Возник ли мир по Ветхому Завету,
Иль сам собой, без божьего труда, -
Мыслители не вскрыли тайну эту.
И, может быть, не вскроют никогда.
Байрон, «Дон-Жуан»
Вторая часть
***
В доме у Альберта
- ПРОХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОХОДИ, любовь моя, - пропуская вперед Стеллу, сказал улыбаясь Альберт. - Твоё платье промокло. Сейчас переоденемся, выпьем чего-нибудь и продолжим…
- Продолжим романтический вечер? - уточнила Стелла, надевая тапочки. - Хороший, тёплый, летний дождь.
- Тебе идёт, когда ты не…
- Причёсана? Так мне говорит Кира, наш «доктор».
- Она права. Ну, вот ты и дома. Тебе всё здесь знакомо, так что хозяйничай.
- Пойду приму душ и надену свой любимый белый халат. Не терпится посмотреть на новую спальную комнату. На изысканную белую мебель и всё такое…
- Я тебе всё покажу, но вначале прими тёплый душ, не хватало ещё…
- Чтобы я простыла? Альберт! Я и зимой на улице обливаюсь холодной водой. И в минус десять тоже! Это укрепляет организм и повышает работоспособность.
- Как представлю тебя в купальнике на снегу, так мороз по коже. Ты – сильная женщина.
Стелла посмотрела на Альберта с улыбкой, и он уточнил:
- Девушка.
- Так уже лучше. Я пошла, а ты, пока я буду принимать душ, завари мне зелёный чай, будь любезен.
- Зелёный чай? Даже не знаю, есть ли он у меня. И почему зелёного чая? Есть кофе – пяти сортов, чёрный чай, какао. Ах, да! Вспомнил! Зелёный чай пили Байрон, Эдгар По и Эдгар, забыл его фамилию…
- Загорский, - уточнила Стелла.
- Верно. Почему его назвали Эдгаром? - снимая костюм, спросил хозяин дома. – В честь Эдгара По?
- Не знаю. Нужно спросить у духов, - улыбнулась она.
- Но ведь русские не называют своих детей таким именем. Почему же они… его родители?..
- Он не совсем русский, если так можно выразиться. Русского в нём немного. По матери он поляк, по отцу… в его венах течёт русская, украинская и, совсем немного, молдавской крови. Что-то в этом роде, если я не ошибаюсь…
- Вот это набор?! Я слышал, чем больше разной крови в человеке, тем он талантливее. Я правильно выражаюсь? Каждая кровь в определённый момент заявляет о себе. Или это плохо?
- Мама говорит, а она изучала этот вопрос с точки зрения психоаналитика, что подтверждений этому нет, но примеров достаточно. Всё зависит от природы, от условий, которые заставят эту кровь «проснуться». От воспитания, от окружения и так далее. Лучше всех из философов этот вопрос изучил Шопенгауэр…
- Шопенгауэр? Когда мы вместе, я становлюсь учеником. Иди в душ, а я посмотрю, что там у нас с зелёным чаем? С этим необычным для меня зелёным чаем, - сказал Альберт.
- Это приказ? - засмеялась Стелла.
Стелла пошла принимать душ, а хозяин дома в кухню на поиски зелёного чая. Через двадцать минут она вышла из душа и пошла в кухню. Альберт ждал её. И когда она вошла, он встал и сказал:
- Царица моя, вот зелёный чай, - показывая рукой на чашки.
- Пахнет приятно! Значит, ты и не знал, что у тебя есть зелёный чай?
- С трудом отыскал… но это дело рук Софьи Фёдоровны. Она всё предусмотрела. И она…
- Ты её отпустил? Сколько лет она работает у тебя домохозяйкой?
- Около пяти лет. Ей пятьдесят семь лет. Она чистоплотная, приятная, много не говорит и отлично справляется со своими обязанностями. Мне рекомендовал её мой дедушка. Она работала у него, пока он не передал все дела мне. Вот и зелёный чай…
- Она и мне нравится. А чай действительно превосходный. Самый что ни есть лучший. В супермаркете такой сорт не купишь.
- Да?!
- Зелёный чай вот в таких шариках размером с грецкий орех – самый дорогой и самый ароматный.
- А я подумал: что за шарики, да ещё завёрнутые в бумагу? - удивился Альберт.
- Именно. Это и есть высший сорт. Самый-самый…
- Как тебе приём? О чём вы говорили с супругой премьер-министра?
- Приём мне понравился. Лучшие повара, официанты, еда и всё то, чему положено быть лучшим. Развлекательная программа составлена безупречно. Пригласили даже поэтов, что в таких случаях во времена Эдгара не делали в Кремле.
- Вероятно, не понимали поэзию?
- Поэты читали стихи с выражением. Мне понравился второй поэт. Его стихи были проницательными и мелодичными. Со Светланой Юрьевной мы говорили о моих рассказах. Вернее, я слушала, а она делилась впечатлениями о моём рассказе «Дважды два – четыре». Она не совсем поняла, о чём он, но я не стала её поправлять, и, кроме того, я заметила, что люди, читая какое-нибудь произведение, понимают его по-разному.
- По-разному? - сжал губы Альберт. – С виду схоже, по существу различно?
- Она начитанная, интеллектуальная женщина… Мне приятно общаться с ней. Она училась в Англии, в Оксфорде…
- Ещё бы! Жена второго человека в стране…
- Альберт! Мы же договорились…
- Молчу, молчу! - прижимая пальцами правой руки губы, вспомнил глава корпорации.
Стелла с Альбертом сидели за столом и говорили, но больше Стелла. Она рассуждала о своих планах, интересовалась делами Альберта, который смотрел на неё и думал: «Когда же ты станешь моей женой, Стелла?»
- Альберт! Ты где? - махая правой ладонью у его лица, спросила она.
- Что, любовь моя? - заморгал Альберт.
- Может, прежде всего, покажешь мне спальную комнату? Я намекаю на это уже третий раз, - громко заметила Стелла.
- Задумался, извини. Представил, что мы муж и жена. Сидим после трудового дня и пьём кофе, а рядом бегают наши дети – мальчик и… еще мальчик.
- «Мальчик и ещё мальчик»! Хм! Два сына, так не проще? Хочешь продолжения рода? Мы обсуждали это, забыл? - улыбнулась она.
- Молчу, молчу. Мечтать ведь не вредно? Что говорит об этом наш маленький «доктор»?
- Не вредно. Наш маленький «доктор» ушла с головой в биологию.
Альберт встал, подошёл к Стелле, опустил голову, протянул ладонь, в которую, улыбаясь, вложила свою ладонь девушка его мечты, и повёл её в спальную комнату. Подвёл к двери, приоткрыл её и сказал:
- А теперь, любовь моя, закрой глаза. Подчиняйся будущему мужу.
- Подчиняюсь! Но будущему… - Стелла сжала ладонь Альберта.
Он включил свет, провёл её до середины комнаты и тихо сказал:
- Теперь открой глаза. Свои умные глаза.
Первое, что сделала Стелла увидев новую спальную комнату, был глубокий вдох. Затем, чуть приоткрыв рот, она повернулась к Альберту и с восторгом воскликнула:
- Альберт, это так божественно! Ощущение такое, будто я – Снежная королева. Всё белым-бело! Потолок, стены, мебель, кровать, пол. А это что? Зеркало? О-го! После всего… мы будем лежать и смотреть на себя в зеркало? Слов нет, одни чувства…
Альберт понял, что произвёл на Стеллу впечатление и это ему удавалось крайне редко. Стеллу вообще мало чем можно было удивить, если, конечно, это «мало» не касалось мира искусства: глубокое по смыслу стихотворение или интересный, захватывающий рассказ, возможно, красивая картина… Альберт был на седьмом небе. «Наконец она в восторге!» - обрадовался он.
Он подошёл к ней, отодвинул воротник халата, поцеловал в плечо и тихо, почти шёпотом произнёс:
- Я рад, моя звезда, рад твоему восторгу. Тронут, польщён, удовлетворён…
Стелла повернулась к Альберту, он поцеловал её в губы. Они обнялись. Альберт снял халат, Стелла сбросила свой. Поднял её на руки, и, сделав несколько шагов, положил осторожно на кровать. Нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и в комнате воцарилась ночь. Через минуту комната осветилась лунным светом, а на потолке появились звёзды.
- У меня нет слов, Альби! (Так Стелла иногда называла Альберта.)
- У писательницы закончились слова?! Это новость…
- Слов не надо. Люби меня. Люби так, чтобы я забыла про всё на свете. И про всех, кто проживает в нём! Я соскучилась… Взлетим вместе к этим звёздам…
И Альберт исполнил её просьбу. Чувствительный по своей натуре и отличный скрипач, он тонко и нежно всё исполнял. Всё, что любила в такие минуты, минуты любви, Стелла. Она ничего не помнила, ей казалось, что она находится в созвездии Льва. Альберт словно играл на скрипке. И чувства Стеллы, будто струны, подчинялись этой божественной игре, этим пальцам. Альберт ревновал Стеллу к Глории и хотел, чтобы она забыла её. Он любил её так, как никогда… У него всё получалось. Душа Стеллы, не ощущая тела, парила в ночном небе. И ей вспомнился, вернее, промелькнул в её памяти, стих Эдгара:
Мои тонкие пальцы тянутся к твоему телу.
Оно передо мной, покрыто «мурашками», слегка
дрожит и пока расстроенно.
Скрипка! Скрипка, которая ещё не звучала, к струнам
которой ещё не прикасались пальцы мужчины, -
это твоё тело.
Оно замерло и ждёт неизвестного, неповторимого, высокого…
Я впервые медленно и нежно настрою эти девственные
струны – твои чувства (словно Гварнери), прежде чем
извлечь из них первые звуки любви, пение ангела…
Сотворю из этих звуков музыку, и крылья ноты «ми»
и ноты «ля» унесут нас…
В Рождественском небе ты будешь плакать и петь, стонать
и наслаждаться, глубоко дышать и…
Ты закрыла глаза.
Мои руки коснулись…
Не сфальшивить бы, не сфальшивить!
Стелла глубоко дышала, стонала, улыбалась, целовала Альберта. В её воображении рождались новые картины. Ей казалось, что её душа блуждает в ночи, ищет встречи с Луной, а встречается на Млечном Пути с другой одинокой душой. И души парили в ночи в созвездиях Девы и Льва, сливались в большое одно, и в небе рождалась звезда… И перед первым лучом, простившись с последней звездой, на грани весеннего дня душа обвенчалась с душой.
Через двадцать минут их души вернулись в спальную комнату, точнее, очутились в реальном времени. Насладившись друг другом, удовлетворившись, их тела разъединились. Они лежали и смотрели на себя в зеркало, усталые и довольные.
- Альби! Это было… это было… Моя душа, словно парила в ночном небе! Ты меня ввергнул в пучину любви, вознёс моё тело к небесам. И вот эту белую розу (она протянула руку к Альберту, в которой ничего не было, Альберт всё понял) я сорвала для тебя, прогуливаясь по ночным полям Вселенной, держи её! Она – лучшее из всего, что я увидела там. Остальное словами не выразить!
- Стелла! Ты – поэт! – глубоко дыша, сказал Альберт, удивлённый блестящим поэтическим отрывком.
- Ты подарил мне вдохновение. Сама удивляюсь. Слова приходят сами собой, словно кто-то мне их диктует. Альби, я испытала то, что испытывают поэты – вдохновение. Теперь я знаю, что такое поэтическое вдохновение. Это состояние души, в которое приходят образы и перевоплащаются в нём в слова, слова в строфы, строфы в стихи… Вдохновение писателя отличается от вдохновения поэта. И сильно!
- Сильно?! В самом деле? Разве это, не одно и тоже?
- Нет, я ошибалась! Должна это признать, и думала, что…
- Мне кажется, что ты впервые почувствовала силу любви. Ты мне сама говорила: без любви, без секса пишется… Что ты там говорила? Слабо или неглубоко?
- Не хочу ни о чём говорить! Не желаю ни о ком думать. Я стараюсь всё записать в памяти и описать это… в одном из моих новых произведений. Всё уже отпечаталось в моей голове!
- Мать моя женщина! Была такой обычной… и на тебе, за работу. Расслабься. Смотри на звёзды. Наслаждайся и не думай о сюжете…
- Нас тянет после этого… за стол, понимаешь? Нас – творческих людей!
- Ты о чём? Принести вина, твоего любимого аргентинского «Costa Rosa»? Его любила Камилла-художница? Я скоро всех твоих персонажей выучу наизусть… Камиллы – две! Какая из них?
- Альби! Сегодня ты… Такого ещё с нами не происходило, да? - не слушая его, пояснила Стелла.
Стелла вздохнула, повернулась лицом к Альберту, и добавила:
- Жаль, что подобное бывает только раз!
- Почему ты так уверена в этом?
- Раньше ведь так лирично и романтично у нас не получалось! Не получалось! И поверь, такое бывает один раз!
- Хм! Посмотрим! - удивился Альби.
- Неужели? Мои чувства могут не выдержать…
- Ты – сильная! Поцелуй меня…
- Нет, теперь моя очередь, Альби. И посмотрим, кто кого вознесёт выше…
- Мне начинает нравиться. Я готов! О! О-го-го!
Через пятнадцать минут уже Альберт рассказывал Стелле, как высоко она вознесла его тело.
- Ах, Стелла! Я не испытывал ничего подобного. Восторг, восторг! Ты – ангел! Я устал. Отдохну и принесу вино, чай и восточные сладости, которые ты, по неизвестным причинам, так любишь.
- Лежи уже. Мы оба в отличной форме, но я… Я сама всё сделаю. И занимайся спортом, Альби. Сидишь целыми днями в своём офисе и слабеешь. Когда ты в последний раз был в спортзале? – теребя за плечи Альберта, спросила, улыбаясь, она.
Альберт поцеловал Стеллу в плечо и сказал:
- Я люблю тебя. Теперь придётся скосить траву на дорожке, ведущей в спортзал.
Стелла промолчала. В комнату заглянула настоящая луна, и к искусственному свету луны добавился природный. Полночь. Это значит, что прошла половина ночи. У них оставалась ещё одна половина этого божественного времени суток, и она только начиналась…
***
ПРОШЛО ПОЛЧАСА. Они лежали в постели, точнее, полусидели, облокотившись на подушки, и молчали. Альберт мелкими глотками отпивал из фужера своё любимое вино, а Стелла наслаждалась ароматом зелёного чая.
- Почему ты не пьёшь ни вино, ни коньяк, ни шампанское? Чай, чай, чай! Все люди пьют…
- Не люблю, когда у меня голова неясная. Терпеть не могу, не по нраву мне такое, - ответила Стелла и посмотрела на Альберта.
Он улыбнулся. Затем сосредоточился и серьёзно сказал:
- Знаешь, мы получили большой заказ на строительство и проектирование медицинского центра. Большая и ответственная работа для нашей корпорации. Определённо!
- Ты, по всей вероятности, хотел сказать проектирование и строительство…
- Да. Именно так. Я забыл, кто рядом со мной. Порядок слов в предложении - и всё в том же духе…
- Это важно. Продолжай. Ты должен говорить правильно. Ты, Альби, – руководитель.
- Сегодня на банкете премьер-министр сказал мне о заказе…. И строительство медицинского центра – это большая ответственность для нас и, безусловно, проверка всего моего коллектива на прочность. Правда, сам проект находится ещё в стадии завершения и до воплощения его в чертежах и макетах ещё есть время, но наш проект премьеру понравился в общем виде. Медицина – это серьёзно. Полагаю, через три месяца мы закончим работу над чертежами, сделаем макет и представим его на Совете министров. Центр будет отвечать всем требованиям современной медицины.
- Современной медицины? Ты хотел сказать, наверное, современной архитектуры? То есть о…
- Понял, понял. Но сегодня такая ночь! И мы так любили друг друга… могла бы и не уточнять…
- Извиняюсь. Могла бы и сама понять. И где будет этот центр? Кому повезёт? В каком регионе страны?
- Либо в Ташкенте, либо в Бишкеке. Для нас это неважно. Президенты договорятся, и всё будет ясно.
- Узбекистан и Киргизия. Две среднеазиатские республики, - пояснила Стелла.
- Да? Бишкек - это столица…
- Киргизии. А Ташкент – Узбекистана.
- Благодарю. Но я ещё не всё сказал. Пока, как говорят, суд да дело, я бы хотел с тобой посоветоваться.
- Со мной? С чего ради? Написать книгу о том, как вы его строить будете?
- Стелла! Дослушай. После всего, то есть, как мы его выстроим, нужно будет оформить внутренний интерьер. Мне всё равно, будут ли это картины, написанные маслом, или хорошие профессиональные фотографии.
Иль сам собой, без божьего труда, -
Мыслители не вскрыли тайну эту.
И, может быть, не вскроют никогда.
Байрон, «Дон-Жуан»
Вторая часть
***
В доме у Альберта
- ПРОХОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ПРОХОДИ, любовь моя, - пропуская вперед Стеллу, сказал улыбаясь Альберт. - Твоё платье промокло. Сейчас переоденемся, выпьем чего-нибудь и продолжим…
- Продолжим романтический вечер? - уточнила Стелла, надевая тапочки. - Хороший, тёплый, летний дождь.
- Тебе идёт, когда ты не…
- Причёсана? Так мне говорит Кира, наш «доктор».
- Она права. Ну, вот ты и дома. Тебе всё здесь знакомо, так что хозяйничай.
- Пойду приму душ и надену свой любимый белый халат. Не терпится посмотреть на новую спальную комнату. На изысканную белую мебель и всё такое…
- Я тебе всё покажу, но вначале прими тёплый душ, не хватало ещё…
- Чтобы я простыла? Альберт! Я и зимой на улице обливаюсь холодной водой. И в минус десять тоже! Это укрепляет организм и повышает работоспособность.
- Как представлю тебя в купальнике на снегу, так мороз по коже. Ты – сильная женщина.
Стелла посмотрела на Альберта с улыбкой, и он уточнил:
- Девушка.
- Так уже лучше. Я пошла, а ты, пока я буду принимать душ, завари мне зелёный чай, будь любезен.
- Зелёный чай? Даже не знаю, есть ли он у меня. И почему зелёного чая? Есть кофе – пяти сортов, чёрный чай, какао. Ах, да! Вспомнил! Зелёный чай пили Байрон, Эдгар По и Эдгар, забыл его фамилию…
- Загорский, - уточнила Стелла.
- Верно. Почему его назвали Эдгаром? - снимая костюм, спросил хозяин дома. – В честь Эдгара По?
- Не знаю. Нужно спросить у духов, - улыбнулась она.
- Но ведь русские не называют своих детей таким именем. Почему же они… его родители?..
- Он не совсем русский, если так можно выразиться. Русского в нём немного. По матери он поляк, по отцу… в его венах течёт русская, украинская и, совсем немного, молдавской крови. Что-то в этом роде, если я не ошибаюсь…
- Вот это набор?! Я слышал, чем больше разной крови в человеке, тем он талантливее. Я правильно выражаюсь? Каждая кровь в определённый момент заявляет о себе. Или это плохо?
- Мама говорит, а она изучала этот вопрос с точки зрения психоаналитика, что подтверждений этому нет, но примеров достаточно. Всё зависит от природы, от условий, которые заставят эту кровь «проснуться». От воспитания, от окружения и так далее. Лучше всех из философов этот вопрос изучил Шопенгауэр…
- Шопенгауэр? Когда мы вместе, я становлюсь учеником. Иди в душ, а я посмотрю, что там у нас с зелёным чаем? С этим необычным для меня зелёным чаем, - сказал Альберт.
- Это приказ? - засмеялась Стелла.
Стелла пошла принимать душ, а хозяин дома в кухню на поиски зелёного чая. Через двадцать минут она вышла из душа и пошла в кухню. Альберт ждал её. И когда она вошла, он встал и сказал:
- Царица моя, вот зелёный чай, - показывая рукой на чашки.
- Пахнет приятно! Значит, ты и не знал, что у тебя есть зелёный чай?
- С трудом отыскал… но это дело рук Софьи Фёдоровны. Она всё предусмотрела. И она…
- Ты её отпустил? Сколько лет она работает у тебя домохозяйкой?
- Около пяти лет. Ей пятьдесят семь лет. Она чистоплотная, приятная, много не говорит и отлично справляется со своими обязанностями. Мне рекомендовал её мой дедушка. Она работала у него, пока он не передал все дела мне. Вот и зелёный чай…
- Она и мне нравится. А чай действительно превосходный. Самый что ни есть лучший. В супермаркете такой сорт не купишь.
- Да?!
- Зелёный чай вот в таких шариках размером с грецкий орех – самый дорогой и самый ароматный.
- А я подумал: что за шарики, да ещё завёрнутые в бумагу? - удивился Альберт.
- Именно. Это и есть высший сорт. Самый-самый…
- Как тебе приём? О чём вы говорили с супругой премьер-министра?
- Приём мне понравился. Лучшие повара, официанты, еда и всё то, чему положено быть лучшим. Развлекательная программа составлена безупречно. Пригласили даже поэтов, что в таких случаях во времена Эдгара не делали в Кремле.
- Вероятно, не понимали поэзию?
- Поэты читали стихи с выражением. Мне понравился второй поэт. Его стихи были проницательными и мелодичными. Со Светланой Юрьевной мы говорили о моих рассказах. Вернее, я слушала, а она делилась впечатлениями о моём рассказе «Дважды два – четыре». Она не совсем поняла, о чём он, но я не стала её поправлять, и, кроме того, я заметила, что люди, читая какое-нибудь произведение, понимают его по-разному.
- По-разному? - сжал губы Альберт. – С виду схоже, по существу различно?
- Она начитанная, интеллектуальная женщина… Мне приятно общаться с ней. Она училась в Англии, в Оксфорде…
- Ещё бы! Жена второго человека в стране…
- Альберт! Мы же договорились…
- Молчу, молчу! - прижимая пальцами правой руки губы, вспомнил глава корпорации.
Стелла с Альбертом сидели за столом и говорили, но больше Стелла. Она рассуждала о своих планах, интересовалась делами Альберта, который смотрел на неё и думал: «Когда же ты станешь моей женой, Стелла?»
- Альберт! Ты где? - махая правой ладонью у его лица, спросила она.
- Что, любовь моя? - заморгал Альберт.
- Может, прежде всего, покажешь мне спальную комнату? Я намекаю на это уже третий раз, - громко заметила Стелла.
- Задумался, извини. Представил, что мы муж и жена. Сидим после трудового дня и пьём кофе, а рядом бегают наши дети – мальчик и… еще мальчик.
- «Мальчик и ещё мальчик»! Хм! Два сына, так не проще? Хочешь продолжения рода? Мы обсуждали это, забыл? - улыбнулась она.
- Молчу, молчу. Мечтать ведь не вредно? Что говорит об этом наш маленький «доктор»?
- Не вредно. Наш маленький «доктор» ушла с головой в биологию.
Альберт встал, подошёл к Стелле, опустил голову, протянул ладонь, в которую, улыбаясь, вложила свою ладонь девушка его мечты, и повёл её в спальную комнату. Подвёл к двери, приоткрыл её и сказал:
- А теперь, любовь моя, закрой глаза. Подчиняйся будущему мужу.
- Подчиняюсь! Но будущему… - Стелла сжала ладонь Альберта.
Он включил свет, провёл её до середины комнаты и тихо сказал:
- Теперь открой глаза. Свои умные глаза.
Первое, что сделала Стелла увидев новую спальную комнату, был глубокий вдох. Затем, чуть приоткрыв рот, она повернулась к Альберту и с восторгом воскликнула:
- Альберт, это так божественно! Ощущение такое, будто я – Снежная королева. Всё белым-бело! Потолок, стены, мебель, кровать, пол. А это что? Зеркало? О-го! После всего… мы будем лежать и смотреть на себя в зеркало? Слов нет, одни чувства…
Альберт понял, что произвёл на Стеллу впечатление и это ему удавалось крайне редко. Стеллу вообще мало чем можно было удивить, если, конечно, это «мало» не касалось мира искусства: глубокое по смыслу стихотворение или интересный, захватывающий рассказ, возможно, красивая картина… Альберт был на седьмом небе. «Наконец она в восторге!» - обрадовался он.
Он подошёл к ней, отодвинул воротник халата, поцеловал в плечо и тихо, почти шёпотом произнёс:
- Я рад, моя звезда, рад твоему восторгу. Тронут, польщён, удовлетворён…
Стелла повернулась к Альберту, он поцеловал её в губы. Они обнялись. Альберт снял халат, Стелла сбросила свой. Поднял её на руки, и, сделав несколько шагов, положил осторожно на кровать. Нажал на кнопку пульта дистанционного управления, и в комнате воцарилась ночь. Через минуту комната осветилась лунным светом, а на потолке появились звёзды.
- У меня нет слов, Альби! (Так Стелла иногда называла Альберта.)
- У писательницы закончились слова?! Это новость…
- Слов не надо. Люби меня. Люби так, чтобы я забыла про всё на свете. И про всех, кто проживает в нём! Я соскучилась… Взлетим вместе к этим звёздам…
И Альберт исполнил её просьбу. Чувствительный по своей натуре и отличный скрипач, он тонко и нежно всё исполнял. Всё, что любила в такие минуты, минуты любви, Стелла. Она ничего не помнила, ей казалось, что она находится в созвездии Льва. Альберт словно играл на скрипке. И чувства Стеллы, будто струны, подчинялись этой божественной игре, этим пальцам. Альберт ревновал Стеллу к Глории и хотел, чтобы она забыла её. Он любил её так, как никогда… У него всё получалось. Душа Стеллы, не ощущая тела, парила в ночном небе. И ей вспомнился, вернее, промелькнул в её памяти, стих Эдгара:
Мои тонкие пальцы тянутся к твоему телу.
Оно передо мной, покрыто «мурашками», слегка
дрожит и пока расстроенно.
Скрипка! Скрипка, которая ещё не звучала, к струнам
которой ещё не прикасались пальцы мужчины, -
это твоё тело.
Оно замерло и ждёт неизвестного, неповторимого, высокого…
Я впервые медленно и нежно настрою эти девственные
струны – твои чувства (словно Гварнери), прежде чем
извлечь из них первые звуки любви, пение ангела…
Сотворю из этих звуков музыку, и крылья ноты «ми»
и ноты «ля» унесут нас…
В Рождественском небе ты будешь плакать и петь, стонать
и наслаждаться, глубоко дышать и…
Ты закрыла глаза.
Мои руки коснулись…
Не сфальшивить бы, не сфальшивить!
Стелла глубоко дышала, стонала, улыбалась, целовала Альберта. В её воображении рождались новые картины. Ей казалось, что её душа блуждает в ночи, ищет встречи с Луной, а встречается на Млечном Пути с другой одинокой душой. И души парили в ночи в созвездиях Девы и Льва, сливались в большое одно, и в небе рождалась звезда… И перед первым лучом, простившись с последней звездой, на грани весеннего дня душа обвенчалась с душой.
Через двадцать минут их души вернулись в спальную комнату, точнее, очутились в реальном времени. Насладившись друг другом, удовлетворившись, их тела разъединились. Они лежали и смотрели на себя в зеркало, усталые и довольные.
- Альби! Это было… это было… Моя душа, словно парила в ночном небе! Ты меня ввергнул в пучину любви, вознёс моё тело к небесам. И вот эту белую розу (она протянула руку к Альберту, в которой ничего не было, Альберт всё понял) я сорвала для тебя, прогуливаясь по ночным полям Вселенной, держи её! Она – лучшее из всего, что я увидела там. Остальное словами не выразить!
- Стелла! Ты – поэт! – глубоко дыша, сказал Альберт, удивлённый блестящим поэтическим отрывком.
- Ты подарил мне вдохновение. Сама удивляюсь. Слова приходят сами собой, словно кто-то мне их диктует. Альби, я испытала то, что испытывают поэты – вдохновение. Теперь я знаю, что такое поэтическое вдохновение. Это состояние души, в которое приходят образы и перевоплащаются в нём в слова, слова в строфы, строфы в стихи… Вдохновение писателя отличается от вдохновения поэта. И сильно!
- Сильно?! В самом деле? Разве это, не одно и тоже?
- Нет, я ошибалась! Должна это признать, и думала, что…
- Мне кажется, что ты впервые почувствовала силу любви. Ты мне сама говорила: без любви, без секса пишется… Что ты там говорила? Слабо или неглубоко?
- Не хочу ни о чём говорить! Не желаю ни о ком думать. Я стараюсь всё записать в памяти и описать это… в одном из моих новых произведений. Всё уже отпечаталось в моей голове!
- Мать моя женщина! Была такой обычной… и на тебе, за работу. Расслабься. Смотри на звёзды. Наслаждайся и не думай о сюжете…
- Нас тянет после этого… за стол, понимаешь? Нас – творческих людей!
- Ты о чём? Принести вина, твоего любимого аргентинского «Costa Rosa»? Его любила Камилла-художница? Я скоро всех твоих персонажей выучу наизусть… Камиллы – две! Какая из них?
- Альби! Сегодня ты… Такого ещё с нами не происходило, да? - не слушая его, пояснила Стелла.
Стелла вздохнула, повернулась лицом к Альберту, и добавила:
- Жаль, что подобное бывает только раз!
- Почему ты так уверена в этом?
- Раньше ведь так лирично и романтично у нас не получалось! Не получалось! И поверь, такое бывает один раз!
- Хм! Посмотрим! - удивился Альби.
- Неужели? Мои чувства могут не выдержать…
- Ты – сильная! Поцелуй меня…
- Нет, теперь моя очередь, Альби. И посмотрим, кто кого вознесёт выше…
- Мне начинает нравиться. Я готов! О! О-го-го!
Через пятнадцать минут уже Альберт рассказывал Стелле, как высоко она вознесла его тело.
- Ах, Стелла! Я не испытывал ничего подобного. Восторг, восторг! Ты – ангел! Я устал. Отдохну и принесу вино, чай и восточные сладости, которые ты, по неизвестным причинам, так любишь.
- Лежи уже. Мы оба в отличной форме, но я… Я сама всё сделаю. И занимайся спортом, Альби. Сидишь целыми днями в своём офисе и слабеешь. Когда ты в последний раз был в спортзале? – теребя за плечи Альберта, спросила, улыбаясь, она.
Альберт поцеловал Стеллу в плечо и сказал:
- Я люблю тебя. Теперь придётся скосить траву на дорожке, ведущей в спортзал.
Стелла промолчала. В комнату заглянула настоящая луна, и к искусственному свету луны добавился природный. Полночь. Это значит, что прошла половина ночи. У них оставалась ещё одна половина этого божественного времени суток, и она только начиналась…
***
ПРОШЛО ПОЛЧАСА. Они лежали в постели, точнее, полусидели, облокотившись на подушки, и молчали. Альберт мелкими глотками отпивал из фужера своё любимое вино, а Стелла наслаждалась ароматом зелёного чая.
- Почему ты не пьёшь ни вино, ни коньяк, ни шампанское? Чай, чай, чай! Все люди пьют…
- Не люблю, когда у меня голова неясная. Терпеть не могу, не по нраву мне такое, - ответила Стелла и посмотрела на Альберта.
Он улыбнулся. Затем сосредоточился и серьёзно сказал:
- Знаешь, мы получили большой заказ на строительство и проектирование медицинского центра. Большая и ответственная работа для нашей корпорации. Определённо!
- Ты, по всей вероятности, хотел сказать проектирование и строительство…
- Да. Именно так. Я забыл, кто рядом со мной. Порядок слов в предложении - и всё в том же духе…
- Это важно. Продолжай. Ты должен говорить правильно. Ты, Альби, – руководитель.
- Сегодня на банкете премьер-министр сказал мне о заказе…. И строительство медицинского центра – это большая ответственность для нас и, безусловно, проверка всего моего коллектива на прочность. Правда, сам проект находится ещё в стадии завершения и до воплощения его в чертежах и макетах ещё есть время, но наш проект премьеру понравился в общем виде. Медицина – это серьёзно. Полагаю, через три месяца мы закончим работу над чертежами, сделаем макет и представим его на Совете министров. Центр будет отвечать всем требованиям современной медицины.
- Современной медицины? Ты хотел сказать, наверное, современной архитектуры? То есть о…
- Понял, понял. Но сегодня такая ночь! И мы так любили друг друга… могла бы и не уточнять…
- Извиняюсь. Могла бы и сама понять. И где будет этот центр? Кому повезёт? В каком регионе страны?
- Либо в Ташкенте, либо в Бишкеке. Для нас это неважно. Президенты договорятся, и всё будет ясно.
- Узбекистан и Киргизия. Две среднеазиатские республики, - пояснила Стелла.
- Да? Бишкек - это столица…
- Киргизии. А Ташкент – Узбекистана.
- Благодарю. Но я ещё не всё сказал. Пока, как говорят, суд да дело, я бы хотел с тобой посоветоваться.
- Со мной? С чего ради? Написать книгу о том, как вы его строить будете?
- Стелла! Дослушай. После всего, то есть, как мы его выстроим, нужно будет оформить внутренний интерьер. Мне всё равно, будут ли это картины, написанные маслом, или хорошие профессиональные фотографии.
