- Вот же удружил батенька! - ругался Иван-царевич, пробираясь через заросший овраг, - И что это ему дома не спится-то спокойно, вечно какие-то задания дурные выдумывает!
Пыхтя от натуги, он перелезал через бревна, обходил пни и завалы, проползал под тяжелыми ветками деревьев.
- То ему яблочки молодильные какие-то найди, - он запрыгал, стряхивая с себя еловые иголки, - Как будто разница большая есть - молодильные они или из сада Яшки Серого!
Царевич перелез через особо большое бревно и, истошно взвизгнув, замахал руками у лица, обрывая повисшую на носу паутину.
- То птицу ему жареную какую-то ищи, а то света от свечей не хватает видите ли! Хвост понадобился! Ободрать любому петуху перья, зажечь и вот вам, пожальте, света хватит. Ну воняет и что? Зато под рукой всегда целый курятник. Никакой Жар-птицы не надо!
Царевич, наконец, выбрался из густых зарослей и присвистнул. До указанной добрыми людьми деревушки было еще версты две пешком топать. Эх, надо было соглашаться с теми водовозами. Хоть и дольше раза в два дорога стала бы, но зато лежишь себе в телеге, травинку посасываешь, облака разными зверями да птицами представляешь.
К деревне он вышел только к полдню. Не привык все-таки царевич к таким дальним пешим переходам, ему бы сейчас за стол накрытый сесть, наливочки перед обедом жахнуть да огурчиком хрустящим закусить. Девки красивые да румяные вокруг суетятся, обедать накрывают, гусей жареных и свининку копченую на стол выставляют.
А тут что? Тьфу, а не деревня. Всего несколько хибар полускошенных.
Ни стола богатого, ни девок красивых, ни свининки!
Конечно, насчет хибар царевич преувеличил. Изб, и правда, стояло немного, но они все были крепкие, недавно покрашенные и подновленные ремонтом, окруженные аккуратными заборами. Чувствовалось, что люди тут живут дружно и разбойникам дадут уверенный отпор.
Иван-царевич отсчитал пятый дом от края деревни, подошел к нему, открыл калитку и огляделся по сторонам.
- Эй, люди добрые!!
В ответ – молчание.
А ничего так живет старушка, добротненько. Изба хоть и в один этаж, но большая, выкрашенная красно-коричневым приятным глазу цвет. Темно-зеленая крыша с резными деревянными вензелями, в углу свила гнездо ласточка. С одного боку от избы был разбит огородик, с другого – гусятня и яблоневый сад.
- Я говорю – эй, люди добрые! – загорланил пуще прежнего царевич, - Есть кто в доме или мне самому войти?
Иван подождал и в последний раз крикнул:
- Ну, пеняйте на себя, я захожу!
Вдруг дверь избы приоткрылась и наружу выглянуло сморщенное старушечье лицо. Бабка откашлялась и прошамкала:
- Ну, чё разорался тут? Чё народ пугаишь?
Иван улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, развел руки в стороны и шагнул навстречу хозяйке:
- Бабушка Яга! Ну, здравствуй, родненькая моя!
Старушка оторопела на такой неожиданный прием и вышла на крыльцо вся. В добротной льняной рубахе с красными кружевными манжетами, в длинной юбке с повязанной на цыганский манер цветастой шалью. Голову украшал симпатичный платок в мелкий сиреневый узор.
Яга подбоченилась и грозно глянула на пришельца:
- И кто ж ты такой будешь, не родненький мой?
Иван остановился, упер руки в боки и, красуясь, горделиво поднял голову:
- Царевич! Аль не видно?
Старушка смерила взглядом его изгвазданные в болоте сапоги, порванные в двух, очень игривых, местах штаны из красного полотна, белую рубаху недельной свежести и обильно украшенную паутиной.
- Ты? Царевич? – она заливистым рассмеялась.
Парень обиженно насупился:
- Вот я бы на тебя, бабушка, посмотрел после того, как ты неделю по лесу бродить будешь!
Баба Яга еще пару раз всхлипнула, затем вытерла кончиком платка глаза от слез и уже более серьезно спросила:
- Что ж тебе надыть тут, милай?
Царевич исподлобья зыркнул на нее:
- Дело у меня к тебе. Важное. Поможешь?
Бабушка скрестила руки на груди:
- За яблочками, что ль, пришел? Молодильными?
Иван затряс головой из стороны в сторону:
- Нет, с яблоками я уже разобрался! Врет народ все, нет таких яблочек!
Яга бросила взгляд искоса на свой сад и повторно спросила:
- Тогда чего надо?
- Батенька водицы испить хочет. Живой. Чтобы подагру вылечить.
- Подагру? – удивилась старушка, - Дык кто ж подагру такой-то водой лечит?
- Батюшка сказал, что если она не поможет, то ничто уже не сможет.
Яга покачала головой и цыкнула языком:
- Совсем с ума сошел Берендей! Он бы еще из пушек по комарам стрелял!
Царевич вздохнул горестно:
- Стрелял! Разнесли две башни сторожевые да амбар купцу Силантию. Ох, и бранился же он!!
- Кто, купец? – заинтересовалась старушка.
- Да нет, - махнул рукой царевич, - Что купец? Батюшка. Надо было левее, говорит, забирать, там как раз посольство иностранное рядом, а ему интересно было, что посол иностранный на завтрак кушают. Вроде как спрашивать неудобно, все-таки ж царь, но жуть как любопытно!
- Так ведь как же палить –то? Иностранцы же!?
- И что? Списали бы все на дурных стражников, делов-то!
- Ох, думается мне, не стражники там дурные, - тихо проговорила Яга, - Ладно, от меня-то хочешь чего?
Иван подошел ближе и стал перечислять на пальцах:
- Ты мне поведай, где эту воду найти, как ее с собой унести, дай заодно бутылочку, а то я свою в лесу потерял. Заодно, я хочу, чтобы ты…
- Эй-эй -эй! – бабка ошалела от таких требований, - Ты думаешь, я это все тебе за просто-здорово подарю?
Настала очередь удивляться Ивану:
- Конечно, я же царевич!
Яга ухмыльнулась как-то нехорошо:
- Ну, уж нет, царевич! Раз пришел просить у меня помощи, то изволь заслужить ее сначала! Отработай – а я награжу.
Иван насторожился. Шмыгнул носом, вытер об рукав:
- Что значит отработать?
Бабка указала пальцем, кривым и с длинным желтым ногтем.
- Видишь лужайку клеверную?
Иван кивнул.
- Повадились мыши моей коровке травку портить. А травка та непростая, лечебная да волшебная. Так что вот тебе работа, царевич: чтобы до захода солнца на лужайке этой не было ни единой зверушки. Ясно?
Царевич ошалело взглянул на бабку:
- Совсем сдурела, старая? Как же я тебе мышей-то гонять буду? Руками собирать?
Бабка развернулась, подошла к двери своего дома и сказала напоследок:
- Нужна водица та – придумаешь как!
- Бабушка Яга!
- Бабуль!
- Ну, бабуль!
Бабка отмахнулась на назойливый гундеж и перевернулась на другой бок.
- Бабуля!
Да что ж ему приспичило то?
И главное, сон то какой хороший видела: как будто летит она по небу, да не в своей ступе - развалюхе, а на коне чудесном с крыльями. И конь тот розовый словно яблочко созревающее, и Яга на нем то к самому солнышку поднимется, то вниз ухнет и макушки деревьев задевает.
- Бабуль? – чей-то тихий голос не утихал, - А, бабуль?
Яга отмахнулась:
- Отстань, не видишь, сплю я!
Но голос не отставал.
- Бабуль, я тут чего подумал? Может, тебе еще что надо сделать?
- Уйди по-хорошему? – такой красивый сон бабка никак не хотела терять, а поэтому отмахивалась от голоса как могла, - Не ровен час, зашибу!
- Ну, бабуль?!
- Иди, иди…
Разбудил бабку вкуснейший запах жареной рыбки.
Странно, рыбы она давно не покупала в местной лавке. Откуда бы тогда?
Яга открыла глаза и испуганно охнула.
Прямо напротив нее сидел довольно улыбающийся Иван-царевич, буквально лучащийся счастьем.
Глядя на его радостную мордашку и невинные глаза у бабки зародились смутные сомнения. Неприятные такие и очень подозрительные.
Она оглядела быстрым взглядом избу – вроде ничего не изменилось. А откуда тогда рыбный запах? Аж слюнки текут!
Быстро встала, поправила одежду и заправила кровать.
- Бабуль, принимай работу! – довольный донельзя Иван развел руками, - Сделал все! Мышей прогнал, в сарае прибрался, корове сена задал…
Что?!
Бабка как оглашенная вылетела из дома.
- Ой, дурак! Ну, дурак! – завыла она, глядя на его «добрые дела».
Особо не раздумывая, царевич попросту скосил всю траву на лужайке. Тот самый клевер волшебный, зимой и летом не завядающий, которым ее коровка питалась, чтобы молоко было целебное. Вон стог стоит, на закатном солнце подсыхает. И Мурена рядом с ним смотрит на хозяйку так жалостливо, мол, а как же я-то теперь?
А косил-то, косил чем...!!!
- Косы не нашел, уж извини, бабуль, - довольный Иван возник за ее спиной, - Зато в сарае меч у тебя валялся...
Меч-кладенец! Против врагов заклятый, в реке Смородине вымоченный и выстуженный! Этот меч - он же как человек, свою душу имеет, геройскую, гордую. А этот балбес им траву косил!
- Ирод! – неожиданно перехватило в горле, и бабка смогла лишь просипеть.
- А еще, - Ивану не терпелось похвастаться сделанным, - Я у тебя в сарае прибрался...
Бабка рванула за гусятню, бросив по дороге взгляд на птиц. Не, вроде их не трогал, вон все гуси-лебеди за заборчиком пасутся.
Зато в сарае Иван развернулся.
Яга молча, схватившись за сердце, разглядывала сарай-хранилище волшебных предметов и артефактов.
Ковер-самолет и сапоги-скороходы чинно стояли в углу напротив двери. Ковер выбит начисто и свернут в рулон. Разумеется, волшебной пыли, позволяющей ему летать, и в помине не было. Сапоги-скороходы Яга узнала с огромным трудом. Видимо, не найдя гуталина для их чистки, царевич взял первую попавшуюся мазь. К несчастью для сапог, мазь оказалась молодильной и теперь Яга с изумлением рассматривала две голубенькие пинеточки, которые чуть подпрыгивали от переизбытка энергии.
Скатерть-самобранка была сложена и убрана на полку. Этот ирод иннициативный вытряхал ее так тщательно, что под окном бабка заметила две баранки, а над входной дверью на гвозде вместо подковы висел большой подгорелый калач. Как после такого обращения договариваться со обидчивой скатертью, чтобы она не одними сухарями кормила, бабка не знала.
Яга тихо развернулась и вышла из сарая. Вспомнила, что ее разбудило, и спросила внезапно охрипшим голосом у царевича:
- А рыба жареная откуда?
Ваня махнул рукой.
- Да на озеро я купаться ходил, а там щука такая была, - он развел руками, показывая размер рыбины, - Ну она ко мне, мол, чего желаешь? А я что, дурак, что ли? Разве рыбы разговаривают? Взял ее за хвост да посильней о землю приложил. Ужин вот сготовил. Вкусная получилась рыбка, аж слюнки текут!
Яга от злости говорить даже не могла.
- Ну что, бабушка, сумел я угодить тебе? Наградишь, как и договаривались?
- Я тебя награжу! Я тебя сейчас так награжу!! - пообещала бабка, - Выполню я просьбу твою, скажу, куда пойти.
- За водицей?
- За водицей, за ней самой!
Царевич закивал головой.
- И бутылочку, бабушка! А то я свою...
- Я помню, - грозно перебила она, - Иди-ка ты, Ваня... на Кудыкину гору! В царство Кощеево. К самому Кощею в ножки кланяться!
- Он мне водицу живую даст?
- Ага, даст... и наподдаст. И бутылочкой тоже! Ты, главное, не забудь ему про помощь мне рассказать, порадуй старика!
Счастливый царевич аж побежал к калитке.
Затем вспомнил что-то, остановился:
- Спасибо тебе, бабушка! Большое спасибо! А как мне дорогу-то найти на гору эту Кудыкину?
- Добрые люди подскажут, царевич, - помахала ему платочком носовым на дорожку Яга, - Ты, главное, рассказать Кощею не забудь!
Царевич рванул по дороге так, что только пятки мелькали:
- Не забуду, бабушка! – послышалось вдали.
- Ага, ага, не забудь, - бабка продолжала ему махать, пока царевич не скрылся за поворотом, - Расскажи, расскажи ему, как все его подарки к нашей свадьбе испортил. Старик тебя так наградит, век помнить будешь!
Пыхтя от натуги, он перелезал через бревна, обходил пни и завалы, проползал под тяжелыми ветками деревьев.
- То ему яблочки молодильные какие-то найди, - он запрыгал, стряхивая с себя еловые иголки, - Как будто разница большая есть - молодильные они или из сада Яшки Серого!
Царевич перелез через особо большое бревно и, истошно взвизгнув, замахал руками у лица, обрывая повисшую на носу паутину.
- То птицу ему жареную какую-то ищи, а то света от свечей не хватает видите ли! Хвост понадобился! Ободрать любому петуху перья, зажечь и вот вам, пожальте, света хватит. Ну воняет и что? Зато под рукой всегда целый курятник. Никакой Жар-птицы не надо!
Царевич, наконец, выбрался из густых зарослей и присвистнул. До указанной добрыми людьми деревушки было еще версты две пешком топать. Эх, надо было соглашаться с теми водовозами. Хоть и дольше раза в два дорога стала бы, но зато лежишь себе в телеге, травинку посасываешь, облака разными зверями да птицами представляешь.
****
К деревне он вышел только к полдню. Не привык все-таки царевич к таким дальним пешим переходам, ему бы сейчас за стол накрытый сесть, наливочки перед обедом жахнуть да огурчиком хрустящим закусить. Девки красивые да румяные вокруг суетятся, обедать накрывают, гусей жареных и свининку копченую на стол выставляют.
А тут что? Тьфу, а не деревня. Всего несколько хибар полускошенных.
Ни стола богатого, ни девок красивых, ни свининки!
Конечно, насчет хибар царевич преувеличил. Изб, и правда, стояло немного, но они все были крепкие, недавно покрашенные и подновленные ремонтом, окруженные аккуратными заборами. Чувствовалось, что люди тут живут дружно и разбойникам дадут уверенный отпор.
Иван-царевич отсчитал пятый дом от края деревни, подошел к нему, открыл калитку и огляделся по сторонам.
- Эй, люди добрые!!
В ответ – молчание.
А ничего так живет старушка, добротненько. Изба хоть и в один этаж, но большая, выкрашенная красно-коричневым приятным глазу цвет. Темно-зеленая крыша с резными деревянными вензелями, в углу свила гнездо ласточка. С одного боку от избы был разбит огородик, с другого – гусятня и яблоневый сад.
- Я говорю – эй, люди добрые! – загорланил пуще прежнего царевич, - Есть кто в доме или мне самому войти?
Иван подождал и в последний раз крикнул:
- Ну, пеняйте на себя, я захожу!
Вдруг дверь избы приоткрылась и наружу выглянуло сморщенное старушечье лицо. Бабка откашлялась и прошамкала:
- Ну, чё разорался тут? Чё народ пугаишь?
Иван улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой, развел руки в стороны и шагнул навстречу хозяйке:
- Бабушка Яга! Ну, здравствуй, родненькая моя!
Старушка оторопела на такой неожиданный прием и вышла на крыльцо вся. В добротной льняной рубахе с красными кружевными манжетами, в длинной юбке с повязанной на цыганский манер цветастой шалью. Голову украшал симпатичный платок в мелкий сиреневый узор.
Яга подбоченилась и грозно глянула на пришельца:
- И кто ж ты такой будешь, не родненький мой?
Иван остановился, упер руки в боки и, красуясь, горделиво поднял голову:
- Царевич! Аль не видно?
Старушка смерила взглядом его изгвазданные в болоте сапоги, порванные в двух, очень игривых, местах штаны из красного полотна, белую рубаху недельной свежести и обильно украшенную паутиной.
- Ты? Царевич? – она заливистым рассмеялась.
Парень обиженно насупился:
- Вот я бы на тебя, бабушка, посмотрел после того, как ты неделю по лесу бродить будешь!
Баба Яга еще пару раз всхлипнула, затем вытерла кончиком платка глаза от слез и уже более серьезно спросила:
- Что ж тебе надыть тут, милай?
Царевич исподлобья зыркнул на нее:
- Дело у меня к тебе. Важное. Поможешь?
Бабушка скрестила руки на груди:
- За яблочками, что ль, пришел? Молодильными?
Иван затряс головой из стороны в сторону:
- Нет, с яблоками я уже разобрался! Врет народ все, нет таких яблочек!
Яга бросила взгляд искоса на свой сад и повторно спросила:
- Тогда чего надо?
- Батенька водицы испить хочет. Живой. Чтобы подагру вылечить.
- Подагру? – удивилась старушка, - Дык кто ж подагру такой-то водой лечит?
- Батюшка сказал, что если она не поможет, то ничто уже не сможет.
Яга покачала головой и цыкнула языком:
- Совсем с ума сошел Берендей! Он бы еще из пушек по комарам стрелял!
Царевич вздохнул горестно:
- Стрелял! Разнесли две башни сторожевые да амбар купцу Силантию. Ох, и бранился же он!!
- Кто, купец? – заинтересовалась старушка.
- Да нет, - махнул рукой царевич, - Что купец? Батюшка. Надо было левее, говорит, забирать, там как раз посольство иностранное рядом, а ему интересно было, что посол иностранный на завтрак кушают. Вроде как спрашивать неудобно, все-таки ж царь, но жуть как любопытно!
- Так ведь как же палить –то? Иностранцы же!?
- И что? Списали бы все на дурных стражников, делов-то!
- Ох, думается мне, не стражники там дурные, - тихо проговорила Яга, - Ладно, от меня-то хочешь чего?
Иван подошел ближе и стал перечислять на пальцах:
- Ты мне поведай, где эту воду найти, как ее с собой унести, дай заодно бутылочку, а то я свою в лесу потерял. Заодно, я хочу, чтобы ты…
- Эй-эй -эй! – бабка ошалела от таких требований, - Ты думаешь, я это все тебе за просто-здорово подарю?
Настала очередь удивляться Ивану:
- Конечно, я же царевич!
Яга ухмыльнулась как-то нехорошо:
- Ну, уж нет, царевич! Раз пришел просить у меня помощи, то изволь заслужить ее сначала! Отработай – а я награжу.
Иван насторожился. Шмыгнул носом, вытер об рукав:
- Что значит отработать?
Бабка указала пальцем, кривым и с длинным желтым ногтем.
- Видишь лужайку клеверную?
Иван кивнул.
- Повадились мыши моей коровке травку портить. А травка та непростая, лечебная да волшебная. Так что вот тебе работа, царевич: чтобы до захода солнца на лужайке этой не было ни единой зверушки. Ясно?
Царевич ошалело взглянул на бабку:
- Совсем сдурела, старая? Как же я тебе мышей-то гонять буду? Руками собирать?
Бабка развернулась, подошла к двери своего дома и сказала напоследок:
- Нужна водица та – придумаешь как!
****
- Бабушка Яга!
- Бабуль!
- Ну, бабуль!
Бабка отмахнулась на назойливый гундеж и перевернулась на другой бок.
- Бабуля!
Да что ж ему приспичило то?
И главное, сон то какой хороший видела: как будто летит она по небу, да не в своей ступе - развалюхе, а на коне чудесном с крыльями. И конь тот розовый словно яблочко созревающее, и Яга на нем то к самому солнышку поднимется, то вниз ухнет и макушки деревьев задевает.
- Бабуль? – чей-то тихий голос не утихал, - А, бабуль?
Яга отмахнулась:
- Отстань, не видишь, сплю я!
Но голос не отставал.
- Бабуль, я тут чего подумал? Может, тебе еще что надо сделать?
- Уйди по-хорошему? – такой красивый сон бабка никак не хотела терять, а поэтому отмахивалась от голоса как могла, - Не ровен час, зашибу!
- Ну, бабуль?!
- Иди, иди…
****
Разбудил бабку вкуснейший запах жареной рыбки.
Странно, рыбы она давно не покупала в местной лавке. Откуда бы тогда?
Яга открыла глаза и испуганно охнула.
Прямо напротив нее сидел довольно улыбающийся Иван-царевич, буквально лучащийся счастьем.
Глядя на его радостную мордашку и невинные глаза у бабки зародились смутные сомнения. Неприятные такие и очень подозрительные.
Она оглядела быстрым взглядом избу – вроде ничего не изменилось. А откуда тогда рыбный запах? Аж слюнки текут!
Быстро встала, поправила одежду и заправила кровать.
- Бабуль, принимай работу! – довольный донельзя Иван развел руками, - Сделал все! Мышей прогнал, в сарае прибрался, корове сена задал…
Что?!
Бабка как оглашенная вылетела из дома.
- Ой, дурак! Ну, дурак! – завыла она, глядя на его «добрые дела».
Особо не раздумывая, царевич попросту скосил всю траву на лужайке. Тот самый клевер волшебный, зимой и летом не завядающий, которым ее коровка питалась, чтобы молоко было целебное. Вон стог стоит, на закатном солнце подсыхает. И Мурена рядом с ним смотрит на хозяйку так жалостливо, мол, а как же я-то теперь?
А косил-то, косил чем...!!!
- Косы не нашел, уж извини, бабуль, - довольный Иван возник за ее спиной, - Зато в сарае меч у тебя валялся...
Меч-кладенец! Против врагов заклятый, в реке Смородине вымоченный и выстуженный! Этот меч - он же как человек, свою душу имеет, геройскую, гордую. А этот балбес им траву косил!
- Ирод! – неожиданно перехватило в горле, и бабка смогла лишь просипеть.
- А еще, - Ивану не терпелось похвастаться сделанным, - Я у тебя в сарае прибрался...
Бабка рванула за гусятню, бросив по дороге взгляд на птиц. Не, вроде их не трогал, вон все гуси-лебеди за заборчиком пасутся.
Зато в сарае Иван развернулся.
Яга молча, схватившись за сердце, разглядывала сарай-хранилище волшебных предметов и артефактов.
Ковер-самолет и сапоги-скороходы чинно стояли в углу напротив двери. Ковер выбит начисто и свернут в рулон. Разумеется, волшебной пыли, позволяющей ему летать, и в помине не было. Сапоги-скороходы Яга узнала с огромным трудом. Видимо, не найдя гуталина для их чистки, царевич взял первую попавшуюся мазь. К несчастью для сапог, мазь оказалась молодильной и теперь Яга с изумлением рассматривала две голубенькие пинеточки, которые чуть подпрыгивали от переизбытка энергии.
Скатерть-самобранка была сложена и убрана на полку. Этот ирод иннициативный вытряхал ее так тщательно, что под окном бабка заметила две баранки, а над входной дверью на гвозде вместо подковы висел большой подгорелый калач. Как после такого обращения договариваться со обидчивой скатертью, чтобы она не одними сухарями кормила, бабка не знала.
Яга тихо развернулась и вышла из сарая. Вспомнила, что ее разбудило, и спросила внезапно охрипшим голосом у царевича:
- А рыба жареная откуда?
Ваня махнул рукой.
- Да на озеро я купаться ходил, а там щука такая была, - он развел руками, показывая размер рыбины, - Ну она ко мне, мол, чего желаешь? А я что, дурак, что ли? Разве рыбы разговаривают? Взял ее за хвост да посильней о землю приложил. Ужин вот сготовил. Вкусная получилась рыбка, аж слюнки текут!
Яга от злости говорить даже не могла.
- Ну что, бабушка, сумел я угодить тебе? Наградишь, как и договаривались?
- Я тебя награжу! Я тебя сейчас так награжу!! - пообещала бабка, - Выполню я просьбу твою, скажу, куда пойти.
- За водицей?
- За водицей, за ней самой!
Царевич закивал головой.
- И бутылочку, бабушка! А то я свою...
- Я помню, - грозно перебила она, - Иди-ка ты, Ваня... на Кудыкину гору! В царство Кощеево. К самому Кощею в ножки кланяться!
- Он мне водицу живую даст?
- Ага, даст... и наподдаст. И бутылочкой тоже! Ты, главное, не забудь ему про помощь мне рассказать, порадуй старика!
Счастливый царевич аж побежал к калитке.
Затем вспомнил что-то, остановился:
- Спасибо тебе, бабушка! Большое спасибо! А как мне дорогу-то найти на гору эту Кудыкину?
- Добрые люди подскажут, царевич, - помахала ему платочком носовым на дорожку Яга, - Ты, главное, рассказать Кощею не забудь!
Царевич рванул по дороге так, что только пятки мелькали:
- Не забуду, бабушка! – послышалось вдали.
- Ага, ага, не забудь, - бабка продолжала ему махать, пока царевич не скрылся за поворотом, - Расскажи, расскажи ему, как все его подарки к нашей свадьбе испортил. Старик тебя так наградит, век помнить будешь!
