Только что говорила!
- Ну хорошо.
Она одела бюстгальтер, застегнула его, поправила, затем – кружевные трусики и набросила накидку. Попробовала рукой оттянуть резинку. «Вроде в пору, - подумала она. – И не жмёт». Подошла к зеркалу, несколько раз повернулась и спросила:
- Хорошо сидит? Я выгляжу в нём сексуально или…
- Или, что? Мне нравится. Мне на работу пора…
- И каким же образом ты угадал нужный мне размер?
- Это не я, а Ира, «старая» подруга. Мы с ней рядом в 90-х годах торговали на Старом рынке - прямо на железных столах. Сейчас у неё большой магазин на новом рынке.
- Ах, Ира! Давний друг!
- Не больше. Ты теперь ко всем меня будешь ревновать? Взрослые люди не ревнуют. Они – доверяют.
- Как хорошо ты это сказал, Эдгар! Они – доверяют!
Камилла одела халат поверх нового белья, и пригласила любимого к завтраку.
Они выпили по чашке зелёного чая. Съели по кусочку пирога и начали обсуждать дела нового дня.
- Возьми ручку и записывай... Записываешь? Значит, как приходят на ум, так и перечисляю.
- Это записывать?
- Нет. «Чёрные бабочки», про Ингрит Йонкер, «Сильвия», «Яркая звезда», про Джона Китса, «Оскар», про Оскара Уайльда, «Эль Греко», "Жена художника", «Влюблённый Шекспир», «Аноним», «Отчаянные романтики», про братство прерафаэлитов, «Ворон», про Эдгара По, «Слова», про писателя, «Капоте», про писателя, «Между» - хороший фильм, " Третий акт". Пока хватит! Эти фильмы вдохновляют на творчество. Да, ещё «Камилла Клодель», про скульптора, влюблённую в Родена, выдающегося скульптора Франции.
- Я знаю, кто они. Мы в Академии художеств проходили их творчество. И фильм про них хороший, снят профессионально, и подбор актёров - удачный.
- Смотри фильм 1988 года с Жераром Депардье, ныне гражданином Российской Федерации! – улыбнулся Эдгар. – Пока достаточно. Эти пересмотри. Чем заниматься предпочтёшь?
- Допишу вот эту картину, она почти закончена. Начну новый заказ. Съезжу, как ты сказал, в музей, посмотрю, как там дела. Посижу, почитаю отзывы. Пообщаюсь с посетителями выставки. Из музея заеду в парикмахерскую на улице Ленина, около санатория «Предгорье Кавказа», затем заправлю машину и вернусь домой. А фильм «Камилла Клодель» мы уже смотрели у тебя. Ты забыл.
- Отлично! – одобрил Эдгар. – Я сейчас поеду на рынок. До часу буду там. После работы заеду к Татьяне Плешаковой, отвезу обложки на альманах. Завтра и послезавтра мы будем тиражировать новый номер. И в шесть часов мы с друзьями пойдём навестить семью Ивана. Не знаю, сколько времени там пробудем. Я, Валерка, Николай, Виктор собрали по 5000 тысяч, но что это сегодня? Только за «коммуналку» нужно платить сколько!.. За садик, за школу искусств.
- Эдгар, - перебила Камилла. – Дорогой Эдгар, это так благородно с вашей стороны, что вы не забываете о семье друга, о детях.
- Ну, еврейская диаспора помогает, как ни странно.
- Почему ты так говоришь?
- В нашем сегодняшнем мире, знаешь, что такое обещания?.. Они выполняют. Должен признать это. Не станем вдаваться в подробности моего «как ни странно».
- Эдгар, - Камилла достала 200 долларов из коробки и протянула ему, - возьми, пожалуйста. Отец мне много денег присылает, мать – тоже. Я не успеваю их тратить. Живу одна. Вот ещё, видишь, картины продала, заказов набрала. Я уже рифмами говорю, - засмеялась она. – Возьми, Эдгар, пожалуйста!
- Не знаю, солнце моё! Неловко как-то...
Камилла засунула деньги в карман рубашки Эдгара, поцеловала и напомнила: «Ты опаздываешь!»
-Спасибо, Камилла. А на этой картине не большое небо? Больше половины картины занимает, а море просто как длинная лужа.
- Нет, поэт. Это только художник может понять, для чего я так опустила небо.
- Даже солнце ниже середины картины, - удивился Эдгар.
- Да. Словом, так надо. Так на фото. Это хороший снимок. И заказчик профессиональный фотограф из Перми. Теперь он хочет подарить своей любимой картину, написанную маслом, размером 60х80 сантиметров. Это место им дорого. Там, в Геленджике, у этой скалы, он сделал ей предложение стать его женой. И она согласилась. Как романтично, не правда ли! – пояснила она.
- О, вот и рассказ, о романтическом начале двух влюблённых, просится на бумагу. Сегодня я не приеду. А завтра обязательно. Надо забрать твои картины – завтра пятница. Снимем, упакуем и привезём их из музея домой. Не скучай. Звони.
Камилла послушно кивнула головой, проводила Эдгара до двери. Он поцеловал её и добавил:
- И спасибо за деньги. А послезавтра с утра поедем на море, в бухту «Инал».
* * *
ДЕНЬ ПРОШЁЛ УДАЧНО и у Камиллы, и у Эдгара. Всё, что они планировали, удалось выполнить, воплотить. Камилла жила в Горячем Ключе уже полтора года, точнее была зарегистрирована как житель города в паспортном столе. Город ей нравился. Тихий, уютный , много магазинов, в которых не бывает очередей. Немало кафе и ресторанов. Рядом – трасса федерального значения и большой железнодорожный вокзал, куда Камилла любит ходить и смотреть на подъезжающие и отъезжающие поезда - как скорые, так и дополнительные, организованные на летний период. Любит сидеть и смотреть на пассажиров, которые выходят из поездов и курят, разговаривают, гуляют по перрону, где им предлагают фрукты местные жители целыми вёдрами. Наблюдает своим профессиональным взглядом за пассажирами, едущими из Москвы и Воркуты, из Петербурга и Улан-Удэ, Харькова и Ташкента, Нижнего Новгорода и Омска. Простому человеку может показаться, что все люди одинаковы. Словом, все россияне. И вроде одеты одинаково, и спорят о том же, и курят одинаково… Но творческий человек, сидя на скамейке и наблюдая, видит всё иначе. Он видит все отличия - и манеру держаться, и манеру держать сигарету, и разницу в выборе одежды, и поведение, и многое другое - то «другое», которое делает нас разными – нас, проживающих в различных городах, деревнях, посёлках, и именно это различие видно творческому человеку, сидящему и наблюдающему за вокзальной суетой. В аэропортах всё выглядит более организованно. Там люди следят за своими словами, движениями, действиями, потому что за ними следят. Множество камер… и,.. и,.., и...
Камилле нравился этот уютный и тихий городок своей архитектурой, зоной отдыха, где каждый может найти место и уединиться, помечтать или отдохнуть от рабочей и домашней суеты. Тут и часовня, где верующий и неверующий человек может войти, зажечь и поставить свечу поминальную или за здравие. Подняться на скалу Петушок и, сидя в беседке, любоваться красивым, открывающимся из неё видом. На речку, на лес, на проходящие мимо поезда. Словом, за полтора года она полюбила Горячий Ключ, она начала снова писать картины, учиться жить самостоятельной жизнью, как большинство горожан, встретила свою любовь – Эдгара. Говорила маме по телефону, что в этом городе самое большое количество творческих людей на один квадратный метр, чем в любом другом городе России. На что мама отвечала: «Неужели?»
* * *
КОГДА ЭДГАР ПОСМОТРЕЛ на часы, было уже одиннадцать часов ночи. Он взглянул на телефон и вздохнул: «Господи! Восемь не отвеченных звонков! Три – от Камиллы!» Он тут же, чувствуя вину, что не наблюдалось за ним раньше, набрал её номер.
- Камилла! Я знаю, что ты не спишь. Я только освободился, поверь мне, - оправдывался он тихим голосом.
- Эдгар! Ты нашёлся, наконец-то! Я тебе звонила. Ты знаешь, на выставке купили картину «Две голых лилии»! Её купил отдыхающий из Ростова. Представляешь, предложил 20000 тысяч! Я не стала торговаться. Мы упаковали картину, и он забрал её вместе с твоим стихотворением.
- Здорово! Камилла, поздравляю! Это недорого? Ты работаешь, или отдыхаешь?
- Недорого. Работаю. Осталось выполнить третий заказ. Думаю до утра я его допишу.
- Никаких «до утра»! – в приказном тоне сказал Эдгар. – Поработай до часу и ложись спать. Что за гонки? Успеешь написать. Не забудь про завтра. Ты книгу отзывов читала? Что в ней написали посетители?
- В основном о том, что моя живопись им понравилась, а те картины, написанные на стихи, твои стихи, особенно. Советуют продолжать и развивать эту тему, - писать картины на стихи классиков и на произведения современных поэтов.
- Ох, что захотели! Данте Габриэль Россетти писал только свою возлюбленную миссис Сидл, и после её смерти тоже. Она употребляла опиум. А Камилла Белоцерковская будет писать картины на стихи только Эдгара Загорского! – в шутливой форме сказал Эдгар.
- Любимый, конечно, только на твои стихи. У тебя много стихотворений. Да ведь ты ещё напишешь, да? – поинтересовалась Камилла.
- Я пошутил, звезда моя! Пиши, что пожелаешь, есть хорошие стихи и у других поэтов, уверяю.
- Нет! – отрезала Камилла. – Только на твои!
- Это большая честь для меня, дорогая! – промолвил Эдгар, почувствовав, что Камилла заявляет это на полном серьёзе.
- Только вот один посетитель написал, чтобы я научилась работать с красным цветом, потому что в моих картинах мало красного цвета.
- Ох, нехороший человек. Это что – ложка дёгтя в бочку мёда? Мог бы и не писать, а позвонить и сказать, чтобы не обижать автора.
- Нет, нет, Эдгар. Он прав. С красным цветом немногие могут работать. Это сложный цвет и может испортить всю картину. Он прав. Я только учусь работать с ним. Раньше я обходилась без него. Так, чуть-чуть, где необходимо, но теперь, когда я начала писать картины на стихи, где главное – сюжет, впечатление, расположение героев, их одежды, обстановка вокруг героев, в комнатах или на природе, я столкнулась с этой проблемой, красного цвета. Поэтому он заметил это и подсказал. Он прав. Я не в обиде. Мне нужно перечитать все конспекты и лекции по этому цвету.
- Тебе виднее. Завтра в четыре часа подъезжай к музею, я буду уже там. Когда приезжает венгр за своими картинами?
- В субботу. Хорошо, что напомнил, Эдгар. Но... Мы же собирались в субботу на море.
- Забудь. Поедем в воскресенье!
- Спасибо, милый. Ты – лучший!
- Прежде всего искусство! – заключил Эдгар.
- До завтра. И ложись спать. Прошу тебя.
- Спокойной ночи!
* * *
ЗВОНОК РАЗБУДИЛ ПЕТРА СЕРАФИМОВИЧА – отца Камиллы, задремавшего на диване после трудового дня. Он ответил:
- Здравствуй! Ты в Москве или у себя?
- У себя, - ответила мать Камиллы. – Как идут дела в «Якутзолоте»? – спросила она.
- Добываем. Что ещё делать? Правительство всё наседает и наседает. Стране в кризисное время нужен жёлтый металл и побольше. Послезавтра прилетает премьер-министр. Утром улетаю в Магадан. Буду готовить встречу.
- Как там в этом, как его, Горячем Ключе поживает наша дочь? Она тебе звонит? Мне-то не звонит. Марку держит. Уже полтора года всё-таки живёт на Кубани.
- Дильнара мне всё рассказывает. Держит в курсе. Она хорошая девушка и понимает всё правильно. Докладывает о жизни нашей дочери.
- Ещё бы! Ведь ты оплачиваешь её учёбу на психолога или как там...
- Оплачиваю. У Камиллы была или ещё проходит, не помню, выставка в местном музее. Дильнара говорит, что открытие выставки хорошо организовали. Камилла выступила хорошо и представила новые работы, которые она написала уже там. Новая тема появилась…
- Какая ещё новая тема? – раздражённо спросила мать Камиллы. – Боюсь, она там всё забудет, чему её учили в Академии. Пейзажи что ли? Или натюрморты с грушами, яблоками и квашенной капустой на столе?
- Нет. Она написала картины на стихи какого-то поэта Эдгара Загорского или Загородского… Бог его знает?
- Неважно! Продолжай.
- Картины понравились местным художникам. Её похвалили. Рядом с картинами были вывешены стихи. Три картины она тут же продала коллекционеру из Венгрии. И получила заказ ещё на несколько картин. За картины выручила не то 1500 долларов, не то 1700, не помню, но она безумно рада, говорит Дильнара, что стала зарабатывать деньги. И ещё её попросили выставить картины в Майкопе и Сочи.
- Майкопе? Это ещё где?
- Это в Адыгее. Адыгея входит в состав Кубани.
- Господи! – пробормотала мать.
- Диана, не перебивай! Живёт одна. Стала больше рисовать, посвежела. Город- курорт находится в окружении дубовых лесов и рощ. Страхи, эти непонятные, прошли. Вроде пока всё хорошо.
- Ну и когда мы её вытащим оттуда? Долго ещё она будет в этом окружении дубов и желудей?
- Хватит уже! Дильнара говорит, что ей нравится самостоятельная жизнь.
- Да? Вот как? А с родителями ей не нравилось?!
- Я три месяца назад был в Краснодаре по делам. Мы и заехали к ней. Она нас хорошо встретила. А когда Сергей Харитонович - ты ведь знаешь, он коллекционер картин и толк в них знает - увидел картину, стоящую на мольберте, кажется, называется «Сон», сразу купил её за 500 баксов.
- Хм, - пробормотала Диана Карловна. – С каких это пор Сергей Харитонович стал понимать в картинах толк? И он не коллекционер, к твоему сведению. Он их перепродаёт в Европу через Интернет. Камилла ведь подписала с ним договор купли-продажи, после чего, я думаю, они поехали к нотариусу и заверили его. Правильно?
- Да! Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил отец Камиллы.
- Ты, Пётр совсем... или прикидываешься? Для перепродажи в Интернете. С последующей отправкой. А может, кто-то ему помогает? Но это единственное из рассказанного тобой, что мне понравилось и успокоило меня. Мы с Эрнестом только прилетели из Португалии, два месяца там были. Сегодня посещу её страничку в Интернете. Обычно Камилла фотографирует свои новые работы и представляет их на своей страничке, на сайте «Художники.ру». И кстати, ей уже пора бы и свой сайт открыть. Ты бы подумал об этом. Теперь о главном. Когда ты повезёшь её в Москву к себе, чтобы показать её Николаю Терентьевичу? Полтора года прошло.
- Думаю, после того, как с делами на работе разберусь. Может, весной. Она мне показалась довольной новой жизнью.
- Отнесись, пожалуйста, к этому серьёзно, Пётр. Я в Португалии прошла полное обследование. Понимаешь о чём я? Пока всё хорошо. Эрнесту, разумеется, я ничего не говорю... Мне пора. Будь здоров!
- И ты тоже!
Отец Камиллы снова лёг на диван и заснул. Сон у него был всегда хорошим. Он относился к той категории людей, которые спят всегда хорошо, что бы ни происходило вокруг них и что бы ни творилось в мире.
* * *
НАСТУПИЛА ПЯТНИЦА. Когда Эдгар приехал в музей помочь Камилле снять картины и упаковать их, Камилла была уже там. Эдгар поздоровался с Анной Васильевной и начал помогать Камилле.
- Осторожно! Лицом в эту сторону, - уточнила Камилла.
- Понял. Приказывай...
За два часа они сняли со стен оставшиеся после выставки картины. Погрузили их осторожно по машинам и поднялись в кабинет директора музея.
- Что сказать, Камилла, - начала Анна Васильевна. – Всё прошло, как нельзя лучше. В городе познакомились с твоим творчеством, художники довольны, что в их рядах появилась такая талантливая молодая художница. Ты, Камилла, продала несколько картин. Получила заказы и приглашение на две выставки. Это бывает, поверь мне, очень редко. Так что, как напишешь новые картины, мы будем всегда рады их представить.
- А Вам, Анна Васильевна, большое спасибо! И от меня, и от Эдгара Николаевича примите, пожалуйста, эти цветы и эту картину с благодарственной подписью. Уверена, что в Вашем доме найдётся место, где Вы её можете повесить. Ещё раз спасибо.
- А Вы, Эдгар Николаевич, приводите ещё и ещё талантливых людей, как Вы это делаете всегда, а мы будем рады их представить.
Они попрощались и поехали домой к Камилле.
- Ну хорошо.
Она одела бюстгальтер, застегнула его, поправила, затем – кружевные трусики и набросила накидку. Попробовала рукой оттянуть резинку. «Вроде в пору, - подумала она. – И не жмёт». Подошла к зеркалу, несколько раз повернулась и спросила:
- Хорошо сидит? Я выгляжу в нём сексуально или…
- Или, что? Мне нравится. Мне на работу пора…
- И каким же образом ты угадал нужный мне размер?
- Это не я, а Ира, «старая» подруга. Мы с ней рядом в 90-х годах торговали на Старом рынке - прямо на железных столах. Сейчас у неё большой магазин на новом рынке.
- Ах, Ира! Давний друг!
- Не больше. Ты теперь ко всем меня будешь ревновать? Взрослые люди не ревнуют. Они – доверяют.
- Как хорошо ты это сказал, Эдгар! Они – доверяют!
Камилла одела халат поверх нового белья, и пригласила любимого к завтраку.
Они выпили по чашке зелёного чая. Съели по кусочку пирога и начали обсуждать дела нового дня.
- Возьми ручку и записывай... Записываешь? Значит, как приходят на ум, так и перечисляю.
- Это записывать?
- Нет. «Чёрные бабочки», про Ингрит Йонкер, «Сильвия», «Яркая звезда», про Джона Китса, «Оскар», про Оскара Уайльда, «Эль Греко», "Жена художника", «Влюблённый Шекспир», «Аноним», «Отчаянные романтики», про братство прерафаэлитов, «Ворон», про Эдгара По, «Слова», про писателя, «Капоте», про писателя, «Между» - хороший фильм, " Третий акт". Пока хватит! Эти фильмы вдохновляют на творчество. Да, ещё «Камилла Клодель», про скульптора, влюблённую в Родена, выдающегося скульптора Франции.
- Я знаю, кто они. Мы в Академии художеств проходили их творчество. И фильм про них хороший, снят профессионально, и подбор актёров - удачный.
- Смотри фильм 1988 года с Жераром Депардье, ныне гражданином Российской Федерации! – улыбнулся Эдгар. – Пока достаточно. Эти пересмотри. Чем заниматься предпочтёшь?
- Допишу вот эту картину, она почти закончена. Начну новый заказ. Съезжу, как ты сказал, в музей, посмотрю, как там дела. Посижу, почитаю отзывы. Пообщаюсь с посетителями выставки. Из музея заеду в парикмахерскую на улице Ленина, около санатория «Предгорье Кавказа», затем заправлю машину и вернусь домой. А фильм «Камилла Клодель» мы уже смотрели у тебя. Ты забыл.
- Отлично! – одобрил Эдгар. – Я сейчас поеду на рынок. До часу буду там. После работы заеду к Татьяне Плешаковой, отвезу обложки на альманах. Завтра и послезавтра мы будем тиражировать новый номер. И в шесть часов мы с друзьями пойдём навестить семью Ивана. Не знаю, сколько времени там пробудем. Я, Валерка, Николай, Виктор собрали по 5000 тысяч, но что это сегодня? Только за «коммуналку» нужно платить сколько!.. За садик, за школу искусств.
- Эдгар, - перебила Камилла. – Дорогой Эдгар, это так благородно с вашей стороны, что вы не забываете о семье друга, о детях.
- Ну, еврейская диаспора помогает, как ни странно.
- Почему ты так говоришь?
- В нашем сегодняшнем мире, знаешь, что такое обещания?.. Они выполняют. Должен признать это. Не станем вдаваться в подробности моего «как ни странно».
- Эдгар, - Камилла достала 200 долларов из коробки и протянула ему, - возьми, пожалуйста. Отец мне много денег присылает, мать – тоже. Я не успеваю их тратить. Живу одна. Вот ещё, видишь, картины продала, заказов набрала. Я уже рифмами говорю, - засмеялась она. – Возьми, Эдгар, пожалуйста!
- Не знаю, солнце моё! Неловко как-то...
Камилла засунула деньги в карман рубашки Эдгара, поцеловала и напомнила: «Ты опаздываешь!»
-Спасибо, Камилла. А на этой картине не большое небо? Больше половины картины занимает, а море просто как длинная лужа.
- Нет, поэт. Это только художник может понять, для чего я так опустила небо.
- Даже солнце ниже середины картины, - удивился Эдгар.
- Да. Словом, так надо. Так на фото. Это хороший снимок. И заказчик профессиональный фотограф из Перми. Теперь он хочет подарить своей любимой картину, написанную маслом, размером 60х80 сантиметров. Это место им дорого. Там, в Геленджике, у этой скалы, он сделал ей предложение стать его женой. И она согласилась. Как романтично, не правда ли! – пояснила она.
- О, вот и рассказ, о романтическом начале двух влюблённых, просится на бумагу. Сегодня я не приеду. А завтра обязательно. Надо забрать твои картины – завтра пятница. Снимем, упакуем и привезём их из музея домой. Не скучай. Звони.
Камилла послушно кивнула головой, проводила Эдгара до двери. Он поцеловал её и добавил:
- И спасибо за деньги. А послезавтра с утра поедем на море, в бухту «Инал».
* * *
ДЕНЬ ПРОШЁЛ УДАЧНО и у Камиллы, и у Эдгара. Всё, что они планировали, удалось выполнить, воплотить. Камилла жила в Горячем Ключе уже полтора года, точнее была зарегистрирована как житель города в паспортном столе. Город ей нравился. Тихий, уютный , много магазинов, в которых не бывает очередей. Немало кафе и ресторанов. Рядом – трасса федерального значения и большой железнодорожный вокзал, куда Камилла любит ходить и смотреть на подъезжающие и отъезжающие поезда - как скорые, так и дополнительные, организованные на летний период. Любит сидеть и смотреть на пассажиров, которые выходят из поездов и курят, разговаривают, гуляют по перрону, где им предлагают фрукты местные жители целыми вёдрами. Наблюдает своим профессиональным взглядом за пассажирами, едущими из Москвы и Воркуты, из Петербурга и Улан-Удэ, Харькова и Ташкента, Нижнего Новгорода и Омска. Простому человеку может показаться, что все люди одинаковы. Словом, все россияне. И вроде одеты одинаково, и спорят о том же, и курят одинаково… Но творческий человек, сидя на скамейке и наблюдая, видит всё иначе. Он видит все отличия - и манеру держаться, и манеру держать сигарету, и разницу в выборе одежды, и поведение, и многое другое - то «другое», которое делает нас разными – нас, проживающих в различных городах, деревнях, посёлках, и именно это различие видно творческому человеку, сидящему и наблюдающему за вокзальной суетой. В аэропортах всё выглядит более организованно. Там люди следят за своими словами, движениями, действиями, потому что за ними следят. Множество камер… и,.. и,.., и...
Камилле нравился этот уютный и тихий городок своей архитектурой, зоной отдыха, где каждый может найти место и уединиться, помечтать или отдохнуть от рабочей и домашней суеты. Тут и часовня, где верующий и неверующий человек может войти, зажечь и поставить свечу поминальную или за здравие. Подняться на скалу Петушок и, сидя в беседке, любоваться красивым, открывающимся из неё видом. На речку, на лес, на проходящие мимо поезда. Словом, за полтора года она полюбила Горячий Ключ, она начала снова писать картины, учиться жить самостоятельной жизнью, как большинство горожан, встретила свою любовь – Эдгара. Говорила маме по телефону, что в этом городе самое большое количество творческих людей на один квадратный метр, чем в любом другом городе России. На что мама отвечала: «Неужели?»
* * *
КОГДА ЭДГАР ПОСМОТРЕЛ на часы, было уже одиннадцать часов ночи. Он взглянул на телефон и вздохнул: «Господи! Восемь не отвеченных звонков! Три – от Камиллы!» Он тут же, чувствуя вину, что не наблюдалось за ним раньше, набрал её номер.
- Камилла! Я знаю, что ты не спишь. Я только освободился, поверь мне, - оправдывался он тихим голосом.
- Эдгар! Ты нашёлся, наконец-то! Я тебе звонила. Ты знаешь, на выставке купили картину «Две голых лилии»! Её купил отдыхающий из Ростова. Представляешь, предложил 20000 тысяч! Я не стала торговаться. Мы упаковали картину, и он забрал её вместе с твоим стихотворением.
- Здорово! Камилла, поздравляю! Это недорого? Ты работаешь, или отдыхаешь?
- Недорого. Работаю. Осталось выполнить третий заказ. Думаю до утра я его допишу.
- Никаких «до утра»! – в приказном тоне сказал Эдгар. – Поработай до часу и ложись спать. Что за гонки? Успеешь написать. Не забудь про завтра. Ты книгу отзывов читала? Что в ней написали посетители?
- В основном о том, что моя живопись им понравилась, а те картины, написанные на стихи, твои стихи, особенно. Советуют продолжать и развивать эту тему, - писать картины на стихи классиков и на произведения современных поэтов.
- Ох, что захотели! Данте Габриэль Россетти писал только свою возлюбленную миссис Сидл, и после её смерти тоже. Она употребляла опиум. А Камилла Белоцерковская будет писать картины на стихи только Эдгара Загорского! – в шутливой форме сказал Эдгар.
- Любимый, конечно, только на твои стихи. У тебя много стихотворений. Да ведь ты ещё напишешь, да? – поинтересовалась Камилла.
- Я пошутил, звезда моя! Пиши, что пожелаешь, есть хорошие стихи и у других поэтов, уверяю.
- Нет! – отрезала Камилла. – Только на твои!
- Это большая честь для меня, дорогая! – промолвил Эдгар, почувствовав, что Камилла заявляет это на полном серьёзе.
- Только вот один посетитель написал, чтобы я научилась работать с красным цветом, потому что в моих картинах мало красного цвета.
- Ох, нехороший человек. Это что – ложка дёгтя в бочку мёда? Мог бы и не писать, а позвонить и сказать, чтобы не обижать автора.
- Нет, нет, Эдгар. Он прав. С красным цветом немногие могут работать. Это сложный цвет и может испортить всю картину. Он прав. Я только учусь работать с ним. Раньше я обходилась без него. Так, чуть-чуть, где необходимо, но теперь, когда я начала писать картины на стихи, где главное – сюжет, впечатление, расположение героев, их одежды, обстановка вокруг героев, в комнатах или на природе, я столкнулась с этой проблемой, красного цвета. Поэтому он заметил это и подсказал. Он прав. Я не в обиде. Мне нужно перечитать все конспекты и лекции по этому цвету.
- Тебе виднее. Завтра в четыре часа подъезжай к музею, я буду уже там. Когда приезжает венгр за своими картинами?
- В субботу. Хорошо, что напомнил, Эдгар. Но... Мы же собирались в субботу на море.
- Забудь. Поедем в воскресенье!
- Спасибо, милый. Ты – лучший!
- Прежде всего искусство! – заключил Эдгар.
- До завтра. И ложись спать. Прошу тебя.
- Спокойной ночи!
* * *
ЗВОНОК РАЗБУДИЛ ПЕТРА СЕРАФИМОВИЧА – отца Камиллы, задремавшего на диване после трудового дня. Он ответил:
- Здравствуй! Ты в Москве или у себя?
- У себя, - ответила мать Камиллы. – Как идут дела в «Якутзолоте»? – спросила она.
- Добываем. Что ещё делать? Правительство всё наседает и наседает. Стране в кризисное время нужен жёлтый металл и побольше. Послезавтра прилетает премьер-министр. Утром улетаю в Магадан. Буду готовить встречу.
- Как там в этом, как его, Горячем Ключе поживает наша дочь? Она тебе звонит? Мне-то не звонит. Марку держит. Уже полтора года всё-таки живёт на Кубани.
- Дильнара мне всё рассказывает. Держит в курсе. Она хорошая девушка и понимает всё правильно. Докладывает о жизни нашей дочери.
- Ещё бы! Ведь ты оплачиваешь её учёбу на психолога или как там...
- Оплачиваю. У Камиллы была или ещё проходит, не помню, выставка в местном музее. Дильнара говорит, что открытие выставки хорошо организовали. Камилла выступила хорошо и представила новые работы, которые она написала уже там. Новая тема появилась…
- Какая ещё новая тема? – раздражённо спросила мать Камиллы. – Боюсь, она там всё забудет, чему её учили в Академии. Пейзажи что ли? Или натюрморты с грушами, яблоками и квашенной капустой на столе?
- Нет. Она написала картины на стихи какого-то поэта Эдгара Загорского или Загородского… Бог его знает?
- Неважно! Продолжай.
- Картины понравились местным художникам. Её похвалили. Рядом с картинами были вывешены стихи. Три картины она тут же продала коллекционеру из Венгрии. И получила заказ ещё на несколько картин. За картины выручила не то 1500 долларов, не то 1700, не помню, но она безумно рада, говорит Дильнара, что стала зарабатывать деньги. И ещё её попросили выставить картины в Майкопе и Сочи.
- Майкопе? Это ещё где?
- Это в Адыгее. Адыгея входит в состав Кубани.
- Господи! – пробормотала мать.
- Диана, не перебивай! Живёт одна. Стала больше рисовать, посвежела. Город- курорт находится в окружении дубовых лесов и рощ. Страхи, эти непонятные, прошли. Вроде пока всё хорошо.
- Ну и когда мы её вытащим оттуда? Долго ещё она будет в этом окружении дубов и желудей?
- Хватит уже! Дильнара говорит, что ей нравится самостоятельная жизнь.
- Да? Вот как? А с родителями ей не нравилось?!
- Я три месяца назад был в Краснодаре по делам. Мы и заехали к ней. Она нас хорошо встретила. А когда Сергей Харитонович - ты ведь знаешь, он коллекционер картин и толк в них знает - увидел картину, стоящую на мольберте, кажется, называется «Сон», сразу купил её за 500 баксов.
- Хм, - пробормотала Диана Карловна. – С каких это пор Сергей Харитонович стал понимать в картинах толк? И он не коллекционер, к твоему сведению. Он их перепродаёт в Европу через Интернет. Камилла ведь подписала с ним договор купли-продажи, после чего, я думаю, они поехали к нотариусу и заверили его. Правильно?
- Да! Откуда ты знаешь? – удивлённо спросил отец Камиллы.
- Ты, Пётр совсем... или прикидываешься? Для перепродажи в Интернете. С последующей отправкой. А может, кто-то ему помогает? Но это единственное из рассказанного тобой, что мне понравилось и успокоило меня. Мы с Эрнестом только прилетели из Португалии, два месяца там были. Сегодня посещу её страничку в Интернете. Обычно Камилла фотографирует свои новые работы и представляет их на своей страничке, на сайте «Художники.ру». И кстати, ей уже пора бы и свой сайт открыть. Ты бы подумал об этом. Теперь о главном. Когда ты повезёшь её в Москву к себе, чтобы показать её Николаю Терентьевичу? Полтора года прошло.
- Думаю, после того, как с делами на работе разберусь. Может, весной. Она мне показалась довольной новой жизнью.
- Отнесись, пожалуйста, к этому серьёзно, Пётр. Я в Португалии прошла полное обследование. Понимаешь о чём я? Пока всё хорошо. Эрнесту, разумеется, я ничего не говорю... Мне пора. Будь здоров!
- И ты тоже!
Отец Камиллы снова лёг на диван и заснул. Сон у него был всегда хорошим. Он относился к той категории людей, которые спят всегда хорошо, что бы ни происходило вокруг них и что бы ни творилось в мире.
* * *
НАСТУПИЛА ПЯТНИЦА. Когда Эдгар приехал в музей помочь Камилле снять картины и упаковать их, Камилла была уже там. Эдгар поздоровался с Анной Васильевной и начал помогать Камилле.
- Осторожно! Лицом в эту сторону, - уточнила Камилла.
- Понял. Приказывай...
За два часа они сняли со стен оставшиеся после выставки картины. Погрузили их осторожно по машинам и поднялись в кабинет директора музея.
- Что сказать, Камилла, - начала Анна Васильевна. – Всё прошло, как нельзя лучше. В городе познакомились с твоим творчеством, художники довольны, что в их рядах появилась такая талантливая молодая художница. Ты, Камилла, продала несколько картин. Получила заказы и приглашение на две выставки. Это бывает, поверь мне, очень редко. Так что, как напишешь новые картины, мы будем всегда рады их представить.
- А Вам, Анна Васильевна, большое спасибо! И от меня, и от Эдгара Николаевича примите, пожалуйста, эти цветы и эту картину с благодарственной подписью. Уверена, что в Вашем доме найдётся место, где Вы её можете повесить. Ещё раз спасибо.
- А Вы, Эдгар Николаевич, приводите ещё и ещё талантливых людей, как Вы это делаете всегда, а мы будем рады их представить.
Они попрощались и поехали домой к Камилле.
