Первое, что ощутил Виктор, были раскинутые в стороны руки, примотанные к жёсткой палке. Он повернул голову, посмотрел. Так и есть. Грубая деревяшка со следами коры, коричневые верёвки. Палка лежала на брёвнах, вкопанных в землю. "Средневековье какое-то, – подумал Виктор. – Жарко.". Если посмотреть влево, вправо – красноватая земля, камни, широкие листья явно тропических растений, яркие бабочки. Рядом дымился небольшой костёр. Ни людей, ни строений видно не было.
"Где это я и что со мной случилось? – озадачился Виктор. – Ну не попаданец же я, в самом деле. Это невозможно!". Похищение инопланетянами он тоже отмёл – у пришельцев были бы технологии, а не травяные верёвки. Гораздо реальней была мысль о спец. службах, выпытывающих государственную тайну. Ничего такого Виктор не знал, но… "Мы сами не знаем о том, что мы знаем! – думал он, глядя на дым костра. – Надо бы попытаться освободиться...".
Больше ничего путного подумать он не успел. Из-за его спины, как чёрт из табакерки, выскочил пожилой негр. Он был одет в стильный оливковый костюм, возможно даже, от какого-то кутюрье – уж больно ладно он смотрелся. Но пиджак был надет на голое тело, обуви на мужчине тоже не было. Виктор заметил, что пальцы на ногах у пришедшего казались длиннее, чем обычно они бывают у людей. И эти пальцы всё время шевелились. "Ты кто? Где я?" – хотел спросить Виктор, но обнаружил, что не может разговаривать. Губы были как будто склеены. Негр, словно догадываясь о его трудностях, ухмыльнулся, достал из кармана пиджака маникюрные ножницы и начал неторопливо срезать с Виктора рубашку. Отрезанные лоскуты он небрежно бросал на дымящиеся рядом угли. Немедленно отвратительно запахло палёной тканью. Виктор предпринял отчаянные усилия открыть рот и извлечь из себя хоть какие-то звуки, но напрасно. Негр, сопя, продолжал ножничками срезать с Виктора одежду. Рубашка с коротким рукавом, абсолютно незнакомая – такой у Виктора никогда не было – была уже почти полностью превращена в лоскуты. А вот с толстыми джинсами маникюрные ножницы справлялись плохо. Было видно, что негр сердится. Виктор подумал, что неплохо было бы двинуть этому чернокожему коленом в причинное место, но оказалось, что оторвать от земли ноги он тоже не может. У него получалось встать на пятки, на цыпочки, но при попытке поднять ногу ощущалось дикое сопротивление, словно он был примагничен к земле.
"Наверное, пора прийти в отчаянье от беспомощности, – подумал Виктор. – Впасть в панику…". В это время в правом верхнем углу зрения ласточкой промелькнула чёрная точка. И Виктор немедленно успокоился. Ему даже стало весело. "Это сон! – теперь он был в этом уверен. – Это обычный идиотский сон".
Такую странную особенность сновидения он приобрёл ещё в школе, где их обучали демонстрации кинофильмов. Любой фильм всегда разбит на части, как правило, десятиминутные. Непрерывным он кажется из-за того, что в процессе показа один киноаппарат с закончившейся частью выключается, а другой, с новой, где продолжается сюжет – включается. И этот переход осуществляется по специальным отметкам на киноплёнке в виде чёрных точек. Мелькание именно такой точки, похожее на стремительный полёт ласточки, он и заметил в правом верхнем углу поля зрения. После окончания школы все сны демонстрировались Виктору именно таким образом, киночастями, с явно видимыми метками перехода. Поэтому в том, что сейчас он спит, у него никаких сомнений не было. "Отличный сон, – думал он. – Замечательный. Яркий. Даже запах горелого ощущается. Чувствую температуру окружающего воздуха, ветерок. Понятно теперь, почему не болят руки и почему я не испытываю жажды. Но я мог бы и раньше догадаться: предметы вблизи и вдали видны очень детализировано, что с моей близорукостью невозможно…".
Негр между тем закончил с ликвидацией одежды Виктора. Последние лохмотья трусов упали в костёр. "Наверное, оставшись голышом, я должен испытывать смущение, – подумал Виктор. – Но этого удовольствия я тебе не доставлю, сонная тварь!". И он гордо выпятил вперёд уже намечающийся животик.
Негр отступил на пару шагов, глумливо раззявил рот. Пеньки его зубов явно прожили всю свою жизнь без стоматолога.
– Ты плохой мужчина! – скрипучим голосом сказал он. – Я – хороший!
И он стукнул себя кулаком в грудь.
– Но принцесса выбрала тебя, – огорчённо добавил чёрный.
"Принцесса! – с удовлетворением отметил Виктор. – Кое-что проясняется…".
– Я надеюсь, – добавил негр с презрением, – что ты сдохнешь на испытании! И тогда останусь только я.
"Испытание!" – Виктор зафиксировал новую информацию.
– Ты сдохнешь! – убеждённо сказал негр.
– Мой избранник готов? – сзади послышался капризный женский голос.
В поле зрения Виктора появилась раскрашенная с ног до головы негритянка, одетая только в тростниковую юбочку. Виктор как мог уже подготовился к встрече с гипотетической принцессой, но то, что он увидел, сразило его наповал. И дело было даже не в ярких глазах Её Высочества, способных поспорить изумрудностью с окружающей листвой. И не легкомысленная одежда смутила Виктора…
Негритянка была блондинкой!
Ну то есть совсем светлые длинные пшеничные волосы рассыпались по её плечам.
– Ты помнишь меня? – спросила негритянка. – Ты узнаёшь меня?
Виктор глядел на неё во все глаза. Сначала он не осознал вопрос. Он мучительно пытался сообразить: окрашенные это волосы или натуральные? Ведь среди негритянок нет блондинок. Или есть?
– Ты вспомнил меня? – опять спросила принцесса.
Вот тут Виктор услышал её вопрос, понял – о чём спрашивают, и удивился ещё больше. Он, конечно, в молодости не был пай-мальчиком, в общении с противоположным полом себе не отказывал, но представительниц африканского континента среди его возлюбленных не было. Он вообще не был лично знаком ни с одним чернокожим человеком, ни с мужчиной, ни с женщиной. Поэтому он не мог ничего вспомнить. Так он думал. Но при этом Виктор понял, что эта девушка ему кого-то напоминает.
Принцесса приблизилась, прильнула к Виктору. "Её макушка едва достаёт до моего носа", – машинально отметил он. Вместе с этим он ощутил аромат. Далёкий-далёкий, забытый, но явно знакомый.
– Ты вспомнишь меня, – шептала принцесса. – Мы пройдём испытание и потом уже никогда не расстанемся.
Здесь Виктор сообразил, что если к голому мужику будет прижиматься почти голая женщина, то этот мужик обязан что-то почувствовать. А он не чувствовал совсем ничего, даже её прикосновения к своему телу. Во сне, конечно, и не такое бывает… Взгляд наткнулся на свирепые ненавидящие глаза негра, который срезал с него одежду. Он стоял совсем недалеко, рядом с костром.
Чернокожая принцесса, по всей видимости, тоже поняла ненормальность поведения Виктора.
– Ты совсем ничего не чувствуешь? – спросила она, отстраняясь.
Виктора опять обжёг ненавидящий взгляд негра. Лицо принцессы вдруг стало злым, некрасивым.
– Ты вспомнишь меня! – истерично проверещала она и ударила Виктора по груди.
Вот это он почувствовал! Грудь запылала, заныла болью. Окружающий мир стал туманным, зыбким…
– Стой! Я не разрешала тебе… – кричала разъярённая принцесса.
Это было последнее, что услышал Виктор, просыпаясь.
Ночь. Тишина. Жена Ксения мирно сопела рядом. Виктор достал из-под подушки телефон – два часа ночи. Почесал грудь – она продолжала болеть, словно его в самом деле полоснули острыми женскими коготками.
– Ты вот тут спишь, Ксюляндия, – тихо сказал он жене, – а меня незнакомая чернокожая принцесса похитить хотела.
Жена ничего не ответила, продолжала спать.
Тут Виктор понял, что волосы у неё почти такого же пшеничного цвета, как и у негритянки. Сейчас у жены была короткая стрижка, но когда-то они тоже были пушистые и длинные. "Может быть, это чёрная часть её души пыталась прорваться в мой сон? – предположил Виктор. – Но глаза тогда почему зелёные?". Ксения, жена Виктора, имела разноцветные глаза: один был тёмно-серый, другой – карий. Поэтому зелёный цвет глаз белокурой негрятянки был непонятен. В мистику Виктор не верил, но учитывал возможность её существования. "А кто тогда этот негр? – размышлял он далее. – Уж не мой ли это личный чёрный человек? А после того, как я сдохну в неведомых испытаниях, он полностью станет мной, да?". Это показалось ему очень логичным.
Разволновавшись, он встал, вышел на балкон, закурил. "Возможно. Такое возможно! – думал он. – Подсознание играет с нами в страшные игры!". После сигареты он захотел пить, прошёл на кухню, включил свет. Наливая в кружку воды, Виктор заметил в отражении стеклянной дверцы кухонного шкафа, что его грудь пересекают яркие полосы. От этого он испытал шок. Забежал в ванную, где было нормальное зеркало, стал их изучать. Это были царапины. Совсем свежие. Словно их любимица кошка Мормыша увеличила свою лапу и приласкала Виктора. Под ногтями его собственной руки были кровь, волосы, ошмётки кожи. "Получается, – подумал Виктор, – что это я сам расцарапал себя во сне? Вот это приключение! Белокурые негритянки опасны!".
Виктор промыл раны, намазал их перекисью, вытер руки. "Я хочу досмотреть этот сон, – подумал он. – Хочу узнать, что там за испытание".
"Бред! – одёрнул он сам себя. – Сны не повторяются, это известно любому школьнику.".
"Бред, умноженный на бред, – возразил он сам себе, – даёт реальность! Белокурых негритянок тоже не бывает!".
– Спи, Ксюня, – тихо сказал он жене, ложась рядом. – Я очень тебя люблю, но и досмотреть мой необычный сон мне тоже хочется.
Виктор закрыл глаза, пытаясь уснуть. "Бывают ли многосерийные сны?" – такой была его последняя мысль перед провалом в сновидение.
– Ты вернулся! – обрадовалась чернокожая принцесса.
Обстановка разительно изменилась. Сейчас они находились в какой-то пещере. Оба были одеты в камуфляж: куртка, штаны, удобные ботинки. Белокурая принцесса вручила Виктору здоровенное копьё и странный щит, похожий на сковородку.
– Пойдём! – сказала она, закручивая волосы каким-то особым, но очень-очень знакомым образом.
То, что, заснув второй раз, он опять встретился с принцессой, Виктор помнил. А что случилось далее – не помнил совсем. Утром, торопливо глотая привычную овсяную кашу, он с интересом посматривал на жену. "Прошёл ли я испытание или нет?" – думал он.
– Ты чего на меня так странно поглядываешь? – спросила она.
– Ксень, – Виктор решился на вопрос, – а ты колдовать умеешь? Или, может быть, твоя семья с неграми как-то связана?
– Колдовать умеют все женщины, – ответила Ксения. – Оденутся, накрасятся – не узнать. Чем не колдовство?
"Не узнать! – согласился Виктор, но вслух ничего не сказал. – Нипочём не узнать…".
– У меня одна знакомая, – продолжала говорить Ксения, – даже линзы носит, чтобы своего благоверного ублажить. Ему глаза с вертикальными зрачками нравятся, как у кошек…
"Точно! – подумал Виктор. – Цвет глаз можно линзами изменить. Только зачем?".
– А ты зачем спрашиваешь?
Виктор замялся.
– Сон мне тут странный приснился…
– Обо мне? – немедленно спросила жена.
– Не совсем. Про зеленоглазую негритоску. Она меня на какие-то испытания тащила, а после них мы с ней должны были быть вместе…
Ксения рассердилась.
– Твои эротические фантазии мне неинтересны. Ты на работу пойдёшь?
– Пойду, – вздохнул Виктор.
"Так прошёл я эти испытание или нет?" – снова подумал он, собираясь: обувая ботинки, надевая верхнюю одежду.
Когда он уже был готов уходить, жена подошла к нему, обняла.
– Нам нужна как-то разнообразить нашу ночную жизнь, – стесняясь, сказала она. – Чтобы тебе не снились плохие сны.
– Да нормально всё, – буркнул Виктор и замер.
Он вдруг понял, что боится открыть входную дверь – вдруг за ней его ждёт эта опасная негритянка. Уже не во сне, а наяву…
– Глупости! – убеждал он себя, отщёлкивая замок.
На лестничной площадке предсказуемо никого не было.
– Глупости! – ещё раз сказал Виктор, вызывая лифт. – Белокурые негритянки опасны, но их не бывает. Это всё глупости…
И всё равно он вздрогнул в момент открытия дверей лифта. Даже испытал что-то вроде разочарования, увидев, что кабинка пуста. И утренний пустынный двор дома его тоже огорчил. Душа жаждала приключений… "Куплю-ка я цветы для жены, – подумал он. – И вино. Но не сейчас. Вечером…".
В их квартире, поглаживая запрыгнувшую на колени Мормышу, Ксения думала о том, что к возвращению мужа надо бы приготовить что-то особенное. "Пусть будет ужин при свечах, например" – думала она…
"Где это я и что со мной случилось? – озадачился Виктор. – Ну не попаданец же я, в самом деле. Это невозможно!". Похищение инопланетянами он тоже отмёл – у пришельцев были бы технологии, а не травяные верёвки. Гораздо реальней была мысль о спец. службах, выпытывающих государственную тайну. Ничего такого Виктор не знал, но… "Мы сами не знаем о том, что мы знаем! – думал он, глядя на дым костра. – Надо бы попытаться освободиться...".
Больше ничего путного подумать он не успел. Из-за его спины, как чёрт из табакерки, выскочил пожилой негр. Он был одет в стильный оливковый костюм, возможно даже, от какого-то кутюрье – уж больно ладно он смотрелся. Но пиджак был надет на голое тело, обуви на мужчине тоже не было. Виктор заметил, что пальцы на ногах у пришедшего казались длиннее, чем обычно они бывают у людей. И эти пальцы всё время шевелились. "Ты кто? Где я?" – хотел спросить Виктор, но обнаружил, что не может разговаривать. Губы были как будто склеены. Негр, словно догадываясь о его трудностях, ухмыльнулся, достал из кармана пиджака маникюрные ножницы и начал неторопливо срезать с Виктора рубашку. Отрезанные лоскуты он небрежно бросал на дымящиеся рядом угли. Немедленно отвратительно запахло палёной тканью. Виктор предпринял отчаянные усилия открыть рот и извлечь из себя хоть какие-то звуки, но напрасно. Негр, сопя, продолжал ножничками срезать с Виктора одежду. Рубашка с коротким рукавом, абсолютно незнакомая – такой у Виктора никогда не было – была уже почти полностью превращена в лоскуты. А вот с толстыми джинсами маникюрные ножницы справлялись плохо. Было видно, что негр сердится. Виктор подумал, что неплохо было бы двинуть этому чернокожему коленом в причинное место, но оказалось, что оторвать от земли ноги он тоже не может. У него получалось встать на пятки, на цыпочки, но при попытке поднять ногу ощущалось дикое сопротивление, словно он был примагничен к земле.
"Наверное, пора прийти в отчаянье от беспомощности, – подумал Виктор. – Впасть в панику…". В это время в правом верхнем углу зрения ласточкой промелькнула чёрная точка. И Виктор немедленно успокоился. Ему даже стало весело. "Это сон! – теперь он был в этом уверен. – Это обычный идиотский сон".
Такую странную особенность сновидения он приобрёл ещё в школе, где их обучали демонстрации кинофильмов. Любой фильм всегда разбит на части, как правило, десятиминутные. Непрерывным он кажется из-за того, что в процессе показа один киноаппарат с закончившейся частью выключается, а другой, с новой, где продолжается сюжет – включается. И этот переход осуществляется по специальным отметкам на киноплёнке в виде чёрных точек. Мелькание именно такой точки, похожее на стремительный полёт ласточки, он и заметил в правом верхнем углу поля зрения. После окончания школы все сны демонстрировались Виктору именно таким образом, киночастями, с явно видимыми метками перехода. Поэтому в том, что сейчас он спит, у него никаких сомнений не было. "Отличный сон, – думал он. – Замечательный. Яркий. Даже запах горелого ощущается. Чувствую температуру окружающего воздуха, ветерок. Понятно теперь, почему не болят руки и почему я не испытываю жажды. Но я мог бы и раньше догадаться: предметы вблизи и вдали видны очень детализировано, что с моей близорукостью невозможно…".
Негр между тем закончил с ликвидацией одежды Виктора. Последние лохмотья трусов упали в костёр. "Наверное, оставшись голышом, я должен испытывать смущение, – подумал Виктор. – Но этого удовольствия я тебе не доставлю, сонная тварь!". И он гордо выпятил вперёд уже намечающийся животик.
Негр отступил на пару шагов, глумливо раззявил рот. Пеньки его зубов явно прожили всю свою жизнь без стоматолога.
– Ты плохой мужчина! – скрипучим голосом сказал он. – Я – хороший!
И он стукнул себя кулаком в грудь.
– Но принцесса выбрала тебя, – огорчённо добавил чёрный.
"Принцесса! – с удовлетворением отметил Виктор. – Кое-что проясняется…".
– Я надеюсь, – добавил негр с презрением, – что ты сдохнешь на испытании! И тогда останусь только я.
"Испытание!" – Виктор зафиксировал новую информацию.
– Ты сдохнешь! – убеждённо сказал негр.
– Мой избранник готов? – сзади послышался капризный женский голос.
В поле зрения Виктора появилась раскрашенная с ног до головы негритянка, одетая только в тростниковую юбочку. Виктор как мог уже подготовился к встрече с гипотетической принцессой, но то, что он увидел, сразило его наповал. И дело было даже не в ярких глазах Её Высочества, способных поспорить изумрудностью с окружающей листвой. И не легкомысленная одежда смутила Виктора…
Негритянка была блондинкой!
Ну то есть совсем светлые длинные пшеничные волосы рассыпались по её плечам.
– Ты помнишь меня? – спросила негритянка. – Ты узнаёшь меня?
Виктор глядел на неё во все глаза. Сначала он не осознал вопрос. Он мучительно пытался сообразить: окрашенные это волосы или натуральные? Ведь среди негритянок нет блондинок. Или есть?
– Ты вспомнил меня? – опять спросила принцесса.
Вот тут Виктор услышал её вопрос, понял – о чём спрашивают, и удивился ещё больше. Он, конечно, в молодости не был пай-мальчиком, в общении с противоположным полом себе не отказывал, но представительниц африканского континента среди его возлюбленных не было. Он вообще не был лично знаком ни с одним чернокожим человеком, ни с мужчиной, ни с женщиной. Поэтому он не мог ничего вспомнить. Так он думал. Но при этом Виктор понял, что эта девушка ему кого-то напоминает.
Принцесса приблизилась, прильнула к Виктору. "Её макушка едва достаёт до моего носа", – машинально отметил он. Вместе с этим он ощутил аромат. Далёкий-далёкий, забытый, но явно знакомый.
– Ты вспомнишь меня, – шептала принцесса. – Мы пройдём испытание и потом уже никогда не расстанемся.
Здесь Виктор сообразил, что если к голому мужику будет прижиматься почти голая женщина, то этот мужик обязан что-то почувствовать. А он не чувствовал совсем ничего, даже её прикосновения к своему телу. Во сне, конечно, и не такое бывает… Взгляд наткнулся на свирепые ненавидящие глаза негра, который срезал с него одежду. Он стоял совсем недалеко, рядом с костром.
Чернокожая принцесса, по всей видимости, тоже поняла ненормальность поведения Виктора.
– Ты совсем ничего не чувствуешь? – спросила она, отстраняясь.
Виктора опять обжёг ненавидящий взгляд негра. Лицо принцессы вдруг стало злым, некрасивым.
– Ты вспомнишь меня! – истерично проверещала она и ударила Виктора по груди.
Вот это он почувствовал! Грудь запылала, заныла болью. Окружающий мир стал туманным, зыбким…
– Стой! Я не разрешала тебе… – кричала разъярённая принцесса.
Это было последнее, что услышал Виктор, просыпаясь.
Ночь. Тишина. Жена Ксения мирно сопела рядом. Виктор достал из-под подушки телефон – два часа ночи. Почесал грудь – она продолжала болеть, словно его в самом деле полоснули острыми женскими коготками.
– Ты вот тут спишь, Ксюляндия, – тихо сказал он жене, – а меня незнакомая чернокожая принцесса похитить хотела.
Жена ничего не ответила, продолжала спать.
Тут Виктор понял, что волосы у неё почти такого же пшеничного цвета, как и у негритянки. Сейчас у жены была короткая стрижка, но когда-то они тоже были пушистые и длинные. "Может быть, это чёрная часть её души пыталась прорваться в мой сон? – предположил Виктор. – Но глаза тогда почему зелёные?". Ксения, жена Виктора, имела разноцветные глаза: один был тёмно-серый, другой – карий. Поэтому зелёный цвет глаз белокурой негрятянки был непонятен. В мистику Виктор не верил, но учитывал возможность её существования. "А кто тогда этот негр? – размышлял он далее. – Уж не мой ли это личный чёрный человек? А после того, как я сдохну в неведомых испытаниях, он полностью станет мной, да?". Это показалось ему очень логичным.
Разволновавшись, он встал, вышел на балкон, закурил. "Возможно. Такое возможно! – думал он. – Подсознание играет с нами в страшные игры!". После сигареты он захотел пить, прошёл на кухню, включил свет. Наливая в кружку воды, Виктор заметил в отражении стеклянной дверцы кухонного шкафа, что его грудь пересекают яркие полосы. От этого он испытал шок. Забежал в ванную, где было нормальное зеркало, стал их изучать. Это были царапины. Совсем свежие. Словно их любимица кошка Мормыша увеличила свою лапу и приласкала Виктора. Под ногтями его собственной руки были кровь, волосы, ошмётки кожи. "Получается, – подумал Виктор, – что это я сам расцарапал себя во сне? Вот это приключение! Белокурые негритянки опасны!".
Виктор промыл раны, намазал их перекисью, вытер руки. "Я хочу досмотреть этот сон, – подумал он. – Хочу узнать, что там за испытание".
"Бред! – одёрнул он сам себя. – Сны не повторяются, это известно любому школьнику.".
"Бред, умноженный на бред, – возразил он сам себе, – даёт реальность! Белокурых негритянок тоже не бывает!".
– Спи, Ксюня, – тихо сказал он жене, ложась рядом. – Я очень тебя люблю, но и досмотреть мой необычный сон мне тоже хочется.
Виктор закрыл глаза, пытаясь уснуть. "Бывают ли многосерийные сны?" – такой была его последняя мысль перед провалом в сновидение.
– Ты вернулся! – обрадовалась чернокожая принцесса.
Обстановка разительно изменилась. Сейчас они находились в какой-то пещере. Оба были одеты в камуфляж: куртка, штаны, удобные ботинки. Белокурая принцесса вручила Виктору здоровенное копьё и странный щит, похожий на сковородку.
– Пойдём! – сказала она, закручивая волосы каким-то особым, но очень-очень знакомым образом.
То, что, заснув второй раз, он опять встретился с принцессой, Виктор помнил. А что случилось далее – не помнил совсем. Утром, торопливо глотая привычную овсяную кашу, он с интересом посматривал на жену. "Прошёл ли я испытание или нет?" – думал он.
– Ты чего на меня так странно поглядываешь? – спросила она.
– Ксень, – Виктор решился на вопрос, – а ты колдовать умеешь? Или, может быть, твоя семья с неграми как-то связана?
– Колдовать умеют все женщины, – ответила Ксения. – Оденутся, накрасятся – не узнать. Чем не колдовство?
"Не узнать! – согласился Виктор, но вслух ничего не сказал. – Нипочём не узнать…".
– У меня одна знакомая, – продолжала говорить Ксения, – даже линзы носит, чтобы своего благоверного ублажить. Ему глаза с вертикальными зрачками нравятся, как у кошек…
"Точно! – подумал Виктор. – Цвет глаз можно линзами изменить. Только зачем?".
– А ты зачем спрашиваешь?
Виктор замялся.
– Сон мне тут странный приснился…
– Обо мне? – немедленно спросила жена.
– Не совсем. Про зеленоглазую негритоску. Она меня на какие-то испытания тащила, а после них мы с ней должны были быть вместе…
Ксения рассердилась.
– Твои эротические фантазии мне неинтересны. Ты на работу пойдёшь?
– Пойду, – вздохнул Виктор.
"Так прошёл я эти испытание или нет?" – снова подумал он, собираясь: обувая ботинки, надевая верхнюю одежду.
Когда он уже был готов уходить, жена подошла к нему, обняла.
– Нам нужна как-то разнообразить нашу ночную жизнь, – стесняясь, сказала она. – Чтобы тебе не снились плохие сны.
– Да нормально всё, – буркнул Виктор и замер.
Он вдруг понял, что боится открыть входную дверь – вдруг за ней его ждёт эта опасная негритянка. Уже не во сне, а наяву…
– Глупости! – убеждал он себя, отщёлкивая замок.
На лестничной площадке предсказуемо никого не было.
– Глупости! – ещё раз сказал Виктор, вызывая лифт. – Белокурые негритянки опасны, но их не бывает. Это всё глупости…
И всё равно он вздрогнул в момент открытия дверей лифта. Даже испытал что-то вроде разочарования, увидев, что кабинка пуста. И утренний пустынный двор дома его тоже огорчил. Душа жаждала приключений… "Куплю-ка я цветы для жены, – подумал он. – И вино. Но не сейчас. Вечером…".
В их квартире, поглаживая запрыгнувшую на колени Мормышу, Ксения думала о том, что к возвращению мужа надо бы приготовить что-то особенное. "Пусть будет ужин при свечах, например" – думала она…
