Ее удерживала привязанность к Эридану, и все же она периодически сбегала из замка, не сказав ни слова, и перепуганный эльф искал ее и возвращал обратно. Он и сам был далеко не подарок. Слишком увлеченный работой, он забывал о своей личной жизни, превращаясь в продолжение Королевства, и Кьяру это ужасно злило, а его беспокойство о её безопасности - удушающая петля, из которой ей хотелось вырваться.
Продолжающиеся год из года побеги заронили в Эридане глубокое сомнение в том, что жена испытывает привязанность к нему. Он размышлял, почему же они до сих пор вместе, и приходил к выводу, что из-за Дара. Их сын, их лучшее совместное творение заставляет Кьяру возвращаться и держит ее рядом с ним. Когда их ребенок выпорхнул из родительского гнезда, Эридан с грустью понял, что ее теперь ничего не держит.
После очередной ссоры и многих неприятных слов, сказанных друг другу, терпение Эридана лопнуло. Отстранившись от нее, он сказал:
- Нам нужно какое-то время пожить врозь.
Он не хотел этого, но, возможно, пришло это время – подумать, как жить дальше, и для него, и для жены. Его дьяволица хотела свободы, и он даст ей эту свободу. Невозможно вечно смотреть, как она кидается на стены, словно запертый зверь. Если Кьяра хочет этого, то он, наконец, двинется навстречу. Нет, скорее, наоборот. Сделает несколько шагов в сторону, чтобы не нависать над ней, словно стена.
Тифлингесса удивительно спокойно восприняла предложение, не спорила и не отговаривала, просто спросила:
- Сколько времени ты хочешь пожить отдельно? Я могу уехать в Эйлевар.
Обычно Кьяра реагировала очень эмоционально, и ее спокойствие только сильней уверило эльфа, что он все делает правильно. Эридан посмотрел в сторону, словно разглядывая вдалеке что-то любопытное:
- Полгода, месяцев семь. Будет время нам обоим о многом подумать, - он перевел взгляд на тифлингессу. - Не беспокойся, лабораторию можно быстро дублировать, так что твои текущие дела не будут заброшены, если ты сама того не захочешь.
Кьяре не потребовалось много времени, чтобы собрать свои вещи. Она не стала тащить с собой ворох нарядов, только самое необходимое. Тяжелее было собрать лабораторию, на это ушло несколько телепортаций. Эридан снарядил ей в охрану часть гвардии. Несколько хороших воинов, от большого отряда супруга отказалась. Они обнялись на прощание, и Кьяра перенеслась в Эйлевар.
Первым делом она сообщила мужу, что прибыла на место успешно, и затем, пока слуги распаковывали вещи и разносили по помещениям, прогулялась по замку. За двадцать шесть лет Эйлевар преобразился. Эридан придержал фамильное поместье за собой, не отдал никому из гвардейцев в качестве земельного надела, но и без внимания не оставил. Зима навсегда ушла из этого места, оно уже не выглядело мертвым. Замок отреставрировали, и он снова наполнился солнечным светом и дыханием жизни. Он все еще был полупустым, слуг там было немного, но не выглядел заброшенным и неряшливым. В комнате, где устроили Кьяру, был прекрасный балкон, который выходил прямо на бескрайние яблоневые сады, спускающиеся с пологого холма и уходящие, казалось, за линию горизонта. Океан цветущих деревьев приносил умиротворяющие запахи спелых кисло-сладких плодов и согретой на солнце земли. Это напоминало видение, заключенное в бутылке Звездной Ночи. Только здесь теперь никогда не было темно.
Кьяра была растеряна и не знала, что делать дальше. Она долго бродила по саду, наблюдая, как солнце играет на листьях и глянцевых плодах. Вновь захотела сбежать в другой мир и вдруг вспомнила, что время на Фаеруне и в Стране Фей течет иначе. Что если она вернется, а здесь пройдут годы? Вряд ли Эридан станет ждать ее годами. Ей хотелось сбежать, почувствовать себя, наконец, свободной, но она боялась потерять эльфа, и Кьяра сдержала этот порыв. "Наверное, это испытание", - подумала тифлингесса. – "Он хочет понять, что я люблю больше, его или свободу".
Дни потекли за днями. Она экспериментировала в алхимической лаборатории. Иногда ей зверски хотелось напиться, но она сдерживалась. Общаться было не с кем. Кьяра часто жалела, что рядом нет той старой гвардии. Вот с кем действительно можно было и выпить, и поговорить. Новые ребята были милыми, некоторые заигрывали с ней, и она позволяла себе немного флирта для развлечения, но ничего большего. Она тосковала по Эридану и недоумевала, почему он почти не выходит на связь.
Прогулки по дворцу навевали воспоминания. Кьяра спускалась в крипту, вдоль рядов мраморных изваяний, пока не доходила до могилы, где Эридан встретился с шиверпайнскими феями. Ей не нужно было читать по-эльфийски, чтобы понимать, что это – могила Маленур. Сейчас вокруг нее вновь сбегали звонкие потоки воды, и кусты цветущего жасмина распространяли сладкий аромат. "Интересно, для меня он тоже сделает такую красивую гробницу?" - с грустью думала чародейка. Тронный зал, красивый и пустой, больше не был свидетельством чудовищной натуры Эридана. А в этом фойе с мраморным полом они когда-то схлестнулись в почти безнадежном поединке, все ради того, чтобы спасти эльфа… Не без труда, но Кьяра нашла комнату, где некогда провела ночь, играя на дудочке и спасаясь от холода любыми подручными средствами… Тогда ей было очень одиноко, как и сейчас. На мгновение она снова почувствовала себя одной в ледяном замке, покинутой эльфом и не знающей, что делать дальше.
Она спасалась общением с Мышей и долгими прогулками по садам. Единороги вернулись красть яблоки Эйлеваров. Даже небожители иногда грешили. Кьяра прикармливала рогатых, и один из них стал совсем ручным. Кьяра называла его Серебринкой на цвет гривы, похожий на свет Селуны. Единорог фыркал в ответ, но отзывался. Наверное, он и сам дал Кьяре какую-то кличку на своем наречии. Королева была не против. В компании Серебринки она чувствовала себя комфортно. Она любила обращаться зверем и носиться с ним по садам, иногда пугая слуг. Единорог, конечно, не был животным, но с ним было гораздо проще, чем с людьми.
Вместе с единорогом и Мышей они обследовали окрестности замка, надолго пропадая в лесах. Затем Кьяра возвращалась, чтобы залечить раны и поэкспериментировать с новыми травами. Несколько раз возникал соблазн собраться в дорогу и уйти, куда глаза глядят, и она его подавляла. Ей хотелось путешествий, но вместе с Эриданом. Азарта, приключений, но не в одиночестве, а с любимым человеком, без этого королевства и его постоянных дел. Он был бы просто эльфом, а она – просто тифлингессой, так что с того? Ей больше ничего не нужно было. Она устала бороться с королевством за внимание своего мужа.
Прошло почти четыре месяца, когда Кьяра все-таки решила отправиться в путь. Она решила проведать Эрту. Как же ей не хватало северянки и ее грубоватого, но мудрого совета. Уж она бы сказала, что делать с Эриданом. К тому же, путь к Северу лежал через его ворота – Утзаир, а там Элледин. Она уже давно не виделась ни с кем из гвардии. Кьяра быстро собралась в дорогу, села на небольшой речной кораблик в компании четырех гвардейцев и отправилась в Утзаир, попутно любуясь прибрежными красотами. Изредка на пути попадались водные тролли, а ближе к устью – морские карги, в небе пролетали величественные драконы, переливающиеся разными оттенками пурпурного. Наконец, на горизонте показалось устье реки, а за ним – золотые шпили Утзаира, похожие на устремленные к небу мечи. Элледин встретил тифлингессу и сам проводил по своим владениям, аккуратно расспрашивая о жизни в Эйлеваре. Кьяра не удивилась, что он в курсе. Это был самый близкий друг мужа, можно было и догадаться, что с ним он будет откровенен. Говорить об этом не хотелось, и чародейка плавно перевела разговор в другое русло, восхищаясь местными красотами.
- Ты еще не видела шторма! – восхищенно воскликнул золотистый. – Когда молнии бьют прямо в шпили, кажется, что замок расколет на части, но нет, так и задумано. Они заряжают цистерны, заставляющие двигаться механизмам верфи.
Погостив пару дней в Утзаире, Кьяра села на корабль, отплывающий на Север. Элледин выделил ей самый надежный и быстроходный, снабдил припасами в дорогу и пожелал удачи. Паруса цвета закатного неба летних земель раздул ветер, и волны понесли чародейку все дальше от земли, в неизведанные воды. Порывы соленого ветра трепали её косу, а она радовалась, что все-таки выбралась из замка.
Капитан Алот, невысокий эльф с пальцами, усыпанными перстнями, был дружелюбен с тифлингессой, чего нельзя было сказать о его команде. Суеверные пятнистые эладрины были уверены, что женщина, да еще и исчадие – не к добру, красавица "Керин" приревнует, и быть беде. Капитан быстро усмирил наиболее нервных, однако, словно издеваясь, через несколько дней начался страшный шторм. Капитан успокоил, что это – обычное дело в таких водах, не стоит переживать. Несколько морских чародеев, смеясь и перешучиваясь между собой, заняли свои позиции, и, несмотря на творящийся вокруг вспененный хаос, корабль шел ровно, не зарываясь носом и не захлестывая паруса. Шторм вскоре сменился затишьем, и тифлингесса услышала прекрасное пение, доносящееся из-под воды. Под безмятежной гладью вспыхнула россыпь огней, проплывших под днищем, а где-то в глубине пульсировало таинственное голубоватое свечение.
- Морские феи, - объяснил Алот, забивая трубку. – Весь океан – их королевство. Небось, празднуют нерест кораллов.
Кьяра удивилась. Ей казалось, что они с Эриданом – правители всего этого мира, но этот мир такой огромный! За эти годы мир не стал ближе и понятней.
Через пару недель плавания в воздухе запахло снегом, а на воде стали появляться первые льдины. Все переоделись в теплое. Скоро к льдинам присоединить ледяные горы, некоторые не уступали в размерах кораблю. Еще через несколько дней капитан приказал:
- Включить дробилку.
Судно окутало защитное поле с острым клювом на носу. Льдины, ударяясь о борт, рассыпались в мелкое крошево. Еще через день Кьяра проснулась от мощного толчка и перепугалась, что корабль напоролся на рифы. Выскочив из каюты, она прибежала на верхнюю палубу, и ее взору открылась невероятная картина: корабль рассекал толстую белую корку океана, распространяя грохот и треск на многие мили вокруг, и все это – под молчаливым полночным небом, усыпанным тысячами невероятно ярких звезд.
- Паковый лед, - объяснил один из матросов, - если бы не дробилка, смял бы нас как сочную креветку.
Они таранили ледяную корку до самой конечной точки – северного портового города Аэрласа. Хотя городом это можно было назвать с натяжкой, скорей огромной рыбацкой деревней, полной синевласых немногословных жителей. "Должно быть, все они когда-то подчинялись Мэб", - промелькнуло в голове у тифлингессы. Дальше волчья упряжка понесла ее вглубь ледяной пустыни. У некоторых волков были приметные розовые носы, и Кьяра почти не сомневалась, что это потомки ее любимого Скага. Он давно уже умер, жизнь зверей до печального коротка, но прожил ее полноценно. В проводники им набился синевласый друид, назвавшийся учеником Эрты. Несколько дней они углублялись в пустыню, ночуя в тенте под огромным небом, подсвеченным удивительной северной радугой. Еще издалека они с радостью приметили поднимающийся над пригорком дымок: явный признак жилого дома. У самого жилья их встретил злой голос:
- Прочь идти, Снежок! Я говорить – еще раз сюда ходить, и я оторвать твоя башка!
- Злобная медведица, - пробормотал синевласый, и голос Эрты рявкнул:
- Я все слышать!
- А мне голову оторвешь, Эрта? – воскликнула Кьяра, взлетев надо санями.
Выскочила укутанная в меха женщина.
- Кьяра!
Тифлингесса снизилась, чтобы обняться с ней. Она увидела знакомые глаза, наполненные теплом скупого осеннего солнца, но лицо… Двадцать шесть лет изменили его, избороздив глубокими морщинами и сделав русые волосы почти такого же цвета, что у чародейки. Друидка проследила за ее взглядом, улыбнулась вдруг и сказала:
- Теперь мы как сестра.
Гвардейцы начали разгружать сани, а проводник замер поодаль.
- Чего ты так с ним? – спросила тифлингесса. – Это он нас к тебе привел.
- Не хотеть видеть, - тихо ответила северянка. – Никогда не хотеть.
Эльф молча накинул капюшон, обернулся песцом и убежал обратно в ледяную пустыню. Кьяра решила пока не спрашивать, что это было. Гвардейцы загрузили в маленький домик Эрты нехитрые гостинцы из страны вечного лета: муку, специи, соленья, мед и сладкие фрукты, замоченные в сахаре. Эрта радовалась, словно ребенок, и будто помолодела. Они долго сидели у огня, уплетая сладкие эйлеварские яблоки, и общались, забыв про сон.
Наутро Эрта показала чародейке свои угодья с высоты птичьего полета. Множество миль ледяной пустыни, окруженной горами и океаном. Когда приземлились, на них напала группа северных карг, и женщины без труда расправились с ними, только видно было, что Эрте уже тяжеловато сражаться. Когда покончили с феями, увидели, что за ними наблюдает знакомый песец. Эрта крикнула на него, и зверек убежал прочь.
Прогуливаясь по снежному полю, женщина рассказала Кьяре, что им повезло застать ее именно в этом доме. Домов у нее много, и все временные, ни в одном она не живет больше месяца. Вышли к берегу фьорда, поохотились на тюленей, обернувшись белыми медведями. Вечером, за похлебкой из жирного тюленьего мяса, Кьяра тихо рассказала, как у нее дела, что живет сейчас в Эйлеваре, как ей одиноко. Эрта костерила Эридана и сокрушалась, что не может сейчас дать ему подзатыльник, а потом разговор плавно вышел к рассказу северянки:
- Быть сорок зим назад. Встретить эльф, белый, как снег. Упасть трещина ледник, я думать - конец. Лед зажать, синий лицо, думать, умирать. Думать – бросить, звери есть… Смотреть – он глаза открыть, молча смотреть, ничего не говорить, - она вдруг запнулась, - и я плакать.
Кьяра непонимающе посмотрела на женщину. Та, не отрываясь, смотрела в огонь.
- Муж убить другой народ – я петь, танцевать. Духи любить песня. Сын забрать хворь – я петь, танцевать. Духи быть довольны, иначе беда лишь. Брат сгинуть ледник – ни один слеза, духи любить сила, радость. Смотрю – эльф умирать, и плакать, плакать… Много слез плакать, за муж, за сын и за брат.
Она сглотнула комок.
- Решить вытаскивать эльф, помогать выжить. Злобный эльф, сильный. Думать – духи указать. Брат сгинуть ледник, брат спасать ледник… Ходить за ним, защищать. Дурак, голова не думать. Он кричать, гнать, потом сдаться. Потом меня защищать. Злобный лицо лишь.
Она вдруг лукаво улыбнулась Кьяре:
- Злобный лицо лишь. Тебя в лес гнать, а сумка собирать в дорога. Говорить – Эрта, собрать сумка, как я в лес ходить. Я ругаться.
Эрта засмеялась, а тифлингесса ошарашенно смотрела на нее. Так вот оно что!
Они выпили горячего вина, Эрта немного разомлела, и Кьяра рискнула спросить, что за эльф этот Снежок и почему она его гонит.
- Учиться приходить. Слушать, запоминать, помогать…
Она смолкла.
- Сделал что-то плохое? – спросила Кьяра осторожно.
Эрта сникла, тифлингесса готова была поклясться, что в глазах появилась водянистая пелена. Наконец она сказала с горечью:
- Хотеть быть рядом, но я – старуха, я умирать. Зачем ходить? Я гнать прочь.
Чародейка поняла, что между этими двумя что-то было, но молодость человека похожа на короткое полярное лето, и это послужило причиной расставания. Только у королевы закрались подозрения, что так считала только Эрта, слишком настырно этот песец всюду следовал за ними.
Продолжающиеся год из года побеги заронили в Эридане глубокое сомнение в том, что жена испытывает привязанность к нему. Он размышлял, почему же они до сих пор вместе, и приходил к выводу, что из-за Дара. Их сын, их лучшее совместное творение заставляет Кьяру возвращаться и держит ее рядом с ним. Когда их ребенок выпорхнул из родительского гнезда, Эридан с грустью понял, что ее теперь ничего не держит.
***
После очередной ссоры и многих неприятных слов, сказанных друг другу, терпение Эридана лопнуло. Отстранившись от нее, он сказал:
- Нам нужно какое-то время пожить врозь.
Он не хотел этого, но, возможно, пришло это время – подумать, как жить дальше, и для него, и для жены. Его дьяволица хотела свободы, и он даст ей эту свободу. Невозможно вечно смотреть, как она кидается на стены, словно запертый зверь. Если Кьяра хочет этого, то он, наконец, двинется навстречу. Нет, скорее, наоборот. Сделает несколько шагов в сторону, чтобы не нависать над ней, словно стена.
Тифлингесса удивительно спокойно восприняла предложение, не спорила и не отговаривала, просто спросила:
- Сколько времени ты хочешь пожить отдельно? Я могу уехать в Эйлевар.
Обычно Кьяра реагировала очень эмоционально, и ее спокойствие только сильней уверило эльфа, что он все делает правильно. Эридан посмотрел в сторону, словно разглядывая вдалеке что-то любопытное:
- Полгода, месяцев семь. Будет время нам обоим о многом подумать, - он перевел взгляд на тифлингессу. - Не беспокойся, лабораторию можно быстро дублировать, так что твои текущие дела не будут заброшены, если ты сама того не захочешь.
Кьяре не потребовалось много времени, чтобы собрать свои вещи. Она не стала тащить с собой ворох нарядов, только самое необходимое. Тяжелее было собрать лабораторию, на это ушло несколько телепортаций. Эридан снарядил ей в охрану часть гвардии. Несколько хороших воинов, от большого отряда супруга отказалась. Они обнялись на прощание, и Кьяра перенеслась в Эйлевар.
Первым делом она сообщила мужу, что прибыла на место успешно, и затем, пока слуги распаковывали вещи и разносили по помещениям, прогулялась по замку. За двадцать шесть лет Эйлевар преобразился. Эридан придержал фамильное поместье за собой, не отдал никому из гвардейцев в качестве земельного надела, но и без внимания не оставил. Зима навсегда ушла из этого места, оно уже не выглядело мертвым. Замок отреставрировали, и он снова наполнился солнечным светом и дыханием жизни. Он все еще был полупустым, слуг там было немного, но не выглядел заброшенным и неряшливым. В комнате, где устроили Кьяру, был прекрасный балкон, который выходил прямо на бескрайние яблоневые сады, спускающиеся с пологого холма и уходящие, казалось, за линию горизонта. Океан цветущих деревьев приносил умиротворяющие запахи спелых кисло-сладких плодов и согретой на солнце земли. Это напоминало видение, заключенное в бутылке Звездной Ночи. Только здесь теперь никогда не было темно.
Кьяра была растеряна и не знала, что делать дальше. Она долго бродила по саду, наблюдая, как солнце играет на листьях и глянцевых плодах. Вновь захотела сбежать в другой мир и вдруг вспомнила, что время на Фаеруне и в Стране Фей течет иначе. Что если она вернется, а здесь пройдут годы? Вряд ли Эридан станет ждать ее годами. Ей хотелось сбежать, почувствовать себя, наконец, свободной, но она боялась потерять эльфа, и Кьяра сдержала этот порыв. "Наверное, это испытание", - подумала тифлингесса. – "Он хочет понять, что я люблю больше, его или свободу".
Дни потекли за днями. Она экспериментировала в алхимической лаборатории. Иногда ей зверски хотелось напиться, но она сдерживалась. Общаться было не с кем. Кьяра часто жалела, что рядом нет той старой гвардии. Вот с кем действительно можно было и выпить, и поговорить. Новые ребята были милыми, некоторые заигрывали с ней, и она позволяла себе немного флирта для развлечения, но ничего большего. Она тосковала по Эридану и недоумевала, почему он почти не выходит на связь.
Прогулки по дворцу навевали воспоминания. Кьяра спускалась в крипту, вдоль рядов мраморных изваяний, пока не доходила до могилы, где Эридан встретился с шиверпайнскими феями. Ей не нужно было читать по-эльфийски, чтобы понимать, что это – могила Маленур. Сейчас вокруг нее вновь сбегали звонкие потоки воды, и кусты цветущего жасмина распространяли сладкий аромат. "Интересно, для меня он тоже сделает такую красивую гробницу?" - с грустью думала чародейка. Тронный зал, красивый и пустой, больше не был свидетельством чудовищной натуры Эридана. А в этом фойе с мраморным полом они когда-то схлестнулись в почти безнадежном поединке, все ради того, чтобы спасти эльфа… Не без труда, но Кьяра нашла комнату, где некогда провела ночь, играя на дудочке и спасаясь от холода любыми подручными средствами… Тогда ей было очень одиноко, как и сейчас. На мгновение она снова почувствовала себя одной в ледяном замке, покинутой эльфом и не знающей, что делать дальше.
Она спасалась общением с Мышей и долгими прогулками по садам. Единороги вернулись красть яблоки Эйлеваров. Даже небожители иногда грешили. Кьяра прикармливала рогатых, и один из них стал совсем ручным. Кьяра называла его Серебринкой на цвет гривы, похожий на свет Селуны. Единорог фыркал в ответ, но отзывался. Наверное, он и сам дал Кьяре какую-то кличку на своем наречии. Королева была не против. В компании Серебринки она чувствовала себя комфортно. Она любила обращаться зверем и носиться с ним по садам, иногда пугая слуг. Единорог, конечно, не был животным, но с ним было гораздо проще, чем с людьми.
Вместе с единорогом и Мышей они обследовали окрестности замка, надолго пропадая в лесах. Затем Кьяра возвращалась, чтобы залечить раны и поэкспериментировать с новыми травами. Несколько раз возникал соблазн собраться в дорогу и уйти, куда глаза глядят, и она его подавляла. Ей хотелось путешествий, но вместе с Эриданом. Азарта, приключений, но не в одиночестве, а с любимым человеком, без этого королевства и его постоянных дел. Он был бы просто эльфом, а она – просто тифлингессой, так что с того? Ей больше ничего не нужно было. Она устала бороться с королевством за внимание своего мужа.
Прошло почти четыре месяца, когда Кьяра все-таки решила отправиться в путь. Она решила проведать Эрту. Как же ей не хватало северянки и ее грубоватого, но мудрого совета. Уж она бы сказала, что делать с Эриданом. К тому же, путь к Северу лежал через его ворота – Утзаир, а там Элледин. Она уже давно не виделась ни с кем из гвардии. Кьяра быстро собралась в дорогу, села на небольшой речной кораблик в компании четырех гвардейцев и отправилась в Утзаир, попутно любуясь прибрежными красотами. Изредка на пути попадались водные тролли, а ближе к устью – морские карги, в небе пролетали величественные драконы, переливающиеся разными оттенками пурпурного. Наконец, на горизонте показалось устье реки, а за ним – золотые шпили Утзаира, похожие на устремленные к небу мечи. Элледин встретил тифлингессу и сам проводил по своим владениям, аккуратно расспрашивая о жизни в Эйлеваре. Кьяра не удивилась, что он в курсе. Это был самый близкий друг мужа, можно было и догадаться, что с ним он будет откровенен. Говорить об этом не хотелось, и чародейка плавно перевела разговор в другое русло, восхищаясь местными красотами.
- Ты еще не видела шторма! – восхищенно воскликнул золотистый. – Когда молнии бьют прямо в шпили, кажется, что замок расколет на части, но нет, так и задумано. Они заряжают цистерны, заставляющие двигаться механизмам верфи.
Погостив пару дней в Утзаире, Кьяра села на корабль, отплывающий на Север. Элледин выделил ей самый надежный и быстроходный, снабдил припасами в дорогу и пожелал удачи. Паруса цвета закатного неба летних земель раздул ветер, и волны понесли чародейку все дальше от земли, в неизведанные воды. Порывы соленого ветра трепали её косу, а она радовалась, что все-таки выбралась из замка.
Капитан Алот, невысокий эльф с пальцами, усыпанными перстнями, был дружелюбен с тифлингессой, чего нельзя было сказать о его команде. Суеверные пятнистые эладрины были уверены, что женщина, да еще и исчадие – не к добру, красавица "Керин" приревнует, и быть беде. Капитан быстро усмирил наиболее нервных, однако, словно издеваясь, через несколько дней начался страшный шторм. Капитан успокоил, что это – обычное дело в таких водах, не стоит переживать. Несколько морских чародеев, смеясь и перешучиваясь между собой, заняли свои позиции, и, несмотря на творящийся вокруг вспененный хаос, корабль шел ровно, не зарываясь носом и не захлестывая паруса. Шторм вскоре сменился затишьем, и тифлингесса услышала прекрасное пение, доносящееся из-под воды. Под безмятежной гладью вспыхнула россыпь огней, проплывших под днищем, а где-то в глубине пульсировало таинственное голубоватое свечение.
- Морские феи, - объяснил Алот, забивая трубку. – Весь океан – их королевство. Небось, празднуют нерест кораллов.
Кьяра удивилась. Ей казалось, что они с Эриданом – правители всего этого мира, но этот мир такой огромный! За эти годы мир не стал ближе и понятней.
Через пару недель плавания в воздухе запахло снегом, а на воде стали появляться первые льдины. Все переоделись в теплое. Скоро к льдинам присоединить ледяные горы, некоторые не уступали в размерах кораблю. Еще через несколько дней капитан приказал:
- Включить дробилку.
Судно окутало защитное поле с острым клювом на носу. Льдины, ударяясь о борт, рассыпались в мелкое крошево. Еще через день Кьяра проснулась от мощного толчка и перепугалась, что корабль напоролся на рифы. Выскочив из каюты, она прибежала на верхнюю палубу, и ее взору открылась невероятная картина: корабль рассекал толстую белую корку океана, распространяя грохот и треск на многие мили вокруг, и все это – под молчаливым полночным небом, усыпанным тысячами невероятно ярких звезд.
- Паковый лед, - объяснил один из матросов, - если бы не дробилка, смял бы нас как сочную креветку.
Они таранили ледяную корку до самой конечной точки – северного портового города Аэрласа. Хотя городом это можно было назвать с натяжкой, скорей огромной рыбацкой деревней, полной синевласых немногословных жителей. "Должно быть, все они когда-то подчинялись Мэб", - промелькнуло в голове у тифлингессы. Дальше волчья упряжка понесла ее вглубь ледяной пустыни. У некоторых волков были приметные розовые носы, и Кьяра почти не сомневалась, что это потомки ее любимого Скага. Он давно уже умер, жизнь зверей до печального коротка, но прожил ее полноценно. В проводники им набился синевласый друид, назвавшийся учеником Эрты. Несколько дней они углублялись в пустыню, ночуя в тенте под огромным небом, подсвеченным удивительной северной радугой. Еще издалека они с радостью приметили поднимающийся над пригорком дымок: явный признак жилого дома. У самого жилья их встретил злой голос:
- Прочь идти, Снежок! Я говорить – еще раз сюда ходить, и я оторвать твоя башка!
- Злобная медведица, - пробормотал синевласый, и голос Эрты рявкнул:
- Я все слышать!
- А мне голову оторвешь, Эрта? – воскликнула Кьяра, взлетев надо санями.
Выскочила укутанная в меха женщина.
- Кьяра!
Тифлингесса снизилась, чтобы обняться с ней. Она увидела знакомые глаза, наполненные теплом скупого осеннего солнца, но лицо… Двадцать шесть лет изменили его, избороздив глубокими морщинами и сделав русые волосы почти такого же цвета, что у чародейки. Друидка проследила за ее взглядом, улыбнулась вдруг и сказала:
- Теперь мы как сестра.
Гвардейцы начали разгружать сани, а проводник замер поодаль.
- Чего ты так с ним? – спросила тифлингесса. – Это он нас к тебе привел.
- Не хотеть видеть, - тихо ответила северянка. – Никогда не хотеть.
Эльф молча накинул капюшон, обернулся песцом и убежал обратно в ледяную пустыню. Кьяра решила пока не спрашивать, что это было. Гвардейцы загрузили в маленький домик Эрты нехитрые гостинцы из страны вечного лета: муку, специи, соленья, мед и сладкие фрукты, замоченные в сахаре. Эрта радовалась, словно ребенок, и будто помолодела. Они долго сидели у огня, уплетая сладкие эйлеварские яблоки, и общались, забыв про сон.
Наутро Эрта показала чародейке свои угодья с высоты птичьего полета. Множество миль ледяной пустыни, окруженной горами и океаном. Когда приземлились, на них напала группа северных карг, и женщины без труда расправились с ними, только видно было, что Эрте уже тяжеловато сражаться. Когда покончили с феями, увидели, что за ними наблюдает знакомый песец. Эрта крикнула на него, и зверек убежал прочь.
Прогуливаясь по снежному полю, женщина рассказала Кьяре, что им повезло застать ее именно в этом доме. Домов у нее много, и все временные, ни в одном она не живет больше месяца. Вышли к берегу фьорда, поохотились на тюленей, обернувшись белыми медведями. Вечером, за похлебкой из жирного тюленьего мяса, Кьяра тихо рассказала, как у нее дела, что живет сейчас в Эйлеваре, как ей одиноко. Эрта костерила Эридана и сокрушалась, что не может сейчас дать ему подзатыльник, а потом разговор плавно вышел к рассказу северянки:
- Быть сорок зим назад. Встретить эльф, белый, как снег. Упасть трещина ледник, я думать - конец. Лед зажать, синий лицо, думать, умирать. Думать – бросить, звери есть… Смотреть – он глаза открыть, молча смотреть, ничего не говорить, - она вдруг запнулась, - и я плакать.
Кьяра непонимающе посмотрела на женщину. Та, не отрываясь, смотрела в огонь.
- Муж убить другой народ – я петь, танцевать. Духи любить песня. Сын забрать хворь – я петь, танцевать. Духи быть довольны, иначе беда лишь. Брат сгинуть ледник – ни один слеза, духи любить сила, радость. Смотрю – эльф умирать, и плакать, плакать… Много слез плакать, за муж, за сын и за брат.
Она сглотнула комок.
- Решить вытаскивать эльф, помогать выжить. Злобный эльф, сильный. Думать – духи указать. Брат сгинуть ледник, брат спасать ледник… Ходить за ним, защищать. Дурак, голова не думать. Он кричать, гнать, потом сдаться. Потом меня защищать. Злобный лицо лишь.
Она вдруг лукаво улыбнулась Кьяре:
- Злобный лицо лишь. Тебя в лес гнать, а сумка собирать в дорога. Говорить – Эрта, собрать сумка, как я в лес ходить. Я ругаться.
Эрта засмеялась, а тифлингесса ошарашенно смотрела на нее. Так вот оно что!
Они выпили горячего вина, Эрта немного разомлела, и Кьяра рискнула спросить, что за эльф этот Снежок и почему она его гонит.
- Учиться приходить. Слушать, запоминать, помогать…
Она смолкла.
- Сделал что-то плохое? – спросила Кьяра осторожно.
Эрта сникла, тифлингесса готова была поклясться, что в глазах появилась водянистая пелена. Наконец она сказала с горечью:
- Хотеть быть рядом, но я – старуха, я умирать. Зачем ходить? Я гнать прочь.
Чародейка поняла, что между этими двумя что-то было, но молодость человека похожа на короткое полярное лето, и это послужило причиной расставания. Только у королевы закрались подозрения, что так считала только Эрта, слишком настырно этот песец всюду следовал за ними.
