Под солнцем давно нет ничего нового.
Сегодня он пытается разрушить тебя, а через полгода захочет вновь завоевать твое сердце. На самом же деле наша история закончилась, даже не начавшись: кровью у моих ног, слезами на щеках и моим разбитым сердцем того, кто никогда его не хотел...
ОНА:
- Дикие кошки с острыми когтями никогда не предназначались для приручения. Я поняла: у нас нет будущего. Но он не намерен сдаваться, всегда добиваясь того, чего хочет. И в этот раз Руслан хочет меня… Но есть тот, кто сможет встать на мою защиту. Вот только на каких условиях? Мне хотелось жить не по шаблону. Вернуть свое «сияние». После многих лет страданий от моральной травмы я хотела получить хоть один шанс почувствовать себя свободной и счастливой...
ОН:
- При дневном свете и во мраке я вижу тебя. Тебе страшно, ты горда, и даже не догадываешься, что опасность незаметно облизывает твою тень... Расскажи мне о своих кошмарах...
Строгий. Высокомерный. Знающий. Амбициозный. Я носил много ярлыков. Большую часть из них я заработал, но ни о чем не жалею. Жизнь слишком коротка, чтобы сожалеть, и я жил с этими принципами... пока Ирина не появилась в моем доме. Случай? Судьба? Не знаю. Молодая красавица с уверенностью, остроумием, отвлекающая и упрямая, сразу заинтересовала меня. И я никогда не хотел чего-то больше, чем ее.
Я готов пойти на многое ради девушки и открыться ей. Вот только некоторым секретам лучше оставаться погребёнными…
Роман заряжен на самое чудесное время!
Не бойся страдать!
Боль обязательно утихнет и скоро совсем уйдет. Мир невозможно закрыть лоскутком чего-то не сложившегося, потому что он гораздо шире, и в этом мире много увлекательного, и ради этого можно смело перешагнуть через личную драму, начать все сначала, с чистой страницы.
Расставание – это не катастрофа, это реальный шанс на новую, нормальную жизнь. Благодарю друзей, которые были в этот период времени со мной и оказали мне поддержку своим теплом и вниманием.
Именно после расставания во мне укрепилось чувство уверенности, что, какие бы испытания ни преподносила жизнь, я сама себе поддержка и опора. Сумею позаботиться о себе сама. Прошлым жить нельзя, иначе не хватит сил для настоящего.
Я прощать не умею. Я, как птица Феникс. Если горю, то предпочитаю сжигать, а не испепелять саму себя изнутри.
Я вырвалась из адского круга переживаний, гнева, злости, обид и заново научилась ценить себя, полюбив еще больше. Другого мужчину.
Каждый день нужно встречать с улыбкой и, это важно, крепко спать по ночам.
Пережитое сделало меня сильнее, целеустремлённее, решительнее и, на удивление, смелее. Сейчас я чувствую, что живу! Чувствую жизнь!
Я не устану бороться и никогда не потеряю надежду на настоящее счастье. Чтобы начать сначала – нужно быть мужественной!
Обязательно отстаивать себя. Свои границы.
«Борись за себя, свои права, интересы, проходи через все испытания мудро и с достоинством!» - сказала бы я себе в самом начале пути, если бы знала, что меня ждет.
Никогда не бойся!
Не забывай – порой рядом может оказаться человек-помощник, личный Ангел Хранитель, который не допустит твоих слез и не простит обид, тебе нанесенных…
Любить себя – это не эгоизм. Эта любовь порождает уверенность в себе и уважении окружающих.
Прислушайтесь к своему сердцу и своим чувствам. Любовь – это голод тела, души, их совокупности. Это голод по одному единственному человеку, потребность постоянного общения и сближения.
В один из самых тяжелых моментов жизни я услышала слова любви, и все в моем мире встало на свои места.
- Я тебе повторяю, не знаю, правда, насколько ты в состоянии меня услышать, но – я уже давно принял решение посветить себя работе. Мне не до сантиментов.
Алексей внимательно смотрел на мелькающие за окном служебного автомобиля дома, редкую московскую природу и почти не смотрел на девушку сидящую рядом. Эля в очередной раз решила вновь попытать счастье: отуманенная новой надеждой на сближение, она приехала встречать его в аэропорт. Правда, уже там ее надежда получила удар под дых.
- Семен, отвезешь девушку… куда она скажет, - обратился он к водителю, когда машина остановилась у его дома.
- Что это значит? – обиженно надула губы Эля. – Тебя не было неделю, разве мы не можем провести время вместе?
- Не можем! - Сказал, как отрезал, Дымов, открывая перед девушкой дверь своего служебного автомобиля и делая ей приглашающий жест на выход. Мол, поговорим вне салона авто.
Алексей не выказывал даже намека на влюбленность. Он вообще не отвлекался на любовь, и не отзывался, когда та его звала. В его сосредоточенном и усталом, после перелета, взгляде, умещался целый мир, где Эля – крохотная точка, ничего для него не значащая. А разве можно любить точку? Дымов хотел политического роста. При его амбициях тратиться на любовь к отдельно взятой девушке – глупо. Превыше теории он ценил практику. Активность мужчины в политике и экономике не укрощали его энергию, а лишь распаляли аппетит. Единственной его слабостью были путешествия. Он любил открывать для себя новые места, как любил историю со школы. Алексей обладал особой витальностью и вкусом к жизни, чем привлекал внимание многих девушек, в том числе, и Эли.
- Значит, ничего не изменилось? – разочарованно посмотрев на него, спросила она. – Я, как бы сказал мой отец, хороший человек и верный товарищ для тебя?
- Так и есть.
Надежды развеялись по ветру.
- Ты удовлетворена ответом?
Что сказать? Конечно, нет! Но как изменить отношение Дымова, девушка не знала. Товарищи – это же не чужие люди. Кто знает, что и как будет дальше…
Все прошло, как Алексей и предрекал. Шофер отвез Элю домой. На этом встреча была закончена.
Вот и встретились!
Вот и поговорили.
С самого утра Дымов «был на телефоне». Множество задач, бумаг, организованных и подтвержденных встреч на день…
- Ну, как долетели, Алексей Алексеевич? В небе все в порядке? – пожимая руку, спросил начальник правового обеспечения областного правительства, Рубин Сергей Сергеевич.
- Кто нас в небе обидит, тот на земле от нас живым не уйдет, - отшутился Дымов. – Давайте посмотрим в будущее, Сергей Сергеевич. Отчет подготовили?
- Конечно! – козырнув перед ним кожаной папкой, гордо ответил тот.
- Проходите в мой кабинет.
Широкий стол буквой «Т», массивные дубовые стулья вокруг него, все в светлых оттенках. На стене портрет российского Президента. Почетные грамоты и памятные адреса… Шкаф с книгами. Стандартный кабинет губернаторского корпуса.
Алексей нажал на кнопку и распорядился: «Сделайте два кофе».
- Смотри! – Дымов занял место за столом переговоров и жестом пригласил Рубина занять место напротив. – Ты знаешь, что у нас осенью выборы Губернатора.
- Брасов выдвигает свою кандидатуру? – осторожно поинтересовался Сергей Сергеевич.
- Надеется быть избранным, а я, в таком случае, хотел бы перейти в московскую Думу.
- Повышение – это хорошо. – Важно протянул Рубин, уже мечтая, что и о нем Дымов не забудет. Не оставит в Подмосковье тухнуть.
- Федеральный аппарат – это всегда хорошо. Опыт новый, но интересный. Я просмотрю подготовленные тобой бумаги, а ты начни с социологического поля, выясни электоральные предпочтения населения и с учетом этого мы сможем подготовить мою избирательную кампанию.
- Говорят, на этот подряд люди в Москве уже расписаны. Это огород председателя ГосДумы, я в это не полезу.
Алексей с наслаждением посмотрел на растерянного Рубина.
- Мы можем получить мандат. Значит, должны победить непременно. Я должен быть избран.
Начальник правового обеспечения понурил голову. Он своей должностью был обязан Дымову, а потому понимал, против его желания не пойдешь.
- Сергей Сергеевич, в целом выборы в Думу, не твоя боль. Займись тем, что я сказал. В большее не лезь.
- А встречи с избирателями? Выступления на местном телевидении?
- Не вникай в другую оперу. У меня на эти цели есть человек, способный решать нестандартные задачки.
- Понял вас, Алексей Алексеевич. Выборы – социалка – правовое поле. Я решу эти вопросы, - растерянно, чуть не уверенно, заверил его Рубин.
- Да уж, реши. И непременно положительно. Ну и сам понимаешь, солидарность губернаторского корпуса никто не отменял. Не облажайся. Помни, у тебя двуединая задача – победить и не проболтаться.
Дымов поднялся из-за стола, не дожидаясь кофе.
- Завтра жду тебя с новой информацией.
Алексей протянул Рубину ладонь, и тот пожал ее со всей силой, на которую был способен, выказывая уважение. А потом он исподлобья провожал своего сотрудника взглядом. «Ничего, справится, Сергеич мозговитый!» - ободрял Дымов самого себя. «Ё-моё-ё-ё… - Думал в тот момент мозговитый Рубин. – На что я подписался?!»
- Алексей Алексеевич, кофе… - в дверном проеме показалась секретарь.
- Уже не нужно. Унеси чашки и соедини меня с председателем Государственной Думы.
Пришло время пообщаться с действующим чиновником.
Дни приходят и уходят, нанизываются один за одним как жемчужины на бусы. Оттенки разные, но основной тон – серый. Безликий. Холодный. Я вся продрогла. Что-то пикает рядом с моим лицом, и я просыпаюсь. Одеяло соскользнуло на пол, в спальне холодно – я забыла закрыть окно. В темноте шарю ладонью по тумбочке, на которой лежит мобильный. На дисплее три сообщения от сестры:
«Доброе утро!»
«Я выехала на работу».
«Встречается сегодня в семь».
Потянулась и заставила себя подняться с кровати. Приняв душ, я спустилась по лестнице в гостиную, а оттуда, на ходу включая свет, прошла в кухню. Дом был пуст. Пустой дом – мое новое жилище! Я приобрела его на деньги оставшившиеся в наследство от бабушки. Залила воду в чайник, поставила кипятиться, а сама лениво посматривала, как булькает в нем вода, подсвеченная синим цветом от подсветки. Те же движения, что и вчера, и позавчера… Завтракаю я или нет – не имеет никакого значения. Просто заполняю хотя бы какими-то действиями собственную пустоту. Опускаюсь на стул за кухонным столом и дую на чай в кружке, наблюдая, как в воде плавают мелкие чаинки. Неплохо было бы разбавить кипяток холодной водой, но так лень вновь подниматься с удобного кресла. Между делом, смотрю в окно. Снег, мусоровоз пыхтит на улице, люди куда-то спешат… Раннее утро. У всех есть цели, их шаги полны решимости. Одна я – потеряшка.
Вздрагиваю от звонка мобильного телефона:
- Уже проснулась? – радостный голосок сестры заполнил собой всю кухню, а вместе с ней, нарушил тишину в доме.
- Сима, еще не семь вечера, - напомнила я, придавая своему голосу бодрый тон.
- Ир, ты совсем не меняешься. Мне это в тебе нравится: чтобы ни случилось, не теряешь самообладание.
- Да-а-а уж… - протянула я. – Стараюсь, как видишь.
- Я тебя не вижу, но слышу. Увидимся сегодня в семь вечера в нашем кафе. И не опаздывай. Я тебя с таким красавчиком познакомлю! В один миг забудешь о своем… гм… Хотела бы я его мужиком назвать, но он козел конченый, а не мужик!
Проблема многих – в непрошеных советах и помощи, о которой никто не просит. Некоторые люди думают, что отключить чувства – это все равно, что выдернуть зарядное устройство из розетки – одно движение и все. Сима без устали тараторила, нахваливая мне какого-то Глеба, а мне было не интересно. Слушала я ее только потому, что голос сестры создавал в доме присутствие кого-то еще. Наполнял его жизнью. Кто-то назвал бы мою жизнь сейчас «свободной», а я называю все происходящее - «одиночеством». Пока так. И это состояние нужно просто прожить. Так будет честно и справедливо по отношению к самой себе.
Глеб не произвел на меня и половины того впечатления, которое должен был произвести после рассказов сестры. Сима задумчиво смотрела на нас обоих, пытаясь понять, что не так? А мне от ее потуг только смешнее становилось. Не понимал человек, что за один месяц два года жизни не выкинешь. Да и вообще, у каждого свой срок возвращения к самой себе после расставания с когда-то любимым человеком…
- Ирина, вы живопись любите? – неожиданно поинтересовался Глеб.
- Люблю, изучала, но фанаткой не являюсь.
- Мне очень нравится картина «Плачущий мальчик». Джованни Браголина был талантливым итальянским художником.
- Картина приносила владельцам только лишь неприятности, - напомнила я ему, удивившись полотном, которое вызывало в нем восхищение.
- Думаете, на картине проклятье?
- В процессе создания картины ребенок, с которого рисовали, выплеснул в мир столько отрицательной энергии, что картина до сих пор ее источает.
- Художник просто нарисовал ребенка, который плачет, - поспорил со мной Глеб. – В чем тут отрицательная энергия?
- Нет, не «просто нарисовал ребенка». Художник выбрал своего сына, у которого была фобия – мальчик боялся открытого огня. Поэтому Браголина, чтобы вытащить настоящую эмоцию из своего сына и переложить ее на холст, решил напугать его. И не важно, что психика малыша пострадает – ему было важно искусство! Он жёг спички прямо перед лицом своего сына. Ребенок находился в диком стрессе, постоянно рыдал, просил отца его отпустить и не мучать, но отцу было плевать! Отец рисовал. Процесс написания портрета не быстрый. Легенда гласит, что художник настолько измучил ребенка, что сын в сердцах крикнул на отца: «Да сгори ты сам!». После того, как картина была закончена, ребенок умер через две недели от пневмонии, а еще через две недели и его отец скончался. Сгорел. Заживо. В мастерской, которая непонятно, по какой причине, загорелась.
- Ого! – вскликнула Сима, ощутив мороз на своей коже. – Жуть какая.
- Но особенная слава картины началась в 1882 году, если я не ошибаюсь в годах. В Северной Англии начались массовые возгорания по непонятным причинам. Сгорало все, кроме этой картины. Пожарный инспектор выступил по телевидению и сказал, что в десятках случаев возгорания, в домах оставались только репродукции картин «Плачущего мальчика». Где оригинал картины – неизвестно. Существует ли он или уже уничтожен, тоже никто не знает.
- Вы действительно глубоко изучали искусство, - восхитился Глеб. Он не знал, что мой бывший увлекался живописью, литературой, да и вообще, любил пафосные речи, для привлечения внимания к собственной персоне. – А как вам картина «Масленица» (или «Тройка») у Антонова?
- Сама по себе картина позитивная, - отметила я, подпирая голову ладонью. – Мистического в ней ничего нет, только зимний задор.
Сима полезла в интернет, гуглить репродукции.
- Есть похожая, почти срисованная с «Тройки», которая долгое время висела в гостинице «Украина». Художник – психически не здоровый Куплин. И в картине «зашит» знак, по которому это можно определить. Все смотрят на эту картину, пытаясь понять, что же это за знак такой. Кто-то говорил, что при взгляде на картину, в отличие от настоящей «Тройки», начинает болеть голова. В конечном итоге сделано четыре вывода: Куплин пошутил, Куплин выявил себя на картине в качестве снеговика, который прячется где-то на заднем фоне, или…
- Такие истории о разных картинах испокон веков идут, - прервал меня Глеб.
Ну, вот и поговорили. Мне было откровенно скучно, и я засобиралась домой. Увлекаться спорами об искусстве не входило в мои планы. Ни старания Симы, ни разговоры о прекрасном этот вечер не сделали лучше.
Сегодня он пытается разрушить тебя, а через полгода захочет вновь завоевать твое сердце. На самом же деле наша история закончилась, даже не начавшись: кровью у моих ног, слезами на щеках и моим разбитым сердцем того, кто никогда его не хотел...
ОНА:
- Дикие кошки с острыми когтями никогда не предназначались для приручения. Я поняла: у нас нет будущего. Но он не намерен сдаваться, всегда добиваясь того, чего хочет. И в этот раз Руслан хочет меня… Но есть тот, кто сможет встать на мою защиту. Вот только на каких условиях? Мне хотелось жить не по шаблону. Вернуть свое «сияние». После многих лет страданий от моральной травмы я хотела получить хоть один шанс почувствовать себя свободной и счастливой...
ОН:
- При дневном свете и во мраке я вижу тебя. Тебе страшно, ты горда, и даже не догадываешься, что опасность незаметно облизывает твою тень... Расскажи мне о своих кошмарах...
Строгий. Высокомерный. Знающий. Амбициозный. Я носил много ярлыков. Большую часть из них я заработал, но ни о чем не жалею. Жизнь слишком коротка, чтобы сожалеть, и я жил с этими принципами... пока Ирина не появилась в моем доме. Случай? Судьба? Не знаю. Молодая красавица с уверенностью, остроумием, отвлекающая и упрямая, сразу заинтересовала меня. И я никогда не хотел чего-то больше, чем ее.
Я готов пойти на многое ради девушки и открыться ей. Вот только некоторым секретам лучше оставаться погребёнными…
ПРОЛОГ
Роман заряжен на самое чудесное время!
Не бойся страдать!
Боль обязательно утихнет и скоро совсем уйдет. Мир невозможно закрыть лоскутком чего-то не сложившегося, потому что он гораздо шире, и в этом мире много увлекательного, и ради этого можно смело перешагнуть через личную драму, начать все сначала, с чистой страницы.
Расставание – это не катастрофа, это реальный шанс на новую, нормальную жизнь. Благодарю друзей, которые были в этот период времени со мной и оказали мне поддержку своим теплом и вниманием.
Именно после расставания во мне укрепилось чувство уверенности, что, какие бы испытания ни преподносила жизнь, я сама себе поддержка и опора. Сумею позаботиться о себе сама. Прошлым жить нельзя, иначе не хватит сил для настоящего.
Я прощать не умею. Я, как птица Феникс. Если горю, то предпочитаю сжигать, а не испепелять саму себя изнутри.
Я вырвалась из адского круга переживаний, гнева, злости, обид и заново научилась ценить себя, полюбив еще больше. Другого мужчину.
Каждый день нужно встречать с улыбкой и, это важно, крепко спать по ночам.
Пережитое сделало меня сильнее, целеустремлённее, решительнее и, на удивление, смелее. Сейчас я чувствую, что живу! Чувствую жизнь!
Я не устану бороться и никогда не потеряю надежду на настоящее счастье. Чтобы начать сначала – нужно быть мужественной!
Обязательно отстаивать себя. Свои границы.
«Борись за себя, свои права, интересы, проходи через все испытания мудро и с достоинством!» - сказала бы я себе в самом начале пути, если бы знала, что меня ждет.
Никогда не бойся!
Не забывай – порой рядом может оказаться человек-помощник, личный Ангел Хранитель, который не допустит твоих слез и не простит обид, тебе нанесенных…
Любить себя – это не эгоизм. Эта любовь порождает уверенность в себе и уважении окружающих.
Прислушайтесь к своему сердцу и своим чувствам. Любовь – это голод тела, души, их совокупности. Это голод по одному единственному человеку, потребность постоянного общения и сближения.
Глава 1
В один из самых тяжелых моментов жизни я услышала слова любви, и все в моем мире встало на свои места.
- Я тебе повторяю, не знаю, правда, насколько ты в состоянии меня услышать, но – я уже давно принял решение посветить себя работе. Мне не до сантиментов.
Алексей внимательно смотрел на мелькающие за окном служебного автомобиля дома, редкую московскую природу и почти не смотрел на девушку сидящую рядом. Эля в очередной раз решила вновь попытать счастье: отуманенная новой надеждой на сближение, она приехала встречать его в аэропорт. Правда, уже там ее надежда получила удар под дых.
- Семен, отвезешь девушку… куда она скажет, - обратился он к водителю, когда машина остановилась у его дома.
- Что это значит? – обиженно надула губы Эля. – Тебя не было неделю, разве мы не можем провести время вместе?
- Не можем! - Сказал, как отрезал, Дымов, открывая перед девушкой дверь своего служебного автомобиля и делая ей приглашающий жест на выход. Мол, поговорим вне салона авто.
Алексей не выказывал даже намека на влюбленность. Он вообще не отвлекался на любовь, и не отзывался, когда та его звала. В его сосредоточенном и усталом, после перелета, взгляде, умещался целый мир, где Эля – крохотная точка, ничего для него не значащая. А разве можно любить точку? Дымов хотел политического роста. При его амбициях тратиться на любовь к отдельно взятой девушке – глупо. Превыше теории он ценил практику. Активность мужчины в политике и экономике не укрощали его энергию, а лишь распаляли аппетит. Единственной его слабостью были путешествия. Он любил открывать для себя новые места, как любил историю со школы. Алексей обладал особой витальностью и вкусом к жизни, чем привлекал внимание многих девушек, в том числе, и Эли.
- Значит, ничего не изменилось? – разочарованно посмотрев на него, спросила она. – Я, как бы сказал мой отец, хороший человек и верный товарищ для тебя?
- Так и есть.
Надежды развеялись по ветру.
- Ты удовлетворена ответом?
Что сказать? Конечно, нет! Но как изменить отношение Дымова, девушка не знала. Товарищи – это же не чужие люди. Кто знает, что и как будет дальше…
Все прошло, как Алексей и предрекал. Шофер отвез Элю домой. На этом встреча была закончена.
Вот и встретились!
Вот и поговорили.
***
С самого утра Дымов «был на телефоне». Множество задач, бумаг, организованных и подтвержденных встреч на день…
- Ну, как долетели, Алексей Алексеевич? В небе все в порядке? – пожимая руку, спросил начальник правового обеспечения областного правительства, Рубин Сергей Сергеевич.
- Кто нас в небе обидит, тот на земле от нас живым не уйдет, - отшутился Дымов. – Давайте посмотрим в будущее, Сергей Сергеевич. Отчет подготовили?
- Конечно! – козырнув перед ним кожаной папкой, гордо ответил тот.
- Проходите в мой кабинет.
Широкий стол буквой «Т», массивные дубовые стулья вокруг него, все в светлых оттенках. На стене портрет российского Президента. Почетные грамоты и памятные адреса… Шкаф с книгами. Стандартный кабинет губернаторского корпуса.
Алексей нажал на кнопку и распорядился: «Сделайте два кофе».
- Смотри! – Дымов занял место за столом переговоров и жестом пригласил Рубина занять место напротив. – Ты знаешь, что у нас осенью выборы Губернатора.
- Брасов выдвигает свою кандидатуру? – осторожно поинтересовался Сергей Сергеевич.
- Надеется быть избранным, а я, в таком случае, хотел бы перейти в московскую Думу.
- Повышение – это хорошо. – Важно протянул Рубин, уже мечтая, что и о нем Дымов не забудет. Не оставит в Подмосковье тухнуть.
- Федеральный аппарат – это всегда хорошо. Опыт новый, но интересный. Я просмотрю подготовленные тобой бумаги, а ты начни с социологического поля, выясни электоральные предпочтения населения и с учетом этого мы сможем подготовить мою избирательную кампанию.
- Говорят, на этот подряд люди в Москве уже расписаны. Это огород председателя ГосДумы, я в это не полезу.
Алексей с наслаждением посмотрел на растерянного Рубина.
- Мы можем получить мандат. Значит, должны победить непременно. Я должен быть избран.
Начальник правового обеспечения понурил голову. Он своей должностью был обязан Дымову, а потому понимал, против его желания не пойдешь.
- Сергей Сергеевич, в целом выборы в Думу, не твоя боль. Займись тем, что я сказал. В большее не лезь.
- А встречи с избирателями? Выступления на местном телевидении?
- Не вникай в другую оперу. У меня на эти цели есть человек, способный решать нестандартные задачки.
- Понял вас, Алексей Алексеевич. Выборы – социалка – правовое поле. Я решу эти вопросы, - растерянно, чуть не уверенно, заверил его Рубин.
- Да уж, реши. И непременно положительно. Ну и сам понимаешь, солидарность губернаторского корпуса никто не отменял. Не облажайся. Помни, у тебя двуединая задача – победить и не проболтаться.
Дымов поднялся из-за стола, не дожидаясь кофе.
- Завтра жду тебя с новой информацией.
Алексей протянул Рубину ладонь, и тот пожал ее со всей силой, на которую был способен, выказывая уважение. А потом он исподлобья провожал своего сотрудника взглядом. «Ничего, справится, Сергеич мозговитый!» - ободрял Дымов самого себя. «Ё-моё-ё-ё… - Думал в тот момент мозговитый Рубин. – На что я подписался?!»
- Алексей Алексеевич, кофе… - в дверном проеме показалась секретарь.
- Уже не нужно. Унеси чашки и соедини меня с председателем Государственной Думы.
Пришло время пообщаться с действующим чиновником.
Глава 2
Дни приходят и уходят, нанизываются один за одним как жемчужины на бусы. Оттенки разные, но основной тон – серый. Безликий. Холодный. Я вся продрогла. Что-то пикает рядом с моим лицом, и я просыпаюсь. Одеяло соскользнуло на пол, в спальне холодно – я забыла закрыть окно. В темноте шарю ладонью по тумбочке, на которой лежит мобильный. На дисплее три сообщения от сестры:
«Доброе утро!»
«Я выехала на работу».
«Встречается сегодня в семь».
Потянулась и заставила себя подняться с кровати. Приняв душ, я спустилась по лестнице в гостиную, а оттуда, на ходу включая свет, прошла в кухню. Дом был пуст. Пустой дом – мое новое жилище! Я приобрела его на деньги оставшившиеся в наследство от бабушки. Залила воду в чайник, поставила кипятиться, а сама лениво посматривала, как булькает в нем вода, подсвеченная синим цветом от подсветки. Те же движения, что и вчера, и позавчера… Завтракаю я или нет – не имеет никакого значения. Просто заполняю хотя бы какими-то действиями собственную пустоту. Опускаюсь на стул за кухонным столом и дую на чай в кружке, наблюдая, как в воде плавают мелкие чаинки. Неплохо было бы разбавить кипяток холодной водой, но так лень вновь подниматься с удобного кресла. Между делом, смотрю в окно. Снег, мусоровоз пыхтит на улице, люди куда-то спешат… Раннее утро. У всех есть цели, их шаги полны решимости. Одна я – потеряшка.
Вздрагиваю от звонка мобильного телефона:
- Уже проснулась? – радостный голосок сестры заполнил собой всю кухню, а вместе с ней, нарушил тишину в доме.
- Сима, еще не семь вечера, - напомнила я, придавая своему голосу бодрый тон.
- Ир, ты совсем не меняешься. Мне это в тебе нравится: чтобы ни случилось, не теряешь самообладание.
- Да-а-а уж… - протянула я. – Стараюсь, как видишь.
- Я тебя не вижу, но слышу. Увидимся сегодня в семь вечера в нашем кафе. И не опаздывай. Я тебя с таким красавчиком познакомлю! В один миг забудешь о своем… гм… Хотела бы я его мужиком назвать, но он козел конченый, а не мужик!
Проблема многих – в непрошеных советах и помощи, о которой никто не просит. Некоторые люди думают, что отключить чувства – это все равно, что выдернуть зарядное устройство из розетки – одно движение и все. Сима без устали тараторила, нахваливая мне какого-то Глеба, а мне было не интересно. Слушала я ее только потому, что голос сестры создавал в доме присутствие кого-то еще. Наполнял его жизнью. Кто-то назвал бы мою жизнь сейчас «свободной», а я называю все происходящее - «одиночеством». Пока так. И это состояние нужно просто прожить. Так будет честно и справедливо по отношению к самой себе.
***
Глеб не произвел на меня и половины того впечатления, которое должен был произвести после рассказов сестры. Сима задумчиво смотрела на нас обоих, пытаясь понять, что не так? А мне от ее потуг только смешнее становилось. Не понимал человек, что за один месяц два года жизни не выкинешь. Да и вообще, у каждого свой срок возвращения к самой себе после расставания с когда-то любимым человеком…
- Ирина, вы живопись любите? – неожиданно поинтересовался Глеб.
- Люблю, изучала, но фанаткой не являюсь.
- Мне очень нравится картина «Плачущий мальчик». Джованни Браголина был талантливым итальянским художником.
- Картина приносила владельцам только лишь неприятности, - напомнила я ему, удивившись полотном, которое вызывало в нем восхищение.
- Думаете, на картине проклятье?
- В процессе создания картины ребенок, с которого рисовали, выплеснул в мир столько отрицательной энергии, что картина до сих пор ее источает.
- Художник просто нарисовал ребенка, который плачет, - поспорил со мной Глеб. – В чем тут отрицательная энергия?
- Нет, не «просто нарисовал ребенка». Художник выбрал своего сына, у которого была фобия – мальчик боялся открытого огня. Поэтому Браголина, чтобы вытащить настоящую эмоцию из своего сына и переложить ее на холст, решил напугать его. И не важно, что психика малыша пострадает – ему было важно искусство! Он жёг спички прямо перед лицом своего сына. Ребенок находился в диком стрессе, постоянно рыдал, просил отца его отпустить и не мучать, но отцу было плевать! Отец рисовал. Процесс написания портрета не быстрый. Легенда гласит, что художник настолько измучил ребенка, что сын в сердцах крикнул на отца: «Да сгори ты сам!». После того, как картина была закончена, ребенок умер через две недели от пневмонии, а еще через две недели и его отец скончался. Сгорел. Заживо. В мастерской, которая непонятно, по какой причине, загорелась.
- Ого! – вскликнула Сима, ощутив мороз на своей коже. – Жуть какая.
- Но особенная слава картины началась в 1882 году, если я не ошибаюсь в годах. В Северной Англии начались массовые возгорания по непонятным причинам. Сгорало все, кроме этой картины. Пожарный инспектор выступил по телевидению и сказал, что в десятках случаев возгорания, в домах оставались только репродукции картин «Плачущего мальчика». Где оригинал картины – неизвестно. Существует ли он или уже уничтожен, тоже никто не знает.
- Вы действительно глубоко изучали искусство, - восхитился Глеб. Он не знал, что мой бывший увлекался живописью, литературой, да и вообще, любил пафосные речи, для привлечения внимания к собственной персоне. – А как вам картина «Масленица» (или «Тройка») у Антонова?
- Сама по себе картина позитивная, - отметила я, подпирая голову ладонью. – Мистического в ней ничего нет, только зимний задор.
Сима полезла в интернет, гуглить репродукции.
- Есть похожая, почти срисованная с «Тройки», которая долгое время висела в гостинице «Украина». Художник – психически не здоровый Куплин. И в картине «зашит» знак, по которому это можно определить. Все смотрят на эту картину, пытаясь понять, что же это за знак такой. Кто-то говорил, что при взгляде на картину, в отличие от настоящей «Тройки», начинает болеть голова. В конечном итоге сделано четыре вывода: Куплин пошутил, Куплин выявил себя на картине в качестве снеговика, который прячется где-то на заднем фоне, или…
- Такие истории о разных картинах испокон веков идут, - прервал меня Глеб.
Ну, вот и поговорили. Мне было откровенно скучно, и я засобиралась домой. Увлекаться спорами об искусстве не входило в мои планы. Ни старания Симы, ни разговоры о прекрасном этот вечер не сделали лучше.
