«Балет — это не техника, это душа» Анна Павлова
Адептка
- За деньгами буду в последнее воскресенье месяца приезжать. И чтоб никаких отсрочек! Письма не пиши, неча на бумагу тратиться. Работу потеряешь – продам в бордель мамки Урраг! И не забывай, кто тебя, болезную, приютил!
За спиной Лиры с противным скрипом захлопнулась дверь таверны «Бронзовый петух».
Девочка даже не обернулась. Только одёрнула серую мешковатую кофту, под которой выделялось ещё более убогое платье, перехватила поудобнее небольшой вещевой узелок и пошла прочь от приземистого здания таверны. Прочь от тётки Зарены и прочь от последних ниточек, связывавших Лиру с родителями.
Привычно прицепившись «зайцем» к проезжающему экипажу, девочка уже к закату добралась до Ардама – столицы Приграничья. А ещё через три четверти часа, добрела до Академии Проклятий – места, куда ей предстояло утроиться на работу.
- Страшных, - поздоровалась Лира с привратником Академии, почтенным гоблином. – Меня зовут Лира Вечера. Я от госпожи Зарены…
- А, новая уборщица! – воскликнул гоблин, оглядывая с ног до головы представшего перед ним ребёнка. – Проходи. Прямо и налево. Ведро с тряпкой в кладовой – не пропустишь. И вот, загадка, надорвётся ли эта мелкая, али дотащит таки воду…
Лира действительно выглядела младше своих пятнадцати лет. Была маленькой, худой и очень бледной. Даже светлые волосы отличались каким-то неопределённым оттенком.
Девочка прошла мимо гоблина с высоко поднятой головой. Словно она не уборщицей пришла наниматься, а, по меньшей мере, на встречу с лордом-директором Тьером.
Кладовую на самом деле невозможно было пропустить. Единственная серая, с подтёками неизвестного происхождения дверь, как шрам выделялась на фоне светлых стен Академии Проклятий, которые описывала Лире её мать – выпускница этого самого учебного заведения.
Лира ни жестом, ни взглядом не показала, насколько ей тяжело. Насколько больно. Не из-за того, что стыдно браться за грязную работу – из-за родителей. Из-за матери, которая была в этой академии лучшей адепткой своего курса. Из-за отца, который был последним лордом из рода Вечера. А теперь их единственная дочь, наследница титула так позорит имя…
Девочка со злостью смахнула с щеки слезу.
«Сама виновата – позволила тётке сжечь бумаги!» — думала Лира, бросая в кладовую свой узелок и беря ведро с тряпкой.
Всё то время, что девочка искала, где набрать воду и откуда начинать мыть полы, она вспоминала события семилетней давности.
Маленькая Лира в синей – в тон глазам – детской амазонке выбегает во двор перед огромным особняком. Её родители уже там – каждый на своём коне. Папа – на гнедом, а мама – на вороном. Белоснежный пони Лиры тоже оседлан, и девочка ловко взбирается на его спину…
В лесу конь леди Вечера пугается какого-то животного. Лорд пускает своего коня вслед за ним, но догнать не успевает. Мама Лиры умирает быстро – от удара о дерево. Папа, сброшенный конём, с переломанными костями мучается ещё трое суток, прежде чем отправиться вслед за женой.
Опекунство над Лирой берёт на себя мамина сестра Зарена – хозяйка трактира «Бронзовый петух» в пригороде Ардама.
Тёмное приземистое здание, пьяные лица завсегдатаев, жуткий смрад скисшего пива и рвоты – вот, во что для Лиры сливаются следующие семь лет.
Среди этой тьмы красными пятнами ненависти горят три воспоминания.
Тётка Зарена сжигает в камине дворянские грамоты рода Вечера, переданные ей нерадивым поверенным, со словами: «Неча тут кровью синюшной светить. У нас народ простой.»
Тётка Зарена бросает в лицо Лире закрытые долговые расписки: «Да, не ахти какое наследство тебе папаня оставил… Ну, на долги мои хватило, и то ладно.»
Тётка Зарена наливает брагу хозяйке борделя – мамке Урраг: «Лирка то работать в Ардам пойдёт – я с госпожой Жловис это дело перетёрла, а коли там выгонют, к тебе отправлю. Сразу не могу, уж прости. Боюсь, як бы сестра моя непутёвая меня с того света не прокляла, она может…»
Лира мотнула головой, возвращаясь в реальность.
- Девочка, в этом зале протереть нужно, - Лиру схватила за руку уже знакомая ей по «Бронзовому петуху» госпожа Жловис. – Госпожа Люция скоро будет здесь, и всё должно просто сиять!
Жловис указала на белоснежную дверь с табличкой «Паркетный зал».
- Простите, а кто такая госпожа Люция? – тихо спросила девочка, с трудом подтаскивая к двери наполненное водой ведро.
Госпожа Жловис окинула Лиру немного высокомерным взглядом, но на вопрос всё же ответила.
- Госпожа Люция Ланэ – вот уже тринадцать сезонов является прима-балериной Императорского театра оперы и балета. Единственной примой. В Ардам она едет с благой целью – провести конкурс и забрать в столицу троих деточек, чтобы те стали адептами хореографического училища Его Императорского Величества. А лучше места для проведения конкурса, чем Академия Проклятий, в Приграничье не найти.
Госпожа Жловис на одном дыхании выдавила из себя хвалебную речь госпоже Люции и Академии, да так, что под конец покраснела от нехватки воздуха. Заметно было, что слова тщательно заучивались, чтобы быть выплеснутыми на первого же, кто спросит о причине визита столь высокой гостьи в Академию Проклятий.
Лира молча кивнула, и вошла в просторный зал, три стены которого были зеркальными, а четвёртую занимали огромные окна.
Покойная леди Вечера была влюблена в театр и все его проявления. Особенно страстно она любила балет, и с момента появления Лиры на свет мечтала сделать из дочери великую балерину. Подросшая Лира была совсем не против, всегда с нетерпением ждала уроков с приглашённым из столицы педагогом по танцам. Разумеется, со смертью родителей в прошлое ушла и эта часть жизни девочки.
Но, войдя в этот светлый, сказочный репетиционный зал, Лира вновь вспомнила маму. Вспомнила, с каким блеском в глазах та говорила об Императорском театре, училище и искусстве балета, о великой сценической судьбе её единственной дочери. Папа не одобрял, всё-таки, сцена не место для леди, но против мечты жены и воли дочери пойти не мог – слишком сильно обеих любил.
- Поспеши, скоро начнут собираться участники, - напоследок сказала госпожа Жловис и оставила Лиру наедине с уборкой.
Первую четверть часа девочка старательно водила мокрой тряпкой по нелакированному деревянному паркету. Вторую, всё чаще замирала, глядя на своё отражение в зеркале, и вспоминала своего учителя танцев, господина Алека. Даже не столько его, сколько изобретённую им заколдованную лейку, которая сама поливала пол, когда тот высыхал и становился слишком скользким для балеток.
В какой-то момент, Лира отшвырнула тряпку, и подошла к станку, протянувшемуся вдоль трёх зеркальных стен. Девочка с трепетом положила руки на светлое дерево. Опустила плечи, потянулась затылком к потолку и развела стопы на 180 градусов. Всё легко и изящно, как учил господин Алек.
Теперь, ногу в сторону, носок вытянуть… Батман тандю: и раз… и два…
- Боюсь, тебе всё же придётся вернуться на своё место.
Лира вздрогнула, и посмотрела через зеркало на вошедшую в зал женщину.
Высокая, очень высокая, прямая, как палка дама с длинными чёрными волосами и в кричащем алом платье вызывала любые чувства, кроме симпатии. По крайней мере, так подумала Лира, отступая от станка.
- И где же моё место? – спросила девочка, смотря незнакомке прямо в глаза, которые, надо сказать, тоже были абсолютно чёрными.
Женщина недобро усмехнулась и приподняла бровь.
Ведро с водой, стоявшее в центре зала с грохотом опрокинулось. Лира почувствовала, как на неё с невероятной силой что-то давит, даже колени подгибаются. Девочка выстояла.
Незнакомка пренебрежительно поджала губы и взмахнула рукой. Давление на Лиру усилилось во много раз. Чистокровный человек не может противиться такому натиску магии. А Лира была абсолютно чистокровной человечкой.
И она не устояла. Колени встретились с деревянным полом, в глазах на мгновение потемнело от резкой боли. Лира почувствовала на губах что-то солёное. Взглянув в зеркало, она поняла, что из носа у неё течёт струйка крови.
- Вот, твоё место, - как ни в чём не бывало произнесла женщина в красном, и мгновенно потеряла к Лире всяческий интерес.
В зал стали входить дети, возрастом от десяти до тринадцати лет. Мальчики и девочки, худые и пухленькие, представители самых разных рас и народов, но все, как на подбор, вычурно одетые и высокомерные.
Они по очереди подходили к даме в красном и кланялись ей со словами: «Ужасных дней вам, госпожа Люция!»
Лира с трудом поднялась с колен и подобрала с пола тряпку. Ей хотелось уйти. Сказать этой магичке что-нибудь поистине гадкое, и покинуть этот зал. «Леди никогда не станет вступать в открытый конфликт. Она запомнит обиду, и отомстит тогда, когда обидчик меньше всего будет готов к нападению…» - вспомнила Лира слова отца, сказанные им во время чтения книги «Искусная Война».
Девочка, стиснув зубы, принялась вытирать разлитую Люцией воду, искоса поглядывая на встающих к станку детей. Кровь носом у Лиры идти перестала, но вот колени всё ещё болели, отчего мытьё пола превратилось в настоящую пытку.
Класс Люция начала с простейших позиций рук и ног. И с каждой новой попыткой детей повторить за балериной, на лице Лиры расцветала улыбка.
Они были ужасны. Почти все. Кто-то в меньшей, кто-то в большей степени. Действительно талантливых детей среди тридцати человек нашлось двое – невысокий мальчик, лет десяти от роду, с хорошими данными тела, и девочка, лет двенадцати, с неплохой выворотностью и чистым исполнением. Оба – чистокровные люди. Люция попросила их отойти от станка и встать возле неё.
Третьей счастливицей стала абсолютно неспособная к балету маленькая тёмная эльфийка, судя по одежде и выражению лица, принадлежащая к древнему, а, возможно, и аристократическому роду дроу. То есть, спеси было хоть отбавляй, и брали её исключительно из-за имени или денег.
- Ты закончила? – громко спросила госпожа Люция, смотря на собственное отражение в зеркале.
Лире понадобилось мгновение на то, чтобы понять, что императорская прима обращается к ней. Девочка не ответила. Только кинула мокрую тряпку в ведро, подняла его, и спокойно вышла из зала. За её спиной послышались смешки и злые замечания, какие могут вслух сказать только дети.
Вернувшись в кладовую, Лира бросила там ведро, даже не слив из него грязную воду, взяла свой узелок, и направилась к выходу из Академии Проклятий.
- Эй, мелочь, у нас со службы так уходить не принято! – крикнул ей вслед гоблин-привратник. – И вот, загадка, через сколько обратно прибежит…
Лира ничего не ответила супругу госпожи Жловис, но для себя решила, что уборщицей она в Академию Проклятий больше не вернётся.
Весна в Приграничье выдалась холодной, серой и слякотной. Лира не успела отойти от академии даже на квартал, как пошёл ливень.
«Куда идти?» - крутилась в голове девочки одна единственная мысль, постепенно вытесняемая другой – «Как же холодно…»
В поисках места, где можно укрыться от дождя, Лира даже не заметила, как вновь вернулась к стенам Академии Проклятий. Возле которой, как раз в этот момент, в большой крытый экипаж садилась госпожа Люция и трое избранных детей.
Лира приняла решение почти мгновенно. Представила собственное будущее в Приграничье – либо уборщицей в академии, либо продажной девкой у мамки Урраг, и, сунув узелок под растянутую кофту, побежала вслед за отъезжающим экипажем.
На её счастье, ни лакеев, ни стражей позади кареты не было. Зато явно была магическая охранка, от которой у Лиры защипало руки, стоило только уцепится за крепление под небольшим задним окошком. Девочка крепче сжала пальцы, и через несколько мгновений охранка перестала срабатывать.
Лира научилась этому фокусу ещё при жизни родителей. Они часто уезжали в защищённых магически экипажах на различные званые вечера. Лира выбегала за ними и запрыгивала на лакейский облучок позади кареты, держась при этом за специальное крепление, не дающее лакеям падать во время движения. Охранка тогда срабатывала точно так же, но отключалась, как только понимала, что посторонний объект не пытается проникнуть внутрь экипажа.
Родители быстро прекратили опасное развлечение дочери, но навыки с детства у Лиры остались.
Так, едва не замерзнув до смерти, и будучи трижды едва не пойманной Люцией, Лира Вечера добралась до столицы Тёмной Империи.
Спрыгнув на негнущихся ногах на землю у самых дверей Императорского хореографического училища, Лира поняла, что если она сейчас же не вбежит в здание, выходящая из экипажа Люция её непременно заметит.
- Наконец-то, приехали! – облегчённо выдохнула невысокая эльфочка, мёртвой хваткой вцепившись в руку вбежавшей в училище Лиры. – Леди Анкель ожидала вас ещё утром… постой, а где остальные, где госпожа Ланэ?
- Они ещё там, - с небольшой заминкой выдала девочка, понимая, что её приняли за одного из отобранных в Приграничье детей. – Госпожа Ланэ сказала, что сама приведёт остальных.
Лира мысленно взмолилась всем известным богам, чтобы её откровенная ложь позволила ей ещё хоть ненадолго остаться в этом тёплом и светлом здании.
- Что ж, пошли, отведу тебя к директрисе, - как ни в чём не бывало произнесла эльфочка, и дрожащая от холода и страха Лира последовала за ней.
Чтобы добраться до кабинета главы училища, нужно было пройти через бессчётное количество длинных коридоров.
На пути Лире и эльфийке встречались девушки и юноши разных рас, возрастов, но все, как один, очень худые и одетые в репетиционную одежду винного цвета. Они переговаривались, шутили, флиртовали, в общем, вели себя как самые обычные адепты любого другого учебного заведения Империи. Несмотря на это, в каждом из них было что-то особенное. Про каждого можно было, лишь раз взглянув, сказать, что перед тобой артист балета. И дело тут было не в осанке или походке, нет. Что-то иное было в их взгляде, выражении лица. Каждый из них словно был создан для того, чтобы смотреть со сцены вниз – на тех, кто отчаянно жаждет, но никогда не сможет туда подняться.
В тот момент, уже видя перед собой дверь кабинета директрисы, Лира поняла, что скажет всё, что угодно, поклянётся чем угодно, отдаст весь мир за то, чтобы остаться в училище. А после взойти на сцену Императорского театра, о котором с таким восторгом говорила мама, и даже отец отзывался более чем положительно.
- Всё, дальше сама, - сказала эльфийка, подведя Лиру к двери и постучавшись в неё. – Леди Анкель без собеседования даже отобранных Люцией не принимает. Бесплатный совет: будь собой.
Лира вошла в полутёмную комнату, до боли в пальцах сжимая свой многострадальный узелок.
- Тёмных, - тихо поздоровалась девочка с пожилой дамой, сидящей в кресле за большим столом.
У женщины были очень густые рыжие волосы, заплетённые в длинною косу и большие зелёные глаза.
- Ужасных, - глубоким голосом ответила леди Анкель. – Как тебя зовут, дитя?
- Лира Вечера.
- Тебя ведь не Люция привезла, не так ли?
Лира в ужасе замолчала. Вопрос: «как она узнала?» уже не стоял, скорее, «что ответить?». И девочка решила просто последовать совету эльфийки – быть собой.
- Вы правы. Я сама с ней приехала.
Директриса улыбнулась и обвела внимательным взглядом девочку с ног до головы. На мгновение Лире показалось, что глаза леди Анкель засветились ведьмовским светом.
Адептка
- За деньгами буду в последнее воскресенье месяца приезжать. И чтоб никаких отсрочек! Письма не пиши, неча на бумагу тратиться. Работу потеряешь – продам в бордель мамки Урраг! И не забывай, кто тебя, болезную, приютил!
За спиной Лиры с противным скрипом захлопнулась дверь таверны «Бронзовый петух».
Девочка даже не обернулась. Только одёрнула серую мешковатую кофту, под которой выделялось ещё более убогое платье, перехватила поудобнее небольшой вещевой узелок и пошла прочь от приземистого здания таверны. Прочь от тётки Зарены и прочь от последних ниточек, связывавших Лиру с родителями.
Привычно прицепившись «зайцем» к проезжающему экипажу, девочка уже к закату добралась до Ардама – столицы Приграничья. А ещё через три четверти часа, добрела до Академии Проклятий – места, куда ей предстояло утроиться на работу.
- Страшных, - поздоровалась Лира с привратником Академии, почтенным гоблином. – Меня зовут Лира Вечера. Я от госпожи Зарены…
- А, новая уборщица! – воскликнул гоблин, оглядывая с ног до головы представшего перед ним ребёнка. – Проходи. Прямо и налево. Ведро с тряпкой в кладовой – не пропустишь. И вот, загадка, надорвётся ли эта мелкая, али дотащит таки воду…
Лира действительно выглядела младше своих пятнадцати лет. Была маленькой, худой и очень бледной. Даже светлые волосы отличались каким-то неопределённым оттенком.
Девочка прошла мимо гоблина с высоко поднятой головой. Словно она не уборщицей пришла наниматься, а, по меньшей мере, на встречу с лордом-директором Тьером.
Кладовую на самом деле невозможно было пропустить. Единственная серая, с подтёками неизвестного происхождения дверь, как шрам выделялась на фоне светлых стен Академии Проклятий, которые описывала Лире её мать – выпускница этого самого учебного заведения.
Лира ни жестом, ни взглядом не показала, насколько ей тяжело. Насколько больно. Не из-за того, что стыдно браться за грязную работу – из-за родителей. Из-за матери, которая была в этой академии лучшей адепткой своего курса. Из-за отца, который был последним лордом из рода Вечера. А теперь их единственная дочь, наследница титула так позорит имя…
Девочка со злостью смахнула с щеки слезу.
«Сама виновата – позволила тётке сжечь бумаги!» — думала Лира, бросая в кладовую свой узелок и беря ведро с тряпкой.
Всё то время, что девочка искала, где набрать воду и откуда начинать мыть полы, она вспоминала события семилетней давности.
Маленькая Лира в синей – в тон глазам – детской амазонке выбегает во двор перед огромным особняком. Её родители уже там – каждый на своём коне. Папа – на гнедом, а мама – на вороном. Белоснежный пони Лиры тоже оседлан, и девочка ловко взбирается на его спину…
В лесу конь леди Вечера пугается какого-то животного. Лорд пускает своего коня вслед за ним, но догнать не успевает. Мама Лиры умирает быстро – от удара о дерево. Папа, сброшенный конём, с переломанными костями мучается ещё трое суток, прежде чем отправиться вслед за женой.
Опекунство над Лирой берёт на себя мамина сестра Зарена – хозяйка трактира «Бронзовый петух» в пригороде Ардама.
Тёмное приземистое здание, пьяные лица завсегдатаев, жуткий смрад скисшего пива и рвоты – вот, во что для Лиры сливаются следующие семь лет.
Среди этой тьмы красными пятнами ненависти горят три воспоминания.
Тётка Зарена сжигает в камине дворянские грамоты рода Вечера, переданные ей нерадивым поверенным, со словами: «Неча тут кровью синюшной светить. У нас народ простой.»
Тётка Зарена бросает в лицо Лире закрытые долговые расписки: «Да, не ахти какое наследство тебе папаня оставил… Ну, на долги мои хватило, и то ладно.»
Тётка Зарена наливает брагу хозяйке борделя – мамке Урраг: «Лирка то работать в Ардам пойдёт – я с госпожой Жловис это дело перетёрла, а коли там выгонют, к тебе отправлю. Сразу не могу, уж прости. Боюсь, як бы сестра моя непутёвая меня с того света не прокляла, она может…»
Лира мотнула головой, возвращаясь в реальность.
- Девочка, в этом зале протереть нужно, - Лиру схватила за руку уже знакомая ей по «Бронзовому петуху» госпожа Жловис. – Госпожа Люция скоро будет здесь, и всё должно просто сиять!
Жловис указала на белоснежную дверь с табличкой «Паркетный зал».
- Простите, а кто такая госпожа Люция? – тихо спросила девочка, с трудом подтаскивая к двери наполненное водой ведро.
Госпожа Жловис окинула Лиру немного высокомерным взглядом, но на вопрос всё же ответила.
- Госпожа Люция Ланэ – вот уже тринадцать сезонов является прима-балериной Императорского театра оперы и балета. Единственной примой. В Ардам она едет с благой целью – провести конкурс и забрать в столицу троих деточек, чтобы те стали адептами хореографического училища Его Императорского Величества. А лучше места для проведения конкурса, чем Академия Проклятий, в Приграничье не найти.
Госпожа Жловис на одном дыхании выдавила из себя хвалебную речь госпоже Люции и Академии, да так, что под конец покраснела от нехватки воздуха. Заметно было, что слова тщательно заучивались, чтобы быть выплеснутыми на первого же, кто спросит о причине визита столь высокой гостьи в Академию Проклятий.
Лира молча кивнула, и вошла в просторный зал, три стены которого были зеркальными, а четвёртую занимали огромные окна.
Покойная леди Вечера была влюблена в театр и все его проявления. Особенно страстно она любила балет, и с момента появления Лиры на свет мечтала сделать из дочери великую балерину. Подросшая Лира была совсем не против, всегда с нетерпением ждала уроков с приглашённым из столицы педагогом по танцам. Разумеется, со смертью родителей в прошлое ушла и эта часть жизни девочки.
Но, войдя в этот светлый, сказочный репетиционный зал, Лира вновь вспомнила маму. Вспомнила, с каким блеском в глазах та говорила об Императорском театре, училище и искусстве балета, о великой сценической судьбе её единственной дочери. Папа не одобрял, всё-таки, сцена не место для леди, но против мечты жены и воли дочери пойти не мог – слишком сильно обеих любил.
- Поспеши, скоро начнут собираться участники, - напоследок сказала госпожа Жловис и оставила Лиру наедине с уборкой.
Первую четверть часа девочка старательно водила мокрой тряпкой по нелакированному деревянному паркету. Вторую, всё чаще замирала, глядя на своё отражение в зеркале, и вспоминала своего учителя танцев, господина Алека. Даже не столько его, сколько изобретённую им заколдованную лейку, которая сама поливала пол, когда тот высыхал и становился слишком скользким для балеток.
В какой-то момент, Лира отшвырнула тряпку, и подошла к станку, протянувшемуся вдоль трёх зеркальных стен. Девочка с трепетом положила руки на светлое дерево. Опустила плечи, потянулась затылком к потолку и развела стопы на 180 градусов. Всё легко и изящно, как учил господин Алек.
Теперь, ногу в сторону, носок вытянуть… Батман тандю: и раз… и два…
- Боюсь, тебе всё же придётся вернуться на своё место.
Лира вздрогнула, и посмотрела через зеркало на вошедшую в зал женщину.
Высокая, очень высокая, прямая, как палка дама с длинными чёрными волосами и в кричащем алом платье вызывала любые чувства, кроме симпатии. По крайней мере, так подумала Лира, отступая от станка.
- И где же моё место? – спросила девочка, смотря незнакомке прямо в глаза, которые, надо сказать, тоже были абсолютно чёрными.
Женщина недобро усмехнулась и приподняла бровь.
Ведро с водой, стоявшее в центре зала с грохотом опрокинулось. Лира почувствовала, как на неё с невероятной силой что-то давит, даже колени подгибаются. Девочка выстояла.
Незнакомка пренебрежительно поджала губы и взмахнула рукой. Давление на Лиру усилилось во много раз. Чистокровный человек не может противиться такому натиску магии. А Лира была абсолютно чистокровной человечкой.
И она не устояла. Колени встретились с деревянным полом, в глазах на мгновение потемнело от резкой боли. Лира почувствовала на губах что-то солёное. Взглянув в зеркало, она поняла, что из носа у неё течёт струйка крови.
- Вот, твоё место, - как ни в чём не бывало произнесла женщина в красном, и мгновенно потеряла к Лире всяческий интерес.
В зал стали входить дети, возрастом от десяти до тринадцати лет. Мальчики и девочки, худые и пухленькие, представители самых разных рас и народов, но все, как на подбор, вычурно одетые и высокомерные.
Они по очереди подходили к даме в красном и кланялись ей со словами: «Ужасных дней вам, госпожа Люция!»
Лира с трудом поднялась с колен и подобрала с пола тряпку. Ей хотелось уйти. Сказать этой магичке что-нибудь поистине гадкое, и покинуть этот зал. «Леди никогда не станет вступать в открытый конфликт. Она запомнит обиду, и отомстит тогда, когда обидчик меньше всего будет готов к нападению…» - вспомнила Лира слова отца, сказанные им во время чтения книги «Искусная Война».
Девочка, стиснув зубы, принялась вытирать разлитую Люцией воду, искоса поглядывая на встающих к станку детей. Кровь носом у Лиры идти перестала, но вот колени всё ещё болели, отчего мытьё пола превратилось в настоящую пытку.
Класс Люция начала с простейших позиций рук и ног. И с каждой новой попыткой детей повторить за балериной, на лице Лиры расцветала улыбка.
Они были ужасны. Почти все. Кто-то в меньшей, кто-то в большей степени. Действительно талантливых детей среди тридцати человек нашлось двое – невысокий мальчик, лет десяти от роду, с хорошими данными тела, и девочка, лет двенадцати, с неплохой выворотностью и чистым исполнением. Оба – чистокровные люди. Люция попросила их отойти от станка и встать возле неё.
Третьей счастливицей стала абсолютно неспособная к балету маленькая тёмная эльфийка, судя по одежде и выражению лица, принадлежащая к древнему, а, возможно, и аристократическому роду дроу. То есть, спеси было хоть отбавляй, и брали её исключительно из-за имени или денег.
- Ты закончила? – громко спросила госпожа Люция, смотря на собственное отражение в зеркале.
Лире понадобилось мгновение на то, чтобы понять, что императорская прима обращается к ней. Девочка не ответила. Только кинула мокрую тряпку в ведро, подняла его, и спокойно вышла из зала. За её спиной послышались смешки и злые замечания, какие могут вслух сказать только дети.
Вернувшись в кладовую, Лира бросила там ведро, даже не слив из него грязную воду, взяла свой узелок, и направилась к выходу из Академии Проклятий.
- Эй, мелочь, у нас со службы так уходить не принято! – крикнул ей вслед гоблин-привратник. – И вот, загадка, через сколько обратно прибежит…
Лира ничего не ответила супругу госпожи Жловис, но для себя решила, что уборщицей она в Академию Проклятий больше не вернётся.
Весна в Приграничье выдалась холодной, серой и слякотной. Лира не успела отойти от академии даже на квартал, как пошёл ливень.
«Куда идти?» - крутилась в голове девочки одна единственная мысль, постепенно вытесняемая другой – «Как же холодно…»
В поисках места, где можно укрыться от дождя, Лира даже не заметила, как вновь вернулась к стенам Академии Проклятий. Возле которой, как раз в этот момент, в большой крытый экипаж садилась госпожа Люция и трое избранных детей.
Лира приняла решение почти мгновенно. Представила собственное будущее в Приграничье – либо уборщицей в академии, либо продажной девкой у мамки Урраг, и, сунув узелок под растянутую кофту, побежала вслед за отъезжающим экипажем.
На её счастье, ни лакеев, ни стражей позади кареты не было. Зато явно была магическая охранка, от которой у Лиры защипало руки, стоило только уцепится за крепление под небольшим задним окошком. Девочка крепче сжала пальцы, и через несколько мгновений охранка перестала срабатывать.
Лира научилась этому фокусу ещё при жизни родителей. Они часто уезжали в защищённых магически экипажах на различные званые вечера. Лира выбегала за ними и запрыгивала на лакейский облучок позади кареты, держась при этом за специальное крепление, не дающее лакеям падать во время движения. Охранка тогда срабатывала точно так же, но отключалась, как только понимала, что посторонний объект не пытается проникнуть внутрь экипажа.
Родители быстро прекратили опасное развлечение дочери, но навыки с детства у Лиры остались.
Так, едва не замерзнув до смерти, и будучи трижды едва не пойманной Люцией, Лира Вечера добралась до столицы Тёмной Империи.
Спрыгнув на негнущихся ногах на землю у самых дверей Императорского хореографического училища, Лира поняла, что если она сейчас же не вбежит в здание, выходящая из экипажа Люция её непременно заметит.
- Наконец-то, приехали! – облегчённо выдохнула невысокая эльфочка, мёртвой хваткой вцепившись в руку вбежавшей в училище Лиры. – Леди Анкель ожидала вас ещё утром… постой, а где остальные, где госпожа Ланэ?
- Они ещё там, - с небольшой заминкой выдала девочка, понимая, что её приняли за одного из отобранных в Приграничье детей. – Госпожа Ланэ сказала, что сама приведёт остальных.
Лира мысленно взмолилась всем известным богам, чтобы её откровенная ложь позволила ей ещё хоть ненадолго остаться в этом тёплом и светлом здании.
- Что ж, пошли, отведу тебя к директрисе, - как ни в чём не бывало произнесла эльфочка, и дрожащая от холода и страха Лира последовала за ней.
Чтобы добраться до кабинета главы училища, нужно было пройти через бессчётное количество длинных коридоров.
На пути Лире и эльфийке встречались девушки и юноши разных рас, возрастов, но все, как один, очень худые и одетые в репетиционную одежду винного цвета. Они переговаривались, шутили, флиртовали, в общем, вели себя как самые обычные адепты любого другого учебного заведения Империи. Несмотря на это, в каждом из них было что-то особенное. Про каждого можно было, лишь раз взглянув, сказать, что перед тобой артист балета. И дело тут было не в осанке или походке, нет. Что-то иное было в их взгляде, выражении лица. Каждый из них словно был создан для того, чтобы смотреть со сцены вниз – на тех, кто отчаянно жаждет, но никогда не сможет туда подняться.
В тот момент, уже видя перед собой дверь кабинета директрисы, Лира поняла, что скажет всё, что угодно, поклянётся чем угодно, отдаст весь мир за то, чтобы остаться в училище. А после взойти на сцену Императорского театра, о котором с таким восторгом говорила мама, и даже отец отзывался более чем положительно.
- Всё, дальше сама, - сказала эльфийка, подведя Лиру к двери и постучавшись в неё. – Леди Анкель без собеседования даже отобранных Люцией не принимает. Бесплатный совет: будь собой.
Лира вошла в полутёмную комнату, до боли в пальцах сжимая свой многострадальный узелок.
- Тёмных, - тихо поздоровалась девочка с пожилой дамой, сидящей в кресле за большим столом.
У женщины были очень густые рыжие волосы, заплетённые в длинною косу и большие зелёные глаза.
- Ужасных, - глубоким голосом ответила леди Анкель. – Как тебя зовут, дитя?
- Лира Вечера.
- Тебя ведь не Люция привезла, не так ли?
Лира в ужасе замолчала. Вопрос: «как она узнала?» уже не стоял, скорее, «что ответить?». И девочка решила просто последовать совету эльфийки – быть собой.
- Вы правы. Я сама с ней приехала.
Директриса улыбнулась и обвела внимательным взглядом девочку с ног до головы. На мгновение Лире показалось, что глаза леди Анкель засветились ведьмовским светом.
