Пролог. О дуэлях и прочих бесах.
У Адмирала были длинные пальцы пианиста, совершенно чужеродно смотревшиеся на рукояти шпаги.
Поэтому в победе графа Н., крепко державшего оружие мясистой лапой, не сомневался никто. Все почему-то разом забыли, что из двух дуэлянтов, военным, удостоенным императорского ордена за победу в ряде важнейших морских сражений, был именно «пианист». Также, никому и в голову не пришло взглянуть на красные, трясущиеся при каждом шаге, щеки графа Н., говорящие о том, что его светлость только что изрядно приложился к бутылке.
Ну и, разумеется, ни один из вольных или невольных зрителей дуэли не был осведомлён о том факте, что при дворе Адмирал считался не просто первой шпагой империи, но и преподавал фехтование Его императорскому Величеству.
В защиту местных зевак должно сказать, что двор и столица располагались далеко друг от друга, новости шли долго, а вояки, лучше графа Н. в нашем маленьком городке было не сыскать. Поэтому неудивительно, что в тот ранний вечер, собравшаяся у поместья графа толпа делала ставку на человека знакомого и превосходящего противника размерами.
Мы с сестрой были вынуждены присутствовать при дуэли, поскольку Адмирал попросил сестриного мужа стать его секундантом. Ну, как попросил. Ткнул пальцем в первого попавшегося прохожего, который достойно выглядел.
Самое обидное, что за ужином в тот же вечер, Лютер (сестрин муж), хоть и был излишне воодушевлен, но ни словом о встрече с Адмиралом не обмолвился. И лишь утром мы увидели в газете объявление:
«В шестом часу сего вечера на территории поместья графа Н. состоится дуэль вышеупомянутого графа с лордом А.
Секундант от его светлости — барон Вит.
Секундант от его сиятельства — господин Лютер.
Оружие, выбранное графом Н. — шпага.»
Эта короткая и, казалось бы, сухая заметка, содержала в себе годовой запас сплетен.
Во-первых, из того, что оружие выбирал граф, становилось ясно, что инициатором дуэли был — Адмирал. Во-вторых, правилом дуэли было то, что секундантом дворянина должен быть дворянин. Адмирал это правило грубо нарушил, взяв в секунданты Лютера — богатого, уважаемого, образованного, но все же простого купца.
В третьих, заметка ни словом не намекала на причины поединка, хотя жадные до сплетен газетчики всегда включали в «дуэльную сводку» некую фразу или имя, тактично намекающие на мотивы дуэлянтов.
Правда, когда мы с сестрой после прочтения заметки нагрянули в кабинет к Лютеру, тот выложил нам все, что знал. И мне даже не пришлось прибегать к шантажу, а сестре к угрозам — её муженёк сам не мог дождаться момента, чтобы рассказать о своём великом триумфе. И так терпел всю ночь, в ожидании газетного подтверждения своего назначения на роль секунданта самого Адмирала.
Дело было накануне днём на городской площади.
Адмирал приехал в город верхом, в одиночестве и налегке. Причин его прибытия не знал никто, но то, что он остановился на самом простом постоялом дворе вызывало ворох предположений о тайном бегстве из столицы, опять же, тайной женитьбе на местной девушке или, в очередной раз, тайных государственных поручениях. Правда, какие государственные поручения могут привести в наш городок, одним богам известно.
С «таинственностью» визита Адмирала тоже возникали вопросы. Если бы он хотел оставаться инкогнито, то вряд ли стал бы селиться на переполненном пьяницами и болтунами постоялом дворе. И наверняка как-нибудь замаскировал бы свою более чем примечательную внешность. Но о ней чуть позже.
Так вот, Адмирал прибыл на городскую площадь, спешился, привязал свою лошадь и направился к храму Девяти. На пол пути перед ним, с всхлипом «Помогите, милорд!», на колени пала заплаканная девушка в когда-то простом, но аккуратном, а теперь разорванном почти в клочья платье. Это была Франческа - экономка в доме графа Н.
Адмирал, настоящий лорд, укутал бедняжку в свой сюртук и отвёл её к родным, живущим в соседнем квартале. По дороге девушка рассказала лорду о своем возлюбленном женихе - безземельном дворянине Паоло и о подлости графа Н., который хотел лишить её чести, чтобы Франческе не было иного пути, кроме местного дома терпимости.
Спустя пол часа граф получил письменный вызов на дуэль, Адмирал выловил себе на улице секунданта — Лютера, а городок превратился в беспрерывно гудящий улей.
И, казалось бы, история достойная романов, гладкая, как по нотам сыгранная. А в пересказе Лютера, так вообще баллада о бессмертной любви.
Но я, единственная из нашей семьи, учившаяся и жившая последние три года в столице знала, что лорды ничего благородного просто так не делают.
И не приезжают в захудалые городки, не взяв с собой даже камердинера, а в случае Адмирала - адьютанта, если на то нет веской, как правило, политической причины.
В конце концов, я единственная, вероятно, из всего города действительно знала, кто такой Адмирал и что меньше всего на свете он похож на доблестного рыцаря.
Однако ни сестре, ни Лютеру я не сказала ни слова. Зачем портить им момент триумфа? Никогда еще в купеческой семье Порт никто не становился секундантом лорда.
***
В половине шестого мы выехали из дома. Сестра хотела взять коляску, но Лютер настоял на верховой прогулке. Я его понимала. С одной стороны секундант, прибывший на место дуэли в скрипучей коляске, с другой — гордый наездник на, пусть и старой, но все еще красивой лошади. Сестра взяла спокойного молодого мерина, а мне досталась, за неимением более приятного слова, кляча.
— Грейс, ты встречалась с Адмиралом в столице? - спросил Лютер, придержав лошадь возле меня.
Сестра бросила на мужа недовольный взгляд. Его постановка вопроса была некорректной, и, если бы мы находились в обществе, могла погубить мою репутацию. Однако я значительно проще своей сестры относилась к чужой невежественности в манерах, а после всего, что творили другие девушки в столичном институте, моя репутация могла считаться кристально чистой.
— Я видела его мельком на императорском балу. Он тогда вызвал нездоровый интерес среди моих одноклассниц-дебютанток.
— Так красив? - заинтересованно вскинулась сестра.
Лютер удивленно посмотрел на жену.
— Дорогая, ты вообще не читаешь газет? Адмирал носит цельную маску. Версий, почему, много, но правду не знает никто, кроме самого лорда А. и императора.
— Звучит, как плохо состряпанная светская сплетня, — уж в сплетнях моя сестра знала толк. — Грейс, на балу он был в маске?
Я просто кивнула, восстанавливая в памяти прошлогодние события.
Глава 1. Бал Дебютанток
Коцит, столица Империи.
Императорский бал.
Стайку щебечущих тонкими голосками дебютанток уже третий час держали перед закрытой дверью, ведущей в бальный зал.
Все гости входили с другой стороны, а нас, как породистых кобыл, должны были под звуки оркестра запустить в уже полный зал, чтобы присутствующие могли как следует рассмотреть будущих жён, любовниц, соперниц, компаньонок (нужное — подчеркнуть).
В основном все дебютантки были дворянского происхождения, но встречались и такие как я — умненькие дочери купцов или военных, поступившие в институт «на стипендию». Нас отличало отсутствие на шее цепочки с родовым кристаллом и реалистичный взгляд на собственное будущее.
Наконец, когда всё, о чем милые создания могли думать был вовсе не император и его гости, а фуршет, распорядитель бала открыл двери в зал. Наша классная дама, как генерал, ведущий за собой армию, вышла вперёд, и начался длительный спуск к гостям.
Мне очень хотелось осмотреться, но всё внимание было сосредоточено на том, чтобы держать на лице улыбку, не наступить на подол впереди идущей дебютантки и не поскользнуться на начищенных ступеньках.
Когда мы достигли ровной поверхности, гости расступились, создав живой перешёптывающийся коридор, в конце которого виднелся императорский трон.
К счастью, идти по этому пути предстояло только дебютанткам-дворянкам. Каждая из них обязана была быть лично представленной императору, так что процесс обещал быть долгим.
К счастью, меня и других стипендиаток отпустили присоединиться к гостям, создающим коридор.
Я знала, что классная дама и две её помощницы непрестанно следят за каждым нашим движением, чтобы мы, упаси боги, не нарушили дворцовый протокол. Но канапе с фуршетного стола были также далеки от государственной измены, как мы от трона императора.
Поэтому, недолго думая, я проскользнула к закускам.
Лакей учтиво положил на небольшое блюдце выбранную мной «корзинку» с ягодами и предложил бокал лёгкого островного вина.
Поймав предупреждающий взгляд классной дамы, от вина я отказалась.
Нововведённый этикет фуршета позволял императорским гостям прогуливаться с блюдцами по залу и вкушать угощения, где вздумается. Большинство дам эту моду игнорировали, предпочитая лишний раз не жевать при потенциальных женихах и любовниках.
Мне ни те ни другие были неинтересны, поэтому я со спокойной совестью впилась зубами в «корзинку».
Не зря меня так беспокоил начищенный пол, ох, не зря.
Одна из ягод скатилась с блюдца и плюхнулась на паркет. Я заметила пропажу только наступив на неё.
Туфелька проскользнула по раздавленной ягоде, и я совершенно не грациозно свалилась на пол, разбив мимоходом несчастное блюдце.
Мало мне было позора, так следом за мной на той же ягоде поскользнулся вычурно одетый молодой щёголь.
Он нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, но в следующую секунду присоединился к моим незапланированным посиделкам на полу. Во время падения щёголь выронил какую-то склянку из мутно-зелёного стекла.
Наши падения не остались незамеченными, но большая часть гостей по-прежнему была увлечена представлением дебютанток императору, поэтому на помощь нам поспешили два лакея.
— Простите, это моя вина, — оправдалась я, вставая на ноги и подбирая с пола склянку. — Вот, вы обронили.
Щёголь даже не взглянул на меня — только грубо выхватил бутылёк из моей руки.
— Прочь! — прошипел мужчина, отталкивая меня с дороги и скрываясь за стеклянными дверьми, ведущими в сад.
Я недоуменно проводила его взглядом, и ощутила на пальцах что-то липкое.
Видимо, склянка при падении треснула. Подавив желание не эстетично вытереть руку о платье, я вместо этого поднесла пальцы к носу и коротко вдохнула.
А что? Любопытно же! Что такое ценное было в склянке, что аристократ позабыл обо всех приличиях и вежливости?
Липкая субстанция пахла миндалём и чем-то приторно сладким. Любой другой на моём месте подумал бы, что у щёголя просто очень своеобразный вкус на парфюм.
Любая благовоспитанная дворянка, если быть точнее.
Но я была дочерью потомственного и преуспевающего купца, возившего самые разнообразные грузы со всех концов мира. В том числе, и из Ютана — южного островного государства, славящегося своими алхимиками. У отца с ними был заключён многолетний договор на ввоз и вывоз алхимических растворов, зелий и даже ядов.
В детстве, увлекшись романами о южных магах и пиратах, я пробралась в кабинет отца и перенюхала все пробники того, что он привёз из Ютана. Провалялась потом неделю с лихорадкой, ещё неделю не могла сидеть из-за встречи с папенькиным ремнём, и только после этого уговорила его (папеньку — не ремень) рассказать мне обо всех ютанских снадобьях.
Поэтому я абсолютно точно знала, что сладким миндалём пах быстродействующий яд, который использовали южные наёмники. Яд не оставлял следов в крови и действовал сразу в момент попадания в организм человека.
Вывод напрашивался только один: грубый щёголь надумал кого-то убить.
По-хорошему, мне следовало немедленно сообщить о своих подозрениях ближайшему стражнику, которых в зале было в избытке. Но что стоило слово дочери купца против слова аристократа? Щёголь мог быстро избавиться от склянки, а меня обвинить в клевете.
Позор пал бы на всю семью, а этого я допустить не могла. В конце-концов, у сестры скоро свадьба, и если её отменят по моей вине, Глория меня не простит.
Поэтому я быстро нашла взглядом в толпе классную даму и её помощниц. Все трое были увлечены дебютанткой-дворянкой, которая только что была представлена императору. Видимо девушке стало плохо от волнения, и наши сопровождающие кудахтали над ней, поднося нюхательные соли и бокалы с островным вином.
Вот ей можно, а мне нельзя?
Отмахнувшись от такой несправедливости, я воспользовалась моментом и выскользнула в сад вслед за щёголем.
Светлое муслиновое платье было слишком заметным в полутемном саду, поэтому я сделала самое невинное лицо, на которое была способна, и обратилась к лакею у дверей:
— Простите, мне стало дурно и захотелось подышать… — вдохновенно начала я. — Но здесь оказалось так морозно! Вы не могли бы принести мне плащ?
Просьбу я подкрепила кокетливой улыбкой и чуть более женственным наклоном головы, чем могли себе позволить дебютантки.
Однако это сработало, и через пару минут я уже шла вглубь сада, завёрнутая в тёплый, а главное тёмный, плащ.
Из зала в сад вела только одна дверь — та самая, через которую вошёл щёголь, а следом и я. Поэтому уйти потенциальный отравитель никуда не мог.
Тем не менее, в саду было множество живых изгородей в человеческий рост и тёмных уголков, где можно было затаиться. Поэтому первым делом я прислушалась.
К счастью, во время представления дебютанток музыка не играла, поэтому в саду было относительно тихо. И в этой тишине отчётливо звучали два мужских голоса.
Слов я разобрать пока не могла, и поспешила приблизиться к говорившим.
Мужчины были скрыты одной из живых изгородей. Я как можно более тихо раздвинула ветви и заглянула в получившееся смотровое отверстие.
Щёголь-отравитель говорил с высоким темноволосым лордом в военном мундире. То, что это был именно лорд, а не мелкий дворянин, было видно сразу. И про одежде и по выправке и, что более красноречиво, по фамильному кольцу на мизинце.
Лица человека в мундире я не видела — он стоял ко мне спиной.
Тем временем, в саду раздались шаги. Я стояла в тени, прижавшись к веткам, потому подошедший лакей не обратил на меня никакого внимания.
Он принёс собеседникам два бокала вина. Намного более тёмного, чем то, что подавали гостям в зале.
Щёголь взял с подноса оба бокала и перед тем, как передать один лорду-военному, произнёс:
— Никогда не мог запомнить их названий, — щёголь беспечно указал на сияющие в небе звёзды. — Вы, наверное, знаете все…Ну, чтоб ориентироваться в море?
Лорд поднял голову, чтобы взглянуть на небо, а щёголь ожидаемо опрокинул содержимое своей склянки в бокал собеседника.
Но не факт подтвердившегося отравления заставил меня прижать ладонь ко рту, чтобы сдержать вздох, а лицо лорда-военного. Точнее, чёрная бархатная маска, скрывающая лицо от волос до рта.
Эту маску в мельчайших подробностях знали все подданные императора. Со слов, слухов или на личном опыте. Эту маску мог носить только один человек — Адмирал. Именно так, с большой буквы «А».
То есть франтоватый щёголь не просто хотел отравить соперника или наказать неверную любовницу. Он хотел убить правую руку императора.
И я влезла своим неуёмным любопытством в… политический заговор. Молодец, Грейс. Так держать.
Однако на самобичевание времени не оставалось. Адмирал уже взял в руки бокал с отравленным вином.
