- О! Это большой заказ. Любой художник в Москве или в северной столице, равно как и фотограф, будет рад выполнить такой заказ. Только дайте объявление и…
- Вот я и хотел с тобой посоветоваться по этому поводу. Разумеется, художник или фотограф должен быть настоящим мастером. И надо решить: картины или фотографии. Мы на совете директоров так и не пришли к единому мнению. Да и дизайнерский отдел у нас возглавляет новенькая. Дизайнер она профессиональный, но пока не знакома ни с художниками, ни с фотографами…
- А должна. Она возглавляет отдел по дизайну интерьера. А разработка дизайн проектов - это искусство. Как же ты её на работу принял? - удивилась Стелла, поправляя волосы.
- Ты просветила меня. По рекомендации…
- Ты не смог отказать? По блату? Я думала, эти времена прошли…
- Как видишь… Это – бизнес. Много друзей, знакомых, которым не откажешь. Словом, что скажешь? У тебя есть кто-нибудь на примете? Займёшься нашим дизайном?
- Перестань! Ты хочешь сделать мне подарок? Чтобы те, кого я предложу вам для этой большой работы, а здесь в одиночку не справится ни художник, ни фотограф, а, следовательно, нужны будут как минимум три художника или пара фотографов. Центр-то большой, это уж точно! Картин триста понадобится, если не больше. Хочешь, чтобы художники или фотографы, которых я вам порекомендую, были обязаны мне по гроб?! Ты этого хочешь?
- Тебя не проведёшь! Угадала. Но ведь у тебя есть кто-нибудь на примете? Здесь, в Москве, или в Петербурге? А в Краснодаре? Или в этом, как там его, Горячем Ключе? Ты сама говорила, что в Горячем Ключе много талантливых художников.
- Ты вторгаешься в мир искусства, Альби! Он не такой, в котором живёшь ты. В нём свои законы, свои правила… Вашей корпорации обойдётся это недёшево. Фотографии, несомненно, будут дешевле. Но полотна маслом…
- Мы за ценой не постоим! Деньги не главное. Ты только порекомендуй нам художников или фотографов, а дальше мы разберёмся сами.
- Но у меня время-то есть? - спросила Стелла.
- Есть. Что-нибудь придумаешь. И уверен, это будет оригинально. Картин триста потребуется – это точно.
- Если бы ты знал, как художники и фотографы мечтают о таких заказах. Всё равно, что Собор Парижской Богоматери расписывать.
- Вот и договорились. Пусть расписывают.
- Преобладать будут, надо полагать, пейзажи, натюрморты, местный колорит. Словом, ничего серьёзного. Так ведь, Альби?
- Пожалуй! Да, ты права. Это же медицинский центр, а не…
- Галерея изобразительных искусств!
- Стелла! - спохватился Альберт. - Я же тебе сюрпириз приготовил! Как же ты забыла?
- Ты забыл, Альби! И я из вежливости не напоминаю тебе о сюрпризе. А ты всё о корпорации и молоденькой девушке, возглавившей дизайнерский отдел, которая ничего пока не понимает, что от неё требуется и что она должна делать. Она красивая?
- Красивая. О, Стелла! Как это не похоже на тебя. Может, ты всё-таки решишь выйти за меня замуж?! И она знает своё дело.
- Сюрприз! Где мой сюрприз? Хочу взглянуть…
- Набрось на себя халат, и пойдём в мой кабинет. Она там! - помогая Стелле, сказал Альби.
- Кто? - расхохоталась Стелла. - Девушка, возглавившая дизайнерский отдел?
Альберт тоже рассмеялся. Он положил руку на плечо Стеллы, и они стали спускаться на первый этаж, на котором находился кабинет Альберта.
- Это забавно, Альби! Ни слова по-русски. Как же она входит в курс дела?
- Я думаю, она выучит русский язык за полгода. Сейчас она ходит к репетитору, а совещания, если это касается её отдела, мы проводим пока на английском языке.
- Как же её зовут? - чуть не споткнувшись, спросила Стелла.
- Дора. Она из Иерусалима. Её порекомендовал мой дед.
- Вот как?! - удивилась Стелла, предположив, конечно, что Дора – это невеста…
- Входи! - открыв дверь, сказал Альберт.
Они вошли в красиво обставленный кабинет Альберта. Рядом со столом из красного дерева, около которого росла в большой вазе пальма, стоял стул, на котором находилась, по всей видимости, картина. Картина была накрыта белой материей. Напротив стола висел портрет деда Альберта Якова.
- Я полагаю, это – картина, и ты хочешь меня удивить. Ты сегодня уже сделал это – удивил меня своей спальной комнатой, в которой мы отлично провели первую часть ночи и я думаю, проведём остаток этой незабываемой романтической ночи ещё лучше. Разве не так? Хочешь?
- Надеюсь на это. А теперь отойди метра на два-три от картины и закрой глаза. Я знаю, как сильно ты любишь живопись. Но предупреждаю - эта картина необычная! И на ней…
- Какое длинное вступление, Альби. Какой интригующий пролог! Или так ты поднимаешь во мне интерес к картине. Накаляешь мои чувства и будоражишь воображение. Открывай уже, аукционщик!
- То, что нарисовано на ней… Словом, это не намёк…
- Картины пишут, а не рисуют, Альби. Снимай же материю! Или мои глаза «затекут» и изображение будет расплывчатым. Как ты этого не поймёшь?
Альберт аккуратно снял белую материю с картины и сказал:
- Можешь открыть!
Открыв глаза, в которых, конечно же, не сразу воспроизвелось то, что написано на полотне, Стелла не сразу поняла, что написал художник. Поэтому не смогла определить, что на ней изображено. Удивлённый тем, что Стелла не сразу отреагировала на сюжет картины, Альберт спросил её:
- Тебе не нравится?
- Рамка великолепная. А картину, вернее сказать, что на ней… никак не могу… Твоё длинное вступление, Альби… Вот, начинает что-то просматриваться.
Через минуту Стелла громко, не веря своим глазам, вдруг воскликнула и, зажав рот, села на корточки.
Альберт ничего не мог понять. «Вот это реакция! Что с моей любимой? Надо было другую картину купить на аукционе. Стелла, по всей вероятности, обиделась. Я ей несколько раз намекал в сердцах на то, что в ней больше любви к женщинам, нежели к мужчинам. Что я наделал? Перебор!» - думал расстроенный Альберт, стоявший между картиной и Стеллой, теребя в руках белую бархатную ткань.
- О, майн Гот! Альби! - подходя к картине и нежно прикасаясь к ней пальцами, как к чему-то дорогому, наконец, изрекла Стелла. - Не могу в это поверить, как же иначе?..
Альберт уже совсем растерялся и не мог понять, нравится ли ей эта необычная, хорошо выписанная картина или ему долго придётся объяснять Стелле, что картина вовсе не намёк… а сюрприз.
Стелла продолжала нежно, стараясь не повредить полотно, прикасаться к картине. Вот она провела пальцами правой руки по картине, потом опустила их и потрогала рамку, затем левой ладонью провела по обнажённым девушкам, занимающимися любовью, страстной любовью. И было видно, как сильно они любят друг друга в этот момент. У одной были закрыты глаза, и по её лицу можно было прочитать, как высоко вознеслась к небесам её душа. Вторая девушка была написана также голой, лишь белая простынь слегка прикрывала её ноги. Всё было белым, как комната Альби, спальная комната, интерьером которой он так удивил Стеллу, не сказав ей, что именно Дора создала эту красоту. Та Дора, которая приехала из Иерусалима и не говорила по-русски. На картине, внимательный читатель, были изображены две девушки, занимающиеся любовью. И было видно, что они, безусловно, делали это не в первый раз. Любовь! Белые тела девушек, белые простыни, белая кровать, белые стены и белые платья, брошенные рядом с кроватью, два летних платья, были выписаны художником - безупречно. Мы не узнаем, уважаемый читатель, послужила ли Доре вдохновением эта картина, когда она работала над интерьером спальной комнаты Альберта, которую она увидела первой (Альберт показал Доре картину), или Дора сама всё придумала, подключив к этому своё вдохновение. Очевидно только одно: и спальная комната Альберта, и картина произвели на Стеллу глубокое впечатление. Стелла отошла от картины, посмотрела на растрёпанного и непонимающего, в чём на самом деле дело, Альберта и произнесла:
- Альберт! Как тесен мир! Если бы ты знал!
- Тебе понравилась картина, любовь моя? - спросил он. - А то, что мир тесен, я…
- Но ты не представляешь, насколько он тесен! Картина всё изменила. Теперь мир для меня стал ещё теснее и реальнее. И нет никакого провала между прошлым и будущим!
- Ты говоришь загадками. Я иногда не понимаю тебя.
Она подошла к Альберту и так его поцеловала, что у него, как пишут в книгах, «от счастья закружилась голова». Поцелуй Стеллы был похож на затяжной прыжок.
Альберт отошёл в сторону и с широко раскрытыми глазами вымолвил:
- Стелла! За всё время, что мы знакомы с тобой, так… Что это было?!
- Ты заслужил! Это настоящий сюрприз! А когда я тебе расскажу об этой картине, ты поймёшь, насколько она дорога мне. Божественное вмешательство - и только! Волшебство!
- Вот не думал, что картина может так изменить человека! Вы, творческие люди...
- Чокнутые! Это все знают, Альби!
- Я хотел сказать, странные, - оправдался он.
- Это одно и то же, Альби. Одно и то же…
Альберт глубоко вздохнул и сел на диван. Стелла продолжала внимательно рассматривать картину. Оценивать её. С открытой душой и с радостью в сердце она смотрела на двух девушек, любивших друг друга, – любовниц. Стелла глядела на картину, Альберт с улыбкой на неё. «Ох уж эти творцы! Несомненно, они не такие, как мы. У всех есть какие-нибудь да отклонения от нормы. А сколько среди них гомосексуалистов, лесбиянок, транссексуалов, трансвеститов? Чихали на всех. Живут, как душа того желает. Как внимательно рассматривает девиц! Такое чувство, будь они живыми, она тут же прыгнула бы к ним в постель. И пошло бы дело… А на мои предложения о свадьбе отвечает отказом. Хм! Может, сегодня ещё раз попробовать и сделать ей предложение, пока она в таком возвышенном настроении? Так и поступлю. Вернёмся в постель и…»
Стелла подошла к Альберту и села рядом. Они молча сидели и разглядывали картину. Молчание нарушила Стелла:
- Ты даже представить себе не можешь, Альби, какой сюрприз ты мне сделал! Я такие сильные чувства переживаю к этому великому шедевру!
- Я понял это и, между прочим, рад!
Стелла вздохнула и спросила:
- Ты знаешь, кто художник, написавший эту картину? Где ты её вообще взял? Я догадываюсь…
- Купил её по Интернету, на электронных торгах Он-Лайн, в Милане. Продавал картину итальянец. Начальная цена была… Впрочем, не будем об этом. Но в конце торгов цена на неё возросла в пять раз! - разглаживая волосы возлюбленной, ответил Альби.
- Представляю!
- Итальянец, выставивший картину на аукцион, проживает в Риме. И зовут его Корсо!
- Никогда бы не подумала, что Инна назовёт внука Корсо в честь мужа. А может, по всей вероятности, старший сын Инны и Корсо назвал внука в честь отца. Его дед Корсо, был женат на русской девушке Инне. Инна родом из России, с Кубани. Она родилась недалеко от бухты Инал. Корсо был коллекционером - страстным коллекционером картин и большим любителем погонять на спортивных автомобилях. Он погиб в автокатастрофе. Инне пришлось нелегко, она воспитывала младшего сына, а старший сын воспитывался в Милане у бабушки, оперной певицы. Сейчас бабушка, надеюсь, в раю.
- Стелла! Откуда? Как ты… Что всё это значит?
- Это значит, мой Альби…
- «Мой Альби»! Это мне нравится, моя звезда! Сегодня необычный день! Столько всего нового. Одни восклицательные знаки. И ты – такая новая! Может, ты всё-таки выйдешь…
- Не перебивай! - отрезала Стелла!
- Молчу, молчу! Продолжай историю.
- Картина называется «Две голых лилии». И если мне не изменяет память, а об этом написано Эдгаром в романе «Лара», их несколько. Картина принадлежит кисти художницы Камиллы Белоцерковской, которой сделали эвтаназию в Цюрихе в 25 лет. У неё был рак крови. У них в роду эта трагедия унесла немало жизней женского пола. Камилла была единственной любовью поэта и писателя Эдгара Загорского. Так писали в газетах, и…
- Я слышал о ней и знаю эту историю. Ты, по-моему, говорила, что работаешь над книгой, посвящённой творчеству этого поэта.
- Слушай дальше. Когда Лара…
- Кто такая Лара?
- Альберт! У тебя в доме два романа: «Камилла» и «Лара». Скоро будет год... Ты что, до сих пор не прочитал их?
- Не помню… Если честно, не могу найти их. В тот же день Галина, моя секретарша, взяла «Камиллу» и… А потом и «Лару»… И они, как я думаю, до сих пор переходят из рук в руки или по этажам – из кабинета в кабинет. В корпорации много молоденьких мисс, любящих, если мне не изменяет память, романтические трагедии. Словом, она… Нужно спросить у Галины.
- Хорошо, хоть мисс читают. Лара полюбила Эдгара, и они прожили вместе…
- Пока их не разлучила смерть!
- Так и есть. Но Эдгар продолжал любить Камиллу, и Лара это зная, делала вид, что не видит происходящего. Однажды Эдгар и Лара, когда они только познакомились, поехали в Италию, в Рим, встречать Новый год. Там, в жемчужной комнате, среди других шедевров Лара увидела картину Камиллы «Сон поэта, или Призрак…». Корсо, дед внука Корсо, купил картину у венгра и тоже на аукционе в Милане. И так же, как ты, не знал художника, написавшего её. Им, этим художником, и была Камилла Белоцерковская. Как-то на Рождество Эдгару позвонила Инна и сказала, что Корсо купил ещё одну картину на аукционе в Будапеште. Он долго «охотился» за ней. А сейчас внимательно слушай:
Тепло твоего тела…
Я
чувствовал,
как
оно остывает с каждой полночью,
как
ночи рядом с тобой становились
всё длиннее,
но,
не понимая причин,
устраивал разборки внезапным похолоданиям…
А
вчера вечером
случайно увидел, как ты отдавала его подруге…
Вы
не заметили меня две голых лилии,
два белых цветка, вышитых страстью
на белой простыне.
Как твоё тело подвластно ей!
Выбежав из дома,
я побрёл прочь, гонимый стужей
и
ревностью.
Вот, Альберт, и всё. Не знала, что у Корсо в колекции была эта картина. Я прочитала тебе стихотворение по памяти. Такие необычные стихи, как стихотворение Эдгара «Две голых лилии», все стараются заучить. Теперь предстоит выяснить: с натуры Эдгар писал это произведение или выдумал его? Нужно будет посмотреть в архиве, возможно там ответ.
- Что значит с натуры? – удивился Альберт. – Художники пишут с натуры. Но, чтобы поэты…
Пока Стелла читала стихотворение, а Альберт слушал его с открытым ртом, переводя взгляд со Стеллы на картину и наоборот, он думал: «Как точно изобразила художница сюжет стихотворения. И с каким чувством и восхищением прочитала его Стелла», Стелла, которую он так сильно любит и которая не даёт согласия на их брак. Он впервые почувствовал большой мир искусства, впервые прочувствовал сердцем строки стихотворения, впервые увидел всей душой цвета, линии, технику живописи, впервые почувствовал силу искусства. И ему понравилось, что Стелла (а он подумал и о том, что великие творцы передают из уст в уста фалимии тех, чьи работы тронули их сердца и души людей, читают их стихи и рассказывают о картинах) чтит традиции. «Совсем другой мир, - подумал он. - Никакой зависти, никакой ревности, никакой злости. Всё с глубоким уважением и достойно примера. У нас в большом бизнесе всё не так!»
- Стелла!
- Что, Альби? - продолжая рассматривать картину, спросила Стелла.
- Ты бесподобна. А как читаешь стихи. С каким вдохновением, какой нежностью, словно боишься вспугнуть муз и не обидеть этим память тех, кто причастен ко всему тому, что ты сейчас мне поведала. Браво, Стелла!
- Вот я и хотел с тобой посоветоваться по этому поводу. Разумеется, художник или фотограф должен быть настоящим мастером. И надо решить: картины или фотографии. Мы на совете директоров так и не пришли к единому мнению. Да и дизайнерский отдел у нас возглавляет новенькая. Дизайнер она профессиональный, но пока не знакома ни с художниками, ни с фотографами…
- А должна. Она возглавляет отдел по дизайну интерьера. А разработка дизайн проектов - это искусство. Как же ты её на работу принял? - удивилась Стелла, поправляя волосы.
- Ты просветила меня. По рекомендации…
- Ты не смог отказать? По блату? Я думала, эти времена прошли…
- Как видишь… Это – бизнес. Много друзей, знакомых, которым не откажешь. Словом, что скажешь? У тебя есть кто-нибудь на примете? Займёшься нашим дизайном?
- Перестань! Ты хочешь сделать мне подарок? Чтобы те, кого я предложу вам для этой большой работы, а здесь в одиночку не справится ни художник, ни фотограф, а, следовательно, нужны будут как минимум три художника или пара фотографов. Центр-то большой, это уж точно! Картин триста понадобится, если не больше. Хочешь, чтобы художники или фотографы, которых я вам порекомендую, были обязаны мне по гроб?! Ты этого хочешь?
- Тебя не проведёшь! Угадала. Но ведь у тебя есть кто-нибудь на примете? Здесь, в Москве, или в Петербурге? А в Краснодаре? Или в этом, как там его, Горячем Ключе? Ты сама говорила, что в Горячем Ключе много талантливых художников.
- Ты вторгаешься в мир искусства, Альби! Он не такой, в котором живёшь ты. В нём свои законы, свои правила… Вашей корпорации обойдётся это недёшево. Фотографии, несомненно, будут дешевле. Но полотна маслом…
- Мы за ценой не постоим! Деньги не главное. Ты только порекомендуй нам художников или фотографов, а дальше мы разберёмся сами.
- Но у меня время-то есть? - спросила Стелла.
- Есть. Что-нибудь придумаешь. И уверен, это будет оригинально. Картин триста потребуется – это точно.
- Если бы ты знал, как художники и фотографы мечтают о таких заказах. Всё равно, что Собор Парижской Богоматери расписывать.
- Вот и договорились. Пусть расписывают.
- Преобладать будут, надо полагать, пейзажи, натюрморты, местный колорит. Словом, ничего серьёзного. Так ведь, Альби?
- Пожалуй! Да, ты права. Это же медицинский центр, а не…
- Галерея изобразительных искусств!
- Стелла! - спохватился Альберт. - Я же тебе сюрпириз приготовил! Как же ты забыла?
- Ты забыл, Альби! И я из вежливости не напоминаю тебе о сюрпризе. А ты всё о корпорации и молоденькой девушке, возглавившей дизайнерский отдел, которая ничего пока не понимает, что от неё требуется и что она должна делать. Она красивая?
- Красивая. О, Стелла! Как это не похоже на тебя. Может, ты всё-таки решишь выйти за меня замуж?! И она знает своё дело.
- Сюрприз! Где мой сюрприз? Хочу взглянуть…
- Набрось на себя халат, и пойдём в мой кабинет. Она там! - помогая Стелле, сказал Альби.
- Кто? - расхохоталась Стелла. - Девушка, возглавившая дизайнерский отдел?
Альберт тоже рассмеялся. Он положил руку на плечо Стеллы, и они стали спускаться на первый этаж, на котором находился кабинет Альберта.
- Это забавно, Альби! Ни слова по-русски. Как же она входит в курс дела?
- Я думаю, она выучит русский язык за полгода. Сейчас она ходит к репетитору, а совещания, если это касается её отдела, мы проводим пока на английском языке.
- Как же её зовут? - чуть не споткнувшись, спросила Стелла.
- Дора. Она из Иерусалима. Её порекомендовал мой дед.
- Вот как?! - удивилась Стелла, предположив, конечно, что Дора – это невеста…
- Входи! - открыв дверь, сказал Альберт.
Они вошли в красиво обставленный кабинет Альберта. Рядом со столом из красного дерева, около которого росла в большой вазе пальма, стоял стул, на котором находилась, по всей видимости, картина. Картина была накрыта белой материей. Напротив стола висел портрет деда Альберта Якова.
- Я полагаю, это – картина, и ты хочешь меня удивить. Ты сегодня уже сделал это – удивил меня своей спальной комнатой, в которой мы отлично провели первую часть ночи и я думаю, проведём остаток этой незабываемой романтической ночи ещё лучше. Разве не так? Хочешь?
- Надеюсь на это. А теперь отойди метра на два-три от картины и закрой глаза. Я знаю, как сильно ты любишь живопись. Но предупреждаю - эта картина необычная! И на ней…
- Какое длинное вступление, Альби. Какой интригующий пролог! Или так ты поднимаешь во мне интерес к картине. Накаляешь мои чувства и будоражишь воображение. Открывай уже, аукционщик!
- То, что нарисовано на ней… Словом, это не намёк…
- Картины пишут, а не рисуют, Альби. Снимай же материю! Или мои глаза «затекут» и изображение будет расплывчатым. Как ты этого не поймёшь?
Альберт аккуратно снял белую материю с картины и сказал:
- Можешь открыть!
Открыв глаза, в которых, конечно же, не сразу воспроизвелось то, что написано на полотне, Стелла не сразу поняла, что написал художник. Поэтому не смогла определить, что на ней изображено. Удивлённый тем, что Стелла не сразу отреагировала на сюжет картины, Альберт спросил её:
- Тебе не нравится?
- Рамка великолепная. А картину, вернее сказать, что на ней… никак не могу… Твоё длинное вступление, Альби… Вот, начинает что-то просматриваться.
Через минуту Стелла громко, не веря своим глазам, вдруг воскликнула и, зажав рот, села на корточки.
Альберт ничего не мог понять. «Вот это реакция! Что с моей любимой? Надо было другую картину купить на аукционе. Стелла, по всей вероятности, обиделась. Я ей несколько раз намекал в сердцах на то, что в ней больше любви к женщинам, нежели к мужчинам. Что я наделал? Перебор!» - думал расстроенный Альберт, стоявший между картиной и Стеллой, теребя в руках белую бархатную ткань.
- О, майн Гот! Альби! - подходя к картине и нежно прикасаясь к ней пальцами, как к чему-то дорогому, наконец, изрекла Стелла. - Не могу в это поверить, как же иначе?..
Альберт уже совсем растерялся и не мог понять, нравится ли ей эта необычная, хорошо выписанная картина или ему долго придётся объяснять Стелле, что картина вовсе не намёк… а сюрприз.
Стелла продолжала нежно, стараясь не повредить полотно, прикасаться к картине. Вот она провела пальцами правой руки по картине, потом опустила их и потрогала рамку, затем левой ладонью провела по обнажённым девушкам, занимающимися любовью, страстной любовью. И было видно, как сильно они любят друг друга в этот момент. У одной были закрыты глаза, и по её лицу можно было прочитать, как высоко вознеслась к небесам её душа. Вторая девушка была написана также голой, лишь белая простынь слегка прикрывала её ноги. Всё было белым, как комната Альби, спальная комната, интерьером которой он так удивил Стеллу, не сказав ей, что именно Дора создала эту красоту. Та Дора, которая приехала из Иерусалима и не говорила по-русски. На картине, внимательный читатель, были изображены две девушки, занимающиеся любовью. И было видно, что они, безусловно, делали это не в первый раз. Любовь! Белые тела девушек, белые простыни, белая кровать, белые стены и белые платья, брошенные рядом с кроватью, два летних платья, были выписаны художником - безупречно. Мы не узнаем, уважаемый читатель, послужила ли Доре вдохновением эта картина, когда она работала над интерьером спальной комнаты Альберта, которую она увидела первой (Альберт показал Доре картину), или Дора сама всё придумала, подключив к этому своё вдохновение. Очевидно только одно: и спальная комната Альберта, и картина произвели на Стеллу глубокое впечатление. Стелла отошла от картины, посмотрела на растрёпанного и непонимающего, в чём на самом деле дело, Альберта и произнесла:
- Альберт! Как тесен мир! Если бы ты знал!
- Тебе понравилась картина, любовь моя? - спросил он. - А то, что мир тесен, я…
- Но ты не представляешь, насколько он тесен! Картина всё изменила. Теперь мир для меня стал ещё теснее и реальнее. И нет никакого провала между прошлым и будущим!
- Ты говоришь загадками. Я иногда не понимаю тебя.
Она подошла к Альберту и так его поцеловала, что у него, как пишут в книгах, «от счастья закружилась голова». Поцелуй Стеллы был похож на затяжной прыжок.
Альберт отошёл в сторону и с широко раскрытыми глазами вымолвил:
- Стелла! За всё время, что мы знакомы с тобой, так… Что это было?!
- Ты заслужил! Это настоящий сюрприз! А когда я тебе расскажу об этой картине, ты поймёшь, насколько она дорога мне. Божественное вмешательство - и только! Волшебство!
- Вот не думал, что картина может так изменить человека! Вы, творческие люди...
- Чокнутые! Это все знают, Альби!
- Я хотел сказать, странные, - оправдался он.
- Это одно и то же, Альби. Одно и то же…
Альберт глубоко вздохнул и сел на диван. Стелла продолжала внимательно рассматривать картину. Оценивать её. С открытой душой и с радостью в сердце она смотрела на двух девушек, любивших друг друга, – любовниц. Стелла глядела на картину, Альберт с улыбкой на неё. «Ох уж эти творцы! Несомненно, они не такие, как мы. У всех есть какие-нибудь да отклонения от нормы. А сколько среди них гомосексуалистов, лесбиянок, транссексуалов, трансвеститов? Чихали на всех. Живут, как душа того желает. Как внимательно рассматривает девиц! Такое чувство, будь они живыми, она тут же прыгнула бы к ним в постель. И пошло бы дело… А на мои предложения о свадьбе отвечает отказом. Хм! Может, сегодня ещё раз попробовать и сделать ей предложение, пока она в таком возвышенном настроении? Так и поступлю. Вернёмся в постель и…»
Стелла подошла к Альберту и села рядом. Они молча сидели и разглядывали картину. Молчание нарушила Стелла:
- Ты даже представить себе не можешь, Альби, какой сюрприз ты мне сделал! Я такие сильные чувства переживаю к этому великому шедевру!
- Я понял это и, между прочим, рад!
Стелла вздохнула и спросила:
- Ты знаешь, кто художник, написавший эту картину? Где ты её вообще взял? Я догадываюсь…
- Купил её по Интернету, на электронных торгах Он-Лайн, в Милане. Продавал картину итальянец. Начальная цена была… Впрочем, не будем об этом. Но в конце торгов цена на неё возросла в пять раз! - разглаживая волосы возлюбленной, ответил Альби.
- Представляю!
- Итальянец, выставивший картину на аукцион, проживает в Риме. И зовут его Корсо!
- Никогда бы не подумала, что Инна назовёт внука Корсо в честь мужа. А может, по всей вероятности, старший сын Инны и Корсо назвал внука в честь отца. Его дед Корсо, был женат на русской девушке Инне. Инна родом из России, с Кубани. Она родилась недалеко от бухты Инал. Корсо был коллекционером - страстным коллекционером картин и большим любителем погонять на спортивных автомобилях. Он погиб в автокатастрофе. Инне пришлось нелегко, она воспитывала младшего сына, а старший сын воспитывался в Милане у бабушки, оперной певицы. Сейчас бабушка, надеюсь, в раю.
- Стелла! Откуда? Как ты… Что всё это значит?
- Это значит, мой Альби…
- «Мой Альби»! Это мне нравится, моя звезда! Сегодня необычный день! Столько всего нового. Одни восклицательные знаки. И ты – такая новая! Может, ты всё-таки выйдешь…
- Не перебивай! - отрезала Стелла!
- Молчу, молчу! Продолжай историю.
- Картина называется «Две голых лилии». И если мне не изменяет память, а об этом написано Эдгаром в романе «Лара», их несколько. Картина принадлежит кисти художницы Камиллы Белоцерковской, которой сделали эвтаназию в Цюрихе в 25 лет. У неё был рак крови. У них в роду эта трагедия унесла немало жизней женского пола. Камилла была единственной любовью поэта и писателя Эдгара Загорского. Так писали в газетах, и…
- Я слышал о ней и знаю эту историю. Ты, по-моему, говорила, что работаешь над книгой, посвящённой творчеству этого поэта.
- Слушай дальше. Когда Лара…
- Кто такая Лара?
- Альберт! У тебя в доме два романа: «Камилла» и «Лара». Скоро будет год... Ты что, до сих пор не прочитал их?
- Не помню… Если честно, не могу найти их. В тот же день Галина, моя секретарша, взяла «Камиллу» и… А потом и «Лару»… И они, как я думаю, до сих пор переходят из рук в руки или по этажам – из кабинета в кабинет. В корпорации много молоденьких мисс, любящих, если мне не изменяет память, романтические трагедии. Словом, она… Нужно спросить у Галины.
- Хорошо, хоть мисс читают. Лара полюбила Эдгара, и они прожили вместе…
- Пока их не разлучила смерть!
- Так и есть. Но Эдгар продолжал любить Камиллу, и Лара это зная, делала вид, что не видит происходящего. Однажды Эдгар и Лара, когда они только познакомились, поехали в Италию, в Рим, встречать Новый год. Там, в жемчужной комнате, среди других шедевров Лара увидела картину Камиллы «Сон поэта, или Призрак…». Корсо, дед внука Корсо, купил картину у венгра и тоже на аукционе в Милане. И так же, как ты, не знал художника, написавшего её. Им, этим художником, и была Камилла Белоцерковская. Как-то на Рождество Эдгару позвонила Инна и сказала, что Корсо купил ещё одну картину на аукционе в Будапеште. Он долго «охотился» за ней. А сейчас внимательно слушай:
Тепло твоего тела…
Я
чувствовал,
как
оно остывает с каждой полночью,
как
ночи рядом с тобой становились
всё длиннее,
но,
не понимая причин,
устраивал разборки внезапным похолоданиям…
А
вчера вечером
случайно увидел, как ты отдавала его подруге…
Вы
не заметили меня две голых лилии,
два белых цветка, вышитых страстью
на белой простыне.
Как твоё тело подвластно ей!
Выбежав из дома,
я побрёл прочь, гонимый стужей
и
ревностью.
Вот, Альберт, и всё. Не знала, что у Корсо в колекции была эта картина. Я прочитала тебе стихотворение по памяти. Такие необычные стихи, как стихотворение Эдгара «Две голых лилии», все стараются заучить. Теперь предстоит выяснить: с натуры Эдгар писал это произведение или выдумал его? Нужно будет посмотреть в архиве, возможно там ответ.
- Что значит с натуры? – удивился Альберт. – Художники пишут с натуры. Но, чтобы поэты…
Пока Стелла читала стихотворение, а Альберт слушал его с открытым ртом, переводя взгляд со Стеллы на картину и наоборот, он думал: «Как точно изобразила художница сюжет стихотворения. И с каким чувством и восхищением прочитала его Стелла», Стелла, которую он так сильно любит и которая не даёт согласия на их брак. Он впервые почувствовал большой мир искусства, впервые прочувствовал сердцем строки стихотворения, впервые увидел всей душой цвета, линии, технику живописи, впервые почувствовал силу искусства. И ему понравилось, что Стелла (а он подумал и о том, что великие творцы передают из уст в уста фалимии тех, чьи работы тронули их сердца и души людей, читают их стихи и рассказывают о картинах) чтит традиции. «Совсем другой мир, - подумал он. - Никакой зависти, никакой ревности, никакой злости. Всё с глубоким уважением и достойно примера. У нас в большом бизнесе всё не так!»
- Стелла!
- Что, Альби? - продолжая рассматривать картину, спросила Стелла.
- Ты бесподобна. А как читаешь стихи. С каким вдохновением, какой нежностью, словно боишься вспугнуть муз и не обидеть этим память тех, кто причастен ко всему тому, что ты сейчас мне поведала. Браво, Стелла!
