Пролог
В темной крохотной комнатушке за хлипким столиком на табуретах, сколоченных на скорую руку, сидели четыре фигуры. По середине столешницы догорал огарок одинокой свечи, обдавая присутствующих слабым мерцанием. В воздухе стоял аромат смолы, лака и ржавчины. Где-то неподалеку ритмично грохотали промышленные пресса. Судя по силе и количеству ударов, такие машины могли быть только в одном месте – рабочем квартале Легендграда. На согнутых гвоздях вбитых повсюду висели разнообразные пилы, и инструменты, а в углу одиноко доживала свой век ободранная швабра.
В одной из стен имелось большое углубление с дверью по середине, скрываемое тьмой. Лишь изредка свет выхватывал стальную ручку. Четверо присутствующих поочередно смотрели то на этот проем, то на пустой пятый стул. Одеяние этих людей скорее напоминало маскарад для бедняков, если бы такой существовал, чем одежду тайного общества, коим они и являлись. Черные рыбацкие дождевики с надвинутыми на головы капюшонами и криво вырезанные из обычного картона маски – вот весь набор, коим ограничились данные лица, придя на внеплановое собрание. Обычно они сходились раз в пол сезона, но сегодня каждому была выслана особая метка, которая обязывала явиться незамедлительно.
- Где Четвертый? – вопрошал хриплый мужской голос, явно принадлежащий старику.
- Мы так и будем называть друг друга по номерам? Мы же прекрасно друг друга знаем, - протестовал звонкий голосок молодой особы.
- Так велит протокол. Не мы его писали – не нам его нарушать, Третья, - урезонил девушку другой мужчина. В его тембре чувствовался жизненный опыт.
- Она права. Почему мы должны подчиняться Оракулу? Когда последний раз ее вещие сны сбывались? Кто дал ей право распоряжаться нашими средствами и жизнями? – вопрошала более старшая женщина.
- Ее предки были Оракулами, и никогда не подводили наш клан. То, что она пока ничего не видит – воля Трех лун. Не будем же мы предавать нашу веру?
- А вот имперцам безверие жить не мешает, - продолжала молодая, - Зачем мне отдавать жизнь за людей, которых я никогда не увижу? Их может и нет уже в живых? Вот ты, Второй их видел хоть раз?
- Наш народ всегда в наших сердцах, - возражал мужчина названный Вторым, - Мы обязаны чтить традиции и предков, а значит обязаны внимать словам Оракула. Только так мы сможем сохранить наше единство и культуру на этом чужеродном континенте, а не сподобиться до имперцев, которые убивают друг друга ради железа, кристаллов, и еды. Они захватили дюжину стран и королевств ради мнимого патриотизма. Вы тоже хотите стать такими?
- Мы уже стали ими, Второй. Мы живем у них на виду, пользуемся их благами, всего раз в полгода встречаемся тут, и выносим друг другу мозги, строя теории по захвату власти. Чем это поможет нашим людям? Мы ничего не сможем сделать для них. Наш клан чужой здесь. Как, впрочем, и на родине. Мы ни то не се.
- Ты забыла, кем ты родилась, Первая? А еще двести пятьдесят лет назад наши деды приплыли сюда на обычных лодках, не имея ничего. Они увидели потенциал этого государства и возложили на него свои надежды. Они жили в землянках, прячась от имперцев. А ты живешь в роскошном особняке, который тебе даровали мы, и не хочешь ничего делать для своего народа?
С пронзительным скрипом отворилась ржавая дверь, и в комнату на мгновение заглянул яркий свет, ослепив всех присутствующих. Вошла фигура, которую собравшиеся знали, как Оракула. Это несомненно была женщина, что можно было понять по ее частой и сильной отдышке, сбиваемой скорее всего врожденной аритмией. Она встала в темном проеме, и с минуту наблюдала за своей редкой «паствой». Немного придя в себя, дама начала разговор, который более походил на проповедь:
- Я слышала вашу перепалку. Прошу извинить меня, если дала повод усомниться в своих способностях. Да, ко мне действительно не приходили вещие сны. Это так. До вчерашней ночи.
Четверо прижались к стульям. Наконец они услышат то, ради чего были рождены. У обоих дам даже перехватило дыхание.
- Но пока не об этом. Как Вы все понимаете Четвертого сегодня с нами не будет, как не будет никогда более. Мне пришлось его устранить. Нашего горячо любимого Калье Ле Венто раскрыли, но он предпочел жизнь, хотя ампула с ядом была у него, как и у всех вас, под рукой. Наш «Шахтер» струсил. Он возжелал жить, и даже успел кое-что поведать Тайной ложе, пока нашему человеку ценою собственной жизни не удалось заткнуть его навсегда.
По нервозному движению тел собравшихся не трудно было догадаться, что их обуял животный страх. Почти всех, кроме Второго:
- Есть информация о том, что теперь известно императрице?
- Есть. Благо наши люди повсюду. Так вот, Аделиз Ле Гуастье теперь в курсе, как называется наша организация, откуда мы прибыли и зачем. Но в то же время ей пока не известно, каким образом мы действуем, наши имена, и на сколько широка сеть. Хотя с ее умственными способностями и возможностями, она довольно скоро это узнает. Она уже бросила все свои силы на наши поиски. Так что прошу Вас, господа, будьте осторожнее в своих действиях. Маги в башне уже работают над нейтрализацией нашего яда, так что на легкую смерть можете не рассчитывать.
- Как скоро ей все станет известно? – прохрипела юная Первая. Страх пронзал ее сердце словно тысяча кинжалов.
- Думаю у нас есть в запасе около года, душенька.
- А потом нас четвертуют?
- Не стоит так бояться. Мы ударим первыми. Для этого я Вас сегодня и собрала. Возрадуйтесь – мне явился сон. Очень скоро мы освободим наш народ от оков Темного странника. Мы соберем армию, какой не видывал этот мир, и пойдем на него войной. А поможет нам в этом мероприятии Второй. Ты же помнишь свое предназначение?
- Да, - после долгой паузы нехотя произнес мужчина в годах.
- Вот и славно. Детали мы обговорим позже на едине.
- С чего Вы взяли, что имперцы будут нам помогать? – спросила, по-видимому, Пятая.
- Будут и еще как, но, к сожалению, не нам. В битву войска поведет тот, кому люди будут доверять, как себе.
- И кто же он?
- В этом нам поможет Третий. Будем полагаться на чутье его отпрыска. И не надо спорить – так было предрешено в мое сне. А теперь пора расходиться. А Второго я прошу остаться.
Остальные с превеликим удовольствием вышли из помещения на свежий летний воздух. Они сели в свои кареты, и разъехались в разные стороны, уверенные, что жизнь их подходит к концу. Они не верили своему Оракулу, но выбора как такового у них не было. Все эти люди уже родились с миссией на шее, и снять ее можно было лишь одним образом. Да хранит их Матерь трех лун.
Глава 1
«Милосердие всегда эффективнее с мечем в руках.»
Анье Ле Конте. Четырнадцатый магистр Ордена сестер благоденствия.
Не доброе утро
Лис Вонг Фей оторвал голову от подушки, и посмотрел в одно из окон своей спальни. Дождь. Ну, как дождь. Как таковых, крупных осадков в средней полосе центрального континента не выпадало. Может из-за территориальных особенностей, а может из-за географического расположения. Даже маги не знали точной причины. Молодой человек чуть потянулся, и сразу же согнулся от жуткой боли в левой икре.
- Твою ж рабыню, опять ногу свело! - причитал он, катаясь по простыням, и теребя нижнюю часть голени.
Через некоторое время боль отошла, и наступил момент некоего блаженства, коим мужчина соизволил воспользоваться, растянувшись на своей большой дубовой кровати, с опаской посматривая на конечность, ожидая нового подвоха. Но опасения его были беспочвенны. Ничего не случилось, и тогда он тихонько, как бы крадучись, начал сползать на пол. Оказавшись на обеих ногах, Лис пару раз чуть подпрыгнул, и убедившись, что боль не вернется, выдохнул с облегчением, не преминув расплыться в своей знаменитой улыбке. Человек слегка прищурил и без того узкие щели глаз, давая понять этим суткам, что сегодня с ним все же придется считаться. Вонг Фей окинул комнату взглядом, попутно вспоминая вчерашнее расположение штанов и мундира. Но тщетно.
- Евграся! – прорычал он во весь свой сиплый голос, - Порки верни, паскуда!
На лестнице первого этажа послышались гулкие, размеренные удары. Лис, несмотря на внушительный рост и довольно крепкое телосложение, съежился, представив в уме будущий разговор. Шаги приближались, становясь все громче. Интервалы шлепков босых ног уменьшались, давая понять, что их хозяйка в бешенстве. Дверь спальни распахнулась, и в проем втиснулась низкая, но в тоже время огромная по обхвату туша седой женщины. В руках она держала чистые, пахнущие мылом, кожаные штаны. Лицо ее скорее напоминало доску для нарезания мяса, разве что с глубоко посаженными серыми глазами. Из правой щеки торчали три длинные, завивающиеся волосинки. Прическа всем видом указывала на только что разбуженную даму. Немного пройдя вперед, она встала, раздвинула свои «ноги-столбы» пошире, подобрала руками свисающие бока, и улыбнулась всеми своими шрамами. Евграся окинула взором хозяина, специально остановив взгляд на его сморщенном достоинстве.
- А что й-то наши господа так рано встать соизволили? Поди выходной у них, - из-за ее улыбки стали видны остовы гнилых, черно-желтых зубов., - И что й-то господа ручками «Петушка» своего прикрывают? Чего ж я там не видела?
- Ты Евграся, не дерзи мне. Я все-таки деньги тебе плачу, и не малые, - неуверенно парировал Лис, - А прикрылся я потому, как дворянин обязан срам свой из виду убрать, дабы не порочить достоинство дамы.
- Ты еще и не родился, юнец, когда у меня в подворотне достоинство отнимали, - и служанка заржала в полный голос, - А «Петю» твоего мы с Ириской вчера в деталях рассмотрели, и ничего выдающегося не нашли.
- Кто позволил?!
- Так господа затемно вернулись. Сначала сами по собачьи приползли, грязные все, как свинопаса сын. А потом и Легенду под уздцы кто-то из твоих Щитов империи приволок. Сказали, что у харчевни ее нашли. Как там название-то?
- Горн героев?
- Да, точно. Вот и ты вчера, как уголек из печки, извозюкалси весь. Первым делом, конечно, орать на нас стал. Мол, бабы – ничего не разумеем. Потом в юбки плакаться, как по обыкновению, Ольху вспоминать – любавушку свою былую. Ну, а там дело и до рукоприкладства дошло. Ты Ириске в глаз - она в слезы. Я тебя в охапку, и в ванну, пока еще чего не натворил, господин ты наш. Потом и служка подошла, стала на стручке твоем отыгрываться…
Узкие щелочки глаз Вонг Фея стали похожи на очи коренных народов Радоса. Мысли в его голове роились с скоростью полета крылоплана. Но память о вчерашнем происшествии так и не соизволила вернуться к нему. Евграсия снова зашлась в жутком хохоте.
- Не боись, хозяин. Она только ручками. Я ж тебя несуразного в обиду не дам, - с этими словами она кинула ему штаны, - Вот тебе порки. Одевайся. Спускайся в обеденную. Сейчас завтрак тебе приготовлю.
- Яичницу со свининой? – спросил он, улыбаясь словно дитя, выпрашивающее леденец на ярмарке.
- Куда ж без нее. Все как матушка тебе в Кристаллгриве подавала, - улыбнулась ему в ответ Евграся, и удалилась из опочивальни.
После того как дверь закрылась, молодой человек не услышал более не звука, хотя прекрасно знал то, что его экономка уже почти внизу. Лис до сих пор не мог понять, как она передвигалась так бесшумно, имея такие достойные габариты. Конечно, мужчина был в курсе, что до того, как он выкупил ее у палача в каком-то захудалом городишки на окраине империи, она зарабатывала на жизнь убийствами по контракту. Знал он и то, что дама эта была старше его самого лишь на пару лет, то бишь было ей сейчас тридцать два сезона. А служку свою, Ириску, парень приобрел в одном из борделей столицы Радоса, когда ей не было и двадцати трех. Обычно, доживших до сих времен куртизанок, продавали в рабство, как порченный товар. Это и случилось с Ириской. Вонг Фей не помнил, как, а главное зачем, спас девушку, но проснувшись утром понял, что теперь у него на одну служанку больше. Рабов в доме не было. Мать привила Вонг Фею осознание того, что люди должны быть свободны. Так же еще он содержал Кирика, паренька годков двенадцати, которому было велено ухаживать за Легендой, с чем тот справлялся великолепно. Его дворянин просто вытащил из канавы с ножом в брюхе. Порядочно пришлось отдать мастерам-склянщикам, чтобы поставить мальчика на ноги.
Взгляд хозяина дома упал на его гордость – меч, подаренный самим императором. Он так не желал с ним расставаться, что приказал поставить станок в спальню. На тумбочке лежало пара брошюр, что в столице считалось прессой. В основном рекламные посты, армейская агитация, и пропаганда, а также пара статей для дам. «Углеградский мясник. Новые подробности.» - гласил один из заголовков.
-Когда они уже поймают этого идиота?
Лис натянул на свои длинные ноги, доставшиеся ему от отца, кожаные штаны, немного поколдовав с завязками, попрыгал, осмотрел себя в зеркале, поправил спадавшие на грудь смоляные волосы, и подмигнув самому себе, вышел на балкон. Утро было в самом разгаре. Улица Пионов, на которой находился дом дворянина, уже оживала. Повсюду сновали доставщики молока и газет. Щиты империи более звонко отбивали шаг по булыжной мостовой, предчувствуя скорую пересменку. Изредка прогуливались молодые особы, кивая милыми головками из-под огромных шляпок и треуголок своим защитникам. Большинство из них ходили под шикарными квадратными зонтами. Мимо рысью проехали две представительницы Ордена сестер благоденствия – последние из тех, кто еще носили тяжелые стальные доспехи. Мужчине показалось, что одна из них посмотрела украдкой на его тело, хотя утверждать это было невозможно из-за полностью закрытого, неподвижного шлема. В воздухе пахло печным дымом, свежим ароматным хлебом и приторными духами. Хозяин особняка обожал этот самый огромный город на всем континенте, а может и в мире. Он был звездой Легендграда. Не такой, как императорская семья, но все же. Его здесь любили, уважали, он был вхож в любой дом, в любую харчевню. В свои тридцать лет молодой человек имел титул лира, огромный надел Кристаллгрив, в который входили два небольших города, одна крепость, четыре имения и девять деревень. Вонг Фей носил почетный воинский титул Левого Щита Радоса, под его командованием находилось сто отборных воинов империи, к тому же он был героем и любимцем публики, да и самого императора. Жизнь удалась невзирая на то, что по крови Лис был всего лишь полукровкой. К тому же его отец с рождения не имел никаких привилегий аристократа, а был пусть и необычным, но всего лишь купцом.
Немного постояв, вдыхая ароматы последних деньков лета, парень положил обе ладони на громоздкие перила, и стал яростно отжиматься. Это была его обычная разминка по выходным. Несколько леди, облаченных в синие камзолы Летной ложи, подняли свои головы вверх, и смущенно захихикали. Иногда Вонг Фею казалось, что они ходят по улице Пионов в надежде застать его за без верхней одежды. Он не был против. Многих из них скорее всего собьют на следующей войне, а как говорили старожилы, она уже не за горами.
- Радуйтесь, девоньки, пока можете, - печально произнес человек на балконе. Лир закончил разминаться, и помахал девчонкам. Те мило заулыбались, и в ответ расплылись в реверансах.
Лис вернулся обратно в опочивальню, осмотрел пол в поисках сапог.
