Меня одарили оценивающим взглядом. Уж думала, документы потребует, но обошлось: тёмные глаза гнома вдруг расширились, и он широко улыбнулся, будто увидел старого друга.
— Да ты ж Шандарова дочка! Как же, как же не знать! А ну давай, девонька, садись в машинку мою, а то что за позор — посередь ебеней да возле такого хлама! И дружка своего, так и быть, сажай, а то арн Шандар шибко обидится, если тут его оставим. А машинку я сейчас на буксир определю. Не абы что, но на металлолом хоть продать, всё польза.
Хотелось очень сильно обидеться на «хлам» и «металлолом». Кар свой я выбирала долго и тщательно (да, каюсь, прежде всего запала на ярко-зелёный цвет, редкий и очень красивый), ухаживаю и слежу за ним. Да и как иначе? Друадах в нашем доме частый гость, и Хота… сколько ни тряси башкой, пытаясь прогнать мысли о нём, но забыть о его любви к машинам ой как сложно. Именно благодаря ему я не хуже любого механика знаю, что и почему может стучать в двигателе, куда заливать масло или как сменить колесо.
Ну да и ладно, чего обижаться — мне ли не знать, что гномы человеческую технику не выносят на дух? Да и Хота, если б завидел мою «Эскаду», непременно разразился бы нотацией в лучших традициях моего папы.
Не завидит. А даже если наши родители — да хоть сам Хаос, чтоб его к порядку! — решат, что нам с Хотой жизненно необходима трогательная встреча у камина, его мнение я всё равно вертела на известном органе.
— Разлом бы закрыть, — вздохнул Олли, покосившись на меня. — А то как бы чего не вышло…
— Дык это ж магов надо! — недовольно фыркнул гном, пригладив бороду. — Их у нас только по особым праздничкам выдают, поди дождись!
— Дождались уже, мастер, — машинально полезла в задний карман шортов и достала удостоверение. За два года официальной магической практики уже приучилась всюду таскать его с собой. — Я заклинатель завесы. Поэтому, если вы согласитесь проехать чуть дальше по восточному тракту, мы с Оливером устраним проблему.
Вопреки моим опасениям, гном не заартачился. Напротив, согласился тут же, охотно загрузил нас в салон и повёз куда было велено. Ну да оно и ясно: когда ещё сможешь прихвастнуть за кружкой медовухи, что тусовался с магами и видел их работу? Нас в Антеарре не так уж много, каждый наперечёт; а уж заклинатели завесы — на Севере нас зовут ткачами Изнанки — и вовсе рождаются едва ли не раз в сто лет.
Ну да, ну да, зря меня мама с папой ещё до рождения прозвали своей уникальной снежинкой. Как корабль назвали, так он и поплыл.
Разлом оказался уровня не 4А а вовсе даже 5С, многомерный, трёхплоскостной, с искривлением второй степени. Для всех прочих людей и нелюдей — лёгкая рябь в воздухе; для меня — огромная прореха в пространстве, похожая на хищный оскал мифического чудовища. И в глотке этого чудища мерцает… ничто. Вся материя на месте разлома бесследно испаряется. Я как-то видела двухсотлетний дуб, у которого в корнях открылось зияние: половины ствола будто не было, а крона висит целёхонькая. Как ожившие картины сюрреалистов. То ещё зрелище для некрепкого ума.
Но вот же дерьмище. Заплутавшие туристы в таких провалах исчезают только так, и попробуй их потом найди. Пришлось уточнить у нашего спутника — он представился Граклаком, — не пропадал ли кто-нибудь в Хварне за последние несколько дней. Граклак заверил, что не было такого, а если и было, то он о том не знает.
Помявшись немного, разлом я закрыла — уровень опасности 5С не располагает к долгим раздумьям и нравственным терзаниям. Даже обошлась без помощи Олли, хоть и потратила вчистую весь свой немалый резерв. Немедля захотелось скинуть остатки сил в превращение и задрать какую-нибудь живность. Волчий голод? Ха, волки, подержите-ка моё пиво. Прямо сейчас я готова сожрать все те сорок килограммов мяса, что гипотетически способен вместить желудок тигра.
— Не бережёшь ты себя, чернявенькая! — едва я плюхнулась на сиденье и устало положила голову Олли на плечо, Граклак немедля принялся ворчать. Гномы это дело любят едва ли не пуще наживы. — Что отец-то твой сказал бы?
— Что каждый уважающий себя альфа должен служить и защищать, а не только раздавать указания.
Да, так и сказал бы. А потом вынес бы мне мозги своей гиперзаботой — мол, работать надо проще и меньше, людишек много, а папина принцесса — штучный экземпляр.
О, Хаос, а я точно хочу возвращаться в Моэргрин?!
Нет, я обожаю своего отца, однако он бывает просто ужасно несносен! С мамой у нас всегда были чуть более прохладные отношения — она сама по себе очень сдержанная, скрытная, к тому же женщина-альфа, как и я сама. Прямой конкурент. А ещё я в детстве вечно обижалась на неё за излишнюю строгость. Но зато теперь у нас мир и согласие, а с папой мы подчас так ссоримся, что весь наш клан начинал искать пятый угол. И вины своей тут не вижу. Это он никак не желает понять, что я уже давно не ребёнок.
— И то верно, — покивал Граклак глубокомысленно. — У нас в шахтах тоже работёнка опасная, а кто-то её делать всё-т’ки должен. Но ты-то, пацан, чего не помог своей Джинни?
— От меня в таких делах толку немного, мастер Граклак, — ответил Олли, улыбнувшись чуть печально. И исподтишка кинул на меня озорной взгляд. — Видите ли, я некромант.
Бедный гном на радостях едва инфаркт не словил.
— Это что же… — сипло выдал он наконец. — А я тебя… вас… это самое… кралей столичной… хером по лбу… Во дурак-то, а? Ваш’ мил’сть, не со зла я! Был несдержан!..
— Ну, краля не краля, а всё-таки столичная, — пожал плечами Олли. — Каюсь, грешен. Теперь вот надеюсь найти дом в вашем гостеприимном краю… Если примут, конечно.
Граклак тут же передумал помирать и вскоре вернул себе нормальный цвет лица, с жаром уверяя, что в Грейморе всей этой фашистской пропаганды сроду не водилось, а Гектор Воскреситель, мол, мужик что надо был, и поделом от него выхватили все пресветлые мудозвоны.
О том, что Воскреситель в то жуткое время перебил половину предков Олли, мы оба дружно решили умолчать. Семейку Маккензи у нас тут и по сей день не любят, да и предки сами были хороши. Ни к чему накалять обстановку — тем более что Граклак расслабился, снова разговорился и уже глядит на Олли с явной симпатией. Вежливость, благодушие и уважительный тон «ваш’ мил’сти» гному явно пришлись по вкусу.
А мне по вкусу то, что «дочку Шандара» на время оставили в покое. Неохота всю дорогу трепаться про моих родителей. Да ещё и на голодный желудок.
По счастью, голодать моему несчастному желудку пришлось недолго. Хварн хоть и деревня на краю Греймора, а в последнее время сильно разроссся. Гномьему народу, рукастому и мастеровитому, даже пришлось перестраивать стену, чтобы спрятать за ней новые улицы. С тех пор как тетя Кэмерин окончательно дала понять, что в состав республики мы входим только на бумаге, сюда стали стекаться те, кому на юге не нашлось места. Оборотни, вампиры, тёмные маги и хаоситы — Прядильщик и Маграты привечают всех.
Ну и кабаков, понятно, тоже стало больше.
Граклак привёз нас точно к дверям одного из них. Спросил, отдам ли я ему свой кар, «чтобы превратить колымагу во что-нибудь порядочное», и пообещал вернуть утром. Согласиться-то согласилась, но снова нервно хмыкнула — историю знакомства мамы и папы я знаю слишком хорошо. Даже огляделась, прежде чем устроиться в дальнем углу, потянула носом воздух — не пахнет ли медведем?..
Пахнет.
Но светловолосой кудрявой макушки приметить не удалось. И слава Хаосу! Вот ни разу не хотелось видеть этого лживого предателя!
Зато приметила рыжие патлы, а вкупе с ними и нагло ухмыляющуюся физиономию Лэнса гро Роггина. Да чтоб его, ну что за день-то сегодня, а? Из всей моей многочисленной косолапой родни я должна была здесь повстречать именно того самого Лэнса, который не давал мне прохода с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Правда, пыл ему пришлось поумерить, когда Хота прознал да отмудохал его хорошенько…
Но Хоты рядом больше нет и не будет. Теперь придётся разбираться самой. Благо я киса не робкого десятка и вполне могу за себя постоять.
К его чести, Лэнс дал нам спокойно поесть и немного прийти в чувство, а уж затем подвалил к нашему столику. Как это водится, с видом властелина вселенной.
— Реджи-ина, — протянул он моё имя, точно невесть какую пошлость, — не ожидал тебя здесь увидеть. Но безмерно рад! Едешь к нам в гости?
— И тебе тоже привет, Лэнс, — откликнулась я чуть желчно, отпив глинтвейна из пузатой глиняной кружки, больше похожей на супницу. — Моэргрин для меня такой же дом, как и для тебя, и я в него возвращаюсь. Буду работать со Скордо. Ну а ты что здесь потерял?
Лэнс повел широченными плечами и как будто невзначай придвинулся ближе.
— Так ведь всем известно, что в гномьих кабаках лучшее пойло! Могу угостить. За встречу. А то этот твой девчачий коктейльчик… как-то несерьезно для такой видной кошечки.
Боги, неужели его за столько лет не попустило? Хотя, наверное, и не попустит: раз не досталась Хоте, то ему в лапы упасть должна непременно. Грёбаные альфачи и их неудержимая потребность помериться членами.
— Спасибо, Лэнс, но я не пью.
Спорное, конечно, заявление для девицы, у которой в руках пол-литра горячего винишка. Но сделаем поправку на метаболизм оборотней: для нас пять градусов что ноль-пять для обычных людей. А ничего крепче обычно не употребляю — разве только по праздникам и в очень умеренных количествах.
Уж кому, как не мне знать, к чему приводит перебор алкоголя в крови?..
Мой медвежий родич настаивать на бурной попойке не стал, вместо этого обратив взор на Олли — как если бы только его приметил, а не сверлил подозрительно-неприязненным взглядом всё то время, что мы ужинали. Ну точь-в-точь как истеричные героини ситкомов при виде коварной сучки-конкурентки.
— Кто это тут с тобой, Реджина? Очередной женишок? — он ухмыльнулся, выразительно осмотрел моего недобро хмурящегося спутника и явно признал его пригодным. В пищу. — Мелковат.
— Ты просто не всё у него видел.
— Разумеется, это она про мой могучий интеллект и огромную харизму, — бесстрастно пояснил Олли, достал из кармана комм и поднялся из-за стола. — Джинни, я вернусь через пару минут.
— Скажи Сэре, что я вовсе ни капельки не скучаю по её трескотне!
— Ха, ну конечно.
Многозначительно посмотрев на меня — мол, если что, я неподалёку, — он скрылся в холле. Лэнс же задумчиво хмыкнул и затем передразнил:
— Джи-инни! Не припомню, чтобы ты позволяла все эти кошачьи клички кому-то кроме родителей. А, и Хоте, куда уж без него, — тут он состроил кислую физиономию. — Забудешь про него, так он напомнит. Надо ж было таким злоебучим говнюком уродиться!
Я невольно улыбнулась. Да уж, от кроткого ягнёночка в моём Хоте всегда были одни лишь кудряшки.
— Полагаю, у него всё в порядке?
— Да что с ним будет-то? Цветёт, с-сука, и пахнет, — буркнул Лэнс. Выглядел он при этом обманутым в лучших чувствах, точно ожидал, что я при одном упоминании предателя-бывшего начну заламывать руки, рыдать и бить не бесплатную, между прочим, посуду. Вот ещё не хватало. — Меняет баб каждый день да через день, а о тебе и словом ни разу не обмолвился.
Вот ни разу же не сомневалась… И почему же тогда от этих слов так больно, что нет сил даже сделать вдох? Ненормально это, Джинни. Нет, мать твою кису. Парень оказался мудаком, с кем не бывает? Пять лет прошло, давно уж пора простить и отпустить.
Но вот прямо сейчас с этим проблемы, да.
Благо чистокровные зазнайки из Магистерии научили меня не только плести магическую нить, но и держать лицо. Я Реджина Маграт, мастер-заклинатель, ткачиха Изнанки и магиня Платинового резерва Антеарры, а не какая-то глупая школьница. Вот и нечего тут убиваться из-за блудливого комка шерсти.
— Иного ожидать и не приходилось, — улыбнулась как могла легкомысленно и принялась большими глотками пить глинтвейн. От такой компании хотелось отвязаться поскорее. — Ты правда хочешь говорить о нашем кузене, будь он неладен?
Лэнс хотел отнюдь не этого — вон как глазами засверкал. Ну серьёзно, не день, а трындец какой-то.
— И правда. Давай лучше поговорим о нас, — он многозначительно улыбнулся, придвинулся ещё ближе. Тяжёлая ручища вдруг легла по-хозяйски на моё голое бедро. — А можем не тратить время на разговоры и сразу подняться ко мне.
Нет, он что думал, я с радостным визгом катапультируюсь из трусиков и улечу в его комнатёнку, пробив потолок? Воистину, люди не меняются.
Грустная правда в том, что какая-то часть меня очень хотела согласиться. Чтобы выгнать, вытравить из себя всю эту боль, тоску и ощущение пустоты между рёбрами. Чтобы перестать чувствовать себя неисправным прибором, заевшей пластинкой. Да и вообще… мне может не нравиться сам Лэнс, но внешность у него вполне привлекательная, а густой мускусный аромат самца-альфы пробуждает во мне, альфа-женщине, самые низменные инстинкты…
Боги, отсутствие регулярного секса толкает на страшные вещи. Перепихнуться с Лэнсом гро Роггином, это ж надо было придумать! Нет уж, я не настолько отчаялась.
И не настолько хочу насолить Хоте гро Маграту. Вообще плевать, что он там себе думает.
— Не в этой жизни, Лэнс, — наконец заявила я, отстранив от себя чересчур прыткого кузена, и поднялась из-за стола. — Не знаю, что вам всем наболтал про меня Хота, но я не даю каждому встречному-поперечному. Извини, мне пора спать.
Лэнс так не думал. Миг — и я оказалась притиснута к столешнице, а Лэнс прижался вплотную, обвил мощные ручищи вокруг моей талии; провёл носом вдоль шеи, жадно дыша. Совсем сдурел, что ли?!
— Сказал же — Хота о тебе и словом не обмолвился. Ни хорошим, ни плохим, — выдохнул он насмешливо и как-то уж очень понимающе. — Ай, да кому интересно это ничтожество, неспособное удержать ни член в штанах, ни девицу при себе? Я гораздо лучше! Ну же, Джинни, ты ведь знаешь, как сильно нравишься мне…
— Кстати о членах, — усмехнулась я, с трудом подавив гневный рык. Пусть Хота и подлый изменщик, но это не значит, что кому-то кроме меня позволено говорить о нём в таком тоне. — Хочешь фокус покажу? Вжух — и Лэнс-младший уже за два километра от тебя. Обратно только целители приколдуют, и то не факт.
Между прочим, в теории я правда могу такое провернуть. Пространственная магия восхитительна.
А парни все как один не любят угроз своим драгоценным причиндалам: вот и этот болезненно поморщился. Но затем одарил меня очередной наглой ухмылочкой.
— Ну-ну, злючка, пригладь шёрстку. Ты ведь тоже хочешь, я ж чую…
Если я чего и хочу, то отвязаться от кретина без лишнего шума. Но вот беда — меташокер остался в комнате, а вырубить здоровенного альфача без подручных средств я просто не сумею. Вот блин. Надо было угробить детство в боксёрской секции, а не в балетной школе!
— Оставь её в покое, мишутка, — знакомый голос, раздавшийся за спиной Лэнса, принёс одновременно облегчение и беспокойство. — Не то будешь иметь дело со мной.
— О, я весь трепещу! — издевательски пропел мой придурочный родич, даже не потрудившись убрать лапы и оглянуться. — Шёл бы ты погулять, малыш…
— Шёл бы ты погулять.
И ведь Лэнс действительно пошёл. Дёрнулся, отпрянул от меня, точно получив по лицу наотмашь, и медленно принялся пятиться.
— Что ты, блядь, такое? — тихо прошипел он. Ужас и ярость смешались на его лице, заставляя меня злорадно улыбнуться. Видит Хаос, мой Оливер — самый лучший друг на свете.
— Да ты ж Шандарова дочка! Как же, как же не знать! А ну давай, девонька, садись в машинку мою, а то что за позор — посередь ебеней да возле такого хлама! И дружка своего, так и быть, сажай, а то арн Шандар шибко обидится, если тут его оставим. А машинку я сейчас на буксир определю. Не абы что, но на металлолом хоть продать, всё польза.
Хотелось очень сильно обидеться на «хлам» и «металлолом». Кар свой я выбирала долго и тщательно (да, каюсь, прежде всего запала на ярко-зелёный цвет, редкий и очень красивый), ухаживаю и слежу за ним. Да и как иначе? Друадах в нашем доме частый гость, и Хота… сколько ни тряси башкой, пытаясь прогнать мысли о нём, но забыть о его любви к машинам ой как сложно. Именно благодаря ему я не хуже любого механика знаю, что и почему может стучать в двигателе, куда заливать масло или как сменить колесо.
Ну да и ладно, чего обижаться — мне ли не знать, что гномы человеческую технику не выносят на дух? Да и Хота, если б завидел мою «Эскаду», непременно разразился бы нотацией в лучших традициях моего папы.
Не завидит. А даже если наши родители — да хоть сам Хаос, чтоб его к порядку! — решат, что нам с Хотой жизненно необходима трогательная встреча у камина, его мнение я всё равно вертела на известном органе.
— Разлом бы закрыть, — вздохнул Олли, покосившись на меня. — А то как бы чего не вышло…
— Дык это ж магов надо! — недовольно фыркнул гном, пригладив бороду. — Их у нас только по особым праздничкам выдают, поди дождись!
— Дождались уже, мастер, — машинально полезла в задний карман шортов и достала удостоверение. За два года официальной магической практики уже приучилась всюду таскать его с собой. — Я заклинатель завесы. Поэтому, если вы согласитесь проехать чуть дальше по восточному тракту, мы с Оливером устраним проблему.
Вопреки моим опасениям, гном не заартачился. Напротив, согласился тут же, охотно загрузил нас в салон и повёз куда было велено. Ну да оно и ясно: когда ещё сможешь прихвастнуть за кружкой медовухи, что тусовался с магами и видел их работу? Нас в Антеарре не так уж много, каждый наперечёт; а уж заклинатели завесы — на Севере нас зовут ткачами Изнанки — и вовсе рождаются едва ли не раз в сто лет.
Ну да, ну да, зря меня мама с папой ещё до рождения прозвали своей уникальной снежинкой. Как корабль назвали, так он и поплыл.
Разлом оказался уровня не 4А а вовсе даже 5С, многомерный, трёхплоскостной, с искривлением второй степени. Для всех прочих людей и нелюдей — лёгкая рябь в воздухе; для меня — огромная прореха в пространстве, похожая на хищный оскал мифического чудовища. И в глотке этого чудища мерцает… ничто. Вся материя на месте разлома бесследно испаряется. Я как-то видела двухсотлетний дуб, у которого в корнях открылось зияние: половины ствола будто не было, а крона висит целёхонькая. Как ожившие картины сюрреалистов. То ещё зрелище для некрепкого ума.
Но вот же дерьмище. Заплутавшие туристы в таких провалах исчезают только так, и попробуй их потом найди. Пришлось уточнить у нашего спутника — он представился Граклаком, — не пропадал ли кто-нибудь в Хварне за последние несколько дней. Граклак заверил, что не было такого, а если и было, то он о том не знает.
Помявшись немного, разлом я закрыла — уровень опасности 5С не располагает к долгим раздумьям и нравственным терзаниям. Даже обошлась без помощи Олли, хоть и потратила вчистую весь свой немалый резерв. Немедля захотелось скинуть остатки сил в превращение и задрать какую-нибудь живность. Волчий голод? Ха, волки, подержите-ка моё пиво. Прямо сейчас я готова сожрать все те сорок килограммов мяса, что гипотетически способен вместить желудок тигра.
— Не бережёшь ты себя, чернявенькая! — едва я плюхнулась на сиденье и устало положила голову Олли на плечо, Граклак немедля принялся ворчать. Гномы это дело любят едва ли не пуще наживы. — Что отец-то твой сказал бы?
— Что каждый уважающий себя альфа должен служить и защищать, а не только раздавать указания.
Да, так и сказал бы. А потом вынес бы мне мозги своей гиперзаботой — мол, работать надо проще и меньше, людишек много, а папина принцесса — штучный экземпляр.
О, Хаос, а я точно хочу возвращаться в Моэргрин?!
Нет, я обожаю своего отца, однако он бывает просто ужасно несносен! С мамой у нас всегда были чуть более прохладные отношения — она сама по себе очень сдержанная, скрытная, к тому же женщина-альфа, как и я сама. Прямой конкурент. А ещё я в детстве вечно обижалась на неё за излишнюю строгость. Но зато теперь у нас мир и согласие, а с папой мы подчас так ссоримся, что весь наш клан начинал искать пятый угол. И вины своей тут не вижу. Это он никак не желает понять, что я уже давно не ребёнок.
— И то верно, — покивал Граклак глубокомысленно. — У нас в шахтах тоже работёнка опасная, а кто-то её делать всё-т’ки должен. Но ты-то, пацан, чего не помог своей Джинни?
— От меня в таких делах толку немного, мастер Граклак, — ответил Олли, улыбнувшись чуть печально. И исподтишка кинул на меня озорной взгляд. — Видите ли, я некромант.
Бедный гном на радостях едва инфаркт не словил.
— Это что же… — сипло выдал он наконец. — А я тебя… вас… это самое… кралей столичной… хером по лбу… Во дурак-то, а? Ваш’ мил’сть, не со зла я! Был несдержан!..
— Ну, краля не краля, а всё-таки столичная, — пожал плечами Олли. — Каюсь, грешен. Теперь вот надеюсь найти дом в вашем гостеприимном краю… Если примут, конечно.
Граклак тут же передумал помирать и вскоре вернул себе нормальный цвет лица, с жаром уверяя, что в Грейморе всей этой фашистской пропаганды сроду не водилось, а Гектор Воскреситель, мол, мужик что надо был, и поделом от него выхватили все пресветлые мудозвоны.
О том, что Воскреситель в то жуткое время перебил половину предков Олли, мы оба дружно решили умолчать. Семейку Маккензи у нас тут и по сей день не любят, да и предки сами были хороши. Ни к чему накалять обстановку — тем более что Граклак расслабился, снова разговорился и уже глядит на Олли с явной симпатией. Вежливость, благодушие и уважительный тон «ваш’ мил’сти» гному явно пришлись по вкусу.
А мне по вкусу то, что «дочку Шандара» на время оставили в покое. Неохота всю дорогу трепаться про моих родителей. Да ещё и на голодный желудок.
По счастью, голодать моему несчастному желудку пришлось недолго. Хварн хоть и деревня на краю Греймора, а в последнее время сильно разроссся. Гномьему народу, рукастому и мастеровитому, даже пришлось перестраивать стену, чтобы спрятать за ней новые улицы. С тех пор как тетя Кэмерин окончательно дала понять, что в состав республики мы входим только на бумаге, сюда стали стекаться те, кому на юге не нашлось места. Оборотни, вампиры, тёмные маги и хаоситы — Прядильщик и Маграты привечают всех.
Ну и кабаков, понятно, тоже стало больше.
Граклак привёз нас точно к дверям одного из них. Спросил, отдам ли я ему свой кар, «чтобы превратить колымагу во что-нибудь порядочное», и пообещал вернуть утром. Согласиться-то согласилась, но снова нервно хмыкнула — историю знакомства мамы и папы я знаю слишком хорошо. Даже огляделась, прежде чем устроиться в дальнем углу, потянула носом воздух — не пахнет ли медведем?..
Пахнет.
Но светловолосой кудрявой макушки приметить не удалось. И слава Хаосу! Вот ни разу не хотелось видеть этого лживого предателя!
Зато приметила рыжие патлы, а вкупе с ними и нагло ухмыляющуюся физиономию Лэнса гро Роггина. Да чтоб его, ну что за день-то сегодня, а? Из всей моей многочисленной косолапой родни я должна была здесь повстречать именно того самого Лэнса, который не давал мне прохода с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Правда, пыл ему пришлось поумерить, когда Хота прознал да отмудохал его хорошенько…
Но Хоты рядом больше нет и не будет. Теперь придётся разбираться самой. Благо я киса не робкого десятка и вполне могу за себя постоять.
К его чести, Лэнс дал нам спокойно поесть и немного прийти в чувство, а уж затем подвалил к нашему столику. Как это водится, с видом властелина вселенной.
— Реджи-ина, — протянул он моё имя, точно невесть какую пошлость, — не ожидал тебя здесь увидеть. Но безмерно рад! Едешь к нам в гости?
— И тебе тоже привет, Лэнс, — откликнулась я чуть желчно, отпив глинтвейна из пузатой глиняной кружки, больше похожей на супницу. — Моэргрин для меня такой же дом, как и для тебя, и я в него возвращаюсь. Буду работать со Скордо. Ну а ты что здесь потерял?
Лэнс повел широченными плечами и как будто невзначай придвинулся ближе.
— Так ведь всем известно, что в гномьих кабаках лучшее пойло! Могу угостить. За встречу. А то этот твой девчачий коктейльчик… как-то несерьезно для такой видной кошечки.
Боги, неужели его за столько лет не попустило? Хотя, наверное, и не попустит: раз не досталась Хоте, то ему в лапы упасть должна непременно. Грёбаные альфачи и их неудержимая потребность помериться членами.
— Спасибо, Лэнс, но я не пью.
Спорное, конечно, заявление для девицы, у которой в руках пол-литра горячего винишка. Но сделаем поправку на метаболизм оборотней: для нас пять градусов что ноль-пять для обычных людей. А ничего крепче обычно не употребляю — разве только по праздникам и в очень умеренных количествах.
Уж кому, как не мне знать, к чему приводит перебор алкоголя в крови?..
Мой медвежий родич настаивать на бурной попойке не стал, вместо этого обратив взор на Олли — как если бы только его приметил, а не сверлил подозрительно-неприязненным взглядом всё то время, что мы ужинали. Ну точь-в-точь как истеричные героини ситкомов при виде коварной сучки-конкурентки.
— Кто это тут с тобой, Реджина? Очередной женишок? — он ухмыльнулся, выразительно осмотрел моего недобро хмурящегося спутника и явно признал его пригодным. В пищу. — Мелковат.
— Ты просто не всё у него видел.
— Разумеется, это она про мой могучий интеллект и огромную харизму, — бесстрастно пояснил Олли, достал из кармана комм и поднялся из-за стола. — Джинни, я вернусь через пару минут.
— Скажи Сэре, что я вовсе ни капельки не скучаю по её трескотне!
— Ха, ну конечно.
Многозначительно посмотрев на меня — мол, если что, я неподалёку, — он скрылся в холле. Лэнс же задумчиво хмыкнул и затем передразнил:
— Джи-инни! Не припомню, чтобы ты позволяла все эти кошачьи клички кому-то кроме родителей. А, и Хоте, куда уж без него, — тут он состроил кислую физиономию. — Забудешь про него, так он напомнит. Надо ж было таким злоебучим говнюком уродиться!
Я невольно улыбнулась. Да уж, от кроткого ягнёночка в моём Хоте всегда были одни лишь кудряшки.
— Полагаю, у него всё в порядке?
— Да что с ним будет-то? Цветёт, с-сука, и пахнет, — буркнул Лэнс. Выглядел он при этом обманутым в лучших чувствах, точно ожидал, что я при одном упоминании предателя-бывшего начну заламывать руки, рыдать и бить не бесплатную, между прочим, посуду. Вот ещё не хватало. — Меняет баб каждый день да через день, а о тебе и словом ни разу не обмолвился.
Вот ни разу же не сомневалась… И почему же тогда от этих слов так больно, что нет сил даже сделать вдох? Ненормально это, Джинни. Нет, мать твою кису. Парень оказался мудаком, с кем не бывает? Пять лет прошло, давно уж пора простить и отпустить.
Но вот прямо сейчас с этим проблемы, да.
Благо чистокровные зазнайки из Магистерии научили меня не только плести магическую нить, но и держать лицо. Я Реджина Маграт, мастер-заклинатель, ткачиха Изнанки и магиня Платинового резерва Антеарры, а не какая-то глупая школьница. Вот и нечего тут убиваться из-за блудливого комка шерсти.
— Иного ожидать и не приходилось, — улыбнулась как могла легкомысленно и принялась большими глотками пить глинтвейн. От такой компании хотелось отвязаться поскорее. — Ты правда хочешь говорить о нашем кузене, будь он неладен?
Лэнс хотел отнюдь не этого — вон как глазами засверкал. Ну серьёзно, не день, а трындец какой-то.
— И правда. Давай лучше поговорим о нас, — он многозначительно улыбнулся, придвинулся ещё ближе. Тяжёлая ручища вдруг легла по-хозяйски на моё голое бедро. — А можем не тратить время на разговоры и сразу подняться ко мне.
Нет, он что думал, я с радостным визгом катапультируюсь из трусиков и улечу в его комнатёнку, пробив потолок? Воистину, люди не меняются.
Грустная правда в том, что какая-то часть меня очень хотела согласиться. Чтобы выгнать, вытравить из себя всю эту боль, тоску и ощущение пустоты между рёбрами. Чтобы перестать чувствовать себя неисправным прибором, заевшей пластинкой. Да и вообще… мне может не нравиться сам Лэнс, но внешность у него вполне привлекательная, а густой мускусный аромат самца-альфы пробуждает во мне, альфа-женщине, самые низменные инстинкты…
Боги, отсутствие регулярного секса толкает на страшные вещи. Перепихнуться с Лэнсом гро Роггином, это ж надо было придумать! Нет уж, я не настолько отчаялась.
И не настолько хочу насолить Хоте гро Маграту. Вообще плевать, что он там себе думает.
— Не в этой жизни, Лэнс, — наконец заявила я, отстранив от себя чересчур прыткого кузена, и поднялась из-за стола. — Не знаю, что вам всем наболтал про меня Хота, но я не даю каждому встречному-поперечному. Извини, мне пора спать.
Лэнс так не думал. Миг — и я оказалась притиснута к столешнице, а Лэнс прижался вплотную, обвил мощные ручищи вокруг моей талии; провёл носом вдоль шеи, жадно дыша. Совсем сдурел, что ли?!
— Сказал же — Хота о тебе и словом не обмолвился. Ни хорошим, ни плохим, — выдохнул он насмешливо и как-то уж очень понимающе. — Ай, да кому интересно это ничтожество, неспособное удержать ни член в штанах, ни девицу при себе? Я гораздо лучше! Ну же, Джинни, ты ведь знаешь, как сильно нравишься мне…
— Кстати о членах, — усмехнулась я, с трудом подавив гневный рык. Пусть Хота и подлый изменщик, но это не значит, что кому-то кроме меня позволено говорить о нём в таком тоне. — Хочешь фокус покажу? Вжух — и Лэнс-младший уже за два километра от тебя. Обратно только целители приколдуют, и то не факт.
Между прочим, в теории я правда могу такое провернуть. Пространственная магия восхитительна.
А парни все как один не любят угроз своим драгоценным причиндалам: вот и этот болезненно поморщился. Но затем одарил меня очередной наглой ухмылочкой.
— Ну-ну, злючка, пригладь шёрстку. Ты ведь тоже хочешь, я ж чую…
Если я чего и хочу, то отвязаться от кретина без лишнего шума. Но вот беда — меташокер остался в комнате, а вырубить здоровенного альфача без подручных средств я просто не сумею. Вот блин. Надо было угробить детство в боксёрской секции, а не в балетной школе!
— Оставь её в покое, мишутка, — знакомый голос, раздавшийся за спиной Лэнса, принёс одновременно облегчение и беспокойство. — Не то будешь иметь дело со мной.
— О, я весь трепещу! — издевательски пропел мой придурочный родич, даже не потрудившись убрать лапы и оглянуться. — Шёл бы ты погулять, малыш…
— Шёл бы ты погулять.
И ведь Лэнс действительно пошёл. Дёрнулся, отпрянул от меня, точно получив по лицу наотмашь, и медленно принялся пятиться.
— Что ты, блядь, такое? — тихо прошипел он. Ужас и ярость смешались на его лице, заставляя меня злорадно улыбнуться. Видит Хаос, мой Оливер — самый лучший друг на свете.
