Глава 1
- Ловите его!
Быстрее, мне нужно бежать быстрее. Еще горячий хлеб под видавшей виды рубашкой приятно грел бок. Усатый булочник был неприятно удивлен, обнаружив пропажу, но быстро пришел в себя и заголосил об украденной выпечке. О, и надо же было нашей доблестной страже, которая обычно не патрулирует эту развилку рынка, отступить от маршрута.
Теперь патруль в составе четырех стражей неотступно следует за мной уже шестой квартал, хотя я бегу довольно быстро и они давно должны были отстать. Мне и раньше приходилось убегать от стражей, но удавалось скрыться от них на втором повороте.
Несмотря на то, что меня еще никому не удалось поймать, неприятный холодок все равно проползал по липкой от пота спине.
Но сейчас преследующие меня стражи, не единственная причина моего волнения. С момента начала погони, едва ощутимо, я чувствую пристальное внимание к себе кого-то сильного, более сильного и пугающего намного больше, чем бегущий за мной патруль. И это не зеваки, прогуливающиеся по городу, случайно оказавшиеся на пути преследования особо опасного преступника, ворующего булочки, не жители, высунувшиеся из окон за тем, чтобы посмотреть за кем снова гоняется стража. Нет. ЕГО нет здесь. Но он наблюдает за мной. Я это чувствую, и моя интуиция ни разу меня не подводила.
Приближающийся топот ног патрульных и лязг их доспехов заставляют бежать быстрее. Дыхание начинает сбиваться, но страх не дает расслабиться.
Впереди показались развалины старой церкви, а это значит, что дальше начинаются трущобы, это хорошо, потому что там мне будет легче скрыться, ведь эту часть города я знаю лучше, чем любое место в нем. Сворачиваю налево, к бывшей церкви, и, собрав оставшиеся силы, ныряю за угол. В глазах темнеет, грудную клетку внезапно сдавливает и я падаю на деревянный прогнивший пол, срубленный из некогда крепких дубовых досок.
Пол? Ошарашенно оглядываюсь и понимаю, что сижу на третьем этаже полуразваленной церкви, который полюбился мне как временное убежище после таких вот вылазок в город.
Внизу слышу восклицания недоумевающих стражников, только что выбежавших из-за угла. Нужно уходить, пока они не стали обыскивать церковь, позже найду объяснение произошедшему.
Оторвавшись от патруля, позволила себе перейти на шаг и дать отдохнуть дрожащим ногам. Дойдя домой, упала без сил на тюфяк, набитый соломой.
Голова раскалывалась, тело казалось ватным и не желало слушаться. На удивление теплая булка, лежавшая все это время за пазухой, показалась мне пищей богов и наградой за еще один тяжелый день.
Уже засыпая, я вспомнила о происшествии на развалинах церкви. Уставшее сознание запоздало позволило мне вспомнить. Вспомнить, как сильно я боялась там убегая от патруля, как перед углом церкви словно замедлилось время, как ветер перестал бить в лицо так сильно, как быстро я бежала на третий этаж зная, что там безопасно, как упала на гнилые доски, словно у меня закончились силы бежать.
Меня разбудил тихий стук в окно. Засыпать в любой позе за секунду и просыпаться от любого шороха - первое, чему я научилась после первой недели жизни в трущобах. Мало ли кому взбредет в голову прийти в мой дом поживиться его содержимым, хотя тут и красть нечего, разве что скудные запасы еды.
Проснувшись, напряглась, и, стараясь производить как можно меньше движений, взглянула в направлении стука.
Окно, в которое стучали, выходило на задний двор. Разглядев за ним угловатую худосочную фигуру Томми, закрывающую собой большую часть утренних солнечных лучей, пробивающихся в небольшой прямоугольник, я распахнула ставни. Парень не заставил себя долго ждать и резво влез в дом, сделав это так аккуратно и бесшумно, что показалось, будто он перетек.
- Как улов? - словно невзначай поинтересовался приятель, взглянув на меня карими глазами. Он выглядел обычным жителем этой части города - не очень высокий, но за счет худощавости казавшийся высоким, жилистый, чуть сгорбленный, в не раз стиранных и много раз перешитых свободных рубашке и штанах. С лохматой шевелюрой, остриженной неровно, потому что делалось это ножом за неимением желания тратить и без того очень небольшой запас монет.
Русые пряди, минуя высокий лоб, спадали на чуть впалые щеки, из-за чего парень иной раз смешно морщил нос, имеющий небольшую горбинку.
Я вздохнула.
- Одна булка и одураченный патруль, ничего нового. - Неделю назад, после назначения на пост нового градоправителя для нас, людей, не определившихся со статусом и, по совместительству, мелких воришек, многое изменилось.
-Сегодня поймали двоих из наших. Будь осторожнее. - попросил Томми, вертя в руках отмычку, служившую незаменимым инструментом в его деле. Таких вот отмычек в его арсенале, помимо умений, имелось немало и каждую он знал и берег.
Судя по движениям пальцев, он опять отрабатывает какой-то новый прием. Я не часто слышала его рассказы о том, как нелегко при все сокращающемся времени на взлом замка заставить свои руки не выронить отмычки, но догадывалась, что сейчас ему тоже приходится не просто.
Он тоже промышляет воровством, но в отличие от меня ему больше по душе красть в домах, кажется, таких как он называют домушниками. Не то, чтобы нам сильно нравится красть, да, в этом есть доля авантюризма и весело бывает, но на данный момент воровство банально позволяет нам выжить. Трущобы в Литоре, как и любые поселения подобного типа, не то место, куда люди приезжают, чтобы отдохнуть от городской суеты и насладиться разведением натурального хозяйства.
- Ловите его!
Быстрее, мне нужно бежать быстрее. Еще горячий хлеб под видавшей виды рубашкой приятно грел бок. Усатый булочник был неприятно удивлен, обнаружив пропажу, но быстро пришел в себя и заголосил об украденной выпечке. О, и надо же было нашей доблестной страже, которая обычно не патрулирует эту развилку рынка, отступить от маршрута.
Теперь патруль в составе четырех стражей неотступно следует за мной уже шестой квартал, хотя я бегу довольно быстро и они давно должны были отстать. Мне и раньше приходилось убегать от стражей, но удавалось скрыться от них на втором повороте.
Несмотря на то, что меня еще никому не удалось поймать, неприятный холодок все равно проползал по липкой от пота спине.
Но сейчас преследующие меня стражи, не единственная причина моего волнения. С момента начала погони, едва ощутимо, я чувствую пристальное внимание к себе кого-то сильного, более сильного и пугающего намного больше, чем бегущий за мной патруль. И это не зеваки, прогуливающиеся по городу, случайно оказавшиеся на пути преследования особо опасного преступника, ворующего булочки, не жители, высунувшиеся из окон за тем, чтобы посмотреть за кем снова гоняется стража. Нет. ЕГО нет здесь. Но он наблюдает за мной. Я это чувствую, и моя интуиция ни разу меня не подводила.
Приближающийся топот ног патрульных и лязг их доспехов заставляют бежать быстрее. Дыхание начинает сбиваться, но страх не дает расслабиться.
Впереди показались развалины старой церкви, а это значит, что дальше начинаются трущобы, это хорошо, потому что там мне будет легче скрыться, ведь эту часть города я знаю лучше, чем любое место в нем. Сворачиваю налево, к бывшей церкви, и, собрав оставшиеся силы, ныряю за угол. В глазах темнеет, грудную клетку внезапно сдавливает и я падаю на деревянный прогнивший пол, срубленный из некогда крепких дубовых досок.
Пол? Ошарашенно оглядываюсь и понимаю, что сижу на третьем этаже полуразваленной церкви, который полюбился мне как временное убежище после таких вот вылазок в город.
Внизу слышу восклицания недоумевающих стражников, только что выбежавших из-за угла. Нужно уходить, пока они не стали обыскивать церковь, позже найду объяснение произошедшему.
Оторвавшись от патруля, позволила себе перейти на шаг и дать отдохнуть дрожащим ногам. Дойдя домой, упала без сил на тюфяк, набитый соломой.
Голова раскалывалась, тело казалось ватным и не желало слушаться. На удивление теплая булка, лежавшая все это время за пазухой, показалась мне пищей богов и наградой за еще один тяжелый день.
Уже засыпая, я вспомнила о происшествии на развалинах церкви. Уставшее сознание запоздало позволило мне вспомнить. Вспомнить, как сильно я боялась там убегая от патруля, как перед углом церкви словно замедлилось время, как ветер перестал бить в лицо так сильно, как быстро я бежала на третий этаж зная, что там безопасно, как упала на гнилые доски, словно у меня закончились силы бежать.
Прода от 08.05.2020
Меня разбудил тихий стук в окно. Засыпать в любой позе за секунду и просыпаться от любого шороха - первое, чему я научилась после первой недели жизни в трущобах. Мало ли кому взбредет в голову прийти в мой дом поживиться его содержимым, хотя тут и красть нечего, разве что скудные запасы еды.
Проснувшись, напряглась, и, стараясь производить как можно меньше движений, взглянула в направлении стука.
Окно, в которое стучали, выходило на задний двор. Разглядев за ним угловатую худосочную фигуру Томми, закрывающую собой большую часть утренних солнечных лучей, пробивающихся в небольшой прямоугольник, я распахнула ставни. Парень не заставил себя долго ждать и резво влез в дом, сделав это так аккуратно и бесшумно, что показалось, будто он перетек.
- Как улов? - словно невзначай поинтересовался приятель, взглянув на меня карими глазами. Он выглядел обычным жителем этой части города - не очень высокий, но за счет худощавости казавшийся высоким, жилистый, чуть сгорбленный, в не раз стиранных и много раз перешитых свободных рубашке и штанах. С лохматой шевелюрой, остриженной неровно, потому что делалось это ножом за неимением желания тратить и без того очень небольшой запас монет.
Русые пряди, минуя высокий лоб, спадали на чуть впалые щеки, из-за чего парень иной раз смешно морщил нос, имеющий небольшую горбинку.
Я вздохнула.
- Одна булка и одураченный патруль, ничего нового. - Неделю назад, после назначения на пост нового градоправителя для нас, людей, не определившихся со статусом и, по совместительству, мелких воришек, многое изменилось.
Прода от 9.05.2020
-Сегодня поймали двоих из наших. Будь осторожнее. - попросил Томми, вертя в руках отмычку, служившую незаменимым инструментом в его деле. Таких вот отмычек в его арсенале, помимо умений, имелось немало и каждую он знал и берег.
Судя по движениям пальцев, он опять отрабатывает какой-то новый прием. Я не часто слышала его рассказы о том, как нелегко при все сокращающемся времени на взлом замка заставить свои руки не выронить отмычки, но догадывалась, что сейчас ему тоже приходится не просто.
Он тоже промышляет воровством, но в отличие от меня ему больше по душе красть в домах, кажется, таких как он называют домушниками. Не то, чтобы нам сильно нравится красть, да, в этом есть доля авантюризма и весело бывает, но на данный момент воровство банально позволяет нам выжить. Трущобы в Литоре, как и любые поселения подобного типа, не то место, куда люди приезжают, чтобы отдохнуть от городской суеты и насладиться разведением натурального хозяйства.
