Упомянутые в тексте главы государств и правительств, министерств и ведомств, политических и общественных организаций введены исключительно для оживления сюжета, являются плодом авторского вымысла и не имеют под собой никаких реальных прототипов.
Кто не спрятался - мы не виноваты.
В оригинальном тексте в названиях глав не употребляется слово "глава" - но здешний ресурс не поддерживает названия глав и частей, в которых отсутствует соответствующее слово.
Вертится Земля вокруг своей оси,
Ну, а мне - двадцать лет.
У подъезда просигналило такси,
И тебе скажу я снова: "нет"
Группа "Фабрика".
Хороша наша Земля, да одна.
Тем и плоха, что одна.
Владимир Савченко.
И почему только считается, будто жизнь конторской служащей легка и приятна? Даже самой мелкой - ученицы дизайнера в Санкт-Петербургском академическом книжном издательстве? Сиди себе день-деньской в прохладном, уютном офисе, перебирай бумажки, играй с компьютером, треплись с коллегами, дважды - в двенадцать и в три делая перерыв на чай с тортиком. Или, если тортика не случается - с конфеткой. Самое интересное, что всё это верно, и как же верно на первый взгляд, и непонятно только, почему в конце дня ноги гудят так, что домой ты не идёшь, а едва ковыляешь на каблучках.
А сами шпильки? Спору нет - приятно, когда все представители мужского предприимчивого племени, от юного мальчика, у которого над верхней губой едва наметилась тёмная полоска, до ветхого старичка с палочкой, нет-нет, а украдкой взглянут на тебя, когда ты идёшь по коридору или по улице. Только, товар-рищи мужчины, сами попробуйте - походите так целый день. Откровенно говоря, Марина предпочла бы бегать по издательству в джинсах и лёгких тапочках, украдкой, придя на работу, переобувшись под столом, но...
"Осоцкая! - строго выговаривал ей заместитель директора Виталий Степанович, пожилой осанистый и важный обладатель зычного голоса, объёмистого брюха, красной физиономии и обидной клички "Злодеус Злей" - в честь неприятного персонажа из "Гарри Поттера". - Вы здесь не на танцульке. Вы работаете в серьёзном учреждении, которое издаёт не лабудень, не любимую вами фантастику всякую, а серьёзные статьи и книги, написанные профессорами и академиками, заслуженными, уважаемыми людьми. Да и платят вам достаточно. А потому, уж будьте так добры, соответствовать - светлый верх, тёмный низ, никаких столь любимых вами причёсок из распущенных волос, обязательно юбка. И туфли...".
"И туфли..." - устало подумала Марина, брезгливо поводя наманикюренным пальчиком по замызганному оконному стеклу. В глубине тесного, похожего на колодец двора, возле выведенной наружу лифтовой шахты двое рабочих в синих спецовках разгружали грузовичок с брезентовым верхом. Состроив презрительную гримаску, девушка повернулась к окну спиной, переступив каблучками. После целого дня, проведённого за компьютером, ноги гудели...
А в телефонной трубке, плотно прижатой к ушку, негромко шелестел знакомый, до боли родной голосок. Мама, мамулька, мамочка... Как и все мамы на свете, уверенная, что лучше дочери знает, что именно этой самой дочери нужно для счастья, а потому со стороны разговор дочери с матерью выглядел примерно так: сперва реплика Марины - "Да, мамуль!", затем более-менее продолжительная пауза, снова слова Марины: "Нет, мамуль!". Опять пауза, разве что более короткая. "Да, конечно, мамуль!". "Да, буду я дома в воскресенье вечером". "Папа вон, в Бельгию ездил, Серенький не побоялся, в армии отслужил, а мне что? Всю жизнь возле тебя провести?". "Мамочка, ну сама подумай! Что со мной может случиться?..".
А в трёх километрах отсюда, на Петроградской стороне, в старом четырёхэтажном доме на углу Малой Монетной, пожилая женщина в красном китайском халате с иероглифами и драконами, глядя на фотографии дочери и сына, сокрушённо качает седой головой. Уж она-то знает, что именно с взрослыми дочками, да ещё такими красивыми, разного рода неприятные неприятности, как правило, и случаются.
Как всегда в пятницу, в конце короткого рабочего дня в помещении отдела пустовали почти все места. Только Ксения Александровна, строгая пожилая дама с пышным розовым шиньоном, заведующая отделом и непосредственная Маринина начальница, строго посмотрела на девушку из-за двух столов, составленных буквой "Г". Да у окна слева, тесно прижались друг к другу две фигурки. Марина улыбнулась - Кира Алексеенко по прозвищу "Псина ла Фур", высокая, тощая как жердь, старая дева с мордочкой пекинеса и без каких-либо перспектив на личную жизнь славилась привычкой брать под покровительство новеньких. В закутке у торцевой стены, где обыкновенно и устраивались чаепития с тортиком и конфеткой, слышался плеск воды и приглушённые голоса.
Миновав Киру и её очередную, пока что покорную судьбе подопечную, Марина села на своё место, второе у окна слева. Коснувшись наманикюренными пальчиками клавиши пробела, девушке первым делом сохранила сегодняшнюю работу - очередную статью с непроизносимым названием, нечитабельным текстом и непонятными рисунками. "Всегда сохраняй работу, - учила её год назад "Псина ла Фур". - Собралась уходить, сохраняй работу. Идёшь попить чаю, сохраняй работу. Вышла на минутку, попудрить носик, сохраняй работу...".
Закрыв окошки, Марина вывела на экран тёмный прямоугольник командной строки. Посмотрела по сторонам. Убедившись, что начальница уткнулась носом в монитор, а Кире с новенькой и вовсе нет до неё дела, девушка состроила лукавую гримаску. Быстро написала: "Злей! Сам свои зелья пей!". Жалобно мяукнув, компьютер вывел на экран сообщение: "Command not found". "Где тебе!" - согласилась Марина, глядя на быстро бегущие белые строчки. Подхватив висевшую тут же, на крючке сумочку, перебросив лёгкую серую кофточку через локоток, девушка поспешила к выходу.
- До свидания, Ксения Александровна!
- До свидания, деточка, - ответила старая начальница, для которой деточками были решительно все. - Только постарайся в понедельник не опаздывать. У нас будет много срочной работы.
Уже коснувшись ручки двери, Марина остановилась. В закутке полная, круглая словно мячик, Залина ловко мыла посуду, уничтожая следы недавнего чаепития, а маленькая, тоненькая черноволосая Галя, покачивая длинным "конским хвостиком", стояла рядом с полотенцем в руках. Заглядывать к ним было чревато - Залина славилась как острым язычком, так и полным отсутствием воспитания, но и уходить не попрощавшись было невежливо. Набравшись смелости, Марина заглянула внутрь.
- До свидания, девочки!
- До свидания, Марина! - обернулась Гала.
- Слышь, Галка! - заметила Залина, не оборачиваясь. - Что-то я не помню, кто у нас в этом месяце "Фею" покупает?
Марина так и замерла в проходе. "Фею", патентованное средство для мытья посуды должна была принести она - но напрочь забыла об этом.
- Девочки, я... - торопливо принялась оправдываться девушка. - Я в понедельник, честное слово...
- Ладно, иди уж!.. - вредная Залина наконец-то соизволила обернуться. - Только учти: за тобой - должок...
- Девочки! Я не забуду, обещаю... - не верила в удачу Марина.
- Сказано: иди! - раздражённо повторила Залина. Едва за девушкой закрылась дверь, произнесла нараспев. - Счастли-ива-ая!
- Злая ты, Залинка, - заметила Галя, принимая из рук подруги предпоследнее блюдечко. - Вдруг у человека настоящая любовь? А ты...
- Счастли-ива-ая! - повторила Залина. - Настоя-ащая-а любо-овь! Знаем мы их, счастливых. Сперва как на крыльях летаешь, а потом слёзками бы кровавыми не умыться...
Но Марина уже не слышала этих обидных слов. В лифте напротив входных дверей висело большущее, во всю стену, зеркало. Девушка посмотрелась - невысокая, с пышными и не слишком длинными, слегка вьющимися волосами, которые, сняв резинку, она наконец-то смогла распустить по плечам широкой светлой волной. Самые обыкновенные серые глаза, про которые Лёша как-то сказал, что они бездонны, как Балтийское море. Прямой нос и две тоненькие ниточки бровей, густые чёрные ресницы... Белоснежная блузка с воротником и пуговками мягко очерчивала высокую грудь, подчёркивая тонкую талию. Из-под подола длинной серой юбки выглядывали стройные загорелые ножки в туфельках на каблучках. Дополняли наряд лёгкая кофточка на сгибе локтя и белая сумочка на длинном тонком ремешке.
Несмотря на то, что этот наряд предназначался исключительно для работы, а не для внезапно назначенного свидания, Марина не могла не признать, что выглядит восхитительно. Она даже была готова, на манер Скарлетт О'Хара, поцеловать себя в зеркале - но тут двери лифта мягко разошлись. Миновав погружённый в приятный полумрак холл, миновав охранников в берцах и чёрной форме, оставив позади книжный магазинчик при входе, девушка оказалась на залитой солнцем улице.
На противоположной стороне виднелся маленький тенистый скверик - роскошь, оценить которую сможет лишь настоящий петербуржец, житель одного из бедных зеленью центральных районов. Вдоль скверика шёл узкий переулок - именно здесь, на углу Лёша обыкновенно оставлял автомобиль.
Убедившись в его отсутствии, девушка села на "свою" скамейку возле газетного стенда, и принялась терпеливо ждать. Воткнув в уши неизменные наушники, она перелистнула несколько страниц на экране мобильного телефона. Прочитав с полдюжины сообщений от многочисленных подружек, Марина привычно поморщилась, увидев в ленте новостей новую информацию о гигантской комете Мейсона-Хаскелла. Эта комета, о которой уже второй месяц, не умолкая, говорили средства массовой информации, через две недели должна была пройти в опасной близости от планеты Марс.
Прикрыв глаза под песню Хелависы, Марина представила себе Лёшу. Славный он парень. И такой красивый, что встречные девчонки невольно оборачиваются, когда видят их вместе. Высокий, стройный, слегка смугловатый, с кудрявыми чёрными волосами, как у цыгана. Всегда безукоризненно одетый - чёрная рубашка навыпуск с неизменно расстёгнутым воротом, чёрные брюки, чёрные ботинки. Марина не могла представить его одетого по-простому, в джинсах. Всё идеально выглаженное, отутюженное. И автомобиль у него иссиня-чёрный, налаченный и отполированный так, что в полированные бока можно смотреться, как в зеркало. Фантастически дорогой отцовской подарок, ручная сборка известной иностранной фирмы...
- А что это мы тут сидим? - послышался над ухом знакомый голос. - О чём-то мечтаем, домой не идём...
- Ой! - пискнула Марина, торопливо вытаскивая наушники.
Стоявшая перед ней Ксения Александровна осуждающе покачивала розовым шиньоном. Старая начальница явно собиралась пройти мимо - но задержалась, обнаружив подчинённую.
- Ксения Александровна, я... - принялась оправдываться Марина.
- Видела я предмет твоих мечтаний, деточка, - продолжала Ксения Александровна. - Красивый, видный... Да и машина у него, как конфетка. Только поверь такой старой, опытной и циничной карге, как я - глаза у него гнилые...
- Да как вы!.. - задохнулась от гнева Марина.
Вскакивая, девушка не думала, что несдержанную на язык Ксению Александровну побаивается сам Виталий Степанович. К счастью, наговорить начальнице дерзких и обидных слов она не успела - непрерывно сигналя, по переулку медленно полз знакомый чёрный автомобиль. Девушка бросилась навстречу - но вспомнила про начальницу. Вернулась, пробормотав несколько вежливых, подходящих к случаю слов. Снова побежала, распахнув переднюю дверцу. Усаживаясь спереди, на своё законное место, привычно подставила щёчку для поцелуя. Сидевший за рулём Лёша откровенно пижонил, демонстрируя блестящую золотую цепочку в вырезе чёрной рубахи. Марина была готова броситься к нему на шею - и тут сзади послышались сдержанные смешки.
- Маринк, познакомься! - Лёша обернулся. - Это Тимоня, а это Лика.
Свернув с Бейшор-рут, проехав немного по одной из бесчисленных "номерных" улиц, Вадим остановился на огороженном пятачке около набережной, откуда открывался великолепный вид на Токийский залив с красными и жёлтыми прогулочными корабликами и на мосты и небоскрёбы противоположного берега. Как было условлено, пересевший за руль Серёга Волков повёл машину дальше, а сам Вадим, сопровождаемый Олегом Жолнировым, державшим в руке чемоданчик-"дипломат", зашагал к пристани.
Для него, бывавшего в Токио не раз и не два, окружающая картина была привычна. Зато похожий на Лариосика из "Белой гвардии" Олег то и дело вертел головой, глядя на высокие дома, на написанные чёрными и красными иероглифами вывески - среди иероглифов порой попадались привычные европейские, то есть, арабские цифры, на аккуратно подстриженные газоны, на жёлтую полосу вдоль проезжей части - в Японии такая полоса вдоль дороги нередко заменяет тротуар. Изредка попадалась прохожие - миниатюрные японские мамы с отпрысками, да греющиеся на солнышке сморщенные старики и старушки.
На пристани было безлюдно. На высокой волне покачивались в ожидании пассажиров прогулочные кораблики с острыми носами и широкими, во всю палубу, крышами. На фоне залива фотографировались две круглолицые девушки в коротких синих, с красными полосками платьицах и длинных чулках. Девушки явно воображали себя героинями "оживших рисунков" - волосы одной были выкрашены в синевато-серый, волосы другой - в нежно розовый цвет. Перед ведущими на ближайший кораблик сходнями прохаживался узкоглазый охранник в зелёной с желтоватым отливом форме.
Впрочем, в первую очередь Олег обратил внимание на девушек.
- Ladies! Sorry! - обратился он к ним, поставив "дипломат". - Can I you photograph?
Девушки заулыбались. Та, чьи волосы были окрашены в розовый цвет, опустила рамку с телефоном, шепча что-то на ухо "сине-серой" подружке.
- Sorry! - продолжал Олег, видя что девушки его не понимают. - I have you... pardon... I want you... cheese...
- Отставить! - приказал по-русски Вадим.
- Простите? - удивился Олег.
- У тебя в кейсе документы на сотни миллионов и золото, а ты его швырнул словно мешок с мусором, - сделал замечание Вадим. - Это раз, как говорил Эраст Петрович Фандорин, а два - нам с тобой грозят большие неприятности.
В самом деле, оставив пост перед ведущими на борт сходнями, к ним неторопливо подходил помахивающий дубинкой охранник. Подхватив лежавшие здесь же, на камнях сумки, и не забыв рамку с телефоном, застучавшие каблучками девушки побежали прочь.
- Экскрюзми приз, мистерс! - обратился к ним охранник на ещё более скверном, чем у Олега, английском. - Вот а ю вонт фром виз гёрс?
Кто не спрятался - мы не виноваты.
В оригинальном тексте в названиях глав не употребляется слово "глава" - но здешний ресурс не поддерживает названия глав и частей, в которых отсутствует соответствующее слово.
Вертится Земля вокруг своей оси,
Ну, а мне - двадцать лет.
У подъезда просигналило такси,
И тебе скажу я снова: "нет"
Группа "Фабрика".
Хороша наша Земля, да одна.
Тем и плоха, что одна.
Владимир Савченко.
Глава первая. За двое суток и восемнадцать часов до команды "ключ на старт", Марина.
И почему только считается, будто жизнь конторской служащей легка и приятна? Даже самой мелкой - ученицы дизайнера в Санкт-Петербургском академическом книжном издательстве? Сиди себе день-деньской в прохладном, уютном офисе, перебирай бумажки, играй с компьютером, треплись с коллегами, дважды - в двенадцать и в три делая перерыв на чай с тортиком. Или, если тортика не случается - с конфеткой. Самое интересное, что всё это верно, и как же верно на первый взгляд, и непонятно только, почему в конце дня ноги гудят так, что домой ты не идёшь, а едва ковыляешь на каблучках.
А сами шпильки? Спору нет - приятно, когда все представители мужского предприимчивого племени, от юного мальчика, у которого над верхней губой едва наметилась тёмная полоска, до ветхого старичка с палочкой, нет-нет, а украдкой взглянут на тебя, когда ты идёшь по коридору или по улице. Только, товар-рищи мужчины, сами попробуйте - походите так целый день. Откровенно говоря, Марина предпочла бы бегать по издательству в джинсах и лёгких тапочках, украдкой, придя на работу, переобувшись под столом, но...
"Осоцкая! - строго выговаривал ей заместитель директора Виталий Степанович, пожилой осанистый и важный обладатель зычного голоса, объёмистого брюха, красной физиономии и обидной клички "Злодеус Злей" - в честь неприятного персонажа из "Гарри Поттера". - Вы здесь не на танцульке. Вы работаете в серьёзном учреждении, которое издаёт не лабудень, не любимую вами фантастику всякую, а серьёзные статьи и книги, написанные профессорами и академиками, заслуженными, уважаемыми людьми. Да и платят вам достаточно. А потому, уж будьте так добры, соответствовать - светлый верх, тёмный низ, никаких столь любимых вами причёсок из распущенных волос, обязательно юбка. И туфли...".
"И туфли..." - устало подумала Марина, брезгливо поводя наманикюренным пальчиком по замызганному оконному стеклу. В глубине тесного, похожего на колодец двора, возле выведенной наружу лифтовой шахты двое рабочих в синих спецовках разгружали грузовичок с брезентовым верхом. Состроив презрительную гримаску, девушка повернулась к окну спиной, переступив каблучками. После целого дня, проведённого за компьютером, ноги гудели...
А в телефонной трубке, плотно прижатой к ушку, негромко шелестел знакомый, до боли родной голосок. Мама, мамулька, мамочка... Как и все мамы на свете, уверенная, что лучше дочери знает, что именно этой самой дочери нужно для счастья, а потому со стороны разговор дочери с матерью выглядел примерно так: сперва реплика Марины - "Да, мамуль!", затем более-менее продолжительная пауза, снова слова Марины: "Нет, мамуль!". Опять пауза, разве что более короткая. "Да, конечно, мамуль!". "Да, буду я дома в воскресенье вечером". "Папа вон, в Бельгию ездил, Серенький не побоялся, в армии отслужил, а мне что? Всю жизнь возле тебя провести?". "Мамочка, ну сама подумай! Что со мной может случиться?..".
А в трёх километрах отсюда, на Петроградской стороне, в старом четырёхэтажном доме на углу Малой Монетной, пожилая женщина в красном китайском халате с иероглифами и драконами, глядя на фотографии дочери и сына, сокрушённо качает седой головой. Уж она-то знает, что именно с взрослыми дочками, да ещё такими красивыми, разного рода неприятные неприятности, как правило, и случаются.
Как всегда в пятницу, в конце короткого рабочего дня в помещении отдела пустовали почти все места. Только Ксения Александровна, строгая пожилая дама с пышным розовым шиньоном, заведующая отделом и непосредственная Маринина начальница, строго посмотрела на девушку из-за двух столов, составленных буквой "Г". Да у окна слева, тесно прижались друг к другу две фигурки. Марина улыбнулась - Кира Алексеенко по прозвищу "Псина ла Фур", высокая, тощая как жердь, старая дева с мордочкой пекинеса и без каких-либо перспектив на личную жизнь славилась привычкой брать под покровительство новеньких. В закутке у торцевой стены, где обыкновенно и устраивались чаепития с тортиком и конфеткой, слышался плеск воды и приглушённые голоса.
Миновав Киру и её очередную, пока что покорную судьбе подопечную, Марина села на своё место, второе у окна слева. Коснувшись наманикюренными пальчиками клавиши пробела, девушке первым делом сохранила сегодняшнюю работу - очередную статью с непроизносимым названием, нечитабельным текстом и непонятными рисунками. "Всегда сохраняй работу, - учила её год назад "Псина ла Фур". - Собралась уходить, сохраняй работу. Идёшь попить чаю, сохраняй работу. Вышла на минутку, попудрить носик, сохраняй работу...".
Закрыв окошки, Марина вывела на экран тёмный прямоугольник командной строки. Посмотрела по сторонам. Убедившись, что начальница уткнулась носом в монитор, а Кире с новенькой и вовсе нет до неё дела, девушка состроила лукавую гримаску. Быстро написала: "Злей! Сам свои зелья пей!". Жалобно мяукнув, компьютер вывел на экран сообщение: "Command not found". "Где тебе!" - согласилась Марина, глядя на быстро бегущие белые строчки. Подхватив висевшую тут же, на крючке сумочку, перебросив лёгкую серую кофточку через локоток, девушка поспешила к выходу.
- До свидания, Ксения Александровна!
- До свидания, деточка, - ответила старая начальница, для которой деточками были решительно все. - Только постарайся в понедельник не опаздывать. У нас будет много срочной работы.
Уже коснувшись ручки двери, Марина остановилась. В закутке полная, круглая словно мячик, Залина ловко мыла посуду, уничтожая следы недавнего чаепития, а маленькая, тоненькая черноволосая Галя, покачивая длинным "конским хвостиком", стояла рядом с полотенцем в руках. Заглядывать к ним было чревато - Залина славилась как острым язычком, так и полным отсутствием воспитания, но и уходить не попрощавшись было невежливо. Набравшись смелости, Марина заглянула внутрь.
- До свидания, девочки!
- До свидания, Марина! - обернулась Гала.
- Слышь, Галка! - заметила Залина, не оборачиваясь. - Что-то я не помню, кто у нас в этом месяце "Фею" покупает?
Марина так и замерла в проходе. "Фею", патентованное средство для мытья посуды должна была принести она - но напрочь забыла об этом.
- Девочки, я... - торопливо принялась оправдываться девушка. - Я в понедельник, честное слово...
- Ладно, иди уж!.. - вредная Залина наконец-то соизволила обернуться. - Только учти: за тобой - должок...
- Девочки! Я не забуду, обещаю... - не верила в удачу Марина.
- Сказано: иди! - раздражённо повторила Залина. Едва за девушкой закрылась дверь, произнесла нараспев. - Счастли-ива-ая!
- Злая ты, Залинка, - заметила Галя, принимая из рук подруги предпоследнее блюдечко. - Вдруг у человека настоящая любовь? А ты...
- Счастли-ива-ая! - повторила Залина. - Настоя-ащая-а любо-овь! Знаем мы их, счастливых. Сперва как на крыльях летаешь, а потом слёзками бы кровавыми не умыться...
Но Марина уже не слышала этих обидных слов. В лифте напротив входных дверей висело большущее, во всю стену, зеркало. Девушка посмотрелась - невысокая, с пышными и не слишком длинными, слегка вьющимися волосами, которые, сняв резинку, она наконец-то смогла распустить по плечам широкой светлой волной. Самые обыкновенные серые глаза, про которые Лёша как-то сказал, что они бездонны, как Балтийское море. Прямой нос и две тоненькие ниточки бровей, густые чёрные ресницы... Белоснежная блузка с воротником и пуговками мягко очерчивала высокую грудь, подчёркивая тонкую талию. Из-под подола длинной серой юбки выглядывали стройные загорелые ножки в туфельках на каблучках. Дополняли наряд лёгкая кофточка на сгибе локтя и белая сумочка на длинном тонком ремешке.
Несмотря на то, что этот наряд предназначался исключительно для работы, а не для внезапно назначенного свидания, Марина не могла не признать, что выглядит восхитительно. Она даже была готова, на манер Скарлетт О'Хара, поцеловать себя в зеркале - но тут двери лифта мягко разошлись. Миновав погружённый в приятный полумрак холл, миновав охранников в берцах и чёрной форме, оставив позади книжный магазинчик при входе, девушка оказалась на залитой солнцем улице.
На противоположной стороне виднелся маленький тенистый скверик - роскошь, оценить которую сможет лишь настоящий петербуржец, житель одного из бедных зеленью центральных районов. Вдоль скверика шёл узкий переулок - именно здесь, на углу Лёша обыкновенно оставлял автомобиль.
Убедившись в его отсутствии, девушка села на "свою" скамейку возле газетного стенда, и принялась терпеливо ждать. Воткнув в уши неизменные наушники, она перелистнула несколько страниц на экране мобильного телефона. Прочитав с полдюжины сообщений от многочисленных подружек, Марина привычно поморщилась, увидев в ленте новостей новую информацию о гигантской комете Мейсона-Хаскелла. Эта комета, о которой уже второй месяц, не умолкая, говорили средства массовой информации, через две недели должна была пройти в опасной близости от планеты Марс.
Прикрыв глаза под песню Хелависы, Марина представила себе Лёшу. Славный он парень. И такой красивый, что встречные девчонки невольно оборачиваются, когда видят их вместе. Высокий, стройный, слегка смугловатый, с кудрявыми чёрными волосами, как у цыгана. Всегда безукоризненно одетый - чёрная рубашка навыпуск с неизменно расстёгнутым воротом, чёрные брюки, чёрные ботинки. Марина не могла представить его одетого по-простому, в джинсах. Всё идеально выглаженное, отутюженное. И автомобиль у него иссиня-чёрный, налаченный и отполированный так, что в полированные бока можно смотреться, как в зеркало. Фантастически дорогой отцовской подарок, ручная сборка известной иностранной фирмы...
- А что это мы тут сидим? - послышался над ухом знакомый голос. - О чём-то мечтаем, домой не идём...
- Ой! - пискнула Марина, торопливо вытаскивая наушники.
Стоявшая перед ней Ксения Александровна осуждающе покачивала розовым шиньоном. Старая начальница явно собиралась пройти мимо - но задержалась, обнаружив подчинённую.
- Ксения Александровна, я... - принялась оправдываться Марина.
- Видела я предмет твоих мечтаний, деточка, - продолжала Ксения Александровна. - Красивый, видный... Да и машина у него, как конфетка. Только поверь такой старой, опытной и циничной карге, как я - глаза у него гнилые...
- Да как вы!.. - задохнулась от гнева Марина.
Вскакивая, девушка не думала, что несдержанную на язык Ксению Александровну побаивается сам Виталий Степанович. К счастью, наговорить начальнице дерзких и обидных слов она не успела - непрерывно сигналя, по переулку медленно полз знакомый чёрный автомобиль. Девушка бросилась навстречу - но вспомнила про начальницу. Вернулась, пробормотав несколько вежливых, подходящих к случаю слов. Снова побежала, распахнув переднюю дверцу. Усаживаясь спереди, на своё законное место, привычно подставила щёчку для поцелуя. Сидевший за рулём Лёша откровенно пижонил, демонстрируя блестящую золотую цепочку в вырезе чёрной рубахи. Марина была готова броситься к нему на шею - и тут сзади послышались сдержанные смешки.
- Маринк, познакомься! - Лёша обернулся. - Это Тимоня, а это Лика.
Глава вторая. За четверо суток и пять часов до команды "ключ на старт", Вадим.
Свернув с Бейшор-рут, проехав немного по одной из бесчисленных "номерных" улиц, Вадим остановился на огороженном пятачке около набережной, откуда открывался великолепный вид на Токийский залив с красными и жёлтыми прогулочными корабликами и на мосты и небоскрёбы противоположного берега. Как было условлено, пересевший за руль Серёга Волков повёл машину дальше, а сам Вадим, сопровождаемый Олегом Жолнировым, державшим в руке чемоданчик-"дипломат", зашагал к пристани.
Для него, бывавшего в Токио не раз и не два, окружающая картина была привычна. Зато похожий на Лариосика из "Белой гвардии" Олег то и дело вертел головой, глядя на высокие дома, на написанные чёрными и красными иероглифами вывески - среди иероглифов порой попадались привычные европейские, то есть, арабские цифры, на аккуратно подстриженные газоны, на жёлтую полосу вдоль проезжей части - в Японии такая полоса вдоль дороги нередко заменяет тротуар. Изредка попадалась прохожие - миниатюрные японские мамы с отпрысками, да греющиеся на солнышке сморщенные старики и старушки.
На пристани было безлюдно. На высокой волне покачивались в ожидании пассажиров прогулочные кораблики с острыми носами и широкими, во всю палубу, крышами. На фоне залива фотографировались две круглолицые девушки в коротких синих, с красными полосками платьицах и длинных чулках. Девушки явно воображали себя героинями "оживших рисунков" - волосы одной были выкрашены в синевато-серый, волосы другой - в нежно розовый цвет. Перед ведущими на ближайший кораблик сходнями прохаживался узкоглазый охранник в зелёной с желтоватым отливом форме.
Впрочем, в первую очередь Олег обратил внимание на девушек.
- Ladies! Sorry! - обратился он к ним, поставив "дипломат". - Can I you photograph?
Девушки заулыбались. Та, чьи волосы были окрашены в розовый цвет, опустила рамку с телефоном, шепча что-то на ухо "сине-серой" подружке.
- Sorry! - продолжал Олег, видя что девушки его не понимают. - I have you... pardon... I want you... cheese...
- Отставить! - приказал по-русски Вадим.
- Простите? - удивился Олег.
- У тебя в кейсе документы на сотни миллионов и золото, а ты его швырнул словно мешок с мусором, - сделал замечание Вадим. - Это раз, как говорил Эраст Петрович Фандорин, а два - нам с тобой грозят большие неприятности.
В самом деле, оставив пост перед ведущими на борт сходнями, к ним неторопливо подходил помахивающий дубинкой охранник. Подхватив лежавшие здесь же, на камнях сумки, и не забыв рамку с телефоном, застучавшие каблучками девушки побежали прочь.
- Экскрюзми приз, мистерс! - обратился к ним охранник на ещё более скверном, чем у Олега, английском. - Вот а ю вонт фром виз гёрс?
