Пролог
Этой ночью Анна чувствовала себя донельзя воодушевленно. Несмотря на то что часы — ярко-желтый круг — показывали наступление двух часов после полуночи, вдохновение до сих пор не покидало ее. Анна сидела за компьютером, чуть склонившись, из-за чего несколько светлых прядей касались лица, и её пальцы быстро стучали по клавиатуре.
"И тогда она сказала ему:
— Я должна уйти. Навсегда. Это — мой долг."
В наушниках играла ритмичная музыка — что-то из зарубежного, но Анна не обращала на нее никакого внимания. Сейчас она жила в своей истории. Она дышала воздухом замка, в котором происходил разговор её персонажей. Чувствовала такое же дуновение холодного ветра, что ощущали и они. Она думала их головами и, кажется, даже шептала реплики вместе с ними.
"— Я понимаю, — вздохнул Илькисар. — Но я никуда не отпущу тебя.
Рижесса качнула головой и отошла к раскрытому настежь окну. А в следующую секунду запрыгнула на подоконник."
Вместе с ней прыгнул кот Анны, Тимофей, вот только не на подоконник, а на клавиатуру ноутбука, и вместо дальнейших действий героини на экране сейчас светилось что-то нечленораздельное.
— Гад лохматый, — вынесла вердикт Анна. Ветер спал, и сейчас она вновь находилась в своей тесной комнатушке. — Все вдохновение испоганил. Что тебе не спится?
Она встала с компьютерного стула, вытащила наушники, не выключая музыки, — те тоскливо свисли со стола. Схватив кота, Анна понесла его в прихожую. Вообще-то можно было унести его и в зал, и в кухню, и в спальню мамы, но прихожая была дальше всего, а, значит, возвращаться в комнату Анны Тимоша будет тоже дольше.
Она старалась идти как можно тише, чтобы не разбудить маму, которой пообещала лечь спать ещё в одиннадцать. К счастью, дверь в мамину комнату была прикрыта, и мама ничего не услышала... Кажется. Иначе она не очень бы и обрадовалась.
Поставив кота на пол, Анна чуть ли не вприпрыжку побежала обратно, к себе, надеясь, что вдохновение сможет к ней вернуться.
"К окну, серебрясь в лунном свете, подлетел дракон. Илькисар стал завороженно смотреть на него, а Рижесса, не медля ни мгновения, заскочила на его спину и скрылась в ночной тьме..."
Анна писала свой первый роман уже целую неделю. И сейчас он насчитывал чуть больше пятидесяти страниц. В нем было все, что только можно придумать: и приключения, и любовь, и интриги... Абсолютно все! Даже немного политики и, конечно, рост персонажей, про который она вычитала в одной из статей. Остается поработать над романом ещё пару недель — и его можно будет отдавать в издательство, а потом купаться в лучах славы. Там такое любят.
"Ильсикар тут же подбежал к открытому окну, восклицая:
— Я найду тебя!"
Немного подумав, Анна стерла последний абзац, напечатав взамен:
"Ильскар бессильно упал на пол. Он отпустил её. Он отпустил Рижессу.
Но он обязательно её вернет!"
Дальше по плану Анны Ильсикар должен был отправиться на поиски Рижессы. И найти, естественно. А сама Анна, решив, что на сегодня хватит, отправилась спать. Сохранив документ с романом, она выключила компьютер и переоделась в пижаму.
Потом, немного посмотрев в тёмное окно и повздыхав, включила свет и легла в кровать.
Спать совершенно не хотелось. Хотелось мечтать. "Все время схватывая нить судеб, событий, жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытия" — это были строчки из какого-то стихотворения, которые сами собой возникли в голове Анны.
Красивый стих. И луна на небе красивая. Как в книге.
Перевернувшись на другой бок, из-за чего кровать скрипнула, Анна вздохнула.
Бедный все-таки у неё Ильсикар! И Рижесса бедная. Вроде бы, дети предводителей и властью обладают. Но зачем им нужна эта власть, если они друг друга любят? Пытаются быть вместе… Но теперь Рижессе пришлось уйти, ведь она просто не могла бросить отца в беде.
А как все хорошо начиналось!..
Ничего, Анна напишет им счастливый финал. Самый счастливый, что только можно придумать.
Хотя понятия счастья у всех разные, конечно.
***
Ветер покалывал кожу, трепал волосы: чуть волнистые, рыжие, и идеально прямые, светло-русые. И если рыжие выгодно смотрелись на темно-синем фоне, то русые, цвета пшеницы, блекли — привыкли к солнцу. Луна действительно заглядывала внутрь: ей ведь нужно было смотреть за эльфами. Хотя бы за одной эльфийкой.
Воздух пах безнадежностью, и, как ни грустно это признавать, нотки этой безнадежности давно преследовали двух эльфов, стоящих друг против друга. Раньше они просто перебивались чем-то иным, а теперь…
Все обречено?
Рижесса, та самая обладательница рыжих волос, осознала, что все обречено, когда получила известие от родного клана. Она не могла знать, как то добралось до нее: кто-то послал его целенаправленно или оно достигло Рижессу путем шепотков. Но известие было, и эльфийка знала, что оно правдиво, настолько правдиво, насколько не может быть правдива простая сплетня.
К этому все и вело.
Ослабить — и напасть.
Если бы Рижесса знала…
Она посмотрела на своего спутника — или уже бывшего спутника, а потом вновь повторила:
— Отцу нужна моя помощь.
— Но что ты сможешь? — тихо спросил Ильсикар, эльф с блекло-светлыми волосами.
— Я же смогла оказаться здесь, — она бросила на него краткий взгляд, и ее яркие глаза блеснули синим предвкушающим огнем. — Я смогла оказаться здесь, Ильсикар, и отца спасти я тоже смогу. Правда. Сначала я его спасу, а потом…
Они оба чувствовали, что чего-то не хватало: то ли нормального прощания, то ли предложения со стороны Ильсикара. И Рижесса некоторое время даже ждала это. Но потом внутри что-то сломалось, и она произнесла, но уже в последний раз:
— Я должна уйти.
Слова давались с утром, но прощание все же требовалось, а потому она продолжила:
— Навсегда, — и добавила мысленно: «Может быть». В том плане, что она, может быть, когда-нибудь и вернется хотя бы для того, чтобы увидеть Ильсикара вновь. — Это мой долг.
— Я знаю, — твердо произнес Ильсикар. Но потом он не выдержал — вдохнул и добавил торопливо: — Но я никуда не отпущу тебя.
«Это опасно, — читалось в его глазах. — Ты можешь пострадать».
«Почему же ты тогда не предлагаешь мне свою помощь?» — вопило что-то внутри Рижессы.
Впрочем, они — отец Рижессы и Ильсикар — никогда не испытывали хотя бы взаимной доброжелательности.
Времени действительно больше не оставалось. Рижесса плавно шагнула к окну, и кулон на ее груди блеснул лунным светом. Она чувствовала связь — и с луной, и с небом, и с той, что вот-вот приблизится к ней.
Она приблизилась.
И Рижесса погрузилась в тревожные объятия беззвездного ночного неба.
Она уже не видела, как Ильсикар сделал шаг в ее сторону в мгновение перед тем, когда она села на дракона.
***
Сон Анне снился донельзя странный. Она долго бродила по тёмным коридорам, одетая в ту самую пижаму, с медведями на футболке и штанах. Под её ногами лежал пушистый ковёр, напоминающий снег — он хоть и не холодил, но ничуть не грел ее голые ступни, а от стен тянуло мертвенным холодом. Внутри Анны с каждым шагом нарастала паника, а в коридорах становилось все холоднее.
Кажется, она приближалась к северному полюсу. Или где там обитают такие же белые медведи, что изображены на ее пижаме?
Она шла, шла, шла, и замерзала с каждым шагом все больше, не предпринимая даже попытки согреться. Ей казалось, будто кто-то касается плеч. Но она никак не пыталась это исправить. А потом пропали и прикосновение.
И Анна почти перестала чувствовать холод. Новая стадия обморожения? Она не знала.
Но потом вдруг увидела свет. Тёплый, словно от камина. И пошла к нему, ощущая жар. Ещё одна стадия? Куда уже…
Когда Анна достигла его, то встретила только темноту.
Глава 1. Золотое сияние
Анна лежала на чем-то мягком, колючем и пахнущем нагретой под солнцем травой. Она чуть шевельнула ладонью левой руки, и ещё несколько колючек коснулись ее пальцев. Сено, тут же сообразила она. В детстве Анна тоже как-то лежала на стоге сена, и ощущения почти не отличались.
Очень странный сон.
Анна открыла глаза. В помещении, где она находилась, было сумрачно, и непроглядную тьму разгоняло только желтоватое свечение, идущее от, собственно, самой Анны.
Она подняла над головой обе руки, потом совсем чуть-чуть — правую ногу и убедилась, что действительно светится. Почти как фосфор. Или как светлячок, только не задней частью, а целиком и полностью.
В первую секунду практичная Анна подумала, что такие люди-светлячки будут интересно смотреться в её романе. А потом поняла, что сейчас не время об этом размышлять, и, тем более, лежать дальше на этом сене, и поднялась на ноги.
Вообще-то излучать свет — довольно удобно. Не нужно идти к выключателю или брать фонарь, потому что ты и так что-то вроде фонаря и лампочки, вместе взятых. Можно с легкостью экономить электричество. Правда, косые взгляды будут обеспечены.
Анна подошла к одной из стен, опознанной по очертаниям кирпичей. Потом протянула завораживающе сияющую руку и провела ей по серой стене, на которой стали видны все трещинки и щели между кирпичами.
Здесь, в этой комнате, стены были тёплыми, не то что в коридоре. Тёплые стены! Это же надо, до чего архитекторы додумались! Может, в них встроены батареи?
Интересно, что бы в той ситуации, в которой оказалась Анна, делали её персонажи? Ну, то есть, если не учитывать, что это сон. Рижесса наверняка стала бы искать выход из этой комнаты. Может быть, проверила бы её на тайники. А что бы сделал Ильсикар? Анна, задумавшись, водила светящимся пальцем по стене. Что сделал бы Ильсикар, она не знала. Потому что он никогда не оказался бы в такой ситуации!
Сама Анна решила просто обойти комнату по периметру. Она почему-то думала, что комната будет большой, а она оказалась ну очень малюсенькой, размером с Анину: шесть шагов на четыре. И явной двери в ней не обнаружилось, а по стенам стучать Анна не решилась: мало ли, вдруг из них кто-то выпрыгнет, потому что во сне возможно все!
Анна села обратно, на соломенную подстилку, и тоскливо вздохнула. Ей-то казалось, что этот сон будет интересным, а на самом деле — муть какая-то!
И вот что ей делать дальше? Ждать пробуждения? Это же скучно! Лучше бы она вообще спать не шла, а роман писала, пользы бы было больше.
Даже свечение больше не завораживало. Это, конечно, иногда интересно — побыть солнцем, но при длительном одиночестве надоедает.
«Если бы это был мой роман, а я была бы собственной героиней, то в этот момент здесь появился бы кто-нибудь ещё, — решила Анна. — Кто-то такой… Ну, пусть будет красивый. Какой-либо красивый… похититель! Вот. Не зря же бедную героиню держали бы взаперти!»
Неожиданно, заставляя Анну прекратить размышления, раздался скрип, похожий на тот, который бывает, когда кто-то открывает дверь. И Анна тут же подскочила с места.
Желтоватое сияние осветило силуэт парня в накидке до середины бедра и желтоватой рубашке. Он появился у правой от Анны стены.
Ага, так вот, где дверь! Только сейчас это открытие Анну уже не слишком обрадовало.
Она стояла напротив неожиданного гостя, пытаясь внимательно его разглядеть. Ну надо же, только о гостях подумала, как они тут как тут! Замечательный сон вообще. А если она сейчас пару мешочков с золотом представит?..
Анна зажмурила глаза, представляя мешки, в которые ее бабушка с дедушкой собирали картошку, но вместо картошки воображаемые мешки наполнялись золотыми монетками. Потом открыла глаза, но увидела только обескураженный взгляд вошедшего парня, приблизившегося к ней на пару шагов.
Вот так всегда, даже разбогатеть не дадут.
— А где деньги? — с любопытством поинтересовалась Анна, разглядывая гостя. Она совершенно, даже на подсознательном уровне, его не боялась. Да и что его было бояться: выглядел он совсем мирно, по возрасту казался ровесником Анны и накаченных мышц, насколько видела Анна, не имел.
Незваный гость не растерялся и ответил:
— Деньги после дела.
«Дело» Анна во сне ещё не делала. Тем более, оплачиваемое.
— А аванс?
Парень приподнял левую бровь и внимательно посмотрел на Анну. Лицо его ничем особенным не отличалось: средний нос, средние губы, даже лоб обычный, а не высокий, каким Анна любила награждать своих героев. В его светлых глазах отражалось ее свечение, а потому точный их цвет определить представлялось сложным. Он протянул руку к карману своей накидки, которая, как смогла разглядеть Анна, была темно-коричневой, и достал из нее пару монет. Настоящих. Золотых! Парень протянул их Анне со словами:
— Вот.
Если бы Анна до этого момента не излучала золотое сияние, то можно было бы сказать, что она светится от счастья. Вот только деньги в этот момент ей стало брать стыдно, поэтому она отозвалась смущенно:
— Да ладно, можно и без аванса…
Золотые монеты, к сожалению Анны, в тот же момент вернулись в карман их хозяина, а сам хозяин произнес:
— Меня зовут Ривежом.
Совершенно обычное лицо и очень красивый голос. Таким можно лгать, но во лжи тебя никто не заподозрит.
Анна, которая ещё не успела сесть, подскочила вновь и переспросила:
— Ривежом? И глаза у тебя разные?
Ривежа, юношу шестнадцати лет, работающего прислугой в замке, Анна собиралась в совсем скором времени вводить в свой роман. А подсознание сыграло с ней добрую шутку и ввело его в ее сон. И сейчас, получается, она разговаривала с собственным персонажем?
Ривеж кивнул, шагнул к Анне и приблизил свои глаза к ее лицу.
Один из них был леденисто-голубым, а другой — серым, цвета пасмурного неба. Если не приглядываться, почти и не видно. А ведь Анна примерно так себе это и представляла…
— Интересно… — протянула она. — Ладно, это… Может, отвернешься?
Ривеж хмыкнул, сделал шаг назад и продолжил говорить:
— Если у вас вдруг что-то случится, говорите кому-нибудь, что вам нужен Ривеж, и я приду сразу, как только смогу. А сейчас я проведу вас в вашу комнату, где вам выдадут одежду и еду.
— А это тогда чья комната?
— Это комната… Ничья. Склад.
Ничего такого, из-за чего можно было бы назвать эту комнату складом, тут не было: не стояли тюфяки с вещами или коробки, даже стены пустели. Но Анна не стала ничего переспрашивать, а послушно направилась за своим персонажем, вышедшим в коридор, в котором сейчас на стенах уже горели факелы.
Сон набирает новые обороты! Очень любопытные обороты, к слову.
Ступая босыми ногами по каменному полу, на котором уже не было ковра, Анна вспоминала все, что знает о Ривеже. Вернее, все, что она успела о нем придумать в реальности. Во-первых, ему было шестнадцать, которые почти семнадцать. Во-вторых, прислугой в замке он работал чуть более двух лет, выполнял какие-либо мелкие поручения. И пришел он сюда после исчезновения его матери.
Ривеж был среднего роста, глаза имел разноцветные, волосы — темно-шоколадные, а телосложение не то чтобы хрупкое, но и не накаченное, и в нем отсутствовали всякие неприятные детали, что так раздражали Анну в реальных парнях. В общем, он выглядел так, как видела обычного, нормального, ну, может, хорошего парня Анна. И говорил вежливо, но чуть насмешливо. А ещё был смелым и благородным, хотя и служил прислугой. Ну, это она так задумывала. И, по задумке, он должен был чем-то помочь Ильсикару. Чем, Анна ещё не решила.
Да и вообще, это все лишь задумывалось в ее романе. А что было в ее сне, Анна не знала.
