-- А вы сами не почувствовали? -- опешила Габриэль, ожидавшая чего угодно, кроме этого.
Герион задумался на несколько секунд, после чего отрицательно покачал головой.
-- Всё в порядке. Правда, нас изрядно тряхануло совсем недавно. На пару мгновений все будто слепыми котятами себя почувствовали, но быстро прошло, как не бывало. Милорд развлекается?
-- Отступник, -- Габриэль до крови прикусила губу и с силой сжала пальцами подоконник.
Значит, дома хорошо: все целы и невредимы, никаких бедствий и катаклизмов. Возможно, брат предвидел, и смог как-то подготовиться. И никто в их мире не догадывается, что что-то пошло не так. Даже Герион! Хотя уж он-то должен отслеживать всех, в ком течет княжеская кровь. Может, настолько слился с сущностью оборотня, может, так сосредоточился на наследнике. Кто знает? Уж подрабатывать чёрным вестником девушка не собиралась. Пусть уж как-нибудь попозже узнают, раз ничего не почувствовали. Так будет лучше. Наверное.
-- Даже так, -- Герион нахмурился и скрестил руки на груди. -- Что ж, милорд как-то сказал мне, что существует возможность... впрочем, сейчас это неважно. Передай, пожалуйста, чтобы он был осторожен. Мне нравится наш мир. Что-то еще, княгиня?
Габриэль заторможенно кивнула, понимая, что не понимает ровным счетом ничего. Какого веселого крестьянина здесь творится? Что брат смог придумать и почему не сказал об этом никому? Смысл?
-- Как Натаниэль?
-- Спит. Будить не стану, даже не пытайтесь приказать.
-- И не собиралась, -- улыбнулась Габриэль. -- Поцелуй его за меня. И добрых снов.
После чего поспешила развеять заклинание, чувствуя, как ее мозг вскипает.
Герион вернулся в комнаты несколько встревоженный словами Габриэль. И смотрела на него Светлая княгиня, будто на призрака. Впрочем, если на их пути действительно встал Отступник, то он -- Герион -- искренне недоумевал, почему их мир еще находился на своем месте, а не рассыпался на тысячи составляющих. Нет, конечно, последнее ни в коем случае не печалило. Раз пока всё хорошо, может, и дальше никто их не тронет. Но в любом случае, следовало подготовить порталы и постараться найти достойный ответ на любой сюрприз мироздания.
Старый оборотень, некогда созданный, как программа для присмотра за наследником, заглянул в детскую, убедившись, что Натан спит. Малыш откинул тонкое одеяльце -- в его комнатах и без того было достаточно тепло -- и, обняв подушку, сладко посапывал. С минуту Герион чутко прислушивался к дыханию княжича, затем подозрительно оглядел ночные тени, сегодня укрывающие покои каким-то особым покровом: более тёмным, бархатным, почти осязаемым. Но никакой угрозы в них не было. Поэтому, немного успокоившись, оборотень отправился будить Лин вместе с ее наглым магом. А заодно и охрану. Так, на всякий.
Кроме того, следовало немедля отправить предостережение в Светлую столицу.
Стоило стихнуть шагам няня, как Натаниэль сразу же прекратил притворяться спящим. Уж это-то искусство он освоил одним из первых! Иначе рисковал пропустить всё самое интересное.
Натан тоже посмотрел в темноту и улыбнулся, протягивая к ней руки. Даже поднялся на ножки, опираясь на высокий бортик постели, только, чтобы привлечь к себе больше внимания и получить желаемое.
Темнота завороженно всколыхнулась. Она не имела формы и сквозь нее проступали очертания комнаты наследника. И преодолевая каждую пару сантиметров на пути к кроватке, темнота в нерешительности замирала. Но Натаниэль улыбался так счастливо и так тянулся к ней, что отступать было нельзя. Ребенок сосредоточенно пыхтел, пытаясь поймать ее ладошкой, словно край легких одежд. Наконец, темнота приблизилась. И счастливый Натан немедленно ткнулся в нее носом, вдыхая родной запах, хотя казалось, что до сего момента она была неосязаема. Темнота посмотрела на ребенка, который пытался ее обнять, затем на себя и осторожно дотронулась до тёмных волос малыша, погладив его по голове. Натаниэль восторженно пискнул и тут же затих, испугавшись, что на его голос немедленно примчится встревоженный Герион.
И в этот момент темнота вспомнила.
Она подобралась, образовав плотный чёрный комок и, кинув еще один взгляд на наследника, исчезла.
Натан помахал ей вслед рукой и решил, что до прихода няня ему действительно стоит уснуть. А то тот опять попытается петь ему колыбельные...
***
-- Дело плохо... -- провозгласила Таня и устало опустилась на лавочку, потеснив Алира.
Их компания оккупировала детскую площадку во дворе близстоящего девятиэтажного дома. Всё равно в послеобеденный час на ней было удивительно пустынно и приятно. Для мам и строгих бабушек с малышней и колясками было рановато: они займут площадку не раньше, чем спадет жара. Для групп молодежи тем более: эти появятся после того, как родительницы уволокут своих чад на ужин. А двум эльфам, Светлому императору и отставному ангелу ужасно не хотелось целый день торчать в четырех стенах, ожидая Таню. Девушка, принарядившись, ни свет ни заря направила свои стопы в родную Академию: охотиться за последними сплетнями. Поэтому Элли быстро написал записку, мол, так и так, они отправились на прогулку вокруг дома, и оставил ее на кухонном столе. И в процессе променада друзья как раз набрели на уютную площадку, решив занять ее и дождаться, когда новости в лице желтоглазой дочери Пресветлой сами их найдут.
Правда, отправились не все. Габриэль всё утро ходила по квартире сама не своя, после чего сказала, что всё-таки постарается прошмыгнуть в собственный мир. Одну ее там искать всё равно никто не станет. И возвращение Габриэль тоже афишировать не будет -- только понаблюдает. А раскроется, если что-то совсем непредвиденное произойдет. Отговаривать ее не стали. Несколько раз повторили, чтобы Светлая княгиня не теряла бдительности и сидела тихо. Еще Алир попросил, если представится возможность, передать привет Хелене.
Габриэль покивала, обняла друзей и прошмыгнула в зеркало.
Остальные же несколько часов блаженствовали на свежем воздухе, обмениваясь ничего не значащими репликами.
Тень раскидистых старых ив спасала от изнуряющего зноя, тихо поскрипывали качели, на которые с ногами забрался Элли, пообещав потом за собой отряхнуть. Анабель вольготно устроилась посередине единственной целой лавочки, подставив лицо самым бойким лучам, которые прокрадывались сквозь ажурную сень. Ририэль пересел на край песочницы и с помощью магии возводил небольшие, но совершенно очаровательные замки. Алир сидел рядом с сиятельной леди и, как заколдованный, не сводил взгляда с работы эльфа. Он частенько жалел, что единственным его талантом была врожденная интуиция, и к ней не прилагалось ни капли магии. Среди друзей, которые могли мановением мизинца уничтожать целые реальности (ну-у, некоторые точно, остальные же всё равно были весьма непростыми существами), он чувствовал себя неким ошибочным исключением.
-- А конкретнее? -- ворчливо попросил Ририэль: из-за внезапного появления Тани, он отвлекся, и две башенки встали несимметрично. -- У нас все дела плохи... и это уже даже не актуально.
Таня сразу отвечать не стала, даже не удостоила остроухого взглядом. Сначала она с самым счастливым видом стянула с ног туфли на устрашающей шпильке не меньше пятнадцати сантиметров и выдохнула, не скрывая облегчения. Алир задумчиво покрутил в руках одну туфлю: консервативно-чёрную, с небольшим украшением в виде простой бабочки.
-- И зачем так себя мучить?
Анабель, тоже заинтересовавшаяся обувкой, пожала плечами, сейчас ее больше волновали новости, чем мода.
Дочка Алив отобрала туфель обратно, поставив пару рядышком с собой, после чего соизволила дать некоторые пояснения.
-- Мама заключила с Гэбриэлом сделку.
Из присутствующих побледнел только Ририэль, и Элли чуть больше заинтересовался происходящим. Таня вздохнула и вкратце обрисовала Анабель и Алиру, что для ее мамы сделки -- особый пунктик, почти уже фетиш. И она стремится заключать их со всеми, кто только попадается Пресветлой под руку.
-- Она находит для Отступника того, кто, хм... -- слово "надругался" подходило к месту более прочих, но имело несколько оригинальный оттенок, поэтому девушка заменила его нейтральным, -- поиздевался над ним. Отходит в сторону и позволяет Гэбриэлу убить наглеца, кем бы тот ни оказался. А затем Отступник добровольно отравляется в небытие.
Лица друзей окаменели.
-- Надо что-то делать, -- вскочил на ноги Алир.
-- Пять баллов, кэп! -- усмехнулась Таня. -- Кто-нибудь предложит что-то менее очевидное?
-- Спрятаться? -- Анабель не сомневалась, что на ней девушка не станет практиковаться в своем сарказме.
-- Теплее. Где?
Ририэль отвлекся от последнего замка и внес свою лепту.
-- Где, не знаю, но можно свалить вину на кого-нибудь другого.
Таня покачала головой, не одобряя подобных методов. Но потом посмотрела на грустного Элли и согласилась, что в таком деле хороши все средства, если они помогут им достигнуть цели.
Дальнейшее обсуждение пришлось прервать.
-- Так и знала, что это кто-то из вас! -- довольно оскалилась Хель, вырисовываясь из воздуха рядом с качелями.
Друзья замерли, словно бандерлоги перед Каа, боясь пошевелиться. Все помнили о ненависти Убийцы к Отступнику.
-- Расслабьтесь, -- первым же делом посоветовала Хель, увидев, как подобралась компания, приготовившись кинуться на творца хоть с кулаками -- лишь бы Элли успел сбежать.
Таня и Ририэль скептически переглянулись, Алир загородил собой ангела, хотя тот вряд ли нуждался в защитнике-человеке. Анабель же не двинулась с места. Как бы ангел ни был дорог ей, рисковать нерожденной дочерью эльфийка не собиралась (особенно, когда в роли противника выступала Убийца). И надеялась, что Азраэль ее поймет.
-- Ты забыла добавить: "И получайте удовольствие", -- в ладонях Тани сформировался небольшой шарик силы, искрящий и переливающийся всеми цветами радуги, и, казалось, он мог в любой миг сорваться даже без приказа хозяйки.
-- Это исключительно по желанию, к удовольствию принуждать я не люблю, -- улыбка у Хель получилась весьма двусмысленной, но женщина больше заинтересовала магией племянницы: -- Ого! Однако какой прогресс. Не думала, что твоих способностей может хватить на такое. Матери не показывай. А у меня к вам деловое предложение.
Все дружно поставили в памяти галочки, чтобы потом обязательно спросить у Тани, что же она такое наколдовала, раз даже в интонациях Хель появилось уважение. Если, конечно, оно будет, это "потом".
-- Сама знаю, что показывать нельзя. После цирка, устроенного вами, я всю ночь искала в книгах хоть что-нибудь. Удивительно, но с первого раза получилось, -- недовольно откликнулась девушка, и шарик моментально впитался обратно в ее ладони.
Ририэль краем глаза отметил: кожа вокруг немедленно покраснела и немного вздулась, как от несильного, но болезненного ожога. Таня поморщилась.
-- Ну? Нам уже известно, что голова Элли сейчас самая дорогостоящая вещь на свете. И мы знаем, что ты точно не остановишься ни перед чем, пока Гэбриэл не исчезнет окончательно из множественной вселенной.
Хель скривила и без того безобразное лицо так, что друзьям стало страшно (даже Элли!). Правда, за саму Убийцу. Будто все мышцы творца резко свело судорогой, разом острая боль пронзила зубы, и вдобавок, именно в этот момент она укусила незрелый лимон.
-- Милая, не следует верить сплетням из непроверенных источников. Тебе пора бы уже уметь добывать самые точные сведения, а ты ловишь шепотки тех, кто не имеет никакого доступа к реальной информации, и пытаешься самостоятельно соединить части мозаики, теряя ценные куски.
Хель, не боясь показать им открытую для удара спину (впрочем, личностей, состоящих в клубе самоубийц, здесь не имелось), прошла к лавочке и села рядом с Анабель. Сиятельная леди, чувствуя некоторую опаску и неловкость, быстро передвинулась на край, освободив для Убийцы больше места.
-- Скажешь, то, что я узнала -- неправда? -- притворно удивилась Таня.
-- Лишь малая, малая часть, -- улыбнулась Хель и протянула девушке руку. -- Помогу убрать боль от твоего маленького хвастовства. Я не целитель, но слишком часто сама пренебрегаю правилами и прекрасно представляю всю гамму твоих ощущений.
Таня замешкалась, попытавшись спрятать руки за спину, но затем, видимо, решила, что попробовать стоит. Она приблизилась к Убийце, протянув ей обожженные магией творцов ладони. Женщина покачала головой, видно, не согласившись с какими-то своими мыслями, и быстро нарисовала в воздухе сложную фигуру, чем-то напомнившую схему лабиринта, после чего подула на предоставленные в ее распоряжение конечности. И действительно, краснота не замедлила пройти, а Таня совершенно искренне принялась благодарить Хель.
Видимо, это правда было весьма больно.
-- Так вот, -- как ни в чем не бывало продолжила творец, отмахнувшись от четвертого "спасибо", -- признаю, что сейчас все поколения с ног сбиваются, чтобы найти "таинственного наглеца". Кстати, Элли, зайчик мой, я тебя обязательно расцелую за ту феерию, которую ты сотворил. И клянусь, как только это закончится, ты можешь попросить у меня всё, что только захочешь -- ничего не пожалею за твои изумительные шалости. Они пролились лечебным бальзамом на раны моего сердца, и те перестали кровоточить.
Элли заметно порозовел и засмущался, пробормотав, что это было исключительно ради мести за милорда, но от щедрого предложения творца отказываться не стал. Кажется, еще никто во всей множественной вселенной не удостаивался такой чести.
-- Хм... я опять отвлеклась. Алив солгала. Она это делает постоянно, так что сие новостью не является. Не стану пересказывать весь разговор с Отступником, лишь уточню, что твоя мать сказала: "Мы не знаем, кто это сделал", -- и это было действительно так. Я на тот момент вообще чуть не забыла, как меня зовут, а Алив лишь подозревала. Так что "мы" (а Гэбриэл застал своим бесподобным явлением только нас) действительно не знали. Посему Пресветлая, заключая сделку, учла, кажется, все нюансы, чтобы и волка умертвить, и овечек не потерять. Точнее, нашего чудесного ангелочка.
-- Если честно, я ничего не понял, -- признался Алир, не боясь выставить себя дураком. Действительно говорила Убийца странно: путала ударения, растягивала буквы или, наоборот, теряла окончания слов, совершенно не соблюдала интонации.
Поэтому из всей ее речи друзья поняли только то, что у Хель есть план. Даже План с большой буквы, и утаскивать Элли на расправу к Гэбриэлу она не собирается, ну-у, в ближайшие десять минут точно.
***
Хелена устало потерла глаза и снова уткнулась взглядом в свиток. Проблемы вселенского масштаба это, конечно, серьезно и страшно. Но не настолько, чтобы забыть про остальные дела. По словам Гериона, мир мог начать рушиться в любой момент... и, безусловно, такая причина бы сняла с императрицы много обязательств. Пока же он не думал это делать, и потолки родного замка не падали ей на голову, Хелена внимательно изучала схему новой академии колдовства, к строительству которой в столице недавно приступили.
Герион задумался на несколько секунд, после чего отрицательно покачал головой.
-- Всё в порядке. Правда, нас изрядно тряхануло совсем недавно. На пару мгновений все будто слепыми котятами себя почувствовали, но быстро прошло, как не бывало. Милорд развлекается?
-- Отступник, -- Габриэль до крови прикусила губу и с силой сжала пальцами подоконник.
Значит, дома хорошо: все целы и невредимы, никаких бедствий и катаклизмов. Возможно, брат предвидел, и смог как-то подготовиться. И никто в их мире не догадывается, что что-то пошло не так. Даже Герион! Хотя уж он-то должен отслеживать всех, в ком течет княжеская кровь. Может, настолько слился с сущностью оборотня, может, так сосредоточился на наследнике. Кто знает? Уж подрабатывать чёрным вестником девушка не собиралась. Пусть уж как-нибудь попозже узнают, раз ничего не почувствовали. Так будет лучше. Наверное.
-- Даже так, -- Герион нахмурился и скрестил руки на груди. -- Что ж, милорд как-то сказал мне, что существует возможность... впрочем, сейчас это неважно. Передай, пожалуйста, чтобы он был осторожен. Мне нравится наш мир. Что-то еще, княгиня?
Габриэль заторможенно кивнула, понимая, что не понимает ровным счетом ничего. Какого веселого крестьянина здесь творится? Что брат смог придумать и почему не сказал об этом никому? Смысл?
-- Как Натаниэль?
-- Спит. Будить не стану, даже не пытайтесь приказать.
-- И не собиралась, -- улыбнулась Габриэль. -- Поцелуй его за меня. И добрых снов.
После чего поспешила развеять заклинание, чувствуя, как ее мозг вскипает.
Герион вернулся в комнаты несколько встревоженный словами Габриэль. И смотрела на него Светлая княгиня, будто на призрака. Впрочем, если на их пути действительно встал Отступник, то он -- Герион -- искренне недоумевал, почему их мир еще находился на своем месте, а не рассыпался на тысячи составляющих. Нет, конечно, последнее ни в коем случае не печалило. Раз пока всё хорошо, может, и дальше никто их не тронет. Но в любом случае, следовало подготовить порталы и постараться найти достойный ответ на любой сюрприз мироздания.
Старый оборотень, некогда созданный, как программа для присмотра за наследником, заглянул в детскую, убедившись, что Натан спит. Малыш откинул тонкое одеяльце -- в его комнатах и без того было достаточно тепло -- и, обняв подушку, сладко посапывал. С минуту Герион чутко прислушивался к дыханию княжича, затем подозрительно оглядел ночные тени, сегодня укрывающие покои каким-то особым покровом: более тёмным, бархатным, почти осязаемым. Но никакой угрозы в них не было. Поэтому, немного успокоившись, оборотень отправился будить Лин вместе с ее наглым магом. А заодно и охрану. Так, на всякий.
Кроме того, следовало немедля отправить предостережение в Светлую столицу.
Стоило стихнуть шагам няня, как Натаниэль сразу же прекратил притворяться спящим. Уж это-то искусство он освоил одним из первых! Иначе рисковал пропустить всё самое интересное.
Натан тоже посмотрел в темноту и улыбнулся, протягивая к ней руки. Даже поднялся на ножки, опираясь на высокий бортик постели, только, чтобы привлечь к себе больше внимания и получить желаемое.
Темнота завороженно всколыхнулась. Она не имела формы и сквозь нее проступали очертания комнаты наследника. И преодолевая каждую пару сантиметров на пути к кроватке, темнота в нерешительности замирала. Но Натаниэль улыбался так счастливо и так тянулся к ней, что отступать было нельзя. Ребенок сосредоточенно пыхтел, пытаясь поймать ее ладошкой, словно край легких одежд. Наконец, темнота приблизилась. И счастливый Натан немедленно ткнулся в нее носом, вдыхая родной запах, хотя казалось, что до сего момента она была неосязаема. Темнота посмотрела на ребенка, который пытался ее обнять, затем на себя и осторожно дотронулась до тёмных волос малыша, погладив его по голове. Натаниэль восторженно пискнул и тут же затих, испугавшись, что на его голос немедленно примчится встревоженный Герион.
И в этот момент темнота вспомнила.
Она подобралась, образовав плотный чёрный комок и, кинув еще один взгляд на наследника, исчезла.
Натан помахал ей вслед рукой и решил, что до прихода няня ему действительно стоит уснуть. А то тот опять попытается петь ему колыбельные...
***
-- Дело плохо... -- провозгласила Таня и устало опустилась на лавочку, потеснив Алира.
Их компания оккупировала детскую площадку во дворе близстоящего девятиэтажного дома. Всё равно в послеобеденный час на ней было удивительно пустынно и приятно. Для мам и строгих бабушек с малышней и колясками было рановато: они займут площадку не раньше, чем спадет жара. Для групп молодежи тем более: эти появятся после того, как родительницы уволокут своих чад на ужин. А двум эльфам, Светлому императору и отставному ангелу ужасно не хотелось целый день торчать в четырех стенах, ожидая Таню. Девушка, принарядившись, ни свет ни заря направила свои стопы в родную Академию: охотиться за последними сплетнями. Поэтому Элли быстро написал записку, мол, так и так, они отправились на прогулку вокруг дома, и оставил ее на кухонном столе. И в процессе променада друзья как раз набрели на уютную площадку, решив занять ее и дождаться, когда новости в лице желтоглазой дочери Пресветлой сами их найдут.
Правда, отправились не все. Габриэль всё утро ходила по квартире сама не своя, после чего сказала, что всё-таки постарается прошмыгнуть в собственный мир. Одну ее там искать всё равно никто не станет. И возвращение Габриэль тоже афишировать не будет -- только понаблюдает. А раскроется, если что-то совсем непредвиденное произойдет. Отговаривать ее не стали. Несколько раз повторили, чтобы Светлая княгиня не теряла бдительности и сидела тихо. Еще Алир попросил, если представится возможность, передать привет Хелене.
Габриэль покивала, обняла друзей и прошмыгнула в зеркало.
Остальные же несколько часов блаженствовали на свежем воздухе, обмениваясь ничего не значащими репликами.
Тень раскидистых старых ив спасала от изнуряющего зноя, тихо поскрипывали качели, на которые с ногами забрался Элли, пообещав потом за собой отряхнуть. Анабель вольготно устроилась посередине единственной целой лавочки, подставив лицо самым бойким лучам, которые прокрадывались сквозь ажурную сень. Ририэль пересел на край песочницы и с помощью магии возводил небольшие, но совершенно очаровательные замки. Алир сидел рядом с сиятельной леди и, как заколдованный, не сводил взгляда с работы эльфа. Он частенько жалел, что единственным его талантом была врожденная интуиция, и к ней не прилагалось ни капли магии. Среди друзей, которые могли мановением мизинца уничтожать целые реальности (ну-у, некоторые точно, остальные же всё равно были весьма непростыми существами), он чувствовал себя неким ошибочным исключением.
-- А конкретнее? -- ворчливо попросил Ририэль: из-за внезапного появления Тани, он отвлекся, и две башенки встали несимметрично. -- У нас все дела плохи... и это уже даже не актуально.
Таня сразу отвечать не стала, даже не удостоила остроухого взглядом. Сначала она с самым счастливым видом стянула с ног туфли на устрашающей шпильке не меньше пятнадцати сантиметров и выдохнула, не скрывая облегчения. Алир задумчиво покрутил в руках одну туфлю: консервативно-чёрную, с небольшим украшением в виде простой бабочки.
-- И зачем так себя мучить?
Анабель, тоже заинтересовавшаяся обувкой, пожала плечами, сейчас ее больше волновали новости, чем мода.
Дочка Алив отобрала туфель обратно, поставив пару рядышком с собой, после чего соизволила дать некоторые пояснения.
-- Мама заключила с Гэбриэлом сделку.
Из присутствующих побледнел только Ририэль, и Элли чуть больше заинтересовался происходящим. Таня вздохнула и вкратце обрисовала Анабель и Алиру, что для ее мамы сделки -- особый пунктик, почти уже фетиш. И она стремится заключать их со всеми, кто только попадается Пресветлой под руку.
-- Она находит для Отступника того, кто, хм... -- слово "надругался" подходило к месту более прочих, но имело несколько оригинальный оттенок, поэтому девушка заменила его нейтральным, -- поиздевался над ним. Отходит в сторону и позволяет Гэбриэлу убить наглеца, кем бы тот ни оказался. А затем Отступник добровольно отравляется в небытие.
Лица друзей окаменели.
-- Надо что-то делать, -- вскочил на ноги Алир.
-- Пять баллов, кэп! -- усмехнулась Таня. -- Кто-нибудь предложит что-то менее очевидное?
-- Спрятаться? -- Анабель не сомневалась, что на ней девушка не станет практиковаться в своем сарказме.
-- Теплее. Где?
Ририэль отвлекся от последнего замка и внес свою лепту.
-- Где, не знаю, но можно свалить вину на кого-нибудь другого.
Таня покачала головой, не одобряя подобных методов. Но потом посмотрела на грустного Элли и согласилась, что в таком деле хороши все средства, если они помогут им достигнуть цели.
Дальнейшее обсуждение пришлось прервать.
-- Так и знала, что это кто-то из вас! -- довольно оскалилась Хель, вырисовываясь из воздуха рядом с качелями.
Друзья замерли, словно бандерлоги перед Каа, боясь пошевелиться. Все помнили о ненависти Убийцы к Отступнику.
-- Расслабьтесь, -- первым же делом посоветовала Хель, увидев, как подобралась компания, приготовившись кинуться на творца хоть с кулаками -- лишь бы Элли успел сбежать.
Таня и Ририэль скептически переглянулись, Алир загородил собой ангела, хотя тот вряд ли нуждался в защитнике-человеке. Анабель же не двинулась с места. Как бы ангел ни был дорог ей, рисковать нерожденной дочерью эльфийка не собиралась (особенно, когда в роли противника выступала Убийца). И надеялась, что Азраэль ее поймет.
-- Ты забыла добавить: "И получайте удовольствие", -- в ладонях Тани сформировался небольшой шарик силы, искрящий и переливающийся всеми цветами радуги, и, казалось, он мог в любой миг сорваться даже без приказа хозяйки.
-- Это исключительно по желанию, к удовольствию принуждать я не люблю, -- улыбка у Хель получилась весьма двусмысленной, но женщина больше заинтересовала магией племянницы: -- Ого! Однако какой прогресс. Не думала, что твоих способностей может хватить на такое. Матери не показывай. А у меня к вам деловое предложение.
Все дружно поставили в памяти галочки, чтобы потом обязательно спросить у Тани, что же она такое наколдовала, раз даже в интонациях Хель появилось уважение. Если, конечно, оно будет, это "потом".
-- Сама знаю, что показывать нельзя. После цирка, устроенного вами, я всю ночь искала в книгах хоть что-нибудь. Удивительно, но с первого раза получилось, -- недовольно откликнулась девушка, и шарик моментально впитался обратно в ее ладони.
Ририэль краем глаза отметил: кожа вокруг немедленно покраснела и немного вздулась, как от несильного, но болезненного ожога. Таня поморщилась.
-- Ну? Нам уже известно, что голова Элли сейчас самая дорогостоящая вещь на свете. И мы знаем, что ты точно не остановишься ни перед чем, пока Гэбриэл не исчезнет окончательно из множественной вселенной.
Хель скривила и без того безобразное лицо так, что друзьям стало страшно (даже Элли!). Правда, за саму Убийцу. Будто все мышцы творца резко свело судорогой, разом острая боль пронзила зубы, и вдобавок, именно в этот момент она укусила незрелый лимон.
-- Милая, не следует верить сплетням из непроверенных источников. Тебе пора бы уже уметь добывать самые точные сведения, а ты ловишь шепотки тех, кто не имеет никакого доступа к реальной информации, и пытаешься самостоятельно соединить части мозаики, теряя ценные куски.
Хель, не боясь показать им открытую для удара спину (впрочем, личностей, состоящих в клубе самоубийц, здесь не имелось), прошла к лавочке и села рядом с Анабель. Сиятельная леди, чувствуя некоторую опаску и неловкость, быстро передвинулась на край, освободив для Убийцы больше места.
-- Скажешь, то, что я узнала -- неправда? -- притворно удивилась Таня.
-- Лишь малая, малая часть, -- улыбнулась Хель и протянула девушке руку. -- Помогу убрать боль от твоего маленького хвастовства. Я не целитель, но слишком часто сама пренебрегаю правилами и прекрасно представляю всю гамму твоих ощущений.
Таня замешкалась, попытавшись спрятать руки за спину, но затем, видимо, решила, что попробовать стоит. Она приблизилась к Убийце, протянув ей обожженные магией творцов ладони. Женщина покачала головой, видно, не согласившись с какими-то своими мыслями, и быстро нарисовала в воздухе сложную фигуру, чем-то напомнившую схему лабиринта, после чего подула на предоставленные в ее распоряжение конечности. И действительно, краснота не замедлила пройти, а Таня совершенно искренне принялась благодарить Хель.
Видимо, это правда было весьма больно.
-- Так вот, -- как ни в чем не бывало продолжила творец, отмахнувшись от четвертого "спасибо", -- признаю, что сейчас все поколения с ног сбиваются, чтобы найти "таинственного наглеца". Кстати, Элли, зайчик мой, я тебя обязательно расцелую за ту феерию, которую ты сотворил. И клянусь, как только это закончится, ты можешь попросить у меня всё, что только захочешь -- ничего не пожалею за твои изумительные шалости. Они пролились лечебным бальзамом на раны моего сердца, и те перестали кровоточить.
Элли заметно порозовел и засмущался, пробормотав, что это было исключительно ради мести за милорда, но от щедрого предложения творца отказываться не стал. Кажется, еще никто во всей множественной вселенной не удостаивался такой чести.
-- Хм... я опять отвлеклась. Алив солгала. Она это делает постоянно, так что сие новостью не является. Не стану пересказывать весь разговор с Отступником, лишь уточню, что твоя мать сказала: "Мы не знаем, кто это сделал", -- и это было действительно так. Я на тот момент вообще чуть не забыла, как меня зовут, а Алив лишь подозревала. Так что "мы" (а Гэбриэл застал своим бесподобным явлением только нас) действительно не знали. Посему Пресветлая, заключая сделку, учла, кажется, все нюансы, чтобы и волка умертвить, и овечек не потерять. Точнее, нашего чудесного ангелочка.
-- Если честно, я ничего не понял, -- признался Алир, не боясь выставить себя дураком. Действительно говорила Убийца странно: путала ударения, растягивала буквы или, наоборот, теряла окончания слов, совершенно не соблюдала интонации.
Поэтому из всей ее речи друзья поняли только то, что у Хель есть план. Даже План с большой буквы, и утаскивать Элли на расправу к Гэбриэлу она не собирается, ну-у, в ближайшие десять минут точно.
***
Хелена устало потерла глаза и снова уткнулась взглядом в свиток. Проблемы вселенского масштаба это, конечно, серьезно и страшно. Но не настолько, чтобы забыть про остальные дела. По словам Гериона, мир мог начать рушиться в любой момент... и, безусловно, такая причина бы сняла с императрицы много обязательств. Пока же он не думал это делать, и потолки родного замка не падали ей на голову, Хелена внимательно изучала схему новой академии колдовства, к строительству которой в столице недавно приступили.
