Чудеса в дебрях Бродшира, или Монах и Разбойница
<Каждый сам выбирает то, что ему нужно
Искать, обрести и опять потерять,
Нам в нынешнем душно, грядущее чуждо,
А прошлого вновь не отнять.
Оно смотрит мне в спину, мешает проснуться,
Стирает границы, рисует миры
И город, куда нам уже не вернуться,
На той стороне от стены.
Ясвена>
Непроходим и дремуч лес, окружающий Ниструс. Непонятно, правда, что защищает обитателей этого далёкого от столицы герцогства надёжнее — крепостные стены, из-за которых почти не видны шпили зданий, или этот знаменитый на все королевство лес Бродшир. Он славится запутанными тропами, вековыми дубами, устремляющимися кронами в облака, и лихими разбойниками.
Последних с недавних пор кличут микнортцами. Почему? Спросите у любого обитателя Ниструса, и вам ответят: «В честь славного малого Мика Норта, отважного и непобедимого, остроумного и принципиального, Малыша Мики»
Но историю нашу мы начнём с другого.
Итак, пятнадцатого цветания стоял погожий весенний денёк. В буйной листве деревьев щебетали птахи, и белки беззаботно перескакивали с ветки на ветку. По дороге Авенброд, пересекавшей Бродшир и являвшейся единственным путем к главным воротам крепости Ниструс, неспешно двигалась карета. Впрочем, можно ли назвать каретой тот деревянный ящик на колёсах, что плёлся вслед за плешивой старой кобылкой? Заднее колесо транспортного средства скрипело и, казалось, вот-вот отскочит в сторону, чтобы затем покатиться вниз по склону грунтовой дороги, размытой вчерашними ливнями.
— Мики, а Мики? — сплюнув сухую травинку с губ, пробасил рослый Стив Малек. — Может, пропустим этих без дознания? Подумай, ну какая угроза может исходить от этой развалюхи?
Норт отодвинул в сторону ветку, мешавшую обзору, и сам подался вперёд, высунув веснушчатый нос из укрытия кустарника.
— Угроза обычно исходит не от повозки, а от людей, которых та везёт, — прозвучал тихий голосок Мики.
— Ясно, — обречённо выдохнул Стив и, перехватив удобнее арбалет, приготовился внимать командам своего юного предводителя.
Предводитель прищурил свои зеленые глаза в прорезях маски, изготовленной из отреза чёрной ткани, присматриваясь к приближающейся карете, а затем громко засвистел соловьем. Тут же зашелестели листья деревьев, и откуда-то сверху донёсся отклик — вороний крик.
Возница, державший в руках поводья из потёртой кожи, опасливо огляделся по сторонам. Старик явно был наслышан о проделках разбойников Бродшира и птичьей перекличке, предшествующей нападениям микнортцев.
«Ку-ку», — раздалось из листвы дуба, и через миг на крышу повозки приземлился жилистый мужчина в кожаном жилете. За его спиной виднелся лук и колчан со стрелами. Это был Рик Джонс, Красавчик Рики. Его золотистые волосы блестели на солнце, а недорогая одежда разбойника сидела на нем не хуже сшитого по фигуре сюртука. Да и свой наряд из парусины и кожи Джонс носил гордо, словно это был по меньшей мере шитый золотом камзол. Рик присел около возницы и поинтересовался вежливо, с достоинством аристократа:
— Любезный, не соблаговолите ли вы остановить экипаж? Мне и моим друзьям необходимо осмотреть груз и побеседовать с вашими путниками.
Старик извозчик обреченно вздохнул, но пораженным или хотя бы мало-мальски удивлённым он не выглядел.
— Микнортцы? — с досадой осведомился он, подтягивая к себе вожжи, дабы остановить и без того едва передвигавшую копытами кобылку.
— Хм… — просиял очаровательной улыбкой Рик и шире распахнул глаза, обрамленные густыми и темными ресницами. — Наша слава бежит впереди нас? Приятно, черт возьми! Вы ведь не из Ниструса?
— Из Клэвера, — выдохнул старик наименование не слишком близкого к герцогству графства. — О вас в королевстве не знают, вероятно, только монахи, которые не желают слышать ничего, кроме своих молитв и гласа Эйроны. — Последние слова возница произнёс несколько ворчливо и, ещё раз горестно вздохнув, покосился на пассажирскую часть кареты.
— Ты не прав, добрый старец, — донёсся спокойный, можно даже сказать, умиротворенный голос из недр непрезентабельного на вид экипажа. — Монахи не глухи к народной молве, и нам не безразличны тревоги мирян и их жизнь.
— Занятно, — улыбнулся Рик и по-приятельски коснулся своим плечом плеча возницы, — с каких это пор эйронцы-затворники сделались путешественникам?
Старик пожал плечами и недовольно скривился. Было заметно, что поездка через Бродшир и неминуемая встреча с микнортцами не приводили его в восторг, но и страха особого также не вызывали в его душе. Возникало ощущение, что этот сухопарый мужичок с большей охотой сейчас занялся бы делом праведным, например, вспахал бы землю около своего дома. Да и его плешивая кобылка больше подошла бы для размеренной работы с плугом, нежели для передвижения на дальние расстояния.
Тем временем дверь кареты со скипом отворилась и повисла на расшатанных петлях. Из кареты показался молодой мужчина в серой хламиде до пят, подпоясанной грубой бечевой. В руках он держал деревянные чётки, украшенные рунами ордена Меча и Света, а на груди его красовался лик Эйроны.
— Вы только поглядите, — послышался певучий голосок Дафны Ридли, разбойницы из приближённых Малыша Мики, — у Эйроны воистину непревзойденный вкус! Она забирает в свои рабы лучших.
Дафна шагнула на дорогу из зарослей и оценивающе оглядела монаха, затем огорченно вздохнула и начала поигрывать в руке кинжалом. Не иначе для успокоения нервов, в очередной раз задетых несправедливостью бытия.
— Даффи, с каких это пор ты стала заглядываться на храмовников? — удивился Рик, спрыгнув с кареты и приземлившись в шаге от эффектной красотки с копной смоляных кудрей, глазами чернее ночи и при этом с на удивление светлой кожей.
— С тех самых, Джонс, как разочаровалась в тебе, безбожнике, — парировала разбойница.
Она явно хотела добавить ещё какую-нибудь колкость в адрес Красавчика, но её прервал громкий и короткий свист. Это Малыш Мики вышел на Авенброд из своего укрытия. За его спиной, скрестив на груди руки, стояли два здоровяка: рыжеволосый Стив и белокурый Стен, на фоне которых Норт казался совсем мелким.
— Так, голубки, — строго обратился главарь шайки к Рику и Дафне, — разошлись на пять шагов! Мигом!
Наградив друг друга испепеляющими взглядами, Красавчик и Даффи отошли в разные стороны. Прекрасная разбойница теперь была увлечена разглядыванием монаха, которого, кажется, совсем не смущал заинтересованный взгляд, молодой женщины…помилуйте все крылатые Рониилы… женщины в штанах и белой рубахе, затянутой на поясе кожаным корсетом. Рик едва не дымился то ли от ревности, то ли от того, что ему, златокудрому и зеленоглазому красавчику, могут предпочесть другого. Вроде как последнее называется в народе задетой гордостью. А гордость у Рика раздута изрядно, ее лучше не трогать, а то ещё лопнет — шуму будет на весь Бродшир! Зачем без дела тревожить грохотом лесных обитателей?
— Джонс, пригляди за стариком! — отдал очередной приказ Мики и приблизился к служителю ордена Меча и Света.
«Да уж… Хорошо, что этот парень — монах, — мысленно хмыкнул Норт, — в противном случае, наш Красавчик нашёл бы в его точеном лице конкурента. А конкурентов Рики не любит, да и не выдержит Ниструс двоих таких. От одного только Джонса селянки едва не поубивали друг друга». Малыш с научным интересом рассматривал монаха. Брови густоваты. Глаза золотисто-карие, хитрые… Темная борода, как и волосы на голове, аккуратная, даже слишком. Орден Меча и Света отнюдь не беден, но могут ли его братья позволить себе услуги дорогого цирюльника? Монах тем временем глядел в непроходимые заросли Бродшира. Лишь изредка он посматривал на паренька, не доходившего ростом ему и до плеча, и едва сдерживал улыбку.
Храмовника, кажется, забавлял тот факт, что прославленный на все королевство Мики Норт, лидер и идейный вдохновитель лихих разбойников Бродшира, на деле оказался худощавым парнишкой с веснушчатым носом и высоким, почти детским, голоском.
— Ты чего это улыбаешься, а? — возмущённо поинтересовался Норт, ловко выбросив вперёд руку с кинжалом, так что его острие остановилось в дюйме от шеи монаха.
— Прости, если это обидело тебя, милый мальчик, — с поистине ангельским спокойствием в голосе и озорным блеском в глазах заговорил храмовник. — Улыбку нам, людям, даровали крылатые Рониилы, и сдерживать её — большой грех.
За спиной Норта хохотнул Стив, а Стен опасливо присвистнул и потер рукоятью своего кинжала розоватый шрам, пересекавший бровь и щеку.
— Мики, ты только не горячись, — попросила Дафна, делая шажок к Норту и монаху.
— А решишь проучить этого очаровашку за не слишком уважительное обращение, поручи дело мне. Я уж точно найду не один способ преподать ему уроки вежливости. —Последние слова, приправленные призывным взглядом, были уже адресованы монаху.
Храмовник отвёл взор от Даффи и поднял его к ещё недавно совершенно безоблачному небу, которое теперь понемногу затягивалось тучами. Возможно, в этот момент он просил у Эйроны сил и стойкости для сохранения своей добродетели. Хотя кто разберёт этих служителей Меча и Света...
От обычных монахов их отличало то, что они не являлись безобидными затворниками храма. По сути, служители этого ордена были рыцарями, призванными изначально служить не только речами праведными и молитвами имени богини, но и также оберегать источники силы Земли Пяти Вулканов.
— Что ты, Даффи! — блеснул белозубой улыбкой Норт. — Я, право, совсем не в обиде на этого господина. Тем более что, как мне известно, таить обиду на говорящего истину — тоже грех. Ведь так, монах?
— Воистину, дитя, — кивнул храмовник, сложив руки на груди, словно для молитвы.
— Вот видите, друзья, — усмехнулся Мики, убирая от шеи монаха свой кинжал, — как можно оскорбиться правдой? Я ведь и в самом деле чертовски мил.
Разбойники дружно закивали и заулыбались, подтверждая тем самым, что их предводитель — настоящий душка. И пусть сейчас половина лица Мики была закрыта маской, да еще и тенью от шляпы, очарование юности и бойкий нрав сквозили в каждом движении Малыша. Улыбку умиления вызывал и наряд молодого разбойника. Казалось, свою одежду он одолжил у старших товарищей, потому что та была велика ему на несколько размеров и визуально делала фигуру Мики еще миниатюрнее.
— Какова цель визита в Ниструс? — продолжил допрашивать путника Норт. — Отвечай живо!
— Я — посланник короля Саймона Седьмого, — смиренно и неспешно ответил монах. — Его Величество не единожды отправлял гонцов в герцогство, но ни один не сумел пересечь границы крепости. Не вашими ли стараниями?
Малыш Мики слушал храмовника, подбрасывая в воздух кинжал, но, когда голос путника стих, прекратил свои упражнения.
— Это не столь важно, монах, — нахмурившись, заявил Норт. — Все письма короля были переданы герцогу и герцогине, и король получил исчерпывающие ответы на каждое.
— Все верно, — едва заметно улыбнулся храмовник, — вот только для разбойника ты чересчур осведомлен.
— Ничего удивительного, — хмыкнул Мики, — это мой лес. Все, что здесь происходит, ведомо мне и моим людям. А гонцы, так или иначе, должны были проделать путь по Авенброду через Бродшир.
— Другими словами, вы осмелились вскрывать письма на имя короля? — Монах удивленно изогнул бровь.
— Слушай, эйронец, — угрюмо проговорил Норт, — гони сюда распоряжение Саймона и проваливай! Обещаю, что герцогиня ознакомится с ним в кратчайшие сроки и черкнет ответ. Давай, пока мы добрые!
Монах не торопился исполнять волю мелкого разбойника, он смотрел на Малыша Мики с явным интересом, а когда уже собирался заговорить, его опередил здоровяк Стив Малек своей осторожной речью, обращённой исключительно к своему предводителю:
— Малыш, вообще-то мы обязаны пропустить храмовника: народ не одобрит дурного обращения со служителем храма. Так или иначе, герцогство подчиняется воле Эйроны.
— Эйроны, возможно, — резко ответил Норт. — Но не тем, кто, прикрываясь её именем, творит беззаконие! Или ты забыл, Малек, как храмовники своими благими намерениями чуть не уничтожили два рода хранителей? Письмо, я сказал! — Последнее требование было адресовано уже монаху.
— Письма нет, — твердо ответил тот, в его карих глазах читалась решимость. — И я здесь не по заданию храма, а как приближенный короля.
— Приближенный короля, значит? — угрюмо переспросил Мики. — Не думал я, что Саймон Седьмой отличается скупостью, раз его приближенные облачены в дерюги.
Норт был удручен тем, что храмовника все же придется пропустить, иначе проблем не оберешься. И сейчас он просто срывал свою горечь, упрекая монарха.
— Эйронцу ни к чему пышные убранства, — уверенно заявил храмовник. — Так я могу продолжить свой путь?
— Хотелось бы мне послать тебя ко всем чертям, да придется пропустить. Парни, Даффи, открывайте дорогу этим господам!
— А сейчас путь закрыт? — удивился монах.
— Разумеется, — кривовато улыбнулся Норт. — Так что гнать вашу резвую кобылку не стоит.
Мики с жалостью посмотрел на упомянутую лошадку, а затем еще раз отдал своим ребятам команду поторапливаться. Разбойники двинулись в чащу, Даффи, тоже медлить не стала, а вот Норт решил осведомиться напоследок:
— Тебя хоть как звать, монах?
— Брат Себастьян. — Храмовник протянул руку Мики в знак приветствия и закрепления знакомства.
Норт помялся немного, но затем вложил свою руку в широкую ладонь нового знакомого.
Брат Себастьян улыбнулся, слегка сжав тонкую светлую кисть, и произнёс едва слышно:
— Все-таки я был неправ, называя вас милым мальчиком, юная мисс. — С этими словами он склонился к руке Мики и запечатлел на пальчиках короткий поцелуй.
Мики, а вернее, уже Мика, хотела было отнять свою руку, но храмовник крепче сжал ее узкую ладонь.
— А ты, как я погляжу, не такой уж монах, — возмутилась Мика, больше не стараясь придавать своему голосу хрипотцы.
— Как и ты не совсем юноша, — улыбнулся Себастьян совсем уж не по-монашески.
Эх, зря он это сказал! Кинжал Мики, зажатый в свободной левой руке, опять оказался в опасной близости от горла храмовника. «И когда только она успела дотянуться до своего оружия?» — удивился про себя монах и улыбнулся.
Мика же была в растерянности, а такое с ней случалось крайне редко. Всё пропало к чертям! Вся бравада о доблести паренька Мика Норта рушилась из-за наблюдательности этого типа. «Может, прирезать его, пока не поздно?» — проскочила в голове шальная мысль, но быстро была отброшена. В конце концов, микнортцы славятся ещё и тем, что никого не убивают без необходимости.
— Не горячись, — спокойно попросил Себастьян, продолжая улыбаться. — Клянусь, что ни единым словом не разрушу славу великого и ужасного Мика Норта. Готов даже добавить несколько слов от себя лично в копилку доблести Малыша Мики.
— Без последнего обойдусь, просто держи рот на замке!
Разбойница убрала кинжал от горла своего собеседника, резко вырвала свою руку из его цепких пальцев и едва не отскочила от него. Досадной оплошностью стало то, что при рывке шляпа соскользнула с головы девушки, рассыпая по плечам каскад огненно-рыжих волос.
Себастьян ошеломленно смотрел на взлохмаченную разбойницу, а затем решился сделать шаг к ней навстречу, но в тот же момент кинжал Мики просвистел у самого его уха, оцарапав кожу и вонзившись в деревянную стенку кареты.
Пролог
<Каждый сам выбирает то, что ему нужно
Искать, обрести и опять потерять,
Нам в нынешнем душно, грядущее чуждо,
А прошлого вновь не отнять.
Оно смотрит мне в спину, мешает проснуться,
Стирает границы, рисует миры
И город, куда нам уже не вернуться,
На той стороне от стены.
Ясвена>
Непроходим и дремуч лес, окружающий Ниструс. Непонятно, правда, что защищает обитателей этого далёкого от столицы герцогства надёжнее — крепостные стены, из-за которых почти не видны шпили зданий, или этот знаменитый на все королевство лес Бродшир. Он славится запутанными тропами, вековыми дубами, устремляющимися кронами в облака, и лихими разбойниками.
Последних с недавних пор кличут микнортцами. Почему? Спросите у любого обитателя Ниструса, и вам ответят: «В честь славного малого Мика Норта, отважного и непобедимого, остроумного и принципиального, Малыша Мики»
Но историю нашу мы начнём с другого.
Итак, пятнадцатого цветания стоял погожий весенний денёк. В буйной листве деревьев щебетали птахи, и белки беззаботно перескакивали с ветки на ветку. По дороге Авенброд, пересекавшей Бродшир и являвшейся единственным путем к главным воротам крепости Ниструс, неспешно двигалась карета. Впрочем, можно ли назвать каретой тот деревянный ящик на колёсах, что плёлся вслед за плешивой старой кобылкой? Заднее колесо транспортного средства скрипело и, казалось, вот-вот отскочит в сторону, чтобы затем покатиться вниз по склону грунтовой дороги, размытой вчерашними ливнями.
— Мики, а Мики? — сплюнув сухую травинку с губ, пробасил рослый Стив Малек. — Может, пропустим этих без дознания? Подумай, ну какая угроза может исходить от этой развалюхи?
Норт отодвинул в сторону ветку, мешавшую обзору, и сам подался вперёд, высунув веснушчатый нос из укрытия кустарника.
— Угроза обычно исходит не от повозки, а от людей, которых та везёт, — прозвучал тихий голосок Мики.
— Ясно, — обречённо выдохнул Стив и, перехватив удобнее арбалет, приготовился внимать командам своего юного предводителя.
Предводитель прищурил свои зеленые глаза в прорезях маски, изготовленной из отреза чёрной ткани, присматриваясь к приближающейся карете, а затем громко засвистел соловьем. Тут же зашелестели листья деревьев, и откуда-то сверху донёсся отклик — вороний крик.
Возница, державший в руках поводья из потёртой кожи, опасливо огляделся по сторонам. Старик явно был наслышан о проделках разбойников Бродшира и птичьей перекличке, предшествующей нападениям микнортцев.
«Ку-ку», — раздалось из листвы дуба, и через миг на крышу повозки приземлился жилистый мужчина в кожаном жилете. За его спиной виднелся лук и колчан со стрелами. Это был Рик Джонс, Красавчик Рики. Его золотистые волосы блестели на солнце, а недорогая одежда разбойника сидела на нем не хуже сшитого по фигуре сюртука. Да и свой наряд из парусины и кожи Джонс носил гордо, словно это был по меньшей мере шитый золотом камзол. Рик присел около возницы и поинтересовался вежливо, с достоинством аристократа:
— Любезный, не соблаговолите ли вы остановить экипаж? Мне и моим друзьям необходимо осмотреть груз и побеседовать с вашими путниками.
Старик извозчик обреченно вздохнул, но пораженным или хотя бы мало-мальски удивлённым он не выглядел.
— Микнортцы? — с досадой осведомился он, подтягивая к себе вожжи, дабы остановить и без того едва передвигавшую копытами кобылку.
— Хм… — просиял очаровательной улыбкой Рик и шире распахнул глаза, обрамленные густыми и темными ресницами. — Наша слава бежит впереди нас? Приятно, черт возьми! Вы ведь не из Ниструса?
— Из Клэвера, — выдохнул старик наименование не слишком близкого к герцогству графства. — О вас в королевстве не знают, вероятно, только монахи, которые не желают слышать ничего, кроме своих молитв и гласа Эйроны. — Последние слова возница произнёс несколько ворчливо и, ещё раз горестно вздохнув, покосился на пассажирскую часть кареты.
— Ты не прав, добрый старец, — донёсся спокойный, можно даже сказать, умиротворенный голос из недр непрезентабельного на вид экипажа. — Монахи не глухи к народной молве, и нам не безразличны тревоги мирян и их жизнь.
— Занятно, — улыбнулся Рик и по-приятельски коснулся своим плечом плеча возницы, — с каких это пор эйронцы-затворники сделались путешественникам?
Старик пожал плечами и недовольно скривился. Было заметно, что поездка через Бродшир и неминуемая встреча с микнортцами не приводили его в восторг, но и страха особого также не вызывали в его душе. Возникало ощущение, что этот сухопарый мужичок с большей охотой сейчас занялся бы делом праведным, например, вспахал бы землю около своего дома. Да и его плешивая кобылка больше подошла бы для размеренной работы с плугом, нежели для передвижения на дальние расстояния.
Тем временем дверь кареты со скипом отворилась и повисла на расшатанных петлях. Из кареты показался молодой мужчина в серой хламиде до пят, подпоясанной грубой бечевой. В руках он держал деревянные чётки, украшенные рунами ордена Меча и Света, а на груди его красовался лик Эйроны.
— Вы только поглядите, — послышался певучий голосок Дафны Ридли, разбойницы из приближённых Малыша Мики, — у Эйроны воистину непревзойденный вкус! Она забирает в свои рабы лучших.
Дафна шагнула на дорогу из зарослей и оценивающе оглядела монаха, затем огорченно вздохнула и начала поигрывать в руке кинжалом. Не иначе для успокоения нервов, в очередной раз задетых несправедливостью бытия.
— Даффи, с каких это пор ты стала заглядываться на храмовников? — удивился Рик, спрыгнув с кареты и приземлившись в шаге от эффектной красотки с копной смоляных кудрей, глазами чернее ночи и при этом с на удивление светлой кожей.
— С тех самых, Джонс, как разочаровалась в тебе, безбожнике, — парировала разбойница.
Она явно хотела добавить ещё какую-нибудь колкость в адрес Красавчика, но её прервал громкий и короткий свист. Это Малыш Мики вышел на Авенброд из своего укрытия. За его спиной, скрестив на груди руки, стояли два здоровяка: рыжеволосый Стив и белокурый Стен, на фоне которых Норт казался совсем мелким.
— Так, голубки, — строго обратился главарь шайки к Рику и Дафне, — разошлись на пять шагов! Мигом!
Наградив друг друга испепеляющими взглядами, Красавчик и Даффи отошли в разные стороны. Прекрасная разбойница теперь была увлечена разглядыванием монаха, которого, кажется, совсем не смущал заинтересованный взгляд, молодой женщины…помилуйте все крылатые Рониилы… женщины в штанах и белой рубахе, затянутой на поясе кожаным корсетом. Рик едва не дымился то ли от ревности, то ли от того, что ему, златокудрому и зеленоглазому красавчику, могут предпочесть другого. Вроде как последнее называется в народе задетой гордостью. А гордость у Рика раздута изрядно, ее лучше не трогать, а то ещё лопнет — шуму будет на весь Бродшир! Зачем без дела тревожить грохотом лесных обитателей?
— Джонс, пригляди за стариком! — отдал очередной приказ Мики и приблизился к служителю ордена Меча и Света.
«Да уж… Хорошо, что этот парень — монах, — мысленно хмыкнул Норт, — в противном случае, наш Красавчик нашёл бы в его точеном лице конкурента. А конкурентов Рики не любит, да и не выдержит Ниструс двоих таких. От одного только Джонса селянки едва не поубивали друг друга». Малыш с научным интересом рассматривал монаха. Брови густоваты. Глаза золотисто-карие, хитрые… Темная борода, как и волосы на голове, аккуратная, даже слишком. Орден Меча и Света отнюдь не беден, но могут ли его братья позволить себе услуги дорогого цирюльника? Монах тем временем глядел в непроходимые заросли Бродшира. Лишь изредка он посматривал на паренька, не доходившего ростом ему и до плеча, и едва сдерживал улыбку.
Храмовника, кажется, забавлял тот факт, что прославленный на все королевство Мики Норт, лидер и идейный вдохновитель лихих разбойников Бродшира, на деле оказался худощавым парнишкой с веснушчатым носом и высоким, почти детским, голоском.
— Ты чего это улыбаешься, а? — возмущённо поинтересовался Норт, ловко выбросив вперёд руку с кинжалом, так что его острие остановилось в дюйме от шеи монаха.
— Прости, если это обидело тебя, милый мальчик, — с поистине ангельским спокойствием в голосе и озорным блеском в глазах заговорил храмовник. — Улыбку нам, людям, даровали крылатые Рониилы, и сдерживать её — большой грех.
За спиной Норта хохотнул Стив, а Стен опасливо присвистнул и потер рукоятью своего кинжала розоватый шрам, пересекавший бровь и щеку.
— Мики, ты только не горячись, — попросила Дафна, делая шажок к Норту и монаху.
— А решишь проучить этого очаровашку за не слишком уважительное обращение, поручи дело мне. Я уж точно найду не один способ преподать ему уроки вежливости. —Последние слова, приправленные призывным взглядом, были уже адресованы монаху.
Храмовник отвёл взор от Даффи и поднял его к ещё недавно совершенно безоблачному небу, которое теперь понемногу затягивалось тучами. Возможно, в этот момент он просил у Эйроны сил и стойкости для сохранения своей добродетели. Хотя кто разберёт этих служителей Меча и Света...
От обычных монахов их отличало то, что они не являлись безобидными затворниками храма. По сути, служители этого ордена были рыцарями, призванными изначально служить не только речами праведными и молитвами имени богини, но и также оберегать источники силы Земли Пяти Вулканов.
— Что ты, Даффи! — блеснул белозубой улыбкой Норт. — Я, право, совсем не в обиде на этого господина. Тем более что, как мне известно, таить обиду на говорящего истину — тоже грех. Ведь так, монах?
— Воистину, дитя, — кивнул храмовник, сложив руки на груди, словно для молитвы.
— Вот видите, друзья, — усмехнулся Мики, убирая от шеи монаха свой кинжал, — как можно оскорбиться правдой? Я ведь и в самом деле чертовски мил.
Разбойники дружно закивали и заулыбались, подтверждая тем самым, что их предводитель — настоящий душка. И пусть сейчас половина лица Мики была закрыта маской, да еще и тенью от шляпы, очарование юности и бойкий нрав сквозили в каждом движении Малыша. Улыбку умиления вызывал и наряд молодого разбойника. Казалось, свою одежду он одолжил у старших товарищей, потому что та была велика ему на несколько размеров и визуально делала фигуру Мики еще миниатюрнее.
— Какова цель визита в Ниструс? — продолжил допрашивать путника Норт. — Отвечай живо!
— Я — посланник короля Саймона Седьмого, — смиренно и неспешно ответил монах. — Его Величество не единожды отправлял гонцов в герцогство, но ни один не сумел пересечь границы крепости. Не вашими ли стараниями?
Малыш Мики слушал храмовника, подбрасывая в воздух кинжал, но, когда голос путника стих, прекратил свои упражнения.
— Это не столь важно, монах, — нахмурившись, заявил Норт. — Все письма короля были переданы герцогу и герцогине, и король получил исчерпывающие ответы на каждое.
— Все верно, — едва заметно улыбнулся храмовник, — вот только для разбойника ты чересчур осведомлен.
— Ничего удивительного, — хмыкнул Мики, — это мой лес. Все, что здесь происходит, ведомо мне и моим людям. А гонцы, так или иначе, должны были проделать путь по Авенброду через Бродшир.
— Другими словами, вы осмелились вскрывать письма на имя короля? — Монах удивленно изогнул бровь.
— Слушай, эйронец, — угрюмо проговорил Норт, — гони сюда распоряжение Саймона и проваливай! Обещаю, что герцогиня ознакомится с ним в кратчайшие сроки и черкнет ответ. Давай, пока мы добрые!
Монах не торопился исполнять волю мелкого разбойника, он смотрел на Малыша Мики с явным интересом, а когда уже собирался заговорить, его опередил здоровяк Стив Малек своей осторожной речью, обращённой исключительно к своему предводителю:
— Малыш, вообще-то мы обязаны пропустить храмовника: народ не одобрит дурного обращения со служителем храма. Так или иначе, герцогство подчиняется воле Эйроны.
— Эйроны, возможно, — резко ответил Норт. — Но не тем, кто, прикрываясь её именем, творит беззаконие! Или ты забыл, Малек, как храмовники своими благими намерениями чуть не уничтожили два рода хранителей? Письмо, я сказал! — Последнее требование было адресовано уже монаху.
— Письма нет, — твердо ответил тот, в его карих глазах читалась решимость. — И я здесь не по заданию храма, а как приближенный короля.
— Приближенный короля, значит? — угрюмо переспросил Мики. — Не думал я, что Саймон Седьмой отличается скупостью, раз его приближенные облачены в дерюги.
Норт был удручен тем, что храмовника все же придется пропустить, иначе проблем не оберешься. И сейчас он просто срывал свою горечь, упрекая монарха.
— Эйронцу ни к чему пышные убранства, — уверенно заявил храмовник. — Так я могу продолжить свой путь?
— Хотелось бы мне послать тебя ко всем чертям, да придется пропустить. Парни, Даффи, открывайте дорогу этим господам!
— А сейчас путь закрыт? — удивился монах.
— Разумеется, — кривовато улыбнулся Норт. — Так что гнать вашу резвую кобылку не стоит.
Мики с жалостью посмотрел на упомянутую лошадку, а затем еще раз отдал своим ребятам команду поторапливаться. Разбойники двинулись в чащу, Даффи, тоже медлить не стала, а вот Норт решил осведомиться напоследок:
— Тебя хоть как звать, монах?
— Брат Себастьян. — Храмовник протянул руку Мики в знак приветствия и закрепления знакомства.
Норт помялся немного, но затем вложил свою руку в широкую ладонь нового знакомого.
Брат Себастьян улыбнулся, слегка сжав тонкую светлую кисть, и произнёс едва слышно:
— Все-таки я был неправ, называя вас милым мальчиком, юная мисс. — С этими словами он склонился к руке Мики и запечатлел на пальчиках короткий поцелуй.
Мики, а вернее, уже Мика, хотела было отнять свою руку, но храмовник крепче сжал ее узкую ладонь.
— А ты, как я погляжу, не такой уж монах, — возмутилась Мика, больше не стараясь придавать своему голосу хрипотцы.
— Как и ты не совсем юноша, — улыбнулся Себастьян совсем уж не по-монашески.
Эх, зря он это сказал! Кинжал Мики, зажатый в свободной левой руке, опять оказался в опасной близости от горла храмовника. «И когда только она успела дотянуться до своего оружия?» — удивился про себя монах и улыбнулся.
Мика же была в растерянности, а такое с ней случалось крайне редко. Всё пропало к чертям! Вся бравада о доблести паренька Мика Норта рушилась из-за наблюдательности этого типа. «Может, прирезать его, пока не поздно?» — проскочила в голове шальная мысль, но быстро была отброшена. В конце концов, микнортцы славятся ещё и тем, что никого не убивают без необходимости.
— Не горячись, — спокойно попросил Себастьян, продолжая улыбаться. — Клянусь, что ни единым словом не разрушу славу великого и ужасного Мика Норта. Готов даже добавить несколько слов от себя лично в копилку доблести Малыша Мики.
— Без последнего обойдусь, просто держи рот на замке!
Разбойница убрала кинжал от горла своего собеседника, резко вырвала свою руку из его цепких пальцев и едва не отскочила от него. Досадной оплошностью стало то, что при рывке шляпа соскользнула с головы девушки, рассыпая по плечам каскад огненно-рыжих волос.
Себастьян ошеломленно смотрел на взлохмаченную разбойницу, а затем решился сделать шаг к ней навстречу, но в тот же момент кинжал Мики просвистел у самого его уха, оцарапав кожу и вонзившись в деревянную стенку кареты.
