Валентина Бевза
Новая старая жизнь
Я сидела в огороде за баней и размышляла. Как я тут оказалась? Где, про это можно не спрашивать. Эту баню, огород я помню. Но тогда была молодость и мои ошибки. В свои восемнадцать я была очень серьезной девочкой, после окончания медучилища собиралась поступать в институт. А тут голову потеряла, влюбилась, выскочила замуж и уехала с мужем на проживание к его сестре. Забыла про институт, про все забыла. Направление на работу у меня было в другой район и область. Что бы устроиться нужно это самое направление сюда. Что стоило моим родителя эта бумажка, трудно сказать они не говорили, только осуждающе качали головой при встрече.
Это все лирика. Что было то прошло. Вечером я ложилась спать, за окном был 2017 год и мне 60 лет. Оглядываясь по сторонам и понимая, что это не глюки и не сон, а 1976 год. Что-то случилось. Похоже, умерла там, в 2017 и возродилась в 1976. Мне 19 лет. Только куда делась я девятнадцатилетняя? Ей чего умирать то. И насколько я помню, ничем не болела тогда. Это в шестьдесят болячек насобирала.
Муж работает в рыболовецком совхозе на судне – маломерный рыболовный траулер РС-300. Сокращенно МРТ-3К. Часто отсутствует, по два - три дня. Я работаю в больнице медсестрой, посменно. Вроде все нормально. Только вот живем у сестры его, в доме тесно. Можно получить комнату в общежитии не хочет – меня все устраивает - его ответ.
Живем мы уже три месяца здесь. Еще три и муж меня выгонит. Вот так просто заявит – уходи, ты мне мешаешь. У меня женщина есть, она беременная, а ты молодая, да яловая. Сколько же было горя, слез, разборок. Не передать словами. Идти мне некуда было, жить негде, домой не уедешь, нужно отрабатывать то самое направление. В то время я озаботилась местом проживания после развода и получила койко-место. Значит надо сейчас заняться местом жительства. Мне нужна комната. Не хочу койко-место. Четыре койки. Теснота. Скандалы. Брр.
-Ну и что ты тут сидишь? За живот держишься. Опять твои критические дни. Сколько можно! Надоело! – напротив меня стоял Сашка мой муж, возмущался шепотом, что б никто не слышал его скандалов. Я так не умела, если уж ругалась, то слышно было хорошо. Вот вроде и не была громогласной, но вот как-то так получалось.
-Саша, что значит, сколько можно, я же не медведица раз в год в охотку входить (кто их знает, как они входят, так просто к слову пришлось).
-Ты не беременная! – в меня ткнули пальцем.
-И что? Мы живем с тобой всего три месяца, и ты еще отсутствуешь часто. Да и я посменно работаю. Сколько раз мы с тобой были вместе, по пальцам посчитать можно.
-Бросай работу и сиди дома. – Он больше не шипел, вроде стал разговаривать нормально. Скорее всего из-за того что я не кричала и не психовала, а спокойно говорила.
-И что я буду делать сидя дома? Работать на твою сестру служанкой. И так возвращаясь с ночи, вместо того чтобы спать лечь, готовлю обед, потому как всем остальным некогда было.
-А ты как хотела? Проживание надо отрабатывать.
-Саша, может, мы с тобой уйдем в общежитие?
-Нет! – фыркнул, и ушел.
Даа… вот и поговорили. Ладно, мне сегодня в ночь, пошла-ка я раньше, к главному врачу нужно попасть. Ты не хочешь в общагу, зато я пойду. Напишу заявление на комнату. Подготовить надо пути отхода. Хотя может что-то изменится. Зачем-то же я тут оказалась. Мысли крутись в голове разные. И откуда-то появилось понимание, что мое сознание девятнадцатилетней заменилось на шестидесятилетнюю меня. И меняться, вернее если я захочу, то все меняться будет после развода. Менять события или плыть по течению – вот в чем вопрос. Хотя какие вопросы. Никаких вопросов – менять однозначно. Как будет лучше или хуже не знаю. Все равно менять. И ждать совсем не собираюсь, когда меня обвинят, что я яловая. Это ж надо такое придумать про человека.
-Коваль, ты что здесь делаешь? – в приемную главного врача зашла начмед. Хорошая душевная женщина. Может она мне поможет быстрее получить комнату.
-Да вот Нина Леонидовна, заявление на комнату пишу. Дома проблемы. Вы же знаете, где я проживаю. – Эх, хотелось жалости добавить в голос, но не получилось.
Она рассмеялось. Потом посмотрела на меня внимательно.
-Нет, Коваль не получится из тебя артистки. Не можешь. Но вот с комнатой я тебе помогу. Быстро если хочешь. Только она на первом этаже. Очередники отказались из-за этого. Так как?
Как, как, да всеми руками и ногами за. При чем тут первый, второй этаж. Главное жилплощадь отдельная.
-Нина Леонидовна, я согласна, согласна! В каком общежитии? Далеко от работы? – я готова была бежать туда прямо сейчас, успею и паспорт отдать на прописку и на смену. Вух… надо же так повезти сразу.
Женщина рассмеялась, подняла руку. – Успокойся, не подпрыгивай. Ох уж эта молодежь. Комната в семерке. Я сейчас как раз туда еду. И тебя пристрою.
Смотрю на нее с удивлением. Чего ехать-то. До семерки пешком десять минут, а ехать дольше. Общежития, где нам больничным выдавались комнаты и койко-места находились в четырех кварталах от больницы, но это если по дороге. А если по тротуару через ручей по пешеходному мосту, то рядом. Собственно мне без разницы, ехать или не ехать. Главное с начмедом буду, дело быстрее пойдет. Никто мурыжить не будет.
-Вот отношение на комнату. Дату на твоем заявлении поставила другую. Имей ввиду. Стоишь в очереди с момента поступления на работу. Тем более ты у нас по направлению. Тебе положено. Еще и подъемные выплатим. Ну, все пошли в машину, заедем в общежитие, а то мне на совещание в Минздрав.– Женщина смотрела на меня с улыбкой.
Прижав руки к груди, выдохнув, я высказалась:
-Спасибо большое Нина Леонидовна! Вы меня спасли!
У коменданта Нина Леонидовна быстро отдала все распоряжения и уехала. Я же осталась оформляться. Что там делать - оформляться. Отдала паспорт на перепрописку, получила ключи, и меня отвели к комнате. И все дела. В этой части коридора жилых было всего три комнаты. Две стояли пустые, третью мне выделили. Остальные помещения были склады и хозяйственные. Общая кухня и санузел. Комната оказалась просторной, светлой и с косметическим ремонтом. Окно трехстворчатое. Дверь и вся дверная коробка новая. В общем, красота. Только вот пустая. Даже плохонькой табуретки не было. Ну, ничего, все это дело наживное. Хотя кое-что было. Была гардина. Шикарная, двух полосная, под тюль и портьеры. И люстра. Под самым потолком три лепестка. И горели все три лампочки. Как эти лампочки менять, проблема. Меня разобрало на смех. Еще ничего нет, зато озаботилась, как менять лампочки. До смены еще есть время. Надо чем-то себя занять. Нужна информация. А конкретно как раздобыть мебель?
Прошлась по коридору, тишина. Кабинет коменданта приоткрыт. Послушаем о чем там разговор. – Маша, я по делам уехала. Сейчас все равно тишина у тебя на вахте. Ты сходи в паспортный. Унеси все документы на прописку. И Коваль не забудь. Чего это Старостина так беспокоится о ней? Сама прям привезла. – Они замолчали, и я быстренько утопала в комнату. Так обе удалились. Значит можно посмотреть, что в хозяйственных комнатах и складах.
Оказалось, все помещения открыты. В каких-то дверях даже ключи вставлены. Ну что сказать. Прибарахлилась я знатно. Целый час таскала себе мебель. Самым тяжелым было принести кровать. Носила все по отдельности: каркас, щит и матрас. Выбрала односпалку, были и полуторки, но я решила не заморачиваться. Хватит мне и этой. Выбрала тумбочки. Нагребла три штуки. Две по высоте одинаковые, только по наполнению разные (у одной дверцы, у другой ящики), и еще одна низенькая на два ящика всего. Стол нашла обыкновенный на четырех ножках, обеденный похоже. Две табуретки и два стула. Даже вешалки смогла подобрать под гвозди, что торчали в стенах. Нашла в чемодане машинку швейную, тоже принесла. Разбираться мне некогда было. Поставила, потом посмотрю. Насобирала еще тряпок. Ну как тряпок – простынки, наволочки, пододеяльники, полотенца махровые и вафельные. Еще была тюль и шторы. Все мятое, грязное – не страшно отстираю, там видно будет куда применить. Своего то нет ничего. На работе надо озаботиться, чем продезинфицировать все. На смену рано еще, но я решила, что пора мне отсюда линять. Пока ходила по комнатам насобирала еще денег 30 рублей. Вот это было прекрасно. Надо сходить в столовую, оголодала я что-то.
Утро красит нежным светом… настроение прекрасное, потянула вот на музыку. Смена прошла на ура. Спокойно. Никто не поступал. Не беспокоил. Дежурный врач посмотрел тяжелых больных. Сказав при уходе – нужно будет, вызывай. И больше не появлялся. Сдав дежурство, пошла к нашему завхозу. Надо кое-чем еще прибарахлиться. Так она у нас женщина строгая. Но по настроению может чего и выдать. Вот я и думаю, может мое прекрасное настроение и на нее распространится.
-Елена Карповна, здравствуйте.
-И тебе Коваль, привет. Чего надо?
-Елена Карповна, спасите, помогите, не дайте пропасть молодому организму, одна надежда на вас! – Хоть я и не артистка, как высказалась начмед, но получилось натурально.
Завхоз смотрела на меня с удивлением. Высоко подняв брови.
-И чего тебе молодой организм надо дать?
-Ведро, таз, веник, тряпку, табуретку, и можно безвозмездно, в дар. – Ну а чего заморачиваться, добра этого у нее хватает.
Она рассмеялась, прошла в свой кабинет, устроилась на стуле, я же осталась стоять у порога. – И откуда ты знаешь, что у меня все это есть и что я могу тебе выделить.
Я вздохнула, решила уж лучше скажу правду, чем врать и выкручиваться. – Подслушала.
-Вот же проныра. И что с тобой делать? – На меня смотрели внимательно и холодно.
Но я-то уже не та юная Олюшка, а Ольга Яковлевна, много чего повидавшая на своем веку. Пусть два сознания слились в одно и гормоны молодые бушуют иногда, но возраст все равно дает знать.
-Помочь. Мне комнату выделили. Надо помыть. Там пусто, как вы понимаете. Дома пока ничего не хочу говорить. Муж почему-то не хочет уходить от сестры. Если оттуда возьму что, сразу же узнают и начнутся скандалы. – Замолчала и посмотрела на завхоза, интересно что решит.
-Ладно, пошли. – Мы двинулись в склад.
Не пожадничала Карповна, выдала мне ведро, веник, несколько тряпок, даже швабру. Табуретку выбрала хорошую. Еще выдала полотенце для рук и вафельное. Все чистое, даже не полинявшее.
-Вот еще возьми – мне подали два флакончика – редко такое нам выделяют, это новейшие дезинфектанты. Из синего флакона разведешь колпачок на ведро воды, обрызгаешь все поверхности, через 15 минут можно мыть. Сначала чистой водой, потом разведешь колпачок из желтого флакона и еще им вымоешь. Ими же можно стирать. Колпачок из синего на машинку стиральную и стирай. Если замачивать, то из желтого. Белье не линяет.
-Спасибо большое, Елена Карповна.
Она махнула рукой – ладно, чего там, только ты тоже не наглей и не разглагольствуй нигде.
-Я и не собиралась.
Выйдя из автобуса, не пошла сразу по дороге, а свернула и вышла на тропинку, по которой обычно хожу, если иду пешком. Оттуда еще и видать дорогу, когда на обед с пристани идут работники. Ну что ж идут господа-товарищи. Ну-ну, а обеда то нема. Дочка сестры, таким делом не заморачивается. Она обычно спит до десяти, лето же, у нее каникулы, сил надо набраться перед школой. Потом уходит, куда я не знаю. Появляется когда все садятся за стол обедать. При мне ее никто не спрашивает. Где была? Что делала? Сегодня они как-то все четверо у калитки оказались.
-О, а на двери замок. Где это твоя супружница? – Племянница повернулась к Сашке. – Похоже, у нас проблемы назревают.
-Откуда я знаю, где ее носит! – Муж возмущался. Интересно он помнит, что я с ночи.
Я подошла к калитке, когда семейство открывало замок. На меня никто не обращал внимания, только Юлька смотрела с усмешкой. Особо мы с ней не конфликтовали. Ей 16 мне 19. Но она-то себя вела как хозяйка, а я кто никто приживалка, хоть и мужняя женя.
-Ты где была? – На меня кричали, надо же. Ну, покричи, может, полегчает.
-Так гуляла, а что такое? – Все стояли на крыльце, еще за забором соседка бабка уши грела. Я спокойно и внимательно смотрела на мужа. Лицо наливалось злостью, глаза сузились. Ну, давай дорогой выдавай речь я послушаю.
-Мы значит работаем! А ты гуляешь! Кто тебе позволил!? – Он орал с такой злостью, казалось, что сейчас еще ногами начнет топать.
-Так я вроде тоже работаю, и сейчас как раз со смены пришла. – Надо было видеть его лицо. – И насколько я помню, рабства у нас нет. Чтоб я у тебя позволения спрашивала.
Все пошли в дом. Я же завернула в кладовку, где мы пока лето спали с мужем. Личное пространство. В доме загремели посудой. Меня никто не звал. Ну а я не переживала. Перед автобусом побывала в столовой и плотненько пообедала. Улегшись на кровать, начала размышлять. В свое время такого не было, или я себя вела по-другому. И события стали меняться. Похоже, турнут меня раньше.
Открылась дверь, в помещение зашел муж, сел на стул и заговорил. – Я надеюсь, ужин ты приготовишь?
-Нет. – Ишь ты командир, фиг-вам называется.
-Чтоо, ты не обнаглела?
Я поднялась, тоже села. – Прежде всего, прекрати на меня орать. Я, как и все работаю. И то что у меня ночные смены ни о чем, ни говорит. Так вот я сегодня со смены устала и отдыхаю. Завтра выходная, завтра будут дела.
Подскочил, похоже решал орать или за волосы хватать. Но пока схватил за руки и дернул на себя. Запястья придавил больно.
-Тыы… тыы… - прям шипел.
-Отпусти, мне больно, останутся синяки, я напишу заявление на тебя за рукоприкладство. – Думал красавец все просто так. Забыл он, что является комсоргом. И должен быть лицом комсомольской организации.
Руки отпустил, отошел. Похоже сообразил, чем это ему может грозить.
-Пишешь завтра заявление, на отгул и послезавтра идем подавать на развод. Мешаю я тебе тут, смотрю. Орать стал, осталось только ударить. Доводить я до этого не собираюсь.
-Оля, как же, все образуется, давай подождем. – И голосок такой сразу тихий стал. Чего это вдруг? Как все интересно. – И ты… извини меня.
Обеденный перерыв прошел. Разговаривать дальше не стала. Чего ждать, он похоже и сам не знает. Все разошлись. Нужна информация. И где ее добыть? Где-то там соседка ходила по двору, надо ее разговорить. Но так что б она сама начала, а не я. Подойдя к забору, сделала вид, что что-то уронила и ищу.
-Вот же куда ж ты делась?
-Ой, Олюшка это ты, и чего ты там потеряла? – Бабуська была тут как тут. Скучно ей видать.
-Да вот рубль уронила, и не могу найти, куда закатился и так муж сердитый. – Вот так причину нашла. Ну а что остается делать. Я продолжала передвигать аккуратно небольшие доски. Уж очень меня заинтересовала коробочка, край которой выглядывал из-под досок.
-Так он и сердитый на тебя, что из-за рубля что ли? У него любовь с Катькой Зоркальцевой, а тут ты мешаешь. – Проговорила бабка.
Я выпрямилась и с удивлением уставилась на бабку. - Баб Нюр, вы серьезно?
-Вот бы я еще шутила. Сходи сегодня в закуток каменный. И сама все узнаешь. Побежит объясняться с ней. Комнату то еще ему не дали. А ты на развод собралась подавать. – Вот же старуха, все услышала. Как сумела? – Не пойдет он сразу с тобой подавать заявление, пока не получит отношение на комнату.
Новая старая жизнь
Я сидела в огороде за баней и размышляла. Как я тут оказалась? Где, про это можно не спрашивать. Эту баню, огород я помню. Но тогда была молодость и мои ошибки. В свои восемнадцать я была очень серьезной девочкой, после окончания медучилища собиралась поступать в институт. А тут голову потеряла, влюбилась, выскочила замуж и уехала с мужем на проживание к его сестре. Забыла про институт, про все забыла. Направление на работу у меня было в другой район и область. Что бы устроиться нужно это самое направление сюда. Что стоило моим родителя эта бумажка, трудно сказать они не говорили, только осуждающе качали головой при встрече.
Это все лирика. Что было то прошло. Вечером я ложилась спать, за окном был 2017 год и мне 60 лет. Оглядываясь по сторонам и понимая, что это не глюки и не сон, а 1976 год. Что-то случилось. Похоже, умерла там, в 2017 и возродилась в 1976. Мне 19 лет. Только куда делась я девятнадцатилетняя? Ей чего умирать то. И насколько я помню, ничем не болела тогда. Это в шестьдесят болячек насобирала.
Муж работает в рыболовецком совхозе на судне – маломерный рыболовный траулер РС-300. Сокращенно МРТ-3К. Часто отсутствует, по два - три дня. Я работаю в больнице медсестрой, посменно. Вроде все нормально. Только вот живем у сестры его, в доме тесно. Можно получить комнату в общежитии не хочет – меня все устраивает - его ответ.
Живем мы уже три месяца здесь. Еще три и муж меня выгонит. Вот так просто заявит – уходи, ты мне мешаешь. У меня женщина есть, она беременная, а ты молодая, да яловая. Сколько же было горя, слез, разборок. Не передать словами. Идти мне некуда было, жить негде, домой не уедешь, нужно отрабатывать то самое направление. В то время я озаботилась местом проживания после развода и получила койко-место. Значит надо сейчас заняться местом жительства. Мне нужна комната. Не хочу койко-место. Четыре койки. Теснота. Скандалы. Брр.
-Ну и что ты тут сидишь? За живот держишься. Опять твои критические дни. Сколько можно! Надоело! – напротив меня стоял Сашка мой муж, возмущался шепотом, что б никто не слышал его скандалов. Я так не умела, если уж ругалась, то слышно было хорошо. Вот вроде и не была громогласной, но вот как-то так получалось.
-Саша, что значит, сколько можно, я же не медведица раз в год в охотку входить (кто их знает, как они входят, так просто к слову пришлось).
-Ты не беременная! – в меня ткнули пальцем.
-И что? Мы живем с тобой всего три месяца, и ты еще отсутствуешь часто. Да и я посменно работаю. Сколько раз мы с тобой были вместе, по пальцам посчитать можно.
-Бросай работу и сиди дома. – Он больше не шипел, вроде стал разговаривать нормально. Скорее всего из-за того что я не кричала и не психовала, а спокойно говорила.
-И что я буду делать сидя дома? Работать на твою сестру служанкой. И так возвращаясь с ночи, вместо того чтобы спать лечь, готовлю обед, потому как всем остальным некогда было.
-А ты как хотела? Проживание надо отрабатывать.
-Саша, может, мы с тобой уйдем в общежитие?
-Нет! – фыркнул, и ушел.
Даа… вот и поговорили. Ладно, мне сегодня в ночь, пошла-ка я раньше, к главному врачу нужно попасть. Ты не хочешь в общагу, зато я пойду. Напишу заявление на комнату. Подготовить надо пути отхода. Хотя может что-то изменится. Зачем-то же я тут оказалась. Мысли крутись в голове разные. И откуда-то появилось понимание, что мое сознание девятнадцатилетней заменилось на шестидесятилетнюю меня. И меняться, вернее если я захочу, то все меняться будет после развода. Менять события или плыть по течению – вот в чем вопрос. Хотя какие вопросы. Никаких вопросов – менять однозначно. Как будет лучше или хуже не знаю. Все равно менять. И ждать совсем не собираюсь, когда меня обвинят, что я яловая. Это ж надо такое придумать про человека.
***
-Коваль, ты что здесь делаешь? – в приемную главного врача зашла начмед. Хорошая душевная женщина. Может она мне поможет быстрее получить комнату.
-Да вот Нина Леонидовна, заявление на комнату пишу. Дома проблемы. Вы же знаете, где я проживаю. – Эх, хотелось жалости добавить в голос, но не получилось.
Она рассмеялось. Потом посмотрела на меня внимательно.
-Нет, Коваль не получится из тебя артистки. Не можешь. Но вот с комнатой я тебе помогу. Быстро если хочешь. Только она на первом этаже. Очередники отказались из-за этого. Так как?
Как, как, да всеми руками и ногами за. При чем тут первый, второй этаж. Главное жилплощадь отдельная.
-Нина Леонидовна, я согласна, согласна! В каком общежитии? Далеко от работы? – я готова была бежать туда прямо сейчас, успею и паспорт отдать на прописку и на смену. Вух… надо же так повезти сразу.
Женщина рассмеялась, подняла руку. – Успокойся, не подпрыгивай. Ох уж эта молодежь. Комната в семерке. Я сейчас как раз туда еду. И тебя пристрою.
Смотрю на нее с удивлением. Чего ехать-то. До семерки пешком десять минут, а ехать дольше. Общежития, где нам больничным выдавались комнаты и койко-места находились в четырех кварталах от больницы, но это если по дороге. А если по тротуару через ручей по пешеходному мосту, то рядом. Собственно мне без разницы, ехать или не ехать. Главное с начмедом буду, дело быстрее пойдет. Никто мурыжить не будет.
-Вот отношение на комнату. Дату на твоем заявлении поставила другую. Имей ввиду. Стоишь в очереди с момента поступления на работу. Тем более ты у нас по направлению. Тебе положено. Еще и подъемные выплатим. Ну, все пошли в машину, заедем в общежитие, а то мне на совещание в Минздрав.– Женщина смотрела на меня с улыбкой.
Прижав руки к груди, выдохнув, я высказалась:
-Спасибо большое Нина Леонидовна! Вы меня спасли!
***
У коменданта Нина Леонидовна быстро отдала все распоряжения и уехала. Я же осталась оформляться. Что там делать - оформляться. Отдала паспорт на перепрописку, получила ключи, и меня отвели к комнате. И все дела. В этой части коридора жилых было всего три комнаты. Две стояли пустые, третью мне выделили. Остальные помещения были склады и хозяйственные. Общая кухня и санузел. Комната оказалась просторной, светлой и с косметическим ремонтом. Окно трехстворчатое. Дверь и вся дверная коробка новая. В общем, красота. Только вот пустая. Даже плохонькой табуретки не было. Ну, ничего, все это дело наживное. Хотя кое-что было. Была гардина. Шикарная, двух полосная, под тюль и портьеры. И люстра. Под самым потолком три лепестка. И горели все три лампочки. Как эти лампочки менять, проблема. Меня разобрало на смех. Еще ничего нет, зато озаботилась, как менять лампочки. До смены еще есть время. Надо чем-то себя занять. Нужна информация. А конкретно как раздобыть мебель?
Прошлась по коридору, тишина. Кабинет коменданта приоткрыт. Послушаем о чем там разговор. – Маша, я по делам уехала. Сейчас все равно тишина у тебя на вахте. Ты сходи в паспортный. Унеси все документы на прописку. И Коваль не забудь. Чего это Старостина так беспокоится о ней? Сама прям привезла. – Они замолчали, и я быстренько утопала в комнату. Так обе удалились. Значит можно посмотреть, что в хозяйственных комнатах и складах.
Оказалось, все помещения открыты. В каких-то дверях даже ключи вставлены. Ну что сказать. Прибарахлилась я знатно. Целый час таскала себе мебель. Самым тяжелым было принести кровать. Носила все по отдельности: каркас, щит и матрас. Выбрала односпалку, были и полуторки, но я решила не заморачиваться. Хватит мне и этой. Выбрала тумбочки. Нагребла три штуки. Две по высоте одинаковые, только по наполнению разные (у одной дверцы, у другой ящики), и еще одна низенькая на два ящика всего. Стол нашла обыкновенный на четырех ножках, обеденный похоже. Две табуретки и два стула. Даже вешалки смогла подобрать под гвозди, что торчали в стенах. Нашла в чемодане машинку швейную, тоже принесла. Разбираться мне некогда было. Поставила, потом посмотрю. Насобирала еще тряпок. Ну как тряпок – простынки, наволочки, пододеяльники, полотенца махровые и вафельные. Еще была тюль и шторы. Все мятое, грязное – не страшно отстираю, там видно будет куда применить. Своего то нет ничего. На работе надо озаботиться, чем продезинфицировать все. На смену рано еще, но я решила, что пора мне отсюда линять. Пока ходила по комнатам насобирала еще денег 30 рублей. Вот это было прекрасно. Надо сходить в столовую, оголодала я что-то.
***
Утро красит нежным светом… настроение прекрасное, потянула вот на музыку. Смена прошла на ура. Спокойно. Никто не поступал. Не беспокоил. Дежурный врач посмотрел тяжелых больных. Сказав при уходе – нужно будет, вызывай. И больше не появлялся. Сдав дежурство, пошла к нашему завхозу. Надо кое-чем еще прибарахлиться. Так она у нас женщина строгая. Но по настроению может чего и выдать. Вот я и думаю, может мое прекрасное настроение и на нее распространится.
-Елена Карповна, здравствуйте.
-И тебе Коваль, привет. Чего надо?
-Елена Карповна, спасите, помогите, не дайте пропасть молодому организму, одна надежда на вас! – Хоть я и не артистка, как высказалась начмед, но получилось натурально.
Завхоз смотрела на меня с удивлением. Высоко подняв брови.
-И чего тебе молодой организм надо дать?
-Ведро, таз, веник, тряпку, табуретку, и можно безвозмездно, в дар. – Ну а чего заморачиваться, добра этого у нее хватает.
Она рассмеялась, прошла в свой кабинет, устроилась на стуле, я же осталась стоять у порога. – И откуда ты знаешь, что у меня все это есть и что я могу тебе выделить.
Я вздохнула, решила уж лучше скажу правду, чем врать и выкручиваться. – Подслушала.
-Вот же проныра. И что с тобой делать? – На меня смотрели внимательно и холодно.
Но я-то уже не та юная Олюшка, а Ольга Яковлевна, много чего повидавшая на своем веку. Пусть два сознания слились в одно и гормоны молодые бушуют иногда, но возраст все равно дает знать.
-Помочь. Мне комнату выделили. Надо помыть. Там пусто, как вы понимаете. Дома пока ничего не хочу говорить. Муж почему-то не хочет уходить от сестры. Если оттуда возьму что, сразу же узнают и начнутся скандалы. – Замолчала и посмотрела на завхоза, интересно что решит.
-Ладно, пошли. – Мы двинулись в склад.
Не пожадничала Карповна, выдала мне ведро, веник, несколько тряпок, даже швабру. Табуретку выбрала хорошую. Еще выдала полотенце для рук и вафельное. Все чистое, даже не полинявшее.
-Вот еще возьми – мне подали два флакончика – редко такое нам выделяют, это новейшие дезинфектанты. Из синего флакона разведешь колпачок на ведро воды, обрызгаешь все поверхности, через 15 минут можно мыть. Сначала чистой водой, потом разведешь колпачок из желтого флакона и еще им вымоешь. Ими же можно стирать. Колпачок из синего на машинку стиральную и стирай. Если замачивать, то из желтого. Белье не линяет.
-Спасибо большое, Елена Карповна.
Она махнула рукой – ладно, чего там, только ты тоже не наглей и не разглагольствуй нигде.
-Я и не собиралась.
***
Выйдя из автобуса, не пошла сразу по дороге, а свернула и вышла на тропинку, по которой обычно хожу, если иду пешком. Оттуда еще и видать дорогу, когда на обед с пристани идут работники. Ну что ж идут господа-товарищи. Ну-ну, а обеда то нема. Дочка сестры, таким делом не заморачивается. Она обычно спит до десяти, лето же, у нее каникулы, сил надо набраться перед школой. Потом уходит, куда я не знаю. Появляется когда все садятся за стол обедать. При мне ее никто не спрашивает. Где была? Что делала? Сегодня они как-то все четверо у калитки оказались.
-О, а на двери замок. Где это твоя супружница? – Племянница повернулась к Сашке. – Похоже, у нас проблемы назревают.
-Откуда я знаю, где ее носит! – Муж возмущался. Интересно он помнит, что я с ночи.
Я подошла к калитке, когда семейство открывало замок. На меня никто не обращал внимания, только Юлька смотрела с усмешкой. Особо мы с ней не конфликтовали. Ей 16 мне 19. Но она-то себя вела как хозяйка, а я кто никто приживалка, хоть и мужняя женя.
-Ты где была? – На меня кричали, надо же. Ну, покричи, может, полегчает.
-Так гуляла, а что такое? – Все стояли на крыльце, еще за забором соседка бабка уши грела. Я спокойно и внимательно смотрела на мужа. Лицо наливалось злостью, глаза сузились. Ну, давай дорогой выдавай речь я послушаю.
-Мы значит работаем! А ты гуляешь! Кто тебе позволил!? – Он орал с такой злостью, казалось, что сейчас еще ногами начнет топать.
-Так я вроде тоже работаю, и сейчас как раз со смены пришла. – Надо было видеть его лицо. – И насколько я помню, рабства у нас нет. Чтоб я у тебя позволения спрашивала.
Все пошли в дом. Я же завернула в кладовку, где мы пока лето спали с мужем. Личное пространство. В доме загремели посудой. Меня никто не звал. Ну а я не переживала. Перед автобусом побывала в столовой и плотненько пообедала. Улегшись на кровать, начала размышлять. В свое время такого не было, или я себя вела по-другому. И события стали меняться. Похоже, турнут меня раньше.
Открылась дверь, в помещение зашел муж, сел на стул и заговорил. – Я надеюсь, ужин ты приготовишь?
-Нет. – Ишь ты командир, фиг-вам называется.
-Чтоо, ты не обнаглела?
Я поднялась, тоже села. – Прежде всего, прекрати на меня орать. Я, как и все работаю. И то что у меня ночные смены ни о чем, ни говорит. Так вот я сегодня со смены устала и отдыхаю. Завтра выходная, завтра будут дела.
Подскочил, похоже решал орать или за волосы хватать. Но пока схватил за руки и дернул на себя. Запястья придавил больно.
-Тыы… тыы… - прям шипел.
-Отпусти, мне больно, останутся синяки, я напишу заявление на тебя за рукоприкладство. – Думал красавец все просто так. Забыл он, что является комсоргом. И должен быть лицом комсомольской организации.
Руки отпустил, отошел. Похоже сообразил, чем это ему может грозить.
-Пишешь завтра заявление, на отгул и послезавтра идем подавать на развод. Мешаю я тебе тут, смотрю. Орать стал, осталось только ударить. Доводить я до этого не собираюсь.
-Оля, как же, все образуется, давай подождем. – И голосок такой сразу тихий стал. Чего это вдруг? Как все интересно. – И ты… извини меня.
Обеденный перерыв прошел. Разговаривать дальше не стала. Чего ждать, он похоже и сам не знает. Все разошлись. Нужна информация. И где ее добыть? Где-то там соседка ходила по двору, надо ее разговорить. Но так что б она сама начала, а не я. Подойдя к забору, сделала вид, что что-то уронила и ищу.
-Вот же куда ж ты делась?
-Ой, Олюшка это ты, и чего ты там потеряла? – Бабуська была тут как тут. Скучно ей видать.
-Да вот рубль уронила, и не могу найти, куда закатился и так муж сердитый. – Вот так причину нашла. Ну а что остается делать. Я продолжала передвигать аккуратно небольшие доски. Уж очень меня заинтересовала коробочка, край которой выглядывал из-под досок.
-Так он и сердитый на тебя, что из-за рубля что ли? У него любовь с Катькой Зоркальцевой, а тут ты мешаешь. – Проговорила бабка.
Я выпрямилась и с удивлением уставилась на бабку. - Баб Нюр, вы серьезно?
-Вот бы я еще шутила. Сходи сегодня в закуток каменный. И сама все узнаешь. Побежит объясняться с ней. Комнату то еще ему не дали. А ты на развод собралась подавать. – Вот же старуха, все услышала. Как сумела? – Не пойдет он сразу с тобой подавать заявление, пока не получит отношение на комнату.
