Глава 1
- Брат? Брат, скажи, что это шутка!
Я трясу Максима за плечи.
Но его глаза смотрят сквозь меня. Безжизненно и безнадежно.
- Спрячься, Полина. И не высовывайся, что бы здесь ни происходило.
Брат указал на шкаф. И посмотрел на меня так мрачно, что через секунду я послушно сложилась в шкафу, согнувшись вдвое.
А равно в полночь в дверь позвонили. Ночью не приходят с добрыми намерениями.
И в железную преграду посыпались размашистые удары. Требовательные и сокрушительные.
Слышу шаги брата – торопливые и короткие. Во что ты вляпался, Максим? Кто эти люди?
Звенят ключи, открывается дверь. Открывается так резко, что последняя едва не вылетает из петель. И бьется об шкаф, на верх которого я забралась. От удара я скрючилась еще сильнее. Сердце сделало сальто, а душа продалась самому дьяволу.
- Здравствуй, смертник.
Мужской голос. Пугающий, с хрипотцой. Голос сочился местью. Силой. Властью и вседозволенностью.
Смертью и еще чем-то тяжелым. Криминальным.
Сам дьявол ворвался в нашу жизнь.
Я едва успеваю закрыть рот. Воздух свистит от напряжения и последующего удара. Чье-то тело бьется об проклятый шкаф. Тело моего брата.
- Карина?..
Голос брата хрипит, но имя Карина он произносит с особой любовью.
- Имя ее забудь. Моя сестра пришла увидеть твою смерть.
Это не угроза. Он не запугивать пришел, он обещание сдерживать ворвался.
Я глухо вскрикиваю в ладонь – еще один удар. Еще раз тело брата бьется об шкаф. Но мой крик заглушается последующей дракой, которая пропитана родными стонами. Стонами брата.
- Рустам, пожалуйста! Не убивай его! – Карина плакала.
- Где твоя сестра?
Я замираю, переставая дышать. Моргаю часто-часто, пытаясь собрать себя воедино. Внутренности скрючились от положения. Я больше не могла прятаться здесь, хотя этот потайной квадрат был единственным тайником в нашем доме.
- Где.
Удар.
- Твоя.
Удар.
- Сестра?!
Удар. И мой немой крик, затерявшийся в хрипах брата.
Я не останусь здесь. Я должна ему помочь.
Почему Карина бездействует? Она клялась в любви моему брату, а теперь его убивают.
- Пошел… на хрен.
Максим закашлялся так же резко, как закричал. От нового удара. Я не видела его, но все происходящее казалось страшным сном.
Я представляла, как на его лице и теле не оставалось живого места.
И слышала, как дом обыскивают. В шкаф уже лезли, но тайник не нашли. Брат у меня был продуманным. Как в воду глядел, что однажды по мою душу придут.
- Квартира пуста. Вещи девчонки здесь, - отчитался кто-то.
- Вернется, - уверенный ответ дьявола.
Тем временем я уже не могла дышать. И не хотела.
Без брата моя жизнь опустеет. Я не прощу себя, если не сделаю то, что они требуют.
А требуют– меня.
- Мы подождем ее. Сделайте из него овоща. Чтобы родная не узнала.
- Рустам!
Карина кричит. Пронзительно, страшно.
Я с силой раздвигаю дверцы шкафа. Почти что выпадаю из тайника, кидаясь на помощь брату.
Карина по рукам и ногам связана, ее держат двое.
Вижу крепкий кулак. Лицо брата – израненное, кровавое – вижу. До соприкосновения всего секунда.
Я бросаюсь к брату, но колени подгибаются, и я почти стираю их в кровь. Пока меня не хватают под ребра. Сильно. Грубо и болезненно.
Мир переворачивается с ног на голову. Слышу глубокий хриплый смех – прямо над ухом, и мужские руки поднимают мое тело вверх. Как пушинку. Двумя пальцами под ребра.
Меня настигает боль. Неистовая, рваная. Так сильно лопатки об стену бьются. Сам дьявол прижал к бетону – с размаха, до черных пятен перед глазами.
- Ах…
Крик заглушается выдохом. Моим выдохом. Из легких весь воздух выходит от боли, а в глазах чернеет. Не просветная тьма передо мной.
Сильные руки под ребрами сжимаются. Лопатками к стене приколачивают. Я не чувствую спину.
Он смеется. Тот, в глазах которого тьма.
- Живая еще?
Открываю глаза. Пытаюсь сделать первый вдох. Нет, он весь кислород выбил. Так припечатал меня к стене в полете.
Где верх, где низ?
- Полинка… дура, - брат отхаркивается.
Максим кашлял, затем его снова били. Били, и кашлял. И так по кругу.
По моим щекам текут слезы от дикого ужаса. В черных глазах напротив читаю свой приговор.
Даже Карина не в силах остановить этого дьявола. Плачет и рвется из рук мордоворотов.
- Рустаааам! - захлебывается в слезах.
Рустам улыбается. В руках его замечаю пистолет. Тяжелый, матовый. На брата направляет. Массивный указательный палец поигрывает со спусковым крючком.
Я замираю в его стальных тисках. Спину не чувствую. Только вижу перед собой плечи огромные. Голову задирать приходится, чтобы заглянуть в глаза жестокие. Сам дьявол пришел за мной. Спустился из ада, чтобы утащить с собой.
- У меня никого не осталось. Кроме брата. Пожалуйста… Я все сделаю. Все сделаю! - шепчу, как сумасшедшая.
- Все, говоришь?
Кулак его ко мне дергается. Я вжимаюсь в стену. Грубые костяшки сбиты напрочь, на них - кровь моего брата.
Моей крови не хватает.
Рот сухой - слюны нет, а все равно громко сглатываю. Дьявол рукой мою шею держит и наверняка чувствует, как горло сжимается, проглатывая болезненную пустоту.
Холодное дуло упирается в мою щеку. Скользит ниже с удовольствием. В полных губах дьявола только сигареты не хватает для сравнения с криминальным авторитетом.
Карина говорила, у нее брат хороший. Не курит и не пьет. Только про пистолет сказать забыла - видимо, пустяком сочла. Главное, что не курит, остальное ерунда. Дело житейское.
Она познакомить предлагала.
Познакомила вот.
Хорошенький, говорила. Чуть больше тридцати – уже не мальчик, мужчина! Как за каменной стеной за ним буду, заверяла Басманова.
Может, она могильную имела в виду?
Или это я уже придираюсь?
- Все сделаю... Он у меня один. Нет больше никого. Пожалуйста…
Едва заметно качает головой. Хозяин жизни, хозяин столицы.
- Пожалуйста, Рустам! - выдыхаю я.
Глаза щиплет. Но успеваю заметить удивление в черном омуте его глаз. Откликнулся на имя, дьявол…
А еще возбуждение чувствую. Прижался сильно – так, чтобы все почувствовала. До деталей.
Басманов опускает взгляд на мои губы. И пистолет скользит туда же – царапает дулом пересохшую кожу. Вжимает ствол в губы. Отводит их в стороны, показывая зубы. Осматривает, как товар перед покупкой. Словно хочет, чтобы я этот пистолет сожрала.
- Язык высунь.
- Что?
Дьявол хмурится. Мрачнеет. Нетерпеливо хватает за щеки, распахивая губы.
Я заторможено их облизываю, а он открытым ртом дышит – быстро, нетерпеливо.
Я же сказала, что на все пойду. Делаю, как он велит.
Горячего языка тут же касается дуло пистолета. Мысленно прощаюсь с жизнью, чего время терять?
- Оближи… - хрипло, с надрывом.
Глаза его совсем чернеют. Света не видят.
Ноздри впитывают запах металла, пота и смерти. На губах остается запах гари. Я делаю движение языком, но тут же громко сглатываю застрявшую от страха слюну. И отшатываюсь. Его жесткие пальцы сминают мои губы, вытирая грязную смазку.
Психопат. Ненормальный.
Только сейчас понимаю, что я вишу. Ноги не касаются пола – незнакомец с черными глазами держит меня своими ручищами. Как тростинку. И глазами не моргает.
- Привет, Полина… Красивая ты.
Он опускает меня. Чувствую ногами пол. В моих глазах загорается надежда, но его ухмылка лишает даже ее.
Басманов жестко жестикулирует пистолетом, который секунду назад заставлял меня облизывать.
Дьявол что-то говорит. Но не мне. Я вещь в его руках. Товар.
Меня можно схватить за шею. Крутить голову, осматривать. Душить, чтобы добиться слез и согласия абсолютно на все.
- Планы не строй. Ты мою сестру испортил, смертник. Я возьму кровь твоей сестры.
Стою на носочках. Ниже Басманов не отпускает, за шею держит. Карина в плену мордоворотов совсем притихла. Брат не ее любимого убивает, а со мной забавляется. Но я ее не виню. Они любили друг друга.
Вот и долюбились. Доигрались.
Максим ей серенады пел. Восточная девушка, говорил. Красивая. Недоступная.
У них что-то было? Поэтому брат Карины здесь?
Дьявол вновь поворачивается ко мне. Оглушает пристальным взглядом.
- Кровь за кровь, Полина. Согласна?
Слова, внушающие ужас. Страх отражается в моих глазах, а губы Басманова вновь растягиваются в пугающей улыбке. Он отпускает мою шею, позволяя глотнуть кислорода. Над ключицей наверняка останутся следы. От звериной хватки.
Его руки опускаются ниже. Накрывает своими ручищами грудь. Пробует. Живот трогает, талию. Я деревенею с каждого прикосновения.
- Ей всего девятнадцать… – хрипит брат.
На это мордоворот придавил его ногой. К полу. Вырвал новый крик родного мне человека.
- Моей сестре тоже девятнадцать было, - голос дьявола придавливал и подчинял.
Брат захрипел со страшной силой. Я вжалась в стену, когда Басманов просунул колено между моих ног и раздвинул их.
- Пожалуйста. Я все сделаю. Только не трогайте…
Безумный лепет. Бесполезный. Я упираюсь ладонями в его грудь, но железо не так просто сдвинуть с места.
- Не трогать? А что тогда с тобой делать?
Его руки опустились на бедра, покрытые пижамой. Большие руки, тяжелые. Они впились, оставляя следы на бледной коже. Я планировала лечь спать и жить обычной жизнью…
Черные глаза его смотрят прямо в душу. Улавливают каждую влажную дорожку слез. Касаются соленых губ.
- Ради тебя оставлю его в живых. Одна не будешь, Полина.
Я сдавленно вскрикиваю, когда он сжимает бедро. Оставляет на мне свои отметины.
- Фигура - песочные часы. Сладость, Полина. Беру.
Распахиваю губы в изумлении. Что?
Осталось добавить: «Заверните с собой», чтобы больше походило на товар.
Мелкая дрожь сотрясает мое тело, когда Рустам отходит от меня. Дарует мнимую свободу.
Я пытаюсь пройти к брату, но мускулистые руки вновь хватают меня под ребра. Делают больно.
- Куда собралась?
Я вскрикиваю, из глаз брызжут слезы.
- Хрупкая, - замечает недовольно.
Этот факт огорчает Рустама.
- Длинные волосы у тебя, Полина?
Хватает волосы. Распускает их.
В нашу первую встречу я оказалась не презентабельной. На голове неаккуратная кубышка из черных волос, а тело одето в несуразную пижаму. Красоваться не перед кем, мужчин я не знала.
Басманов грубо вытянул резинку, и волосы тут же каскадом рассыпались на плечи. Длинные. Вижу, тебе нравится, дьявол.
Его рука с удовольствием наматывает волосы на кулак. Кривит шею, притягивает к себе. Я на носках, упираюсь в его грудь.
А он шепчет в ухо. Страшным шепотом одаривает. Шею сжимает до темноты в глазах.
- Надеюсь, невинная. Все по чести должно быть. Кровь за кровь.
Отталкивает меня к стене. Глотаю воздух урывками, скрючиваясь. Сердце бьется сильно-сильно.
- Только у меня принцип есть, Полина. Все по доброй воле и с лаской. Силой не возьму, постараться должна.
Карина смотрит на меня с ужасом. В ее глазах читается мольба. Она забыла, что Максим – мой брат. И я пойду ради него на все.
Басманов взглядом пригвождает. Затем поднимает руку и на свои часы смотрит – дорогие, тяжелые.
- Время засекай, Максим. Через три минуты твои склады в Польше на воздух взлетят. Жарким огнем всколыхнутся. Фейерверк заказал. За твой счет.
Брат дергается, что-то мычит. И его снова бьют. Я зажмуриваюсь.
- С удовольствием буду смотреть, как твои акции просядут. Тебе долги инвесторам раем покажутся, смертник.
Я к брату не кидаюсь, все равно не пустят. Лопатки еще помнят мужскую силу.
Рустам отпускает меня, но только не взглядом. С пистолетом поигрывает, взглядом пригвождает. Тело дрожь пробивает, а губы до сих пор чувствуют привкус металла.
- Со мной поедешь, Полина. Жить ведь хочешь?
Глава 2
Карина плакала, заливаясь слезами. Ее любовь была настоящей.
Я бы тоже хотела поплакать, но все мои мысли были заняты другим. Только тело дрожало, выдавая дикую панику.
Куда нас везут? Сможет ли брат встать на ноги и самостоятельно добраться до аптечки? Ему следовало выпить обезболивающее и вызвать скорую, но нас с Кариной вытолкали из квартиры как скот из огорода. И телефоны отобрали.
- Полина! Полина, прошу тебя. Ты слышишь меня?
Холодная смуглая рука коснулась моей – чуть бледной. Рустам недовольно глянул на сестру в зеркало заднего вида.
Я опустила взгляд, раздражаясь. Чем же ты думала, когда переходила грань с моим братом? Не знала, что Максима убьют за то, что он тронул тебя как женщину?
- Спаси Максима. Пусть мы не будем вместе, но зато он будет жить…
Я вонзаюсь в ее воспаленные глаза. Одергиваю руку. Я всегда хорошо к ней относилась, но они сами подставили себя под удар. Однако, не спасти Максима я не могла.
- Карина, не забывай: я тоже его люблю. И сделаю все ради него.
Кареглазая брюнетка затихает и тихо благодарит меня.
- Прости. Пожалуйста, прости.
Мне нравилась Карина. Брат привел ее домой около двух месяцев назад, но если бы я только знала, чем все это закончится…
Нас разлучили быстро. Машина резко затормозила у элитной новостройки. Рустам сурово посмотрел на Карину.
- Пошла домой.
Она покорно вышла из машины. Я оглянулась: из второго внедорожника, следующего за нами, вышла охрана. Карина скрылась за подъездной дверью под конвоем.
Я поймала взгляд Рустама и вспомнила, зачем я здесь.
Тело охватила дрожь.
- Страшно оказаться вашей сестрой.
Он смеется. Тихо, хрипло, с надрывом мрачным. И от смеха этого обстановка в машине становится еще более напряженной. У Басманова даже окраска машины под стать его глазам – темного коричневого цвета. И внутри также сурово, несмотря на удобство и комфорт иномарки, которая даже моему брату - владельцу приличной корпорации - была не по карману.
- Еще страшнее оказаться моей женщиной.
Слова, которые вопьются в мой разум навечно.
Вонзятся, оставив след. Огнем еще долго будут шарашить по моему телу.
Рустам давит на газ. Мы срываемся в неизвестность и тормозим у небольшого здания. Внутри он передает меня в руки женщины, которая одевает меня исключительно в то, что нравится дьяволу.
- Платье чтобы закрытое было. Сегодня она женщина моя, а не шлюха.
Наряжает как куклу. Машет рукой – берем или не берем. Укладывает волосы, как хочется ему.
Что задумал этот ненормальный?
- Лицо не красьте. Она у меня и так конфета.
Рустам смотрит мне прямо в глаза. Я хочу отвести взгляд, но женщина, не задающая лишних вопросов, велела смотреть прямо перед собой – в зеркало. Она завивает волосы.
Басманов меня к брачной ночи готовит, не иначе. И деньги такие же баснословные тратит.
- Поехали, Полина. Нас уже заждались.
Рустам хватает за руку. Собственнически. Насильно вытягивает на воздух. Весенний ветер бьет по ногам, облаченным в тонкие колготки. Длинное платье ниже колен не спасает ситуацию.
- Садись, - велит грозно.
Мы приезжаем на благотворительный вечер. Наверное, ничего удивительного: все криминальные авторитеты вкладывают зеленые бумажки в хорошие дела. Совесть очищают, черные перья от крови чистят.
Но перед вечером в машине мне доходчиво провели инструктаж.
Рустам схватил меня за волосы - почти нежно. Зачем та женщина потратила час на прическу? Чтобы под его кулаком все локоны растрепались…
- Брат? Брат, скажи, что это шутка!
Я трясу Максима за плечи.
Но его глаза смотрят сквозь меня. Безжизненно и безнадежно.
- Спрячься, Полина. И не высовывайся, что бы здесь ни происходило.
Брат указал на шкаф. И посмотрел на меня так мрачно, что через секунду я послушно сложилась в шкафу, согнувшись вдвое.
А равно в полночь в дверь позвонили. Ночью не приходят с добрыми намерениями.
И в железную преграду посыпались размашистые удары. Требовательные и сокрушительные.
Слышу шаги брата – торопливые и короткие. Во что ты вляпался, Максим? Кто эти люди?
Звенят ключи, открывается дверь. Открывается так резко, что последняя едва не вылетает из петель. И бьется об шкаф, на верх которого я забралась. От удара я скрючилась еще сильнее. Сердце сделало сальто, а душа продалась самому дьяволу.
- Здравствуй, смертник.
Мужской голос. Пугающий, с хрипотцой. Голос сочился местью. Силой. Властью и вседозволенностью.
Смертью и еще чем-то тяжелым. Криминальным.
Сам дьявол ворвался в нашу жизнь.
Я едва успеваю закрыть рот. Воздух свистит от напряжения и последующего удара. Чье-то тело бьется об проклятый шкаф. Тело моего брата.
- Карина?..
Голос брата хрипит, но имя Карина он произносит с особой любовью.
- Имя ее забудь. Моя сестра пришла увидеть твою смерть.
Это не угроза. Он не запугивать пришел, он обещание сдерживать ворвался.
Я глухо вскрикиваю в ладонь – еще один удар. Еще раз тело брата бьется об шкаф. Но мой крик заглушается последующей дракой, которая пропитана родными стонами. Стонами брата.
- Рустам, пожалуйста! Не убивай его! – Карина плакала.
- Где твоя сестра?
Я замираю, переставая дышать. Моргаю часто-часто, пытаясь собрать себя воедино. Внутренности скрючились от положения. Я больше не могла прятаться здесь, хотя этот потайной квадрат был единственным тайником в нашем доме.
- Где.
Удар.
- Твоя.
Удар.
- Сестра?!
Удар. И мой немой крик, затерявшийся в хрипах брата.
Я не останусь здесь. Я должна ему помочь.
Почему Карина бездействует? Она клялась в любви моему брату, а теперь его убивают.
- Пошел… на хрен.
Максим закашлялся так же резко, как закричал. От нового удара. Я не видела его, но все происходящее казалось страшным сном.
Я представляла, как на его лице и теле не оставалось живого места.
И слышала, как дом обыскивают. В шкаф уже лезли, но тайник не нашли. Брат у меня был продуманным. Как в воду глядел, что однажды по мою душу придут.
- Квартира пуста. Вещи девчонки здесь, - отчитался кто-то.
- Вернется, - уверенный ответ дьявола.
Тем временем я уже не могла дышать. И не хотела.
Без брата моя жизнь опустеет. Я не прощу себя, если не сделаю то, что они требуют.
А требуют– меня.
- Мы подождем ее. Сделайте из него овоща. Чтобы родная не узнала.
- Рустам!
Карина кричит. Пронзительно, страшно.
Я с силой раздвигаю дверцы шкафа. Почти что выпадаю из тайника, кидаясь на помощь брату.
Карина по рукам и ногам связана, ее держат двое.
Вижу крепкий кулак. Лицо брата – израненное, кровавое – вижу. До соприкосновения всего секунда.
Я бросаюсь к брату, но колени подгибаются, и я почти стираю их в кровь. Пока меня не хватают под ребра. Сильно. Грубо и болезненно.
Мир переворачивается с ног на голову. Слышу глубокий хриплый смех – прямо над ухом, и мужские руки поднимают мое тело вверх. Как пушинку. Двумя пальцами под ребра.
Меня настигает боль. Неистовая, рваная. Так сильно лопатки об стену бьются. Сам дьявол прижал к бетону – с размаха, до черных пятен перед глазами.
- Ах…
Крик заглушается выдохом. Моим выдохом. Из легких весь воздух выходит от боли, а в глазах чернеет. Не просветная тьма передо мной.
Сильные руки под ребрами сжимаются. Лопатками к стене приколачивают. Я не чувствую спину.
Он смеется. Тот, в глазах которого тьма.
- Живая еще?
Открываю глаза. Пытаюсь сделать первый вдох. Нет, он весь кислород выбил. Так припечатал меня к стене в полете.
Где верх, где низ?
- Полинка… дура, - брат отхаркивается.
Максим кашлял, затем его снова били. Били, и кашлял. И так по кругу.
По моим щекам текут слезы от дикого ужаса. В черных глазах напротив читаю свой приговор.
Даже Карина не в силах остановить этого дьявола. Плачет и рвется из рук мордоворотов.
- Рустаааам! - захлебывается в слезах.
Рустам улыбается. В руках его замечаю пистолет. Тяжелый, матовый. На брата направляет. Массивный указательный палец поигрывает со спусковым крючком.
Я замираю в его стальных тисках. Спину не чувствую. Только вижу перед собой плечи огромные. Голову задирать приходится, чтобы заглянуть в глаза жестокие. Сам дьявол пришел за мной. Спустился из ада, чтобы утащить с собой.
- У меня никого не осталось. Кроме брата. Пожалуйста… Я все сделаю. Все сделаю! - шепчу, как сумасшедшая.
- Все, говоришь?
Кулак его ко мне дергается. Я вжимаюсь в стену. Грубые костяшки сбиты напрочь, на них - кровь моего брата.
Моей крови не хватает.
Рот сухой - слюны нет, а все равно громко сглатываю. Дьявол рукой мою шею держит и наверняка чувствует, как горло сжимается, проглатывая болезненную пустоту.
Холодное дуло упирается в мою щеку. Скользит ниже с удовольствием. В полных губах дьявола только сигареты не хватает для сравнения с криминальным авторитетом.
Карина говорила, у нее брат хороший. Не курит и не пьет. Только про пистолет сказать забыла - видимо, пустяком сочла. Главное, что не курит, остальное ерунда. Дело житейское.
Она познакомить предлагала.
Познакомила вот.
Хорошенький, говорила. Чуть больше тридцати – уже не мальчик, мужчина! Как за каменной стеной за ним буду, заверяла Басманова.
Может, она могильную имела в виду?
Или это я уже придираюсь?
- Все сделаю... Он у меня один. Нет больше никого. Пожалуйста…
Едва заметно качает головой. Хозяин жизни, хозяин столицы.
- Пожалуйста, Рустам! - выдыхаю я.
Глаза щиплет. Но успеваю заметить удивление в черном омуте его глаз. Откликнулся на имя, дьявол…
А еще возбуждение чувствую. Прижался сильно – так, чтобы все почувствовала. До деталей.
Басманов опускает взгляд на мои губы. И пистолет скользит туда же – царапает дулом пересохшую кожу. Вжимает ствол в губы. Отводит их в стороны, показывая зубы. Осматривает, как товар перед покупкой. Словно хочет, чтобы я этот пистолет сожрала.
- Язык высунь.
- Что?
Дьявол хмурится. Мрачнеет. Нетерпеливо хватает за щеки, распахивая губы.
Я заторможено их облизываю, а он открытым ртом дышит – быстро, нетерпеливо.
Я же сказала, что на все пойду. Делаю, как он велит.
Горячего языка тут же касается дуло пистолета. Мысленно прощаюсь с жизнью, чего время терять?
- Оближи… - хрипло, с надрывом.
Глаза его совсем чернеют. Света не видят.
Ноздри впитывают запах металла, пота и смерти. На губах остается запах гари. Я делаю движение языком, но тут же громко сглатываю застрявшую от страха слюну. И отшатываюсь. Его жесткие пальцы сминают мои губы, вытирая грязную смазку.
Психопат. Ненормальный.
Только сейчас понимаю, что я вишу. Ноги не касаются пола – незнакомец с черными глазами держит меня своими ручищами. Как тростинку. И глазами не моргает.
- Привет, Полина… Красивая ты.
Он опускает меня. Чувствую ногами пол. В моих глазах загорается надежда, но его ухмылка лишает даже ее.
Басманов жестко жестикулирует пистолетом, который секунду назад заставлял меня облизывать.
Дьявол что-то говорит. Но не мне. Я вещь в его руках. Товар.
Меня можно схватить за шею. Крутить голову, осматривать. Душить, чтобы добиться слез и согласия абсолютно на все.
- Планы не строй. Ты мою сестру испортил, смертник. Я возьму кровь твоей сестры.
Стою на носочках. Ниже Басманов не отпускает, за шею держит. Карина в плену мордоворотов совсем притихла. Брат не ее любимого убивает, а со мной забавляется. Но я ее не виню. Они любили друг друга.
Вот и долюбились. Доигрались.
Максим ей серенады пел. Восточная девушка, говорил. Красивая. Недоступная.
У них что-то было? Поэтому брат Карины здесь?
Дьявол вновь поворачивается ко мне. Оглушает пристальным взглядом.
- Кровь за кровь, Полина. Согласна?
Слова, внушающие ужас. Страх отражается в моих глазах, а губы Басманова вновь растягиваются в пугающей улыбке. Он отпускает мою шею, позволяя глотнуть кислорода. Над ключицей наверняка останутся следы. От звериной хватки.
Его руки опускаются ниже. Накрывает своими ручищами грудь. Пробует. Живот трогает, талию. Я деревенею с каждого прикосновения.
- Ей всего девятнадцать… – хрипит брат.
На это мордоворот придавил его ногой. К полу. Вырвал новый крик родного мне человека.
- Моей сестре тоже девятнадцать было, - голос дьявола придавливал и подчинял.
Брат захрипел со страшной силой. Я вжалась в стену, когда Басманов просунул колено между моих ног и раздвинул их.
- Пожалуйста. Я все сделаю. Только не трогайте…
Безумный лепет. Бесполезный. Я упираюсь ладонями в его грудь, но железо не так просто сдвинуть с места.
- Не трогать? А что тогда с тобой делать?
Его руки опустились на бедра, покрытые пижамой. Большие руки, тяжелые. Они впились, оставляя следы на бледной коже. Я планировала лечь спать и жить обычной жизнью…
Черные глаза его смотрят прямо в душу. Улавливают каждую влажную дорожку слез. Касаются соленых губ.
- Ради тебя оставлю его в живых. Одна не будешь, Полина.
Я сдавленно вскрикиваю, когда он сжимает бедро. Оставляет на мне свои отметины.
- Фигура - песочные часы. Сладость, Полина. Беру.
Распахиваю губы в изумлении. Что?
Осталось добавить: «Заверните с собой», чтобы больше походило на товар.
Мелкая дрожь сотрясает мое тело, когда Рустам отходит от меня. Дарует мнимую свободу.
Я пытаюсь пройти к брату, но мускулистые руки вновь хватают меня под ребра. Делают больно.
- Куда собралась?
Я вскрикиваю, из глаз брызжут слезы.
- Хрупкая, - замечает недовольно.
Этот факт огорчает Рустама.
- Длинные волосы у тебя, Полина?
Хватает волосы. Распускает их.
В нашу первую встречу я оказалась не презентабельной. На голове неаккуратная кубышка из черных волос, а тело одето в несуразную пижаму. Красоваться не перед кем, мужчин я не знала.
Басманов грубо вытянул резинку, и волосы тут же каскадом рассыпались на плечи. Длинные. Вижу, тебе нравится, дьявол.
Его рука с удовольствием наматывает волосы на кулак. Кривит шею, притягивает к себе. Я на носках, упираюсь в его грудь.
А он шепчет в ухо. Страшным шепотом одаривает. Шею сжимает до темноты в глазах.
- Надеюсь, невинная. Все по чести должно быть. Кровь за кровь.
Отталкивает меня к стене. Глотаю воздух урывками, скрючиваясь. Сердце бьется сильно-сильно.
- Только у меня принцип есть, Полина. Все по доброй воле и с лаской. Силой не возьму, постараться должна.
Карина смотрит на меня с ужасом. В ее глазах читается мольба. Она забыла, что Максим – мой брат. И я пойду ради него на все.
Басманов взглядом пригвождает. Затем поднимает руку и на свои часы смотрит – дорогие, тяжелые.
- Время засекай, Максим. Через три минуты твои склады в Польше на воздух взлетят. Жарким огнем всколыхнутся. Фейерверк заказал. За твой счет.
Брат дергается, что-то мычит. И его снова бьют. Я зажмуриваюсь.
- С удовольствием буду смотреть, как твои акции просядут. Тебе долги инвесторам раем покажутся, смертник.
Я к брату не кидаюсь, все равно не пустят. Лопатки еще помнят мужскую силу.
Рустам отпускает меня, но только не взглядом. С пистолетом поигрывает, взглядом пригвождает. Тело дрожь пробивает, а губы до сих пор чувствуют привкус металла.
- Со мной поедешь, Полина. Жить ведь хочешь?
Глава 2
Карина плакала, заливаясь слезами. Ее любовь была настоящей.
Я бы тоже хотела поплакать, но все мои мысли были заняты другим. Только тело дрожало, выдавая дикую панику.
Куда нас везут? Сможет ли брат встать на ноги и самостоятельно добраться до аптечки? Ему следовало выпить обезболивающее и вызвать скорую, но нас с Кариной вытолкали из квартиры как скот из огорода. И телефоны отобрали.
- Полина! Полина, прошу тебя. Ты слышишь меня?
Холодная смуглая рука коснулась моей – чуть бледной. Рустам недовольно глянул на сестру в зеркало заднего вида.
Я опустила взгляд, раздражаясь. Чем же ты думала, когда переходила грань с моим братом? Не знала, что Максима убьют за то, что он тронул тебя как женщину?
- Спаси Максима. Пусть мы не будем вместе, но зато он будет жить…
Я вонзаюсь в ее воспаленные глаза. Одергиваю руку. Я всегда хорошо к ней относилась, но они сами подставили себя под удар. Однако, не спасти Максима я не могла.
- Карина, не забывай: я тоже его люблю. И сделаю все ради него.
Кареглазая брюнетка затихает и тихо благодарит меня.
- Прости. Пожалуйста, прости.
Мне нравилась Карина. Брат привел ее домой около двух месяцев назад, но если бы я только знала, чем все это закончится…
Нас разлучили быстро. Машина резко затормозила у элитной новостройки. Рустам сурово посмотрел на Карину.
- Пошла домой.
Она покорно вышла из машины. Я оглянулась: из второго внедорожника, следующего за нами, вышла охрана. Карина скрылась за подъездной дверью под конвоем.
Я поймала взгляд Рустама и вспомнила, зачем я здесь.
Тело охватила дрожь.
- Страшно оказаться вашей сестрой.
Он смеется. Тихо, хрипло, с надрывом мрачным. И от смеха этого обстановка в машине становится еще более напряженной. У Басманова даже окраска машины под стать его глазам – темного коричневого цвета. И внутри также сурово, несмотря на удобство и комфорт иномарки, которая даже моему брату - владельцу приличной корпорации - была не по карману.
- Еще страшнее оказаться моей женщиной.
Слова, которые вопьются в мой разум навечно.
Вонзятся, оставив след. Огнем еще долго будут шарашить по моему телу.
Рустам давит на газ. Мы срываемся в неизвестность и тормозим у небольшого здания. Внутри он передает меня в руки женщины, которая одевает меня исключительно в то, что нравится дьяволу.
- Платье чтобы закрытое было. Сегодня она женщина моя, а не шлюха.
Наряжает как куклу. Машет рукой – берем или не берем. Укладывает волосы, как хочется ему.
Что задумал этот ненормальный?
- Лицо не красьте. Она у меня и так конфета.
Рустам смотрит мне прямо в глаза. Я хочу отвести взгляд, но женщина, не задающая лишних вопросов, велела смотреть прямо перед собой – в зеркало. Она завивает волосы.
Басманов меня к брачной ночи готовит, не иначе. И деньги такие же баснословные тратит.
- Поехали, Полина. Нас уже заждались.
Рустам хватает за руку. Собственнически. Насильно вытягивает на воздух. Весенний ветер бьет по ногам, облаченным в тонкие колготки. Длинное платье ниже колен не спасает ситуацию.
- Садись, - велит грозно.
Мы приезжаем на благотворительный вечер. Наверное, ничего удивительного: все криминальные авторитеты вкладывают зеленые бумажки в хорошие дела. Совесть очищают, черные перья от крови чистят.
Но перед вечером в машине мне доходчиво провели инструктаж.
Рустам схватил меня за волосы - почти нежно. Зачем та женщина потратила час на прическу? Чтобы под его кулаком все локоны растрепались…
