— А как мне… — Глупый вопрос, ей просто нужна была поддержка, хотя рассчитывать на нее от отца бессмысленно, пора бы уже привыкнуть за столько лет, не одно человеческое поколение сменилось, а он не меняется.
— Можешь родить его сама, если хочешь. Даже интересно посмотреть, что получится, — ухмыльнулся в сгустившейся темноте Саруман, на этот раз почти по-отечески приобняв ее сзади. — Орки охотно тебе помогут, только попроси. Ну или придумай что-то другое, и побыстрее.
Глава 2
Придумай сама, Силмэ. Покажи, какая ты умная… или нет.
Голос отца — Саруман произнес это приторно-ласковым тоном, мягко и негромко — звучал в ушах не смолкая, отдаваясь вызывающим все усиливающуюся головную боль эхом. О том, что будет, если она не покажет себя умной, отец демонстративно умолчал, что было гораздо хуже реальных и осязаемых угроз. И долго ждать он не намерен, полуорк нужен как можно скорее.
Что ж… значит, одной роханской девушке — нужна молодая, крепкая и здоровая, главное, чтобы глупые орки это уяснили и не перепутали — сегодня не повезет. Таков их смертный удел — каждый день кому-то не везет, и смерть может враз решить все их проблемы. Впору позавидовать.
Жизнерадостно-яркое солнце последних жарких дней лишь неприятно ослепило глаза, совершенно не обрадовав. Силмэ всегда была рада покинуть мертвенную прохладу и сумрак Ортханка, но не в этот раз. Медлить больше было нельзя, она и так потеряла немало времени, бесцельно бродя по комнатам и больше всего на свете не желая столкнуться с отцом. Но, к счастью, он не искал встречи, безвылазно сидя в кабинете наверху.
Потом, морщась и чуть не плача, выпила крепкой настойки, непонятно зачем хранимой отцом в кладовой. Она никогда не видела, чтобы он ее брал. От обжегшей горло, желудок и голову одновременно жидкости Силмэ чуть не упала в обморок, но через минуту обманчиво-живительное тепло разлилось по всему телу, но в голове прояснилось, и все вдруг стало легче и проще.
Спускаться по шаткой деревянной лестнице к подземным мастерским и орочьим казармам не хотелось до слез. Первые даже издали оглушали грохотом и лязгом, а вторые безошибочно находились по недвусмысленной вони, перебивающей запах металлической окалины. И ей нужно именно туда, в отвратительно воняющее логово орков, и суметь объяснить неотесанным тварям, что от них требуется. Уж она бы первым делом постаралась создать более разумных и приятных слуг… постарается, если ее сокровенные мечты когда-нибудь станут явью.
Поймайте девушку, молодую и не слишком тощую, и принесите в Изенгард. Всю деревню не жгите и не режьте. И не вздумайте покалечить ее по дороге. Если съедите или изнасилуете — пожалеете, что родились.
Она тогда прикажет порезать их на кусочки… и с удовольствием посмотрит на это. Придется влезать в каждый раз заставляющее содрогаться от омерзения орочье сознание и показывать, как все будет, слова эти болваны могут забыть или не понять. Ну что за жизнь!
— Простите… госпожа.
— А… ничего! — Силмэриэль и не заметила, что белокурая служанка слегка задела ее. — Подожди…
— Госпожа, я… мне надо… я на кухне работаю. Посуду мою, убираюсь, приношу, что нужно.
Крепко сбитая жизнерадостная простушка с откровенным любопытством разглядывала ее, заискивающе улыбаясь. «Молодая и здоровая», — несмотря на заставившую давиться горькой настойкой глухую тяжесть в груди, с неожиданным удовлетворением отметила про себя Силмэ, словно наконец нашла требующийся для изготовления эликсира редкий корень.
— Как тебя зовут?
— Хельга, госпожа! — неловко представилась служанка и потерла глаза, словно сомневаясь в реальности происходящего.
Хельга и помыслить не смела когда-либо даже приблизиться к благородным господам, тем более магам. Сарумана Белого она видела всего один раз издали и испугалась до жути, вдруг великий волшебник сочтет ее взгляд дерзостью и обратит в лягушку. А о его дочери, прекрасной молодой колдунье, лишь слышала.
Хотя не такая уж она и прекрасная: нос вздернутый, как у деревенских девчонок, и веснушки есть. Не успев подумать, Хельга затряслась, что дерзновенная мысль станет известна дочери хозяина. Они с отцом читают, что у людей в головах, это все знают. Но хозяйка — она все равно очень красивая, только не так, как можно ожидать от чародейки — неожиданно сердечно улыбнулась, протягивая холеную белую руку. Только ее глаза странным образом менялись, вызывая непонятную тревогу. Словно никак не могли решить, какого же им быть цвета. С человеческими глазами точно такого не бывает.
— Хельга… пойдем со мной, — ласково произнесла юная волшебница (лет им с отцом уже со счета сбиться сколько, но на вид хозяйка никак не старше нее), нервно крутя толстую прядь чуть отливающих медью темных волос. Прозрачная глубина светло-карих глаз, согревающая теплом тронувшей пухлые губы дружелюбной улыбки, сменялась сплошной чернотой, словно заливаясь тьмой и вновь проясняясь.
— Пойдем же со мной, Хельга! — настойчиво повторила окончательно ставшая черноглазой молодая хозяйка и с пугающе натянутой улыбкой кивнула незаметно подошедшим стражникам. — Ты не понадобишься на кухне… больше.
<center>***</center>
Проклятые смертные… и орки. И особенно ты, папа!
Морщась от резко и совершенно неожиданно подступившей головной боли, Силмэриэль отвернулась к еле пропускающему свет окну. Почти всегда это угнетало и заставляло мечтать об уединении на продуваемой всеми ветрами вершине Ортханка, но теперь оказалось целительным бальзамом для глаз и души. Обжигающе горькая настойка могла вновь помочь, но от одной мысли о ее вкусе подкатывала тошнота и сжималось горло.
Спасибо, Силмэ… зачем же так грубо?
Отец опять… читает ее мысли без спроса и предупреждения. Обычно ей удается закрыться от него, если все время помнить об этом, но сейчас оказалось не до того, и… Все же когда-нибудь она много чего ему припомнит. В один прекрасный день…
Ты можешь отпустить эту девчонку, если очень хочется, и найти другую. Но…
Знает она, что но. Глупая смертная, Хельга, потеряла последние мозги от испуга и лишь жалобно просила отпустить ее. Как ни пыталась Силмэ соблазнить роханскую девку щедрым вознаграждением и убедить, что ничего такого уж страшного не будет. Собирается же она нарожать кучу детишек любимому… когда он вернется со службы в войске Теодена и они смогут пожениться. Ну родит на одного больше, какая разница, никто же ничего не узнает. Зато сможет дом купить… большой и красивый, не придется работать за жалкие медяки много лет и тихо надеяться, что не сразит ненаглядного шальная стрела. И на жизнь безбедную останется.
Неправда все это, конечно, нельзя ее потом отпускать, да и в живых оставлять не стоит. Если сама не помрет. Это Силмэриэль и без отцовской подсказки поняла. Ну почему папа не поможет? Он же кого угодно в чем угодно убедит, если захочет. А из нее искусительницы, увы, не вышло.
А может, правда попробовать еще раз? Другая девушка может оказаться менее… вызывающей странное томительное чувство в груди. Или согласится на ее посулы, и все окажется проще. Не придется рассматривать наивные бесхитростные картинки в мыслях девчонки, еще не осознавшей, что все вот-вот рассыплется прахом. Отпустить ее… в простой и светлый смертный мир, к незамысловатому счастью с…
Статный голубоглазый юноша в шлеме, кольчуге и украшенном гербом Рохана — белым скакуном на зеленом фоне — плаще улыбнулся почти точь-в-точь так же, как осмелившийся подойти к ней много лет назад дерзкий конник Тенгела. И будет каждый день улыбаться любимой жене, целовать чуть обветренными красиво очерченными губами, прижимать крепкими горячими руками к мускулистому молодому телу, ласково гладить по волосам, глядя с искренней нежностью…
Проклятье! Почему я так и не узнала, что это такое, и не узнаю, а ты… Нет уж, не он будет тебя любить, а орк, мерзкий, страшный и вонючий, поняла?!
Нет никакого смысла искать другую девчонку, все они одинаковы, чем та хуже этой?
— Пойдем!
Хельга поспешно встала, подчиняясь не терпящему возражений приказу хозяйки.
— Подожди… немного.
Девушка замерла, не решаясь сесть обратно, зачарованно глядя на чародейку. Недавно совсем обычные и даже сочувственно смотревшие на нее светло-карие глаза хозяйки вновь залил мрак. Как она так умеет? Госпожа прищурилась, беззвучно шевеля губами, мысленно разговаривая с кем-то (маги точно это могут, она теперь сама видела), и, плеснув из большой бутыли зеленоватой жидкости в стакан, быстро выпила ее, кривясь от отвращения.
Глава 3
— Будь с ней аккуратнее, Шаграт. Не бей, не кусай и не…
Силмэриэль запнулась, поспешив покрепче опереться ладонью о стену. Последняя порция отцовской настойки оказалась чересчур большой — закопченные факелами неровные своды рукотворной подземной пещеры качались перед глазами, то катастрофически убегая вверх и в стороны, то идя рябью и крупными волнами. Хотелось бессмысленно хихикать, утирая выступающие из глаз слезы. Наверное, она и правда жалкая дура, отец прав.
С трудом сопротивляющиеся головокружительному полету в никуда остатки разума отчаянным усилием помогли сдержаться и не всхлипнуть… это было бы последним штрихом ее окончательного унижения. Реакция ее тела на крепкие напитки ничем не отличалась от реакции простых смертных. Раньше Силмэриэль об этом не задумывалась, а теперь узнала точно, из личного опыта.
Показавшийся ей самым здоровым и высоким орк — хотя, возможно, она и ошиблась, все они на одну полузвериную морду — слушал ее, громко сопя, и шмыгал носом, подобострастно глядя исподлобья. Проникнуть в его сознание оказалось труднее обычного, она и в своем начала путаться, но гораздо менее противно.
Что хочет приказать ему хозяйка, мелкий отцовский военачальник (он был еще и поумнее остальных, раз получил повышение) понял далеко не сразу. Силмэ, давно уже потеряв терпение, оно закончилось даже не вчера, а две сотни лет назад, боролась с внезапно накатившим желанием заколоть полуразумную тварь ее собственным грязным кривым кинжалом. Получив сумасшедшее, животное удовольствие от разлетающихся во все стороны кровавых ошметков. Хотя заслужил все эти удары вовсе не паршивый орк, он-то ни в чем перед ней не виноват.
Орков даже пожалеть можно, будь у нее силы и время на жалость. Они, потомки искалеченных и безнадежно изуродованных непредставимыми мучениями созданий, не осознавали, сколь никчемно и омерзительно их существование. Прекратить его стало бы, по сути, актом милосердия (странно, что она помнит это слово), но она не будет этого делать.
А вздохнет поглубже, как можно сильнее закусит губы (останутся следы, но боль приводит в чувство) и во всех подробностях вспомнит рецепт изготовления обезболивающего эликсира… чтобы только удержать ускользающее в кромешный мрак сознание. А он бы пригодился… наверное.
— Осторожнее, понял? Не покалечь ее. Если не хочешь лишиться того, чем тыкаешь… в смертных женщин и подчиненных. Хозяину нужен младенец — от тебя и нее. Получишь от него награду, потом. Но если все испортишь и разгневаешь господина… лучше успей убить себя сам.
На самом деле отец и не подумает вмешиваться… будет лишь наблюдать, посмеиваясь. И втайне порадуется ее неудаче… задержка его разозлит, конечно, но зато можно будет всласть наказать ее как-нибудь по-особенному. За срыв особо важного дела и наказание особое. Все, как он любит.
Но орку об этом знать не обязательно, Великого Белого Мага он боится гораздо сильнее, чем ее. И можно будет почти со спокойной душой уйти отсюда, чтобы не слышать и не думать о происходящем совсем рядом, в спешно приведенном в порядок карцере для провинившихся.
И… нет, пить огненный эликсир (как точно называется сжигающий горло и разум напиток, она не знает) больше невозможно, еще один глоток станет смертельным — подняться на Ортханк и… нет, не спрыгнуть оттуда, для этого она пока не созрела, а сесть на пол и сидеть, а когда не станет сил сидеть — лечь. И пусть день сменит ночь множество раз… или хотя бы только один.
Неплохо, Силмэриэль. Совсем неплохо!
В опять раздавшемся прямо в голове голосе отца (злиться почему-то уже не хотелось… или сил не было) на фоне явной иронии слышались слабые нотки одобрения. Возможно, Силмэ просто очень хотела их услышать.
— Пошел! — коротко напутствовала она орка и, брезгливо поморщившись, подтолкнула в спину. — Я лично отрежу тебе… сам понял чего, если ослушаешься.
Только сразу умру от отвращения.
— Ты права, они гадкие твари.
На миг успев подумать, что отец уже навсегда поселился в ее голове, окончательно перестав чего-либо стесняться, Силмэ неловко пошатнулась (координация коварно подвела ее) и, отступив на шаг назад, с размаху налетела на него.
— Уродливая, искалеченная форма жизни, — спокойно продолжил Саруман, вполне по-отечески поддержав ее под руку. — Полуорки будут гораздо лучше, выше и сильнее. И умнее.
А… полуорки!
Проклятое слово вернуло к действительности, заставив болезненно поморщиться. Она на несколько мгновений отключилась, обессилено прислонившись спиной к отцу, охотно прижавшему ее к себе сомкнувшимися в замок на талии руками. Про его скрытые мотивы и ощущения думать не хотелось… наплевать. Что помог устоять на ногах и слегка согрел живым теплом — уже хорошо.
— Ты не уходи, Силмэриэль, — отец говорил будничным тоном, словно речь шла о занимательном эксперименте, — в такой важный момент. Орки глупы и подобны животным. Проконтролируй лично, обидно же будет, если придётся начинать заново. На… дай ей это.
Мимолетная улыбка тронула его губы, заставив сердце сбиться с ритма от головокружительно сладкого ощущения. Отец вел себя как наставник, терпеливый и доброжелательный, готовый учить ее… стать подобной себе. Впервые за много лет… вообще впервые. Живое, неиллюзорное тепло, не обжигающее горло и не оставляющее послевкусие головной боли, разлилось где-то чуть ниже груди, постепенно доходя до кончиков пальцев.
Силмэриэль бережно взяла флакон с прозрачным эликсиром и чуть прищурилась, разглядывая на свет. Отец прав, это… как искать новый рецепт зелья, важного и нужного. Смертных много… чересчур много, а их жизнь так хрупка и недолговечна. Они сами отбирают ее друг у друга, не задумываясь, безо всяких причин.
— Да, Силмэ… — Саруман поощрительно погладил ее по щеке. — Она не будет… портить тебе настроение криками и понесет дитя сразу.
Остановленный мысленным приказом Сарумана орк, похотливо скалясь (это можно было понять, не проникая в мысли, хотя мимика орков и не отличалась выразительностью), мялся у зарешеченной стены узкой темной каморки, где на застеленной относительно чистым тряпьем лежанке сидела притихшая Хельга.
Хотя Силмэриэль и постаралась погрузить ее в легкий транс, девушка все равно дрожала, как от пронизывающего холода, несмотря на заставляющий орков еще больше вонять и потеть жар мастерских.
— Госпожа… вы отпустите меня? Прошу вас… — всхлипнула несчастная служанка, пытаясь сфокусировать взгляд затуманенных наведенным мороком заплаканных глаз.
— Конечно… не бойся. — Ощущая затылком внимательный отцовский взгляд, Силмэриэль растянула губы в легкую полуулыбку, упорно глядя в темный угол поверх головы девушки. — Только сперва выпей это…
