В те далёкие времена, когда не было четкой грани между днём и ночью, зимой и летом, родились два брата. До того похожие, до того волшебные были, что не могли родители нарадоваться.
Росли они не по дням, а по часам. Да вскоре стали статными юношами. И была у них забава одна: повадились в соседние деревни ходить. Оба они людей любили, да только разною любовью. Один помогал, поломанное чинил, дабы жизнь людскую упростить и облегчить. Второй же весельчак был, чудесами своими всё людей развлекал да детишек радовал.
Непростое настало время. Разделили день с ночью, зиму с летом, провели границу вдоль реки да перепахали землю.
И стало на одной стороне царство Яви, людей живых да богов светлых вотчина, а на обратной - Нави, мертвых царство, земля Чернобога, детей да колдунов его. Там и остались братья-молодцы. Да такая граница эта была волшебная, что не всякий пересечь её мог. Лишь раз пройти можно было из царства Яви в земли Чернобога. Но обратной дороги путнику уже не было, встречал он на пути Морену-волшебницу. Навеки оставалось ему коротать дни вдали от дома да живых родственников.
Кто в Навье царство ушёл, обратно не воротились. Стали люди опасаться границы той да гостей, что из-за неё появляются.
Каждый год, как закончат люди собирать урожай да проводят солнце ясное на отдых, выходила Морена в Явь, принося с собой ледяные ветра да снега с метелями. Вслед за самой Зимой-матушкой стали покидать Навье царство и наши два брата.
Бывало, идут они по лесу, все бело кругом, тишина стоит звенящая. Только и слышно, как снег под сапогами скрипит. Только они к дубу высокому прислонятся, и вот уж стоит дуб в белую шубу одетый, только ёлочки коснутся, а она уже лапы мохнатые в рукавицы снежные прячет.
По старой привычке решили братья в одну деревню зайти, людей повеселить, порадовать. Да только смотрят не сильно им люди радуются, сторонятся, доброго слова не скажут. Расстроились, идут себе по дороге, сосульки на деревья подвешивают, сапогами снег в сугробы высокие загребают.
- Что молчишь, брат Мороз? Али сказать тебе нечего?
- Отчего же, брат Морок. Задумался я. Позабыл люд честной нас, не помнит добра нашего.
- Быть того не может.
- Да как же не можешь. Сам же видел. Раньше привечали нас. Хлебом-солью встречали. А нынче волком смотрят, слова доброго не скажут.
- Ошибаешься ты, брат Мороз. Пойдём-ка в ближнюю деревню. Там увидишь, что это ты сам заморочился.
Так и сделали. Входят в деревню. А молодцы статные, ростом высокие, кудри на головах буйные. Шубы белоснежные, серебром расшитые, мехом соболиным подбитые. Не молодцы - загляденье.
Идет брат Мороз первым, кого не встретит, всяк кланяется да дорогу уступает. Где посохом коснётся, - всё снегом покрывается. Мимо дома пройдёт, - и разрастаются по окнам узоры снежные, картины чужестранные. Куда не шагнёт, - всё серебром блестит. Увидал он детей деревенских играющих, подошёл к запруде, коснулся посохом своим волшебным. Тотчас стала вода камня прочней, слёз прозрачнее. Стала детвора по льду кататься, веселятся так, что смех за версту слышно. Дивятся люди. Признали они брата Мороза.
Глянул Морок, как брата его родного привечают. И тоже пошёл по улице. Идёт, посмеивается. Дунет в одну сторону, - засвистит ветер ледяной, заскулит, завоет собакою; дунет в другую, - и по земле позёмка застелется. Чего рукою коснётся, всё заиндевеет; где посохом по земле ударит, - всюду гололедица. Посмотрел он на детей играющих, да решил им чудеса свои дивные показать, как во времена былые. Да только не по душе пришлись чудеса, не приняли люди второго брата. Погнали они его из деревни палками да всем, что под руку попадётся.
С той поры куда ни пойдут братья, только Мороз и показывается, а брат-Морок ходит незримым помощником. А коли один людям явится, так сразу братом своим Морозом оборачивается.
Но есть ещё люди, помнящие о втором брате да знающие, что любит брат Морок в Яви гулять, головы людям морочить да посевы морозить. Просто так, из вредности, что забыли чудеса его волшебные.
