– А Хаос – мужской, если вам так будет проще, – растянула безобразный разрез на лице в подобие ухмылки Бездна и плавно перетекла в другую форму.
Теперь на них отрешенно смотрел обычный смертный подросток, седой как лунь, с пустыми серыми глазами.
– Узнаю недавнюю игрушку Алив, – непонятно чему обрадовался Лад. – Так что тебе нужно?
Подросток пожал плечами, будто бы вместе с новым обликом Бездна надевала еще и личность того, чьими устами она говорила.
– Это вам нужно зачем-то любоваться краем мира. Я же уже получил то, что желал. Мир принадлежит мне. Да, я еще не могу вступить в него, но это только вопрос времени. Что бы вы ни пытались делать – ничего не изменится. Скоро я поглощу этот мир полностью.
– Поздравляю, – сухо сообщил творец. – Ты пришел похвастаться? Или действительно есть, что сказать?
– Ты умрешь, – все с тем же отрешенным тоном сообщил седой невысокий мальчик.
– Обязательно. Когда-нибудь.
Маришка почти не слушала Бездну. Ей было грустно. Кем была та женщина, в обличье которой Хаос показался им вначале? А этот тонкокостный юноша, выглядящий так, будто бы его лишили всего светлого, что только было в его жизни. И не оставили ничего, что смогло бы его заставить существовать дальше. Сохранилось ли что-то от него внутри этой личины?
– Бытие причиняет мне боль, – неожиданно призналась Бездна. – Я пропущу вас, не трону. Бессмысленно сражаться сейчас, когда чуть позже я просто возьму то, что мне причитается. Вопрос, творец. Ответишь?
– Если смогу, конечно, – кажется, теперь Лад тоже заинтересовался.
– Я чувствую отголосок Единого в этом мире. Но вы не пытаетесь его спасти. Почему? Хранитель опережает меня последние тысячи лет каждый раз. Но теперь вы преподнесли мне его как дар. Неужели надеетесь, что взамен я отступлюсь от мира?
Кристиан и Маришка ничего не поняли, но то, как исказилось ужасом лицо Лада, заставило их синхронно отступить назад. Это было что-то сильнее страха и отчаянья; что-то такое, когда человек готов зубами рвать себе вены от осознания допущенной ошибки.
– Вы не знали? – тоже понял Хаос. – Что ж, такую невнимательность необходимо поощрить. Я не буду вам препятствовать… по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружу свой приз.
Несмотря на отчетливо звучавшее в голосе торжество, лицо подростка оставалось таким же… даже не равнодушным, не то слово. Бездушным? В мертвых глазах не было даже проблеска искры Единого.
Бездна издевательски поклонилась и исчезла.
Дариила пришлось уводить Эрику.
Мы так и не поняли, что именно сделала с ним Алив – парень едва слышно прошептал: «Как тепло и правильно» – и больше ничего вразумительного добиться от Литта не удалось. «Сыночек» мой, правда, фыркнул, что до завтра наш герой придет в себя, и на этом мы успокоились. Как правильно заметил Василий – утро вечера мудренее, а потому нам с чистой совестью следовало укутаться одеялами и хорошенько выспаться.
Так что наша компания разбрелась по комнатам.
Стянув рубашку, я небрежно отбросил ее на спинку кресла и с сомнением посмотрел на оставшиеся более-менее чистые вещи.
Жена что-то сосредоточено искала в сумках, повернувшись ко мне спиной.
– Альга, ты понимаешь, что от наших действий сейчас очень много всего зависит? – осторожно и издалека начал я подводить к сути проблемы.
– Не-а, – отозвалась супруга, наконец, вытащив с самого низа увесистую аптечку и принявшись перебирать порошки – в неровном свете камина одинаково серые. – Вообще ничего не зависит, Пресветлая все контролирует и не даст тебе облажаться.
– Нахваталась у Юли всяких выражений… – проворчал я, – а еще герцогиня.
– Твоей милостью, Оррен, – насмешливо напомнила ее светлость и, наконец, найдя нужное лекарство, сыпанула его в бокал с теплой водой.
– Простудилась? – озаботился я здоровьем благоверной, но та только мотнула головой. Уточнять, что в таком случае заболело у всегда здоровой Альги, я не стал. Хотела бы сказать – уже бы пожаловалась. Может, живот свело. – Судя по твоему тону, я тебя насильно к браку склонил…
Тяжелый взгляд жены, будто бы пытающийся прожечь во мне дыру, оказался неожиданным. Я знал, что Альга была влюблена в меня с самых первых дней нашего знакомства. С возрастом, конечно, девчачья наивность выветрилась. И, несмотря на то, что мироздание решило отложить наш брак почти на два десятилетия, мы оба смогли обрести то, к чему так стремились. Впрочем… это придется обсуждать отдельно.
– Если бы Алив могла справиться со всем сама, нас бы тут не было.
– А она и не может, – легко согласилась супруга. – Но это не мешает ей контролировать каждый твой шаг. Оррен, переходи к делу. Я устала.
– Как скажешь. Альга, давай так – если я сделал что-то не то, мы выясним это дома, когда закончим со всем здесь, и Алив вернет нас в привычное время. Договорились?
– А я разве я что-то говорю?
– Это просто заметно. Ты могла бы не идти за мной.
– Я и не хотела! – почему-то рассердилась Альга и тут же успокоилась. – Оррен, прости, это мои проблемы, я разберусь с ними и все тебе объясню.
Допив явно невкусное лекарство, жена показательно скривилась, отставила бокал на низкий столик и выжидательно посмотрела на меня, надеясь, что я закончу с допросом. Я ответил ей самым невозмутимым взглядом, на какой только был способен. Что значит «не хотела»? А зачем тогда все-таки навязалась? Вопросов явно было больше, чем ответов, которые могла мне сейчас дать Альга. И если я продолжу давить – мы с большей вероятностью просто поссоримся, чем что-то выясним.
– Хорошо, тогда хотя бы скажи мне, насколько все серьезно.
Улыбка у супруги получилась несколько грустной, что также добавило моей и без того раздутой и хищной паранойе пищи для размышлений.
– И на что это повлияет?
Я немного помолчал, надеясь, что Алив нас сейчас не подслушивает – иначе мне не поздоровится.
– Знаешь, дорогая моя, миров много – одним можно и пожертвовать. Поэтому, если ты считаешь, что это действительно важно, мы выйдем из игры прямо сейчас.
Кажется, такого ответа от меня Альга не ожидала. Она нахмурилась, на лице отразилось сомнение и какая-то робкая и радостная недоверчивость. Я же незаметно перевел дыхание: кажется, мне все-таки удалось найти правильные слова.
Пауза затягивалась.
– Мне звать Алив? Я не шучу.
Жена протянула мне свою небольшую ладонь с тонкими пальцами. И, когда я осторожно, будто бы боясь спугнуть мгновение, ее сжал, Альга улыбнулась.
– Спасибо. Ненужно. Я справлюсь.
Она поднялась с расстеленной постели и, взяв одно из покрывал, накинула на плечи. Останавливать Альгу я не стал – супруге явно требовалось о чем-то подумать наедине. Только уточнил:
– Тебя ждать?
– Не стоит. Отдыхай, – на этот раз улыбка у нее вышла куда лучше и достовернее, после чего жена вышла из покоев, прикрыв двери.
Я же, весьма озадаченный, подхватил со столика кувшин все с тем же кислым вином, и, подойдя к окну, сделал жадный глоток. Перспектива, открывающаяся мне, не радовала – низкое свинцовое небо казалось крышкой банки, двор замка с убогими пристройками, в которых ютился гарнизон, больше походил на болото. Все утопало в жидкой черной грязи, кое-где покрытой тонкой корочкой льда; несколько деревьев, растущих чуть поодаль, у самой стены, давно высохли и топорщили острые ветви, больше похожие на иглы каких-то диковинных чудовищ. И дальше, за пределами замка Зулла, тянулась до леса мертвая и темная пустошь.
М-да… если наши предки сохранили такую память о временах властвования Хель, понятно, почему Убийцу так боятся и ненавидят. Сейчас, кажется, все, что она делает с этим миром – убивает его.
Эту мысль я отметил еще одним глотком.
А затем еще одним. На душе было как-то погано и тоскливо – возможно, так действовала окружающая обстановка. И я даже немного радовался, что серьезные разговоры на сегодня закончились.
Терпеть их не могу.
Как показал закон подлости буквально несколькими минутами позже – рано радовался. Эрик об этом предупреждал – появление соперницы Хель не могла проигнорировать.
– Всего лишь человек? – раздалось недоуменное из-за спины, когда я заканчивал опустошать кувшин, высоко задрав голову.
Скосив взгляд, я заметил сокрытую в сгустившихся тенях женскую фигуру. Она жадно и внимательно следила за мной, пока я, не спеша пугаться или давиться вином, делал последние глотки.
– Человек… – констатировала творец, когда я вытер усы и отставил кувшин на подоконник, с не меньшим любопытством принявшись изучать эту версию Хель, как мне говорили – безумную и опасную.
– А ты ожидала увидеть кого?
Хель усмехнулась.
– Кого-то, кого нельзя убить одним щелчком пальцев.
– Ты можешь сделать это с кем угодно, кроме Поколения. Вопрос в том, захочешь ли меня убивать?
– Как раз начала склоняться к этой мысли, – по-прежнему укрытая тьмой фигура передернула плечами, явно раздраженная моим неприкрытым любопытством. – Смотри, если такой смелый…
Тени испуганно метнулись по углам, я же с неким разочарованием увидел всю ту же Хель. Разве что в этом времени она выглядела особенно тощей и изнеможенной – в глубоком вырезе майки виднелись острые ключицы; худые руки были сердито сложены под маленькой грудью, спина – устало ссутулена. Запавшие щеки, резкая линия скул, тонкие обветренные губы. А вот глаза у Убийцы были нормальные, карие. В неровном свете камина они казались почти черными.
– Когда ты безумна, твои глаза выцветают, – сообщил я.
– Я и не знала… – фыркнула Убийца. – Рыжая проинструктировала?
Конечно же, сейчас я для нее слуга Алив.
– А она в курсе, что когда случаются приступы, твое зрение ухудшается? Белая пленка, через которую видны только тени…
Этого Алив точно не могла знать. Впрочем, не только она – никто. Это в будущем Хель решила настолько расщедриться, что поделилась несколькими тайнами. Сейчас же Убийца не доверяла никому, и мое уточнение явно сбило ее с толку. Творец нахмурилась и переступила с ноги на ногу. А в следующий момент раздался сухой щелчок, и в мою сторону метнулась едва заметная тень.
Кажется, меня только что пытались убить.
– Кто ты?
– Герцог Оррен Рит, к твоим услугам…
Теплый цвет глаз Хель поплыл, медленно теряя насыщенность. Творец утрачивала контроль над ситуацией и, как следствие, над собой.
– Кто ты? – повторила женщина, и пламя в камине тревожно всколыхнулось.
Я медленно расстегнул дар на шее, отпуская проклятие на свободу, и протянул руку Хель, чтобы она сама смогла почувствовать свою силу, отравляющую мою кровь. Убийца сделала несколько неровных шагов на подламывающихся ногах и вцепилась в мою ладонь, будто бы она казалась ей спасательным кругом. На секунду замерла, прислушиваясь к ощущениям, а потом прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь, и ровно задышала. Я чувствовал, как медленно и тяжело ей дается борьба с собственным рассудком. Но сейчас мое проклятье давало ей дополнительные силы, вытягивая из темноты и холода.
– Ты мой… я не помню тебя, но чувствую, – прошептала творец. – Почему ты пришел с Рыжей? Почему называешь предателя своим сыном? Почему настраиваешь людей против меня? Кто ты, Оррен Рит? Откуда в тебе моя сила?
И что я мог ей ответить? Рассказать про будущее? Про Юлю? Тогда она меня точно здесь же и убьет, посчитав недозволительной слабостью. Уж вряд ли решит помочь… на это не стоит рассчитывать.
Не дождавшись ответа, Убийца резко толкнула меня к окну; пустой кувшин, опрокинувшись, полетел на пол.
– Этот мир отдали мне на откуп! – тихий толос творца перешел в крик. – Отдали! Сама же Алив сказала, что полностью отстраняется! Обманула! Рыжая врушка! Они все лжецы…
Все недавние усилия, брошенные на удержание рассудка, оказались напрасны – на меня смотрели лишенные и грамма сознания бледные глаза с тонкой игольной точкой зрачка.
– Кто создал тебя? Как они сделали это? Чтобы сделать еще больнее? Ненавижу… ненавижу!
В этот раз я смог ощутить направленное воздействие силы – Хель действительно пыталась меня убить. И не могла, проигрывая своей же магии. Я чувствовал проклятье в своей крови, оно кипело, причиняя боль, и в тоже время оберегало. Сила Убийцы разбивалась о меня, будто волны о берег – черные капли ее ненависти и отчаяния, стекая на плиты пола, прожигали дыры в камне.
– Это мой мир! Зачем он сдался ей? Пусть насоздает еще сотни – я даже не притронусь к ним. Я просила оставить меня, позволить просто жить. Это так сложно? Она отнимает даже такую малость! Отнимает все!
Тяжелые пыльные шторы стекли к ногам, пламя в камине бесновалось так, будто бы пыталось сбежать из плена, а я отчетливо понимал, что еще немного, и князь Зулл распрощается не то, что с этими покоями, а со всем своим замком.
Не думая, я приблизился к Хель и сжал ее плечи, прижимая к себе, давая возможность снова почувствовать ее собственную силу – размеренную, спокойную, пульсирующую в такт моему сердцебиению.
Женщина забилась в моих объятиях, словно забыв, что она могущественный творец, проигрывая в самой обычной физической силе.
– Ты же знаешь, что Алив тут не причем. Это не она отняла у тебя все. Вспомни, Хель, – настойчиво потребовал я, продолжая держать Убийцу в кольце своих рук. – Гэбриэла больше нет, – прошептал я, наклонившись к ней. – Он больше не причинит тебе боль.
– Больнее просто некуда… – тихо прошептала Хель, медленно приходя в себя.
– Думаю, все-таки есть. Это не только твой мир, и он не виноват в том, что с тобой случилось.
– А чей? – Убийца больше не пыталась вырваться, и я провел ладонью по ее спине.
– Например, мой. Я слишком много всего сделал, и хочу теперь жить долго и счастливо.
Хель завозилась и подняла на меня непонимающий взгляд – снова карий.
– Точнее, сделаю чуть позже… – поспешно исправился, заодно подкинув творцу небольшую подсказку.
Женщина нахмурилась. Потянувшись, она провела холодными пальцами по тонкому шраму на моем лице. Обрисовав его линию, идущую от правого виска к шее, Хель отступила на шаг, с любопытством рассматривая меня. Внимательный взгляд задержался на цепочке с витым крупным даром, затем на грубой белой полосе у самого сердца, которую оставил кинжал трактирщика, а после спустился еще ниже.
– Ты пришел за Рыжей из другого времени? Знаешь меня там? Звучит разумно… но что же произошло?
– Многое. В том числе и хорошее.
Юльтиниэль, конечно, тот еще подарочек, но ее появление на свет явно стоит отнести к плюсам, а не минусам. Тем более, что воспитание дочери Убийца полностью переложила на мои плечи, придя затем на все готовенькое.
– Ты улыбаешься… Не врешь?
– Нет. Будущее действительного того стоит, Хель. Если ты перестанешь заниматься саморазрушением, поймешь, что судьба иногда дает новый шанс.
Убийца задумалась.
– Что ж… хорошо. Я понаблюдаю за тобой, Оррен Рит. Но учти – оступишься, я заберу свой дар из твоей крови и распылю тебя на тысячи частиц. Договорились?
Раздался привычный щелчок, и Хель исчезла.
Кажется, этот раунд все-таки остался за мной.
Хотя, как придется извиняться за погром в покоях, даже не представляю.
– Кто из нас идиот? – Хель глотнула терпкого старого вина – лучшего, что Лад нашел в подвалах замка Литов, и передала бутылку мужчине.
– Оба хороши, – фыркнул творец и тоже приложился к узкому горлышку. – Могла бы сразу объяснить, кто этот мальчишка, которого ты так хотела убить чужими руками, и чем же он все-таки тебе мешает.
Теперь на них отрешенно смотрел обычный смертный подросток, седой как лунь, с пустыми серыми глазами.
– Узнаю недавнюю игрушку Алив, – непонятно чему обрадовался Лад. – Так что тебе нужно?
Подросток пожал плечами, будто бы вместе с новым обликом Бездна надевала еще и личность того, чьими устами она говорила.
– Это вам нужно зачем-то любоваться краем мира. Я же уже получил то, что желал. Мир принадлежит мне. Да, я еще не могу вступить в него, но это только вопрос времени. Что бы вы ни пытались делать – ничего не изменится. Скоро я поглощу этот мир полностью.
– Поздравляю, – сухо сообщил творец. – Ты пришел похвастаться? Или действительно есть, что сказать?
– Ты умрешь, – все с тем же отрешенным тоном сообщил седой невысокий мальчик.
– Обязательно. Когда-нибудь.
Маришка почти не слушала Бездну. Ей было грустно. Кем была та женщина, в обличье которой Хаос показался им вначале? А этот тонкокостный юноша, выглядящий так, будто бы его лишили всего светлого, что только было в его жизни. И не оставили ничего, что смогло бы его заставить существовать дальше. Сохранилось ли что-то от него внутри этой личины?
– Бытие причиняет мне боль, – неожиданно призналась Бездна. – Я пропущу вас, не трону. Бессмысленно сражаться сейчас, когда чуть позже я просто возьму то, что мне причитается. Вопрос, творец. Ответишь?
– Если смогу, конечно, – кажется, теперь Лад тоже заинтересовался.
– Я чувствую отголосок Единого в этом мире. Но вы не пытаетесь его спасти. Почему? Хранитель опережает меня последние тысячи лет каждый раз. Но теперь вы преподнесли мне его как дар. Неужели надеетесь, что взамен я отступлюсь от мира?
Кристиан и Маришка ничего не поняли, но то, как исказилось ужасом лицо Лада, заставило их синхронно отступить назад. Это было что-то сильнее страха и отчаянья; что-то такое, когда человек готов зубами рвать себе вены от осознания допущенной ошибки.
– Вы не знали? – тоже понял Хаос. – Что ж, такую невнимательность необходимо поощрить. Я не буду вам препятствовать… по крайней мере, до тех пор, пока не обнаружу свой приз.
Несмотря на отчетливо звучавшее в голосе торжество, лицо подростка оставалось таким же… даже не равнодушным, не то слово. Бездушным? В мертвых глазах не было даже проблеска искры Единого.
Бездна издевательски поклонилась и исчезла.
***
Дариила пришлось уводить Эрику.
Мы так и не поняли, что именно сделала с ним Алив – парень едва слышно прошептал: «Как тепло и правильно» – и больше ничего вразумительного добиться от Литта не удалось. «Сыночек» мой, правда, фыркнул, что до завтра наш герой придет в себя, и на этом мы успокоились. Как правильно заметил Василий – утро вечера мудренее, а потому нам с чистой совестью следовало укутаться одеялами и хорошенько выспаться.
Так что наша компания разбрелась по комнатам.
Стянув рубашку, я небрежно отбросил ее на спинку кресла и с сомнением посмотрел на оставшиеся более-менее чистые вещи.
Жена что-то сосредоточено искала в сумках, повернувшись ко мне спиной.
– Альга, ты понимаешь, что от наших действий сейчас очень много всего зависит? – осторожно и издалека начал я подводить к сути проблемы.
– Не-а, – отозвалась супруга, наконец, вытащив с самого низа увесистую аптечку и принявшись перебирать порошки – в неровном свете камина одинаково серые. – Вообще ничего не зависит, Пресветлая все контролирует и не даст тебе облажаться.
– Нахваталась у Юли всяких выражений… – проворчал я, – а еще герцогиня.
– Твоей милостью, Оррен, – насмешливо напомнила ее светлость и, наконец, найдя нужное лекарство, сыпанула его в бокал с теплой водой.
– Простудилась? – озаботился я здоровьем благоверной, но та только мотнула головой. Уточнять, что в таком случае заболело у всегда здоровой Альги, я не стал. Хотела бы сказать – уже бы пожаловалась. Может, живот свело. – Судя по твоему тону, я тебя насильно к браку склонил…
Тяжелый взгляд жены, будто бы пытающийся прожечь во мне дыру, оказался неожиданным. Я знал, что Альга была влюблена в меня с самых первых дней нашего знакомства. С возрастом, конечно, девчачья наивность выветрилась. И, несмотря на то, что мироздание решило отложить наш брак почти на два десятилетия, мы оба смогли обрести то, к чему так стремились. Впрочем… это придется обсуждать отдельно.
– Если бы Алив могла справиться со всем сама, нас бы тут не было.
– А она и не может, – легко согласилась супруга. – Но это не мешает ей контролировать каждый твой шаг. Оррен, переходи к делу. Я устала.
– Как скажешь. Альга, давай так – если я сделал что-то не то, мы выясним это дома, когда закончим со всем здесь, и Алив вернет нас в привычное время. Договорились?
– А я разве я что-то говорю?
– Это просто заметно. Ты могла бы не идти за мной.
– Я и не хотела! – почему-то рассердилась Альга и тут же успокоилась. – Оррен, прости, это мои проблемы, я разберусь с ними и все тебе объясню.
Допив явно невкусное лекарство, жена показательно скривилась, отставила бокал на низкий столик и выжидательно посмотрела на меня, надеясь, что я закончу с допросом. Я ответил ей самым невозмутимым взглядом, на какой только был способен. Что значит «не хотела»? А зачем тогда все-таки навязалась? Вопросов явно было больше, чем ответов, которые могла мне сейчас дать Альга. И если я продолжу давить – мы с большей вероятностью просто поссоримся, чем что-то выясним.
– Хорошо, тогда хотя бы скажи мне, насколько все серьезно.
Улыбка у супруги получилась несколько грустной, что также добавило моей и без того раздутой и хищной паранойе пищи для размышлений.
– И на что это повлияет?
Я немного помолчал, надеясь, что Алив нас сейчас не подслушивает – иначе мне не поздоровится.
– Знаешь, дорогая моя, миров много – одним можно и пожертвовать. Поэтому, если ты считаешь, что это действительно важно, мы выйдем из игры прямо сейчас.
Кажется, такого ответа от меня Альга не ожидала. Она нахмурилась, на лице отразилось сомнение и какая-то робкая и радостная недоверчивость. Я же незаметно перевел дыхание: кажется, мне все-таки удалось найти правильные слова.
Пауза затягивалась.
– Мне звать Алив? Я не шучу.
Жена протянула мне свою небольшую ладонь с тонкими пальцами. И, когда я осторожно, будто бы боясь спугнуть мгновение, ее сжал, Альга улыбнулась.
– Спасибо. Ненужно. Я справлюсь.
Она поднялась с расстеленной постели и, взяв одно из покрывал, накинула на плечи. Останавливать Альгу я не стал – супруге явно требовалось о чем-то подумать наедине. Только уточнил:
– Тебя ждать?
– Не стоит. Отдыхай, – на этот раз улыбка у нее вышла куда лучше и достовернее, после чего жена вышла из покоев, прикрыв двери.
Я же, весьма озадаченный, подхватил со столика кувшин все с тем же кислым вином, и, подойдя к окну, сделал жадный глоток. Перспектива, открывающаяся мне, не радовала – низкое свинцовое небо казалось крышкой банки, двор замка с убогими пристройками, в которых ютился гарнизон, больше походил на болото. Все утопало в жидкой черной грязи, кое-где покрытой тонкой корочкой льда; несколько деревьев, растущих чуть поодаль, у самой стены, давно высохли и топорщили острые ветви, больше похожие на иглы каких-то диковинных чудовищ. И дальше, за пределами замка Зулла, тянулась до леса мертвая и темная пустошь.
М-да… если наши предки сохранили такую память о временах властвования Хель, понятно, почему Убийцу так боятся и ненавидят. Сейчас, кажется, все, что она делает с этим миром – убивает его.
Эту мысль я отметил еще одним глотком.
А затем еще одним. На душе было как-то погано и тоскливо – возможно, так действовала окружающая обстановка. И я даже немного радовался, что серьезные разговоры на сегодня закончились.
Терпеть их не могу.
Как показал закон подлости буквально несколькими минутами позже – рано радовался. Эрик об этом предупреждал – появление соперницы Хель не могла проигнорировать.
– Всего лишь человек? – раздалось недоуменное из-за спины, когда я заканчивал опустошать кувшин, высоко задрав голову.
Скосив взгляд, я заметил сокрытую в сгустившихся тенях женскую фигуру. Она жадно и внимательно следила за мной, пока я, не спеша пугаться или давиться вином, делал последние глотки.
– Человек… – констатировала творец, когда я вытер усы и отставил кувшин на подоконник, с не меньшим любопытством принявшись изучать эту версию Хель, как мне говорили – безумную и опасную.
– А ты ожидала увидеть кого?
Хель усмехнулась.
– Кого-то, кого нельзя убить одним щелчком пальцев.
– Ты можешь сделать это с кем угодно, кроме Поколения. Вопрос в том, захочешь ли меня убивать?
– Как раз начала склоняться к этой мысли, – по-прежнему укрытая тьмой фигура передернула плечами, явно раздраженная моим неприкрытым любопытством. – Смотри, если такой смелый…
Тени испуганно метнулись по углам, я же с неким разочарованием увидел всю ту же Хель. Разве что в этом времени она выглядела особенно тощей и изнеможенной – в глубоком вырезе майки виднелись острые ключицы; худые руки были сердито сложены под маленькой грудью, спина – устало ссутулена. Запавшие щеки, резкая линия скул, тонкие обветренные губы. А вот глаза у Убийцы были нормальные, карие. В неровном свете камина они казались почти черными.
– Когда ты безумна, твои глаза выцветают, – сообщил я.
– Я и не знала… – фыркнула Убийца. – Рыжая проинструктировала?
Конечно же, сейчас я для нее слуга Алив.
– А она в курсе, что когда случаются приступы, твое зрение ухудшается? Белая пленка, через которую видны только тени…
Этого Алив точно не могла знать. Впрочем, не только она – никто. Это в будущем Хель решила настолько расщедриться, что поделилась несколькими тайнами. Сейчас же Убийца не доверяла никому, и мое уточнение явно сбило ее с толку. Творец нахмурилась и переступила с ноги на ногу. А в следующий момент раздался сухой щелчок, и в мою сторону метнулась едва заметная тень.
Кажется, меня только что пытались убить.
– Кто ты?
– Герцог Оррен Рит, к твоим услугам…
Теплый цвет глаз Хель поплыл, медленно теряя насыщенность. Творец утрачивала контроль над ситуацией и, как следствие, над собой.
– Кто ты? – повторила женщина, и пламя в камине тревожно всколыхнулось.
Я медленно расстегнул дар на шее, отпуская проклятие на свободу, и протянул руку Хель, чтобы она сама смогла почувствовать свою силу, отравляющую мою кровь. Убийца сделала несколько неровных шагов на подламывающихся ногах и вцепилась в мою ладонь, будто бы она казалась ей спасательным кругом. На секунду замерла, прислушиваясь к ощущениям, а потом прижалась ко мне, уткнувшись лицом в грудь, и ровно задышала. Я чувствовал, как медленно и тяжело ей дается борьба с собственным рассудком. Но сейчас мое проклятье давало ей дополнительные силы, вытягивая из темноты и холода.
– Ты мой… я не помню тебя, но чувствую, – прошептала творец. – Почему ты пришел с Рыжей? Почему называешь предателя своим сыном? Почему настраиваешь людей против меня? Кто ты, Оррен Рит? Откуда в тебе моя сила?
И что я мог ей ответить? Рассказать про будущее? Про Юлю? Тогда она меня точно здесь же и убьет, посчитав недозволительной слабостью. Уж вряд ли решит помочь… на это не стоит рассчитывать.
Не дождавшись ответа, Убийца резко толкнула меня к окну; пустой кувшин, опрокинувшись, полетел на пол.
– Этот мир отдали мне на откуп! – тихий толос творца перешел в крик. – Отдали! Сама же Алив сказала, что полностью отстраняется! Обманула! Рыжая врушка! Они все лжецы…
Все недавние усилия, брошенные на удержание рассудка, оказались напрасны – на меня смотрели лишенные и грамма сознания бледные глаза с тонкой игольной точкой зрачка.
– Кто создал тебя? Как они сделали это? Чтобы сделать еще больнее? Ненавижу… ненавижу!
В этот раз я смог ощутить направленное воздействие силы – Хель действительно пыталась меня убить. И не могла, проигрывая своей же магии. Я чувствовал проклятье в своей крови, оно кипело, причиняя боль, и в тоже время оберегало. Сила Убийцы разбивалась о меня, будто волны о берег – черные капли ее ненависти и отчаяния, стекая на плиты пола, прожигали дыры в камне.
– Это мой мир! Зачем он сдался ей? Пусть насоздает еще сотни – я даже не притронусь к ним. Я просила оставить меня, позволить просто жить. Это так сложно? Она отнимает даже такую малость! Отнимает все!
Тяжелые пыльные шторы стекли к ногам, пламя в камине бесновалось так, будто бы пыталось сбежать из плена, а я отчетливо понимал, что еще немного, и князь Зулл распрощается не то, что с этими покоями, а со всем своим замком.
Не думая, я приблизился к Хель и сжал ее плечи, прижимая к себе, давая возможность снова почувствовать ее собственную силу – размеренную, спокойную, пульсирующую в такт моему сердцебиению.
Женщина забилась в моих объятиях, словно забыв, что она могущественный творец, проигрывая в самой обычной физической силе.
– Ты же знаешь, что Алив тут не причем. Это не она отняла у тебя все. Вспомни, Хель, – настойчиво потребовал я, продолжая держать Убийцу в кольце своих рук. – Гэбриэла больше нет, – прошептал я, наклонившись к ней. – Он больше не причинит тебе боль.
– Больнее просто некуда… – тихо прошептала Хель, медленно приходя в себя.
– Думаю, все-таки есть. Это не только твой мир, и он не виноват в том, что с тобой случилось.
– А чей? – Убийца больше не пыталась вырваться, и я провел ладонью по ее спине.
– Например, мой. Я слишком много всего сделал, и хочу теперь жить долго и счастливо.
Хель завозилась и подняла на меня непонимающий взгляд – снова карий.
– Точнее, сделаю чуть позже… – поспешно исправился, заодно подкинув творцу небольшую подсказку.
Женщина нахмурилась. Потянувшись, она провела холодными пальцами по тонкому шраму на моем лице. Обрисовав его линию, идущую от правого виска к шее, Хель отступила на шаг, с любопытством рассматривая меня. Внимательный взгляд задержался на цепочке с витым крупным даром, затем на грубой белой полосе у самого сердца, которую оставил кинжал трактирщика, а после спустился еще ниже.
– Ты пришел за Рыжей из другого времени? Знаешь меня там? Звучит разумно… но что же произошло?
– Многое. В том числе и хорошее.
Юльтиниэль, конечно, тот еще подарочек, но ее появление на свет явно стоит отнести к плюсам, а не минусам. Тем более, что воспитание дочери Убийца полностью переложила на мои плечи, придя затем на все готовенькое.
– Ты улыбаешься… Не врешь?
– Нет. Будущее действительного того стоит, Хель. Если ты перестанешь заниматься саморазрушением, поймешь, что судьба иногда дает новый шанс.
Убийца задумалась.
– Что ж… хорошо. Я понаблюдаю за тобой, Оррен Рит. Но учти – оступишься, я заберу свой дар из твоей крови и распылю тебя на тысячи частиц. Договорились?
Раздался привычный щелчок, и Хель исчезла.
Кажется, этот раунд все-таки остался за мной.
Хотя, как придется извиняться за погром в покоях, даже не представляю.
***
– Кто из нас идиот? – Хель глотнула терпкого старого вина – лучшего, что Лад нашел в подвалах замка Литов, и передала бутылку мужчине.
– Оба хороши, – фыркнул творец и тоже приложился к узкому горлышку. – Могла бы сразу объяснить, кто этот мальчишка, которого ты так хотела убить чужими руками, и чем же он все-таки тебе мешает.
