце и до сих пор держит в своих тисках. Тот, кто оторвал от меня часть души, утащив с собой в саму Бездну и вернувшись назад. Тот, кто…
И в этот момент Шайн открыл глаза.
Встретившись с ним взглядом, я невольно отшатнулась назад. Сердце в очередной раз гулко стукнулось об рёбра и раскололось на части. Совсем скоро от него не останется ничего.
Так же, как ничего не осталось от прежнего взгляда Шайна. Вместо расплавленного серебра с золотыми вкраплениями, на меня смотрела сама тьма, тонкими нитями опутавшая обжигающе холодную серость радужки.
Это было жутко. Это было страшно. И больно.
«Такие ритуалы не проходят бесследно. – Раздался в голове тихий голос сарийца. – За всё нужно платить. А за обман смерти – вдвойне. Провидица расплатилась своим даром. А он… он стал сосудом для тьмы»
Прижав руку ко рту, чтобы не закричать от бессилия, мотнула головой.
Нет, этого не может быть! Что же она натворила?!!
«Теперь он тёмный маг, Элла. И этого не изменить»
Грудь обожгло так, словно к ней приложили раскалённое железо. Во рту стало солоно, и я поняла, что прокусила до крови костяшки пальцев. Но что та боль из прокушенной руки, когда меня выворачивает наизнанку чувство полной обречённости.
Тёмный… Как же так?!
Наша магия не делилась на светлую и тёмную. Были лишь разные её направления. Но такое понятие, как «тёмный» - всё же существовало. И было оно настолько опасным, что даже в Сарии, откуда пошли менталисты – такие же опасные и запрещённые в других королевствах маги разума, - боялись произносить его вслух.
Тёмными не рождались. Ими становились, заключив сделку с выходцами из самой Бездны или впустив в себя тьму, как это сделал Шайн. Точнее, его вынудили это сделать.
Мелкая тварь! Как же я её ненавижу!!
«Элла»
Прикрыв глаза и наконец убрав искусанную в кровь руку, тяжело вздохнула. Дышать было невыносимо. Трудно, больно.
Но я выдержу.
Вновь посмотрела на бывшего защитника, который даже не шелохнулся, но тем не менее пристально наблюдал за каждым нашим движением, продолжая молчать. А меня рвало на куски от этого.
- Шайн… - разомкнув губы, позвала осторожно.
Как вести себя с новоиспечённым – точнее уже год, как – тёмным, я не знала. Если бы это был прежний Рэйнальд, то, скорее всего, всё было по-другому. Но сейчас передо мной находился совершенно другой мужчина. Чужой.
- Будь осторожнее, девочка, - предупредил Шавард, когда я неосознанно шагнула на полшага вперёд.
Шайн продолжал сидеть неподвижно и никак не реагируя. Зато я ощущала, как нарастает напряжение в помещении.
- Послушай…
Говорить было неимоверно сложно. Особенно с тем, кто будто бы и не слушал вовсе, застыв каменным изваянием. И только взгляд пронзал насквозь, причиняя ещё больше боли.
Так, как и говорил Шавард.
- Где она?
Я запнулась от ледяного голоса Рэйнальда, пригвоздившего меня к полу.
Он никогда раньше не разговаривал так. Даже когда был в бешенстве, его голос не пробирал до костей, не вгрызался остриём в сердце, как сейчас.
Я сразу поняла, о ком он. И осознание этого расползалось в груди, словно яд – отравляя. В горле застрял колючий ком, и я не могла выдавить из себя больше ни слова.
На выручку мне пришёл Шавард.
- Ваша невеста обвиняется в покушении на принцессу соседнего королевства – Микаэллу Дарийскую. – Сухо сообщил он, а я вдруг поймала себя на мысли, что сариец обращается к пленнику на «вы». Сам король! Это что-то, да значит.
- Доказательства? – точно такой же сухой и резкий ответ.
- Уж поверьте, их предостаточно.
Они перекидывались словами, словно скрещивали мечи. И кто выйдет победителем в этом словесном поединке – неизвестно.
Внутренне возликовав, она осторожно и будто бы небрежно спросила:
- Боишься, что я сбегу?
- А ты сбежишь? – тут же напрягся Шайн, подозрительно сощурившись.
Нет, ей нельзя раньше времени его спугнуть. Иначе он будет настороже.
- От тебя – никогда.
Если бы он только знал, что эти слова – искренние.
Но Рэй только поморщился, отчего сердце болезненно сжалось, и отвернулся. Так горько, что хочется плакать. Эта Мика отравила его душу! Поселила сомнения в его голову, и настроила против неё! Но у неё ничего не выйдет!
Скрипучая дверь отворилась, впуская в тёплое помещение, пропахшее травами и благовоньями. Огромная печь занимала одну из бревенчатых стен, являясь сразу и местом готовки, и местом для сна. Возле единственного окна стояла широкая скамья, а чуть в стороне массивный дубовый стол, на котором находилась кухонная утварь, заполненная различными припасами. И не везде было что-то съедобное. Где-то могли быть истолчённые кости летуги – зубастого безухого существа с приплюснутой мордочкой, тоненькими лапками, на концах которых располагались острые коготки, и кожистыми перепончатыми крыльями. Этих зверьков практически не осталось. Так как они составляли огромную ценность для зельеваров, ведьм и шаманов. А хозяйка этой лачуги как раз была шаманкой, что сейчас недобро взирала на незваных гостей своими страшными глазами, покрытыми беленой.
- Зачем пожаловали… гости? – проскрипела старуха, сидя прямо на полу и что-то перебирая в морщинистых руках.
Напряжённый Рэйнальд замер совсем рядом, только руку протяни. Что она, в принципе, и сделала.
Недоумённый взгляд на мгновенье вспыхнул яростью, когда она дунула прямо в лицо не ожидавшего мужчины сонным порошком, раздобытым как раз у хозяйки дома в прошлый раз.
- Прости, любимый, но так нужно. – Успела прошептать, прежде чем он упал как подкошенный на пол.
- Что же ты творишь, дитя? – угрюмо прошамкала шаманка, медленно поднимаясь с пола.
В её руках был странный предмет, состоящий из нитей, камней-артефактов и обыкновенных деревянных палочек, образующих подобие треугольника. Вытянув одну ниточку из общего плетения, старуха сделала из неё петельку и, удовлетворённо вздохнув, медленно побрела к стене, где среди сухих пучков трав висели другие такие же необычные и пугающие «украшения».
Шаманка будто бы забыла про свой вопрос, да и про гостей вовсе. Но это не так. Даже с такими глазами эта старуха видела гораздо больше, чем следовало.
Но ей всё равно нужно рассказать, зачем они здесь, пока снаружи не заподозрили неладное.
И она рассказала. Вот только реакция шаманки была не той, что ожидалось.
- Ты хотя бы понимаешь, о чём просишь меня, дитя?
- Я знаю, вы сможете это сделать… - Она ещё никого не умоляла. Но здесь и сейчас не могла иначе. - Прошу вас, освободите его от этой связи!
- Нет, дитя, ты не осознаёшь, о чём просишь меня. – Всё её просьбы словно прошли мимо. Шаманка не собиралась спасать её любимого. О чём и сообщила. - Эту связь не разорвать. Лишь через смерть, но только подумай, сколько жертв может случиться из-за твоей прихоти.
- Это не прихоть! Я люблю его!
- А любит ли он тебя?
- Да!
- Уверена? – губы старухи растянулись в снисходительной усмешке.
Это стало последней каплей. Она не хотела прибегать к этому. Но шаманка сама напросилась.
Гневно зашипев, достала из выреза походного платья тоненькую цепочку с кулоном и произнесла чётко и с расстановкой.
- Просто. Сделайте. Это.
Кулон вспыхнул, а рисунки на лице старухи задвигались сильнее, принося своей обладательнице страдания. Этим проклятьем наградила шаманку Шанталия, замкнув основную точку на кулоне. Так что, даже после её смерти, можно управлять им.
Сокрушенно качнув головой, старуха тяжко выдохнула.
- От этой любви одни только беды. – И тут неожиданно добавила в пустоту. – Держись, девочка. Ты справишься.
А после были самые ужасные мгновения в её жизни.
Бесчувственного Рэйнальда кое-как уложили на лавку, а после раздели по пояс. Когда она увидела его полуобнажённым, то сердце гулко застучало в ушах, а кончики пальцев задрожали от невыносимого желания дотронуться до него. Но ей не позволили. Прогнали в сторону.
Шаманка начертила узоры прямо на могучей груди мужчины, на его шее, руках и животе. Потом опутала запястья тоненькими ниточками, разложила вокруг свои пугающие вещицы и наконец достала кинжал с массивной рукоятью, которая едва помещалась в старческих руках.
- А сейчас молчи и не двигайся. – Хрипло выдохнула старуха, принимаясь нараспев читать непонятное заклинание.
Кинжал тут же опутали тени, что были чернее ночи. Они ластились к рукам той, что держала острый клинок прямо напротив сердца распластавшегося на лавке мужчины.
Её мужчины.
Как завороженная она следила за страшным ритуалом. Её собственное сердечко то сжималось в маленький комочек, то пыталось вырваться из груди, трепыхаясь пойманной пташкой. Она не могла отвести взгляда и в то же время безумно хотела зажмуриться и не видеть.
А тени тем временем становились плотнее, они уже полностью поглотили и руки старухи, и остриё кинжала, с которого стекали чёрными каплями. Рукоять сверкнула алым, а в следующий миг холодная сталь пронзила горячую плоть. Чернильная вспышка затмила глаза, но она успела увидеть, как кровь её любимого смешивается с чёрными иглами, пронзающими его сердце снова и снова. Успела заметить, как этой чернотой наполняются его глаза…
А потом она закричала. И сознание покинуло её.
***
Меня выкинуло из воспоминания Саммер, буквально впечатав в успевшего подставить руки Шаварда.
- Тише, девочка моя, тише. – Прижимая к себе моё сотрясающееся тело, шептал сарийский правитель.
Где-то исходилась истерикой та, что убила моего альтэра. Причём смерть его была самая что ни есть настоящая. Они вогнали кинжал ему прямо в сердце. С таким не выживают.
И отчасти мне стало понятно, почему такое воспоминание было скрыто за столь неприметной дверью: его хотели поскорее забыть…
Но я всё равно не прощу ей его смерть! Как же это низко и подло: убивать того, кого искренне любишь (а эта гадина его любила!) - лишь бы избавиться от соперницы!
Ненавижу!
- Ш-шайн, - прошептала едва слышно, боясь, что если скажу чуть громче – меня разорвёт от боли. – Я должна увидеть его…
Меня молча подхватили на руки и вынесли из «покоев» провидицы. Всё это время я училась дышать заново. Каждый вздох отдавался болью, каждый выдох был наполнен отчаянием и горем. Я даже не замечала, что плачу – лишь пелена перед глазами говорила об этом. Я не чувствовала рук, не чувствовала ног, не чувствовала себя… Только сжигающая в агонии своей боль, и поглощающая пустота, разрастающаяся с каждым рваным толчком искорёженного сердца.
- Всё хорошо, - слышался голос Шаварда, и над головой, и в голове. – Всё будет хорошо.
Он будто бы и не слышал моей просьбы. Нёс меня, чеканя шаг и не глядя по сторонам.
- Шайн… - повторила снова занемевшими губами. – Пожалуйста…
- Не сейчас. – Довольно резко ответил Шавард, наконец опуская меня на что-то мягкое. Сил рассматривать обстановку – не было. Да и вообще их не было. – Ты на грани, девочка. Так что пока рано тебе. Рано. Отдыхай. А мы закончим с пленницей.
Я хотела запротестовать. Сказать, что сама сделаю это, но сариец уже опутал меня своей силой, ломая барьеры, которые и так трещали по швам, погружая в сон без сновидений.
Прода от 29.07.2020, 07:12
***
Меня выжало настолько, что я только три дня спала беспробудным сном. А потом ещё три не могла встать с кровати без посторонней помощи. Естественно, на это время меня поселили в замке правителя, где целый штат прислуги ухаживал за мной, как за хрустальной вазой. Даже кормить с ложечки пытались, но я воспротивилась такому беспределу и по крайней мере ела самостоятельно.
Ко мне постоянно наведывалась Эльвиния, которая то ругала меня на чём свет стоит, то плакала, сжимая в объятиях так, что кости хрустели.
Шавард тоже заходил проведать, когда появлялось свободное время. И даже когда его не было. Он сильно переживал за меня – я ощущала это также отчётливо, как видела сарийца перед собой. Его молчаливая поддержка была лучше тысячи слов.
Но разговоры никто не отменял. Правда говорили мы обо всём, кроме того, что произошло в камере у провидицы. Как бы я не пыталась начать об этом разговор, де Лаваскаль сразу же пресекал его, твердя одно и то же: рано.
Я злилась, но в то же время понимала, что он прав. Я ещё была не готова к продолжению той пытки, что чуть не погубила меня и до сих пор ранила душу острым осколком воспоминаний.
Шайн… Мой защитник и мой альтэр… Тот, кого так вероломно убили, забрав часть моей души и разорвав сердце на части. Неужели тогда на ярмарке был не он? Неужели не его голос я слышала за спиной?
Нет, голос принадлежал именно ему. Я не могла ошибиться! Или могла? Меня терзали противоречия!
Почему я тогда не обернулась, чтобы убедиться? Почему струсила?! Побоялась взглянуть в глаза правде? Особенно после слов о невесте? Я должна была!
А теперь мне не дают этого сделать. Не дают убедиться. Узнать: жив ли Шайн и помолвлен с Саммер или же давно мёртв, как я и считала целый год, а на ярмарке чужой жених требовал отпустить его невесту?
Кажется, от таких терзаний я сойду с ума! Да ещё и Шавард как бы невзначай напоминает о моём обещании. Но мы оба знаем, что пока я окончательно не разберусь с прошлым, будущего не будет. Я просто не смогу выбрать нового альтэра – и сила сведёт меня с ума. Заставить создать новую связь меня никто не может. А вот что делают в Сарии с сумасшедшим менталистом, мне до сих пор неизвестно. Может, потому что таковых ещё не было? Ну что ж, хоть где-то я буду первой….
Когда я, наконец, полностью восстановилась, у нас состоялся разговор с Шавардом. Но уже не обо всё на свете, а конкретно о моей проблеме и о возможных путях её решения. Точнее одном пути.
- Я знаю, что твоё сердце до сих пор принадлежит тому, кто обрёк тебя на все эти страдания. И именно из-за него ты, девочка моя, не можешь создать новую связь. А потому, как бы мне не хотелось, я разрешаю тебе встретиться с ним.
Волна благодарности затопила меня. Порывисто обняла Шаварда и тут же смущённо отступила. Точнее попыталась. Меня сжали в ответных объятиях и грустно шепнули в макушку:
- Только он принесёт тебе ещё больше боли, чем сейчас. Просто будь готова к этому.
С этими странными напутствиями, меня отпустили. Но к пленнику я отправилась под чутким присмотром Шаварда.
Пройдя уже знакомым маршрутом, мы замерли возле дверей, за которыми скрывается ответ на терзающий меня вопрос: он или не он?
- Готова? – Шавард стоял за моей спиной, опутывая своей силой. Он словно знал, что то, что ждёт меня за этой деревянной преградой, вновь лишит равновесия. Я и так уже едва сдерживала дрожь, охватившую с ног до головы.
- Нет, - качнула головой, пытаясь выровнять дыхание и унять заколотившееся об рёбра сердце.
Сариец понимающе хмыкнул и подал знак стражнику, чтобы тот отворил дверь.
Не раздумывая больше ни мгновения, я шагнула внутрь, словно в клетку с опасным хищником.
Внутри обстановка ничем не отличалась от той, что была у Саммер. И лишь одно отличие тут же приковало мой взгляд.
Он сидел на кровати, положив одну руку на согнутую в колене ногу и прислонившись к стене. Его поза казалась расслабленной, а глаза - прикрыты. Но это впечатление было обманчивым.
Замерев на месте, я с жадностью рассматривала каждую чёрточку такого знакомого лица. Несмотря на то, что кожа стала на пару тонов темнее, а волосы короче, как у всех сарийцев - это был он. Тот, что украл моё сердце и до сих пор держит в своих тисках. Тот, кто оторвал от меня часть души, утащив с собой в саму Бездну и вернувшись назад. Тот, кто…
И в этот момент Шайн открыл глаза.
Встретившись с ним взглядом, я невольно отшатнулась назад. Сердце в очередной раз гулко стукнулось об рёбра и раскололось на части. Совсем скоро от него не останется ничего.
Так же, как ничего не осталось от прежнего взгляда Шайна. Вместо расплавленного серебра с золотыми вкраплениями, на меня смотрела сама тьма, тонкими нитями опутавшая обжигающе холодную серость радужки.
Это было жутко. Это было страшно. И больно.
«Такие ритуалы не проходят бесследно. – Раздался в голове тихий голос сарийца. – За всё нужно платить. А за обман смерти – вдвойне. Провидица расплатилась своим даром. А он… он стал сосудом для тьмы»
Прижав руку ко рту, чтобы не закричать от бессилия, мотнула головой.
Нет, этого не может быть! Что же она натворила?!!
«Теперь он тёмный маг, Элла. И этого не изменить»
Грудь обожгло так, словно к ней приложили раскалённое железо. Во рту стало солоно, и я поняла, что прокусила до крови костяшки пальцев. Но что та боль из прокушенной руки, когда меня выворачивает наизнанку чувство полной обречённости.
Тёмный… Как же так?!
Наша магия не делилась на светлую и тёмную. Были лишь разные её направления. Но такое понятие, как «тёмный» - всё же существовало. И было оно настолько опасным, что даже в Сарии, откуда пошли менталисты – такие же опасные и запрещённые в других королевствах маги разума, - боялись произносить его вслух.
Тёмными не рождались. Ими становились, заключив сделку с выходцами из самой Бездны или впустив в себя тьму, как это сделал Шайн. Точнее, его вынудили это сделать.
Мелкая тварь! Как же я её ненавижу!!
«Элла»
Прикрыв глаза и наконец убрав искусанную в кровь руку, тяжело вздохнула. Дышать было невыносимо. Трудно, больно.
Но я выдержу.
Вновь посмотрела на бывшего защитника, который даже не шелохнулся, но тем не менее пристально наблюдал за каждым нашим движением, продолжая молчать. А меня рвало на куски от этого.
- Шайн… - разомкнув губы, позвала осторожно.
Как вести себя с новоиспечённым – точнее уже год, как – тёмным, я не знала. Если бы это был прежний Рэйнальд, то, скорее всего, всё было по-другому. Но сейчас передо мной находился совершенно другой мужчина. Чужой.
- Будь осторожнее, девочка, - предупредил Шавард, когда я неосознанно шагнула на полшага вперёд.
Шайн продолжал сидеть неподвижно и никак не реагируя. Зато я ощущала, как нарастает напряжение в помещении.
- Послушай…
Говорить было неимоверно сложно. Особенно с тем, кто будто бы и не слушал вовсе, застыв каменным изваянием. И только взгляд пронзал насквозь, причиняя ещё больше боли.
Так, как и говорил Шавард.
- Где она?
Я запнулась от ледяного голоса Рэйнальда, пригвоздившего меня к полу.
Он никогда раньше не разговаривал так. Даже когда был в бешенстве, его голос не пробирал до костей, не вгрызался остриём в сердце, как сейчас.
Я сразу поняла, о ком он. И осознание этого расползалось в груди, словно яд – отравляя. В горле застрял колючий ком, и я не могла выдавить из себя больше ни слова.
На выручку мне пришёл Шавард.
- Ваша невеста обвиняется в покушении на принцессу соседнего королевства – Микаэллу Дарийскую. – Сухо сообщил он, а я вдруг поймала себя на мысли, что сариец обращается к пленнику на «вы». Сам король! Это что-то, да значит.
- Доказательства? – точно такой же сухой и резкий ответ.
- Уж поверьте, их предостаточно.
Они перекидывались словами, словно скрещивали мечи. И кто выйдет победителем в этом словесном поединке – неизвестно.
