Нас ждут светлые, счастливые дни. Помнишь, как в том кино: «И они жили долго и счастливо».
С каждой минутой разговора с Камиллой Эдгар чувствовал, как его душа освобождается. И ком в горле становится всё меньше и меньше. Он глубоко вздохнул и продолжил:
- Радость моя, ты всё слышала, ты всё поняла?
- Эдгар, Эдгар, - тихо обращалась к своему любимому Камилла, - я всё слышу. Извини, родной, что так получилось, но я не могла тебя предупредить. Ты ведь был в Волгограде и не отвечал на мои звонки. А времени не оставалось. Всё произошло так быстро…
Эдгар слушал её и вытирал слёзы рукой, как мальчишка, которому досталось от жизни и который чувствовал, что виноват.
Ему показался странным голос Камиллы. Словно она не была рада, что находится на отдыхе и ей предстоят незабываемые дни знакомства со страной, выставочными галереями, встречи с художниками, ведь она хорошо говорила по-английски. Это его насторожило.
- Эдгар, ты сейчас только слушай, дай мне высказаться.
- Хорошо, любовь моя, говори, - снова вздохнул глубоко Эдгар, и вдох этот был так приятен, и такой покой овладел им. Он был рад, что Камилла нашлась. – Я слушаю.
- Эдгар, я здесь на лечении. Со мной мама и папа, - медленно, словно засыпая и уходя куда-то далеко в сон, выговаривала свои слова Камилла. – Придёт время, и ты всё поймёшь. Осталось недолго. Выслушай меня. Когда войдёшь в мой дом, открой дверь в мастерскую. В мастерской на столе возле цветов, которые мне подарил папа и которые уже наверняка завяли и лепестки их осыпались на стол, под ними ты найдёшь письмо. Я его написала на скорую руку. В нём я всё объяснила – то, о чём тебе надо знать…
- Ты меня бросаешь, Камилла? – испуганно вырвалось у Эдгара. – И что у тебя за голос такой, будто ты под кайфом?
- Дослушай, прошу тебя! Не перебивай. Я тебя не бросаю, как ты мог…
Разговор прекратился. Эдгар кричал в трубку, кричал, крутил, вертел телефон, думая, что нажал кнопку отключения случайно, но в трубке снова послышался голос.
- Камилла, Камилла, это ты? – пытался выяснить Эдгар.
Но в трубке говорил приятный женский голос на немецком языке, после которого разговор прекратился.
Эдгар стал нажимать на номер телефона, из которого ему звонили. Безрезультатно. Раздавались короткие гудки – и больше ничего.
Эдгар сел на скамейку. Положил телефон в сумку и начал думать: «Что делает Камилла в Швейцарии с родителями? И что за странный голос был у неё, когда мы разговаривали? Камилла в клинике на лечении? Что всё это значит? Как это понимать?» Только он её нашёл, как тут же снова потерял. После разговора с Камиллой у Эдгара вопросов не убавилось, а прибавилось. Единственное, что произошло – теперь он спокоен за её судьбу. Она с родителями. Она жива и любит его. Тут стали, как обычно, в голову лезть разные мысли, которые не успокаивали, а наоборот - будоражили воображение.
- Может, она в аварию попала? И медлить было нельзя… Может, она давно чем-то болела, но мне ничего не говорила, - продолжал свои размышления Эдгар. – Или операция срочная? Швейцария, Швейцария… Там хорошие хирурги. Многие чиновники там лечатся. Да и олигархи, и богатые люди… Я это читал в СМИ, - делал заключение Эдгар. – В газетах писали об этом. Но почему Швейцария, а не Англия, Москва, Берлин?.. Платных клиник сейчас много повсюду. Перед моим отъездом Камилла выглядела нездоровой. Её пару раз стошнило от еды, я даже подумал: не беременна ли она? Не токсикоз ли? Но она только ссылалась на плохое самочувствие. По ночам у неё поднималась температура. Я приезжал ночью к ней и находился с ней рядом до утра. Не значит ли это, что уже тогда она начала сдавать, заболела? Я ей советовал меньше писать картин, больше гулять, хорошо питаться. Она ссылалась на то, что так уже было, скоро пройдёт. И ещё одно, - вспомнил Эдгар, - она в последние дни перед моим отъездом частенько ходила по перрону, сидела, смотрела на подходящие к перрону поезда, смотрела на эту вокзальную суету, от которой, как она говорила: «Я заряжаюсь». Как я не придал этому значение?.. Я понимал в душе: что-то происходит, но ничего не предпринял, - винил себя Эдгар. – Надо было настоять на обследовании. Эх!..
Раздался звонок, Эдгар быстро взял трубку в надежде, что Камилла дозвонилась и наконец всё прояснит.
- Камилла! Камилла! – громко ответил Эдгар.
- Какая Камилла? Ты почему не дома? У меня нет времени ждать. Где ты в данный момент находишься? – задавал вопросы Эдгару брат Юра.
- Ах, я забыл. Я в зоне отдыха…
- В зоне отдыха? Что ты там делаешь? С Камиллой гуляешь? Я здесь, дома, а он в зоне отдыха. Садись в машину и езжай в мой офис. Я подъеду туда. Так быстрей. Остановишь машину около аптеки, а утром я поеду в офис и тебя захвачу. Пересядешь в свою машину и поедешь на работу.
- Хорошо, еду! Я потерял время. Провал в памяти.
- Голову не потеряй! Меньше пиши по ночам и «сиди» в Интернете, - посоветовал не без иронии брат.
Эдгар ехал в офис к брату, который находился напротив ГИБДД, а думал не о товаре, который нужно закупать на «Вишняках» - оптовом рынке в Краснодаре, а о Камилле и её странном разговоре, как вдруг вспомнил о письме. «Надо вечером заехать к Камилле домой. Осмотреть дом и прочитать письмо», - подумал Эдгар.
* * *
САДИСЬ СКОРЕЙ. ЗАКРЫВАЙ дверь. Мы опаздываем, мне ещё нужно к Анатолию Мацко, директору «НПП «Термотехника» в Краснодаре. Кстати, он твои книги издавал. Оплачивал. Припоминаешь?
- Хоть трасса свободная. Не как летом, в сезон отпусков, плетёмся три часа по трассе. Трасса – приятно ехать. Хорошо накатали дороги, по-европейски, - одобрил Юра. – Как у тебя с Камиллой? Вы уже третий год встречаетесь. Ты ночуешь у неё. Пропадаешь неделями. Мама беспокоится. Когда ты её, после полуторагодового вашего романа представил нашей семье, она нам понравилась, - продолжал младший брат. – Мне её картины понравились, когда, помнишь, она просила привезти ей какое-то лекарство из Краснодара, ты мне ещё рецепт давал и говорил: «Такие препараты выдают только по рецепту». И главное, по рецепту не было! Да, а какое дорогое! Одна коробка стоит 12000 тысяч рублей! Мне пришлось занимать у Анатолия Мацко деньги. Вспомнил, как ты позвонил мне? Я был в Краснодаре, ты попросил их купить и отвезти их ей домой. Тогда она и показала мне картины. Красиво написаны. Особенно на твои стихи. У неё большой дом, как она справляется со всем?
- Послушай, какие лекарства ты покупал, не помнишь? – тревожно спросил Эдгар.
- Да нет. Помню, что дорогие. Английские.
- А сколько пачек?
- Три. На 36000 тысяч рублей!
- Как же я тогда не догадался, болван!
- Ты о чём, брат?
- Да так..
- В последнее время ты какой-то странный, словно не в себе, будто тебя, как в детстве, шарахнуло током. Так как Камилла? Я видел Ушинкова из полиции. Он сказал мне, что ты обращался к ним за помощью, что у тебя девушка или знакомая, говорит, пропала…
- Да, Камилла уже много дней не появляется дома. Звоню – телефон отключен. Я же говорил уже тебе. Всё рассказал. Приеду домой – машина во дворе, её нет. Схожу на вокзал - и там её нет.
- Она что, пропала? – перебил Юра Эдгара. – Ты ничего не говорил об этом или я забыл. Вот почему ты такой угрюмый, сам не свой… Камилла нам понравилась. Моей дочери Юле тоже, хотя Камилла и младше её на 6 лет, но они подружились. И вообще, красивая девчонка, располагает к себе. И с матерью приветлива. Кстати, что там за движения у вас были на первом этаже в 5 часов утра? – спросил Юра.
- Матери укол делал. Ноги не давали заснуть, «крутили» всю ночь. Разбудила меня. Я сделал укол. Сколько раз я и отец говорили ей: не терпи, говори сразу…
- Да, это хорошо, что ты умеешь делать уколы. И отцу сколько делал, и матери. А так, представляешь, сколько раз надо было вызывать скорую. Пока приедут, туда – сюда…
- В общей сложности уколов 200-300 я делал им и себе в год, - ответил Эдгар.
- Не может быть?!
- Да! И всё по ночам. Иногда целыми неделями не высыпался. Всё уколы приходилось делать ночью, особенно под утро, то отцу, то матери.
- Вы не поженитесь с Камиллой? Родители богатые, она обеспечена. Любит тебя. – Юра засмеялся. – Что она нашла в тебе, не поймём? Чем ты её привлёк?
- Да я тебе обо всём уже сто раз рассказывал. И Джона Китса в пример приводил: «... многие девушки готовы скорее выйти замуж за одну из моих поэм или романов…» И кузина Сирано де Бержерака тоже влюбилась в стихи, которые ей писал её возлюбленный, а потом, когда узнала, что письма писал сам Сирано, а её парень только выдавал их за свои, сразу полюбила Сирано. А он племянницу свою любил всю жизнь, но боялся признаться ей в этом. Когда всё выяснилось, Роксана призналась ему в своей любви, но он ответил: «Поздно, поздно, Роксана…» Ну, словом, таких примеров много.
- Ты рассказывай, рассказывай, посвящай нас, а то нам некогда читать. И Сергею Кузнецову нравится, когда ты рассказываешь о Бетховене, Моцарте, художниках, поэтах. Он это любит – ваш меценат. Вот и финансирует ваш альманах «Литературное обозрение», - закончил философствовать младший брат.
- Лучше смотри на дорогу, а то не ровен час врежемся ещё в кого-нибудь.
- Так почему ты не женишься на Камилле? Откроете своё дело, детишек заведёте. Папаша поможет, он ведь любит её, ты говорил. Души в ней не чает. Она у него одна. Вот и профинансирует ваши начинания. Купит вам магазин. А, брат!
- Камилла уже предлагала. Пока мы помолвлены. Забыл? Я пока думаю. В городе итак все знают. Мне тоже неудобно. Некоторые языки говорят: «Вот Эдгар только с молоденькими связывается». Связывается…
- Им-то какое дело? А про помолвку забыл, но всё равно свадьба есть свадьба. Может, я не всё знаю, возможно…
- Творческие люди – самые трудные и языкастые, к твоему сведению.
- Может, папаша не разрешает? Нашёл ей партию получше? Что такой, как ты, может ей дать? Они, наверно, тоже разговаривают с глазу на глаз. Ты просто не знаешь об этом.
- У нас родство душ. Мы любим друг друга.
- Родство душ! – повторил Юра. – А чем ты будешь обеспечивать семью – родством душ? Она успешна. Продаёт картины. Много заказов, много работает. Выставки проводит, и заметь, они окупаются. Иногда мне кажется, что она, как Камилла Клодель, скульптор-график. Помнишь, ты давал мне фильм про неё. Она француженка что ли? С Роденом у неё роман был. Вот одержима была искусством. Вот и Камилла такая же. Сильная воля. Непреодолимая страсть.
- Ты знаешь, - обратился к брату Эдгар, - у неё какая-то тайна есть или секрет, который она мне не раскрывает, но который, как мне кажется, угнетает её. Что-то не так. Я это чувствую. Что-то важное она скрывает от меня. Будто сама в это важное до конца не верит.
- Сколько вы знакомы уже и живёте вместе? – спросил Юра.
- Больше двух лет. Но вместе мы пока не живём. Мы решили, что я переду к ней после поездки в Волгоград.
- О! И какой же секрет? Почти три года. Это не три месяца! Это срок, и что-нибудь уже бы открылось, прояснилось. Поверь мне.
- Вот психоаналитик! Фрейд! Я тебе не сказал: когда я гулял в Дантовом ущелье, потом поставил свечу в часовне, попросив у иконы, чтобы Камилла позвонила, вышел и пошёл к речке. Сел на скамейку и стал думать о Камилле. Вспоминать. Мне пришла в голову мысль, что вот наконец всё разрядилось: отец её забрал и увёз подальше от меня в другую жизнь, да так быстро, что Камилла не успела даже опомниться и позвонить. И держит её в Москве, как непослушную дочь. Рядом, разумеется, охрана. Так я думал, сидя у реки.
- В часовню! Свечку! - засмеялся Юра. – Ты же не веришь в посредничество церкви. Ты – деист, насколько я припоминаю. «Общайтесь с Богом без посредников», - твои слова?!
- Не перебивай. Как вдруг раздался звонок, и я подумал, что это ты. Но это была Камилла.
- Так она нашлась? Слава Богу! Видишь, Бог услышал твои просьбы, может, это знак?
- Не иронизируй!
- Нисколько, но ведь это в конечном счёте произошло! Ты попросил и вот результат.
- До конечного счёта ещё далеко. Дослушай. У меня даже слёзы пошли. Она спросила: «Как ты, любимый?» Я ответил: «Хорошо». Начал извиняться за невнимание, и всё такое. Сказал, что мы больше не будем расставаться. Я перееду к ней жить. Мы поженимся, будем жить вместе. Скажи, где ты? И тут я совсем опешил. Она ответила, что находится в Швейцарии.
- В Швейцарии? Уехала отдохнуть? Хорошее место выбрала. Там такие крутые курорты.
- Сказала, что рядом отец и мать. Что она в клинике, недалеко от Цюриха. И мне показалось по голосу, что она под кайфом. Если бы она была одна, я бы подумал, что она выпила вина. А ты - курорты!
- Тогда что? Что они всей семьёй делают в клинике? В Швейцарии клиники дорогие, - пояснил Юра.
- Не знаю. Какая-то, видимо, тайна, которую скрывала от меня Камилла. Надеюсь, эта тайна не разлучит нас навсегда.
- Да, деист! Скажем прямо, сюжет как из древнегреческой трагедии. Может, какая-то несложная операция – и всё. Родители решили не делать операцию в России. Вывезли её за границу, чтобы прооперировать там, - размышлял Юра.
- У Камиллы с матерью натянутые отношения. И если бы было что-то так себе, мать бы не приехала. Раз мать там, значит, всё серьёзно, - заключил Эдгар.
- Ну, ты держись. Не раскисай. Так, что там дальше?
- Камилла говорила о нашей любви, о нас, о том, что она счастлива, что встретила меня, что это судьба, и так далее. Но я заметил, что она как будто под кайфом. Знаешь, под таким – медикаментозным кайфом. А потом она – раз, и умолкла. Телефон взяла какая-то, видимо, медсестра и по-немецки мне что-то сказала. И всё. Но Камилла успела сказать, чтобы я заехал к ней домой, там, на столике в мастерской, лежит для меня письмо, из которого я всё узнаю. Понял?
- Понял! А письма этого ты боишься, да?
- Ещё как. И я подумал: не получится ли со мной так же, как с героями фильмов «Осень в Нью-Йорке» или «Книга чувств»?
- Приехали. Иди по-быстрому, закупай свой товар, а я пока позвоню Анатолию в офис. Узнаю, там он или нет.
* * *
ОНИ СДЕЛАЛИ ВСЕ ДЕЛА и ехали домой и молчали, как бы «переваривая» то, о чём говорили по пути в Краснодар. То ли не хотели снова поднимать тему о странном исчезновении Камиллы и внезапном её появлении. Молчание нарушил Юра:
- Как ты съездил в Волгоград? Хорошо тебя там приняли? Вроде и поездку оплатили. Выступление прошло удачно? Будете писать второй том о Горячем Ключе с Дементьевым?
- Лучше бы я не ездил туда! – угрюмо ответил Эдгар.
- Слушай, Эдгар! Что бы ни случилось, ты не в силах помочь ей ни деньгами, ни участием. Что? Полетишь туда? К ней. А визу? А язык?.. Ты подумал? Всё бывает в жизни. Любимые теряют друг друга, расстаются, умирают. Да, да! Но ты ведь ещё живой, и что бы ни случилось, ты должен помнить о себе, о нас…
- Такое впечатление, что жизнь готовит меня к худшему, - усмехнулся Эдгар.
- «Готовясь к худшему, надейся на лучшее». Ты – творческий человек. Это уже всеми признано. Ты руководишь литобъединением, редактор альманаха, сценарист студии «Феникс», которую создал с Валерием Михулей. У тебя всё хорошо. Береги это. Это – твоя жизнь. Не раскисай. Делай, как вы там с Лебединской говорите, то, ради чего тебя послали на Землю Сферы. Вот и выполняй.
- Но не могу! Не мо-гу! Если что-то случится с Камиллой...
С каждой минутой разговора с Камиллой Эдгар чувствовал, как его душа освобождается. И ком в горле становится всё меньше и меньше. Он глубоко вздохнул и продолжил:
- Радость моя, ты всё слышала, ты всё поняла?
- Эдгар, Эдгар, - тихо обращалась к своему любимому Камилла, - я всё слышу. Извини, родной, что так получилось, но я не могла тебя предупредить. Ты ведь был в Волгограде и не отвечал на мои звонки. А времени не оставалось. Всё произошло так быстро…
Эдгар слушал её и вытирал слёзы рукой, как мальчишка, которому досталось от жизни и который чувствовал, что виноват.
Ему показался странным голос Камиллы. Словно она не была рада, что находится на отдыхе и ей предстоят незабываемые дни знакомства со страной, выставочными галереями, встречи с художниками, ведь она хорошо говорила по-английски. Это его насторожило.
- Эдгар, ты сейчас только слушай, дай мне высказаться.
- Хорошо, любовь моя, говори, - снова вздохнул глубоко Эдгар, и вдох этот был так приятен, и такой покой овладел им. Он был рад, что Камилла нашлась. – Я слушаю.
- Эдгар, я здесь на лечении. Со мной мама и папа, - медленно, словно засыпая и уходя куда-то далеко в сон, выговаривала свои слова Камилла. – Придёт время, и ты всё поймёшь. Осталось недолго. Выслушай меня. Когда войдёшь в мой дом, открой дверь в мастерскую. В мастерской на столе возле цветов, которые мне подарил папа и которые уже наверняка завяли и лепестки их осыпались на стол, под ними ты найдёшь письмо. Я его написала на скорую руку. В нём я всё объяснила – то, о чём тебе надо знать…
- Ты меня бросаешь, Камилла? – испуганно вырвалось у Эдгара. – И что у тебя за голос такой, будто ты под кайфом?
- Дослушай, прошу тебя! Не перебивай. Я тебя не бросаю, как ты мог…
Разговор прекратился. Эдгар кричал в трубку, кричал, крутил, вертел телефон, думая, что нажал кнопку отключения случайно, но в трубке снова послышался голос.
- Камилла, Камилла, это ты? – пытался выяснить Эдгар.
Но в трубке говорил приятный женский голос на немецком языке, после которого разговор прекратился.
Эдгар стал нажимать на номер телефона, из которого ему звонили. Безрезультатно. Раздавались короткие гудки – и больше ничего.
Эдгар сел на скамейку. Положил телефон в сумку и начал думать: «Что делает Камилла в Швейцарии с родителями? И что за странный голос был у неё, когда мы разговаривали? Камилла в клинике на лечении? Что всё это значит? Как это понимать?» Только он её нашёл, как тут же снова потерял. После разговора с Камиллой у Эдгара вопросов не убавилось, а прибавилось. Единственное, что произошло – теперь он спокоен за её судьбу. Она с родителями. Она жива и любит его. Тут стали, как обычно, в голову лезть разные мысли, которые не успокаивали, а наоборот - будоражили воображение.
- Может, она в аварию попала? И медлить было нельзя… Может, она давно чем-то болела, но мне ничего не говорила, - продолжал свои размышления Эдгар. – Или операция срочная? Швейцария, Швейцария… Там хорошие хирурги. Многие чиновники там лечатся. Да и олигархи, и богатые люди… Я это читал в СМИ, - делал заключение Эдгар. – В газетах писали об этом. Но почему Швейцария, а не Англия, Москва, Берлин?.. Платных клиник сейчас много повсюду. Перед моим отъездом Камилла выглядела нездоровой. Её пару раз стошнило от еды, я даже подумал: не беременна ли она? Не токсикоз ли? Но она только ссылалась на плохое самочувствие. По ночам у неё поднималась температура. Я приезжал ночью к ней и находился с ней рядом до утра. Не значит ли это, что уже тогда она начала сдавать, заболела? Я ей советовал меньше писать картин, больше гулять, хорошо питаться. Она ссылалась на то, что так уже было, скоро пройдёт. И ещё одно, - вспомнил Эдгар, - она в последние дни перед моим отъездом частенько ходила по перрону, сидела, смотрела на подходящие к перрону поезда, смотрела на эту вокзальную суету, от которой, как она говорила: «Я заряжаюсь». Как я не придал этому значение?.. Я понимал в душе: что-то происходит, но ничего не предпринял, - винил себя Эдгар. – Надо было настоять на обследовании. Эх!..
Раздался звонок, Эдгар быстро взял трубку в надежде, что Камилла дозвонилась и наконец всё прояснит.
- Камилла! Камилла! – громко ответил Эдгар.
- Какая Камилла? Ты почему не дома? У меня нет времени ждать. Где ты в данный момент находишься? – задавал вопросы Эдгару брат Юра.
- Ах, я забыл. Я в зоне отдыха…
- В зоне отдыха? Что ты там делаешь? С Камиллой гуляешь? Я здесь, дома, а он в зоне отдыха. Садись в машину и езжай в мой офис. Я подъеду туда. Так быстрей. Остановишь машину около аптеки, а утром я поеду в офис и тебя захвачу. Пересядешь в свою машину и поедешь на работу.
- Хорошо, еду! Я потерял время. Провал в памяти.
- Голову не потеряй! Меньше пиши по ночам и «сиди» в Интернете, - посоветовал не без иронии брат.
Эдгар ехал в офис к брату, который находился напротив ГИБДД, а думал не о товаре, который нужно закупать на «Вишняках» - оптовом рынке в Краснодаре, а о Камилле и её странном разговоре, как вдруг вспомнил о письме. «Надо вечером заехать к Камилле домой. Осмотреть дом и прочитать письмо», - подумал Эдгар.
* * *
САДИСЬ СКОРЕЙ. ЗАКРЫВАЙ дверь. Мы опаздываем, мне ещё нужно к Анатолию Мацко, директору «НПП «Термотехника» в Краснодаре. Кстати, он твои книги издавал. Оплачивал. Припоминаешь?
- Хоть трасса свободная. Не как летом, в сезон отпусков, плетёмся три часа по трассе. Трасса – приятно ехать. Хорошо накатали дороги, по-европейски, - одобрил Юра. – Как у тебя с Камиллой? Вы уже третий год встречаетесь. Ты ночуешь у неё. Пропадаешь неделями. Мама беспокоится. Когда ты её, после полуторагодового вашего романа представил нашей семье, она нам понравилась, - продолжал младший брат. – Мне её картины понравились, когда, помнишь, она просила привезти ей какое-то лекарство из Краснодара, ты мне ещё рецепт давал и говорил: «Такие препараты выдают только по рецепту». И главное, по рецепту не было! Да, а какое дорогое! Одна коробка стоит 12000 тысяч рублей! Мне пришлось занимать у Анатолия Мацко деньги. Вспомнил, как ты позвонил мне? Я был в Краснодаре, ты попросил их купить и отвезти их ей домой. Тогда она и показала мне картины. Красиво написаны. Особенно на твои стихи. У неё большой дом, как она справляется со всем?
- Послушай, какие лекарства ты покупал, не помнишь? – тревожно спросил Эдгар.
- Да нет. Помню, что дорогие. Английские.
- А сколько пачек?
- Три. На 36000 тысяч рублей!
- Как же я тогда не догадался, болван!
- Ты о чём, брат?
- Да так..
- В последнее время ты какой-то странный, словно не в себе, будто тебя, как в детстве, шарахнуло током. Так как Камилла? Я видел Ушинкова из полиции. Он сказал мне, что ты обращался к ним за помощью, что у тебя девушка или знакомая, говорит, пропала…
- Да, Камилла уже много дней не появляется дома. Звоню – телефон отключен. Я же говорил уже тебе. Всё рассказал. Приеду домой – машина во дворе, её нет. Схожу на вокзал - и там её нет.
- Она что, пропала? – перебил Юра Эдгара. – Ты ничего не говорил об этом или я забыл. Вот почему ты такой угрюмый, сам не свой… Камилла нам понравилась. Моей дочери Юле тоже, хотя Камилла и младше её на 6 лет, но они подружились. И вообще, красивая девчонка, располагает к себе. И с матерью приветлива. Кстати, что там за движения у вас были на первом этаже в 5 часов утра? – спросил Юра.
- Матери укол делал. Ноги не давали заснуть, «крутили» всю ночь. Разбудила меня. Я сделал укол. Сколько раз я и отец говорили ей: не терпи, говори сразу…
- Да, это хорошо, что ты умеешь делать уколы. И отцу сколько делал, и матери. А так, представляешь, сколько раз надо было вызывать скорую. Пока приедут, туда – сюда…
- В общей сложности уколов 200-300 я делал им и себе в год, - ответил Эдгар.
- Не может быть?!
- Да! И всё по ночам. Иногда целыми неделями не высыпался. Всё уколы приходилось делать ночью, особенно под утро, то отцу, то матери.
- Вы не поженитесь с Камиллой? Родители богатые, она обеспечена. Любит тебя. – Юра засмеялся. – Что она нашла в тебе, не поймём? Чем ты её привлёк?
- Да я тебе обо всём уже сто раз рассказывал. И Джона Китса в пример приводил: «... многие девушки готовы скорее выйти замуж за одну из моих поэм или романов…» И кузина Сирано де Бержерака тоже влюбилась в стихи, которые ей писал её возлюбленный, а потом, когда узнала, что письма писал сам Сирано, а её парень только выдавал их за свои, сразу полюбила Сирано. А он племянницу свою любил всю жизнь, но боялся признаться ей в этом. Когда всё выяснилось, Роксана призналась ему в своей любви, но он ответил: «Поздно, поздно, Роксана…» Ну, словом, таких примеров много.
- Ты рассказывай, рассказывай, посвящай нас, а то нам некогда читать. И Сергею Кузнецову нравится, когда ты рассказываешь о Бетховене, Моцарте, художниках, поэтах. Он это любит – ваш меценат. Вот и финансирует ваш альманах «Литературное обозрение», - закончил философствовать младший брат.
- Лучше смотри на дорогу, а то не ровен час врежемся ещё в кого-нибудь.
- Так почему ты не женишься на Камилле? Откроете своё дело, детишек заведёте. Папаша поможет, он ведь любит её, ты говорил. Души в ней не чает. Она у него одна. Вот и профинансирует ваши начинания. Купит вам магазин. А, брат!
- Камилла уже предлагала. Пока мы помолвлены. Забыл? Я пока думаю. В городе итак все знают. Мне тоже неудобно. Некоторые языки говорят: «Вот Эдгар только с молоденькими связывается». Связывается…
- Им-то какое дело? А про помолвку забыл, но всё равно свадьба есть свадьба. Может, я не всё знаю, возможно…
- Творческие люди – самые трудные и языкастые, к твоему сведению.
- Может, папаша не разрешает? Нашёл ей партию получше? Что такой, как ты, может ей дать? Они, наверно, тоже разговаривают с глазу на глаз. Ты просто не знаешь об этом.
- У нас родство душ. Мы любим друг друга.
- Родство душ! – повторил Юра. – А чем ты будешь обеспечивать семью – родством душ? Она успешна. Продаёт картины. Много заказов, много работает. Выставки проводит, и заметь, они окупаются. Иногда мне кажется, что она, как Камилла Клодель, скульптор-график. Помнишь, ты давал мне фильм про неё. Она француженка что ли? С Роденом у неё роман был. Вот одержима была искусством. Вот и Камилла такая же. Сильная воля. Непреодолимая страсть.
- Ты знаешь, - обратился к брату Эдгар, - у неё какая-то тайна есть или секрет, который она мне не раскрывает, но который, как мне кажется, угнетает её. Что-то не так. Я это чувствую. Что-то важное она скрывает от меня. Будто сама в это важное до конца не верит.
- Сколько вы знакомы уже и живёте вместе? – спросил Юра.
- Больше двух лет. Но вместе мы пока не живём. Мы решили, что я переду к ней после поездки в Волгоград.
- О! И какой же секрет? Почти три года. Это не три месяца! Это срок, и что-нибудь уже бы открылось, прояснилось. Поверь мне.
- Вот психоаналитик! Фрейд! Я тебе не сказал: когда я гулял в Дантовом ущелье, потом поставил свечу в часовне, попросив у иконы, чтобы Камилла позвонила, вышел и пошёл к речке. Сел на скамейку и стал думать о Камилле. Вспоминать. Мне пришла в голову мысль, что вот наконец всё разрядилось: отец её забрал и увёз подальше от меня в другую жизнь, да так быстро, что Камилла не успела даже опомниться и позвонить. И держит её в Москве, как непослушную дочь. Рядом, разумеется, охрана. Так я думал, сидя у реки.
- В часовню! Свечку! - засмеялся Юра. – Ты же не веришь в посредничество церкви. Ты – деист, насколько я припоминаю. «Общайтесь с Богом без посредников», - твои слова?!
- Не перебивай. Как вдруг раздался звонок, и я подумал, что это ты. Но это была Камилла.
- Так она нашлась? Слава Богу! Видишь, Бог услышал твои просьбы, может, это знак?
- Не иронизируй!
- Нисколько, но ведь это в конечном счёте произошло! Ты попросил и вот результат.
- До конечного счёта ещё далеко. Дослушай. У меня даже слёзы пошли. Она спросила: «Как ты, любимый?» Я ответил: «Хорошо». Начал извиняться за невнимание, и всё такое. Сказал, что мы больше не будем расставаться. Я перееду к ней жить. Мы поженимся, будем жить вместе. Скажи, где ты? И тут я совсем опешил. Она ответила, что находится в Швейцарии.
- В Швейцарии? Уехала отдохнуть? Хорошее место выбрала. Там такие крутые курорты.
- Сказала, что рядом отец и мать. Что она в клинике, недалеко от Цюриха. И мне показалось по голосу, что она под кайфом. Если бы она была одна, я бы подумал, что она выпила вина. А ты - курорты!
- Тогда что? Что они всей семьёй делают в клинике? В Швейцарии клиники дорогие, - пояснил Юра.
- Не знаю. Какая-то, видимо, тайна, которую скрывала от меня Камилла. Надеюсь, эта тайна не разлучит нас навсегда.
- Да, деист! Скажем прямо, сюжет как из древнегреческой трагедии. Может, какая-то несложная операция – и всё. Родители решили не делать операцию в России. Вывезли её за границу, чтобы прооперировать там, - размышлял Юра.
- У Камиллы с матерью натянутые отношения. И если бы было что-то так себе, мать бы не приехала. Раз мать там, значит, всё серьёзно, - заключил Эдгар.
- Ну, ты держись. Не раскисай. Так, что там дальше?
- Камилла говорила о нашей любви, о нас, о том, что она счастлива, что встретила меня, что это судьба, и так далее. Но я заметил, что она как будто под кайфом. Знаешь, под таким – медикаментозным кайфом. А потом она – раз, и умолкла. Телефон взяла какая-то, видимо, медсестра и по-немецки мне что-то сказала. И всё. Но Камилла успела сказать, чтобы я заехал к ней домой, там, на столике в мастерской, лежит для меня письмо, из которого я всё узнаю. Понял?
- Понял! А письма этого ты боишься, да?
- Ещё как. И я подумал: не получится ли со мной так же, как с героями фильмов «Осень в Нью-Йорке» или «Книга чувств»?
- Приехали. Иди по-быстрому, закупай свой товар, а я пока позвоню Анатолию в офис. Узнаю, там он или нет.
* * *
ОНИ СДЕЛАЛИ ВСЕ ДЕЛА и ехали домой и молчали, как бы «переваривая» то, о чём говорили по пути в Краснодар. То ли не хотели снова поднимать тему о странном исчезновении Камиллы и внезапном её появлении. Молчание нарушил Юра:
- Как ты съездил в Волгоград? Хорошо тебя там приняли? Вроде и поездку оплатили. Выступление прошло удачно? Будете писать второй том о Горячем Ключе с Дементьевым?
- Лучше бы я не ездил туда! – угрюмо ответил Эдгар.
- Слушай, Эдгар! Что бы ни случилось, ты не в силах помочь ей ни деньгами, ни участием. Что? Полетишь туда? К ней. А визу? А язык?.. Ты подумал? Всё бывает в жизни. Любимые теряют друг друга, расстаются, умирают. Да, да! Но ты ведь ещё живой, и что бы ни случилось, ты должен помнить о себе, о нас…
- Такое впечатление, что жизнь готовит меня к худшему, - усмехнулся Эдгар.
- «Готовясь к худшему, надейся на лучшее». Ты – творческий человек. Это уже всеми признано. Ты руководишь литобъединением, редактор альманаха, сценарист студии «Феникс», которую создал с Валерием Михулей. У тебя всё хорошо. Береги это. Это – твоя жизнь. Не раскисай. Делай, как вы там с Лебединской говорите, то, ради чего тебя послали на Землю Сферы. Вот и выполняй.
- Но не могу! Не мо-гу! Если что-то случится с Камиллой...
