- Стреляй. Чего же ты ждешь?
В темных глазах появилось выражение презрения, смешанного со снисхождением. Мужчина засунул руки в карманы и, казалось, ждал, когда девушка опомнится и уберет оружие. Внутри Аннете клокотали совершенно противоречивые чувства: жажда мести противостояла чарующему обаянию Эрьяна, ненависть перемешивалась с изумлением и страхом.
Позади нее хрустнула ветка. Девушка вздрогнула, и над улицей раздался выстрел. Эрьян прижал ладонь к груди, по пальцам заструилась темная кровь. Аннете почудилось, что время остановилось. Прижав дрожащие руки к щекам, она смотрела, как мужчина падает на белый снег, по которому расползались багрово-черные пятна. Она впервые убила человека. Она застрелила одного из тех, кто лишил ее семьи. Сердце девушки колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Она не знала, принесет ли эта жертва успокоения. Но ей не хотелось задумываться о морали.
Но она также знала, что нельзя оставаться рядом с местом убийства: пусть она и следователь, но и сотрудников жандармерии могут обвинить в преступлении. Аннете поправила шейный платок и стряхнула с рукава порох. Быстрым шагом удаляющаяся от распластанного тела, она не расслышала последних слов Эрьяна: «Духи умеют помнить».
Уставшая девушка со вздохом облегчения переступила порог дома. С тенью улыбки она оглядела миниатюрную копию «Фараона», налила в бокал портвейна и, удобно устроившись в кресле, попыталась привести в порядок мысли. Она нашла одного из карателей, но так и не узнала, зачем они напали на деревню. А надо ли ей это знать? И зачем ворошить прошлое, если не знаешь, какие тайны уготованы темнотой?
С раскрытой книги, лежащей на письменном столе, Аннете улыбался строгий, принципиальный инспектор Жавер, на которого ей так хотелось быть похожей. Но что бы сказал ей французский сыщик? Укоризненно покачал головой? Арестовал? Простил или же просто ответил, что поступил бы также на ее месте? Ей так не хватало его честности и щепетильности. Ей так не хватало такого напарника, вместо Оддвара, у которого не было никакого таланта к сыску.
В дверь постучались, и послышался знакомый голос.
- Аннете, открой, открой немедленно, - легок на помине – с тоской поглядела девушка на недопитый бокал.
- Какими судьбами, Оддвар? Мы, кажется, уже все обсудили и решили все вопросы, - с недовольством сообщила она юноше, переступившему порог квартиры.
- Опять пьянствуешь, - постучал по бутылке с портвейном молодой человек и развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Он был невыносимым щеголем, гонявшимся за самыми модными новинками Англии, и, собираясь на работу, он нередко опаздывал, оправляя жилет или поправляя галстук. Вот и теперь он сосредоточенно рассматривал сапоги, достаточно ли они начищены или следует пожурить камердинера.
- Тебе-то какое дело? Хочу – пьянствую. На работу же только утром, - хмыкнула девушка. – Так зачем ты явился сюда?
- Говорят, в старом парке был обнаружен еще не остывший труп, пуля прошла возле сердца. Мужчина умер от потери крови.
- Не слышала, - стараясь ничем себя не выдать, произнесла Аннете.
- Рядом с телом был обнаружен носовой платок, испачканный порохом, с инициалами «А. Л.», - невозмутимо продолжил Оддвар.
- К чему ты клонишь?
- Пуля 36 калибра была выпущена из кольта. Не ты ли, Аннете, пристрелила несчастного? – рассмеялся юноша, тряхнув волосами.
Она отвернулась к столу и взяла в руки бокал.
- Ты сошел с ума, мой дорогой Оддвар.
- Вовсе нет. Все факты говорят об обратном, - он обошел кресло и притянул ее за плечи к себе.
Аннете замерла в этих странных объятиях. Откуда он узнал? От кого? Лихорадочно вертелись в голове вопросы.
- Брось шутить, яхонтовый. Меня так легко на понт не взять, - принужденно рассмеялась девушка.
- А я и не шучу, драгоценная, - прошептал он ей на ухо. – Неужели у нашего строгого следователя не хватит духа признаться в очевидном?
- Даже если и так, то что? – сердито проворчала она. - Арестуешь? И откуда вообще появились сведения о мертвеце: Йольская ночь безлюдна?
- А вот это уже слова умного человека. Убитый – был мой брат.
- У тебя нет братьев, - пробормотала девушка.
- Что еще раз доказывает: какая же ты невнимательная к своим напарникам, - со смешком продолжил юноша. – Не думай, что я пришел читать тебе нотации или что я был глубоко привязан к Эрьяну, даже наоборот. Но в нашем племени решающую роль всегда играла кровная месть. Но не бойся, родная, я не причиню тебе лишней боли.
- Оддвар, перестань сейчас же! Если ты хотел меня напугать – знай, тебе это удалось. Но довольно играть в глупые игры!
Тонкие пальцы медленно развязали алый платок на шее Аннете, и спустя мгновение она почувствовала, как плотная ткань надавила на горло.
- Ты всегда любила алый, Аннете, - задумчиво произнес Оддвар. – А я всегда питал страсть к изощренным способам мести, как и вся наша добрая семья. Ты, наверное, хочешь знать, за что была сожжена ваша деревня? Ее жители были слишком заносчивы и не хотели подчиниться духам. А за неповиновением следует наказание, разве я не прав? Они сражались с такими же людьми, как и они сами, но проиграли, и потому немногие выжившие придумали красивую сказочку про механические машины.
- Ты сумасшедший, - с придыханием прошептала Аннете.
- Вовсе нет, - ткань все сильнее сдавливала горло, лишая возможности дышать. – Ты была хорошим сыщиком. Жавер мог бы гордиться тобой. Но ты забыла самое главное: дети духов всегда мстят за своих родных.
Тело девушки обмякло, Оддвар бережно подхватил Аннете и усадил ее в кресло. «Спи, моя дорогая», - прошептал он, невесомо коснувшись губами ее губ, и, перекинув пальто через руку, вышел из квартиры.
А на следующее утро все газеты северного города пестрели заметками об убийстве юного следователя и исчезновении ее напарника.
Темное Йольское небо застыло над снегом, помнящим плач пятилетней девочки, выстрел и приглушенный смех. Оскверненный смертями снег с кротостью впитывал в себя черную кровь и звук шагов, направленных в сторону леса.
Снег помнил истину мертвецов: духи умеют мстить.
В темных глазах появилось выражение презрения, смешанного со снисхождением. Мужчина засунул руки в карманы и, казалось, ждал, когда девушка опомнится и уберет оружие. Внутри Аннете клокотали совершенно противоречивые чувства: жажда мести противостояла чарующему обаянию Эрьяна, ненависть перемешивалась с изумлением и страхом.
Позади нее хрустнула ветка. Девушка вздрогнула, и над улицей раздался выстрел. Эрьян прижал ладонь к груди, по пальцам заструилась темная кровь. Аннете почудилось, что время остановилось. Прижав дрожащие руки к щекам, она смотрела, как мужчина падает на белый снег, по которому расползались багрово-черные пятна. Она впервые убила человека. Она застрелила одного из тех, кто лишил ее семьи. Сердце девушки колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Она не знала, принесет ли эта жертва успокоения. Но ей не хотелось задумываться о морали.
Но она также знала, что нельзя оставаться рядом с местом убийства: пусть она и следователь, но и сотрудников жандармерии могут обвинить в преступлении. Аннете поправила шейный платок и стряхнула с рукава порох. Быстрым шагом удаляющаяся от распластанного тела, она не расслышала последних слов Эрьяна: «Духи умеют помнить».
Уставшая девушка со вздохом облегчения переступила порог дома. С тенью улыбки она оглядела миниатюрную копию «Фараона», налила в бокал портвейна и, удобно устроившись в кресле, попыталась привести в порядок мысли. Она нашла одного из карателей, но так и не узнала, зачем они напали на деревню. А надо ли ей это знать? И зачем ворошить прошлое, если не знаешь, какие тайны уготованы темнотой?
С раскрытой книги, лежащей на письменном столе, Аннете улыбался строгий, принципиальный инспектор Жавер, на которого ей так хотелось быть похожей. Но что бы сказал ей французский сыщик? Укоризненно покачал головой? Арестовал? Простил или же просто ответил, что поступил бы также на ее месте? Ей так не хватало его честности и щепетильности. Ей так не хватало такого напарника, вместо Оддвара, у которого не было никакого таланта к сыску.
В дверь постучались, и послышался знакомый голос.
- Аннете, открой, открой немедленно, - легок на помине – с тоской поглядела девушка на недопитый бокал.
- Какими судьбами, Оддвар? Мы, кажется, уже все обсудили и решили все вопросы, - с недовольством сообщила она юноше, переступившему порог квартиры.
- Опять пьянствуешь, - постучал по бутылке с портвейном молодой человек и развалился в кресле, закинув ногу на ногу. Он был невыносимым щеголем, гонявшимся за самыми модными новинками Англии, и, собираясь на работу, он нередко опаздывал, оправляя жилет или поправляя галстук. Вот и теперь он сосредоточенно рассматривал сапоги, достаточно ли они начищены или следует пожурить камердинера.
- Тебе-то какое дело? Хочу – пьянствую. На работу же только утром, - хмыкнула девушка. – Так зачем ты явился сюда?
- Говорят, в старом парке был обнаружен еще не остывший труп, пуля прошла возле сердца. Мужчина умер от потери крови.
- Не слышала, - стараясь ничем себя не выдать, произнесла Аннете.
- Рядом с телом был обнаружен носовой платок, испачканный порохом, с инициалами «А. Л.», - невозмутимо продолжил Оддвар.
- К чему ты клонишь?
- Пуля 36 калибра была выпущена из кольта. Не ты ли, Аннете, пристрелила несчастного? – рассмеялся юноша, тряхнув волосами.
Она отвернулась к столу и взяла в руки бокал.
- Ты сошел с ума, мой дорогой Оддвар.
- Вовсе нет. Все факты говорят об обратном, - он обошел кресло и притянул ее за плечи к себе.
Аннете замерла в этих странных объятиях. Откуда он узнал? От кого? Лихорадочно вертелись в голове вопросы.
- Брось шутить, яхонтовый. Меня так легко на понт не взять, - принужденно рассмеялась девушка.
- А я и не шучу, драгоценная, - прошептал он ей на ухо. – Неужели у нашего строгого следователя не хватит духа признаться в очевидном?
- Даже если и так, то что? – сердито проворчала она. - Арестуешь? И откуда вообще появились сведения о мертвеце: Йольская ночь безлюдна?
- А вот это уже слова умного человека. Убитый – был мой брат.
- У тебя нет братьев, - пробормотала девушка.
- Что еще раз доказывает: какая же ты невнимательная к своим напарникам, - со смешком продолжил юноша. – Не думай, что я пришел читать тебе нотации или что я был глубоко привязан к Эрьяну, даже наоборот. Но в нашем племени решающую роль всегда играла кровная месть. Но не бойся, родная, я не причиню тебе лишней боли.
- Оддвар, перестань сейчас же! Если ты хотел меня напугать – знай, тебе это удалось. Но довольно играть в глупые игры!
Тонкие пальцы медленно развязали алый платок на шее Аннете, и спустя мгновение она почувствовала, как плотная ткань надавила на горло.
- Ты всегда любила алый, Аннете, - задумчиво произнес Оддвар. – А я всегда питал страсть к изощренным способам мести, как и вся наша добрая семья. Ты, наверное, хочешь знать, за что была сожжена ваша деревня? Ее жители были слишком заносчивы и не хотели подчиниться духам. А за неповиновением следует наказание, разве я не прав? Они сражались с такими же людьми, как и они сами, но проиграли, и потому немногие выжившие придумали красивую сказочку про механические машины.
- Ты сумасшедший, - с придыханием прошептала Аннете.
- Вовсе нет, - ткань все сильнее сдавливала горло, лишая возможности дышать. – Ты была хорошим сыщиком. Жавер мог бы гордиться тобой. Но ты забыла самое главное: дети духов всегда мстят за своих родных.
Тело девушки обмякло, Оддвар бережно подхватил Аннете и усадил ее в кресло. «Спи, моя дорогая», - прошептал он, невесомо коснувшись губами ее губ, и, перекинув пальто через руку, вышел из квартиры.
А на следующее утро все газеты северного города пестрели заметками об убийстве юного следователя и исчезновении ее напарника.
Темное Йольское небо застыло над снегом, помнящим плач пятилетней девочки, выстрел и приглушенный смех. Оскверненный смертями снег с кротостью впитывал в себя черную кровь и звук шагов, направленных в сторону леса.
Снег помнил истину мертвецов: духи умеют мстить.
