– Офигели, – подсказал Лад.
Хель мрачно кивнула.
– Более того, все оказалось настолько серьезно, что были задеты несколько соседних реальностей. Алив заблокировала мир, и теперь мы пытаемся исправить то, что наворотили.
Крис, уловив подтекст, тут же уточнил:
– И в чем проблема?
– Три времени – опорные точки. Три создания, для которых эта реальность родная и которые сделали нечто важное для нее. Одно место – сердце мира, куда они должны прийти и сделать выбор. Видите ли, есть только два пути: либо оставить все, как есть, и заняться срочной эвакуацией. Либо разрезать нити, которыми были сшиты повторяющиеся отрезки, и позволить Времени самому заполнить пробелы.
– Разве выбор не однозначен? – усомнилась Юля.
Ответил почему-то Лад.
– Насколько я понял, все петли связаны с вами… кто-то может просто не родиться на свет. Кто-то – не встретиться. И еще сотни затронутых и измененных судеб. А что самое отвратительное: память-то Время, может, скорректирует, но сердце все равно будет болеть. Всю жизнь идти, оглядываясь и понимая, что должно быть иначе, что рядом не хватает кого-то очень важного, что ты уже проживал это. Не оставляющее чувство дежавю. Врагу бы не пожелал.
– А еще неизвестно, где сердце мира, – глухо произнесла Хель. – Не мы с Алив его творцы. Еще одна ложь… Рыжая кое-что не поделила с теми, кто жил здесь раньше, и их приговорили к уничтожению. Уже после, когда дома и дороги превратились в пыль и песок, деревья проросли сквозь камни, а память ушла в землю, мы привели сюда новых людей.
Все замолчали.
Юля, прикусив губу, едва удерживалась от крика. Судя по тому, как Крис рядом сжал кулаки, он тоже был на грани. Даже Бриан побледнел. Он ведь также оказался привязан к одной из временных петель. И хуже всего было понимание, что Хель бы так и молчала, выжидая удобного момента и решения, которое было бы выгодно ей. Если бы не Лад – они узнали бы обо всем в последний момент, когда времени выбирать и думать уже не осталось бы.
– Оррен? – уточнил Кристиан.
– О-да, ему предстоит самое сложное – направить Время по выбранному пути. Так уж получилось, что целый мир оказался в зависимости от одного простого человека.
– Маришка? – только спросила Юльтиниэль.
Убийца кивнула.
– Она в будущем. И знаешь, мне жаль ее. Но именно эта девочка вернула древнюю магию, заговорив со стихией. Пусть пока это умеет только Маришка, но если реальность удастся сохранить, многие новые поколения магов услышат голоса огня, ветра, камнепада… Это было бы прекрасно.
– Я? – Юля приготовилась к еще одному кивку, но Хель криво улыбнувшись, указала на императора:
– Он. Для тебя этот мир родной лишь наполовину.
– И что делать? – Бриан перешел к практической части их проблемы.
– Искать сердце мира и надеяться, что Алив также расскажет Оррену правду, чуть раньше, чем мы запланировали, – сухо сообщила Убийца.
Лад уже открыл рот, чтобы резюмировать все выше сказанное, как из ниоткуда, едва не наступив на Хель, вышла молодая женщина с рюкзаком за спиной и с большой спортивной сумкой через плечо, которую неизвестная тут же бухнула на пол.
– Ого! – удивилась гостья, с удивлением разглядывая собравшуюся компанию. – День добрый! А я… это…
Юлька, всмотревшись в лицо женщины и увидев знакомые черты, подскочила как ужаленная и бросилась к ней, пока Хель не успела что-нибудь натворить.
– Юлия! Дочь Василия, верно?
Гостья широко улыбнулась.
– Вы знаете папу? Значит, я по адресу! А где он?
Вероятности расходятся
Вы говорите, что выбирать надо из двух зол?! Тоже мне – ассортимент!
Веслав Брудзиньский
Итак, их мир умирал.
Эта мысль была проста и понятна. С ней Маришка смирилась достаточно быстро и теперь уже более обстоятельно обдумывала, почему жители, вместо того, чтобы, объединившись, спасти свой дом, старательно его разваливали.
Первая причина была очевидна: самых перспективных и праведных творцы забрали с собой, оставив здесь тех, кто не представлял никакого интереса. Увы, на восемьдесят процентов получившийся контингент состоял из личностей преступных и асоциальных. Они не умели работать коллективно, жили по принципу «умирать так с музыкой», а потому плевали на грядущий конец света с высокой колокольни.
Вторую причину подсказал Лад. Магия уходила; утекала сквозь пробоины в Хаос. Те, кто обладали даром, понимали, что на всех оставшихся волшебства не хватит, и пытались устранить менее удачливых сородичей, будто пауки в банке.
В общем и целом, это было логично…
Третью причину озвучил Крис: мир разрушался в прямом смысле. От некогда большой планеты сейчас оставались жалкие гектары северо-западной части Лирии. Все остальное уже исчезло. А вот тех самых – ненужных – личностей оставалось чуть больше, чем мог вместить в себя кусочек реальности. По прогнозам существовать ему оставалось два – три века (для Множественной Вселенной – ничтожные секунды, для обычных людей – целая жизнь). Так что каждый надеялся дожить свой срок в уютном домике, а не раствориться в Хаосе.
В итоге картина вырисовывалась удручающая.
Кристиан вместе со своими людьми кое-как защищал остатки земель. С севера наступали сбившиеся в стаю маги, которые считали, что последний Лит (со своим чудовищным резервом) забирает себе столько силы, сколько хватило бы паре десятков полноценных магов. А потому императора необходимо как можно быстрее устранить.
С юга подбирались остатки эольцев и беглецов из других стран. В их числе даже парочка шаманов с соседнего континента.
– И какой план? – опасливо уточнила девушка, устраиваясь на ночлег в палатке Криса и Лада.
Собственно, ночевки с императором были делом привычным. Хотя обычно компания состояла из большего количества друзей, а сам Кристиан шел бесплатным приложением к Юльке. Бывшего творца девушка слегка опасалась, не зная, что от него ждать. Правда, если Крис ему доверял, то и ей полагалось расслабиться, но все равно девушке было неуютно и стыдно.
Кстати, в самом лагере, что удивительно, появление более юной версии Маришки восприняли вполне благосклонно. Хотя, скорее, люди настолько устали сражаться за свои жизни, что уже не было сил удивляться.
Повозившись и плотнее закутавшись в тонкое покрывало, Маришка уставилась в темный тканевый полог.
– Выживать, – посоветовал Лад, – по возможности, конечно.
– Не слушай его, – Крис, кажется, усмехнулся: – Эта возня касается только нас. У тебя есть более важная задача – понять, как не допустить всего…
Мужчина сделал паузу, пытаясь подобрать цензурный аналог чуть не сорвавшегося с языка определения, и тут же переключился на следующую мысль.
– Так что лучше ты говори, что нужно делать, а мы как-нибудь подстроимся.
– И то верно, – неловко заворочался Лад, пихнув Маришку локтем в бок и поспешно извинившись.
– Еще бы я знала, – вздохнула девушка. – Как это по-творцовски: закинуть непонятно куда и непонятно зачем, но обязательно срочно и важно!
Император злорадно рассмеялся. Лад, наоборот, обиженно фыркнул, словно огромный кот:
– Как это по-человечески: считать, что высшая сила должна сделать за тебя всю работу, а потом еще и обвиняете ее в жестокости и равнодушии.
– А почему нет? – искренне изумилась девушка. – Мы же не заставляем младенцев с первых минут жизни говорить или выполнять тяжелый физический труд? Они просто не способны на это. И, к тому же, то, что займет у ребенка не один час, взрослый может сделать за несколько минут.
– Логично, – легко согласился Лад: – только вы не дети, а творцы не взрослые. Мы два совершенно разных вида. И любое прямое вмешательство разрушило бы ваш мир вернее, чем прорыв Хаоса. Поверь, Риш, если тебя сюда закинули, значит, Хель и Алив заинтересованы в том, чтобы вытащить наши задницы из этого болота и спасти мир. Шанс есть.
Маришка, зная, что в темноте ее лица никто не видит, скорчила рожу, выразив весь скептицизм относительно планов Хель и Алив, однако спорить не стала:
– Тогда мне нужно больше информации.
– Все, что пожелаешь, – откликнулся Крис и неожиданно попросил: – Я почти не помню тех дней, откуда ты пришла, расскажи, что там сейчас происходит…
Не успела Маришка уточнить, интересует ли Криса что-то конкретное (например, Юлька) или можно говорить обо всем, как из соседней палатки донеслось недовольное:
– Ваше величество! Спать же хочется!
Кристиан, Лад и Маришка синхронно фыркнули: рушащийся мир слегка размывал границы между господами и обычными людьми.
– Поняли, замолчали.
– Доброй ночи, – пожелал бывший творец.
Немного повозившись, мужчины задышали ровно. Маришка еще несколько минут прислушивалась к сопению из соседних палаток, к ленивым и мерным шагам дозорных, к шорохам и шелесту, и сама не заметила, как погрузилась в мутный и тревожный сон. Ей снилось болото Эттов, гнилостный запах топи и колдовские огоньки, вспыхивающие над трясиной. Они плавно двигались в густом воздухе и манили за собой прочь с безопасной тропы, дальше в темноту. Но Маришка так и не решилась пойти за ними, до самого рассвета вглядываясь в причудливый танец.
Утро встретило пробуждающийся лагерь серым туманном и дождем.
Люди сворачивали палатки и обсуждали, как будет хорошо вернуться в город, в дома, и хоть немного отдохнуть от сражений. Как поняла девушка, выхватив из контекста пару фраз – это был запланированный рейд против одной из магических группировок. Теперь же, убедившись, что Лит еще ого-го, остальные должны были хоть ненадолго присмиреть и дать уставшим лирийцам передышку.
– Почему в лагере только люди? – первым делом спросила она у Лада. – Да еще и молодые. Им ведь всем не больше тридцати!
– Нелюдей у нас просто не осталось, – отозвался мужчина. – Эльфы сбежали первыми, воспользовавшись своими потайными тропами. Потом как-то очень быстро и незаметно исчезли все остальные. Нет, полукровки, конечно, есть. Еще в городе живут несколько орков, семья гномов… те, кто не успели уйти. Но таковых можно по пальцам пересчитать.
– А все, кто умудряются сейчас доживать до тридцати пяти, начинают слышать зов Бездны. Таких в сражение брать нельзя. И сами умрут, и других угробят.
Крис, снова кутающийся в плащ, заметил любопытный взгляд девушки и пояснил:
– Это магический холод. Я слишком сильно чувствую Хаос, будто бы он дышит мне в затылок. Надеюсь, тебе не придется ощутить подобное. Итак, ты что-нибудь придумала?
Маришка неуверенно кивнула.
– Во-первых, я все-таки попытаюсь связаться с кем-нибудь из творцов. Может быть, вас они уже и не слышат, но я-то воспринимаюсь как осколок своего времени. Вдруг сработает? Во-вторых, я хочу посмотреть на край мира. Если есть такая возможность, предлагаю доехать до него. А по дороге вы мне подробно расскажете, что случилось за эти годы. Нужно понять, где, когда и кто допустил главную ошибку.
Мужчины переглянулись.
– Думаешь, без нас справятся? – с сомнением протянул Крис.
Люди, прислушивающиеся к их разговору, начали переглядываться и шептаться.
– А куда им деваться-то? – отмахнулся Лад. – То, что предлагает Маришка, лучше, чем покорное ожидание смерти.
Раздалось согласное гудение и выкрики, что надежда – гораздо интереснее, чем постоянное предчувствие конца.
– Поезжайте, ваше величество!
Крис улыбнулся и кивнул.
– Что ж, тогда решено.
Когда мы, наконец, достигли крепости Зуллов, настроение было таким, что хотелось убивать, а не договариваться. И не только у меня. Даже обычно благодушный и миролюбивый Василий смотрел на высокие стены исподлобья, словно прикидывал, как удобнее и быстрее развалить здесь все по камешку. Супруга, клацающая от холода зубами и кутающаяся в два своих плаща (а также кровожадно поглядывающая на третий – мой), размышляла, что совсем не против погреться на костре. Мальчишки напряженно молчали, ожидая наших действий. Точнее, Дариил явно боялся того, что желание моей супруги сбудется самым мерзопакостным образом, а вот Эрик, кажется, предвкушал развлечение.
В моей же голове вертелись десятки вариантов, как могут пойти события. Любой взрослый человек понимает, что в важных переговорах решающей может оказаться каждая мелочь – от приветствия, темпа речи и взгляда до силы рукопожатия и наклона головы. И чтобы понять, как именно нужно заговорить с князем, мне требовалось узнать об этом человеке чуть больше. А еще определиться с тем, какой же результат я должен получить по итогам этого разговора. Запугать так, что Зулл будет согласен на все? Не вариант, на страхе любовь не взрастишь. Вызвать отвращение к Хель? Тогда недолго и до полного разочарования во всех творцах. Вряд ли Пресветлая подобное одобрит.
– Дариил, – тихо позвал я, – можешь сказать о князе что-нибудь, кроме того, что он ненавидит колдунов?
Мальчишка нахмурил лоб, задумавшись.
Альга заинтересованно встрепенулась, Василий тоже перевел взгляд на Литта.
– Наверное. Отец говорил, что большего наглеца и собственника сложно еще поискать. А еще с ним совершенно невыносимо вести дела – любого переговорит себе в пользу.
Он замолчал, пытаясь вспомнить что-то еще, и добавил.
– Вспыльчивый, но, кажется, отходчивый. Если, конечно, разговор не идет о колдуне. Это может чем-то помочь?
– Вполне, – согласился я и вновь погрузился в свои мысли.
Итак, если Зулл таков, как его описал Дариил, то я сделал правильно, откинув идеи о страхе. С наглыми и самоуверенными людьми все гораздо проще – они легко увлекаются спорами и загораются чем-то новым, а еще легче заключают пари и самым категоричным образом не терпят, когда кто-то сомневается в их силе и власти. Князь Зулл сам захочет узнать о новом творце, не успеем мы провести в его замке и дня.
Остановившись у ворот, мы вежливо подождали, пока за ними шло жаркое обсуждение, кого принесло в ночь и не лучше ли на головы подозрительных путников сразу опрокинуть чан с кипящей смолой. Потом выяснилось, что смола вовсе не кипящая, а совсем даже остывшая, и что дрова отсырели, да и подтаскивать сам котел (ужасно тяжелый) к краю стены желающих нет…
Первой рассмеялась Альга, чем заставила стражников за воротами пристыжено замолчать. Следом к моей жене присоединились мальчики. Не удержался даже Василий, предложив проверить смолу – по такой погоде она могла и вовсе застыть.
– В этом случаем вам придется сам чан на нас сбрасывать, – улыбнулся иномирец.
Судя по оживленному шевелению и перешептыванию, кто-то отправился проверять правдивость слов Василия. Спустя еще пару минут раздалась забористая ругань. И, наконец, железная пластина на уровне лиц сдвинулась в сторону.
– Кто такие?
Я оскалился.
– Страшные колдуны пришли убивать князя Зулла.
За спиной раздалось что-то очень похожее на предсмертный хрип в исполнении Дариила. Альга обеспокоено пощупала мой лоб, проверяя, не поднялся ли у меня жар, и, не обнаружив его, покрутила пальцем у виска.
За воротами снова раздалось недоуменное перешептывание.
– Кликните коменданта, тут какие-то блаженные…
Со стороны Эрика послышался смешок.
Вдруг за воротами раздалось приглушенно-испуганное: «Ваша светлость!»
А затем ворота резко распахнулись.
Мы с любопытством уставились на высокого молодого мужчину в черном кожаном колете поверх накрахмаленной и уже намокшей рубашки. При виде нашей компании предвкушение на породистом лице сменилось разочарованием.
Хель мрачно кивнула.
– Более того, все оказалось настолько серьезно, что были задеты несколько соседних реальностей. Алив заблокировала мир, и теперь мы пытаемся исправить то, что наворотили.
Крис, уловив подтекст, тут же уточнил:
– И в чем проблема?
– Три времени – опорные точки. Три создания, для которых эта реальность родная и которые сделали нечто важное для нее. Одно место – сердце мира, куда они должны прийти и сделать выбор. Видите ли, есть только два пути: либо оставить все, как есть, и заняться срочной эвакуацией. Либо разрезать нити, которыми были сшиты повторяющиеся отрезки, и позволить Времени самому заполнить пробелы.
– Разве выбор не однозначен? – усомнилась Юля.
Ответил почему-то Лад.
– Насколько я понял, все петли связаны с вами… кто-то может просто не родиться на свет. Кто-то – не встретиться. И еще сотни затронутых и измененных судеб. А что самое отвратительное: память-то Время, может, скорректирует, но сердце все равно будет болеть. Всю жизнь идти, оглядываясь и понимая, что должно быть иначе, что рядом не хватает кого-то очень важного, что ты уже проживал это. Не оставляющее чувство дежавю. Врагу бы не пожелал.
– А еще неизвестно, где сердце мира, – глухо произнесла Хель. – Не мы с Алив его творцы. Еще одна ложь… Рыжая кое-что не поделила с теми, кто жил здесь раньше, и их приговорили к уничтожению. Уже после, когда дома и дороги превратились в пыль и песок, деревья проросли сквозь камни, а память ушла в землю, мы привели сюда новых людей.
Все замолчали.
Юля, прикусив губу, едва удерживалась от крика. Судя по тому, как Крис рядом сжал кулаки, он тоже был на грани. Даже Бриан побледнел. Он ведь также оказался привязан к одной из временных петель. И хуже всего было понимание, что Хель бы так и молчала, выжидая удобного момента и решения, которое было бы выгодно ей. Если бы не Лад – они узнали бы обо всем в последний момент, когда времени выбирать и думать уже не осталось бы.
– Оррен? – уточнил Кристиан.
– О-да, ему предстоит самое сложное – направить Время по выбранному пути. Так уж получилось, что целый мир оказался в зависимости от одного простого человека.
– Маришка? – только спросила Юльтиниэль.
Убийца кивнула.
– Она в будущем. И знаешь, мне жаль ее. Но именно эта девочка вернула древнюю магию, заговорив со стихией. Пусть пока это умеет только Маришка, но если реальность удастся сохранить, многие новые поколения магов услышат голоса огня, ветра, камнепада… Это было бы прекрасно.
– Я? – Юля приготовилась к еще одному кивку, но Хель криво улыбнувшись, указала на императора:
– Он. Для тебя этот мир родной лишь наполовину.
– И что делать? – Бриан перешел к практической части их проблемы.
– Искать сердце мира и надеяться, что Алив также расскажет Оррену правду, чуть раньше, чем мы запланировали, – сухо сообщила Убийца.
Лад уже открыл рот, чтобы резюмировать все выше сказанное, как из ниоткуда, едва не наступив на Хель, вышла молодая женщина с рюкзаком за спиной и с большой спортивной сумкой через плечо, которую неизвестная тут же бухнула на пол.
– Ого! – удивилась гостья, с удивлением разглядывая собравшуюся компанию. – День добрый! А я… это…
Юлька, всмотревшись в лицо женщины и увидев знакомые черты, подскочила как ужаленная и бросилась к ней, пока Хель не успела что-нибудь натворить.
– Юлия! Дочь Василия, верно?
Гостья широко улыбнулась.
– Вы знаете папу? Значит, я по адресу! А где он?
Глава 7
Вероятности расходятся
Вы говорите, что выбирать надо из двух зол?! Тоже мне – ассортимент!
Веслав Брудзиньский
Итак, их мир умирал.
Эта мысль была проста и понятна. С ней Маришка смирилась достаточно быстро и теперь уже более обстоятельно обдумывала, почему жители, вместо того, чтобы, объединившись, спасти свой дом, старательно его разваливали.
Первая причина была очевидна: самых перспективных и праведных творцы забрали с собой, оставив здесь тех, кто не представлял никакого интереса. Увы, на восемьдесят процентов получившийся контингент состоял из личностей преступных и асоциальных. Они не умели работать коллективно, жили по принципу «умирать так с музыкой», а потому плевали на грядущий конец света с высокой колокольни.
Вторую причину подсказал Лад. Магия уходила; утекала сквозь пробоины в Хаос. Те, кто обладали даром, понимали, что на всех оставшихся волшебства не хватит, и пытались устранить менее удачливых сородичей, будто пауки в банке.
В общем и целом, это было логично…
Третью причину озвучил Крис: мир разрушался в прямом смысле. От некогда большой планеты сейчас оставались жалкие гектары северо-западной части Лирии. Все остальное уже исчезло. А вот тех самых – ненужных – личностей оставалось чуть больше, чем мог вместить в себя кусочек реальности. По прогнозам существовать ему оставалось два – три века (для Множественной Вселенной – ничтожные секунды, для обычных людей – целая жизнь). Так что каждый надеялся дожить свой срок в уютном домике, а не раствориться в Хаосе.
В итоге картина вырисовывалась удручающая.
Кристиан вместе со своими людьми кое-как защищал остатки земель. С севера наступали сбившиеся в стаю маги, которые считали, что последний Лит (со своим чудовищным резервом) забирает себе столько силы, сколько хватило бы паре десятков полноценных магов. А потому императора необходимо как можно быстрее устранить.
С юга подбирались остатки эольцев и беглецов из других стран. В их числе даже парочка шаманов с соседнего континента.
– И какой план? – опасливо уточнила девушка, устраиваясь на ночлег в палатке Криса и Лада.
Собственно, ночевки с императором были делом привычным. Хотя обычно компания состояла из большего количества друзей, а сам Кристиан шел бесплатным приложением к Юльке. Бывшего творца девушка слегка опасалась, не зная, что от него ждать. Правда, если Крис ему доверял, то и ей полагалось расслабиться, но все равно девушке было неуютно и стыдно.
Кстати, в самом лагере, что удивительно, появление более юной версии Маришки восприняли вполне благосклонно. Хотя, скорее, люди настолько устали сражаться за свои жизни, что уже не было сил удивляться.
Повозившись и плотнее закутавшись в тонкое покрывало, Маришка уставилась в темный тканевый полог.
– Выживать, – посоветовал Лад, – по возможности, конечно.
– Не слушай его, – Крис, кажется, усмехнулся: – Эта возня касается только нас. У тебя есть более важная задача – понять, как не допустить всего…
Мужчина сделал паузу, пытаясь подобрать цензурный аналог чуть не сорвавшегося с языка определения, и тут же переключился на следующую мысль.
– Так что лучше ты говори, что нужно делать, а мы как-нибудь подстроимся.
– И то верно, – неловко заворочался Лад, пихнув Маришку локтем в бок и поспешно извинившись.
– Еще бы я знала, – вздохнула девушка. – Как это по-творцовски: закинуть непонятно куда и непонятно зачем, но обязательно срочно и важно!
Император злорадно рассмеялся. Лад, наоборот, обиженно фыркнул, словно огромный кот:
– Как это по-человечески: считать, что высшая сила должна сделать за тебя всю работу, а потом еще и обвиняете ее в жестокости и равнодушии.
– А почему нет? – искренне изумилась девушка. – Мы же не заставляем младенцев с первых минут жизни говорить или выполнять тяжелый физический труд? Они просто не способны на это. И, к тому же, то, что займет у ребенка не один час, взрослый может сделать за несколько минут.
– Логично, – легко согласился Лад: – только вы не дети, а творцы не взрослые. Мы два совершенно разных вида. И любое прямое вмешательство разрушило бы ваш мир вернее, чем прорыв Хаоса. Поверь, Риш, если тебя сюда закинули, значит, Хель и Алив заинтересованы в том, чтобы вытащить наши задницы из этого болота и спасти мир. Шанс есть.
Маришка, зная, что в темноте ее лица никто не видит, скорчила рожу, выразив весь скептицизм относительно планов Хель и Алив, однако спорить не стала:
– Тогда мне нужно больше информации.
– Все, что пожелаешь, – откликнулся Крис и неожиданно попросил: – Я почти не помню тех дней, откуда ты пришла, расскажи, что там сейчас происходит…
Не успела Маришка уточнить, интересует ли Криса что-то конкретное (например, Юлька) или можно говорить обо всем, как из соседней палатки донеслось недовольное:
– Ваше величество! Спать же хочется!
Кристиан, Лад и Маришка синхронно фыркнули: рушащийся мир слегка размывал границы между господами и обычными людьми.
– Поняли, замолчали.
– Доброй ночи, – пожелал бывший творец.
Немного повозившись, мужчины задышали ровно. Маришка еще несколько минут прислушивалась к сопению из соседних палаток, к ленивым и мерным шагам дозорных, к шорохам и шелесту, и сама не заметила, как погрузилась в мутный и тревожный сон. Ей снилось болото Эттов, гнилостный запах топи и колдовские огоньки, вспыхивающие над трясиной. Они плавно двигались в густом воздухе и манили за собой прочь с безопасной тропы, дальше в темноту. Но Маришка так и не решилась пойти за ними, до самого рассвета вглядываясь в причудливый танец.
Утро встретило пробуждающийся лагерь серым туманном и дождем.
Люди сворачивали палатки и обсуждали, как будет хорошо вернуться в город, в дома, и хоть немного отдохнуть от сражений. Как поняла девушка, выхватив из контекста пару фраз – это был запланированный рейд против одной из магических группировок. Теперь же, убедившись, что Лит еще ого-го, остальные должны были хоть ненадолго присмиреть и дать уставшим лирийцам передышку.
– Почему в лагере только люди? – первым делом спросила она у Лада. – Да еще и молодые. Им ведь всем не больше тридцати!
– Нелюдей у нас просто не осталось, – отозвался мужчина. – Эльфы сбежали первыми, воспользовавшись своими потайными тропами. Потом как-то очень быстро и незаметно исчезли все остальные. Нет, полукровки, конечно, есть. Еще в городе живут несколько орков, семья гномов… те, кто не успели уйти. Но таковых можно по пальцам пересчитать.
– А все, кто умудряются сейчас доживать до тридцати пяти, начинают слышать зов Бездны. Таких в сражение брать нельзя. И сами умрут, и других угробят.
Крис, снова кутающийся в плащ, заметил любопытный взгляд девушки и пояснил:
– Это магический холод. Я слишком сильно чувствую Хаос, будто бы он дышит мне в затылок. Надеюсь, тебе не придется ощутить подобное. Итак, ты что-нибудь придумала?
Маришка неуверенно кивнула.
– Во-первых, я все-таки попытаюсь связаться с кем-нибудь из творцов. Может быть, вас они уже и не слышат, но я-то воспринимаюсь как осколок своего времени. Вдруг сработает? Во-вторых, я хочу посмотреть на край мира. Если есть такая возможность, предлагаю доехать до него. А по дороге вы мне подробно расскажете, что случилось за эти годы. Нужно понять, где, когда и кто допустил главную ошибку.
Мужчины переглянулись.
– Думаешь, без нас справятся? – с сомнением протянул Крис.
Люди, прислушивающиеся к их разговору, начали переглядываться и шептаться.
– А куда им деваться-то? – отмахнулся Лад. – То, что предлагает Маришка, лучше, чем покорное ожидание смерти.
Раздалось согласное гудение и выкрики, что надежда – гораздо интереснее, чем постоянное предчувствие конца.
– Поезжайте, ваше величество!
Крис улыбнулся и кивнул.
– Что ж, тогда решено.
***
Когда мы, наконец, достигли крепости Зуллов, настроение было таким, что хотелось убивать, а не договариваться. И не только у меня. Даже обычно благодушный и миролюбивый Василий смотрел на высокие стены исподлобья, словно прикидывал, как удобнее и быстрее развалить здесь все по камешку. Супруга, клацающая от холода зубами и кутающаяся в два своих плаща (а также кровожадно поглядывающая на третий – мой), размышляла, что совсем не против погреться на костре. Мальчишки напряженно молчали, ожидая наших действий. Точнее, Дариил явно боялся того, что желание моей супруги сбудется самым мерзопакостным образом, а вот Эрик, кажется, предвкушал развлечение.
В моей же голове вертелись десятки вариантов, как могут пойти события. Любой взрослый человек понимает, что в важных переговорах решающей может оказаться каждая мелочь – от приветствия, темпа речи и взгляда до силы рукопожатия и наклона головы. И чтобы понять, как именно нужно заговорить с князем, мне требовалось узнать об этом человеке чуть больше. А еще определиться с тем, какой же результат я должен получить по итогам этого разговора. Запугать так, что Зулл будет согласен на все? Не вариант, на страхе любовь не взрастишь. Вызвать отвращение к Хель? Тогда недолго и до полного разочарования во всех творцах. Вряд ли Пресветлая подобное одобрит.
– Дариил, – тихо позвал я, – можешь сказать о князе что-нибудь, кроме того, что он ненавидит колдунов?
Мальчишка нахмурил лоб, задумавшись.
Альга заинтересованно встрепенулась, Василий тоже перевел взгляд на Литта.
– Наверное. Отец говорил, что большего наглеца и собственника сложно еще поискать. А еще с ним совершенно невыносимо вести дела – любого переговорит себе в пользу.
Он замолчал, пытаясь вспомнить что-то еще, и добавил.
– Вспыльчивый, но, кажется, отходчивый. Если, конечно, разговор не идет о колдуне. Это может чем-то помочь?
– Вполне, – согласился я и вновь погрузился в свои мысли.
Итак, если Зулл таков, как его описал Дариил, то я сделал правильно, откинув идеи о страхе. С наглыми и самоуверенными людьми все гораздо проще – они легко увлекаются спорами и загораются чем-то новым, а еще легче заключают пари и самым категоричным образом не терпят, когда кто-то сомневается в их силе и власти. Князь Зулл сам захочет узнать о новом творце, не успеем мы провести в его замке и дня.
Остановившись у ворот, мы вежливо подождали, пока за ними шло жаркое обсуждение, кого принесло в ночь и не лучше ли на головы подозрительных путников сразу опрокинуть чан с кипящей смолой. Потом выяснилось, что смола вовсе не кипящая, а совсем даже остывшая, и что дрова отсырели, да и подтаскивать сам котел (ужасно тяжелый) к краю стены желающих нет…
Первой рассмеялась Альга, чем заставила стражников за воротами пристыжено замолчать. Следом к моей жене присоединились мальчики. Не удержался даже Василий, предложив проверить смолу – по такой погоде она могла и вовсе застыть.
– В этом случаем вам придется сам чан на нас сбрасывать, – улыбнулся иномирец.
Судя по оживленному шевелению и перешептыванию, кто-то отправился проверять правдивость слов Василия. Спустя еще пару минут раздалась забористая ругань. И, наконец, железная пластина на уровне лиц сдвинулась в сторону.
– Кто такие?
Я оскалился.
– Страшные колдуны пришли убивать князя Зулла.
За спиной раздалось что-то очень похожее на предсмертный хрип в исполнении Дариила. Альга обеспокоено пощупала мой лоб, проверяя, не поднялся ли у меня жар, и, не обнаружив его, покрутила пальцем у виска.
За воротами снова раздалось недоуменное перешептывание.
– Кликните коменданта, тут какие-то блаженные…
Со стороны Эрика послышался смешок.
Вдруг за воротами раздалось приглушенно-испуганное: «Ваша светлость!»
А затем ворота резко распахнулись.
Мы с любопытством уставились на высокого молодого мужчину в черном кожаном колете поверх накрахмаленной и уже намокшей рубашки. При виде нашей компании предвкушение на породистом лице сменилось разочарованием.
