Пролог: Жизнь Нади с её семьёй
Надя сидела на краю дивана, поглаживая живот, который уже выглядел как идеальный шар. Маленький Серёжа, её двухлетний сын, стоял у журнального столика и сосредоточенно переставлял деревянные кубики. Его щёчки слегка порозовели, пока он пытался собрать слово, которое ещё не мог понять: «мама».
— Серёженька, ну давай ещё раз! — мягко улыбнулась Надя, чувствуя, как тёплая волна накатывает от каждого его неуклюжего движения. Её сын — смысл её жизни. А скоро их станет четверо. Семён, её муж, всегда говорил, что дом наполнится счастьем, когда детей будет больше. Но счастье, похоже, уже было тут.
Семён возился на кухне, готовя ужин. Запах жареного картофеля с грибами доносился до гостиной, смешиваясь с ароматом лимонного чая.
— Надюш, ты не устала? — спросил он, выглянув из-за двери. Его тёмные волосы слегка растрепались, а на щеках оставались следы муки. Он был таким простым и искренним, что Надя иногда не верила своему счастью.
— Нет, всё хорошо, — ответила она, поглядывая на часы. Была суббота, и они могли позволить себе долгий ужин без спешки.
Снаружи за окном пробегал мелкий дождь. Серёжа, отложив свои кубики, подошёл к маме и обнял её за колени. Она ласково погладила его волосы, чувствуя лёгкую тоску, которая иногда накатывала в такие моменты. Тоску, которая словно напоминала о тех годах, когда её жизнь не была такой спокойной.
Надя часто старалась не думать о том, что было раньше. Те годы, когда её мать, Вера, превращала их дом в хаос. Шум, разбитая посуда, запах перегара. Маленькая Надя, спрятавшаяся в уголке своей комнаты, мечтала о тихом счастье, о том, что однажды её жизнь станет другой. И она стала. В шестнадцать лет она ушла из дома, поклявшись себе, что никогда не станет такой, как её мать. Она уехала в маленький провинциальный городок, устроилась официанткой и с головой окунулась в новую жизнь. Там она встретила Семёна — доброго, работящего, всегда готового поддержать.
Теперь, спустя девять лет, Надя всё ещё чувствовала лёгкую горечь. Она с матерью больше не разговаривала. Иногда ей казалось, что это правильно: зачем тратить силы на человека, который разрушал твоё детство? Но где-то глубоко внутри она скучала. По неосуществлённым мечтам о тёплых, семейных отношениях.
Вечером, когда Серёжа уже спал, Семён подошёл к Наде, держа в руках чашку горячего чая.
— Ты чего такая задумчивая? — спросил он, сел рядом и обнял её за плечи.
— Да просто... думаю о том, как быстро всё изменилось. Скоро нас будет четверо. — Надя попыталась улыбнуться, но на душе всё ещё скребли кошки. — Знаешь, иногда я думаю, что было бы, если бы моя мама тогда не…
Она замолчала. Семён понимал её без слов.
— Главное, что ты сделала правильный выбор. Ты сама создала себе другую жизнь. И это… это дорого стоит.
Он поцеловал, а Надя закрыла глаза. Она чувствовала благодарность за то, что у неё есть, но тень прошлого всё равно иногда затмевала её настоящее.
Пробуждение Веры
Вера очнулась внезапно, как будто кто-то резко выдернул её из темного сна. Вокруг стояла пугающая тишина, и первое, что она увидела, было её собственное тело, безжизненно лежащее на кровати. Постельное бельё скомкано, подушка под головой съехала в сторону. На её лице застыла странная смесь усталости и пустоты. Рядом на тумбочке стояла полупустая бутылка водки и перевёрнутый стакан.
Она моргнула, обернулась, ожидая увидеть знакомую обстановку своей маленькой квартиры, но всё вокруг казалось... иным. Предметы будто тускнели, лишённые цвета, а сама атмосфера была густой, словно наполненной невидимой пылью. Сердце Веры сжалось в груди, но она быстро поняла: сердца у неё больше нет. Внутри была пустота.
Она шагнула ближе к кровати, разглядывая собственное лицо. Это было странное ощущение — видеть себя со стороны. Никакого страха. Только удивление. И ещё что-то. Ощущение, что всё это уже не важно.
— Что за чёрт? — прошептала она, но собственный голос прозвучал глухо, словно слова утонули в этой густой тишине.
Тишина прервалась звуком шагов. Вера резко обернулась и увидела двух мужчин. Оба были в строгих чёрных костюмах, их лица светились мягким, но странно отстранённым светом. Один из них, высокий и худощавый, держал в руках небольшой блокнот. Другой, немного ниже и плотнее, складывал руки за спиной, разглядывая её с лёгкой улыбкой.
— Добро пожаловать, Вера, — сказал высокий с блокнотом, его голос был спокойным, даже мелодичным. — Должно быть, вы чувствуете себя... немного дезориентированной?
— Где я? — Вера шагнула назад, чувствуя, как всё её существо наполняется тревогой. — Кто вы такие?
— Мы Пётр и Павел, — ответил второй, улыбаясь ещё шире. — Нет, не те, что на иконах. Но наше имя вам пригодится. Сейчас вы находитесь между мирами, если так можно выразиться. Мы называем это "зоной распределения".
— Зона чего? — Вера посмотрела на них так, словно они сошли с ума. — Это что, шутка? Я сплю, да?
— Нет, вы не спите, — мягко возразил Пётр. — Вы умерли.
Эти слова будто молотом ударили по голове. Умерла? Она? Как? Вера снова обернулась к своему телу, вспоминая обрывки прошлого вечера. Пьянка, очередной срыв, одиночество. Сердце закололо, дыхание сбилось. Но ведь такое бывало и раньше…
— Это ошибка, — пробормотала она, не веря в услышанное. — Это какая-то чушь! Я не могу быть... мёртвой. Я...
— Понимаем, это сложно принять, — мягко сказал Павел. — Но это факт. Вы здесь, а не там. Теперь вам остаётся только ждать.
— Ждать чего? — спросила она, сжимая руки в кулаки. — Это что, какая-то бюрократия после смерти? Вы хотите сказать, что тут нужно стоять в очереди?
— Не совсем так, — усмехнулся Пётр. — У каждого свой путь. Кто-то ждёт месяц, кто-то год, кто-то столетие. Всё зависит от множества факторов. Но, как правило, время ожидания — это время для размышлений.
— Размышлений о чём? — Вера прищурилась. — О том, что жизнь была дерьмом?
— О том, что вы делали в своей жизни, — уточнил Павел, его голос приобрёл более серьёзный оттенок. — О том, чего вы не успели понять. Или исправить.
Вера отвела взгляд. Она чувствовала, как что-то в её груди защемило. Но гордость, та самая, которая не позволяла ей признавать свои ошибки при жизни, заставила её огрызнуться:
— Я не прошу никаких размышлений. Просто скажите, когда это закончится.
— Время покажет, — ответил Пётр с лёгкой улыбкой. — Пока вы здесь, у вас есть свобода. Вы можете ходить по миру, видеть, что происходит. Но не всё. Живые люди будут для вас размыты. Вы не сможете общаться с ними, не сможете слышать их. Зато иногда вы будете встречать других, таких же ожидающих распределения, как вы.
— И что мне с этим делать? — фыркнула Вера.
— Это ваш выбор, — ответил Павел. — Решайте, как прожить это время. Но знайте, каждый шаг, каждое открытие — это часть вашего пути. Мы будем рядом, если понадобимся.
Мужчины развернулись и, не сказав ни слова, исчезли, будто растворившись в воздухе. Вера осталась одна. Она ещё раз посмотрела на своё тело. Теперь она действительно осознала, что это конец. И вместе с этим пришло странное, тягучее ощущение пустоты.
"Что ж," — подумала она, направляясь к двери. — "Раз уж мне дали свободу, я найду свою дочь. Посмотрим, как она живёт."
Странствия души
Вера шагнула за порог своей квартиры и оказалась на улице. Холодный вечерний воздух обдал её лицо, но она не почувствовала привычной прохлады. Всё вокруг выглядело странно: город был одновременно знакомым и чужим. Фонари тускло освещали пустые улицы, а силуэты прохожих двигались, словно тени. Их лица были размыты, будто кто-то провёл кистью с краской по фотографии.
— Что за хрень — пробормотала Вера, глядя на одного из прохожих. Он прошёл прямо сквозь неё, как если бы её там не было.
Она остановилась на тротуаре, пытаясь переварить происходящее. Их слова Петра и Павла о «размытых лицах» теперь обрели реальный смысл. Люди жили своей жизнью, не замечая её присутствия. Она была словно невидимка.
«И как мне теперь найти Надю?» — подумала она, чувствуя беспомощность. Девять лет. Они не общались девять лет. Где она могла быть? Единственное, что Вера знала, — её дочь уехала в другой город. Но какой?
Неожиданно вдали она заметила фигуру. Это был мужчина, и его лицо было чётким, не размытым. Он стоял у автобусной остановки и пристально смотрел в её сторону.
— Эй! — крикнула Вера, бросаясь к нему.
Мужчина обернулся, и его глаза вспыхнули удивлением. Он был одет в серый плащ, а на голове у него была шляпа. Его лицо казалось усталым, но добрым.
— Ты меня видишь? — спросила она, подбегая.
— Конечно, вижу, — кивнул он. — Ты ведь тоже здесь… ждёшь?
— Жду? — Вера вспомнила слова Павла. — Ну, если это так называется. Я просто пытаюсь найти свою дочь.
Мужчина усмехнулся.
— У всех есть свои причины блуждать. Но поверь мне, здесь не так просто найти то, что ищешь. Живые для нас как тени. Если хочешь её найти, тебе нужно будет полагаться на случай. Или на помощь.
— На чью помощь? — нахмурилась Вера.
— На таких, как я, например, — пожал плечами мужчина. — Я Михаил. Тоже жду… уже несколько лет.
— Лет? — Вера почувствовала, как её охватывает холодный ужас. — Сколько ещё я должна ждать?
— Никто не знает, — ответил он. — У каждого свой срок. Но это время дано не просто так. У меня, например, был шанс узнать о жизни своей семьи. А теперь я просто жду.
— И что ты узнал? — с интересом спросила она.
Михаил вздохнул. Его глаза затуманились, словно он вспомнил что-то тяжёлое.
— Я был слишком жесток с ними, — признался он. — Особенно с сыном. Всё думал, что он слабак, а оказалось, что он сильнее меня. Он продолжил жить, стал врачом. Я горжусь им… но об этом я понял только здесь.
Вера задумалась. История Михаила неожиданно задела её. Она всегда считала себя жертвой, обвиняя во всём свою жизнь и других людей. А теперь… что она могла узнать о себе?
— Ты сказал, что можешь помочь. Как? — спросила она.
Михаил кивнул в сторону дороги.
— Здесь иногда появляются места. Они не случайны. Места, которые важны для нас. Попробуй найти что-то, что связывало тебя с дочерью. Может, это приведёт тебя к ней.
Вера вздохнула. Ей казалось, что это бессмысленно, но оставаться на месте она тоже не могла.
— Спасибо, — кивнула она Михаилу.
— Удачи, — ответил он и направился прочь, растворяясь в густом воздухе.
Встреча с другой душой
Спустя какое-то время, блуждая по улицам, Вера заметила ещё одну чёткую фигуру. Это была молодая женщина с короткими светлыми волосами. Она сидела на ступенях небольшого дома и смотрела в пустоту.
— Ты тоже…? — начала Вера, подходя ближе.
— Да, — коротко ответила женщина, не поворачиваясь.
— Как тебя зовут?
— Аня, — тихо ответила она. — Я здесь уже пять месяцев.
— Пять месяцев? — Вера опустилась рядом. — Что ты делаешь всё это время?
Аня пожала плечами.
— Думаю. Хожу. Слушаю. Я умерла, но мой сын остался один. Ему всего семь. Я не могу его найти. Но иногда я слышу его голос. Словно он зовёт меня. Это помогает.
Слова Ани пронзили Веру, как нож. Она вспомнила лицо Нади, когда та была ещё ребёнком. Эти глаза, полные слёз, когда она снова закрывалась в своей комнате, чтобы не слышать крики пьяной матери.
— Я тоже ищу свою дочь, — призналась Вера.
— Значит, ты понимаешь, каково это. — Аня наконец посмотрела на неё, и в её глазах читалась печаль. — Надеюсь, ты найдёшь её. Это не так просто. Но иногда... иногда случаются чудеса.
Вера продолжила свои странствия. Теперь она знала, что в этом мире есть и другие, такие же потерянные души. Их истории начинали открывать ей глаза на собственные ошибки. Она начала осознавать, что ей нужно не просто найти Надю, а понять себя. Ведь если она не изменится, то встреча с дочерью ничего не изменит.
Поиски дочери
Вера шла по улицам, которые когда-то были ей до боли знакомы. Район её молодости, дом, в котором они с Надей жили, — всё это теперь казалось пустым и чужим. Она не могла видеть людей так, как раньше, их лица оставались размытыми, как будто кто-то стер их черты. Только время от времени попадались такие же, как она: души, застрявшие в ожидании своего распределения.
Её ноги сами привели к старому дому, где они когда-то жили. Здание выглядело ещё более убогим, чем она запомнила. Балкон обвалился, на стенах проступили тёмные пятна сырости. Вера остановилась у входа, её рука непроизвольно потянулась к двери, но она знала, что здесь больше никого нет. Надя ушла давно.
Она стояла там, вспоминая, как Надя маленькой девочкой играла на этом самом крыльце, строя песочные замки из грязи. Её смех ещё звучал в голове Веры, но теперь этот смех казался призраком прошлого, слишком далёким и недосягаемым.
— Зачем я вообще это делаю? — тихо пробормотала она себе под нос.
Её охватило чувство пустоты. Девять лет. Это слишком большой срок, чтобы найти хоть какие-то следы. Но, несмотря на внутренние сомнения, она решила не останавливаться.
Случайная подсказка
Шагая дальше, Вера вдруг заметила одиноко стоящего мужчину, который выглядел как она. Он стоял у витрины магазина, не двигаясь, и смотрел внутрь. Его лицо было задумчивым, и он что-то тихо бормотал.
— Извините, — обратилась к нему Вера, остановившись рядом. — Вы тоже… ждёте?
Мужчина повернулся, удивлённый её словами.
— Да, — ответил он. — Но я не просто жду. Я пытаюсь узнать, что случилось с моей семьёй.
— И у вас получается? — спросила она, чувствуя, как внутри вспыхивает надежда.
— Иногда. — Он кивнул в сторону витрины. — Здесь был магазин, которым управляла моя дочь. Я пытался найти её, но теперь он пуст.
Вера ощутила боль в его голосе, так знакомую ей самой.
— Я ищу свою дочь, — призналась она. — Девять лет мы не общались. Я даже не знаю, где она.
Мужчина задумался.
— Ты можешь попробовать найти места, которые были важны для вас обеих, — предложил он. — Иногда такие места помогают. Они… как якоря.
Эта мысль застряла у неё в голове. Места, которые были важны. Их было не так много, но одно всплыло в памяти мгновенно: железнодорожная станция. Именно там Надя уехала в свой новый, неизвестный Вере мир.
Станция
Когда она добралась до станции, Веру накрыла волна воспоминаний. Девочка с рюкзаком, пытающаяся казаться взрослой, стояла у перрона, готовая покинуть мать. Тогда Вера, опьянённая очередной бутылкой, даже не пыталась её удержать. Это воспоминание было одним из самых болезненных в её жизни.
На платформе не было ни души, только ветер разносил обрывки газет. Вера стояла на том самом месте, где когда-то стояла Надя. Она закрыла глаза, пытаясь представить её лицо, вспомнить хотя бы один момент, когда они были счастливы вместе.
В этот момент она почувствовала что-то странное. Ветер изменился, и в её голове пронеслись обрывки звуков. Смех. Детский смех. Серёжа.
— Серёжа? — прошептала она. — Это её сын?
Она вспомнила, как слышала о том, что у Нади появился ребёнок от кого-то из знакомых. Но кто это ей говорил, она не помнила, да и сам разговор был в пьяном угаре. Это было так давно, что она почти забыла об этом. Но теперь, услышав его смех, Вера почувствовала, что это может быть след.
Встреча с душой, которая направляет
На выходе со станции Вера встретила ещё одну фигуру. Это была пожилая женщина в тёплой шали. Её лицо было ясным и спокойным, как у бабушки, рассказывающей сказки.
