ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ!
ЗАЛЬЮ ПОЛНОСТЬЮ, КОГДА НА КНИГЕ НАБЕРЕТСЯ БОЛЕЕ 30 В ИЗБРАННОМ.
Одной лунной ночью по дороге через мрачный густой лес на крупном вороном коне ехал зловещего вида человек, закутанный в черный плащ. По громоздкому телосложению, крутым плечам и мускулистым ногам в нем можно было распознать ратного мужа. Такого встретишь в закоулке – и дух испустишь от страха.
Но путник этот непростой. Высок он званием и благороден происхождением, при себе имел должного качества оружие и толстый кошель. Его простая на первый взгляд одежда была пошита из дорогой тяжелой ткани, в швах предательски серебрились нити.
Ехал он в место непростое. Не всякий смельчак рискнет ступать на ведьминскую тропу даже в светлое время суток. И тем более не станет держать путь в поселение ведьм, имеющее за собой дурную славу. Сейчас же и вовсе стояла непроглядная темень, время разгула всякого мракобесия.
Но у путника имелась веская причина стремиться к ведьмам, и была она значимее страха за жизнь. Статус не позволял шастать по бесовкам, а потому раздобыл он втайне коня, скрыл лицо накинутым капюшоном и, будто вор или разбойник, под покровом ночи прибыл на тропу.
Уже какое-то время он ехал по чудной ровной дороге, что так разительно отличалась от обычных дорог империи, а поселение все не показывалось. Ходили слухи, что коли ведьмы не желали гостей, случайные путники, сколько бы ни пытались, не могли отыскать вход в их пристанище.
Но отчаянная нужда вела мужчину, поэтому он упорствовал. И наконец, его настойчивость была вознаграждена: лес расступился, явив взору низкую плетеную ограду, а за ней и десяток небольших саманных домов с соломенной крышей. Дома встретили гостя темными провалами окон, и только в одном был виден свет одинокой свечи.
Туда мужчина и направил коня.
В давящей тишине звучал лишь глухой стук копыт о землю, лошадиный храп, да комариный писк над ухом. Ни лая собак, ни песен сверчков, ни других звуков, присущих подобным местам.
В народе говорили, что ведьмы по ночам собирали шабаши, жгли костры до неба и приносили кровавую жертву своим плотоядным богам. Незадачливых путников они якобы заманивали в сети, совершая над ними всякое, а потом топили в лесных болотах. Из получившихся умертвий создавали не знавшую ни сна, ни отдыха армию, охранявшую поселение от людей со злыми намерениями.
Прибывший сюда путник до этого дня в подобные сказки не верил. Но оказавшись в столь диковинном месте и прочувствовав гнетущую обстановку, сам невольно ведущей рукой потянулся к крестику. Не было здесь ни костров, ни пляшущих голых девок, да и на гостя никто не спешил покушаться. Так отчего же сделалось вдруг жутко на сердце?
Перед домом мужчина остановил коня и спешился. Огляделся – нет ни души вокруг, все как вымерло. Затем подошел к окошку и заглянул внутрь, высматривая очертания человеческой фигуры. Не нашел, а спустя миг дверь отворилась и на пороге показалась хозяйка лачуги.
– Ну, заходи князь, раз пришел, – позвала она, шире распахнув проем. – Не стой на пороге, не наклика?й беду.
И скрылась внутри жилища. Растерялся на краткий миг мужчина, задумался. Да и шагнул следом, не забыв загодя перекреститься. Хозяйка дома этого жеста не видела, он был уверен, но когда они при слабом свете зажженной свечи встретились взглядами, на ее лице появилась озорная ведающая улыбка.
Не страшась и не смущаясь взгляда мужского, вышла ведьма к гостю в одной тонкой рубашке и с распущенными волосами. И мужчина, не устояв перед порывом, осмотрел хозяйку с головы до ног. Тело у нее стройное и ладное, с пышными формами там, где полагается. Лик светел и чист, будто из мрамора сделанный. Глаза большие, шальные, вызов бросающие. Губы – нежность цветочных лепестков и сочность ягод.
На диво манка оказалась ведьма, всем девицам на зависть, да мужам на загляденье. Вот только не настоящая то была красота, бесовская. Не встречается в народе подобных, уж князю ли не знать, много девок он на своем веку повидал.
– Откуда знаешь, что князь я? – спросил он, откидывая капюшон.
Ведьма щелкнула пальцами, выпустив сноп искр, и тяжелый дубовый стул подплыл по воздуху, что пух, ровно к центру комнаты. Хозяйка дома сделала приглашающий жест. Мужчина, поколебавшись, сел на предложенное место.
– Еще вчера у меня под ногами кошка черная пробежала, – начала рассказывать ведьма и сама присела на другой подлетевший стул. По взмаху ее руки зажглись травы душистые, а неподъемный с виду стол передвинулся и встал между князем и ею. – Сразу поняла, что гостя стоит необычного в этот раз ждать. Сделала расклад на картах и увидела, что придет муж высокого положения, да с тяжким грузом за плечами. Так и вызнала про тебя, князь.
Голос ведьмин высокий и звонкий, а речь хорошо поставлена. Говорила она ровно и интересно, интонацией захватывая внимание собеседника.
Закончив короткий рассказ, ведьма расставила локти на столе, сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. Она повела мизинчиком, и к ним подлетела свеча, зажигаясь в пути сама по себе. Ее свет подсветил колдовские прозрачные глаза цвета молодой зеленой листвы и вспыхнувшие огнем медные волосы.
– Негоже князю по ведьмам ходить, – ничуть не наставляющим тоном обронила хозяйка дома. – Рассказывай, что привело тебя ночью в обитель нашу.
Князь подобрался, сел, наклонившись к ведьме ближе, тоже локоть на стол поставил. И заговорил:
– Помоги мне с человеком одним свидеться.
Брови ведьмы слегка приподнялись.
– Разве в подобном нужна ведьмина помощь? Иль не рад тот человек твоему присутствию? Зазноба нос воротит, приворожить желаешь?
Мужчина кивнул.
– Зазноба, да только в ином суть. Нет ее больше в живых.
Ведьма от сказанных слов отшатнулась, ее и без того большие глаза сделались еще шире. Но почти сразу же они сузились в подозрительном прищуре. Рука взметнулась вверх, а пальцы вновь щелкнули, призвав хрустальный шар размером почти с голову – известное ведьминское приспособление, наводящее ужас на всякого о нем сведущего.
Поговаривали, что в шаре этом ведьма могла что угодно узреть, в душу человеческую заглянуть, тайные мысли прочесть. Князь, углядев его, напрягся.
Но хозяйка дома не стала сходу призывать магию и любопытствовать о чужой жизни в волшебной вещице. Погладила ее тонким указательным пальчиком, едва касаясь прозрачной поверхности, а затем посмотрела перед собой, будто что-то незримое углядела, и произнесла задумчиво:
– Я могу призвать душу усопшего. – Она вскинула взгляд, и глаза ее зеленые на миг полыхнули золотым огнем. Не по себе стало князю, но виду он не подал. – Повезло, что сразу со мной повстречался, любая другая бы с порога прогнала. Но должна тебя предупредить: люди, вернувшиеся с той стороны, уже не те, что прежде. Не страшишься?
– Не страшусь, – тут же заверил горячо князь. – Исполни желанное, а я в долгу не останусь, щедро вознагражу.
– Что ж! – Ведьма положила обе руки ладонями на шар и велела: – Подумай о зазнобе сейчас. Я узнаю, как далеко она ушла и какими будут условия для верной волшбы.
Князь подчинился, тут же рисуя в голове образ молодой, кудрявой, веснушчатой красавицы с глазами такими синими, что сравнить их цвет можно было только с глубокими водами озера. Как только образ укрепился, князь кивнул.
В тот же миг ладони ведьмы засветились ярче любых свечей и фонарей. Внутри шара заклубился молочного цвета туман, и взгляд зеленых глаз с золотыми всполохами устремился внутрь, выглядывая что-то, видимое только им.
Князь напряженно всматривался в лицо ведьмы, пытаясь угадать ее мысли. Однако девица осталась спокойной и расслабленной даже когда отставила от себя волшебный предмет и вновь положила подбородок на сцепленные пальцы.
– То, о чем ты просишь, князь, выполнимо. Но обойдется тебе недешево, не только в злате. И нужно будет выполнить три условия.
Сказанное прозвучало витиевато, туманно, а потому не заметил князь оговорки. Поджал в предвкушении губы, подался вперед, сверкнув зажегшимися в зрачках искрами нетерпения.
– Все сделаю, только помоги воротить любимую! – в сердцах воскликнул он. – За мной не застоится: осыплю златом с головы до пят. Будешь каждый день монетами и драгоценностями, что безделицами играться.
– Любимую говоришь, – протянула хозяйка дома, и радостное выражение на лице князя немного поблекло. – Какая же это, наверное, сильная любовь была. Ведьмам такой и не видать.
– Да я ради нее душу готов отдать! – откликнулся мужчина и ведьма кивнула.
– Хорошо, что ты так решительно настроен, князь. Тогда вот тебе мой наказ! – Новый щелчок пальцев притянул к ним небольшой, размером с половину сжатого детского кулачка прозрачный шар. – Это носи с собой. Доставай как можно чаще и представляй образ возлюбленной. Представляй так отчетливо, будто она стоит прямо перед тобой в светлый полдень. Так мы запрем душу, чтобы не сбежала в ответственный день. Через седмицу, когда ночь наступит безлунная, привези мне на озеро, что близ нашего поселения, тело мертвой девицы. Станет оно вместилищем для твоей возлюбленной.
Ведьма прочертила заострившимся вдруг ногтем указательного пальца по столу, и шар оказался в руках князя уже окропленный его кровью от тонкого пореза, возникшего из ниоткуда. Мужчина осмотрел предмет ошеломленно, а потом опомнился и тут же убрал его в поясную сумку.
– Запомни последовательность хорошенько, иначе не получится магии. Не разбей шар, приезжай ровно в тот день, когда луна будет отсутствовать на небосводе, и выбери тело посвежее. Не бойся заплутать в лесу, я договорюсь с Хозяином, он тебя проводит. А теперь иди, пока никто не прознал, что за гость ко мне пожаловал. Кошель, что при тебе, оставь на столе. И вдвое больше принеси в нашу следующую встречу.
Покинувшего дом князя ведьма проводила ставшим вмиг острым взглядом. Полные губы поджались, брови нахмурились, точеный носик сморщился. Напророченная черной кошкой встреча оказалась куда хуже того, что Мэгги ожидала. И ей бы хотелось избежать подобного знакомства, как и вставшего поперек горла решения, но это было невозможно.
– Вот так услугу ты мне, Бэтси, оказала, – раздосадовано обронила она, обратившись к той самой упомянутой при князе кошке. Животное лежало свернувшись клубком в темном углу комнаты, а потому осталось ночным гостем незамеченным.
Бэтси подняла голову, приоткрыла в точности как у хозяйки светящиеся зеленые глаза и широко зевнула, продемонстрировав два ряда острых зубов. Ведьма хмыкнула, ясно уловив безразличие питомца к людским проблемам, перевела взгляд в другой угол и погрузилась в невеселые думы. Тонкие пальцы неосознанно теребили кончик упавшей на грудь рыжей пряди.
Будь на месте Мэгги другая ведьма, не стала бы ни с князем связываться, ни к потусторонним силам за призывом души обращаться, страшась последствий. Но Бринкс отличалась от своих сестер не только способностями, но и себялюбивым характером. Коли приняла князя, то доведет начатое до конца. Но каким тот конец станется…
Планы в голове Мэгги зрели совсем не добрые, опасные для нее и сестер. Но, благо, знать о них не дано никому, кроме наблюдавшей из угла черной кошки. А та, подруга верная, никому никогда ничего не расскажет.
На следующий день около полудня поспавшая всего ничего Мэгги вышла из дома, прихватив оставленные князем деньги, и направилась к травнице Дэйле Флойд – единственной дочери ведьмы, что не унаследовала от матери способностей к колдовству.
Когда-то эта мрачная неказистая и бесталанная девчушка, не сумев смириться с тем, что чувствовала магию, но использовать не могла, покинула общину в поисках лучшей доли. Она долго странствовала в других краях и, в конце концов, вернулась обратно уже повзрослевшей девицей, заняв опустевший после смерти матери дом. С собой она привезла бесценные знания, казалось, обо всех растениях, и немалые знакомства, через которые стала помогать ведьмам добывать редкие предметы для ритуалов – за скромную плату, разумеется. Позже, освоившись, Флойд начала обучать девочек грамоте и травничеству, чем окончательно снискала расположение сестер.
Мэгги же не особо жаловала Дэйлу. От рождения двум девицам было предопределено стать противоположностями, что проложило непреодолимую пропасть между ними. Поленьев в огонь подкидывали и окружающие, как умышленно подчеркивая отношением разницу между яркой одаренной Бринкс, прозванной Мэгги Покорившая Изнанку, и невзрачной Беззубой Флойд.
Не найти, казалось, Мэгги и Дэйле единодушия ни в чем: у одной для неприязни хватало поводов, другая же терпеть не могла, когда кто-то зарился на чужое, не ценя то, что сам имел. Однако открыто они не враждовали, предпочтя держаться друг от друга на расстоянии.
Но теперь у Мэгги появились средства на предметы из заветного списка, составленного еще зимой, и единственной, кто мог достать необходимое, была Дэйла. Поэтому Бринкс не осталось ничего иного, как пойти к травнице и попросить об услуге.
Ступая по выложенным камнем дорожкам вглубь поселения, Мэгги внутренне настраивала себя к предстоящей беседе. Дома, вовсе не такие малочисленные и неказистые, какими из-за магии показались князю ночью, оставались позади один за другим. И когда Бринкс подошла к нужному, то встала возле порога и задумчиво посмотрела на добротную дверь.
Флойд не владела магией и не могла самостоятельно уберечь себя и жилище от ведьм и сущностей, а потому использовала привозные защитные амулеты. Применять силу рядом с домом, полным магических приспособлений неизвестного происхождения, было чревато. Поэтому, прежде чем постучать, Мэгги принудила себя перестать осязать пространство изнанки. Сделать это, когда магия являлась такой же неотъемлемой частью жизни, как способность дышать, оказалось непросто, но ради задуманного Мэгги постаралась.
А как справилась, выдохнув, шагнула вперед и постучала.
Дверь открыла болезненно тонкая, бледнокожая девица одного с Мэгги возраста. У Дэйлы были жидкие мышиного цвета волосы, мутные сероватые глаза с непроходящими темными кругами под ними. Ее длинные паучьи пальцы непрестанно подрагивали – Флойд умудрялась мерзнуть даже в столь знойный день.
Травница, когда поняла кто перед ней, недружелюбно зыркнула и чуть прикрыла распахнутую совсем недавно почти настежь дверь. Вела себя так, будто испугалась, что Мэгги захочет ворваться внутрь силой.
– За чем-то пришла или дверью ошиблась? – протянула Дэйла вопрос нейтральным тоном. Как бы ни обжигало сердце гневливое чувство, обижать Мэгги пренебрежением она не смела. Обозленные ведьмы способны на страшные вещи, а уж такие, как Бринкс, и вовсе могли одной мыслью со свету сжить.
– Я по делу, – кивнула Мэгги. – Хочу приобрести кое-что. Впустишь?
И Дэйла, чуть помедлив, шире открыла дверь, молча пригласив ее войти.
Мэгги переступила порог дома с уверенностью, свойственной ведьмам ее положения. Но почувствовав, как бурлящий через нее поток силы почти полностью иссяк, растерялась, застыла истуканом и скосила взгляд на Дэйлу. Та закрыла дверь и, как ни в чем не бывало, скрылась в комнате справа.
Мэгги нахмурила брови, не понимая, что происходит.
ЗАЛЬЮ ПОЛНОСТЬЮ, КОГДА НА КНИГЕ НАБЕРЕТСЯ БОЛЕЕ 30 В ИЗБРАННОМ.
Глава 1
Одной лунной ночью по дороге через мрачный густой лес на крупном вороном коне ехал зловещего вида человек, закутанный в черный плащ. По громоздкому телосложению, крутым плечам и мускулистым ногам в нем можно было распознать ратного мужа. Такого встретишь в закоулке – и дух испустишь от страха.
Но путник этот непростой. Высок он званием и благороден происхождением, при себе имел должного качества оружие и толстый кошель. Его простая на первый взгляд одежда была пошита из дорогой тяжелой ткани, в швах предательски серебрились нити.
Ехал он в место непростое. Не всякий смельчак рискнет ступать на ведьминскую тропу даже в светлое время суток. И тем более не станет держать путь в поселение ведьм, имеющее за собой дурную славу. Сейчас же и вовсе стояла непроглядная темень, время разгула всякого мракобесия.
Но у путника имелась веская причина стремиться к ведьмам, и была она значимее страха за жизнь. Статус не позволял шастать по бесовкам, а потому раздобыл он втайне коня, скрыл лицо накинутым капюшоном и, будто вор или разбойник, под покровом ночи прибыл на тропу.
Уже какое-то время он ехал по чудной ровной дороге, что так разительно отличалась от обычных дорог империи, а поселение все не показывалось. Ходили слухи, что коли ведьмы не желали гостей, случайные путники, сколько бы ни пытались, не могли отыскать вход в их пристанище.
Но отчаянная нужда вела мужчину, поэтому он упорствовал. И наконец, его настойчивость была вознаграждена: лес расступился, явив взору низкую плетеную ограду, а за ней и десяток небольших саманных домов с соломенной крышей. Дома встретили гостя темными провалами окон, и только в одном был виден свет одинокой свечи.
Туда мужчина и направил коня.
В давящей тишине звучал лишь глухой стук копыт о землю, лошадиный храп, да комариный писк над ухом. Ни лая собак, ни песен сверчков, ни других звуков, присущих подобным местам.
В народе говорили, что ведьмы по ночам собирали шабаши, жгли костры до неба и приносили кровавую жертву своим плотоядным богам. Незадачливых путников они якобы заманивали в сети, совершая над ними всякое, а потом топили в лесных болотах. Из получившихся умертвий создавали не знавшую ни сна, ни отдыха армию, охранявшую поселение от людей со злыми намерениями.
Прибывший сюда путник до этого дня в подобные сказки не верил. Но оказавшись в столь диковинном месте и прочувствовав гнетущую обстановку, сам невольно ведущей рукой потянулся к крестику. Не было здесь ни костров, ни пляшущих голых девок, да и на гостя никто не спешил покушаться. Так отчего же сделалось вдруг жутко на сердце?
Перед домом мужчина остановил коня и спешился. Огляделся – нет ни души вокруг, все как вымерло. Затем подошел к окошку и заглянул внутрь, высматривая очертания человеческой фигуры. Не нашел, а спустя миг дверь отворилась и на пороге показалась хозяйка лачуги.
– Ну, заходи князь, раз пришел, – позвала она, шире распахнув проем. – Не стой на пороге, не наклика?й беду.
И скрылась внутри жилища. Растерялся на краткий миг мужчина, задумался. Да и шагнул следом, не забыв загодя перекреститься. Хозяйка дома этого жеста не видела, он был уверен, но когда они при слабом свете зажженной свечи встретились взглядами, на ее лице появилась озорная ведающая улыбка.
Не страшась и не смущаясь взгляда мужского, вышла ведьма к гостю в одной тонкой рубашке и с распущенными волосами. И мужчина, не устояв перед порывом, осмотрел хозяйку с головы до ног. Тело у нее стройное и ладное, с пышными формами там, где полагается. Лик светел и чист, будто из мрамора сделанный. Глаза большие, шальные, вызов бросающие. Губы – нежность цветочных лепестков и сочность ягод.
На диво манка оказалась ведьма, всем девицам на зависть, да мужам на загляденье. Вот только не настоящая то была красота, бесовская. Не встречается в народе подобных, уж князю ли не знать, много девок он на своем веку повидал.
– Откуда знаешь, что князь я? – спросил он, откидывая капюшон.
Ведьма щелкнула пальцами, выпустив сноп искр, и тяжелый дубовый стул подплыл по воздуху, что пух, ровно к центру комнаты. Хозяйка дома сделала приглашающий жест. Мужчина, поколебавшись, сел на предложенное место.
– Еще вчера у меня под ногами кошка черная пробежала, – начала рассказывать ведьма и сама присела на другой подлетевший стул. По взмаху ее руки зажглись травы душистые, а неподъемный с виду стол передвинулся и встал между князем и ею. – Сразу поняла, что гостя стоит необычного в этот раз ждать. Сделала расклад на картах и увидела, что придет муж высокого положения, да с тяжким грузом за плечами. Так и вызнала про тебя, князь.
Голос ведьмин высокий и звонкий, а речь хорошо поставлена. Говорила она ровно и интересно, интонацией захватывая внимание собеседника.
Закончив короткий рассказ, ведьма расставила локти на столе, сцепила пальцы в замок и положила на них подбородок. Она повела мизинчиком, и к ним подлетела свеча, зажигаясь в пути сама по себе. Ее свет подсветил колдовские прозрачные глаза цвета молодой зеленой листвы и вспыхнувшие огнем медные волосы.
– Негоже князю по ведьмам ходить, – ничуть не наставляющим тоном обронила хозяйка дома. – Рассказывай, что привело тебя ночью в обитель нашу.
Князь подобрался, сел, наклонившись к ведьме ближе, тоже локоть на стол поставил. И заговорил:
– Помоги мне с человеком одним свидеться.
Брови ведьмы слегка приподнялись.
– Разве в подобном нужна ведьмина помощь? Иль не рад тот человек твоему присутствию? Зазноба нос воротит, приворожить желаешь?
Мужчина кивнул.
– Зазноба, да только в ином суть. Нет ее больше в живых.
Ведьма от сказанных слов отшатнулась, ее и без того большие глаза сделались еще шире. Но почти сразу же они сузились в подозрительном прищуре. Рука взметнулась вверх, а пальцы вновь щелкнули, призвав хрустальный шар размером почти с голову – известное ведьминское приспособление, наводящее ужас на всякого о нем сведущего.
Поговаривали, что в шаре этом ведьма могла что угодно узреть, в душу человеческую заглянуть, тайные мысли прочесть. Князь, углядев его, напрягся.
Но хозяйка дома не стала сходу призывать магию и любопытствовать о чужой жизни в волшебной вещице. Погладила ее тонким указательным пальчиком, едва касаясь прозрачной поверхности, а затем посмотрела перед собой, будто что-то незримое углядела, и произнесла задумчиво:
– Я могу призвать душу усопшего. – Она вскинула взгляд, и глаза ее зеленые на миг полыхнули золотым огнем. Не по себе стало князю, но виду он не подал. – Повезло, что сразу со мной повстречался, любая другая бы с порога прогнала. Но должна тебя предупредить: люди, вернувшиеся с той стороны, уже не те, что прежде. Не страшишься?
– Не страшусь, – тут же заверил горячо князь. – Исполни желанное, а я в долгу не останусь, щедро вознагражу.
– Что ж! – Ведьма положила обе руки ладонями на шар и велела: – Подумай о зазнобе сейчас. Я узнаю, как далеко она ушла и какими будут условия для верной волшбы.
Князь подчинился, тут же рисуя в голове образ молодой, кудрявой, веснушчатой красавицы с глазами такими синими, что сравнить их цвет можно было только с глубокими водами озера. Как только образ укрепился, князь кивнул.
В тот же миг ладони ведьмы засветились ярче любых свечей и фонарей. Внутри шара заклубился молочного цвета туман, и взгляд зеленых глаз с золотыми всполохами устремился внутрь, выглядывая что-то, видимое только им.
Князь напряженно всматривался в лицо ведьмы, пытаясь угадать ее мысли. Однако девица осталась спокойной и расслабленной даже когда отставила от себя волшебный предмет и вновь положила подбородок на сцепленные пальцы.
– То, о чем ты просишь, князь, выполнимо. Но обойдется тебе недешево, не только в злате. И нужно будет выполнить три условия.
Сказанное прозвучало витиевато, туманно, а потому не заметил князь оговорки. Поджал в предвкушении губы, подался вперед, сверкнув зажегшимися в зрачках искрами нетерпения.
– Все сделаю, только помоги воротить любимую! – в сердцах воскликнул он. – За мной не застоится: осыплю златом с головы до пят. Будешь каждый день монетами и драгоценностями, что безделицами играться.
– Любимую говоришь, – протянула хозяйка дома, и радостное выражение на лице князя немного поблекло. – Какая же это, наверное, сильная любовь была. Ведьмам такой и не видать.
– Да я ради нее душу готов отдать! – откликнулся мужчина и ведьма кивнула.
– Хорошо, что ты так решительно настроен, князь. Тогда вот тебе мой наказ! – Новый щелчок пальцев притянул к ним небольшой, размером с половину сжатого детского кулачка прозрачный шар. – Это носи с собой. Доставай как можно чаще и представляй образ возлюбленной. Представляй так отчетливо, будто она стоит прямо перед тобой в светлый полдень. Так мы запрем душу, чтобы не сбежала в ответственный день. Через седмицу, когда ночь наступит безлунная, привези мне на озеро, что близ нашего поселения, тело мертвой девицы. Станет оно вместилищем для твоей возлюбленной.
Ведьма прочертила заострившимся вдруг ногтем указательного пальца по столу, и шар оказался в руках князя уже окропленный его кровью от тонкого пореза, возникшего из ниоткуда. Мужчина осмотрел предмет ошеломленно, а потом опомнился и тут же убрал его в поясную сумку.
– Запомни последовательность хорошенько, иначе не получится магии. Не разбей шар, приезжай ровно в тот день, когда луна будет отсутствовать на небосводе, и выбери тело посвежее. Не бойся заплутать в лесу, я договорюсь с Хозяином, он тебя проводит. А теперь иди, пока никто не прознал, что за гость ко мне пожаловал. Кошель, что при тебе, оставь на столе. И вдвое больше принеси в нашу следующую встречу.
Глава 2
Покинувшего дом князя ведьма проводила ставшим вмиг острым взглядом. Полные губы поджались, брови нахмурились, точеный носик сморщился. Напророченная черной кошкой встреча оказалась куда хуже того, что Мэгги ожидала. И ей бы хотелось избежать подобного знакомства, как и вставшего поперек горла решения, но это было невозможно.
– Вот так услугу ты мне, Бэтси, оказала, – раздосадовано обронила она, обратившись к той самой упомянутой при князе кошке. Животное лежало свернувшись клубком в темном углу комнаты, а потому осталось ночным гостем незамеченным.
Бэтси подняла голову, приоткрыла в точности как у хозяйки светящиеся зеленые глаза и широко зевнула, продемонстрировав два ряда острых зубов. Ведьма хмыкнула, ясно уловив безразличие питомца к людским проблемам, перевела взгляд в другой угол и погрузилась в невеселые думы. Тонкие пальцы неосознанно теребили кончик упавшей на грудь рыжей пряди.
Будь на месте Мэгги другая ведьма, не стала бы ни с князем связываться, ни к потусторонним силам за призывом души обращаться, страшась последствий. Но Бринкс отличалась от своих сестер не только способностями, но и себялюбивым характером. Коли приняла князя, то доведет начатое до конца. Но каким тот конец станется…
Планы в голове Мэгги зрели совсем не добрые, опасные для нее и сестер. Но, благо, знать о них не дано никому, кроме наблюдавшей из угла черной кошки. А та, подруга верная, никому никогда ничего не расскажет.
***
На следующий день около полудня поспавшая всего ничего Мэгги вышла из дома, прихватив оставленные князем деньги, и направилась к травнице Дэйле Флойд – единственной дочери ведьмы, что не унаследовала от матери способностей к колдовству.
Когда-то эта мрачная неказистая и бесталанная девчушка, не сумев смириться с тем, что чувствовала магию, но использовать не могла, покинула общину в поисках лучшей доли. Она долго странствовала в других краях и, в конце концов, вернулась обратно уже повзрослевшей девицей, заняв опустевший после смерти матери дом. С собой она привезла бесценные знания, казалось, обо всех растениях, и немалые знакомства, через которые стала помогать ведьмам добывать редкие предметы для ритуалов – за скромную плату, разумеется. Позже, освоившись, Флойд начала обучать девочек грамоте и травничеству, чем окончательно снискала расположение сестер.
Мэгги же не особо жаловала Дэйлу. От рождения двум девицам было предопределено стать противоположностями, что проложило непреодолимую пропасть между ними. Поленьев в огонь подкидывали и окружающие, как умышленно подчеркивая отношением разницу между яркой одаренной Бринкс, прозванной Мэгги Покорившая Изнанку, и невзрачной Беззубой Флойд.
Не найти, казалось, Мэгги и Дэйле единодушия ни в чем: у одной для неприязни хватало поводов, другая же терпеть не могла, когда кто-то зарился на чужое, не ценя то, что сам имел. Однако открыто они не враждовали, предпочтя держаться друг от друга на расстоянии.
Но теперь у Мэгги появились средства на предметы из заветного списка, составленного еще зимой, и единственной, кто мог достать необходимое, была Дэйла. Поэтому Бринкс не осталось ничего иного, как пойти к травнице и попросить об услуге.
Ступая по выложенным камнем дорожкам вглубь поселения, Мэгги внутренне настраивала себя к предстоящей беседе. Дома, вовсе не такие малочисленные и неказистые, какими из-за магии показались князю ночью, оставались позади один за другим. И когда Бринкс подошла к нужному, то встала возле порога и задумчиво посмотрела на добротную дверь.
Флойд не владела магией и не могла самостоятельно уберечь себя и жилище от ведьм и сущностей, а потому использовала привозные защитные амулеты. Применять силу рядом с домом, полным магических приспособлений неизвестного происхождения, было чревато. Поэтому, прежде чем постучать, Мэгги принудила себя перестать осязать пространство изнанки. Сделать это, когда магия являлась такой же неотъемлемой частью жизни, как способность дышать, оказалось непросто, но ради задуманного Мэгги постаралась.
А как справилась, выдохнув, шагнула вперед и постучала.
Дверь открыла болезненно тонкая, бледнокожая девица одного с Мэгги возраста. У Дэйлы были жидкие мышиного цвета волосы, мутные сероватые глаза с непроходящими темными кругами под ними. Ее длинные паучьи пальцы непрестанно подрагивали – Флойд умудрялась мерзнуть даже в столь знойный день.
Травница, когда поняла кто перед ней, недружелюбно зыркнула и чуть прикрыла распахнутую совсем недавно почти настежь дверь. Вела себя так, будто испугалась, что Мэгги захочет ворваться внутрь силой.
– За чем-то пришла или дверью ошиблась? – протянула Дэйла вопрос нейтральным тоном. Как бы ни обжигало сердце гневливое чувство, обижать Мэгги пренебрежением она не смела. Обозленные ведьмы способны на страшные вещи, а уж такие, как Бринкс, и вовсе могли одной мыслью со свету сжить.
– Я по делу, – кивнула Мэгги. – Хочу приобрести кое-что. Впустишь?
И Дэйла, чуть помедлив, шире открыла дверь, молча пригласив ее войти.
Мэгги переступила порог дома с уверенностью, свойственной ведьмам ее положения. Но почувствовав, как бурлящий через нее поток силы почти полностью иссяк, растерялась, застыла истуканом и скосила взгляд на Дэйлу. Та закрыла дверь и, как ни в чем не бывало, скрылась в комнате справа.
Мэгги нахмурила брови, не понимая, что происходит.
