Зря — тут же удар в левое плечо отбрасывает её спиной на так некстати торчащий углом катафот. Новые пули ловить не хочется, и Марьсаннна бросается наземь, соображая, где тут ближайшее укрытие.
Тот, кто её подстрелил, бежит к ней добивать, выхватывая на ходу из-под плаща-хамелеона самое настоящее мачете. Лезвие тускло блестит в свете габаритных огней — надо же, посеребрённое! Значит, всё-таки вампироборцы. Наверно, и пуля серебряной была, вот только прошла навылет, так что ожога Марьсанна не чувствует.
Она замирает, подпуская человека к себе: она-то пока дампир, серебра особо не боится — касание и неглубокие раны ей не страшны. В нужный момент она кувыркается нападающему под ноги. Дальше как учили: заблокировать руку с оружием, ударить в диафрагму, сорвать дыхательную маску, обезоружить. Противник — правша, так что Марьсанна отточенным приёмом выдёргивает ему правую плечевую кость из суставной сумки. Главное — не убивать таких вот охотничков без крайней необходимости: после драки банда будет очень голодна.
Парень больше не боец, и убежать далеко не сможет: Марьсанна стаскивает с него кислородный баллон, цепляет на себя. Можно было бы не возиться и просто повредить клапан подачи, но портить не хочется, ценная штука.
Симбионт, что постепенно прорастает сквозь её тело, уже достаточно изменил её, чтобы Марьсанна могла несколько часов дышать загрязнённым воздухом без особого ущерба — главное, чтоб потом было время отлежаться, пока лёгкие регенерируют. А вот для человека низкое содержание кислорода критично — жить-то можно, а вот активные физические нагрузки быстро выматывают.
Плохо быть смертным в мире вечного дождя.
Марьсанна подхватывает трофейную винтовку и бросается туда, где ещё слышны выстрелы. Рёбра больше не беспокоят, рана в плече ещё ноет, но дырка чистая — зарастёт быстро.
Модульное дорожное покрытие из переработанного пластика залито густым карминово-красным: кто-то высадил несколько рожков в борт полуприцепа Злыдня, и тот, будто раненый зверь, истекает давленным томатным соком. Запах спелых помидоров напоминает об осенних практиках в далёкие годы студенчества.
Марьсанна вовремя замечает движение справа — хамелеоны неплохо маскируют атакующих. Она ныряет за колесо, в густые тени. Теплоизолирующий комбинезон должен скрыть её от тепловизоров, так что главное не попадаться в прямой видимости стрелкам. Толку от стрельбы по вампирам мало, серьёзных повреждений нежити пули не наносят, но притормозить ненадолго могут. Особенно если попасть в голову, сердце или позвоночник. Марьсанна знает правило: хищник должен быть хитрее жертвы и лишний раз под удар не подставляться.
Огня на подавление никто не ведёт — видимо, больше некому, первую волну атаки банда отбила. В позиционной перестрелке обе стороны зря патронов не тратят и выгадывают момент, чтоб достать противника наверняка. Марьсанна скрытно сменяет позицию, чтобы обойти крепко засевшую тройку людей с фланга, и оказывается бок о бок с Кабаном.
— О, здорово, как водичка? — ухмыляется Кабан целой половиной рта. На оголённых клыках второй половины блестят капли сукровицы и усиленно вырабатываемого токсина, скорее всего, психолептика.
— Отличная водичка, рекомендую. Тебя прикрыть?
— Сиди тут и не рыпайся. Я этих придурков голыми руками возьму. Ты только посмотри на них, вот на что они рассчитывают, а? — Кабан треплется, отвернув лицо. Марьсанна понимает, почему: он её кровь учуял, а у дампиров она вкуснее человечьей. Но Кабану можно доверять, своих не тронет.
Переродившийся в полноценного упыря лет пять как, Кабан куда более живуч и куда менее чувствителен к боли, чем дампиры, но при этом уязвим к серебру. И как все молодые вампиры, чрезмерно агрессивен — энергию девать некуда. Но дело своё знает: как только двоё из трёх стрелков отвлекаются перезарядиться, Марьсанна не успевает глазом моргнуть, как Кабана уже нет рядом — он буквально влетает во врагов, как шар в расставленные кегли. Ловит при этом короткую очередь в грудь, но на то он и Кабан, что ему сделается? Бронежилет у него там, а на короткой дистанции пуля не успевает набрать убойную скорость.
Уверившись, что Кабан опять всех победил, Марьсанна опускает винтовку, прислушиваясь.
Кажется, всё.
Вдали мигают тревожные сигналы приближающегося видеоинспектора — отбойник заметил нарушение своей целостности и вызвал коллегу-робота заснять место происшествия. А потом нейросеть проанализирует картину и сама составит заявку ремонтной бригаде, укомплектованной дампирами — кем же ещё. На работах вне куполов от людей толку мало, хрупкие они, а дампиров с пятьдесят восьмого из городов как раз выгнали, вот их и нанимают — пусть пользу приносят, если хотят по перерождении легализоваться.
Не дожидаясь команды Сатаныча банда привычно стаскивает захваченных людей разной степени покалеченности в одну кучу, возле подбитой фуры Злыдня. Марьсанна возвращается за бывшим хозяином её винтовки и кислородного баллона. Парень за это время попытался спуститься обратно под эстакаду, но, разумеется, с единственной рабочей рукой не справился; хорошо хоть карабин надёжно защёлкнул, так что не свалился, просто повис кулём.
Марьсанна вытягивает неудачника, пропуская мимо ушей его вялую ругань. Совсем мальчишка, с чистой кожей явного горожанина, вряд ли многим старше её последних учеников. Хорошо, что без переломов обошлось — латать не нужно, можно оставить на последнюю очередь. Сегодняшний улов банда выпьет месяца за два, а то и три — вот примерно столько парню жить и осталось. Сам виноват, идиот — сидел бы в городе, где его никто без лицензии не тронет, целее был бы. А на болотах упыри ни перед кем не отчитываются, и плевать им на ранги и статусы, кого поймали — всё добыча.
Тем более, что тут ещё и налицо противоправные действия, повреждение государственного имущества и препятствование жизненно важным для города поставкам продовольствия… Ещё одна обязанность Марьсанны — составлять отчёты на отборной трёхэтажной канцелярщине. В приличном обществе она, конечно, так не выражается.
По канонам жанра мальчишку сейчас стоит пожалеть и отпустить, но Марьсанна не собирается этого делать. Во-первых, это не голодающий оборванец, который пошёл на дело чтобы прокормить семью, а нарвался на людоедов. Это хорошо экипированный враг. А во-вторых, Марьсанна давно не испытывает к таким вот ребятам сострадания. И в этом не только её вина.
Она уже одиннадцать лет как изменённая, и до завершения её перерождения остаётся ещё года три — в нормальных условиях сращение с вампирским симбионтом протекает медленно, и чем медленнее, тем лучше; дампир — промежуточная фаза между человеком и вампиром — нуждается в относительно небольшом количестве донорской крови и ещё не вырабатывает летальные для жертвы токсины, дампирский укус почти безвреден. При правильной терапии дампир может вовсе обходиться без убийств. А ещё он прекрасно вписывается в человеческое общество — всё-таки вампиры веками жили как мимикрирующие хищники.
Но терапию можно обеспечить только в городе, а в город Марьсанне и её собратьям теперь нельзя. Сатаныч, конечно, заботится о своих птенцах как может, но по части кормления всё, чем он может помочь — это предложить Марьсанне пить от своей жертвы, так что формально добивает человека всё-таки он, а не она. Так себе утешение.
Как следует обыскав пленника и убедившись, что он не прячет ничего в обуви или ещё каких интересных местах, Марьсанна толкает его в гущу товарищей. Остальная банда тут же, разбирает трофеи, Сатаныч с Кабаном опять лениво спорят.
— Это как-то несерьёзно. Давай этих желторотиков ещё погоняем, а? Вернём им часть оружия…
— Рожу сначала зарасти. Я так смотрю, желторотики тебя зацепили, и не раз.
— Фигня! Чем их в клетках держать, лучше мы сами их потренируем. Славная игра выйдет, ставки можно делать. Комрады, что скажете?
Сатаныч спокоен, он не первый век со скучающим молодняком дело имеет.
— Кабан, если ты давно шею не сворачивал, так давай, я тебе сейчас сверну, отдохнёшь. Людей пакуйте в нашу, и сбрую на всех.
Предпоследняя фура в колонне — на самом деле, лишняя, пустая, не считая некоторого инструментария. Как Сатаныч вписал её в караван: официально ли или в обход накладных — Марьсанна не знает. А сбруя — это наручники, анклеты и уздечка с мундштуком, чтобы пленник язык себе не откусил. Вампироборцы люди идейные, эти могут.
— Злыдень, бери Фукса с Кудряшом и разгружайте что там у тебя побилось, под опись. — Продолжает командовать Сатаныч. — Марьсанна, Белый и Краля: вперёд собирать тыквы. Сколько вместится ставьте в фуру Злыдня, остальное распихаем, как получится.
Недовольных возгласов немного — все понимают, доставить корм горожанам задача важная. Грузовик они, конечно, потеряли не по своей вине, но груз надо спасать, недостачу наверняка вычтут с них. Есть, конечно, призрачный шанс, что за пойманных террористов им премию выпишут, но надежды на это мало.
Проходя мимо людей, Марьсанна бросает последний взгляд на “своего” паренька. Вот они — герои, у них тут настоящая борьба, ставки не на жизнь а на смерть, тяжёлые условия… Забороли полтора грузовика, прибавили кое-кому дурной работы. Нет, никто из банды Сатаныча про таких читать не захочет, не поймут. А для людей пусть люди сочиняют.
Нежить не способна на творчество? Нежити просто не близок человеческий подход. Попробуй-ка придумай что-нибудь впечатляющее, когда для тебя всё сплошь серость и рутина.
Нет, не будет она растягивать ту свою тенарово-синюю зарисовку до полного текста. Пусть останется миниатюрой на две строчки.
Вопреки воле родных он взял в жёны горбатую и собирался прожить с любимой долгую счастливую жизнь. Когда в первую брачную ночь она развернула свои белоснежные крылья, он её застрелил.
Конец.
Тот, кто её подстрелил, бежит к ней добивать, выхватывая на ходу из-под плаща-хамелеона самое настоящее мачете. Лезвие тускло блестит в свете габаритных огней — надо же, посеребрённое! Значит, всё-таки вампироборцы. Наверно, и пуля серебряной была, вот только прошла навылет, так что ожога Марьсанна не чувствует.
Она замирает, подпуская человека к себе: она-то пока дампир, серебра особо не боится — касание и неглубокие раны ей не страшны. В нужный момент она кувыркается нападающему под ноги. Дальше как учили: заблокировать руку с оружием, ударить в диафрагму, сорвать дыхательную маску, обезоружить. Противник — правша, так что Марьсанна отточенным приёмом выдёргивает ему правую плечевую кость из суставной сумки. Главное — не убивать таких вот охотничков без крайней необходимости: после драки банда будет очень голодна.
Парень больше не боец, и убежать далеко не сможет: Марьсанна стаскивает с него кислородный баллон, цепляет на себя. Можно было бы не возиться и просто повредить клапан подачи, но портить не хочется, ценная штука.
Симбионт, что постепенно прорастает сквозь её тело, уже достаточно изменил её, чтобы Марьсанна могла несколько часов дышать загрязнённым воздухом без особого ущерба — главное, чтоб потом было время отлежаться, пока лёгкие регенерируют. А вот для человека низкое содержание кислорода критично — жить-то можно, а вот активные физические нагрузки быстро выматывают.
Плохо быть смертным в мире вечного дождя.
Марьсанна подхватывает трофейную винтовку и бросается туда, где ещё слышны выстрелы. Рёбра больше не беспокоят, рана в плече ещё ноет, но дырка чистая — зарастёт быстро.
Модульное дорожное покрытие из переработанного пластика залито густым карминово-красным: кто-то высадил несколько рожков в борт полуприцепа Злыдня, и тот, будто раненый зверь, истекает давленным томатным соком. Запах спелых помидоров напоминает об осенних практиках в далёкие годы студенчества.
Марьсанна вовремя замечает движение справа — хамелеоны неплохо маскируют атакующих. Она ныряет за колесо, в густые тени. Теплоизолирующий комбинезон должен скрыть её от тепловизоров, так что главное не попадаться в прямой видимости стрелкам. Толку от стрельбы по вампирам мало, серьёзных повреждений нежити пули не наносят, но притормозить ненадолго могут. Особенно если попасть в голову, сердце или позвоночник. Марьсанна знает правило: хищник должен быть хитрее жертвы и лишний раз под удар не подставляться.
Огня на подавление никто не ведёт — видимо, больше некому, первую волну атаки банда отбила. В позиционной перестрелке обе стороны зря патронов не тратят и выгадывают момент, чтоб достать противника наверняка. Марьсанна скрытно сменяет позицию, чтобы обойти крепко засевшую тройку людей с фланга, и оказывается бок о бок с Кабаном.
— О, здорово, как водичка? — ухмыляется Кабан целой половиной рта. На оголённых клыках второй половины блестят капли сукровицы и усиленно вырабатываемого токсина, скорее всего, психолептика.
— Отличная водичка, рекомендую. Тебя прикрыть?
— Сиди тут и не рыпайся. Я этих придурков голыми руками возьму. Ты только посмотри на них, вот на что они рассчитывают, а? — Кабан треплется, отвернув лицо. Марьсанна понимает, почему: он её кровь учуял, а у дампиров она вкуснее человечьей. Но Кабану можно доверять, своих не тронет.
Переродившийся в полноценного упыря лет пять как, Кабан куда более живуч и куда менее чувствителен к боли, чем дампиры, но при этом уязвим к серебру. И как все молодые вампиры, чрезмерно агрессивен — энергию девать некуда. Но дело своё знает: как только двоё из трёх стрелков отвлекаются перезарядиться, Марьсанна не успевает глазом моргнуть, как Кабана уже нет рядом — он буквально влетает во врагов, как шар в расставленные кегли. Ловит при этом короткую очередь в грудь, но на то он и Кабан, что ему сделается? Бронежилет у него там, а на короткой дистанции пуля не успевает набрать убойную скорость.
Уверившись, что Кабан опять всех победил, Марьсанна опускает винтовку, прислушиваясь.
Кажется, всё.
Вдали мигают тревожные сигналы приближающегося видеоинспектора — отбойник заметил нарушение своей целостности и вызвал коллегу-робота заснять место происшествия. А потом нейросеть проанализирует картину и сама составит заявку ремонтной бригаде, укомплектованной дампирами — кем же ещё. На работах вне куполов от людей толку мало, хрупкие они, а дампиров с пятьдесят восьмого из городов как раз выгнали, вот их и нанимают — пусть пользу приносят, если хотят по перерождении легализоваться.
Не дожидаясь команды Сатаныча банда привычно стаскивает захваченных людей разной степени покалеченности в одну кучу, возле подбитой фуры Злыдня. Марьсанна возвращается за бывшим хозяином её винтовки и кислородного баллона. Парень за это время попытался спуститься обратно под эстакаду, но, разумеется, с единственной рабочей рукой не справился; хорошо хоть карабин надёжно защёлкнул, так что не свалился, просто повис кулём.
Марьсанна вытягивает неудачника, пропуская мимо ушей его вялую ругань. Совсем мальчишка, с чистой кожей явного горожанина, вряд ли многим старше её последних учеников. Хорошо, что без переломов обошлось — латать не нужно, можно оставить на последнюю очередь. Сегодняшний улов банда выпьет месяца за два, а то и три — вот примерно столько парню жить и осталось. Сам виноват, идиот — сидел бы в городе, где его никто без лицензии не тронет, целее был бы. А на болотах упыри ни перед кем не отчитываются, и плевать им на ранги и статусы, кого поймали — всё добыча.
Тем более, что тут ещё и налицо противоправные действия, повреждение государственного имущества и препятствование жизненно важным для города поставкам продовольствия… Ещё одна обязанность Марьсанны — составлять отчёты на отборной трёхэтажной канцелярщине. В приличном обществе она, конечно, так не выражается.
По канонам жанра мальчишку сейчас стоит пожалеть и отпустить, но Марьсанна не собирается этого делать. Во-первых, это не голодающий оборванец, который пошёл на дело чтобы прокормить семью, а нарвался на людоедов. Это хорошо экипированный враг. А во-вторых, Марьсанна давно не испытывает к таким вот ребятам сострадания. И в этом не только её вина.
Она уже одиннадцать лет как изменённая, и до завершения её перерождения остаётся ещё года три — в нормальных условиях сращение с вампирским симбионтом протекает медленно, и чем медленнее, тем лучше; дампир — промежуточная фаза между человеком и вампиром — нуждается в относительно небольшом количестве донорской крови и ещё не вырабатывает летальные для жертвы токсины, дампирский укус почти безвреден. При правильной терапии дампир может вовсе обходиться без убийств. А ещё он прекрасно вписывается в человеческое общество — всё-таки вампиры веками жили как мимикрирующие хищники.
Но терапию можно обеспечить только в городе, а в город Марьсанне и её собратьям теперь нельзя. Сатаныч, конечно, заботится о своих птенцах как может, но по части кормления всё, чем он может помочь — это предложить Марьсанне пить от своей жертвы, так что формально добивает человека всё-таки он, а не она. Так себе утешение.
Как следует обыскав пленника и убедившись, что он не прячет ничего в обуви или ещё каких интересных местах, Марьсанна толкает его в гущу товарищей. Остальная банда тут же, разбирает трофеи, Сатаныч с Кабаном опять лениво спорят.
— Это как-то несерьёзно. Давай этих желторотиков ещё погоняем, а? Вернём им часть оружия…
— Рожу сначала зарасти. Я так смотрю, желторотики тебя зацепили, и не раз.
— Фигня! Чем их в клетках держать, лучше мы сами их потренируем. Славная игра выйдет, ставки можно делать. Комрады, что скажете?
Сатаныч спокоен, он не первый век со скучающим молодняком дело имеет.
— Кабан, если ты давно шею не сворачивал, так давай, я тебе сейчас сверну, отдохнёшь. Людей пакуйте в нашу, и сбрую на всех.
Предпоследняя фура в колонне — на самом деле, лишняя, пустая, не считая некоторого инструментария. Как Сатаныч вписал её в караван: официально ли или в обход накладных — Марьсанна не знает. А сбруя — это наручники, анклеты и уздечка с мундштуком, чтобы пленник язык себе не откусил. Вампироборцы люди идейные, эти могут.
— Злыдень, бери Фукса с Кудряшом и разгружайте что там у тебя побилось, под опись. — Продолжает командовать Сатаныч. — Марьсанна, Белый и Краля: вперёд собирать тыквы. Сколько вместится ставьте в фуру Злыдня, остальное распихаем, как получится.
Недовольных возгласов немного — все понимают, доставить корм горожанам задача важная. Грузовик они, конечно, потеряли не по своей вине, но груз надо спасать, недостачу наверняка вычтут с них. Есть, конечно, призрачный шанс, что за пойманных террористов им премию выпишут, но надежды на это мало.
Проходя мимо людей, Марьсанна бросает последний взгляд на “своего” паренька. Вот они — герои, у них тут настоящая борьба, ставки не на жизнь а на смерть, тяжёлые условия… Забороли полтора грузовика, прибавили кое-кому дурной работы. Нет, никто из банды Сатаныча про таких читать не захочет, не поймут. А для людей пусть люди сочиняют.
Нежить не способна на творчество? Нежити просто не близок человеческий подход. Попробуй-ка придумай что-нибудь впечатляющее, когда для тебя всё сплошь серость и рутина.
Нет, не будет она растягивать ту свою тенарово-синюю зарисовку до полного текста. Пусть останется миниатюрой на две строчки.
Вопреки воле родных он взял в жёны горбатую и собирался прожить с любимой долгую счастливую жизнь. Когда в первую брачную ночь она развернула свои белоснежные крылья, он её застрелил.
Конец.
