Тот и вступил-то в отряд только потому, что одна из множества его девушек не желала заниматься с ним сексом, пока тот не докажет свою мужественность. И своим вступлением в отряд тот эту мужественность доказал.
Единственным, кто хоть как-то мог быть предан королю, был Александр, но бывшего лучника, который стремительно пытается освоить новое Юве — Верстак, можно просто уговорить.
Скорее всего, его отряд как раз желал бы сменить сторону, возможно, даже больше его самого. Бергтор тоже довольно ясно позицию выказал, когда попытался спасти Шелдона.
Пожалуй, четвёртый, как и второй аргумент будет склонять Блэквуда перейти на сторону повстанцев, в то время как первый и третий, скорее наоборот, вынуждают его остаться и биться за короля. Но есть ещё три аргумента…
Аргумент пять — Джек Шелдон. Насколько сильно он дорожит своим единственным другом? Да, много лет они друг друга поддерживали, парню Арес показывал совсем другую свою сторону, которую не показывал никому. Но ведь совсем недавно он решил, что Джек его предал и он сам его убьёт. Но теперь был готов подвергнуть опасности остальных, чтобы его не убил кто-то другой…
Стук в дверь отвлёк Блэквуда от очередных долгих сложных размышлений на тему, что же ему всё-таки делать. Арес даже обрадовался тому, что его отвлекли, слишком уж сильно он устал от сложных размышлений.
— Входи, Паззл, — сказал Арес, немного повернувшись на стуле в сторону двери.
Все члены его отряда, кроме Бергтора и Паззла, открывали двери без предупреждения. Арес давно объявил свой дом общей собственностью отряда, однако Бергтор и Паззл были слишком вежливыми, и всё равно стучались, и просили разрешения войти. А так как метатель ножей погиб, Блэквуд был уверен, что за дверью стоял именно Паззл.
Дверь открылась. В комнату зашёл Генрих. Мимо.
— Арес, надо поговорить, — парень быстро зашёл в комнату и закрыл за собой дверь.
Вероятно, у того действительно была важная тема для разговора, раз в этот раз тот решил постучаться.
— Слушаю, — Арес кивнул, не вставая со стула. — На твой прошлый день рождения в качестве подарка ты попросил Ивана молчать в течение недели.
— Да, я помню, — Генрих облокотился на шкаф с одеждой. — Я бы хотел с тобой поговорить о том повстанце, которого ты пленил. Орчели, кажется. Там с ним какие-то проблемы, король хочет…
— Подожди, — осадил его Арес. — Проверка подлинности. Я же просил вас не забывать об этом. Это очень важно, я не просто так это ввёл. Помнишь, Паззл сказал, что Безликий угрожал мне, перед тем, как сбежать? Он вполне может принять вид одного из нас. Так что сначала докажи мне то, что ты не Безликий.
— Без проблем, — Бергтор пожал плечами. — Первое, что ты сказал, когда пришёл ко мне в камеру: «Привет, я тоже ненавижу Афину».
У Ареса внутри всё похолодело. В прошлый раз Генрих говорил тоже самое. Но ведь его правило запрещало использовать один и тот же факт дважды.
— Так вот, король хочет устроить показательную казнь, — продолжил вещать Генрих. — Раз уж с Джеком не получилось, то вполне пойдёт этот Орчели…
Означает ли то, что Генрих использовал второй раз один и тот же факт, что он Безликий? Нет, он мог забыть или не принять это всерьёз, да и откуда убийце знать о том, что Арес говорил кучу лет назад? Хотя в прошлый Генрих сообщил данный факт на улице, кто угодно мог подслушивать. Дёр, что ему делать?
— Проблема заключается в том, что неизвестный палач не подойдёт, надо, чтобы повстанца казнил как раз тот, кто его и победил. Но народ уже в курсе, что ты отрубил ему руки, значит, и закончить дело тоже должен именно ты. Как-то так вроде, я не совсем понял, если честно, логику короля. Но мне так-то всё равно, он сказал — я передаю, попросил, чтобы ты направился к нему в тюрьму. Я пойду с тобой.
Если перед ним Генрих, то то, что он сказал — правда. Король обожает публичные казни, и казнить пленного заместо другого пленного вполне в его духе. Однако если перед ним Безликий, то тот хочет повторить тот же трюк, что и с Джеком. Наверное, он не знает, где заключён Орчели, но хочет его спасти, заодно устранив его, как и Бергтора. Как же проверить, кто перед ним? Генрих или Безликий?
— Хорошо, сейчас пойдём, — Арес кивнул. Его выражение лица ничего не выражало. — Спросить только хочу… помнишь, когда я хотел убить Афину, а ты резко высказался против? Мне всегда интересовало почему? Ты действительно считаешь, что король нас не простит?
— Конечно. Ты прекрасно знаешь, что я так же, как и ты, желаю смерти твоей сестре, но убивать её в центре столицы — просто глупо. Король Эдрик натравит на нас своих шавок, а нам что делать? Не к повстанцам же присоединяться? Если бы ситуация была немного другой, то я бы обязательно высказывал бы за, — уверенно ответил Генрих.
Никакого волнения тот и близко не показывал, Генрих вёл себя так, как и обычно. Он говорил примерно то, что смог бы сказать сам Генрих. Если бы тот ответил верно, то Блэквуд окончательно убедился, что перед ним член его отряда. Однако лже-Генрих ошибся.
Дёр! Это Безликий. Что делать? Убить или не убить?
Все противоречия и сомнения вернулись к Блэквуду в трёхкратном объёме, а ведь он так и не определился с выбором стороны. Арес колебался. Весь мир желал заполучить голову Безликого, тот убил Бергтора, поучаствовал в смерти Конструктора, если он убьёт его, то закончит войну и получит прощение короля. Без поддержки Безликого повстанцы будут обречены. Убивать его нельзя, если он собрался присоединяться к повстанцам. Если же нет, то один телепорт, удар в голову — война закончена.
— Ты идёшь? — Генрих по-прежнему не выказывал ни одного признака волнения. Выдержка у Безликого была отменной.
Все противоречия полностью заполонили голову и мысли блондина. Ему нужно было найти правильный ответ прямо сейчас, но у задачи, которую он пытается решить, не было правильно ответа. Причин остаться на стороне короля и присоединиться к повстанцам было одинаковое количество. А значит, какое бы решение Блэквуд не принял, оно не будет правильным или неправильным. Это случайность. Пятьдесят на пятьдесят. Можно бросить игральную кость, суть не изменится.
А и Дёр с ним! Ладно! Пусть будет Джек и повстанцы. Его тут ничего не держит.
Рука Ареса коснулась древка Глефы. Парень выхватил её одновременно с телепортом. Через мгновение он уже стоит перед лицом опешившего лже-Генриха с лезвием у его горла. Движение вперёд, и война будет закончена, но блондин принял другое решение.
— Превращайся в свою истинную форму! Живо! — скомандовал Блэквуд.
— Ты чего творишь?! — Генрих отшатнулся, но не убегал, понимал, что может умереть, если совершит нечто настолько неразумное. — Я не Безликий! Что на тебя нашло, Арес?
— Я сказал, прими свою истинную форму! — Блэквуд немного надавил на оружие, на шее Генриха появилась небольшая царапина. — Впрочем, можешь попробовать доказать мне, что ты Генрих.
— Я же сказал, первая фраза, которую ты мне сказал при нашей встрече в…
— Было! Ты говорил это в прошлый раз.
— Я ненавижу Ивана Иванова. Ограничение способности моего Юве — пятьдесят живых мертвецов одновременно. Я убил своего отца.
Было. Было. Было. Всё было! Очевидно, Безликий следил за ними долгое время.
— Я даю тебе три секунды, чтобы превратиться в свою истинную форму. Если ты продолжить ломать комедию — лишишься головы.
— Ты что творишь?! Ты убьёшь меня, потому что ты по какой-то тупой причине решил, что я самозванец?! Скажи мне, почему ты так решил, я всё объясню!
— Раз!
— Я Генрих! Как я могу превратиться в другую форму, если я не Безликий! Подумай головой, а не оружием!
— Два!
Что ему делать, если тот продолжит всё отрицать? Он сказал, что отрубит ему голову, если тот не сознается. Но ведь Безликого убивать нельзя, значит, этот вариант отпадает. Оглушить? Он никогда не пробовал, не приходилось, Афину оглушил Паззл. Блэквуд не уверен, куда и с какой силой нужно бить. Может, отрубить к Дёру руки? Опасно. Он не знает, где Паззл и сможет ли тот вовремя оказаться медицинскую помощь. Орчели, например, чуть не загнулся, а ведь он был взрослым мужчиной с сильным телом. Просто позвать кого-то, чтобы те заломали лже-Генриха? Так Безликий может успеть сбежать. Что делать, если тот продолжит настаивать на своей невиновности?
— Хорошо, ладно-ладно, я дам тебе то, что ты просишь, — Генрих закрыл глаза.
Безликому достаточно закрыть глаза, чтобы обернуться кем-то другим?
Правый глаз лже-Генриха начал странно дёргаться, открываться-закрываться, и Арес на мгновение отвлёкся на лицо стоящего перед ним человека. Мгновения Безликому было достаточно, чтобы атаковать.
Непонятно откуда в руках у Генриха оказались ножи, и тот невероятно быстро нанёс два удара. Блэквуд успел среагировать на движение, и если бы перед ним стоял кто-то другой, то до ударов дело не дошло, но Арес не хотел отрубать голову Безликому, а он так и не придумал, как ему атаковать, поэтому вынужден был сосредоточиться на защите. А он очень давно не защищался.
Каждая рука лже-Генриха действовала по своей схеме, один нож устремился к его сердцу, другой к горлу. Блэквуд выжил лишь потому, что точно знал, куда последуют два удара. Практически все жертвы Безликого умирали либо от яда, либо от ударов, нанесённых с близкой дистанции в горло и сердце. Он отклонился от удара в горло и своими руками заблокировал продвижение ножа в сердце. Лезвие проткнул обе его ладони, но сердца не достигло.
Блэквуд почувствовал неприятную, но привычную боль, ударил лже-Генриха ногой, тем самым не давая ему провести ещё одну попытку достать его. Арес зубами вытащил нож из ладоней и тут же отпрыгнул в сторону — рядом с его головой пролетел тот самый нож, который секунду назад нацеливался на его горло.
Лже-Генрих не стал пытаться добивать Блэквуда, а резко выбежал из комнаты, очевидно, сражение с Аресом не входило в его планы. Сквозь боль, хотя больше не боль, а неудобство, к боли-то он привык на тренировках, а вот с проткнутыми руками держать оружие было неудобно, Блэквуд схватил своё Юве пробитыми руками и побежал следом — если бы он мог телепортироваться, то быстро бы нагнал лже-Генриха, но он получил две раны, и Глефа потеряла свои магические свойства.
Безликий слишком хорошо ориентировался в доме Ареса, да и бежал быстрее него (Блэквуд слишком привык телепортироваться), убийца прямо во время бега начал менять свою форму, лже-Генрих превратился в какого-то незнакомого парня по описаниям очень похожего на того, кто атаковал Паззла с Конструктором. В этой форме Безликий стал бежать ещё быстрее, Арес прибавил, но в скорости всё равно уступал, так что Безликий спокойно бы убежал от Блэквуда, если бы перед самой входной дверью не споткнулся о сапоги Ивана, выставленные прямо на проходе, и ударился головой о дверь.
Безликий поднялся и выхватил ножи из рукавов ровно в тот момент, когда Арес прыгнул на него, нанося рубящий удар лезвием Глефы по руками врага. Даже без телепортов Блэквуд всё равно атаковал быстрее всех своих противников.
Первым на землю упали отрубленные по плечо руки Безликого и лишь только потом он сам. Мужчина жутко закричал неестественным голосом, который менялся прямо в процессе крика. Как мужчина, так и его руки стремительно изменялись прямо на глазах, лишь только бурный потоком выливающаяся кровь оставалась неизменной.
…
Арес бросил взгляд на незнакомую рыжеволосую девушку, потерявшую сознание. Она лежала в том месте, где секунду назад валялся потерявший свои руки мужчина, очевидно, эта девушка и была настоящим Безликим всё это время, а ведь Блэквуд считал, что гроза Эдринии — человек мужского пола. Она явно была куда более хрупкой, чем Орчели, тот без рук смог продержаться довольно долгое время, а эта девушка уже, кажется, собиралась биться в агонии. Блэквуду срочно нужно было что-то предпринять.
После того, как Арес быстро завязал кровоточащие обрубки на месте рук Безликого, он закричал:
— Срочно! Сюда!
Без экстренного вмешательства Паззла девушка не продержится и десяти минут (по кривым прикидкам Блэквуда), поэтому Арес оставил Безликого (Безликую?) и начал быстро обыскивать комнаты, пытаясь найти лекаря.
Никто на его крик не выходил, Блэквуд стремительно побежал по дому. Сначала в комнату Паззла — никого, а затем в комнату, из которой раздавалась звуки игры на гитаре.
Иван как ни в чём ни бывало сидел на кушетке и играл какую-то мелодию на своей гитаре. На другой кушетке сидела Абигейл и внимательно следила за движениями пальцев музыканта. Оба вполне неплохо чувствовали себя, слушая музыку.
— Вы чего сидите?! Я кричу, а мне никто не отвечает! Паззл где?! — Блэквуд повысил голос.
— Да я играл, не слышно было, — оправдался Иван, быстро встав со своего места. — Кто ранен?
— Безликий напал, меня ранил, а я ему руки отрубил, он довольно хрупким оказался, слишком хрупким, сейчас погибает у входа. То ли от потери крови, то ли от шока, я не доктор. Возможно, руки ещё надо будет сохранить, не знаю, не важно, потом детали, где Паззл?
— Ты хочешь спасти Безликого? Зачем? — спросила Абигейл.
— Да, кстати, может… ну это, и фиг с ним? Пусть умирает? — Иван присоединился к девушке. — А то я тут так играл хорошо, лениво идти куда-то что-то…
Лениво идти… Поразительно.
— Иван, сука, если ты сейчас же не приведёшь Паззла, я тебе сам руки отрублю. Для мотивации!
— Я понял, понял, — Иван, наверное, понимал, что угроза была пустой, но за руки свои всё равно переживал. Наверное, сейчас думал о том, как играть на гитаре без рук. — Но я не могу его привести, Паззла здесь нет!
Дёр! Только не говори, что он пошёл пить, не дождавшись вечера.
— Где он?
— Пошёл пить…
Дё-ёр.
— …сказал, что в баре с девушкой познакомился, договорились встретиться.
Ну да, девушка, а как же. Безликий заранее убрал Паззла из дома… Может, даже будет справедливо, если он… вернее она погибнет из-за своих же действий. Впрочем, насрать на справедливость.
— Беги за ним! Живо!
— Он в Хорьке, ты быстрее дотелепортируешься.
Дёр! Придётся раскрывать особенность Юве главному пустозвону города, если не мира.
— Я не могу телепортироваться. Особенность Глефы, не спрашивай. Нужно, чтобы пошёл ты. Иди, а лучше беги! Без разговоров.
Иван не стал спорить и побежал, даже не захватив с собой гитару. Это уж точно говорило о его спешке.
Арес проводил Ивана взглядом и уставился на Абигейл.
Абигейл Лайф. После того, как та обманула их, назвав свою сестру предательницей, Блэквуд не воспринимал её как часть отряда. Он решил, что как только у него появится возможность её куда-нибудь сплавить, то сразу же ей воспользуется. Абигейл слишком много думала и слишком мало говорила, Блэквуд старался свести с ней контакты к минимуму, поскольку боялся предательства. Но сейчас выбирать не приходилось.
— Ты! Иди со мной! Разбираешься в медицине?
— Да! Конечно! — Абигейл быстро встала.
Ну хоть здесь хорошо. Насколько он хорошо разбирался в том, как отнять жизнь у человека, настолько же плохо понимал в том, как её спасти. Единственное, что он знал — расположение органов в теле, а также умел отличать смертельные раны от не смертельных. Спасибо Паззлу, провёл он как-то в своё время краткий экскурс.
Единственным, кто хоть как-то мог быть предан королю, был Александр, но бывшего лучника, который стремительно пытается освоить новое Юве — Верстак, можно просто уговорить.
Скорее всего, его отряд как раз желал бы сменить сторону, возможно, даже больше его самого. Бергтор тоже довольно ясно позицию выказал, когда попытался спасти Шелдона.
Пожалуй, четвёртый, как и второй аргумент будет склонять Блэквуда перейти на сторону повстанцев, в то время как первый и третий, скорее наоборот, вынуждают его остаться и биться за короля. Но есть ещё три аргумента…
Аргумент пять — Джек Шелдон. Насколько сильно он дорожит своим единственным другом? Да, много лет они друг друга поддерживали, парню Арес показывал совсем другую свою сторону, которую не показывал никому. Но ведь совсем недавно он решил, что Джек его предал и он сам его убьёт. Но теперь был готов подвергнуть опасности остальных, чтобы его не убил кто-то другой…
Стук в дверь отвлёк Блэквуда от очередных долгих сложных размышлений на тему, что же ему всё-таки делать. Арес даже обрадовался тому, что его отвлекли, слишком уж сильно он устал от сложных размышлений.
— Входи, Паззл, — сказал Арес, немного повернувшись на стуле в сторону двери.
Все члены его отряда, кроме Бергтора и Паззла, открывали двери без предупреждения. Арес давно объявил свой дом общей собственностью отряда, однако Бергтор и Паззл были слишком вежливыми, и всё равно стучались, и просили разрешения войти. А так как метатель ножей погиб, Блэквуд был уверен, что за дверью стоял именно Паззл.
Дверь открылась. В комнату зашёл Генрих. Мимо.
— Арес, надо поговорить, — парень быстро зашёл в комнату и закрыл за собой дверь.
Вероятно, у того действительно была важная тема для разговора, раз в этот раз тот решил постучаться.
— Слушаю, — Арес кивнул, не вставая со стула. — На твой прошлый день рождения в качестве подарка ты попросил Ивана молчать в течение недели.
— Да, я помню, — Генрих облокотился на шкаф с одеждой. — Я бы хотел с тобой поговорить о том повстанце, которого ты пленил. Орчели, кажется. Там с ним какие-то проблемы, король хочет…
— Подожди, — осадил его Арес. — Проверка подлинности. Я же просил вас не забывать об этом. Это очень важно, я не просто так это ввёл. Помнишь, Паззл сказал, что Безликий угрожал мне, перед тем, как сбежать? Он вполне может принять вид одного из нас. Так что сначала докажи мне то, что ты не Безликий.
— Без проблем, — Бергтор пожал плечами. — Первое, что ты сказал, когда пришёл ко мне в камеру: «Привет, я тоже ненавижу Афину».
У Ареса внутри всё похолодело. В прошлый раз Генрих говорил тоже самое. Но ведь его правило запрещало использовать один и тот же факт дважды.
— Так вот, король хочет устроить показательную казнь, — продолжил вещать Генрих. — Раз уж с Джеком не получилось, то вполне пойдёт этот Орчели…
Означает ли то, что Генрих использовал второй раз один и тот же факт, что он Безликий? Нет, он мог забыть или не принять это всерьёз, да и откуда убийце знать о том, что Арес говорил кучу лет назад? Хотя в прошлый Генрих сообщил данный факт на улице, кто угодно мог подслушивать. Дёр, что ему делать?
— Проблема заключается в том, что неизвестный палач не подойдёт, надо, чтобы повстанца казнил как раз тот, кто его и победил. Но народ уже в курсе, что ты отрубил ему руки, значит, и закончить дело тоже должен именно ты. Как-то так вроде, я не совсем понял, если честно, логику короля. Но мне так-то всё равно, он сказал — я передаю, попросил, чтобы ты направился к нему в тюрьму. Я пойду с тобой.
Если перед ним Генрих, то то, что он сказал — правда. Король обожает публичные казни, и казнить пленного заместо другого пленного вполне в его духе. Однако если перед ним Безликий, то тот хочет повторить тот же трюк, что и с Джеком. Наверное, он не знает, где заключён Орчели, но хочет его спасти, заодно устранив его, как и Бергтора. Как же проверить, кто перед ним? Генрих или Безликий?
— Хорошо, сейчас пойдём, — Арес кивнул. Его выражение лица ничего не выражало. — Спросить только хочу… помнишь, когда я хотел убить Афину, а ты резко высказался против? Мне всегда интересовало почему? Ты действительно считаешь, что король нас не простит?
— Конечно. Ты прекрасно знаешь, что я так же, как и ты, желаю смерти твоей сестре, но убивать её в центре столицы — просто глупо. Король Эдрик натравит на нас своих шавок, а нам что делать? Не к повстанцам же присоединяться? Если бы ситуация была немного другой, то я бы обязательно высказывал бы за, — уверенно ответил Генрих.
Никакого волнения тот и близко не показывал, Генрих вёл себя так, как и обычно. Он говорил примерно то, что смог бы сказать сам Генрих. Если бы тот ответил верно, то Блэквуд окончательно убедился, что перед ним член его отряда. Однако лже-Генрих ошибся.
Дёр! Это Безликий. Что делать? Убить или не убить?
Глава 58. Трудности выбора. Часть 2
Все противоречия и сомнения вернулись к Блэквуду в трёхкратном объёме, а ведь он так и не определился с выбором стороны. Арес колебался. Весь мир желал заполучить голову Безликого, тот убил Бергтора, поучаствовал в смерти Конструктора, если он убьёт его, то закончит войну и получит прощение короля. Без поддержки Безликого повстанцы будут обречены. Убивать его нельзя, если он собрался присоединяться к повстанцам. Если же нет, то один телепорт, удар в голову — война закончена.
— Ты идёшь? — Генрих по-прежнему не выказывал ни одного признака волнения. Выдержка у Безликого была отменной.
Все противоречия полностью заполонили голову и мысли блондина. Ему нужно было найти правильный ответ прямо сейчас, но у задачи, которую он пытается решить, не было правильно ответа. Причин остаться на стороне короля и присоединиться к повстанцам было одинаковое количество. А значит, какое бы решение Блэквуд не принял, оно не будет правильным или неправильным. Это случайность. Пятьдесят на пятьдесят. Можно бросить игральную кость, суть не изменится.
А и Дёр с ним! Ладно! Пусть будет Джек и повстанцы. Его тут ничего не держит.
Рука Ареса коснулась древка Глефы. Парень выхватил её одновременно с телепортом. Через мгновение он уже стоит перед лицом опешившего лже-Генриха с лезвием у его горла. Движение вперёд, и война будет закончена, но блондин принял другое решение.
— Превращайся в свою истинную форму! Живо! — скомандовал Блэквуд.
— Ты чего творишь?! — Генрих отшатнулся, но не убегал, понимал, что может умереть, если совершит нечто настолько неразумное. — Я не Безликий! Что на тебя нашло, Арес?
— Я сказал, прими свою истинную форму! — Блэквуд немного надавил на оружие, на шее Генриха появилась небольшая царапина. — Впрочем, можешь попробовать доказать мне, что ты Генрих.
— Я же сказал, первая фраза, которую ты мне сказал при нашей встрече в…
— Было! Ты говорил это в прошлый раз.
— Я ненавижу Ивана Иванова. Ограничение способности моего Юве — пятьдесят живых мертвецов одновременно. Я убил своего отца.
Было. Было. Было. Всё было! Очевидно, Безликий следил за ними долгое время.
— Я даю тебе три секунды, чтобы превратиться в свою истинную форму. Если ты продолжить ломать комедию — лишишься головы.
— Ты что творишь?! Ты убьёшь меня, потому что ты по какой-то тупой причине решил, что я самозванец?! Скажи мне, почему ты так решил, я всё объясню!
— Раз!
— Я Генрих! Как я могу превратиться в другую форму, если я не Безликий! Подумай головой, а не оружием!
— Два!
Что ему делать, если тот продолжит всё отрицать? Он сказал, что отрубит ему голову, если тот не сознается. Но ведь Безликого убивать нельзя, значит, этот вариант отпадает. Оглушить? Он никогда не пробовал, не приходилось, Афину оглушил Паззл. Блэквуд не уверен, куда и с какой силой нужно бить. Может, отрубить к Дёру руки? Опасно. Он не знает, где Паззл и сможет ли тот вовремя оказаться медицинскую помощь. Орчели, например, чуть не загнулся, а ведь он был взрослым мужчиной с сильным телом. Просто позвать кого-то, чтобы те заломали лже-Генриха? Так Безликий может успеть сбежать. Что делать, если тот продолжит настаивать на своей невиновности?
— Хорошо, ладно-ладно, я дам тебе то, что ты просишь, — Генрих закрыл глаза.
Безликому достаточно закрыть глаза, чтобы обернуться кем-то другим?
Правый глаз лже-Генриха начал странно дёргаться, открываться-закрываться, и Арес на мгновение отвлёкся на лицо стоящего перед ним человека. Мгновения Безликому было достаточно, чтобы атаковать.
Непонятно откуда в руках у Генриха оказались ножи, и тот невероятно быстро нанёс два удара. Блэквуд успел среагировать на движение, и если бы перед ним стоял кто-то другой, то до ударов дело не дошло, но Арес не хотел отрубать голову Безликому, а он так и не придумал, как ему атаковать, поэтому вынужден был сосредоточиться на защите. А он очень давно не защищался.
Каждая рука лже-Генриха действовала по своей схеме, один нож устремился к его сердцу, другой к горлу. Блэквуд выжил лишь потому, что точно знал, куда последуют два удара. Практически все жертвы Безликого умирали либо от яда, либо от ударов, нанесённых с близкой дистанции в горло и сердце. Он отклонился от удара в горло и своими руками заблокировал продвижение ножа в сердце. Лезвие проткнул обе его ладони, но сердца не достигло.
Блэквуд почувствовал неприятную, но привычную боль, ударил лже-Генриха ногой, тем самым не давая ему провести ещё одну попытку достать его. Арес зубами вытащил нож из ладоней и тут же отпрыгнул в сторону — рядом с его головой пролетел тот самый нож, который секунду назад нацеливался на его горло.
Лже-Генрих не стал пытаться добивать Блэквуда, а резко выбежал из комнаты, очевидно, сражение с Аресом не входило в его планы. Сквозь боль, хотя больше не боль, а неудобство, к боли-то он привык на тренировках, а вот с проткнутыми руками держать оружие было неудобно, Блэквуд схватил своё Юве пробитыми руками и побежал следом — если бы он мог телепортироваться, то быстро бы нагнал лже-Генриха, но он получил две раны, и Глефа потеряла свои магические свойства.
Безликий слишком хорошо ориентировался в доме Ареса, да и бежал быстрее него (Блэквуд слишком привык телепортироваться), убийца прямо во время бега начал менять свою форму, лже-Генрих превратился в какого-то незнакомого парня по описаниям очень похожего на того, кто атаковал Паззла с Конструктором. В этой форме Безликий стал бежать ещё быстрее, Арес прибавил, но в скорости всё равно уступал, так что Безликий спокойно бы убежал от Блэквуда, если бы перед самой входной дверью не споткнулся о сапоги Ивана, выставленные прямо на проходе, и ударился головой о дверь.
Безликий поднялся и выхватил ножи из рукавов ровно в тот момент, когда Арес прыгнул на него, нанося рубящий удар лезвием Глефы по руками врага. Даже без телепортов Блэквуд всё равно атаковал быстрее всех своих противников.
Первым на землю упали отрубленные по плечо руки Безликого и лишь только потом он сам. Мужчина жутко закричал неестественным голосом, который менялся прямо в процессе крика. Как мужчина, так и его руки стремительно изменялись прямо на глазах, лишь только бурный потоком выливающаяся кровь оставалась неизменной.
…
Арес бросил взгляд на незнакомую рыжеволосую девушку, потерявшую сознание. Она лежала в том месте, где секунду назад валялся потерявший свои руки мужчина, очевидно, эта девушка и была настоящим Безликим всё это время, а ведь Блэквуд считал, что гроза Эдринии — человек мужского пола. Она явно была куда более хрупкой, чем Орчели, тот без рук смог продержаться довольно долгое время, а эта девушка уже, кажется, собиралась биться в агонии. Блэквуду срочно нужно было что-то предпринять.
После того, как Арес быстро завязал кровоточащие обрубки на месте рук Безликого, он закричал:
— Срочно! Сюда!
Без экстренного вмешательства Паззла девушка не продержится и десяти минут (по кривым прикидкам Блэквуда), поэтому Арес оставил Безликого (Безликую?) и начал быстро обыскивать комнаты, пытаясь найти лекаря.
Никто на его крик не выходил, Блэквуд стремительно побежал по дому. Сначала в комнату Паззла — никого, а затем в комнату, из которой раздавалась звуки игры на гитаре.
Иван как ни в чём ни бывало сидел на кушетке и играл какую-то мелодию на своей гитаре. На другой кушетке сидела Абигейл и внимательно следила за движениями пальцев музыканта. Оба вполне неплохо чувствовали себя, слушая музыку.
— Вы чего сидите?! Я кричу, а мне никто не отвечает! Паззл где?! — Блэквуд повысил голос.
— Да я играл, не слышно было, — оправдался Иван, быстро встав со своего места. — Кто ранен?
— Безликий напал, меня ранил, а я ему руки отрубил, он довольно хрупким оказался, слишком хрупким, сейчас погибает у входа. То ли от потери крови, то ли от шока, я не доктор. Возможно, руки ещё надо будет сохранить, не знаю, не важно, потом детали, где Паззл?
— Ты хочешь спасти Безликого? Зачем? — спросила Абигейл.
— Да, кстати, может… ну это, и фиг с ним? Пусть умирает? — Иван присоединился к девушке. — А то я тут так играл хорошо, лениво идти куда-то что-то…
Лениво идти… Поразительно.
— Иван, сука, если ты сейчас же не приведёшь Паззла, я тебе сам руки отрублю. Для мотивации!
— Я понял, понял, — Иван, наверное, понимал, что угроза была пустой, но за руки свои всё равно переживал. Наверное, сейчас думал о том, как играть на гитаре без рук. — Но я не могу его привести, Паззла здесь нет!
Дёр! Только не говори, что он пошёл пить, не дождавшись вечера.
— Где он?
— Пошёл пить…
Дё-ёр.
— …сказал, что в баре с девушкой познакомился, договорились встретиться.
Ну да, девушка, а как же. Безликий заранее убрал Паззла из дома… Может, даже будет справедливо, если он… вернее она погибнет из-за своих же действий. Впрочем, насрать на справедливость.
— Беги за ним! Живо!
— Он в Хорьке, ты быстрее дотелепортируешься.
Дёр! Придётся раскрывать особенность Юве главному пустозвону города, если не мира.
— Я не могу телепортироваться. Особенность Глефы, не спрашивай. Нужно, чтобы пошёл ты. Иди, а лучше беги! Без разговоров.
Иван не стал спорить и побежал, даже не захватив с собой гитару. Это уж точно говорило о его спешке.
Арес проводил Ивана взглядом и уставился на Абигейл.
Абигейл Лайф. После того, как та обманула их, назвав свою сестру предательницей, Блэквуд не воспринимал её как часть отряда. Он решил, что как только у него появится возможность её куда-нибудь сплавить, то сразу же ей воспользуется. Абигейл слишком много думала и слишком мало говорила, Блэквуд старался свести с ней контакты к минимуму, поскольку боялся предательства. Но сейчас выбирать не приходилось.
— Ты! Иди со мной! Разбираешься в медицине?
— Да! Конечно! — Абигейл быстро встала.
Ну хоть здесь хорошо. Насколько он хорошо разбирался в том, как отнять жизнь у человека, настолько же плохо понимал в том, как её спасти. Единственное, что он знал — расположение органов в теле, а также умел отличать смертельные раны от не смертельных. Спасибо Паззлу, провёл он как-то в своё время краткий экскурс.
