Она подтвердила, что в последнее время вы ведёте себя «странно». Также она утверждает, что вы увлекаетесь суфражизмом, а для полиции сие значит, что вас привлекают революционные организации.
Ида разглядывала собственные руки. Человек продолжал:
- Лидия сказала, что вас устранили от слушания Бестужевских курсов. Это так?
- Да.
- А за что вас устранили?
- За то, что общительная была слишком.
Перемена темы благоприятно подействовала на молодую женщину: она выпрямилась и, подняв голову, изучала коморку, в которой оказалась.
- То есть вы много и громко разговаривали?
- Да.
- Ваше поведение было неудовлетворительным?
- Именно.
- Так… А почему вы решили устроиться на работу в магазин господина Орлова?
- Сама не знаю.
- Жалеете об этом?
- Да.
- Почему?
- Потому что… - слёзы снова накатились на девичьи глаза, - Потому что попала из-за него в такую ситуацию. Никто мне не верит.
- «Он» - это господин Орлов?
- Да.
- Но если бы ваш бывший начальник врал, его показания не подтвердились бы. Однако мы видим, что даже ваша тётя, с которой вы живёте, независимо от Орлова утверждает тоже самое. Сотрудники полиции, когда впервые, да и в другие разы, - исправился он, - встречали вас, подмечали, что ведёте вы себя странновато.
Барышня внимательно слушала, после чего крикнула:
- Я невиновна!
- Я понимаю.
- Вы мне верите?!
Пожилой мужчина не ответил.
Тусклые лучи солнца пробивались сквозь хмурые тучки. Двое полицейских курило у невысокого здания в неоклассицистическом стиле.
- Знаешь, что Шоколадницу поймали? – начал первый – парень с тёмно-русыми прямыми волосами и орлиным носом.
- Да? Когда? – заинтересовался второй мужчина – черноволосый, статный джентльмен с усиками и аккуратной испанской бородкой.
- Недавно. Саныч сказал, - просто пояснил собеседник.
- И каков приговор?
- По-разному все говорят. Пока неизвестно. Вроде как, смертная казнь. Хотя многие считают, что она умалишённая, так что думаю, смягчат как-то. Тем более, девушка.
- Да уж, - заключил, затягиваясь, второй.
Финал
Густые кустарники цветущей сирени украшали фамильное поместье Крузенштерн. Тощая, безвкусно, но богато одетая девушка постучалась в запертую дверь.
- Кто это? – раздался голос служанки.
- Вера Гербель.
- Что вам нужно?
- Я хочу поговорить с Лидией, - чётко сказала незнакомка, добавив, - Я приятельница Иды.
- Входите, - Варя впустила леди в просторную гостиную.
Девушка огляделась:
- Где Лидия?
- Она на втором этаже, в библиотеке. Пройдёмте.
Горничная сделала широкий жест и, идя с ровной спиной, проводила Веру.
Те же картины завершали вычурный интерьер комнаты, видя которую в головах у гостей и случайных людей проносились вопросы: «Что? Где? Когда?». Графиня развалилась в кресле и читала толстый том романа зарубежного автора.
- Добрый день. Извините, что отвлекаю, уважаемая Лидия. Мне нужно передать вам сообщение от вашей племянницы.
Статная женщина методично отложила книгу, сняла очки и, не меняя положения тела, повернула голову в сторону гостьи.
- Ну здравствуйте, - произнесла она раздражённо, - Может, для начала представитесь.
Девушка смахнула с узкого бледного лица короткую, выбившуюся из причёски «помпадур» прядь густых каштановых волос.
- Я Вера Гербель. Училась с Идой, дружила с ней. Мой отец работает врачом в психиатрической больнице, где Ида пребывает.
- Отлично. И что ваш отец?
- Мой отец общался с вашей племянницей. Он говорит, что её оклеветали...
- Само собой, - нервно вздохнула графиня.
- Ида просила передать, что любит вас, родителей, братьев и сестёр. Она жалеет, что вмешалась в эту ужасную историю…
- Всё?!
- Э, нет. Она просила вас помочь ей, потому что она не больна и преступлений не совершала.
- А я-то что сделаю?! – возмущённо воскликнула женщина, - Благодаря моему мужу её не повесили, и то, ему стоило больших усилий уговорить судью…
- Я понимаю, но…
- Так, девушка, - поднялась Лидия, - Возвращайтесь туда, откуда пришли. Я и слова не хочу слышать об Иде, - женщина обильно жестикулировала, - Вы меня понимаете? Для меня Ида умерла. Её не существует. Понимаете? Нас никто не поддержит. Нас все ненавидят, показывают пальцем. И всё это из-за Иды. Что сделано, то сделано. Всё, уходите. Мне плохо, - графиня схватилась за грудь и медленно присела обратно в кресло.
- Извините. До свидания, госпожа Лидия, - попрощалась собеседница и, спустившись с лестницы с низкими ступенями и пузатыми колоннами, Вера последовала настоятельному совету графини Крузенштерн.
Пасмурный, однотонный денёк. Штормовой ветер трепал густые кроны, устраивая преждевременный листопад. Под покровительством Минервы две зрелые женщины в узких платьях до пола наслаждались петербургской прогулкой. Когда дамы заметили справа от себя ставший знаменитым магазинчик «Шоколадный поцелуй», они остановились у витрины.
- Видишь, Агата, - неприлично, средним пальцем показала на богатые прилавки сквозь витрину одна из аристократок, - Вот здесь работала Шоколадница.
- Господи, так об этом все говорят! - перекрестилась Агата, старшая подруги на пять лет, - Ксения, а правда, что она из Германии?
- Да, - отвечала бледная, как моль, дама, разглаживая пурпурное платье, - Не зря мой отец немцев ненавидел. Приезжали к нам на всё готовенькое.
- Тьфу! – сплюнула пятидесятилетняя женщина, оперев руки в бока,
- Мне Татьяна по секрету сказала – сама видела, что эта девица была красива, поэтому-то владелец её и нанял. А она юродивой оказалась! Убийцей! Людей невинных, говорят, режет.
- Ох, дорогая! У меня сердце заболело, - Агата Евгеньевна – эксцентричная бабушка в ярком красном платье - схватилась за бесформенную грудь.
- Да не переживай ты так! И не такое в жизни небось видала.
В переулке не было ни одного горожанина, помимо великовозрастных подружек. Ксения, глубоко вздохнув, продолжила полушёпотом:
- Говорят, эта Шоколадница - будь имя её проклято – больна шизофренией, да ещё и вольнодумка! Она теперь в больнице психиатрической. И то, благодаря своему дядюшке. Алексей или Александр его зовут, не помню. Так вот. Её казнить должны были, а он помог племяннице, и всё. В сумасшедший дом посадили.
- Ну, хоть не навредит никому больше, - констатировала оправившаяся старушка.
- Согласна! А ещё – мне Наталья сказала – Шоколадница из богатой семьи. Жила хорошо; все её любили да не догадывались, что такая милая барышня – монстр!
- Да, - покачала головой Агата, - Ну, в доллгаузе ей точно придётся не сладко.
5.11.2019 г.
Ида разглядывала собственные руки. Человек продолжал:
- Лидия сказала, что вас устранили от слушания Бестужевских курсов. Это так?
- Да.
- А за что вас устранили?
- За то, что общительная была слишком.
Перемена темы благоприятно подействовала на молодую женщину: она выпрямилась и, подняв голову, изучала коморку, в которой оказалась.
- То есть вы много и громко разговаривали?
- Да.
- Ваше поведение было неудовлетворительным?
- Именно.
- Так… А почему вы решили устроиться на работу в магазин господина Орлова?
- Сама не знаю.
- Жалеете об этом?
- Да.
- Почему?
- Потому что… - слёзы снова накатились на девичьи глаза, - Потому что попала из-за него в такую ситуацию. Никто мне не верит.
- «Он» - это господин Орлов?
- Да.
- Но если бы ваш бывший начальник врал, его показания не подтвердились бы. Однако мы видим, что даже ваша тётя, с которой вы живёте, независимо от Орлова утверждает тоже самое. Сотрудники полиции, когда впервые, да и в другие разы, - исправился он, - встречали вас, подмечали, что ведёте вы себя странновато.
Барышня внимательно слушала, после чего крикнула:
- Я невиновна!
- Я понимаю.
- Вы мне верите?!
Пожилой мужчина не ответил.
***
Тусклые лучи солнца пробивались сквозь хмурые тучки. Двое полицейских курило у невысокого здания в неоклассицистическом стиле.
- Знаешь, что Шоколадницу поймали? – начал первый – парень с тёмно-русыми прямыми волосами и орлиным носом.
- Да? Когда? – заинтересовался второй мужчина – черноволосый, статный джентльмен с усиками и аккуратной испанской бородкой.
- Недавно. Саныч сказал, - просто пояснил собеседник.
- И каков приговор?
- По-разному все говорят. Пока неизвестно. Вроде как, смертная казнь. Хотя многие считают, что она умалишённая, так что думаю, смягчат как-то. Тем более, девушка.
- Да уж, - заключил, затягиваясь, второй.
Финал
Густые кустарники цветущей сирени украшали фамильное поместье Крузенштерн. Тощая, безвкусно, но богато одетая девушка постучалась в запертую дверь.
- Кто это? – раздался голос служанки.
- Вера Гербель.
- Что вам нужно?
- Я хочу поговорить с Лидией, - чётко сказала незнакомка, добавив, - Я приятельница Иды.
- Входите, - Варя впустила леди в просторную гостиную.
Девушка огляделась:
- Где Лидия?
- Она на втором этаже, в библиотеке. Пройдёмте.
Горничная сделала широкий жест и, идя с ровной спиной, проводила Веру.
Те же картины завершали вычурный интерьер комнаты, видя которую в головах у гостей и случайных людей проносились вопросы: «Что? Где? Когда?». Графиня развалилась в кресле и читала толстый том романа зарубежного автора.
- Добрый день. Извините, что отвлекаю, уважаемая Лидия. Мне нужно передать вам сообщение от вашей племянницы.
Статная женщина методично отложила книгу, сняла очки и, не меняя положения тела, повернула голову в сторону гостьи.
- Ну здравствуйте, - произнесла она раздражённо, - Может, для начала представитесь.
Девушка смахнула с узкого бледного лица короткую, выбившуюся из причёски «помпадур» прядь густых каштановых волос.
- Я Вера Гербель. Училась с Идой, дружила с ней. Мой отец работает врачом в психиатрической больнице, где Ида пребывает.
- Отлично. И что ваш отец?
- Мой отец общался с вашей племянницей. Он говорит, что её оклеветали...
- Само собой, - нервно вздохнула графиня.
- Ида просила передать, что любит вас, родителей, братьев и сестёр. Она жалеет, что вмешалась в эту ужасную историю…
- Всё?!
- Э, нет. Она просила вас помочь ей, потому что она не больна и преступлений не совершала.
- А я-то что сделаю?! – возмущённо воскликнула женщина, - Благодаря моему мужу её не повесили, и то, ему стоило больших усилий уговорить судью…
- Я понимаю, но…
- Так, девушка, - поднялась Лидия, - Возвращайтесь туда, откуда пришли. Я и слова не хочу слышать об Иде, - женщина обильно жестикулировала, - Вы меня понимаете? Для меня Ида умерла. Её не существует. Понимаете? Нас никто не поддержит. Нас все ненавидят, показывают пальцем. И всё это из-за Иды. Что сделано, то сделано. Всё, уходите. Мне плохо, - графиня схватилась за грудь и медленно присела обратно в кресло.
- Извините. До свидания, госпожа Лидия, - попрощалась собеседница и, спустившись с лестницы с низкими ступенями и пузатыми колоннами, Вера последовала настоятельному совету графини Крузенштерн.
***
Пасмурный, однотонный денёк. Штормовой ветер трепал густые кроны, устраивая преждевременный листопад. Под покровительством Минервы две зрелые женщины в узких платьях до пола наслаждались петербургской прогулкой. Когда дамы заметили справа от себя ставший знаменитым магазинчик «Шоколадный поцелуй», они остановились у витрины.
- Видишь, Агата, - неприлично, средним пальцем показала на богатые прилавки сквозь витрину одна из аристократок, - Вот здесь работала Шоколадница.
- Господи, так об этом все говорят! - перекрестилась Агата, старшая подруги на пять лет, - Ксения, а правда, что она из Германии?
- Да, - отвечала бледная, как моль, дама, разглаживая пурпурное платье, - Не зря мой отец немцев ненавидел. Приезжали к нам на всё готовенькое.
- Тьфу! – сплюнула пятидесятилетняя женщина, оперев руки в бока,
- Мне Татьяна по секрету сказала – сама видела, что эта девица была красива, поэтому-то владелец её и нанял. А она юродивой оказалась! Убийцей! Людей невинных, говорят, режет.
- Ох, дорогая! У меня сердце заболело, - Агата Евгеньевна – эксцентричная бабушка в ярком красном платье - схватилась за бесформенную грудь.
- Да не переживай ты так! И не такое в жизни небось видала.
В переулке не было ни одного горожанина, помимо великовозрастных подружек. Ксения, глубоко вздохнув, продолжила полушёпотом:
- Говорят, эта Шоколадница - будь имя её проклято – больна шизофренией, да ещё и вольнодумка! Она теперь в больнице психиатрической. И то, благодаря своему дядюшке. Алексей или Александр его зовут, не помню. Так вот. Её казнить должны были, а он помог племяннице, и всё. В сумасшедший дом посадили.
- Ну, хоть не навредит никому больше, - констатировала оправившаяся старушка.
- Согласна! А ещё – мне Наталья сказала – Шоколадница из богатой семьи. Жила хорошо; все её любили да не догадывались, что такая милая барышня – монстр!
- Да, - покачала головой Агата, - Ну, в доллгаузе ей точно придётся не сладко.
5.11.2019 г.
