Вот и я «под раздачу попал».
При этом просящие не забывали,
Клясться всеми богами,
Что вот сразу же, после зарплаты,
Обязательно рассчитаются.
А потом рас… и пропадали.
А были и совсем «продуманные».
Те, что свалить с общаги задумали.
Назанимают у всех побольше,
А потом «ищи ветра в поле».
Так что я всегда в памяти
Держал ответную «арию».
Надо сказать прямо:
Обалдел я от такого предложения,
И тут же им так ответил:
– Что вы, да я сам без денег,
Уже вторую неделю.
После того, как отправил домой перевод.
Осталось у меня, наверно, рублей сто.
А когда зарплата будет
Нам не говорят.
Так что ты это… терпи, Андрюха, брат.
Сам ищу: у кого бы занять?
«Тоже мне додумались,
Чтобы я на свои кровные
Их сыночку секс устроил.
А потом сделают рожу “кирпичом”
И песню запоют:
– Потом, потом…
Отдадим потом,
Как деньги будут
Так должок и получишь».
А отец всё ни как не может успокоиться:
– Я же говорил тебе, Андрюха,
Что все бабы сволочи.
Не жди от них ничего хорошего.
И ни какой ты не дебил,
Это всё Вероника пизд…т.
Ты нормальный мужик,
Я же вижу по твоей роже,
А она тварь конченная. –
Ну а потом что?
«Делать нечего»…
Так они решили на семейном совете.
Ведь у всякой проблемы есть решение.
И вот уже мать
Отправилась, по общаге, денежку искать.
И, где-то, через полчаса,
К этому времени уже успел поужинать я,
Она к нам в комнату вернулась.
Ба! Надюха изменилась в лице и фигуре.
Теперь на лице её не было скорбной мины.
Она улыбалась, гордо выпрямив спину,
Всеми своими дёснами.
Держалась вся победоносно,
От кончиков ногтей на своих ногах
До кончика носа.
И мне, даже, показалось:
«Помолодела, немного.
Видать нашла какого-то долбаё…а», –
Подумалось мне
И у меня отлегло на душе.
И ещё мне подумалось:
« Вот сейчас Андрюха
Пойдёт и Веронике “вдует”!»
И оказывается: да, да, да.
Она, таки, денежку нашла!
Нашла…
Какую-то дуру или дурака
Который ей денег занял.
Наверное она,
Как в таких случаях водится,
Рассказала человеку свою «скорбную историю»,
Как ей срочно надо сделать операцию,
Чтобы… удалить опухоль на матке.
И если ей денег не занять…
То ей осталось жить три дня.
А у неё четверо детишек,
Которые до сих пор сосут её сиську.
И если не помочь её горю
То детки станут сиротками.
А деньги она обязательно отдаст:
Старшая дочь, уже сейчас,
Высылает из Америки перевод,
Но он только через неделю дойдёт.
А операцию надо делать срочно,
А то уже, вот-вот, опухоль лопнет.
– А тебе, за это, обязательно воздаст:
Будда, Христос или Аллах.
Или... в кого ты там веруешь?..
На тебя вся надежда.
Если вру?
Провалиться мне на этом месте.
Пусть я оглохну и ослепну!
Вся наша семья
За тебя
Век будет молиться,
Не дай сгинуть, не дай погибнуть.
И вот она стоит вся из себя «такая»,
Как медная начищенная пуговица сияет.
Да, у нас такие водились
Те, кто в общагу недавно заселились.
Такие, ещё, верили в сказки и людям.
Но общага быстро уничтожала все их иллюзии.
С лицом заговорщика она отвела к окну мужа
И стала, о чём-то, шептать ему в ухо.
Потом собрались и втроём, куда-то отправились.
И я подумал: «Вот теперь у Андрюхи жизнь наладится».
А потом, уже поздно вечером,
Андрюха с отцом,
Оба пьяные «в стельку»,
Вернулись восвояси
И стали спать укладываться.
А Надюха, как потом оказалось,
Эту ночь провела в «обезьяннике».
Ведь у неё не было временной регистрации.
Регистрацию забесплатно не делали.
А они пожалели на неё денежку.
Как она нарвалась на ментов?
Не могла о том вспомнить, потом.
И где были муж с сыном,
Почему они за неё не врубились?..
Наверное у них что-то пошло не так.
И каждый, как мог, себя спасал.
Они тоже ничего не могли вспомнить.
Словом: обыкновенная история,
Когда люди бухают « по-чёрному».
Не раздеваясь завалились на кровати
Так сказать: «картина маслом».
И по ситуации я понял сразу,
Что секс Андрюхи «накрылся медным тазом».
Зато погуляли на славу:
Будет что вспомнить
И друзьям рассказывать.
Андрюха отрубился сразу,
А вот Боря, его папаша,
Долго ещё не мог уснуть.
Всё проклинал армян и Надюху свою.
И вообще всех ей ебар…й,
Коих у неё в жизни было не счесть.
И ещё не членораздельно
Поучал своего Андрея:
– Ты не верь этим бляд…м сынок,
А то пропадёшь, а то пропадёшь… –
Ещё немного и вот он стих, заснул
В объятиях Морфея утонув.
А на следующее утро, как обычно,
Оба, с бодуна, отправились трудиться.
Им это было привычно.
И я тоже отправился на стройку.
Вот и конец этой истории.
Надюха
А однажды, мать Андрюхи,
Захотела меня познакомить со своей подругой.
Как потом оказалось,
С такой же, как она, беззубой.
А перед этим она мне её расписывала,
Как очень привлекательную девицу.
Но я «шуры-муры» ни с кем не собирался,
Не за этим я здесь оказался.
А потом я, как-то, с ними в коридоре пересёкся.
Надюха там стояла с этой каргою.
– Валера, познакомься
Моя подруга Джамиля.
При взгляде на неё, чуть,
Не стошнило меня
И дара речи лишился я.
Хотел, было, сказать:
– Здрасьте, –
И про погоду что-нибудь добавить.
Но слова комом в горле у меня застряли.
Та была в ситцевом халате,
Её «полтинник» был уже за горами,
Без лифчика…
До пупа свисали её сиси.
Всё лицо в глубоких морщинах.
И почти что лысая.
И вот эту Тортиллу Надюха
Предлагала мне в подруги!
– Джамиля, это Валера.
– Ассаламу алейкум.
И посмотрела на меня так,
Как смотрят волки на ягнят.
Но, вот я уже «пришёл в себя»
И так сказал,
Еле сдерживая себя,
Чтобы их обеих на х…й не послать:
– Очень приятно,
Извините, спешу на смену.
А про себя подумал: «Гингема
И Бастинда, в одном лице.
Ещё такой подруги не хватало мне!»
И «краем глаза» я успел заметить.
Что Джамиля осталась недовольна моим ответом.
Она наверное думала,
Что я начну ей, тут же, делать комплименты.
А потом с ней условлюсь о встречи.
А потом… а потом брошусь завоевывать её любовь.
А она будет сосать из меня бабло.
Словом…
Наверное, очень,
Я разочаровал её.
Потому что потом,
Уже в спину,
Когда я развернулся и к двери двинулся,
Она, что-то там, стала бубнить,
Типа «желчью исходить»,
Коряво, своим беззубым ртом выводя,
В, мой адрес, какие-то иностранные слова.
На своём языке,
Не доступным для понимания мне.
Какие-то фразы,
Типа:
– Вот зараза,
Сорвался с крючка падла,
Чтоб ты сдох сука!
А я подумал:
«Ну, Надюха, ну Надюха!
Слава Богу, легко отделался
А то ведь могла ещё и тапком по мне заехать!»
И вдруг, из под сознания, всплыли слова,
Которые я недавно услыхал,
От Андрюхиного бати, Бориса:
– Сынок, все бабы… –
Но об этом я писал уже выше.
Ну, Надюха, ну, Надюха…
Что тут сказать: у всех людей разные вкусы.
Может такая кому и сгодится.
Тут главное как следует напиться.
А потом, как-то, мне такая мысль пришла.
Когда на досуге о всякой всячине думал я:
«А может так Надюха мне отомстить хотела
Зато, что я, в тот раз, не занял ей денег? –
И тут же, – нет, нет…
На такое она не способна,
Всё-таки,
Она не последняя сволочь.
И тут надо быть хитрой очень.
Иметь особенный, изощрённый склад ума,
А Надюха она… она…
Простая и тупая,
Прости меня, Господи,
Как “сибирский валенок”».
Иногда мне думалось:
«Вот если бы у нас, тут, жил Пушкин,
И окинул бы всю общаговскую жизнь.
Умом своим могучим…
То он бы смог, на этом материале,
Такое сочинить!..
Что “Евгений Онегин” отдыхает».
Ну, вот и всё…
Конец этой истории.
Не смею ваше внимание удерживать более.
Хотя… постойте.
Дамы и господа, дорогие товарищи,
На этом с вами не прощается Автор.
Тут я ещё одну историю вспомнил.
Дай Бог вам здоровья
Вместе со мною
Дойти до её конца
Надеюсь, что опять
Вам не придётся скучать.
И так…
Иваныч
А теперь, граждане, очередная история.
Про Иваныча и его горе.
Однажды к нам заселили нового товарища.
Он нам представился: «Иван Иваныч».
Фамилию свою нам не назвал,
Да, она и не была нам нужна.
Такой большой, крупный мужчина.
Про таких говорят: «Настоящий детина!»
В нём чувствовалась мощь и сила.
Сказал, что будет работать слесарем-сантехником.
Очень нужная на стройке профессия.
Лет ему, так навскидку…
Примерно был полтинник.
Мы никогда не лезли друг другу в душу.
Человек сам про себя расскажет,
Если у него, в том, потребность будет.
Поэтому к Иванычу никто с расспросами не лез.
Почему он оказался здесь?
Да ведь и так всё ясно:
Человек приехал в Москву за деньгами.
Но, как потом оказалось,
Что не только из-за денег…
Сменить обстановку человеку потребовалось.
Мне сразу подумалось,
После того, как он назвал свою профессию,
Что он не очень-то похож на сантехника.
В нём чувствовалась сила и характер.
Не сутулился, держал спину прямо.
На ладонях его не было царапин.
Речь его была грамотной, правильной.
Не ругался матом.
И от него исходила
Какая-то внутренняя сила,
Какая-то энергия.
Мы сразу прониклись к нему уважением.
«Нет, не работяга, –
Сказал я себе на него глядя, –
Для таких людей подходит
Руководящая должность», –
Вот к такому я пришёл выводу.
И как, потом оказалось, я не ошибся.
Иваныч в коллектив вписался сразу.
«Нормальный мужик», – подумалось каждому.
Попив с нами чайку он завалился спать.
Ведь завтра на работу рано вставать.
И продолжили мы жить все дружно.
Вот если б только не Боря и Надюха.
Вечно между ними разборки,
Нет от них никакого покоя.
В то время, когда она ни с кем не трахалась,
Она у нас в комнате постоянно зависала.
Так и шли дни за днями.
А я всё присматривался и присматривался к Иванычу.
Если мы, после работы, кряхтели,
Ведь, увы, с годами мы не молодеем,
То Иваныч держался молодцом,
Как говорят, у нас в народе: огурцом.
Никогда он не жаловался,
Что мол работа тяжёлая,
А платят мало.
Было очень странно,
Что его всё устраивает.
Всегда, ведь, что-то раздражает,
Что-то напрягает.
А он… а он как будто инопланетянин.
Правда общался он с нами очень мало.
Придя с работы ужинал и тут же спать заваливался.
И вот однажды мы,
С Иванычем,
Остались к комнате одни.
Стояли тёплые, летние дни.
Было воскресение,
Помню, как сейчас.
И наши мужики разошлись кто куда.
Я тоже собирался пойти попить пивку.
Водку – нет! А пиво я люблю.
Тем более, что это в советское время,
Побаловать себя было нечем.
А сейчас всего в изобилии,
В том числе и пива.
К тому же столько разных сортов!
И вот, как итог:
Когда была возможность
Я наслаждался новым сортом.
Так вот значит:
Не спеша собираюсь,
А Иваныча…
Накрыла, вдруг волна его памяти.
После завтрака он не лёг, как обычно, в койку.
Сейчас он стоял у окна и курил молча.
И вдруг он мне говорит:
– Видишь ли, Валера,
Тут такое вышло дело.
В Москву я приехал не зарабатывать.
Душу мне свою вылечить надо.
Случилась со мною плохая история.
С каждым может случиться такое.
Не в том смысле, что как у меня…
Валера, меня кинула жена.
Нет, она от меня не ушла,
Она меня предала.
Не смог я пережить такое
И вот сейчас стою перед тобою.
Ты никуда не торопишься?
– Нет, не тороплюсь.
– Я тебе кое-что рассказать хочу:
Раньше я был коммунистом истинным
И поэтому в горкоме партии трудился.
Должность была хорошая
И зарплата тоже.
Работа была не пыльная, чистая.
И скажу честно: работой своей я гордился,
Верил я в торжество коммунизма.
Нравилось мне проводить идеи в массы,
Что проповедовала Партия.
Ведь идеи марксизма-ленинизма
Вели нас прямо в коммунизм,
К лучшей жизни.
Да и ты ведь сам помнишь это время?
Мы тогда в нашу Партию свято верили.
С женою своею там же познакомился.
Уже не помню кем она, тогда, работала в горкоме.
Прожили с ней, потом, двадцать лет.
Двоих воспитали детей.
Жили не тужили, всё у нас было как у людей.
И вот я заметил, как-то,
Что Клава моя стала сильно прихорашиваться.
Для женщин обычное дело:
Красить губы, накладывать тени.
Но Клава этим не очень увлекалась,
А тут прям на глазах поменялась.
Я подумал: «Ну да ладно,
Меня это не касается.
Пусть красится если ей нравиться».
А как потом оказалась
Она влюбилась в одного молодого товарища.
Начинающего коммуниста,
Роман она с ним закрутила.
Люди у нас об этом зашептались
И я стал приглядываться к этому товарищу.
Да и заодно к своей Клаве.
А потом, когда весь расклад мне стал ясен
Я так сказал Клаве:
– Я всё понимаю
И вот что тебе предлагаю.
Давай не будем смешить людей
И разведёмся поскорей.
Ну, она, тут же, бросилась оправдываться,
Ты же этих женщин знаешь.
Мол: «Мне не хватало твоего внимания.
Это ты меня довёл до такого состояния».
Но я ей сказал твёрдо:
– Развод и точка.
Я тебя не в чём не обвиняю, не осуждаю,
Но жить с тобой боле не желаю.
Оставляю тебе квартиру,
А себе забираю машину.
На имущество не претендую,
Делить с тобою ничего не буду.
Пусть всё остаётся тебе и детям.
И давай поскорее покончим с этим.
Развелись…
И у меня началась новая жизнь.
От родителей мне досталась квартира.
Вот в неё-то я и переселился.
С детьми сохранил нормальные отношения.
Мы им не говорили: в чём у нас там дело.
Сказали, что просто надоели друг другу.
А тому «товарищу» я никогда не подавал руку.
Петрович
Смешно. Перед разводом, как-то,
Вызвало меня к себе начальство.
Был у нас такой Петрович,
Председатель Горисполкома,
Настоящий боров.
Посмотрен на меня сурово
И говорит:
– Не узнаю я тебя, Иваныч, что с тобою?
Ты же настоящий, боевой коммунист.
Намотай на кулак эмоции, нервы свои.
И держись!
Ты же знаешь, у нас в Партии
Разводы не поощряются.
У нас это считается безобразием.
Коммунист, для советских людей,
Это… носитель правильных идей
И правильных дел.
Так сказать, во всём пример!
А ты сопли распустил.
Плюнь на «это дело» и дальше живи.
Почаще е…и свою бабу
И всё у вас наладится.
Я тоже посмотрел ему в глаза
И, было уже, приготовился сказать.
А он «за своё» опять.
– Скажу тебе, как своему товарищу,
Которого глубоко уважаю.
И в моей семье…такое случается.
Но видишь держусь, а как иначе,
Если этого требует Партия?
Тут в комнату ввалились Андрюха и Боря.
Начало одиннадцатого,
А они уже «тёпленькие».
Андрюха
Снял туфли
И не раздеваясь
Завалился в кровать.
Вроде как собрался спать.
Ворочался и эдак и так.
Но, видать, ни как
Сон не шёл.
Он сел на кровать,
Опустил ноги на пол
На нас, с Иванычем, уставился.
И принялся в носу ковыряться.
А Боря заварил себе, в кружке, чаю
И присоединился к нашей компании.
Простой человек…
Даже не спросил разрешения,
А просто взял стул и рядом снами уселся.
Развесил уши
И приготовился слушать.
На Иваныча это не произвело никакого впечатления.
Мне показалось, что он их вообще не заметил.
Он продолжал рассказывать свою историю
А я понимал, как человек с тонкой душою:
«Настало время и ему надо выговориться,
И он уже не сможет остановиться.
Уже ни что не помешает ему это сделать.
Даже если он сейчас, вдруг, окажется
В Кремлёвском дворце, на сцене».
– Потом достал из буфета бутылку коньяку,
Шоколадку… –
Продолжил Иваныч, –
Я не посмел отказаться.
Хотя и было рабочее время,
Но коньяк всегда в тему.
При этом просящие не забывали,
Клясться всеми богами,
Что вот сразу же, после зарплаты,
Обязательно рассчитаются.
А потом рас… и пропадали.
А были и совсем «продуманные».
Те, что свалить с общаги задумали.
Назанимают у всех побольше,
А потом «ищи ветра в поле».
Так что я всегда в памяти
Держал ответную «арию».
Надо сказать прямо:
Обалдел я от такого предложения,
И тут же им так ответил:
– Что вы, да я сам без денег,
Уже вторую неделю.
После того, как отправил домой перевод.
Осталось у меня, наверно, рублей сто.
А когда зарплата будет
Нам не говорят.
Так что ты это… терпи, Андрюха, брат.
Сам ищу: у кого бы занять?
«Тоже мне додумались,
Чтобы я на свои кровные
Их сыночку секс устроил.
А потом сделают рожу “кирпичом”
И песню запоют:
– Потом, потом…
Отдадим потом,
Как деньги будут
Так должок и получишь».
А отец всё ни как не может успокоиться:
– Я же говорил тебе, Андрюха,
Что все бабы сволочи.
Не жди от них ничего хорошего.
И ни какой ты не дебил,
Это всё Вероника пизд…т.
Ты нормальный мужик,
Я же вижу по твоей роже,
А она тварь конченная. –
Ну а потом что?
«Делать нечего»…
Так они решили на семейном совете.
Ведь у всякой проблемы есть решение.
И вот уже мать
Отправилась, по общаге, денежку искать.
И, где-то, через полчаса,
К этому времени уже успел поужинать я,
Она к нам в комнату вернулась.
Ба! Надюха изменилась в лице и фигуре.
Теперь на лице её не было скорбной мины.
Она улыбалась, гордо выпрямив спину,
Всеми своими дёснами.
Держалась вся победоносно,
От кончиков ногтей на своих ногах
До кончика носа.
И мне, даже, показалось:
«Помолодела, немного.
Видать нашла какого-то долбаё…а», –
Подумалось мне
И у меня отлегло на душе.
И ещё мне подумалось:
« Вот сейчас Андрюха
Пойдёт и Веронике “вдует”!»
И оказывается: да, да, да.
Она, таки, денежку нашла!
Нашла…
Какую-то дуру или дурака
Который ей денег занял.
Наверное она,
Как в таких случаях водится,
Рассказала человеку свою «скорбную историю»,
Как ей срочно надо сделать операцию,
Чтобы… удалить опухоль на матке.
И если ей денег не занять…
То ей осталось жить три дня.
А у неё четверо детишек,
Которые до сих пор сосут её сиську.
И если не помочь её горю
То детки станут сиротками.
А деньги она обязательно отдаст:
Старшая дочь, уже сейчас,
Высылает из Америки перевод,
Но он только через неделю дойдёт.
А операцию надо делать срочно,
А то уже, вот-вот, опухоль лопнет.
– А тебе, за это, обязательно воздаст:
Будда, Христос или Аллах.
Или... в кого ты там веруешь?..
На тебя вся надежда.
Если вру?
Провалиться мне на этом месте.
Пусть я оглохну и ослепну!
Вся наша семья
За тебя
Век будет молиться,
Не дай сгинуть, не дай погибнуть.
И вот она стоит вся из себя «такая»,
Как медная начищенная пуговица сияет.
Да, у нас такие водились
Те, кто в общагу недавно заселились.
Такие, ещё, верили в сказки и людям.
Но общага быстро уничтожала все их иллюзии.
С лицом заговорщика она отвела к окну мужа
И стала, о чём-то, шептать ему в ухо.
Потом собрались и втроём, куда-то отправились.
И я подумал: «Вот теперь у Андрюхи жизнь наладится».
А потом, уже поздно вечером,
Андрюха с отцом,
Оба пьяные «в стельку»,
Вернулись восвояси
И стали спать укладываться.
А Надюха, как потом оказалось,
Эту ночь провела в «обезьяннике».
Ведь у неё не было временной регистрации.
Регистрацию забесплатно не делали.
А они пожалели на неё денежку.
Как она нарвалась на ментов?
Не могла о том вспомнить, потом.
И где были муж с сыном,
Почему они за неё не врубились?..
Наверное у них что-то пошло не так.
И каждый, как мог, себя спасал.
Они тоже ничего не могли вспомнить.
Словом: обыкновенная история,
Когда люди бухают « по-чёрному».
Не раздеваясь завалились на кровати
Так сказать: «картина маслом».
И по ситуации я понял сразу,
Что секс Андрюхи «накрылся медным тазом».
Зато погуляли на славу:
Будет что вспомнить
И друзьям рассказывать.
Андрюха отрубился сразу,
А вот Боря, его папаша,
Долго ещё не мог уснуть.
Всё проклинал армян и Надюху свою.
И вообще всех ей ебар…й,
Коих у неё в жизни было не счесть.
И ещё не членораздельно
Поучал своего Андрея:
– Ты не верь этим бляд…м сынок,
А то пропадёшь, а то пропадёшь… –
Ещё немного и вот он стих, заснул
В объятиях Морфея утонув.
А на следующее утро, как обычно,
Оба, с бодуна, отправились трудиться.
Им это было привычно.
И я тоже отправился на стройку.
Вот и конец этой истории.
Глава II
Надюха
А однажды, мать Андрюхи,
Захотела меня познакомить со своей подругой.
Как потом оказалось,
С такой же, как она, беззубой.
А перед этим она мне её расписывала,
Как очень привлекательную девицу.
Но я «шуры-муры» ни с кем не собирался,
Не за этим я здесь оказался.
А потом я, как-то, с ними в коридоре пересёкся.
Надюха там стояла с этой каргою.
– Валера, познакомься
Моя подруга Джамиля.
При взгляде на неё, чуть,
Не стошнило меня
И дара речи лишился я.
Хотел, было, сказать:
– Здрасьте, –
И про погоду что-нибудь добавить.
Но слова комом в горле у меня застряли.
Та была в ситцевом халате,
Её «полтинник» был уже за горами,
Без лифчика…
До пупа свисали её сиси.
Всё лицо в глубоких морщинах.
И почти что лысая.
И вот эту Тортиллу Надюха
Предлагала мне в подруги!
– Джамиля, это Валера.
– Ассаламу алейкум.
И посмотрела на меня так,
Как смотрят волки на ягнят.
Но, вот я уже «пришёл в себя»
И так сказал,
Еле сдерживая себя,
Чтобы их обеих на х…й не послать:
– Очень приятно,
Извините, спешу на смену.
А про себя подумал: «Гингема
И Бастинда, в одном лице.
Ещё такой подруги не хватало мне!»
И «краем глаза» я успел заметить.
Что Джамиля осталась недовольна моим ответом.
Она наверное думала,
Что я начну ей, тут же, делать комплименты.
А потом с ней условлюсь о встречи.
А потом… а потом брошусь завоевывать её любовь.
А она будет сосать из меня бабло.
Словом…
Наверное, очень,
Я разочаровал её.
Потому что потом,
Уже в спину,
Когда я развернулся и к двери двинулся,
Она, что-то там, стала бубнить,
Типа «желчью исходить»,
Коряво, своим беззубым ртом выводя,
В, мой адрес, какие-то иностранные слова.
На своём языке,
Не доступным для понимания мне.
Какие-то фразы,
Типа:
– Вот зараза,
Сорвался с крючка падла,
Чтоб ты сдох сука!
А я подумал:
«Ну, Надюха, ну Надюха!
Слава Богу, легко отделался
А то ведь могла ещё и тапком по мне заехать!»
И вдруг, из под сознания, всплыли слова,
Которые я недавно услыхал,
От Андрюхиного бати, Бориса:
– Сынок, все бабы… –
Но об этом я писал уже выше.
Ну, Надюха, ну, Надюха…
Что тут сказать: у всех людей разные вкусы.
Может такая кому и сгодится.
Тут главное как следует напиться.
А потом, как-то, мне такая мысль пришла.
Когда на досуге о всякой всячине думал я:
«А может так Надюха мне отомстить хотела
Зато, что я, в тот раз, не занял ей денег? –
И тут же, – нет, нет…
На такое она не способна,
Всё-таки,
Она не последняя сволочь.
И тут надо быть хитрой очень.
Иметь особенный, изощрённый склад ума,
А Надюха она… она…
Простая и тупая,
Прости меня, Господи,
Как “сибирский валенок”».
Иногда мне думалось:
«Вот если бы у нас, тут, жил Пушкин,
И окинул бы всю общаговскую жизнь.
Умом своим могучим…
То он бы смог, на этом материале,
Такое сочинить!..
Что “Евгений Онегин” отдыхает».
Ну, вот и всё…
Конец этой истории.
Не смею ваше внимание удерживать более.
Хотя… постойте.
Дамы и господа, дорогие товарищи,
На этом с вами не прощается Автор.
Тут я ещё одну историю вспомнил.
Дай Бог вам здоровья
Вместе со мною
Дойти до её конца
Надеюсь, что опять
Вам не придётся скучать.
И так…
Глава III
Иваныч
А теперь, граждане, очередная история.
Про Иваныча и его горе.
Однажды к нам заселили нового товарища.
Он нам представился: «Иван Иваныч».
Фамилию свою нам не назвал,
Да, она и не была нам нужна.
Такой большой, крупный мужчина.
Про таких говорят: «Настоящий детина!»
В нём чувствовалась мощь и сила.
Сказал, что будет работать слесарем-сантехником.
Очень нужная на стройке профессия.
Лет ему, так навскидку…
Примерно был полтинник.
Мы никогда не лезли друг другу в душу.
Человек сам про себя расскажет,
Если у него, в том, потребность будет.
Поэтому к Иванычу никто с расспросами не лез.
Почему он оказался здесь?
Да ведь и так всё ясно:
Человек приехал в Москву за деньгами.
Но, как потом оказалось,
Что не только из-за денег…
Сменить обстановку человеку потребовалось.
Мне сразу подумалось,
После того, как он назвал свою профессию,
Что он не очень-то похож на сантехника.
В нём чувствовалась сила и характер.
Не сутулился, держал спину прямо.
На ладонях его не было царапин.
Речь его была грамотной, правильной.
Не ругался матом.
И от него исходила
Какая-то внутренняя сила,
Какая-то энергия.
Мы сразу прониклись к нему уважением.
«Нет, не работяга, –
Сказал я себе на него глядя, –
Для таких людей подходит
Руководящая должность», –
Вот к такому я пришёл выводу.
И как, потом оказалось, я не ошибся.
Иваныч в коллектив вписался сразу.
«Нормальный мужик», – подумалось каждому.
Попив с нами чайку он завалился спать.
Ведь завтра на работу рано вставать.
И продолжили мы жить все дружно.
Вот если б только не Боря и Надюха.
Вечно между ними разборки,
Нет от них никакого покоя.
В то время, когда она ни с кем не трахалась,
Она у нас в комнате постоянно зависала.
Так и шли дни за днями.
А я всё присматривался и присматривался к Иванычу.
Если мы, после работы, кряхтели,
Ведь, увы, с годами мы не молодеем,
То Иваныч держался молодцом,
Как говорят, у нас в народе: огурцом.
Никогда он не жаловался,
Что мол работа тяжёлая,
А платят мало.
Было очень странно,
Что его всё устраивает.
Всегда, ведь, что-то раздражает,
Что-то напрягает.
А он… а он как будто инопланетянин.
Правда общался он с нами очень мало.
Придя с работы ужинал и тут же спать заваливался.
И вот однажды мы,
С Иванычем,
Остались к комнате одни.
Стояли тёплые, летние дни.
Было воскресение,
Помню, как сейчас.
И наши мужики разошлись кто куда.
Я тоже собирался пойти попить пивку.
Водку – нет! А пиво я люблю.
Тем более, что это в советское время,
Побаловать себя было нечем.
А сейчас всего в изобилии,
В том числе и пива.
К тому же столько разных сортов!
И вот, как итог:
Когда была возможность
Я наслаждался новым сортом.
Так вот значит:
Не спеша собираюсь,
А Иваныча…
Накрыла, вдруг волна его памяти.
После завтрака он не лёг, как обычно, в койку.
Сейчас он стоял у окна и курил молча.
И вдруг он мне говорит:
– Видишь ли, Валера,
Тут такое вышло дело.
В Москву я приехал не зарабатывать.
Душу мне свою вылечить надо.
Случилась со мною плохая история.
С каждым может случиться такое.
Не в том смысле, что как у меня…
Валера, меня кинула жена.
Нет, она от меня не ушла,
Она меня предала.
Не смог я пережить такое
И вот сейчас стою перед тобою.
Ты никуда не торопишься?
– Нет, не тороплюсь.
– Я тебе кое-что рассказать хочу:
Раньше я был коммунистом истинным
И поэтому в горкоме партии трудился.
Должность была хорошая
И зарплата тоже.
Работа была не пыльная, чистая.
И скажу честно: работой своей я гордился,
Верил я в торжество коммунизма.
Нравилось мне проводить идеи в массы,
Что проповедовала Партия.
Ведь идеи марксизма-ленинизма
Вели нас прямо в коммунизм,
К лучшей жизни.
Да и ты ведь сам помнишь это время?
Мы тогда в нашу Партию свято верили.
С женою своею там же познакомился.
Уже не помню кем она, тогда, работала в горкоме.
Прожили с ней, потом, двадцать лет.
Двоих воспитали детей.
Жили не тужили, всё у нас было как у людей.
И вот я заметил, как-то,
Что Клава моя стала сильно прихорашиваться.
Для женщин обычное дело:
Красить губы, накладывать тени.
Но Клава этим не очень увлекалась,
А тут прям на глазах поменялась.
Я подумал: «Ну да ладно,
Меня это не касается.
Пусть красится если ей нравиться».
А как потом оказалась
Она влюбилась в одного молодого товарища.
Начинающего коммуниста,
Роман она с ним закрутила.
Люди у нас об этом зашептались
И я стал приглядываться к этому товарищу.
Да и заодно к своей Клаве.
А потом, когда весь расклад мне стал ясен
Я так сказал Клаве:
– Я всё понимаю
И вот что тебе предлагаю.
Давай не будем смешить людей
И разведёмся поскорей.
Ну, она, тут же, бросилась оправдываться,
Ты же этих женщин знаешь.
Мол: «Мне не хватало твоего внимания.
Это ты меня довёл до такого состояния».
Но я ей сказал твёрдо:
– Развод и точка.
Я тебя не в чём не обвиняю, не осуждаю,
Но жить с тобой боле не желаю.
Оставляю тебе квартиру,
А себе забираю машину.
На имущество не претендую,
Делить с тобою ничего не буду.
Пусть всё остаётся тебе и детям.
И давай поскорее покончим с этим.
Развелись…
И у меня началась новая жизнь.
От родителей мне досталась квартира.
Вот в неё-то я и переселился.
С детьми сохранил нормальные отношения.
Мы им не говорили: в чём у нас там дело.
Сказали, что просто надоели друг другу.
А тому «товарищу» я никогда не подавал руку.
Глава IV
Петрович
Смешно. Перед разводом, как-то,
Вызвало меня к себе начальство.
Был у нас такой Петрович,
Председатель Горисполкома,
Настоящий боров.
Посмотрен на меня сурово
И говорит:
– Не узнаю я тебя, Иваныч, что с тобою?
Ты же настоящий, боевой коммунист.
Намотай на кулак эмоции, нервы свои.
И держись!
Ты же знаешь, у нас в Партии
Разводы не поощряются.
У нас это считается безобразием.
Коммунист, для советских людей,
Это… носитель правильных идей
И правильных дел.
Так сказать, во всём пример!
А ты сопли распустил.
Плюнь на «это дело» и дальше живи.
Почаще е…и свою бабу
И всё у вас наладится.
Я тоже посмотрел ему в глаза
И, было уже, приготовился сказать.
А он «за своё» опять.
– Скажу тебе, как своему товарищу,
Которого глубоко уважаю.
И в моей семье…такое случается.
Но видишь держусь, а как иначе,
Если этого требует Партия?
Тут в комнату ввалились Андрюха и Боря.
Начало одиннадцатого,
А они уже «тёпленькие».
Андрюха
Снял туфли
И не раздеваясь
Завалился в кровать.
Вроде как собрался спать.
Ворочался и эдак и так.
Но, видать, ни как
Сон не шёл.
Он сел на кровать,
Опустил ноги на пол
На нас, с Иванычем, уставился.
И принялся в носу ковыряться.
А Боря заварил себе, в кружке, чаю
И присоединился к нашей компании.
Простой человек…
Даже не спросил разрешения,
А просто взял стул и рядом снами уселся.
Развесил уши
И приготовился слушать.
На Иваныча это не произвело никакого впечатления.
Мне показалось, что он их вообще не заметил.
Он продолжал рассказывать свою историю
А я понимал, как человек с тонкой душою:
«Настало время и ему надо выговориться,
И он уже не сможет остановиться.
Уже ни что не помешает ему это сделать.
Даже если он сейчас, вдруг, окажется
В Кремлёвском дворце, на сцене».
– Потом достал из буфета бутылку коньяку,
Шоколадку… –
Продолжил Иваныч, –
Я не посмел отказаться.
Хотя и было рабочее время,
Но коньяк всегда в тему.
